И еще цурэновская вариация

[silent-gluk]

Утащена отсюда: litset.ru/publ/25-1-0-17280

Автор - Ольга_Нежданова

Сонет Цурена

Как лист увядший, падает на душу
Навеки онемевшая тоска,
Отчаянье забилось у виска,
Беззвучный крик тугой удавкой душит.

Изгнанье не страшит - повсюду суша.
Иной печалью сердце пленено,
Которую и доброе вино
Не утолит и слезы не осушит.

Кто истины росток от глаз бездушных,
Взлелеянный в страданьях и борьбе
Наперекор распутнице-судьбе,
Укроет и взрастит неравнодушно?

Неведенье подобно смерти душной,
О, Арканар, я плачу о тебе!

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

К проблеме "акутагуев"

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера angels_chinese в К проблеме "акутагуев"

"Отягощенные злом": "Вспомните хиппи, вспомните битников, "металлистов", "караканаров", "акутагуев", "шлемников"..."

Японское слово "акутагуй" уже кто-то комментил, нет?

На первый взгляд - от фамилии Акутагавы Рюноскэ, и, может, с ней понятие и связано. Но буквальное значение - другое. Фамилия Акутагавы, 芥川, переводится как "мусорная река". Иер 芥 - это "мусор", у него два чтения - "гоми" и "акута" (в современном языке "мусор" - это "гоми", пишется иером 塵, тем же, что и слово "тири", "грязь, пыль", но есть прекрасное слово 塵芥, "гомиакута" - видимо, такой мусор, который ну вот совсем).

"Гуи" ("гуй") - это озвонченное "куи", "жрущий" или "едящий", от глагола 食う, "куу" (знакомого нашим читателям по фильму "Статский советник", где в конце Фандорин шепчет себе: "Аку-ва аку-о куу... Зло пожирает зло..."). Как в слове 立ち食い, "татигуи", "жрущий стоя" (не отходя от киоска, перекусывающий второпях). Итого: акутагуй - мусорожор.

Интересно, что культ garbage eaters существует с 1970-х, хотя вряд ли АБС имели в виду именно его.

@темы: Отягощенные злом, Японистика, Перепост, Лингвистическое, Ссылки

---

Изе не повезло и аудиолекция

[Rufus XXI]

Ходила я вчера по городу Москве и наткнулась на вот это:

Больной мозг проассоциировал с Кацманом.
Где: ул Льва Толстого

А вообще вот очень интересная лекция по "Граду обреченному". Если было - извините.


Cкачать Стругацкие. Почему обречен град бесплатно на pleer.com

@темы: Фотографии и картинки, «Град обреченный», Стругацкие

---

А сегодня с нами - очередная цурэновская вариация...

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера spicy_holo в Волчица и мятежник Цурэн

Лист (из цикла "17 мгновений весны"

Я режу стропы, падаю на землю,
Как лист увядший падает на душу.
В вираж заходит мой апрель-преемник .
Он будет марта и теплей и суше.

Он, как предвестник нового пожара,
Кружится надо мною, серокрылый.
И сушит грязь в трущобах Арканара.
Чужой мой город, что с тобою было?

Была зима, без берегов и неба.
Пустые вены улиц без названий.
Была война и так хотелось хлеба
Без примеси бесплотных обещаний.

Я сбита вниз, из облаков к подвалам.
И ветер треплет клочья парашюта.
Так мало солнца, времени так мало,
Но пусть за мною повезет кому-то.

Я отряхнусь и встану ближе к свету,
Чтобы облава враз не промахнулась.
Сухие губы, жжется сигарета,
Но слава богу, что весна вернулась.

И слыша лай унылой тощей своры,
Я отвернусь, лицом уткнувшись в лето.
Увижу вновь в туманной дымке горы
На блюдечке казенного рассвета.

... и Снифф пропал. Уже скоро месяц как. 

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Перепост, Ссылки

---

И очередное воскресенье...

[silent-gluk]

А с нами - очередное издание. До какой-то степени - памятник эпохи "всевсёподрядиздата".



Это обложка.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Страница 3.




Страницы 32-33.




Страница 61.




Страница 63.




Выходные данные.


Итак, с нами:
Стругацкий А. Пять ложек эликсира: Фантастическая киноповесть / Стругацкий А., Стругацкий Б.; Худ. И.Смолярчук. - Таллинн: Вероника, 1991. - 64 с. - Тир. 100.000 экз.

@темы: Картинки, Пять ложек эликсира, Библиофильское, Библиография, Книги

---

Прогулка в стоптанных кирзачах под синим небом на широкой равнине

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера skier69 в Прогулка в стоптанных кирзачах под синим небом на широкой равнине

Три года назад я, помнится, довольно скептически отнёсся к неумирающей идее фанфикописания по мирам АБС. Но в этом сезоне "Стоптанных кирзачей" вновь не удержался и сам. В оправдание могу лишь сказать, что замысел рассказа зрел давно. И - да - это снова мир "Обитаемого острова". Своего рода развитие событий, описанных когда-то в "Массаракше". Тот рассказ был затеян как антитеза параллели "Страна Отцов - СССР". Мне хотелось оспорить эту идею, одно время продвигаемую самим БНС, и я попробовал "вывернуть" представления о мире ОО,  по-своему экстраполировав развитие событий. Новый рассказ наследует ту же парадигму, но оспаривает другие идеи. В частности - а правы ли были земляне, взаимодействуя с "иными человечествами", стоящими на более низкой ступени социальной организации почти исключительно в формате прогрессорства? Ведь даже в логике мира АБС видно, что эта стратегия по большому счёту проигрышна - Румата терпит фиаско в Арканаре, Саракш поставлен на грань новой мировой войны, и совершенно безысходен мир Саулы.
А ведь в реальной истории СССР зачастую не стеснялся открыто "протягивать руку помощи братским народам", благодаря чему, в общем, и была создана мировая система социализма. А замысливался СССР и вовсе как средство переустройства мира, страна держащая курс на мировую революцию.
Отчего же "улучшенный СССР" в образе Полудня "клеит отмазки" о необходимости терпеливо ждать, пока медлительный "крот истории" проделает свою работу в иных мирах? Ведь Арканар - это всего лишь какой-нибудь Йемен, Саракш - Западная Европа после войны, а Саула - Монголия. Конечно, тут у нас "целая планета средневекового варварства", но ведь и с другой стороны - целая планета коммунаров, которым, однако, почему-то интереснее штурмовать Слепое Пятно, а не вытягивать из трясины этого самого варварства своих братьев не только по разуму, но и генетических братьев.
Мне вдруг подумалось, что хотя АБС вроде бы фрондировали по отношению к официальной идеологии СССР, но на самом деле довольно точно ложились в её позднейший извод, с отказом от мировой революции, с официальной доктриной мирного сосуществования, и с подготовкой реставрации капитализма де-факто. Коммунары Стругацких ещё более инфантильны, чем советские люди. Эдакое общество "вечных детей". Не случайно тот же ТББ словно бы закольцован картинками детских воспоминаний. Ну не мечта ли для властей предержащих?
С новым рассказом и конкурсом оказался связан один любопытный эпизод. Уже после окончания СК-4 на меня вышел его организатор с предложением включить рассказ в состав предполагаемого сборника, но при условии доработки. Дорабатывать там в самом деле было чего, потому я поначалу не удивился. А удивился позднее, когда выяснилось, что суть требуемых доработок лежит отнюдь не в литературной плоскости. Этот человек, "либерал" по воззрениям, требовал исключить из текста фразы о коммунизме, аргументируя, что "поздние АБС" сами, дескать, от него отошли. Я ответил, что это выглядит как цензура, и мой собеседник выступает в данном случае практически в роли тех "товарищей", к которым он никак не может испытывать симпатии.
Ну и наконец, после столь долгого предисловия, сам рассказ:

ПОД СИНИМ НЕБОМ НА ШИРОКОЙ РАВНИНЕ

@темы: Вторичное творчество, «Трудно быть богом», «Обитаемый остров», Перепост, Ссылки

---

И еще раз о недавнем триумфаторе.

[silent-gluk]

Правда, статья давняя, но здесь ее, кажется, не было.

Утащена отсюда: www.rg.ru/printable/2014/03/03/maksimov.html

Автор - Андрей Максимов

Легко не быть богом



Кадры из фильма "Трудно быть богом"

Прочитав заголовок, вы, дорогой читатель, решили, что это рецензия на новый фильм Алексея Юрьевича Германа "Трудно быть Богом" по роману Стругацких? Нет, нет и нет.
Просто сейчас очень хорошее время про картину поговорить. С одной стороны, фильм вышел несколько дней назад, и уже первые отклики есть. С другой, картину не посмотрело явно больше людей, нежели посмотрело, и с непосмотревшими, но желающими поглядеть хочется как раз и поговорить.


О том, например, что никоим образом не стоит идти на этот фильм как на экранизацию романа Стругацких. Наверное, здесь подойдет такое интеллигентное и мало к чему обязывающее "по мотивам". Поверять Германа Стругацкими - занятие зряшное. Так же как проверять Тарковского теми же Стругацкими или Станиславом Лемом.

Как у Тарковского не было задачи точно воспроизвести "Солярис", так и Герман, уверен, не хотел просто оживить персонажей Стругацких. И когда я читаю в первых откликах, что, мол, я так люблю роман Стругацких, а тут совсем иная история, в спор вступать не хочется. Хочется посоветовать автору отклика взять с полки книгу - Стругацкие там.

Алексей Герман не экранизировал чужие выводы. Он пытался донести до нас свои. И это самое интересное
Слишком Алексей Юрьевич был мощной фигурой для решения столь очевидно ремесленной задачи. Он не экранизировал чужие выводы. Он пытался донести до нас свои. И это самое интересное.

Задумывались ли вы когда-нибудь, дорогой читатель, что сюжет любого произведения, которое нас трогает - будь то книга, спектакль или фильм - разворачивается внутри нас? Не снаружи, а внутри?

