Доктор модератор сказал: «В морг сообщество, значит — в морг сообщество»
Название: "Три сосны под окном" Размер: драббл (~670 слов) Часть канона:"Полдень, XXII век" Пейринг/Персонажи: Сергей Кондратьев, упоминаются: Евгений Славин, Акико Кондратьева, Шейла Кадар Категория: джен Жанр: драма Рейтинг: G
читать дальшеРезкий холодный ветер, завывая, бился в окно. Стекла жалобно позвякивали. Пожилой хозяин дома проснулся. Резко, как от толчка. Встал с кресла и, тяжело опираясь на трость, подошел к окну. Точнее, к прозрачной стене. Когда они строили этот дом, жена настояла именно на окне во всю стену в этой комнате. — Здесь так красиво, — сказала она, прижимаясь щекой к плечу мужа. — Представляешь: мы будем подходить к окну и видеть все вокруг! Как хорошо, что мы решили строить дом на холме, правда? — Красиво,— засмеялся тогда он.— Но здесь же все совсем не так, как на твоей родине? — Зато здесь — твоя родина, — тихо ответила она, поднимая черные миндалевидные глаза. Он промолчал. Тогда, десять лет назад, ему было все равно, где жить, если рядом нет океана, к которому он успел привыкнуть. Но врачи настаивали на полной смене обстановки. Он не совсем понимал смысл этого требования, но вытащившему его в свое время с того света Протосу доверял полностью. Уже потом жена призналась, что доктор настоял по ее просьбе. — Понимаешь, милый, мне было бы трудно видеть, как ты тоскуешь, когда я ухожу в море. Это было отчасти правдой. За последние десятилетия океан стал его жизнью. "Если бы кто-то мне в детстве или в юности сказал, что я буду полжизни пасти китов и гонять кальмаров, я бы покрутил пальцем у виска. Как же! Я же — будущий штурман ракетных кораблей! Какие еще киты?!" Он вернулся в кресло, сел и снова стал смотреть в окно. Ходить последнее время было очень тяжело, ноги отказывали, он быстро уставал. Но ложиться? Нет! Только не лежать! Так ждать еще труднее. Значит, будем ходить и сидеть. Смотреть в окно, вспоминать и думать. Он помнил все. Или почти все. За исключением тех недель пути домой от Планеты Синих Песков, когда то и дело терял сознание. И как завистливо смотрели вслед им, избранным счастливчикам, Панин и Гургенидзе. И вселенскую тоску в глазах Кати Смирновой. И не прекращавшуюся круглые сутки тяжелейшую работу в пути. И безмерную радость от каждого шага вперед. — Парни! Клянусь всеми чёрными дырами этой Вселенной, мы проткнули это чёртово облако! — этот крик Петера Кёнига тоже помнил. И как его разбитое о родной корабль тело уносило в страшную синюю пустыню. И как удерживал в дверях рубки отчаянно кричавшего Женю Славина, который должен был идти с Джорджем, но застрял у приборов, и вместо него пошёл Костя. И остальных помнил. Помнил и отчаяние, настигшее уже на Земле. Перестарок. Обуза. Носитель массы ненужных знаний и затяжной депрессии. Слон. Реликт. Интересно, вон те три маленькие сосенки на склоне, посаженные сыном, тоже когда-нибудь назовут реликтовыми? И памятник Боре Панину во дворе Школы космогации. На памятнике значилось: «Борис Васильевич Панин», годы жизни (такой страшно короткой — всего 30 лет), место рождения и место гибели. Город Тотьма и Уран – IV. Он же — проклятый Оберон, который до сих пор недобрым словом поминают космолётчики. «Эх, Боря! — подумал тогда Сергей Иванович. – А ведь когда-то ты сомневался, нужны ли человечеству звёзды». И Женьку Славина. Весёлого рыжего везунчика. Как он завидовал тогда Женьке. Не покалечился в полёте. Сумел первым снова ступить на Землю. Быстро освоился. И Шейла оказалась настоящим другом. При мысли о Шейле Сергей Иванович вспомнил о жене. "Самураечка, — с нежностью думал он. — Ради тебя бросила свой океан, своих китов. Что бы ты, дурень замшелый, делал бы без нее, без детей? Кому ты был бы нужен? Человек нужен прежде всего тем, кто его любит. Что же мне делать, Аки-тян? Как же оставлять вас?" Взгляд упал на стоявшую на журнальном столике старую фотографию, и мысли снова вернулись к другу. Сергей Иванович вспомнил, как сломался энергичный весельчак Женька, когда во время экскурсии по Марсу разбился планетоход с Шейлой, их невесткой и внуками. — Лучше бы и я тогда с ними. Сразу, — сказал тогда поседевший за одну ночь Славин.— Это же Марс. Моя родина. А через два года Жени не стало. Не пережил гибели еще и сына. Сгорел за неделю. Врачи развели руками: "Он не хочет жить. Против этого медицина бессильна". "Да, бессильна. К сожалению, не только против этого. Против тяжелых травм и нервных потрясений тоже. И против старости. Скоро увидимся, Женька. Мне повезло. Дети пойдут дальше. Прости меня".
