И вновь воскресенье

[silent-gluk]

И с нами "издание" оригинальное.



Это вот обложка. Интересно, откуда взят рисунок для нее? Или самостоятельно разработан?..





Титульный лист.




Страница 1.




Страница 2. Обратите внимание на то, что именно "эксплуатировать не умеют". Как говорится в "Неизвестных Стругацких", "Издание в «Соц. труде» было слишком «исправлено» ретивыми корректорами: неправильные, с их с точки зрения, но характеризующие персонаж фразы были поправлены. К примеру, в речи Камноедова перед запуском лифта («…лифтом эксплуатировать не умеют») неправильное ЛИФТОМ было исправлено на правильное ЛИФТ." Впрочем, иные моменты (как то: "поднес" вместо "поволок" - Эдельвейс листок Фарфуркису - и т.д.) показывают, что вряд ли за основу был взят вариант "Социалистического труда".




Страница 5.




Страница 7. Обратите внимание, что Вунюков стал Ванюковым.




Страница 17. А тут он уже Вунюков.




Страница 35.




Страница 57. Вот как был решен вопрос со сносками.



Итак, нашему вниманию предложен "ангарский" вариант "Сказки о Тройке", он же "Сказка о Тройке-2" (интересно, я это когда-нибудь выучу?..). Впрочем, не факт, что источником был собственно журнальный текст, а не компьютерная или машинописная перепечатка его.

Забавно, что опечатки там "группируются". Например, Тьмускорпионь несколько раз подряд именуется Тьмускорпионией ("в Тьмускорпионии"), потом возвращается к привычному виду. Кстати, явления там - необъяснимые.

@темы: Самиздат, Картинки, Сказка о Тройке, Библиофильское

---

А сегодня - картинка

[silent-gluk]

Утащенная отсюда: upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/7/7e/Roe...



Узнаете?..

Кстати, если я ничего ни с чем не путаю, ни одному из трех возможных произведений ("Гадкие лебеди", "Хромая судьба", "Град обреченный") на обложку ни разу не доставалась ни эта картина, ни что-нибудь по мотивам... А жаль...

@темы: «Град обреченный», Картинки, «Гадкие лебеди», «Хромая судьба», Ссылки

---

И публицистика

[silent-gluk]

Стругацкий А., Стругацкий Б. СТРУГАЦКИЕ О СТРУГАЦКИХ / [Вопросы задавал Ю.Никитин] // Комсомольское знамя (Киев). - 1968. - 25 июля. - С. 3.

- Чем вы объясняете успехи фантастики в последнее время?
- Мы живем в чрезвычайно сложном, быстро изменяющемся и все усложняющемся мире. Проблемы, 20-30 лет назад казавшиеся совершенно фантастическими, вопросы, представлявшиеся детскими, наивными или чисто схоластическими, сегодня превращаются в насущные проблемы и неотложные вопросы. Литература существует для того, чтобы отражать окружающий мир в художественных образах. До сих пор она, прямо скажем, неплохо справлялась с этой задачей, но сегодня новый мир требует новых способов его отражения, требует освоения литературой новых тем, разработки новых художественных приемов. Классическая литература всегда была и остается сейчас чрезвычайно сильной при рассмотрении классических "вечных" проблем, но она пасует, когда ей приходится иметь дело с такими вопросами, как место человека во Вселенной; роль и сущность разума; проблемы космического человечества; проблемы возможных препятствий на пути прогресса. Этими вопросами занимается сейчас фактически только фантастика, разработавшая свои методы и систему своих художественных приемов, годных как раз для постановки таких проблем нового типа. Поэтому нам кажется: все возрастающий интерес читателя к фантастике - это, попросту, есть все возрастающий интерес к сложному миру, окружающему нас в нынешнюю эпоху гигантских социальных сдвигов и стремительно развивающейся научно-технической революции.

- Каковы, на ваш взгляд, истоки фантастики? Входит ли она в золотой фонд мировой литературы?
- Все зависит от того, что считать фантастикой и что - золотым фондом. Впрочем, с фондом дело обстоит достаточно просто - это что-то вроде огромной полки, на которой выстроились всеми признанные произведения Достоевского, Шекспира, Л.Толстого, Пушкина, Диккенса, Фейхтвангера, Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Франса и других великих. Труднее договориться о том, что такое фантастика. Теории фантастики не существует, и приходится быть субъективными поневоле. Мы, например, решили для себя называть фантастическим всякое произведение, в котором используется специфический художественный прием - вводится элемент чего-то необычайного, небывалого, почти невозможного или даже невозможного вовсе. Так что для нас народные сказки, "Одиссея", "Путешествия Гулливера", "80 000 километров под водой", "Остров пингвинов" и "Туманность Андромеды" - все это фантастика, разная по целям и средствам, но - фантастика. Поэтому с этой точки зрения фантастика имеет, несомненно, богатейшую историю (ибо первыми литературными произведениями были мифы, сказки и легенды), и вклад ее в золотой фонд, очевидно, велик: и Достоевский, и Пушкин, и Франс, и Щедрин пользовались приемами фантастики, а Гоголя, например, французские фантасты считают попросту родоначальником этого вида литературы. В золотой фонд мы включили бы и Свифта, и Апулея, и Кафку, но понимаем, что такого рода действия могут вызвать определенное недоумение читателя. Поэтому поговорим теперь о произведениях, которые общепризнаны фантастическими. Настоящая фантастика замечательна тем, что улавливает основные тенденции настоящего и экстраполирует их в будущее, предупреждая, подготавливая мировоззрение, помогая медленно меняющейся массовой психологии приспособиться к изменению мира. Это новая литературная задача, чрезвычайно важная, и занимаются ею пока только фантасты. А потому, на наш взгляд, такие произведения, как "Борьба миров" и "Человек-невидимка" Уэллса, "Война с саламандрами" Чапека, "451* по Фаренгейту" Брэдбери, вполне заслуживают места в золотом фонде.
- А над чем вы работаете сейчас и что есть у вас в задумке?
- Мы только что окончили большую фантастико-приключенческую повесть "Обитаемый остров", продолжаем работу над сценарием фильма "Трудно быть богом", прикидываем, чем заняться дальше. В задумке - три новые повести, но говорить о них еще рановато.
Желаем читателям "Комсомольского знамени" приятного чтения!

@темы: Публицистика, «Трудно быть богом», «Обитаемый остров»

---

И еще немного старой критики

[silent-gluk]

Брандис Е., Дмитревский Вл. Мечта и наука // В мире фантастики и приключений: Альм. - Л., 1963. - С.658-671.

Всякий раз, проходя по Невскому, мы останавливаемся возле лотков, которые выставлены перед Домом книги. Здесь продаются новинки. Прислушиваемся к репликам покупателей:
- А есть ли у вас что-нибудь еще из «Жизни замечательных людей»?
- Получите за двухтомник Войнич!
- Дайте мне эту книжку Пановой.
- А какие у вас есть новинки по научной фантастике и приключениям?
Такой вопрос слышишь особенно часто. Задают его и подростки, и студенты, и пожилые солидные люди.
То же самое наблюдаешь и в библиотеках. Номера «3везды» с повестью Лема «Солярис», сборник «Фантастика. 1962 год», приключенческий роман Василия Ардаматского «Сатурн почти не виден» выдаются читателям по записи.
Научная фантастика. Приключения... Чем же объяснять такой повышенный спрос на произведения этих жанров?
Проще всего было бы сказать, что люди ищут в часы отдыха легкого занимательного чтения. Но это не вполне точно. Хорошие научно-фантастические и приключенческие книги отвечают на многие волнующие вопросы, поставленные самой жизнью. Вспомните хотя бы произведения Ивана Ефремова, Геннадия Гора, Аркадия и Бориса Стругацких. Проблемы современной научной фантастики подсказаны смелыми гипотезами ученых. В наше время, когда наука доказала свое безграничное могущество, закономерно повышается интерес многомиллионной читательской аудитории к тому виду художественной литературы, который сделал своим предметом изображение научных исканий и вдохновенного труда ученых, науку и эмоции, связанные с перспективами научного творчества.