Если внутри человека происходит постоянная борьба любви с ненавистью, то ему близка "Ромео и Джульетта", если не происходит, то эта книга воспринимается как памятник литературы.

В двадцать три года я посмотрел поразительный фильм Сергея Соловьева "Избранные" и понял, что история немецкого эмигранта, который во время войны сбежал в Латинскую Америку, где легко и играючи предал свою возлюбленную, творится у меня внутри. Дело не в том, что я похож (или не похож) на героя картины барона Б. К. Дело в том, что все его страдания, метания, невозможность найти себя - все это происходит (тогда, в двадцать три года) в моем сердце и моей душе.

Многие увидели в "Трудно быть Богом" некую социальную драму. Может быть... С ехидной улыбкой они произносят фразу Стругацких из картины: "Там, где правят серые, к власти приходят черные". Красивая фраза... Вам хочется и в этой картине (как и во всей окружающей жизни) видеть политику? Тогда я иду от вас.

Мне же кажется, что "Трудно быть Богом" - о том Средневековье, о том ужасе, грязи, абсолютном и радостном антигуманизме, которые творятся в душе каждого человека. В каждом из нас, в той или иной степени, живет это Средневековье. И в каждом из нас живет дон Румата, который пытается наладить эту жизнь по собственным законам. И у него очень тяжело получается. Опустит он руки или нет?

Смотреть фильм Германа под таким углом трудно. Видеть в нем социально-политические аллюзии куда легче. Мы вообще построили такой мир, в котором размышлять о действиях президента или оппозиции нам куда легче, а главное, приятнее, нежели смотреть в зеркало.

Смотреть в зеркало тяжело. А если в нем еще отражается не твое лицо, а твоя душа, твоя суть - невыносимо. Мы отвыкли честно анализировать свою жизнь и свои поступки.

Многие убеждены, что начальники разного рода - от самых главных до непосредственных - они, и только они виноваты в том, что наша жизнь идет не так, как нам бы хотелось. Многим людям искренно кажется, причем во все времена, что если к власти придет другой, хороший начальник, то немедленно начнется другая, хорошая жизнь.

Мы искренно считаем, что если дом плох, то потому только, что строят неверно. А может, кирпичи не те? Так кирпичам очень трудно признаться самим себе в этом.

Когда я вышел после картины Германа, я подумал, что самая главная проблема сегодняшнего дня в том, что люди не хотят брать ответственность за собственную жизнь на себя. Они готовы сбрасывать эту ответственность на кого угодно: на президента, на правительство, на своих родителей, на обстоятельства... А сами за нее отвечать не хотят.

Это фильм о том, Средневековье, о том ужасе, грязи, абсолютном и радостном антигуманизме, которые творятся в душе каждого человека
Не "не могут", а именно не хотят. Потому что так проще. Потому что если ты ругаешь власть, ты в фаворе, а если самого себя, то ты в трудных и мучительных поисках. Что проще? То-то же...

Многим кажется, что мир, который, словно живописец, выстроил Герман - это некий историческо-фантастический мир. Другими словами: это такое бытие, которое к каждому из нас не имеет никакого отношения. Ну, разве что можно разглядеть в нем некие политические аллюзии - это ведь так просто. Проще разве что сказать, что это кино - плохое, тяжелое, затянутое...

Для меня это мой мир, моя грязь, моя слабость и моя личная бесконечная, тяжелая борьба со всем этим. Дон Румата - мощный, сильный - то мощное, сильное, божественное, что есть во мне. Почему божественное то и дело проигрывает грязному, суетному и бессмысленному?

Вот для меня главный вопрос. А может быть, каждому из нас имеет смысл в наших бесконечных политических дискуссиях задумываться над этим? Это очень тяжело. И главное, совершенно не престижно. За это не платят. А если и платят, то не на Земле.

Для меня великий фильм Алексея Юрьевича Германа об этом.

Это не фантастика. Это зеркало. Зеркало для души.

Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N6321 от 3 марта 2014 г.

@темы: фильм, Фильмы, Вторичное творчество, «История Арканарской резни», «Трудно быть богом», Экранизации, Герман, Ссылки

---

И снова о Фильме

[silent-gluk]

Сегодняшним постом мы опять обязаны братскому сообществу с мейл.ру.

my.mail.ru/community/abs/0ECC127DEBC76AE7.html

ТББ стал триумфатором «Ники»

«Михаил Ефремов представил фильм "Трудно быть Богом" в стихах, где были такие строки: "Были богами, но стало трудно, сбросили крылья - стали людьми"... "Главное - мучит страшная память: память - о слове, сон - о крыле".

Именно фильм "Трудно быть Богом" стал триумфатором церемонии в этом году. Можно пошутить, что богиня Победы не смогла обойти вниманием фильм с таким названием, а можно сказать серьезно - картина заслуживала такого признания, учитывая и то, как она снималась, и то, кто ее снимал, и многое другое. И ни одна другая премия, кроме "Ники", не смогла бы так подчеркнуть значение этой работы. "Трудно быть Богом" получил семь статуэток. В том числе и самую главную - как лучший фильм года.
Награду как лучший звукорежиссер получил за работу в картине "Трудно быть Богом" Николай Астахов. На сцену первый раз получать приз поднялись Алексей Герман-младший и Светлана Кармалита. Алексей Герман-младший сказал, что именно Астахов "вытащил фильм, когда папы не стало". Светлана Кармалита также призналась в том, что озвучание картины далось непросто.
Фильм "Трудно быть Богом" стал лауреатом и в номинациях "Лучшая режиссерская работа", "Лучшая мужская роль" (Леонид Ярмольник), "Лучшая операторская работа" (Владимир Ильин и Юрий Клименко), "Лучшая работа художника" (Сергей Коковкин, Георгий Кропачев и Елена Жукова), "Лучшая работа художника по костюмам" (Екатерина Шапкайц).

Эта картина - наше любимейшее время жизни. Благодарность судьбе, что я смолоду попала в эту группу Алексея Германа и Светланы Кармалиты - от этого у меня сложилась счастливая жизнь, - сказала Екатерина Шапкайц. А Светлана Кармалита призналась, еще раз поднявшись на сцену, что "не думала, что на вручении премии можно так волноваться".»

Сусанна Альперина

@темы: фильм, Фильмы, Вторичное творчество, «История Арканарской резни», «Трудно быть богом», Премии, Экранизации, Герман, Ссылки

---

Мария Стругацкая о своем муже, Егоре Гайдаре

[silent-gluk]

Утащено отсюда: tvrain.ru/articles/edinstvennoe_chto_zanimalo_e...

Здесь же можно посмотреть запись.

А текст вот:

«Единственное, что занимало его мысли, — это Россия. Я не могла с ней тягаться» Мария Стругацкая о своем муже Егоре Гайдаре

Мария Стругацкая рассказала о своем муже Егоре Гайдаре, об их знакомстве в детстве в поселке Дунино, о сыновьях Петре, Иване и Павле, о том, каково было быть женой автора экономических реформ девяностых, о том, сколько книг Гайдар брал с собой в отпуск, и о любви.

Стругацкая: У меня была бабушка, дедушка, мама, папа, сестра, все жили в одной квартире на Бережковской набережной в городе Москве. Это рядом с Киевским вокзалом. Папа же из Питера, и он, правда, уже уехал из Питера во время Ленинградской блокады, в общем-то, туда уже не возвращался жить. Потому что сначала был военный институт, потом он уже женился на маме. Ну, сначала там Камчатка, Канск, в общем, помотало его по районам. А потом он женился на маме и оказался в этой квартире.

— А как они работали? Я вот вдруг впервые задал себе вопрос, с братом я имею в виду.

Стругацкая: Сначала дядя Боря приезжал в Москву, и они там работали, в этой комнате, где мама с папой. Я не знаю, но, по-моему, дяде Боре раскладушку ставили, наверное. Жил-то он у нас, это точно. Все неприхотливые, Господи. Бралась идея, и каждый о ней думал, долго. Были наброски, переписки, письма шли практически каждый день. Как мне казалось, дядя Боря был критик, а папа был вырабатыватель всяких идей. Может быть, потому что так уверенно разбрасывал сюжеты, скорее, идеи. Дядя Боря морщился и говорил: «Вот это — да, вот это — нет, но это может быть». Работающая лошадка была одна — это дед, который работал, он преподавал в Дипакадемии. То есть у него две-три работы, это было обязательно. Меньше он не брался, чтобы кормить все это. Действительно, большая семья — и один кормилец. Потом папа появился, и тоже с него сначала кормилец был сомнительный. Потом он уже начал кормить. Но сначала это был лейтенант с неопределенным будущим. Так что вот у нас очень патриархальная семья, на самом деле.

читать дальше. Но про Стругацких там почти нет

— Как вы оказались в Дулино?

Стругацкая: Тоже из-за бабушки и дедушки. От этой деревеньки, чуть выше по течению, ближе к Звенигороду, выше по течению Москва-реки, есть санаторий Академии наук. И туда как-то приехали бабушка с дедушкой отдохнуть после трудов праведных. И, гуляючи, они спустились по реке, и пришли в эту деревню, очень такую Богом забытую, я бы сказала. Знаете, ни церкви, ни школы, ни магазина, правда, музей есть, музей Пришвина. И они в нее влюбились.

— И сколько вам лет было, когда вы…?

Стругацкая: Ой, я думаю, я перешла в класс третий.

— И как встретились с Егором, когда это было?

Стругацкая: Деревенька-то маленькая, но я живу в центре деревни, а он вот тут, на окраине, недалеко совсем, он рядом с музеем жил. А колодец один в деревне. Другой колодец ну совсем неудобный. Мы пошли за водой, я — с большим ведром, а он — с маленьким. Даже бабушка говорила: «Что нам много воды, а Егор после болезни, ему маленькой пластмассовое». А я думала: «Вот так вот, я — с большим ведром, а он, мальчик — с маленьким».

— А до этого не были знакомы?

Стругацкая: Было такое ощущение — но может где-то. Да нет, конечно, а где же мы могли познакомиться? Мы познакомились в доме, у него тоже тут бабушка снимала дачу.