Работать нужно не по двенадцать часов в день, а головой. Стивен Джобс
Название: Наш век. Фэндом: Аркадий и Борис Стругацкие. Статус: закончен. Дисклаймер: прав не имею. Саммари: Иван Жилин закончил дело о «хищных вещах века»
читать дальше Разум не ценим, Чувства ушли Жизнь – только деньги И путь до петли… Где наши души? Ты что ж, забыл Как Землю слушал И грозы любил? Что заменяет Нам теперь жизнь? Ложным сияньем Забвенье кружит… Мы забываем, Что счастье не в нем; Дружбы не знаем, Дом предаем. Ложные чувства, Ценностей нет, Даже искусства Утратило свет…
Автор неизвестен, хотя, похоже, меценат.
Я заканчивал править отчет по операции под кодовым названием «Хищные вещи века», когда раздался тихий и очень интеллигентный стук в дверь номера, что сразу показалось мне странным – адреса я никому не сообщал. - Оскар? Мария? - Извини, Ваня, но это всего лишь я. На пороге стояла Алиса, и, по своей неистребимой привычке, она уже сбрасывала туфли, ведь в помещении моя старая знакомая обожает ходить босиком. Она нисколько не изменилась с нашей последней встречи: те же роскошные темно-рыжие волосы, уложенные в красивую и аккуратную прическу, брови и ресницы умело выкрашены в черный цвет, кожа матово-бледная – красота броская, чуть ведьминская, за которую покойный Владимир Сергеевич девушку недолюбливал (очевидно, она напоминала ему его собственную сестру, о которой Юрковский не раз говорил: «Отними у нее смазливое рыльце, и что останется?»). Я встал из-за стола и обнял Алиску. Мы познакомились по работе. Алиска все детство и юность мечтала стать межпланетницей, корпела над точными науками в школе и добилась хорошей успеваемости, но не прошла по здоровью из-за тахикардии; тем не менее, расставаться с мечтой она не хотела и не собиралась, а потому устроилась работать в космопорт сначала диспетчером, а, закончив институт, перешла на должность заведующей хозяйством. Время работы было занято, дней не хватало, и моя знакомая чувствовала себя счастливой, в отпусках же Алиса обожала путешествовать и частенько писала очерки, публикуясь в журналах, а мне присылала частные наблюдения, порой помогающие в работе. Собственно, у нее я и выясняло кое-что про Барселону, но сведенья оказались немного устаревшими, хотя актуальность не потеряли – было на кого сослаться в разговоре. Сейчас Алиса прилетела из Рима, вечный город сдержанно отругала за грязь и безалаберность жителей, а потом поинтересовалась, не может ли она, как всегда, помочь мне своими косвенными, но зато подлинными данными. - Не теперь, Алиска, - сказал я, разглаживая ткань ее бирюзового платья у девушки на плече, - не теперь… - Ты не забыл, что мне в субботу тридцать шесть? - Нет, - улыбнулся я. Как умудряется одинокая красивая девушка быть просто другом? Хм… я на такой вопрос ответить не могу, она – тем более.