Мы живем не только сегодняшним днем. Всё наше существо находится в непрерывном движении и развитии. Будущее создается нашими руками, и мысль о нем лежит в основе не только государственных планов, но и бытия каждой отдельной личности.:
Жизненные законы исторического развития ведут человечество к добровольному объединению под эгтдой самого совершенного и самого справедливого общественного устройства. Мы не сомневаемся в том, что рано или поздно коммунистический строй восторжествует в планетарном масштабе. Это так же неизбежно, как восход завтрашнего солнца, как смена времен года. И так же неизбежно возникает перед человечеством необходимость обживания космоса, выхода на бесконечные просторы вселенной.
Когда в ноябре 1783 года аэростат братьев Монгольфье впервые поднялся в воздух, великий немецкий поэт и мыслитель Гете произнес следующие слова: «Мы ждали этого часа, и он наступил. Отныне человек становится властелином воздуха!»
Когда в октябре 1957 года в Советском Союзе был запущен первый в мире искусственный спутник Земли, люди сказали: «Мы ждали этого часа, и он наступил. Отныне человек становится властелином космоса!»
Исторические полеты первых в мире космонавтов, запуск ракет на Луну и к ближайшим планетам подтвердили справедливость этих слов.
Но как интересно и важно представить себе, что же будет через сто, двести или тысячу лет! Как будет выглядеть тогда наша Земля? Каким станет сам человек, гармонически сочетающий в себе духовное и физическое совершенство? Какие новые, непредставимые для нас возможности откроет человечеству наука? Какими путями пойдет освоение космоса? Что это даст грядущим поколениям? Какие новые проблемы - научные, экономические, мировоззренческие, этические - возникнут перед ними?
На все эти вопросы и пытается ответить научная фантастика. Писатели-фантасты, опираясь на марксистско-ленинское учение и реальные перспективы развития общества и науки, облекают свою мечту о будущем в художественные образы.
«Развитие науки, - писал Н.С.Хрущев, - происходит сейчас настолько быстрыми, прямо фантастическим темпами, что даже само понятие «будущее» приобретает весьма относительный смысл. Каждый день приносит волнующие вести о новых и новых достижениях в самых различных областях науки, техники и культуры. Эти успехи могут опередить самые смелые прогнозы и планы».
Яркой иллюстрацией к этому высказыванию Н.С.Хрущева могут служить новейшие гипотезы и реальные достижения физики элементарных частиц, радиоастрономии, биохимии, бионики, кибернетики и других отраслей знания, которые могут показаться неискушенному человеку предельно фантастическими. И с другой стороны, некоторые прогнозы писателей-фантастов становятся предметом раздумий крупных ученых и в какой-то форме находят свое подтверждение.
В научно-популярной книге видного советского астрофизика И. С. Шкловского «Вселенная. Жизнь. Разум» мы встречаем прямые ссылки на известные фантастические романы. Говоря о лазерах - генераторах пучков видимою инфракрасного излучения, автор замечает: «Осуществление лазеров большой мощности будет означать появление нового тина оружия совершенно исключительной разрушающей способности. По существу, это будет знаменитый «тепловой луч» уэллсовских марсиан или, еще точнее, «гиперболоид инженера Гарина», созданный лет тридцать назад фантазией Алексея Толстого... Развитие этой новой техники может оказать решающее влияние на ряд областей деятельности человечества, в частности, на космическую связь». А дальше, рассматривая в той же книге проблему установления контактов с инопланетными цивилизациями, И. С. Шкловский пишет: «В конечном итоге можно постулировать существование Великого Кольца разумных цивилизации в масштабах Галактики, так красочно описанного в научно-фантастическом романе И. А. Ефремова «Туманность Андромеды».
Разумеется, предвидение в научной фантастике - лишь частный случай. Точно предусмотреть какое-то конкретное научное достижение будущего еще труднее, чем сделать расчет траектории космической ракеты, направляемой к определенной точке звездного неба! И правильность предвидения не может служить критерием оценки научно-фантастической книги. Прежде всего она должна быть хорошо написана, будить живую мысль и воздействовать на чувства, то есть быть подлинно художественным произведением.
Еще несколько лет назад советская фантастика была едва ли не самым отсталым участком нашей литературы. Книг выходило мало. и можно было перечесть по пальцам писателей, систематически работающих в этом жанре. Ныне положение резко изменилось. Ежегодно появляются десятки новых книг, издаются специальные сборники и альманахи; многие журналы охотно предоставляют свои страницы и маститым и совсем молодым литераторам-фантастам. Это, конечно, знамение времени.
Научная фантастика в своем развитии всегда была связана с приключенческим романом. Поэтому трудно бывает определить узкую жанровую принадлежность того или иного произведения - причислить ли его только к научно-фантастической или к приключенческой литературе. За последние годы среди лучших приключенческих романов преобладают вещи с фантастической направленностью, хотя, с другой стороны, научная фантастика может великолепно обходиться без всяких авантюр, заменяя приключения героев во внешнем мире «приключениями мысли». Однако отсюда вовсе не следует, что расцвет научной фантастики должен идти в ущерб собственно приключенческой литературе. (Мы не имеем, конечно, в виду низкопробное чтиво, выдававшееся за «советский детектив».) Ведь на лучших образцах этого жанра воспитывалось не одно поколение советской молодежи! Книги с острым динамическим сюжетом, проникнутые романтикой подвигов, открытий и творческих дерзаний, всегда пользовались большим успехом.
Вспоминаются имена таких писателей, как Алексей Толстой, Николай Тихонов, Леонид Соболев, Вениамин Каверин, Мариэтта Шагинян, Леонид Рахманов, Леонид Борисов. Они создавали настоящую литературу и тогда, когда работали над приключенческими повестями. Закладывали новые традиции советского приключенческого романа и такие признанные мастера этого жанра, как Александр Грин, Михаил Зуев-Ордынец, Николай Трублаини, Роман Ким, Лев Шейнин и другие писатели.
Сейчас, как никогда, нам нужны увлекательные книги с мужественными, волевыми, целеустремленными героями, которые могли бы стать эталоном для нашего молодого современника. Совершенно очевидно, что такой герой приключенческой и научно-фантастической книги должен вырасти на почве нашей действительности, которая сама по себе содержит неисчерпаемый запас героических тем, сюжетов и образов.
Фантастические произведения встречаются в художественной литературе с древнейших времен, но именно фантастические, идущие еще от мифов и волшебных сказок. Что же касается научной фантастики, то она складывается в тот период, когда наука берет верх над религией, всё глубже проникая в тайны природы, и становится фактором не только общественного бытия, но и общественного сознания.
Расчеты космических скоростей опираются на классическую механику. Ньютон произвел вычисления, точно определяющие условия, при которых может быть преодолено земное тяготение. Если телу придать скорость чуть больше восьми километров в секунду - оно не упадет на Землю, а будет вращаться вокруг нее как искусственный спутник. При скорости одиннадцать с лишним километров в секунду тело освободится от плена земного притяжения и умчится в околосолнечное пространство. И, наконец, при третьей космической скорости - свыше шестнадцати километров в секунду - будет разорвано кольцо солнечного притяжения, и снаряд уйдет в глубины вселенной. Во времена Ньютона всё это казалось чистой абстракцией.
Писатели-фантасты, отправляя своих героев в межпланетные путешествия, меньше всего заботились о научном обосновании способов передвижения в мировом пространстве. В качестве двигательной силы их вполне устраивали орлы или лебеди, впряженные в воздушную упряжку, корабли под парусами, несомые ветром, позже - аэростаты с таинственным газом и т. и. Объясняется это не научным невежеством литераторов, а самой целью, которую они преследовали, - изобразить где-нибудь на Луне, а то и на Солнце идеальное государство, какого не существовало, да и не могло быть на Земле. Путешествия на другие планеты были только поводом, а задачей - развитие новых социальных концепций. Но даже и в таких утопических романах иногда встречаются поистине гениальные научные догадки.
Еще в середине XVII века французский философ и сатирик Сирано де Бержерак в романе «Иной свет, или Государства и империи Луны» предложил в качестве одного из способов полета на Луну воспользоваться несколькими рядами последовательно поджигаемых «летучих ракет». Сам того не подозревая, Сирано де Бержерак проявил изумительную прозорливость. Его «летучие ракеты» можно рассматривать как отдаленный фантастический прообраз современного реактивного двигателя.
Пожалуй, только один Жюль Верн, но уже во второй половине XIX века, впервые применил в романах «С Земли на Луну» и «Вокруг Луны» расчеты космических скоростей, основанных на механике Ньютона. В другом его романе золотой метеор, попавший из мирового пространства на земную орбиту, становится нашим сателлитом и движется вокруг Земли примерно с такой же скоростью, как свободно летящие космические корабли-спутники. (роман «В погоне за метеором»). Становятся спутниками Земли и снаряды, выпущенные из гигантских пушек со скоростью восемь километров в секунду (романы «Пятьсот миллионов бегумы» и «Вверх дном»). Но и великий французский фантаст не в состоянии был предусмотреть реактивного передвижения, как единственно реального способа достижения других планет, и потому он отправил своих героев из пушки на Луну.
После появления работ Циолковского, теории относительности Эйнштейна и квантовой механики научная фантастика обрела новые качества. Межпланетные и межзвездные сообщения получили теоретическое обоснование. Фотонные двигатели, развивающие субсветовые скорости, эйнштейновский парадокс времени, представления о кривизне пространства и гравитационных полях безгранично расширили арену действия фантастических романов.