— Это имеется в виду Лия Лазаревна?

Стругацкая: Да, Лия Лазаревна снимала здесь дачу. Ей на лето подкинули внучка. Я со своей бабушкой, он — со своей. Тут все такие были.

— А когда вы подружились?

Стругацкая: А сразу и подружились, у нас компания здесь была. Много детишек приблизительно нашего возраста.

— Кто входил в эту компанию?

Стругацкая: Ой, много народу. В разные года по-разному, поскольку это были не местные детишки. Потому что тут местных детей-то было два человека, в моем доме один парнишка жил где-то такого же возраста. Сколько ровесников снимет — бабушки — дома, вот столько у нас и компания. Там даже потом родственник Егора Миша Решетников с нами в одну компанию ходил. Девочек было много: Олечка Белавина, Галя Титова, Катя Щипакова, Ирочка Мишина. Первая жена Егора — Ирочка.

— И как вы сдружились?

Стругацкая: Ну как? Одна компания, вместе играем, эти казаки-разбойники, все эти прятки, вся эта картошка на костре. Как дети играют, Боже мой. В Москве, конечно, виделись нечасто, у каждого своя школа.

— То есть, по сути, у вас получалась, такая…

Стругацкая: Да, на три месяца. Меня брали на юг, Егора брали куда-то еще. Все время это было из года в год. Так продолжалось буквально лет 10, может быть, 7.

— До окончания школы?

Стругацкая: Да, да.

— Когда вы стали взрослеть, появлялась какая-то общность интересов? Я имею в виду с Егором обменивались, какие книжки любили читать? Кто диктовал эти вкусы? Или просто шел такой обмен? Или вообще на эти темы не разговаривали?

Стругацкая: Да не очень-то. Мы обменивались книжками, потому что библиотека была в Поречье, можно было взять. Конечно, между собой тоже. Так я не помню, чтобы это составляло значительную часть. Шалопайствовали мы тут, по деревьям лазали, в речке купались.

—Я где-то это прочел, не знаю, насколько это правда или неправда, о том, что Егор, с пиететом относился к папе, то есть он его очень уважал, в восторге был от романов.

Стругацкая: Вы имеете в виду моего, да?

— Да.

Стругацкая: Честно говоря, я на эту тему пыталась не разговаривать, вообще не поддерживала. Вы понимаете, здесь чем хорошо — дача, здесь все только по именам, никто не знает фамилий. Никто же не заставляет тебя представляться, что ты — Стругацкая, никто. Естественно, я так не представлялась: Маш, Маш — все. А потом, когда я выяснила, что они с Мишкой Решетниковым зачитываются, я так глазки потупила.

— Вот вы потом закончили школу. Потом, Егор женился.

Стругацкая: Да, женился на Ирочке, действительно так и было.

— И вы же вышли замуж?

Стругацкая: Ой, ну я позже, позже. Я где-то на курсе четвертом. Егор-то чуть ли не на первом. Я на курсе четвертом вышла. Это у нас дети, разница старших детей в три недели, ребята, не поверите. У одного — 2 июня, у другого — 26 июня. Когда я говорю, что у меня два сына с разницей в три недели, некоторые удивляются — как так бывает. Бывает, если разные мамы и папы.

— А когда вы уезжали на лето, вы обменялись какими-то телефонами? Как-то контакты поддерживали?

Стругацкая: С Иркой я поддерживала очень плотный контакт.

— Тогда расскажите, она же наверняка как подруга поделилась, что выходит замуж.

Стругацкая: Конечно, это я ей посоветовала. Это моими руками было сделано. Я как для себя выбирала.

— Хорошо, а потом?

Стругацкая: А потом, говоря откровенно, брак не состоялся. Дети есть, а брака нет. Ну что тут сделаешь? Развелись. Ирочка попросила, чтобы я его утешила — я утешила.

— А как она потом относилась?

Стругацкая: Ревниво, это было.

— Ревниво все-таки.

Стругацкая: Конечно, наверное, тяжело было.

— А как вас воспринимали дети? Вообще ситуация была довольна сложная.

Стругацкая: Довольно сложная, да. Действительно, было довольно сложно. Надо все-таки детей соединять. На какой площади? На площади Лии Лазаревны. Не на какой почве — на датской, а на площади — на площади Лии Лазаревны. Квартира на Кировской, большая квартира была. Но, потом Лия Лазаревна умерла, и тогда мы уже стали жить такой семьей: Егор, я, двое детей.

— А вот каким он был подростком? Я имею в виду Егора Тимуровича. Вот как он вспоминается в качестве подростка?

Стругацкая: Вспоминается, конечно, он был очень необычным. Он был все-таки человек в себе. У него все время были мысли, и он их думал. Нет, он бегал, играл: «колечко на колечко, выйди на крылечко», все, пожалуйста. Но то, что у него все время были мысли о чем-то совершенно недоступном для нормального подростка, это точно. Я его использовала в качестве словаря, просто для шутки: скажи, пожалуйста, какой урожай риса в Китае в 1956 году? Бабах — цифра. Это не выдумаешь, он просто читал статистические справочники, и у него была гиперюношеская память. Он просто это запоминал. А какая длина реки Оби? С притоком или без?

— А когда вы почувствовали, что у вас возникает симпатия?

Стругацкая: Да у меня всегда была к нему симпатия.

— Я имею в виду другая симпатия.

Стругацкая: Это мне надо было сильно вырасти.

— Я про это и спрашиваю.

Стругацкая: Это было после первого замужества.

— Когда это случилось? Как вы встретились? Каким образом пересеклись?

Стругацкая: Он просто ко мне пришел после развода, был очень несчастен. Он же человек долга, двое детей, для него это просто было невозможно, в принципе невозможно. Так я ему сочувствовала, так сочувствовала.

— И как у вас начали складываться вот уже на этой ноте отношения? Когда вы поняли, что уже?

Стругацкая: Это был 1985 год. Они там работали над очередной концепцией реформирования, и в очередной раз зарубили, пришли расстроенные. В общем, вот потом мне было, о чем с ним поговорить. Ирочке было скучно все это слушать. Она мне кричала: «Ты нарочно такие вопросы ему задаешь?». А меня, во-первых, папа наставлял, говорил: «Маш, спроси его то-то и то-то», когда я туда ехала. «Обязательно спрошу, пап». Потом приходила, докладывала.

— Это когда вы ездили в Архангельск?

Стругацкая: Нет, это когда он еще мальчиком был, диплом только писал.

— Ничего себе. Это уже тогда папа спрашивал?

Стругацкая: Да, да.

— А почему?

Стругацкая: А откуда я знаю? Вот откуда я знаю?

— А как он ухаживал?

Стругацкая: Трогательно, очень традиционно, очень сосредоточенно. Цветы — так цветы. Значит, вошел, кепочку снял, ножкой сделал, цветы подарил.

— Вот когда он стал ухаживать, внимательным был?

Стругацкая: Конечно, конечно. У него всегда был комплекс вины, когда он уже муж был, всегда был безумный комплекс вины, что он все семье не додаёт, а отдается весь работе. И поэтому когда выдавалось хоть что-то сделать для семьи, он это делал с таким энтузиазмом. Непередаваемый энтузиазм, что он может что-то сделать, что он решает какой-то вопрос, у него вызывало это большой восторг.

— Ариадна Павловна рассказала о случае, от вас это будет интересней услышать, когда он уже был в правительстве, и то ли прорвало трубу, то ли канализацию, когда вы жили на Кирова.

Стругацкая: Да, это было ужасно. Это была Кировская.

— Вот расскажите, пожалуйста.

Стругацкая: Это было ужасно, это ужасно. Вот на Кировской квартира была на первом этаже, и засорилась канализация, и это 1991 год, соответственно, службы все работают соответственно как. И, в общем, все 7 этажей оказались у нас в квартире. Мама не горюй. Прибирали все, слава Богу, детей не было, детей мы куда-то распихали.

— А вы звонили Егору в тот момент?

Стругацкая: Конечно, звонила, а куда же мне деваться.

— Вот расскажите просто.

Стругацкая: Я не помню, понимаете, вот этот ужас я вычеркнула из жизни.

— Потому что, как Ариадна Павловна мне рассказала, она рассказала, что в связи с этим, что это произошло прямо на заседании правительства, в этот момент раздался звонок.

Стругацкая: Я не помню уже, в какой момент.

— Егору поэтому дали квартиру. В смысле, одна из инициатив: дайте, наконец, председателю правительства квартиру.

Стругацкая: Да, но там было главным образом то, что его было неудобно охранять. Знаете, когда там попадаешь в эту систему охраняемых лиц, там же куча народу без твоего желания, от тебя ничего не зависит. Ты не можешь сказать: «Спасибо всем, все свободны». Ты не имеешь права. То есть, сказать ты можешь, но они ничего не сделают. Они будут, как топтуны, ходить у тебя, это безумно неудобно. И поэтому Борис Николаевич решил нас всех согнать в один дом, чтобы службе безопасности было удобней работать. Получилось сомнительное удовольствие, но ничего.

— А вот как вы переживали? Это, в принципе, настолько необычно, я имею в виду, вот эта вот ситуация с охраной.

Стругацкая: По сути, отсутствие личной жизни, я так понимаю. Личной жизни и так не было, потому что личная жизнь предполагает наличие мужа все-таки, во всяком случае, мужчины, который рядом с тобой. Тут его нет.

— С какого момента его совсем не стало?

Стругацкая: Он стал выпадать из моего поля зрения, я уже смеялась: я уже вышла замуж за Петю. Потому что Петя есть, а Егора нет. Еще при Горбачеве его уже взяли в оборот очень плотный. Он пропадал там неделями. Я говорю: «Ну приди, дорогой, я скучаю, дети без тебя плачут». А он не может.

— А как он оправдывался?

Стругацкая: А как тут оправдаешься?

— Я связываю с вашими же словами, что он все время, с первого класса, испытывал чувство вины. Что он говорил вообще?