Мы медленно шли по Барселоне. Алиса с интересом рассматривала живые памятники, которых на площади было так много, что со всеми просто не перефотографируешься, что вызывало просто детский восторг у туристов – горгулы, индейцы, золотой человек в кабриолете, черный монах в сундуке… зрелище было пестрым и самобытным. Чуть поодаль представительный мужчина средних лет включил магнитофон и достал марионетку, приказывая золотому скелету петь и танцевать под старую музыку примерно середины ХХ века. Забавное зрелище в основном собрало детей, чудесные мелодии прошлого столетия были очень притягательны. Моя спутница почему-то молчала, хотя обычно она была веселой и смешливой; не развеселило ее даже то, что пошел дождь, и памятники принялись прятаться кто куда, захлопывая свои сундуки или закрывая кабриолеты и пьедисталы целлофаном. - Алиска, ты чего? Она посмотрела на меня тусклыми печальными глазами. - А Владимир Сергеевич этого так и не увидел… У меня тоже защемило в груди, когда я вспомнил его и Михаила Антоновича Крутикова; они погибли уже достаточно давно, но от этого боль не становилась меньше. Я сильно сочувствовал Алексею Петровичу, который был для меня не просто капитаном, а еще и старшим другом – ему приходилось еще хуже, ведь это были его самые близкие друзья. - Недавно умер Григорий Иоганнович, Алексей Петрович теперь совсем один, у него только жена и Гриша… - Он еще летает? – спросил я. - Нет. Он сказал, что «Тахмасиб» больше не оторвется от планеты. Итак, биография одного из самых лучших межпланетников, мужественного и несгибаемого Алексея Петровича Быкова, окончена…я заметил, что плечи Алисы вздрагивают. Неужели она плачет? Я коснулся локтя девушки, словно пытаясь подбодрить, слов не было по определению, да и комок в горле здорово мешал. Резко развернувшись, Алиса уткнулась лицом мне в грудь и чисто по-женски горько разрыдалась. Мелкий дождик перестал иметь значение, я покорно мок вместе с ней, чуть поглаживал, обняв, свою несчастную подругу и думал, думал… О чем сейчас плачет Алиса? Только ли Быкова ей жаль или сочувствие смешалось с жалостью к себе? Всех, даже очень сильных людей, порой все-таки прорывает. - В… Ванечкаа, - провыла она, - а вдруг…тебя..? Я… с ума… сойду… Вот оно что – ей еще и за меня страшно. Бедный мой маленький друг, если бы только ты знала… - Не плачь, Алис, - мягко улыбнулся я, - все будет хорошо. Она посмотрела на меня полными слез глазами. - Ты правда веришь в это? В мире столько грязи и боли, в добро почти никто не верит, культуры нет, дети во многих странах в школу не ходят… Я приложил пальцы к ее губам. - Тшш… все будет хорошо, - упрямо повторил я, - ты и сама постоянно твердишь это. Ну же, ты ведь оптимистка. Алиса слабо, неуверенно улыбнулась. - Тогда давай как и прежде вместе будем заботится о планете. Я не отступлю, будь во мне уверен. Да, я знал – она не отступит, потому что я не отступлю тоже.
Румата, друг! Каков был вечерок! Я встал с трудом, а посидели славно. И знаешь, что особенно забавно: Я тут черкнул с похмелья пару строк. Нет, ты прочти... Слегка хромает слог? А вместе с лютней зазвучат исправно. Пусть муза словно девка своенравна, Для гения и пьянство не порок.
Паркетных бардов хор из подпевал Грязнит напитки, доливая воду. У льстивых виршей век ничтожно мал - Я буду вечно воспевать свободу!
Ты говоришь, что уши есть у стен - Мне наплевать! Таков уж я, Цурэн.