***
Отправляясь от социальных и научных идей нашего времени, писатели-фантасты смело приподнимают завесу, отделяющую нас от близкого и далекого будущего. Внимание привлекают открытия и гипотезы на «стыке наук», перспективы биологии и кибернетики, происхождение жизни во вселенной и установление контактов с разумными обитателями других миров, и, конечно, в первую очередь, исследование космоса и загадки мироздания. Но за какую бы тему ни брался писатель, изображение общества будущего, которое мы строим, служит неисчерпаемым источником героических образов, нравственных и психологических коллизий.
Еще до недавнего сравнительно времени социальная фантастика была достоянием авторов утопических романов, а научная фантастика имела дело преимущественно с воображаемыми машинами и техническими проектами. В советской литературе - и в этом заключается ее новаторство - соединяется и то, и другое. «Комплексные» произведения о будущем создавались уже в первые годы советской власти, но в дальнейшем, до появления «Туманности Андромеды» И. Ефремова, эта новаторская традиция в значительной мере была утеряна.
В этой связи мы хотим напомнить о незаслуженно забытом произведении сибирского писателя Вивиана Итина, опубликовавшего еще в 1922 году талантливую научно-фантастическую повесть «Страна Гонгури».
Молодой писатель-большевик, только что сменивший винтовку на перо журналиста, поставил перед собой чрезвычайно сложную и благородную задачу-нарисовать картину коммунистического общества, каким оно представлялось романтическому воображению комиссара Красной Армии, незадолго до этого разгромившей Колчака. Первый набросок повести В. Итин сделал еще в 1916 году. Он был принят М. Горьким для его «Летописей», но в связи с закрытием журнала остался ненапечатанным. После победы Октябрьской революции автор, естественно, переосмыслил свое произведение, - идеи коммунизма восторжествовали в нашей стране, и в действии повести мечта сомкнулась с реальностью. Прошло еще несколько лет, и писатель выпустил сборник своих повестей «Высокий путь», куда включил и «Страну Гонгури» - под новым названием «Открытие Риэля».
...В колчаковском застенке, в ожидании расстрела, проводит свою последнюю ночь молодой большевик Гелий. Он просят друга, старого врача, тоже пленника колчаковцев, погрузить его в гипнотический сон, чтобы еще раз увидеть прекрасную страну Гонгури, где он прежде так часто бывал в своих странных сновидениях. В эту рамку входит рассказ Гелия о своей «второй жизни» на другой планете в образе гениального ученого Риэля.
С калейдоскопической быстротой сменяются, вытесняя друг друга, тревожные и пленительные видения, переданные с проникновенным мастерством зрелого художественного таланта. На каждой странице можно найти подтверждение удивительной прозорливости В. Итина. который в суровые годы гражданской войны и разрухи увидел в неясных контурах будущего такие свершения человеческого гения, которые только сейчас, да и то еще в виде гипотез, становятся достоянием научной мысли. Это - не только «постижение» природы времени и тяготения, но и такие планируемые в нашу эпоху задачи, как телевидение в масштабах космоса, как исследование всех соседних планет, как полная автоматизация производства и т. д.

Написанная в свойственном тому времени экспрессивном стиле, с неясными композиционными контурами, «Страна Гонгури» привлекала страстной верой автора в коммунистическое будущее.
Эта вера, подкрепленная реальными завоеваниями социалистического строя, вызвала к жизни в последние годы целую серию научно-фантастических книг, посвященных той же теме. Читая «Туманность Андромеды» И. Ефремова, «Магелланово облако» польского писателя Станислава Лема, «В стране наших внуков» чешского литератора Яна Вайсса, «Каллмстяне» и «Гостя из бездны» Георгия Мартынова, «Возвращение» Аркадия и Бориса Стругацких, «Пояс жизни» Игоря Забелина - книги разные по уровню художественного выполнения и глубине мысли, - мы невольно вспоминаем замечательные слова А. И. Герцена, словно обращенные к писателям-фантастам: «Вера в будущее - наше благороднейшее право, наше неотъемлемое благо. Веруя в него, мы полны любви к настоящему».

* * *
Сборник «В мире фантастики и приключений» составлен с учетом тематического многообразия советской научной фантастики, откликающейся на всё новое, что происходит в науке, и стремящейся опередить ее реальные возможности.
Проблема высокоорганизованной жизни на других мирах и вытекающая из нее идея межпланетного общения цивилизаций - одна из самых распространенных и волнующих тем современной научно-фантастической литературы. Решается эта проблема в разных аспектах и с разных точек зрения.
И. Росоховатский в коротком рассказе «Встреча в пустыне» рисует пришельцев с неизвестной планеты, для которых время протекает по иным законам, нежели у нас на Земле. Годы для людей - это всего лишь несколько мгновений в жизни этих загадочных существ. Мысль фантастическая, тревожащая воображение!
В повести Аркадия и Бориса Стругацких «Извне» речь идет об исследовании нашей планеты автоматическими приборами, посланными на Землю разумными обитателями какого-то далекого, чужого мира. В отличие от многих «кибернетических» рассказов, где главным персонажем становятся машина, а люди исполняют лишь служебные функции, излагая технические идеи авторов, здесь ведущая роль принадлежит самому человеку. Пытливый ученый Лозовский с риском для жизни проникает в чрево космического корабля, чтобы установить непосредственный контакт с таинственными пришельцами. Но какая досада - это были только роботы! «Героическая попытка Лозовского договориться в отсутствие их хозяев была, конечно, заранее обречена на провал. Но он сделал громадное дело: он узнал и рассказал. Несомненно, это был большой подвиг, достойный советского ученого, представителя Человечества с большой буквы...»