Стругацкая: Ну что тут скажешь? За то все время, которое он в семье — он в семье. Ему не приходит в голову лечь на диван и почитать книгу.

— А почему он оказался с Ельциным, а не с Горбачевым, хотя, насколько я понимаю, он ему больше симпатизировал?

Стругацкая: Это, в общем, довольно простая история, с моей точки зрения, может быть, это кому-то непонятно. Мне-то он предельно ясно объяснил, что действительно все его дачные посиделки, все статьи, все речи, все это было для Горбачева. Но когда случилось ГКЧП, и Горбачев оказался отстранен от власти, с ним уже было бесполезно сотрудничать. Надо уже было сотрудничать с Ельциным. Это единственная власть, которая осталась. Бессмысленно было спасть страну, работать с кем-то, кто не во власти. Знаете, можно между собой посидеть поговорить, а для того, чтобы эта машинка завертелась, тебе нужна все-таки власть какая-то, а не просто так.

— Когда Егор сделал вам предложение и как оно выглядело?

Стругацкая: Выглядело оно предельно банально. Бабушка умерла, надо было оформлять квартиру на Егора. Оформлять на одного, даже с Петей — мало, надо было оформлять на Егора, меня, Петю и Ваню, тогда проходило, это ведь Ельцин сделал. Поэтому срочно мы бежали в ЗАГС, просто задрав хвосты, чтобы нас расписали, чтобы у нас в документах было, что мы уже муж и жена, а не неизвестно кто.

— А в ЗАГС как ходили?

Стругацкая: Бегом.

— Вдвоем пошли?

Стругацкая: Нет, нас Тимур Аркадьевич привез в ЗАГС, в районе Сокола, что ли, около аэропорта. Привез, мы там очень рано расписались, там было немыслимо теплое 15 ноября 1986 года. Я была даже в платье, просто. ЗАГС открылся, мы расписались, выпили по фужеру шампанского — и мы с Егором уехали на юго-запад, где мои родители отдыхали, по-моему, на Рижском море. Мы жили там, у нас был медовый месяц на юго-западе.

— Вот есть такая история, что когда вы ездили с детьми куда-либо в отпуск отдыхать, то вы брали несколько баулов с книгами.

Стругацкая: Это верно, это всегда так. У нас был крошечный чемодан. Он брал себе материалы читать, он отдыхать в принципе не умел. А вот брать профессиональные книжки, все максимально компактное... Конечно, книжки всегда быстро кончались, он все-таки быстро читал, и тогда это начиналась маята.

— Когда нечем заняться?

Стругацкая: Если книжек слишком мало, чтобы начитать и чтобы сесть писать, вот это тяжелый момент. Но он обычно рассчитывал правильно, то есть успеть начитать достаточное количество материала, чтобы сесть, начать писать. Это он же не из воздуха берет мысли, он же их начитывает.

— А как он вообще, говорите, не умел отдыхать? Совсем не умел?

Стругацкая: В общем-то, ему просто тяжело это давалось.

— Не хотел ехать?

Стругацкая: Нет, ехал он с удовольствием, потому что он ехал работать.

— А куда любили ездить?

Стругацкая: Последнее время, мы вели очень замкнутый образ жизни. Мы на две недельки выбирались в Словению. Там были удобные условия для работы, туда можно было привезти много книг.

— А так, чтобы пляжный отдых?

Стругацкая: Пляжный отдых, там вот мы выходили, очень удобно было, потому что там пляж был газон. Газон тенистый, под деревьями, а там к морю лесенка, спускаешься — и уже пляж. Ныряешь, купаешься и опять поднимаешься в эту виллу. Но это в последнее время, лет 5, наверное, ездили.

— А не помните, может, были свидетелем или нет, как Егор Тимурович познакомился с Бурбулисом, когда все произошло?

Стругацкая: Нет, конечно, меня не было. Как я понимаю, это было в августе 1991 где-то. Я знаю, что у него был такой друг близкий, единомышленник Алеша Головков, покойный, он даже первый ушел. И он работал даже еще до этих событий, Алеша говорил, что надо обязательно с Бурбулисом встретиться, потому что есть, о чем поговорить, что делать с экономикой тогда. Бурбулис вообще не поэтому вопросу, а все больше по политике. С экономикой-то вообще катастрофа. И они даже задумали, буквально была назначена встреча на следующей неделе. И тут случилось ГКЧП, и встреча произошла раньше. То есть, там уже шел такой разговор, что надо знакомиться с Бурбулисом, выходить на ельцинских ребят.

— А скажите, на каком этапе вы поехали к нему в Архангельск?

Стругацкая: Ну практически сразу они поехали в Архангельск, просто выработать хоть что-то, чтобы понять, что ты делаешь. Так что это катастрофа полная. Считайте, 15 республик, связанные единой валютой, налоги не собираются, армия здоровенная. Значит, социальные пособия никакие, в общем, инфляция, продуктов нет. Москва, вот-вот заголодает, там все крупные города, это просто катастрофа. И они вырабатывали программу, что надо делать в ближайший месяц, в ближайшую неделю, писали, слепили программу. В общем, у них не было широких возможностей: я хочу так, а я хочу эдак. Жизнь вела, она уже заставляла делать, там свободы маневра уже не было никакой, еще и денег не было никаких, никаких. Казна пуста, банкрот, долги есть, больше ничего нет. Границы тоже нет, таможни тоже нет, ничего нет. А так есть великая Россия.

@темы: А.Стругацкий, Б.Стругацкий, Видео, История, Ссылки

---

А вот интересно еще...

[silent-gluk]

Помните, в "Отягощенных злом..."?

"4. Вечером первого, как сейчас помню, августа (дело было еще в Ташлинске) меня остановил на терренкуре наш шофер Гриня. Отведя меня в сторонку, он с небрежностью, показавшейся мне несколько нарочитой, спросил:
- Как там у вас сейчас насчет субстанции?
- Где это - у нас? - осведомился я, пребывая в настроении злобно-ироническом.
- Ну, в Ленинграде, в Москве…
- Да как везде, - сказал я, продолжая оставаться в том же настроении. - Семнадцать тридцать пять. А повезет - так десять с маленьким.
- Ну да, ну да… - промямлил Гриня неопределенно. - Ну, а если, скажем, она особая?
- «Особая»?… Да ее, по-моему, давно уж не выпускают.
- Да нет, я не про эту «Особую» тебя… - сказал Гриня нетерпеливо. - Я тебя спрашиваю: особая субстанция - как? Нематериальная, независимая от моего тела!"

И задали мне вопрос: а что именно мог Манохин понять под "субстанцией"?.. Я немедленно ответила, что водку, естественно, а потом вдруг засомневалась. _Особые_ сомнения у меня вызвала стоимость, потому что я ж помню про 3.62 и про "будет пять и будет восемь...".

Так что вот, спрашиваю вас!

@темы: Отягощенные злом, Вопросы, История, Цитаты

---

А это уже интересно...

[silent-gluk]

29.03.2015 в 15:24

Пишет  prokhozhyj:

Имена на карте Плутона – 2
 
      После рассмотрения очередных номинаций в списках для выбора потенциальных имён на карту Плутона (я про них писал) появились имена братьев Стругацких. Только им теперь придётся догонять стартовавших раньше. Для желающих: голосовать можно тут (это прямая ссылка на литературный раздел, на сайте есть и другие!). Внизу под открывшимся списком (сначала предъявят героев произведений) будет окошечко "продолжить". После третьего нажатия как раз и откроется список писателей. Стругацкие сейчас вторые сверху. Поставить галочку (можно несколько, можно ставить и раньше), потом пройти раздел до конца, указать свою часть света и нажать "готово". Назавтра вернуться и повторить .

 

@темы: Сказку сделать былью, Перепост, Ссылки

---

Представляете, опять воскресенье!

[silent-gluk]

И с нами очередное издание. Англоязычное.



Это обложка.





Авантитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Страница 5, предисловие.




Страницы 6-7, тоже предисловие.




Страница 9, она же шмуцтитул.


Итак, с нами:
Strugatsky A. Roadside Picnic / Strugatsky A., Strugatsky B.; Transl. by A.W.Bouis; Introduction by Th.Sturgeon; Cover ill. by A.Chesterman. - Harmondsworth: Penguin Books, 1979. - 160 p. - (Penguin Science Fiction). - ISBN 0 14 00.5135 X. - Англ. яз. - Загл. ориг: Пикник на обочине.

Имена: Redrick Schuhart, Pilman, Noonan. И "Borscht". И so-so.

@темы: Картинки, Переводы, «Пикник на обочине», Библиофильское, Библиография, Книги

---

А кстати...

[silent-gluk]

Вы не замечали, что в "Понедельнике..." так и не было сказано, каким же именно отделом руководил Выбегалло?

И расположен он как-то странно:

"В девять часов вечера я опомнился, с сожалением обесточил электронный зал и отправился на пятый этаж. [...] В половине одиннадцатого я вступил на этаж Амвросия Амбруазовича Выбегаллы. [...] С некоторым облегчением я покинул владения Выбегаллы и стал подниматься на шестой этаж, где Жиан Жиакомо и его сотрудники занимались теорией и практикой Универсальных Превращений."

Интересно, должно ли это что-то означать - или простая случайность?.. (И ни слова про Крылова!)

@темы: Понедельник начинается в субботу, Вопросы, Цитаты

---

А сегодня - старая критика и публицистика "в одном флаконе"

[silent-gluk]

Человек нашей мечты: Круглый стол «Невы» / Участвовали А.Казанцев, В.Немцов, Г.Гор, В.Львов, Г.Мартынов, Е.Брандис, Б.Стругацкий, В.Дмитревский, В.Травинский, Л.Ларионов, В.Зайцев, Ю Д.Брускин, Ю.Ткачев и др. // Нева (Л.). - 1962. - № 4. - С.166-173.