Вначале были Авторы. И у Авторов были книги. А потом случилась ФБ. В один прекрасный весенний день на инсайд пришли два анона, и заговорили о Стругацких. Потом один сказал другому: "Послушай, друг-анон! Пили сообщество, вдруг придет еще кто-нибудь? Соберем команду!" Так все и началось. И набежали книжные мальчики и девочки: мисси, shre, Mad Lory, Сусуватари, Karen Kory, Белочка Тилли, Злая Ёлка - и стало много слов. А вслед за авторами пришли строгие беты - Que-Fong-Goo и Пустыня. И слова стали правильными. Но этого было мало! Потом пришел серебристый лис, и мы получили Свою игру и Семигранную гайку. Потом пришли Thomas Earl, Ajsa и Борланд, и наши выкладки обрели роскошный дизайн и баннеры со штампиком! И стала команда в роли Великого КРИ собирать крупинки разума. Но и этого было мало! А потом пришли socolovec, futbolistk@ и TenKentsu. О! Это - самые важные люди в команде! Бартерщики! Без них - просто беда! Без них мы были космическим кораблем, у которого в нескольких парсеках от цели отказали двигатель и радиостанция! Но и этого было мало! И пришли к нам OxanaKara, Крысо в чайнике, Хатифнат, Доброжелатель А. и Обитатель. И принесли рисунки, клипы и роскошную визитку, обруч Руматы и великолепного кадавра. Но и это было еще не все. Сначала к нам постучался Аттик Флавий и тихо сказал, что у него есть практически готовое макси. И есть на примете художник. Команда взглянула и ахнула: такое написать может только очень талантливый человек! Но и этого было мало! К нам пришел Galsan. И мы наконец прочли стихи отца Гаука, спели Запрещенный светский романс и Уймись, мамаша, а также узнали много нового из жизни НИИЧАВО. Но и этого было недостаточно! Без верстки выкладки команды выглядели бы наши выкладки некрасиво. И это снова делала Ajsa! И вот наконец мы тронулись в путь. Нам было трудно. Бетам приходилось становиться авторами, виддерам - челленджерами, райтерам - ходить на бартер... Мы сами погружались в Миры Стругацких и знакомили героев с другими мирами. И мы прошли! Нам было хорошо в наших мирах! Надеемся. что вам с нашей помощью — тоже.
А под конец к нам явился козёл))) Пафнутий)))
Кроме того, мы хотим поздравить нашего бартерщика из команды Стар Трэк, честно победившего в Своей игре. Дорогой друг, примите медаль Учёного кота Василия:
Все цвета радуги Именно его выделили как побочный продукт давно забытой алхимической реакции. — Белый тезис Именно на этой реке жил Колдун. — На Голубой Змее. Именно эту книгу вспоминал перед гибелью Богдан Спицын. — Красное и черное. От этой болезни умер академик Окада. — Синий паралич По законам этой страны командир из рассказа "Песчаная горячка" решил наказать подчиненных. — По законам Страны багровых туч. На пыльных тропинках далеких планет Именно у неё были два спутника, названия которых директор Бадер находил исключительно остроумными. — Владислава. Именно с этой планеты происходили ракопауки. — С Пандоры. Название этой планеты означает просто "Мир". — Саракш Именно туда, несмотря на возникшие сложности, всё-таки дошёл "Тахмасиб". — Амальтея. Именно туда должна была, по словам Шейлы Кадар, привести мечта человека XXII века. — Земля. Наука и техника Именно это Сергею Кондратьеву охарактеризовали как "поток чего-то среднего между живым и неживым". — Самодвижущиеся дороги А самым быстрым способом передвижения на Земле стал именно этот. — Нуль-Т Именно этот принцип был единственным, который признавал Атос-Сидоров. — Д-принцип Именно к такому типу звездолетов принадлежал "Хиус". — Фотонные звездолеты Именно это стало лучшим средством от небелковых мух в рассказе "Чрезвычайное происшествие". — Вода. Фауна Именно он шёл войной на тахоргов. — Структуральнейший лингвист Именно его проклял святой Мика. — Вепрь Ы. Именно его любимым животным был мимикродон. — Юрковский. Именно они являлись одним из полезнейших созданий скандально известного ученого. — Крабораки. Именно этот Охотник добыл на Владиславе безглазое чудовище. — Поль Гнедых. Однофамильцы Писатель и специалист по конструированию искусственных организмов. — Флеминг. Герой фильма ужасов и единственная женщина-прогрессор. — Крюгер. Герой известнейшей детской книги и испытатель-нулевик. — Сойер Писатель-детективщик и Малыш. — Семенов Министр обороны СССР и начальник экспедиции "Таймыр-Ермак". — Жуков Обыкновенная магия Именно это постоянно делал вылупившийся в лаборатории кадавр. — Жрал! Инструментом для первого эксперимента Саши Привалова стал именно он. — Неразменный пятак Именно в такие дни не происходит ни одного события в повести "Понедельник начинается в субботу". — В воскресенье. Именно его прототипом стал Трофим Денисович Лысенко. — Выбегалло. Именно этот маг и волшебник остановил пожирание мира с помощью джинна. — Ойра-Ойра.