Рано или поздно люди Земли отправятся на поиски братьев по разуму в глубины вселенной. Если буржуазные писатели в большинстве своем изображают инопланетных жителей в виде химерических чудищ, сгустков энергии или даже мыслящих вирусов, с которыми невозможны никакие контакты, то советские писатели решают эту фантастическую тему с гуманистических позиций, предполагая, что высшие формы разума, при всем отличии или сходстве физического облика, неизбежно отыщут путь к взаимопониманию.
В этом отношении характерна короткая повесть И. Ефремова «Cor Serpentis (Сердце Змеи)», изображающая встречу в глубинах космоса двух звездолетов - с Земли и с планеты другой Солнечной системы. Писатель исходит из предположения, что законы эволюции в космосе едины и в результате многих миллионов лет борьбы за жизнь и естественного отбора разумное существо в приблизительно сходных условиях неминуемо должно стать человеком. Естественно, что при такой предпосылке встреча жителей двух планет, находящихся на одинаковых ступенях биологической эволюции и - возможно даже - социального развития, ознаменует собой торжество гуманного начала, присущего, по мысли автора, высокому разуму на любой планете. Повесть И. Ефремова воспринимается, как поэтическое подтверждение афоризма одного из ее героев: «Человек ничтожно мал и мгновенен в своей физической сущности и велик, как вселенная, которою он объемлет рассудком и чувствами во всей бесконечности времени и пространства».
Но существуют и другие (одинаково правомерные, покуда это недоказуемо) взгляды на эволюцию жизни во вселенной.
В нашем сборнике представлено единственное переводное произведение - повесть «Солярис» известного польского писателя Станислава Лема, поставившего целью показать, какие непредвиденные трудности могут возникнуть при непосредственных встречах землян с разумной жизнью на других мирах. Лем считает, что белковая жизнь может проявиться в самых неожиданных и многообразных формах. На планете Солярис «разумным обитателем» оказался океан - гигантский сгусток высокоорганизованной плазмы, обладающей возможностью дублировать и облекать в материальные образы наиболее сильные впечатления, сохранившиеся в памяти людей. Группа ученых-исследователей, прибывших с Земли, тщетно пытается установить контакт с этой разумной материей, которая с точки зрения землян представляет собой нечто среднее между существом и веществом.
Эта фантастическая гипотеза Лема перекликается с идеями некоторых крупных ученых, в том числе и академика А. Н. Колмогорова, считающего, что разум может предстать в самых невероятных и неожиданных формах воплощения. По его мнению, высказанному в виде парадокса, на какой-нибудь планете может оказаться даже мыслящая плесень. Да, разумеется, это парадокс, ибо трудно представить себе биологическую целесообразность такой формы разумной жизни!
Откликаясь на научные споры нашего времени, С. Лем ставит перед собой вместе с тем особые художественные задачи. Герои повести - не только отважные исследователи странной планеты, но и люди с тонкой духовной организацией, остро переживающие те необыкновенные явления, которые происходят на Солярисе. Одна из сильных сторон яркого таланта С. Лема - умение создавать необычные психологические коллизия и обнажать внутренний мир своих героев.
Г. Альтов и В. Журавлева, авторы повести «Баллады о звездах», занимают как бы промежуточную позицию между Ефремовым и Лемом в спорах о развитии высших форм жизни во вселенной.
Русский космонавт Шевцов попадает на планету в системе Сириуса, населенную «прозрачными» людьми, которые называет себя «Видящими Суть Вещей». Их прозрачность явилась результатом биологической приспособляемости. необходимой для жителей этой планеты, обогреваемой двумя солнцами с очень интенсивным излучением. Главная тема этого произведения, бесспорно, социальная. «Видящие Суть Вещей» - представители древней угасающей цивилизации - обречены на исчезновение в силу сложных законов движения планеты, подчиненной гравитационным силам двух солнц. Предстоящее изменение орбиты должно надолго увести эту планету от источников тепла и света. Обитатели же ее, получая от природы все необходимые для жизни блага, отвыкли трудиться и утратили производственные навыки: "Труд, суровый, проникновенный, величественный труд, создавший их предков, был ими забыт".
Узнав об открытии Шевцова, люди Земли принимают решение - превратить с помощью кремниевой цепной реакции естественный спутник этой планеты в маленькое непотухающее солнце и спасти таким образом гибнущую цивилизацию.
Вторым аспектом «Баллады о звездах», выдержанной в эмоциональном романтическом ключе, становится проблема взаимопонимания с «Видящими Суть Вещей». И хотя сами авторы утверждают, что «существа эти не выше и не ниже человека по развитию. Они просто иные. Совершенно иные. Их нельзя сравнивать с человеком, как нельзя сравнивать... ну, скажем... дельфина и орла», космонавт Шевцов все же договаривается с одним из «Видящих» и даже обучает его играть в шахматы.
Очевидно, «Видящие Суть Вещей», при всех своих биологических особенностях, несравненно ближе людям Земли, нежели мыслящий океан Лема!

Космос будет осваиваться не только ради постижения загадок и тайн мироздания и не только во имя установления связей с разумными обитателями далеких миров, но и в целях расширения жизненных плацдармов для человечества.
Полностью отвечает идеям Циолковского об освоении всего околосолнечного пространства повесть А. и Б. Стругацких «Стажеры». Ближайшие планеты уже обжиты, на дальних, вернее на их спутниках, работают научно-исследовательские станции. Инспекционный звездолет, на борту которого находится знаменитый исследователь космоса Юрковский, знакомый читателям по повестям «Планета багровых туч» и «Путь на Амальтею», поочередно посещает уже завоеванные человечеством планеты и астероиды. В романе Г. Мартынова «Гость из бездны» ведутся грандиозные работы по уничтожению пояса астероидов между Марсом и Юпитером. В небольшой повести Г. Гуревича «Первый день творения», включенной в наш сборник, мы как бы переносимся еще на несколько столетий вперед, когда люди будут в состоянии осуществить поистине фантастический проект - расчленить Уран на части и приблизить к Солнцу, сделав пригодным для заселения.
Трудно, конечно, сказать, понадобится ли когда-нибудь уничтожать пояс астероидов и сдвигать планеты со своих орбит. Но то, что людям придется обживать околосолнечное пространство, - это несомненно.
«Земля, - писал Циолковский, - колыбель людского рода, но нельзя вечно оставаться в колыбели».