Мы давно хотели собраться, чтобы помечтать о человеке будущего, коммунистического общества.
И вот за «круглым столом» редакции собрались писатели-фантасты, критики, ученые, журналисты и читатели, полюбившие научную фантастику.
Сегодня мы публикуем в сокращенном виде выступления писателей А. П.Казанцева, В.И. Немцова, Г. С. Гора, В. Е. Львова, Г. С. Мартынова, Е. П. Брандиса, Б. Н. Стругацкого, В. И. Дмитревского и журналиста В. М. Травинского и Л. В. Ларионова. Кроме того, в беседе приняли участие доцент Ленинградского университета В. К. Зайцев, инженер Д. М. Брускин, слесарь Ю. А. Ткачев и другие.

В.И.Дмитревский. Товарищи, по поручению редколлегии журнала «Нева» позвольте открыть нашу первую встречу за круглым столом, посвященную теме: «Как изображать человека грядущего?»
Благодарим всех товарищей, откликнувшихся на наш призыв: москвичей Казанцева и Немцова, приехавших по нашей просьбе, чтобы принять участие в paзговоре, ленинградцев Гора, Львова, Мартынова, Брандиса, Стругацкого и выражаем надежду, что встречи такого рода станут традицией нашего журнала.
В «Неве» мы приняли за аксиому то положение, что в наше время научная фантастика не может пребывать в детских штанишках, что научная фантастика не может быть вне русла большой художественной литературы. Мы хотим сегодня поговорить, а если придется, то и поспорить, о том, какими будут люди грядущего, наши дети, внуки и правнуки, те, кто будет жить и работать при коммунизме.

А. П. Казанцев. Если не ошибаюсь, Иван Антонович Ефремов прислал свою реплику в письменном виде. Не предоставить ли ему слово первому?
Дмитревский. Да, Иван Антонович собирался участвовать в нашем собеседовании, но по болезни не смог приехать. Оглашаю его письмо:
«Человек в будущем и будущее в человеке - два эти направления размышлений расходятся, разветвляясь в разных произведениях искусства, а не только нашего жанра литературы. Но оба они исходят из одного ствола, и этот-то «ствол» имеет определяющее значение для всего последующего пути. Ввысь, косо, криво или вовсе по земле начнет стремиться создаваемое произведение? Жанр научной фантастики обязывает расти ввысь, к звездам, к будущему миру, в котором человек и мир должны образовать гармоническое целое.
Поэтому вопрос «ствола» наиболее важен для научной фантастики хотя бы до тех пор, пока она составляет особый жанр литературы.
Что же является таким «стволом» для произведений о человеке и высшей форме общества - коммунизме?
Мне кажется, что вопрос о развитии человеческой психики и поиски подлинно современного (и будущего) мироощущения с крепкой закалкой ума и воли - вот «ствол» дальнейшего пути научной фантастики. В самом деле, обращали ли вы внимание, как быстро стареют почти все научно-фантастические произведения? Давно ли с захватывающим интересом мы читали то, что сейчас уже не находит никакого отклика в душе? Гамильтон, Хейнлейн, ван Фогт, наш Беляев - попробуйте перечитать их теперь! Надо сказать прямо, что наша современная фантастика тоже старомодна во многих своих проявлениях и общим своим успехом обязана тому, что читатель не съел еще пуда соли в обращении с нашим жанром и пока больше увлечен внешней стороной, декорациями и театральными эффектами.
В общем, конечно, человек (и писатель и читатель) испытывает головокружение от успехов и перспектив науки, как сокрушительно опасных, так и благотворных. Узкая специализация науки, ее мелкая и сложная ветвистость порождает особую разновидность ученых - фанатиков и догматиков, которые, как все догматики, превыше всего ставят свою собственную линию работ, часто с куриным кругозором. Поэтому для нашей эпохи характерны рождение (и быстрая гибель) множества узких гипотез и теорий, отстаиваемых с тупым упорством, а также стремление некоторых ученых высказываться по общим вопросам широкого плана, не обладая на то никакими серьезными познаниями. Авторитет», который все больше завоевывает наука, в сочетании с развитием невежества среди узких специалистов - плохая штука, и горе ученым, если они подорвут свой авторитет перед обществом, берясь за дело, требующее широчайшего кругозора и энциклопедических познаний.
Второй момент, который надо учесть, - это напряженность современной обстановки на нашей планете. Я имею в виду опасность ядерной войны, безудержную гонку вооружений. Условия жизни в больших городах, отрыв от природы, нервная перегрузка требуют крепкой психики и хорошо сбалансированной нервной системы. И тут плохую услугу оказывают кибернетики (как ученые, так и фантасты), запугивая будущим царством роботов, унижая человека его несовершенством в сравнении с электронными машинами и прокламируя возможность создания столь премудрых творцов и искателей из железа и полупроводников, что перед ними покажутся прахом и тленом усилия человека - их создателя.
Не отстают и певцы космоса. Космические исследования, полеты и переселение на другие миры изображаются как самое важное, самое главное во всем будущем, а все настоящее, да и будущее, якобы призвано служить лишь одной цели, имеет один смысл - космос.
Если любой из этих путей станет самоцелью научно-фантастического произведения, то такое произведение будет невежественным и лживым.
С каждым новым шагом биологических наук, вооруженных теперь тончайшими и точными методами физики и химии и той же электроники, нам становится все более очевидной величайшая сложность устройства человеческого организма. Все яснее становится, что, кроме гигантской сознательной памяти нашего мозга, в организме существует еще подсознательная или, как ее раньше называли, инстинктивная память, буквально через все клеточки нашего тела связывающая нас со всем полумиллиардом лет исторического развития от первых наших морских предков. Эта иногда почти физически ощутимая страшная бездна прошлого трудного и медленного пути в то же время насквозь пронизана миллиардами нитей (физических, химических, электрических, магнитных, оптических и гравитационных ощущений), сплетенных эволюцией в неисчерпаемый клубок нашей психической деятельности, и связывает нас с окружающей природой. Связь эта гораздо более крепка, чем мы пока себе представляем (и это немаловажно для будущих космических проявлений человечества), и она полностью опрокидывает наивные представления кибернетиков о том, что какие-либо машины смогут превзойти нас в творчестве, в покорении природы, в прокладывании новых путей, в созидании прекрасного.
Придайте машине всю неизмеримую сложность наших связей с природой, дайте ей клеточную информацию всей исполинской длительности восхождения от унылого червя до человека - тогда и объявляйте ее равнозначность с человеком!
Сын Земли, полностью погруженный в ее природу, - таков человек, и в этом он диалектически велик и ничтожен. Велик по возможностям и бесконечности своего познания этого, не чужого для него мира, в котором он по существу - микрокосм. Ничтожен по тугим цепям инстинктов и рефлексов, опутывающих его рвущееся к звездам, красоте и радости сознание. Я говорю об инстинктах самосохранения, продолжения рода, охраны потомства, полового отбора и соперничества, голода и эгоизма.
И все же на скелете этих простых инстинктов выросло чудесное здание психики человека-мыслителя, создателя, гуманиста и врача, несмотря на все извилины и трудности жестокого пути.
Итак, вооруженный научным предвидением, социальным опытом и знаниями, человек должен строить и новую психику, идти к новому мироощущению, к жизни сложной, напряженной и, конечно, тоже нелегкой. Однако если нервная организация будет крепкой, тренированной, психика - развитой и закаленной, тогда будет гармония с новыми требованиями, с новым, изменяющимся вокруг нас миром. Человек будет здоров и счастлив, а это уже само по себе - твердый фундамент всех будущих успехов.
Помочь в поисках этих новых путей, нового мироощущения и новых связей - таков, мне кажется, важнейший стимул для фантастики о человеке».
Итак, мы услышали, что думает по данному вопросу автор «Туманности Андромеды». Предоставляю теперь слово Владимиру Евгеньевичу Львову.
В. Е. Львов. Меня тревожат банальные и, по существу, неглубокие приемы изображения людей будущего в некоторых наших научно-фантастических романах. Действуют там порой какие-то восковые манекены, призрачные персонажи, одетые в странные одежды, носящие странные имена... Одни авторы предпочитают нарекать своих героев односложными звуками (к примеру «Ук» или «Ок»), другие пользуются сочетанием звуков шипящих. И все это, по-видимому, должно подчеркивать диковинность и «далекость» эпохи и людей, которые в этих романах изображаются! Но поскольку этот крайне примитивный и, я бы сказал, лубочный прием касается только внешних черт - это еще полбеды. Хуже, когда искажению подвергается внутренний мир людей будущего.
Что граждане высокоразвитого коммунистического общества будут людьми гармоничными и счастливыми, это факт бесспорный. Но, спрашивается, как представляют себе некоторые авторы человеческое счастье при коммунизме? Счастье в их изображении - это полная и безмятежная удовлетворенность, успокоенность. Предполагается, видимо, что раз люди будущего получат «все по потребности», то нечего им и беспокоиться. Лежи на диване, покуривай трубочку, и - несколько часов в день - нажимай на кнопки автоматов!
Есть тут еще одно недоразумение. Стремясь отойти от слащавой сусальности, изображают людей будущего обремененными «пережитками в сознании», оставшимися от прежних формаций. Я понимаю так, что через двадцать лет, когда будут созданы основы коммунизма в нашей стране, какая-то доля «пережитков капитализма», может быть, и останется. Возникнут тогда, может быть, и новые пережитки. Но меня интересует сейчас та зрелая фаза коммунистического общества, когда со всеми и всякими пережитками будет навсегда покончено. Ведь не могут же пережитки оставаться вечно! И, больше того, я глубоко убежден, что еще до конца этого столетия на планете нашей общественный воздух очистится настолько, что любые дисгармонии - будь то в политике, экономике, идеологии или в частной жизни людей - будут выметены железной метлой истории. Так что те уважаемые товарищи фантасты, которые продолжают грузить свой литературный воз «пережитками», заняты, я думаю, бесперспективным делом.
И раз так, тогда опять и опять встает во весь рост большой философский вопрос о судьбах человеческого счастья. Этот вопрос будет решаться людьми будущего на практике, а мы сегодня в литературе можем обсуждать его лишь теоретически. И мы имеем все возможности наметить для него правильное решение. Ведь это решение подсказывается нам марксистско-ленинским учением о природе и обществе.
Ясно, что огромная полнота человеческого счастья при коммунизме несовместима с успокоенностью и удовлетворенностью. Счастье людей при коммунизме будет нерасторжимо связано с борьбой, стремлением вперед, преодолением преград - с большим горением умов и сердец. Только на этой основе общество счастливых сможет непрерывно развиваться, прогрессировать, идти вперед. Вспомним, что враги коммунизма как раз и пытались набросить тень на наш общественный идеал, утверждая, что состояние всеобщего довольства должно будет вызвать загнивание, застой, разложение общества изнутри. Я встречался с такого рода аргументацией, например, у русских реакционных философов - у Шпета, Бердяева, Владимира Соловьева. Мы должны разбить эту клевету на коммунизм. Это очень важно. И это будет иметь большое воспитательное значение для нашего читателя.
И, конечно же, на самом первом мосте для советского писателя, размышляющего о будущем, должны быть мысли Ленина. Я имею в виду, в частности, одно высказывание Владимира Ильича, дошедшее до нас лишь в самое последнее время. Присутствующие читали, вероятно, публикацию старого большевика Драбкиной в газете «Известия» от 22 декабря минувшего года. Там впервые цитируется реплика Ленина, записанная Уэллсом во время знаменитой беседы в Кремле осенью 1920 года. Ленин сказал: «Если мы сможем установить межпланетные связи, тогда придется пересмотреть все наши философские, социальные и моральные представления». Ведь все человеческие представления, поясняет Ленин, «создавались до сих пор в масштабах одной нашей планеты. Они были основаны на том предположении, что техника, развиваясь, никогда не перейдет земного предела...»
Вот поистине основополагающая, проникнутая величием ленинского гения мысль! И эта мысль имеет прямое отношение к нашим спорам о счастье. Эта мысль говорит нам о том, что душевный мир людей будущего, среди других грандиозных задач, окажется сосредоточенным на борьбе за освоение космоса. То, что вершится нами в этой области сегодня - подвиги Гагарина и Титова, - окажется лишь преддверием к подвигам грядущего. Тут уж будет не до успокоенности, не до лежания на диване! И так вот идеал величайшего человеческого счастья сольется с идеалом вечной борьбы, дерзания, стремления вперед.
Разрешите на этом закончить мое выступление.