Также команда имеет честь пригласить всех, кому интересен наш канон, в сообщество клуб любителей Стругацких. Там можно посмотреть много интересных материалов об авторах и книгах. На базе этого сообщества в ближайшее время будут проводиться викторины и фантворческий фестиваль малых форм.
Текст визитки Три сосны под окном Почему взрываются Галактики Молодецкие забавы Вовремя встать с колен Перекати-Полли Своя игра. Синий раунд. Вопрос цены Где мертвые становятся мертвыми Хозяйские заботы Красное и черное Сельма (челлендж) Яиневневора (челлендж) Кира (челлендж) Песнопения кота Василия Эпизод 7512 Рапорт Взгляд со стороны "Всякая всячина" Деанон. Текст.
"Романтика для юного дарования в задачах и примерах" "Сущность в "Алдане" "Ожидания доны Оканы" "Светлые радости" "Песнопения кота Василия" "Шефская поиощь" Деанон. Текст. Бета: "Страсть и послушание, или как надо работать" "Красное и черное"
Еще один сонет Цурэна Как лист увядший, падает на душу, Не взволновав поверхность, но глубин Достигнув тенью и фатальность стужи Своим касаньем легким предварив,
Намек на бренность... Пожелтевший, смятый, Исписанный горячею рукой, Листок, средь книг затерянный когда-то, Вдруг затенил душевный мой покой.
Все тлен! Пустое! Первый лист, последний Кто различит, шагая по листве? Оставив поэтические бредни, Дожить свой век в довольстве и тепле?
Отринь соблазн, поэт, живи без фальши! Не умирай до смерти, ну а дальше... Не нам решать...
Цурэнятся Нецурэны Дон Рэба, возмущенный отсутствием необходимой по смыслу запятой в первой строке сонета, воскликнул в раздражении:
Как?! Лист увядший падает на душу? Небрежен, сумасброден и кичлив - Ты уравнял Субстанцию и лужу, Божественную сущность приземлив.
Как лист увядший падает на душу? Как на воду? Как наземь? Словно в грязь? Вопросами такими я разрушу Твоих пустых словоплетений связь.
Ах, эти рифмоплеты! Мика святый! Смущают пустословием народ. Я б им прочистил души, но Румата Моей метле размаху не даёт.
Правописанье для Цурена кисло, А запятая здесь - основа смысла!
***
На что Будах ему с презрением ответил:
"Как лист, - спросил ты, - может пасть на душу?" "Как падает?" - вопрос, а не "куда падет?" Законы тяготения нарушив, Лист длит до бесконечности полет,
Который состоянье, а не действо. Взметен поэт порывом, как листок. Твоей душе, отравленной злодейством, Непостижим парения восторг.
Лист - пища для корней. Незыблемость основ Ты связываешь с тем, куда падет покров, Где он сгниет... И смысл стихотворенья
Тебе не ясен, червь. Ну где тебе понять (рожден ты ползать - не рожден летать): Поэт воспел полет, а не паденье!