***
Основоположник кибернетики Норберт Винер заметил как-то, что в отдаленной перспективе развитие и усовершенствование кибернетических машин может привести к нежелательным последствиям: «Чем большие творческие способности даются машине, тем больше у нее возможностей принимать самостоятельные решения. А это значит, что тем сложнее становится управление этой машиной».
В связи с этим Винер напоминает известную балладу Гете: «Жил на свете ученик чародея. Однажды учитель ушел и велел ему наносить воды. Ученик решил воспользоваться волшебной метлой и наказал ей выполнить за него работу. И вот уже все чаны и ведра полны, а вода всё прибывает. Ученик чародея хотел остановить метлу, но, увы, не знал заветного слова. Когда вода стала заливать дом, он сломал метлу. И что же? Вместо одной две метлы стали таскать воду! И только приход волшебника, знавшего заветное слово, предотвратил наводнение. Вопрос в том, будет ли человек всегда знать заветное слово»
Если Винер говорит об угрозе кибернетической машины в виде проблематической возможности, то многие его соотечественники, американские писатели-фантасты, доводят эту мысль до абсурда. Они изображают войны роботов с людьми, порабощение машинами всего человечества, безграничную власть гигантского электронного мозга, управляющего всей Америкой, и т. д.
В советской литературе кибернетическая фантастика тоже заняла заметное место, но проблема человек-машина решается по-иному.
Говоря о совершенных кибернетических устройствах, наши писатели видят в них не «братьев», склонных к соперничеству и мятежу, а верных и трудолюбивых помощников человека. И недаром Геннадий Гор в своих научно-фантастических повестях «Докучливый собеседник», «Странник и время», «Гости с Уазы» («Кумби»), в которых подробно рассматривается вопрос о будущем кибернетики, осуждает идею создания «эмоционального» робота.

Мы знаем немало интересных произведений советских писателей, раскрывающих чудесные возможности кибернетических устройств, начиная с рассказа братьев Стругацких «Испытание „Скибр"» и кончая парадоксальными рассказами писателя-физика А. Днепрова и И. Варшавского, ленинградского инженера, лишь недавно пришедшего в литературу.

В нашем сборнике представлены два коротких рассказа И. Варшавского - «Роби» и «Индекс Е-81». Если в первом автор показывает в юмористической форме, до какого абсурда могут довести поспешные выводы, что машина якобы способна во всем и полностью заменить человека, то во втором проблемные вопросы кибернетики используются как повод для политического памфлета: попытка одряхлевшего миллионера, этакого новоявленного Фауста, купить недоступные ему ощущения, кончается для него катастрофой.
Что касается кибернетических рассказов А. Днепрова («Суэма», «Крабы идут по острову» и др.). то они, перекликаясь с приведенными выше высказываниями Винера, звучат как предупреждение.
А. Днепров заметно расширяет диапазон своего творчества. Герои его новых рассказов («Фактор времени», «Пятое состояние», «Красная мумия» и др.) делают неожиданные открытия на «стыках» кибернетики, биологии и медицины. От этого даровитого эрудированного писателя, уже сказавшего свое слово в научной фантастике, можно ожидать новых интересных вещей.

***
Наша планета хранит еще много неразгаданных тайн. На географической карте земного шара и по сей день остаются незаштрихованные белые пятна. В дебрях Центральной Африки и Южной Америки, в горных цепях Гималаи я Каракорума, не говоря уже об океанских глубинах, ученые находят неизвестные доныне образцы реликтовой флоры и фауну. Отважные вулканологи и исследователи пещер, проникая в «царство Плутона», открывают неведомый доселе подводный мир.
Природоведческая и географическая тема всегда привлекала воображение фантастов. Достаточно вспомнить «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна, «Затерянный мир» Конан-Дойля, романы академика Обручева «Плутония» и «Земля Санникова». В какой-то степени к этой традиции примыкают и превосходные рассказы профессора-палеонтолога И. А. Ефремова, построенные на хорошо знакомом ему материале. В них на первый план выдвигается романтика исследовательского труда ученого, направляющего все свои способности на выяснение того или иного загадочного явления. К этому циклу рассказов относится и «Озеро горных духов», в котором геолог по косвенным признакам и совершенно необычным путем делает важное открытие.
Под несомненным влиянием романов Обручева и ранних произведений Ефремова находится творчество только начавшего свой путь в литературе геолога А. Шалимова, автора научно-приключенческих повестей и рассказов, объединенных в сборниках «Горный компас» и «Тайна гремящей расщелины». Интересно задумана повесть А. Шалимова «Охотники за динозаврами». Острый приключенческий сюжет сочетается с фантастическим допуском существования в дебрях тропической Африки хищных динозавров. Предположение, на первый взгляд, совершенно невероятное! Но если учесть многочисленные зоологические находки последних лет (например, кистеперая рыба, выловленная в Индийском океане), то и поныне живущая среди африканских охотников легенда о чудовищных ящерах, якобы обитающих в дебрях тропических лесов, может со временем подтвердиться.

* * *
В идеологической борьбе сатира - одно из самых эффективных оружий. В арсенале писателя-сатирика множество художественных приемов, в частности, допущение заведомо невозможного. Некоторые наши фантасты прибегают к гротескным преувеличениям, к парадоксальным столкновениям идей, чтобы довести сатирический замысел до памфлетной остроты. Мы уже упоминали об этом в связи с рассказами А. Днепрова и И. Варшавского. Но политический памфлет не занимает в их творчестве основного места.
Иное дело Л. Лагин - признанный мастер этого трудного и, к сожалению, мало распространенного сейчас жанра, имеющего отличные традиции.
Л. Лагин известен читателям по фантастическим романам-памфлетам «Патент АВ», «Остров разочарования», «Атавия Проксима». Все его произведения, в которых действие обычно происходит в вымышленных странах и на несуществующих островах, остро злободневны по своему политическому звучанию, ибо направлены они против империализма и его агрессивной идеологии.
Сатирико-фантастическая повесть Л. Лагина «Майор Велл Эндъю» построена в виде дополнительных глав к роману Г. Уэллса «Война миров». Рассказ ведется от имени среднего буржуа майора Велла Эндъю, который из ненависти к демократии и простому народу становится пособником межпланетных захватчиков-марсиан и предателем человеческого рода. Так, используя сюжетную канву старого романа, писатель направляет сатиру против современных поджигателей войны, маскирующих свои черные замыслы лицемерными разговорами о защите «свободного мира» против «коммунистической угрозы».
Мы уверены, что жанр фантастического романа-памфлета, представленный пока лишь произведениями Л. Лагина, С. Розвала и Н.Томана, должен занять заметное место в советской литературе.
Настоящий сборник только частично отражает многообразие тем и сюжетов нашей научной фантастики. Но каждый, кто его прочтет, бесспорно откроет для себя много нового и интересного в этой области художественного творчества, которая развивается под знаком мечты и науки.

@темы: Критика, Извне, «Страна багровых туч», Испытание "СКИБР", Возвращение (Полдень XXII век), «Путь на Амальтею», «Стажёры»

---

И еще раз сонет Цурэна

[silent-gluk]

Утащен отсюда: www.stihi.ru/2012/05/31/6762

Автор - Елена Липаткина

Сонет Цурэна

Как лист увядший падает на душу,
так пал и я с вершин моей стены.
Я избежал и смерти, и страны,
а прочно ли стоял на этой суше?..

Когда читал балладу в кабаках,
да в спор вступал с бутылкою в руках,-
ума палата, только ноги в грязи,

и на ветру дрожу, как этот лист,
от качки бледный, мерзкий памфлетист,
ни в доны, ни на дно, ни просто в князи.

Мой рев - что больше нечего отнять,
и это яростней и бессловесней мата,
почти так завтра Киру будет звать
от качки тверди спятивший Румата.