Дмитревский. Слово предоставляется товарищу Мартынову.
Г. С. Мартынов. О счастье людей при коммунизме спорить не приходится. Но вы, товарищ Львов, сказали, что пережитки уже не будут существовать. Об этом можно говорить лишь в разрезе очень далекого будущего. Даже Ефремов приписывает пережитки своим героям «Туманности Андромеды».
И если говорить о более близком времени, то пережитки еще будут давать себя знать. Меня интересует вопрос: как надо изображать людей будущего? Будут ли они похожи на современных нам людей?
Возьму для примера творчество Ефремова и братьев Стругацких.
У Ефремова герои предельно отдалены от нашего времени и от психологии нашего читателя. И читатель их не понимает. Особенно это относится к юным читателям. Они просто не в состоянии разобраться в том, о чем пишет Ефремов...
В. М. Травинский. Об этом нужно спросить у самих юных читателей и послушать, что они скажут!
Мартынов. Изображать героев будущего так, как это делают Стругацкие, тоже нельзя. Распоряжаясь мощной техникой, эти герои обладают очень отсталым и бедным внутренним миром. Нужна золотая середина. И прежде всего нужно, чтобы герои будущего были нам понятны. Вот в книге Казанцева «Полярная мечта» дело обстоит именно так. Герои Казанцева - близкие нам люди.

Дмитревский. Александр Петрович Казанцев сидит за этим столом. Послушаем его.
Казанцев. Я бы хотел остановиться на таком вопросе. Литература, как известно, не может существовать без конфликта. Но будут ли конфликты между людьми (и в сознании людей) в коммунистическом общество? У нас в Москве делались попытки обсудить этот вопрос. В частности, «Московский комсомолец» и «Известия» провели такие диспуты. Я держусь мнения, что конфликты будут существовать всегда.
Неразделенная любовь, творческая неудача, частный неуспех у людей коммунистического общества - вот примеры ситуаций, при которых возможен конфликт. Или еще. При коммунизме все будут удовлетворены по потребностям. А как насчет отдачи своих способностей? Не будет ли здесь конфликта? Ведь может же быть так, что желание написать книгу, скажем, будет, а таланта нет! Вот вам и конфликт между возможностями и желанием эти возможности реализовать.
Итак, если даже признать, что общие противоречия, характерные для сегодняшнего дня, будут сняты при коммунизме, то не будут сняты частные конфликты людей, и об этом нельзя забывать.
Многое еще нам неясно: при коммунизме будут лентяи или нет? И как будет обстоять дело с такими явлениями, как ревность и различные столкновения и противоречия в области морали? Я думаю, что все это останется...
Львов. Я не согласен с вашей концепцией насчет пережитков в области морали при коммунизме!
Казанцев. Об этом можно спорить. Теперь перехожу к некоторым более общим конфликтам, которые тоже возможны при коммунизме. Техника вырастет настолько, что человеку для того, чтобы удовлетворить свои потребности, нужно будет трудиться сравнительно очень мало времени. Экономисты подсчитали, что если бы все люди трудились одинаково с использованием всех возможностей техники, то уже сегодня было бы достаточно четырехчасового рабочего дня. А в будущем - и того меньше. Так что будет много свободного времени, много досуга. Люди станут отдавать его науке, искусству, творчеству. Это так. И все же останется общественно необходимый и порой однообразный труд. От этого не уйдешь. Ведь легко сказать - вот тебе табло, нажимай на кнопки! А ведь будет и ассенизационное хозяйство и ремонт канализации. На роботов (я имею в виду близкое будущее) надеяться не приходится. Может быть, через тысячу лет этот конфликт и будет снят. Но я говорю о более близкой эпохе. Как ответит общество на это противоречие? Вероятнее всего так же, как оно отвечает сегодня. Трудовые подвиги молодежи стали у нас традицией. Вспомним наших целинников! Или, например, в Москве в учреждениях и на заводах люди добровольно убирают свои рабочие места. Черную работу, на которую раньше приглашали уборщиц, люди принимают на себя. Я представляю себе дело так, что в будущем ученый или художник сочтет своим общественным долгом отдавать систематически по нескольку часов тяжелым формам физического труда. Но, может быть, не все захотят так поступят!.. Вот вам и конфликт.
А как обстоит дело с семьей при коммунизме? Будет она существовать или нет? Точки зрения есть разные. Я, например, не согласен с Ефремовым и его «Туманностью Андромеды». Там говорится, что воспитание молодого поколения - дело общества, и родители будут только время от времени видеться с детьми.
То, что мы сейчас создаем интернаты, - это не от хорошей жизни, а от чрезмерной перегруженности семьи, главным образом женщин.
В. И. Немцов. А пушкинский лицей?
Казанцев. Пушкинский лицей для нас не эталон. Я придерживаюсь такого мнения, что при коммунизме воспитанием детой будет заниматься семья. Ведь умели же делать это привилегированные классы в старом обществе. Аристократы умели воспитывать своих детей в том духе, который им был нужен. Я понимаю, что школы, институты - это все будет и при коммунизме. Но нельзя лишать детей того огромного и благотворного влияния, которое оказывает на них семья.
Я заканчиваю. Мне хочется написать роман о будущем, где бы существовали конфликты, где герои выглядели бы не бесплотными тенями, а реальными людьми завтрашнего дня.
Мартынов. Вы считаете, что при коммунизме останется такой пережиток прошлого, как ревность?
Казанцев. Это не пережиток. Это естественное человеческое чувство. И это тоже пример конфликта, от которого никуда не уйдешь и в будущем.
Е. П. Брандис. Мне кажется, что неудачи многих наших писателей-фантастов коренятся в том, что у них как бы отсутствует ощущение времени: действие переносится куда-то вдаль, а отношение к человеку и сам человек остаются прежними.
Здесь Георгий Сергеевич Мартынов упрекал Ефремова в том, что его герои непонятны, абстрактны. Но ведь следует учитывать точку зрения автора, которая заключается в том, что Ефремов изображает далекое будущее глазами современника той далекой эпохи. Ефремов вполне сознательно как бы приподнял своих героев. Он не придал им бытовых черт, которые мы привыкли видеть у персонажей многих романов. В данном случае позиция Ефремова - правильная, тем более что это первая глубокая попытка изобразить будущий строй и людей будущего со всеми свойственными им конфликтами, как писатель их себе представляет.
Или еще пример. Геннадии Самойлович Гор написал интересную повесть «Докучливый собеседник». Он рассматривает в ней все события как бы через призму движущегося времени. Люди Земли, наши современники, пытаются проникнуть в мысли и чувства космического путешественника, который прибыл к нам с далекой планеты, где установился совершенный общественный строй. Там, на этой планете, наука находится на уровне, которого наша земная культура достигнет через двести - триста лет. И авторская мысль вбирает в себя весь этот поток времени, и это создает очень интересный прием построения научно-фантастической повести.
Возвращаясь к выступлению товарища Мартынова, я должен отвести еще один его упрек по адресу «Туманности Андромеды». Верно, что этот роман труден для детского восприятия. Но кто сказал, что научная фантастика только для детей! Здесь товарищ Львов говорил совершенно правильно, что фантаст может и должен поднимать очень глубокие проблемы. И роман Ефремова - это как раз произведение широкого философского, мировоззренческого плана.
Другое дело, что автору не все там удалось решить, но опыт есть, поле в какой-то мере распахано, и дальше фантастам будет в этом направлении двигаться легче.
Г. С. Гор. Мы собрались для того, чтобы поговорить о том, каким должен быть человек, каким он будет, каким его представляют себе писатели-фантасты, перебрасывая мост из настоящего в будущее.
Вопрос о том, что такое человек, всегда интересовал писателя и художника. Собственно, искусство и литература как раз и возникли для того, чтобы ответить на это. Но никогда вопрос этот не стоял перед литературой так остро и так волнующе, как сегодня. Сейчас яснее, чем когда-либо раньше, мы видим, что человек - существо не только интеллектуальное, но прежде всего моральное, этическое и что никакая думающая машина не заменит человека, живущего общественной жизнью.
Но, к сожалению, в наших научно-фантастических романах и повестях человек часто лишается своей человеческой сложности, душевного богатства и становится объектом действия, точкой, в которой пересекаются сюжетные линии.
Научно-фантастический роман должен приблизиться к опыту реалистической литературы, к опыту Льва Толстого, Чехова, Достоевского, в чьих произведениях живет многосторонний человек. И только тогда фантастический роман перерастет уровень приключенческой литературы для подростков и поднимется до большой литературы.
Дмитревский. Слово предоставляется Владимиру Ивановичу Немцову.
Немцов. Мы, литераторы, самою своею профессией - воспитатели. Об этом я и буду сейчас говорить.
Я столкнулся недавно с таким фактом. Одна весьма уважаемая газета обратилась ко мне с просьбой выступить на ее страницах с серией статей для отдела «В кругу семьи». Тема - моральный кодекс и как воспитывать человека будущего. В чем трудность? Все дело в том, что очень нелегко облечь истины, которые всем хорошо известны, в такую форму, которая доносила бы мысль до сердца. И тут огромную роль может сыграть литература, в частности научно-фантастическая. Ее главная задача - воспитывать молодежь, прививать нравственные принципы жизни.
Возьмем такие азбучные истины морального кодекса, как добросовестный труд. Как воспитать в ребенке не только абстрактное понимание, но и потребность трудиться добросовестно? Вы думаете, это просто?
Вспомните, что в нашей школе существует система отметок. Ученик прогулял (или зачитался научно-фантастической книжкой), и он не может после этого как следует ответить у доски, потому что не выучил урока. И вместо того, чтобы честно сказать, что он к ответу не подготовлен, он начинает как-то выкручиваться, чтобы получить тройку. И после этого он чувствует себя спокойно, и это становится системой. Ведь за это не взыскивают!
Я думаю, что таким путем ребенок, которого не воспитывали в духе абсолютной честности, превращается в конце концов во взрослого очковтирателя.
Надо и об этом как-то суметь сказать в научно-фантастическом романе. Надо писать о честности.
Бережное отношение к социалистическому общественному богатству и его умножению - это тоже тема литературы о будущем. Я не буду приводить десятки примеров, когда за сломанную игрушку родители строго взыскивают с ребенка (а ведь он сломал ее, может быть, просто из любознательности). И те же самые родители порой не поднимают шума из-за того, что подросток вырвал из земли саженцы, испортил телефонный автомат. Надо говорить об этом полным голосом. Это очень важный, может быть даже самый важный с общественной точки зрения вопрос...
Относительно кибернетики был интересный диспут на московском заводе «Динамо». Выступал один молодой парень, очень талантливый инженер-конструктор, ратовал за всяческое превосходство роботов над людьми.
Я разъяснил этому молодому товарищу, что робот всем будет хорош, но лишен небольшого пустяка - нравственных принципов, благородных чувств. Как плохи, что мы так мало прививаем нашей молодежи эти чувства! Во время войны мы воспитывали в людях мужество, смелость. А вот сейчас не научили девушек плакать над стихами - я бы хотел, чтобы они плакали. Девушки учат алгебру, географию, «проходят» (как принято говорить) Пушкина и Лермонтова. А вот мне бы хотелось, чтобы после экзаменов они взяли томик стихов и вдруг у них появились на глазах слезы. Скажут, что это сентиментальность. Ну что ж, сентиментальность бывает разная. Я помню, как в одном письме девушка писала, что хотела бы встретить юношу. «И пусть бы он был немножко рыцарем», - так было написано в этом девичьем письме.
Отлично сказано! Любовь, благородство, рыцарство - все эти качества мы увидим и при коммунизме. Будем же говорить о них полным голосом. И не только здесь, за этим круглым столом, но и на страницах наших произведений.