Strugatski A. Le dernier cercle du Paradis / Strugatski A., Strugatski B.; Trad. de M.Barriere. - Paris: Librairie des Champs-Elysees, 1978. - 256 p. - (Le Masque - Science fiction. 80). - ISBN 2-7024-0772-2. - Фр.яз. - Загл. ориг. Хищные вещи века.
А подозрительное оно вот почему. Как-то обложка, заглавие и указание на авторские права, да и надпись, что, мол, опубликовано по соглашению с DAW Books (см. на обороте титульного листа) внушают опасение: уж не с английского ли перевод?..
Всплывает в двух текстах явно ("Волны гасят ветер" и "Человек из Пасифиды") и упоминается косвенно еще в нескольких (вспомним вместе?) - видимо, он серьезно поразил воображение авторов. Памятуя цитату из "волн" - немудрено. Впрочем, японцы вообще народ с фантазией. Но эти фото совершенно достоверны: nauka.boltai.com/topics/zagadochnye-uzory-na-dn...
Ниоба-Ниобея, нисколько не робея Я подкатил к тебе в тумане кабака. (Ниоба-Ниобея, всю жизнь себя лелея Надралась в этот вечер сильнее моряка)
Ты танцевала смачно на из-под рома бочке, В разорванной юбчонке, с чертятами в глазах. (Я понял - если хочешь, то действуй очень срочно, Все перекрестки жизни сейчас в моих руках)
Ниоба-Ниобея, нисколько не робея Я лихо гарцевал, как пламенный скакун. Мы напились по горло с тобой хмельного эля, А после целовались мы под одной из лун.
Ниоба-Ниобея, скучаю по тебе я В треклятом королевстве, от дома вдалеке. Как я дорвал юбчонку, когда стал посмелее, И как глаза светились в портовом кабаке.
Новый двухтомник в серии "Polaris: Путешествия, приключения, фантастика":
Летающие кочевники: Фантастическая повесть, где авторы, сменяя друг друга, придумывают главу за главой. Рис. А. Скалозубова (Советская научно-фантастическая повесть-буриме. Том I). – Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. – 138 c., илл. – (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XLVI).
Новый двухтомник в серии «Polaris» представляет любопытное явление в истории советской фантастики шестидесятых годов – повесть-буриме. Впервые после экспериментов 1920-х советские авторы решили объединиться для создания произведений, которые, пожалуй, больше говорят о времени, чем о них самих… В первый том издания вошла повесть «Летающие кочевники», созданная девятью фантастами и одним литературным критиком и опубликованная в 1968 г. в журнале «Костер».
Летящие сквозь мгновенье: Коллективная повесть. Илл. Р. Авотина (Советская научно-фантастическая повесть-буриме. Том II). – Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. – 105 c., илл. – (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XLVII).
Во втором томе издания публикуется повесть восьми писателей-фантастов «Летящие сквозь мгновенье», впервые напечатанная в 1966-1967 гг. в журнале «Техника – молодежи».
Итак, с нами: Strugacki A. Planeta purpurnih oblaka / Strugacki A., Strugacki B.; Prev. M.Colic // Supernova (Novi Sad: Dnevnik). - 1988. - № 9. - S.5-170. - ISSN 0353-149X. - Сербскохорв. яз. - Загл. ориг.: Страна багровых туч.
Издание это любопытно много чем. Во-первых, не очень понятно, уж не периодическое ли это издание?.. ISSN как бы на это намекает, но иных намеков нет. Во-вторых, начинается оно с совещания после прибытия Ляхова (куда дели предыдущий текст, науке тоже не очень понятно, но это явно не типографский брак: честно написано "Глава первая"). В-третьих, отсутствует деление на части. В-четвертых, для перевода взят первый опубликованный вариант, "с китайцами". Кроме того, у меня вообще чувство, что текст как-то сокращен. Явно короче история оставшегося в "Хиусе" Крутикова, явно короче история пути Быкова, Юрковского и Дауге обратно...