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

ВСАДНИКИ БОЛЬШОГО ОТКРОВЕНИЯ

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера tengu_crow в ВСАДНИКИ БОЛЬШОГО ОТКРОВЕНИЯ

Короткое предисловие

В моем жж есть несколько заметок на тему конспирологии в цикле Стругацких, посвященных "синдрому Сикорски" и их возможного соотношения с реальным миром (спасибо _warbear_ и подсказанному им происшествию с квартирой Ефремова ).

Некоторое время назад, одна из заметок (благодаря silent-gluk) попала в профильное сообщество, и вызвала там оживленное обсуждение. В процессе оного, мне пришло в голову, что существует возможность альтернативного варианта развития событий "Жука" и "Волн". Результатом было достаточно плотное перекапывание темы (и один весьма язвительный комментарий на творение Песаха Амнуэля, который совершенно не разобрался в теме).

Я даже успел поделиться идеей с народом, однако, потом свалился с легкой простудой, потом навалились дела по работе и заверте... Словом я только сейчас обнаружил, что у меня в заметках лежит почти готовый черновик рассказа. Не прошло и полгода, да Спасибо вышеупомянутым _warbear_, silent-gluk и snowman-fedya за подсказанные идеи.

---

Виктор Войников
ВСАДНИКИ БОЛЬШОГО ОТКРОВЕНИЯ

---

Конфиденциально!
Доступ только для членов Президиума Всемирного Совета и уполномоченных лиц!
Тема: "Всадники ниоткуда"
Содержимое: фрагменты фонозаписей устройств с неидентифицируемой маркировкой.
Примечания: Характер первых двух фрагментов предполагает возможное использование служебного регистратора. Третий фрагмент представляет собой оригинал записи собеседования, состоявшегося в «Доме Леонида» (Краслава, Латвия) 14 мая 99 года.

---

...помимо всех существующих гипотез, решение проблемы может заключаться либо в сумме всех этих гипотез, либо ни одна из них не подходит для этой цели

-- Айвен Т. Сандерсон "Твари"


Фрагмент 1

фрагмент фонозаписи служебного регистратора с неидентифицируемой маркировкой

...

Историю пишут не победители - историю пишут мемуаристы и летописцы. Давно замечено - хочешь остаться в истории тем или иным образом - веди дневники, пиши мемуары. В истории остаются только записи.

По роду той деятельности, которую я вел последние сорок лет, мне не свойствена склонность к мемуаристике - за исключением рапортов-докладов, отчетов, служебных записок и прочей документации. Однако, история с Подкидышами требует некоторых пояснений - которые по известным причинам не могут стать достоянием общественности в настоящее время и не смогут стать им еще много лет. Поэтому я считаю своим долгом зафиксировать происходящие для того, кто придет на мое место и, вероятно, столкнется с обстоятельствами, подобными тем, с которыми пришлось столкнуться мне.

Прежде всего - мы недооценивали даже не столько инопланетный разум, сколько свою собственную инертность. Инертность мышления, которая едва не поставила нашу цивилизацию на край катастрофы. Впрочем "мы ленивы и нелюбопытны" было написано больше трех с половиной веков назад.

И даже поведение тагорян не стало подсказкой...

...

...подразумевалось, что Подкидыш собирается приложить детонатор к своему клейму, чтобы активировать его. В том, что он отыщет даже хорошо спрятанные "детонаторы" сомнений не возникало.

Абалкин умудрился проскользнуть мимо этого новичка из КОМКОНа - который совершенно неудачно задержался в лаборатории за починкой паяльника для сварки сверхпрочного тетраканэтилена. Он безошибочно обнаружил спрятанный футляр с детонаторами.

Нужно было видеть его в этот момент. Бесшумно возникшее в лаборатории существо, которое мы считали Львом сбросило маску. Присутствие Майи Тойвовны не произвело на него ровным счетом никакого впечатления до тех пор, пока он не нашел футляр с детонаторами. Я потрудился засунуть футляр достаточно далеко, но он нашел его безошибочно.

С этого момента все пошло не так.

Абалкин даже не попытался активировать детонаторы. Наблюдая за ним из засады я ловил каждый момент, держа его на прицеле и спрашивая себя - хватит ли сил и энергии, чтобы остановить его, если до этого дойдет дело? Верный "герцог" с экспансивными пулями, оружие последнего шанса алайских дознавателей, внезапно показался детской игрушкой - что-то вроде рогатки, с которой беспризорники в Пандее охотятся на мелкую дичь. Только Абалкин не был морским воробьем или речной крысой.

Он достал детонатор, но даже не попытался активировать его. Вместо этого он направился к Майе Тойвовне, которая в каком-то оцепенении следила за ним. Кажется он даже что-то лепетал. Моя дорогая, все должно закончиться, уже все хорошо, вот увидишь и так далее.

Я пытался понять, что происходит - загипнотизированные "автоматом Странников" мы были убеждены, что детонаторы нужны для того, чтобы активировать Подкидышей. Запустить программу.

Только когда Абалкин привлек Майю к себе (она доверчиво прижалась к его груди) и занес руку со злополучной серой блямбой, головоломка сложилась в моей голове в одной ослепительно яркой вспышке - вероятно нечто подобное переживали самураи в своем сатори.

И я вышел из тени.

Я действовал рефлекторно. Тоже автоматически. Тоже согласно программе. Прогремел выстрел. Рука с детонатором дернулась. Серый кругляш упал и покатился к моим ногам.

Абалкин медленно отпустил Майю и повернулся ко мне. Наши взгляды встретились. Он понял все. Он понял, что я догадался, что я знаю. И рванулся ко мне.

Ровно в этот момент я почувствовал себя даже не стариком - хонтийским ребенком с рогаткой, пред которым внезапно возник тахорг.

Даже с простреленой рукой все расклады были в его пользу. Сумасшедший старик, параноик с пистолетом, и несчастная жертва, которая его сумела обезоружить - немного повредив при этом. Впрочем, я все еще пытаюсь приписывать ему человеческие мотивы. Не было бы несчастных жертв и параноиков. В наиболее вероятном варианте сценария был бы просто случайно выстреливший пистолет и относительно быстро нашедшие общий язык актеры театра - я, Майя и Лев. Хэппи энд.

Этого не произошло. Как я уже говорил, пули "Герцога" экспансивные и превращают внутренности в фарш - для современного человека, тем более для прогрессора, прошедшего кондиционирование и специальную подготовку, это не смертельно, но вполне достаточно, чтобы остановить на полдороге даже такого умелого и подготовленного прогрессора, каким был Абалкин.

...


Конец фрагмента 1


...теперь отправляйтесь и привезите мне мистера Кэлвертона Смита, Лоуэр-Бэрк-стрит, дом тринадцать.

-- Артур Конан Дойл "Шерлок Холмс при смерти"


Фрагмент 2

фрагмент фонозаписи служебного регистратора с неидентифицируемой маркировкой
специальное примечание в NB-сегменте записи: Мемуар-реконструкция. "Дом Леонида" (Краслава, Латвия). 14 мая 99 года. 13:00.

...

Горбовский пришел в себя, когда я уже паковал излучатель и ловушку. Он открыл мутные от усталости глаза. Я подвинул к нему чашку.

- Это было необходимо? - спросил он и устало прикрыл глаза. - Я имею в виду...

- Мы научились извлекать их, - я осторожно положил янтариновую коробочку на стол.

Цена была высокой - несколько жизней добровольцев, несколько здравых умов и... несколько "всадников". Впрочем, когда истинное назначение "детонаторов" стало понятно, инженеры раскололи общую идею достаточно быстро. Стало понятно зачем и для чего нужны "неопознанный артефакт 11/16B" и "неопознанный артефакт 11/17B" ну и еще кое-какие технологические подробности. После 63-го года события начали развиваться еще быстрее.