Б. Н. Стругацкий. Существует превосходная книга «Туманность Андромеды». Там есть люди. Люди эти многим не нравятся, и не только потому, что они совершенно не похожи на тех, что мы видим вокруг нас, но и потому, что они не похожи на тех, кого мы хотели бы увидеть. Мы окружены реальными людьми. Есть плохие, есть хорошие. Есть люди, которых мы называем особенно хорошими, особенно милыми. Мы говорим о них, что они - талантливые и на редкость душевные люди. А в будущем такие люди будут считаться самыми обыкновенными людьми. Полюс талантливости, полюс гениальности переместится гораздо выше. И если взять отрезок времени порядка двухсот - трехсот лет, то масса людей будет состоять из тех, которые сегодня рисуются как исключение из правила.
Вот основная исходная мысль, которой мы руководствуемся в нашей работе. И уже сейчас можно достаточно точно определить характерные черты будущего человека. Первая характерная черта - это огромная любовь к труду. Я знаю таких людей. У меня есть друзья, которые готовы работать днем и ночью. Они получают в труде наслаждение. Поэтому мне странно было слышать разговор о четырехчасовом рабочем дне. Уже сейчас есть люди, которым нс хватает суток для творчества.
Теперь дальше. Вторая черта - это жизненная активность и огромный интерес ко всему, что происходит вокруг. Я уверен, что человек будущего не будет лгать. Ложь будет ему органически неприятна.
Вот как в общих чертах я представляю себе человека будущего.
Ю. А. Ткачев. Как вы претворяете это конкретно в ваших произведениях?
Стругацкий. Мы стараемся изображать людей, которых мы видим. С некоторыми из них мне приходилось бывать в экспедициях и работать с ними, служить в армии. Наша мечта - перенести образы лучших людей современности в будущее.
Казанцев. Вы сказали, что трудиться люди захотят чуть ли не по двадцать четыре часа в сутки. А как же с плановым началом? План требует строго определенного рабочего времени в процессе общественного труда.
Стругацкий. Несомненно, что при коммунизме плановость будет на самом первом месте. Но люди будут испытывать наслаждение в творческом труде. Их нельзя будет ограничить и навязать им безделье...

В. М. Травинский. Позвольте выступить мне, как читателю и большому любителю научной фантастики. Мне думается, что наша научно-фантастическая литература страдает боязнью социальных конфликтов. Как правило, в наших романах о будущем, даже довольно близком, существует вполне упорядоченное коммунистическое общество, в котором все налажено, все хорошо, и единственные конфликты, допустимые с точки зрения автора, носят этический характер. Я считаю, что только глубокие общественные конфликты придают любому роману силу и глубину...
Львов. Очень уместное замечание! Общество будущего нельзя изображать в виде некоего хора этаких хорошо спевшихся святых угодников. Там должны быть идейные столкновения больших масс людей по коренным вопросам жизни, труда, творчества. Это все есть, между прочим, в романе Ефремова.
Травинский. Совершенно верно. Я считаю большой заслугой Ефремова то, что он коснулся и этой проблематики. Расхождение мнений, столкновение идей - все это будет в коммунистическом обществе. Люди в этом обществе будут спорить друг с другом. Эти споры не будут перерастать в социальные антагонизмы, какие существуют сегодня. Но мощные столкновения идей и мнений будут двигать прогресс. К сожалению, во многих наших фантастических романах этот социальный фон очень мелок. Мы нуждаемся, стало быть, но просто в научной фантастике, я в фантастике социально-научной. Романы Ефремова пролагают здесь путь, и потому я их горячо приветствую.
Л.В.Ларионов. Я тоже не литератор, а простой читатель. У меня такое предложение: давайте организуем клуб фантастов при журнале, где можно было бы побеседовать, помечтать, поспорить. Посмотрите, сколько интересных тем! Возникает множество вопросов: о счастье, любви, воспитании, борьбе с пережитками. Правильно говорилось о том, что счастье людей в обществе будущего не может рисоваться как некое примитивное, идеально успокоенное существование. Горести и неудачи будут. Но чем выше поднимется общество в своем развитии, тем меньше места будет для горестей. Человек будет устранять причины для появления горестей и несчастий. Останется, правда, смерть. Останутся неудачи. Со всем этим человек будет вести борьбу. И, конечно, он победит и болезни и неудачи и отодвинет смерть как можно дальше. Он завоюет себе прекрасную, радостную, творческую жизнь.
Дмитревский. Позвольте мне сделать несколько заключительных замечаний.
Основная задача, которую мы поставили перед собой, - попытаться очертить контуры героя произведений о будущем. Как изображать этого героя? Владимир Иванович Немцов подчеркивает воспитательную функцию научной фантастики. И это совершенно правильно. Но если мы уясним себе, как надо изображать человека будущего, то получим и ответ на вопрос, как воспитывать нашу молодежь сегодня. Ведь изображать-то мы собираемся так, чтобы образами наших героев оказывать наибольшее воспитательное воздействие на читателя.
Должен сказать, что лично мне ближе всего тот взгляд на характер человека будущего, который был изложен здесь Владимиром Евгеньевичем Львовым. Мне очень не хотелось бы, чтобы к образам тех, кто наследует от нас нашу старую, прошедшую через все испытания планету, - чтобы к этим образам был примешан мусор, который загромождает нашу жизнь сегодня. Конечно, так поступая, можно приблизить к нам образы людей будущего. В них будут сохранены наши слабости и недостатки. Но мне представляется, что идти надо не по этому пути.
Напомню, что Маркс охарактеризовал коммунизм как «полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства достигнутого развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т. е. человечному...»
Мне думается, что реализация этого положения была невозможна ни в древней Греции, ни в эпоху феодализма, ни в эру Возрождения. Оно, это положение, будет воплощено в жизнь только при коммунизме. И поэтому я далеко не уверен, правильно ли считать, что в то будущее, фундамент которого мы сейчас строим, придут люди с отживающими чертами наших современников.
Может быть я заблуждаюсь, может быть я нахожусь под властью теоретических абстракций, но мне, как человеку нашего времени, как коммунисту, хотелось бы, чтобы люди будущего были целеустремленными и строгими по отношению к себе и вместе с тем не разобщенными, а объединенными в единой братской семье, чтобы они были носителями большой философской мысли, чтобы они владели гигантскими научными знаниями. Словом, я вижу этих людей такими, какими они - пусть несколько схематично и приблизительно - изображены в ефремовской «Туманности Андромеды».