Горбовский потянулся и помассировал виски. Его взгляд постепенно прояснялся.

- То, чего мы все так страшились, - он вздохнул и оценивающе покосился на чашку.

- Ну...

- Видимо ожидание закончилось, - он поморщился. - Все-таки какого пакостного... - как вы их называете, Рудольф?

- "Наездника". "Всадника", - я пожал плечами, внезапно осознав, что мы даже не успели придумать название для... для всадников.

- Почему ему так хотелось умереть? - жалобно спросил звездолетчик. - Откуда, откуда у разума такая тяга к саморазрушению?

Я снова пожал плечами.

- Самое противное, что ты чувствуешь все, что чувствует твой "всадник". Все нюансы, все обертоны. Рудольф, вы представляете себе, что значит хотеть умереть? Когда ты не можешь разобраться в том, что тебя гложет, не находишь причин для этого, но... но тебе хочется чтобы... м-м-м кино поскорее закончилось.

Я покачал головой.

- Как у вас получилось с этим совладать? - спросил сменил он тему разговора.

Я сделал пятиминутный экскурс, стараясь не очень углубляться в подробности.

- Биомодель Михайлова, - задумчиво покивал он. - На принципах Каспаро? А ведь я это помню - Великое Кодирование, Свердловский институт биокодирования.

"А так же биогенераторы и Пильгуй", - подумал я. Мне вспомнлся старина Бромберг. Лучшие знатоки запрещенной науки получаются из тех, кто занимается запрещением этой запрещенной науки. "Путь правды и справедливости иногда извилист", - как сказал кажется Строгов.

Он медленно поднялся и прошлепал к окну. Его взгляд прояснялся. Со стороны это выглядело так, словно в грязном пруду забил чистый источник и теперь вода быстро вымывала муть.

- Клейма, - хмыкнул он, потирая затылок. Там быстро рассасывалась небольшая черная фигура.

- Стигматы, - подсказал я. - Психоаллергия. Нервная система не может справиться с присутствием наездника и переводит это в физиологию.

- Занятно, - он снова потер затылок и вздохнул. - Кто бы мог подумать, что мы окажемся настолько слепы? "Вот мой шлем и телескоп!" - Громко крикнул мистер Хопп", - он скрипуче рассмеялся. - Какими слепцами мы все оказались, а?

- Ну никто не мог предположить, что...

- А это в первую очередь ваша обязанность предполагать и проявлять эммм... профессиональную паранойю, кажется так вы выражались?

Он посмотрел на меня.

- Это вы все время твердили про святую воду и нечисть. "...ergo propter hoc...". Если это найдено на базе Странников, в антураже из аппаратуры Странников, следовательно это продукт Странников.

Я просто пожал плечами. Боюсь, в этот момент я был несколько на взводе - близился финальный акт и у меня не было уверенности, что моя сшитая на скорую руку и на живую нитку импровизация сработает как надо. Но другого сценария у меня не было.

Он проковылял обратно к кушетке и лег, страдальчески натянув на себя клетчатый плед.

- У меня кружится голова, - очень по-детски пожаловался он. - Это нормально?

- Более чем. На первичное восстановление обычно уходит не больше часа, но в разных случаях процесс может занимать разное время.

- Мне наверняка будут сниться кошмары, - жалобно предположил он. - Боюсь я не гожусь для ваших игр в казаки... в старики-разбойники, - слабо улыбнулся он.

- Скорее в испорченный телефон. Выпейте, - я снова подвинул к нему чашку. - Вам нужно восстановить силы. У нас долгий день впереди и - к сожалению - силы вам понадобятся.

- Что вы собираетесь предпринять?

Я кратко изложил ему то, что предстояло проделать. Он ничего не ответил, просто вздохнул и плотнее закутался в плед.

Я подвинул к нему чашку.

- Выпейте. Вам нужно хоть немного поспать. Ментальная система должна восстановить свою структуру.

Горбовский послушно проглотил содержимое чашки. Убедившись в том, что он заснул, я вышел и аккуратно закрыл за собой дверь. Затем следовало сгорбиться и проковылять к глайдеру, который я ненадолго одолжил у старика Бадера. Судя по тому, что произошло дальше, свою роль мне удалось сыграть на отлично.


Конец фрагмента 2


— Вы, конечно, удивлены моим приходом, сэр? — спросил он странным, каркающим голосом.

-- Артур Конан Дойл "Пустой дом"


Фрагмент 3

Содержание: фрагмент оригинала записи собеседования, состоявшегося в «Доме Леонида» (Краслава, Латвия) 14 мая 99 года.
Участники: Л. А. Горбовский, член Всемирного Совета, врио президента сектора «Урал-Север» КК-2; Д. А. Логовенко, зам. Директора харьковского филиала ИМИ.

...

КОМОВ: Хорошо, хорошо. А что же все-таки такое — метагом? Каковы его цели, Даниил Александрович? Стимулы? Интересы? Или это секрет?

ЛОГОВЕНКО: Никаких секретов.

(пауза. шум)

ГОРБОВСКИЙ: А вот это уже лишнее. Будьте добры, займите свое место.

(снова шум, что-то двигают по полу)

ГОРБОВСКИЙ: Мне надо было бы сказать, что "игра окончена" или что-то в таком роде. Но вы же понимаете, это не детектив и не шпионский фильм о хонтийских проникателях. Данниил Александрович, точнее тот, кто им является сейчас, пожалуйста. Мы знаем о ваших способностях и более или менее представляем вашу историю. Пожалуйста... Максим, мальчик, не держите его так, словно он собирается нас убить. Давайте успокоимся и поговорим как цивилизованные люди. Или, если вам так угодно, как цивилизованные люди и нелюди.

Вы успокоились? Готовы выслушать нас? Геннадий Александрович, прошу вас.

КОМОВ: Для экономии времени я перечислю уже известные нам факты.

Прежде всего мы знаем, что людены или метагомы - это миф. Хороший, удачный, правильный, рассчитанный на нашу психологию миф. Мы знаем кто вы, хотя и не выяснили до конца историю вашего происхождения. То, что было в системе ЕН 9173 - на той безымянной планетке, как мы предполагаем, было лабораторией Странников. Там они ставили эксперименты над вами.

Лаборатория привлекла наше внимание и, хотя мы сделали совершенно неверные изначально выводы, более поздние исследования позволили установить факты наличия многочисленных контактов с вашей цивилизацей - как через "хранилища душ" вроде тех, что мы нашли на ЕН 9173 среди прочих предметов, так и неизвестными пока нам путями. Мы обменялись информацией с представителями других цивилизаций - в частности с тагорянами - и провели некоторые собственные исследования. Факты контактов аналогичного рода известны и им.

Мы знаем, что "детонаторов" было намного больше и Странники держали их как материал для лабораторных исследований - а объект Странников, найденный нами первым был просто лабораторией. Мы знаем, что у вас существует внепространственный способ связи - как частично между собой, так и с теми, кто заключен в "детонаторах".

Теперь мы знаем, что наездник сращивается с бессознательным любого разумного существа. Точнее, с бессознательным разума, который имеет зубец Т-ментограммы. Он развивается в бессознательном, как субличность, которую мы называем "наездником" или "всадником". По мере своего развития "наездник" обгоняет своего носителя и берет над ним контроль. С нашей точки зрения вы представляете собой что-то вроде информационного или ментального разумного вируса.