Не скрою, мне не хотелось бы, чтобы люди будущего, освоившие солнечную систему и ставшие властелинами звездных миров, были отмечены теми бытовыми черточками, которые характерны для некоторых представителей нашей сегодняшней научно-технической молодежи и которыми «украшают» своих героев наши молодые фантасты братья Стругацкие.
Наша научная фантастика - это, прежде всего, литература социальной темы. Сегодня мы уже видим отчетливый облик грядущего. Он определен третьей Программой нашей партии. Контуры основ коммунистического общества очерчиваются ясно. Это общество мы строим. В нем собираемся работать и жить. Для писателей-мечтателей (позвольте так вас назвать) открывается впервые научно обоснованная возможность заглянуть в далекие дали, заглянуть с помощью самой сильной и точной оптики марксистско-ленинского учения. Будем же мечтать! Мечтать сегодня - это значит строить завтра.

@темы: Публицистика, Критика, Б.Стругацкий

---

А любопытная идея...

[silent-gluk]

Оригинал взят у prokhozhyj в А почему, собственно, братья Стругацкие не предложены на карту Плутона?

 
      По-моему, нам сюда: www.ourpluto.org/nominate ...

 

Дело в том, что:

Оригинал взят у prokhozhyj в Имена на карте Плутона

 
  "По плану NASA 14 июля этого года космический аппарат "New Horizons" должен после девятилетнего путешествия приблизиться к Плутону и его спутнику Харону. Эти небесные тела, которые были для землян до этого нечёткими изображениями на космических снимках, предстанут во всех подробностях: с горами, долинами, кратерами, хребтами и другими особенностями рельефа. Специалисты NASA не хотят терять время на придумывание названий всех этих объектов и просят желающих поучаствовать в процессе наречения уже сейчас.
      Для голосования создан специальный сайт. Для каждого типа объектов будет предложено более десятка заранее отобранных названий, которые будут присваиваться по мере необходимости в порядке, определенном голосованием посетителей сайта. Представители NASA и SETI Institute объявили три главные темы для названий: история путешествий, путешествия в литературе и мифология подземного мира. В каждой из этих тем выделяются разделы, объединяющие более десятка потенциальных названий каждая. Среди этих названий и должны выбирать посетители сайта. Впрочем, если кто-то считает, что списки необходимо пополнить, он также может предложить новое название для какого-то из разделов. [...]
      Голосование продлится до 7 апреля. После этого организаторы подсчитают число поданных голосов и предоставят данные Международному астрономическому союзу, за которым в любых вопросах, касающихся наименований космических объектов, остаётся последнее слово" (отсюда).

      Подробности на английском.
      Собственно голосование.

      Пошёл тыкать в кнопочки...

      Upd. "Thank you for voting. Vote again tomorrow if you like." I like .

Via bvi

@темы: Сказку сделать былью, Перепост, Ссылки

---

А вот еще интересный вопрос...

[silent-gluk]

Чей портрет был четвертым?..

Напоминаю описание лаборатории Выбегалло:

"Озарились серые гладкие стены, украшенные портретами Эскулапа, Парацельса и самого Амвросия Амбруазовича. Амвросий Амбруазович был изображен в черной шапочке на благородных кудрях, и на его груди неразборчиво сияла какая-то медаль. На четвертой стене некогда тоже висел какой-то портрет, но теперь от него остался только темный квадрат и три ржавых погнутых гвоздя."

Так вот, чей портрет висел на тех трех ржавых погнутых гвоздях? Как вы думаете?..

@темы: Понедельник начинается в субботу, Вопросы, Цитаты

---

Любопытно...

[silent-gluk]

Вельмезова Е.В. История лингвистики в истории литературы. - М.: Индрик, 2014. - 416 с.

Ряд эпизодов истории лингвистических идей анализируется в книге в свете представления их в художественной литературе: в прозе П. Мериме, Дж. Б. Шоу, В. Каверина, К. Вагинова, А. Солженицына и братьев А. и Б. Стругацких отражены отдельные фрагменты натуралистического направления в языкознании девятнадцатого века и, в его рамках, поиска законов развития человеческого языка, расцвет экспериментальной фонетики в начале двадцатого века, становление марризма и «языковое строительство» в СССР в двадцатые годы прошлого столетия, стремление к «целостному знанию» и имплицитная критика зарождающегося структурализма в начале тридцатых, «свободная лингвистическая дискуссия» 1950 года и время торжества структурных методов в лингвистике шестидесятых годов двадцатого века. Редкость, с которой возникают литературные произведения, отражающие те или иные лингвистические теории, сочетается с определенной повторяемостью - некоторыми воспроизводящимися из одного текста в другой закономерностями, связанными с передачей в литературе лингвистических идей. Это позволяет говорить о существовании особого текста лингвистики в литературе.

Я и не представляла, что такая трактовка возможна. Интересно было бы почитать...

@темы: Литературоведение, Лингвистическое

---

О, еще вариант "Марша Бойцовых Котов"!

[silent-gluk]

Утащен отсюда: webkind.ru/text/54783786_91822740p950145446_tex...

Автор - Сергей Акела Голиченков

Багровым заревом затянут горизонт,
А миллионы лет на много тысяч миль…
Над головами раскрывая тёмный зонт,
Клубится с небом перемешанная пыль.

Припев:
И нет ни отдыха, ни сна!
Иди солдат, иди себе вперед.
Пусть дышит пламенем война!
Бойцовый кот нигде не пропадёт.
Бойцовый кот нигде не пропадёт.
Бойцовый кот…
Нигде не пропадёт.

Нам колыбельную споёт седой свинец,
Вчера был бой, сегодня бой и завтра бой.
И светлый образ Девы Тысячи Сердец,
Нам греет душу и зовёт нас за собой…

Припев

По крови льём своё солёное вино,
Наступит день, мы выпьем сладкого потом.
Не за тебя – так за него, да всё равно!
Вперёд и вверх, глотая дым с палёным ртом…

Припев

И умирали с хриплым стоном на устах,
Со звуками великих и простых имён.
Мы видим трупы полосатые в кустах,
Седой огонь бело-оранжевых знамён.

Припев

Ну так вперёд мои родные сопляки,
Котёнок пей, котёнок пой, котёнок верь.
Что лишь война тебя излечит от тоски,
И криво улыбнётся черный зверь.

Припев

И что не сказка былью, сказкой станет быль,
Вчерашний сон, далёкий сон, забытый сон…
Из-под сапог, из-под колёс клубится дым,
И так же заревом затянут горизонт…

И нет ни отдыха, ни сна!
Иди солдат, иди себе вперед.
Пусть дышит пламенем война!
Бойцовый кот нигде не пропадёт.
Бойцовый кот нигде не пропадёт.
Бойцовый кот…
Нигде не пропадёт.

Ну да, своеобразно... Но явление-то редкое!

@темы: Парень из преисподней, Вторичное творчество, Марш Бойцовых Котов, Ссылки

---

Что ты будешь делать - опять воскресенье!

[silent-gluk]

И сегодня с нами издание французское.



Это обложка. На самом деле она блестящая, серебристая и крайне малоудобная для сканирования.




Страница 1. Возможно, она авантитул, но что тогда на следующей странице, расположенное между ней и титульным листом, причем не контртитул???




Авантитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Выходные данные.

Итого, это:

Strougatsky A. Les mutants du brouillard / Strougatsky A., Strougatsky B.; Trad. par P.Chwat. - Paris: Albin Michel, 1975. - (Super-Fiction. Super-Fiction collection dirigee par Georges H.Gallet et Jacques Bergier). - 256 p. - ISBN 2-226-00204-9. - Франц.яз. - Загл. ориг.: Гадкие лебеди.

Интересно, если "оригинальным изданием" указано "посевовское", пиратское, то является ли и рассматриваемое издание пиратским? Или на него честно купили права? Кстати, вот еще загадка: в СССР повесть не публиковалась, официально считалась "творческой неудачей" Стругацких (см. "Гадкого утенка" Шпаковского). Но за рубежом публиковалась вовсю, и я не уверена, что все эти издания были пиратскими... Подозреваю, что на часть права были вполне официально куплены.

@темы: Картинки, Переводы, Библиофильское, «Гадкие лебеди», Библиография, Книги

---

Что ты будешь делать - опять воскресенье!

[silent-gluk]

И сегодня с нами издание французское.



Это обложка. На самом деле она блестящая, серебристая и крайне малоудобная для сканирования.




Страница 1. Возможно, она авантитул, но что тогда на следующей странице, расположенное между ней и титульным листом, причем не контртитул???




Авантитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Выходные данные.

Итого, это:

Strougatsky A. Les mutants du brouillard / Strougatsky A., Strougatsky B.; Trad. par P.Chwat. - Paris: Albin Michel, 1975. - (Super-Fiction. Super-Fiction collection dirigee par Georges H.Gallet et Jacques Bergier). - 256 p. - ISBN 2-226-00204-9. - Франц.яз. - Загл. ориг.: Гадкие лебеди.

Интересно, если "оригинальным изданием" указано "посевовское", пиратское, то является ли и рассматриваемое издание пиратским? Или на него честно купили права? Кстати, вот еще загадка: в СССР повесть не публиковалась, официально считалась "творческой неудачей" Стругацких (см. "Гадкого утенка" Шпаковского). Но за рубежом публиковалась вовсю, и я не уверена, что все эти издания были пиратскими... Подозреваю, что на часть права были вполне официально куплены.