У Подкидышей - тех, кого мы нашли в саркофаге такого зубца нет, поэтому можно предположить, что Странники каким-либо образом экспериментировали с вами или тиражировали вас. С непонятными нам целями. Лично я могу предположить, что их интересовала ментальная связь - с вашими прототипами, которые хранились в "детонаторах" - хотя характер этой связи мы до сих пор...

(шум, движение)

КОМОВ: Разве эта штука не должна была его обездвижить?

(шум)

ГОРБОВСКИЙ: Данниил Александрович, пожалуйста. Я сам был носителем наездника. Я знаю, что это такое. Вы рассчитывали, что сможете посадить еще одного наездника Комову - это я знаю тоже.

Мы могли вас легко уничтожить. Провести так сказать дезинфекцию ментальной сферы. Мы этого не делаем. Вместо этого мы предлагаем контакт и обмен информацией. Полвека назад начались эксперименты по созданию искусственного мозга в "нуль-состоянии". Исследования лаборатории Странников подтолкнули этот процесс и теперь мы можем предложить вам вполне комфортные вместилища без жертв с нашей стороны. Подумайте о том, что мы можем предложить друг другу. Насколько мне известно, мнение Совета разделилось - есть такие, кто считает, что с вами будет невозможно найти общий язык, но они в меньшинстве.

ЛОГОВЕНКО: Что... будет... с теми... кто... кто... кто уже...

КОМОВ: Он имеет в виду тех, кто уже носит "наездников".

ГОРБОВСКИЙ: Полагаю этот вопрос должны будут решить сами носители. Кстати, Геннадий Александрович?..

КОМОВ: ...часть вызвалась добровольцами. Это же потрясающая возможность для контакта. Однако, возникает вопрос тайны личности.

ГОРБОВСКИЙ: (вздыхает) Полагаю этот вопрос тоже будут решать сами носители? Могу предположить, что предложеный вариант с "люденами" им понравится.


Конец фрагмента 3

@темы: «Волны гасят ветер», «Жук в муравейнике», Вторичное творчество, Перепост, Ссылки

---

Пепел Бикини. Начало.

[silent-gluk]

И мы начинаем новый цикл.

Оригинал взят у ЖЖ-юзера polakow в Пепел Бикини. Начало.

Сравнение трех вариантов повести Л. Петрова и А. Стругацкого "Пепел Бикини". С обильными цитатами из всех трех вариантов (предполагается, что читатели плохо знают эту повесть).


1 марта 1954 года Пентагон на полигоне в атолле Бикини испытал водородную бомбу. В результате многие люди, находившиеся как будто на безопасном расстоянии (в десятках и даже сотнях километров от эпицентра взрыва) заболели лучевой болезнью. И в первую очередь – рыбаки японской шхуны «Счастливый Дракон». Один из них - радист (по книге) Сюкити Кубосава двадцать четвертого сентября того же 1954 года скончался.
Об этом рассказывает повесть Л. Петрова и А. Стругацкого «Пепел Бикини».
События эти были весьма значимы. Человечество, наконец, осознало опасность радиации, поражающей мирных людей на большом расстоянии и через значительный промежуток времени после ядерного взрыва, и в сравнительно короткий срок все атомные полигоны стали подземными.
В «Пепле Бикини» показана предыстория и ближайшие последствия этого события для трех групп людей: американской военщины, простых янки (строителей полигона) и японцев.
«Пепел Бикини» в пятидесятые годы выходил трижды: журнал «Дальни Восток» № 5 1956 года, журнал «Юность» 1957 год, № 12 и маленькая книжечка «Государственного издательства детской литературы Министерства Просвещения РСФСР» (или просто «ДЕТГИЗ») 1958 года.
К этой самой первой вещи Аркадия Стругацкого (в соавторстве с
Л. Петровым) я подходил без малейшего пиетета и считал ее «грехом молодости» будущего мэтра. Причина видна уже из (кратчайшей) аннотации – морализаторство и резонерство.
Однако, разумеется, это общий недостаток подобных произведений, а не «авторский грех». И авторы прекрасно знают, как его преодолеть.
Первый вариант повести, вышедшей в журнале «Дальний Восток» (далее – ДВ), предельно документален. О вещах жестких и жестоких говорится с равнодушной обыденностью.
И в первую очередь – о таком грязном деле, как политика.

/…/ когда на Тихоокеанском театре военных действий некоторыми офицерами императорской армии был возрожден древний самурайский обычай пожирать дымящуюся кровью печень поверженного врага, доктор Миками отозвался об этом, если и не с безусловным одобрением, то, во всяком случае, без порицания, пустившись в туманные рассуждения о классических национальных традициях племени Ямато.
А ведь Миками – ведущий японский врач.
Американские политики не намного лучше:
- А самое неприятное, мои уважаемый друг, - понизив голос, проговорил Удзуки, - заключается в том, что несчастные рыбаки правы.
- В чем? В том, что отказывались лечиться у янки?
- Нет, в том, что янки их будут использовать как своего рода подопытных животных. Во всяком случае методы работы Нортона и его помощников весьма напоминают мне... м-м...
Удзуки замолк и задумался. Может быть ему вспомнились описания работ генерала Исии, опубликованные после Хабаровского процесса?

Даже бравому адмиралу не по себе:

Брэйв похолодел. Да, ведь он слишком много знает. Значит, выбросить его нельзя. Зато можно... Нет, только не это. Нет, нет... Его знают, он умеет молчать.
/…/
Голова Брэйва кружилась, перед глазами плыли багровые пятна. Он едва стоял.
/…/
Остается... ждать приговора.

Чего же тогда ждать простым строителям полигона?

Субботние вечера показались бы постороннему сущим адом. Всевозможные обиды, действительные и мнимые, накопленные за всю неделю и потонувшие было в отупляющей усталости, всплывали тогда наружу и выливались в ожесточенные драки. Кто-то невидимый умело и без промаха направлял эти взрывы пьяной энергии в русло национальной розни. Мексиканцы бились с американцами, негры с мексиканцами и китайцами, все - друг с другом. Между дерущимися, покрикивая для порядка, но ни во что не вмешиваясь (разве только, если дело доходило до убийства), расхаживали патрули с буквами "МР" (военная полиция США – прим. авт.) на пробковых шлемах. К концу первого месяца вдруг выяснилось, что регулярно и самым страшным образом оказываются избитыми те немногие, кто имел какие-либо столкновения с администрацией.
/…/
Однажды воскресным утром тело несчастного Майка нашли на берегу среди обломков коралловых глыб. Негр лежал наполовину в воде, лицом вниз, руки его были скручены за спиной проволокой, на затылке зияла страшная рана. Это было не первое убийство на острове, ибо одуревшие от жары и спирта люди дрались иногда чем попало, но, конечно, никому не пришло бы в голову связать противника перед тем, как раскроить ему череп, а затем для верности подержать его лицом в воде. И все же администрация, по-видимому, не усмотрела в этом случае ничего необычного. Мало того, Чарли и Дику показалось даже, что дело стараются замять. Труп закопали в северной части острова и насыпали над неглубокой могилой кучу песку.

@темы: Литературоведение, А.Стругацкий, Пепел Бикини, Л.Петров, Перепост, Ссылки, Цитаты

---

И опять воскресенье

[silent-gluk]

И с нами издание чешское.



Это вот обложка.





Авантитул.




Контртитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Выходные данные.


Итак, с нами:
Strugackij A. Je tezke byt bohem / Strugackij A., Strugackij B.; Prel.J.Piskacek; Obalku navrhl J.Zbanek. - Praha: Svoboda, 1973. - (Omnia). - 192 s. - 17750 ekz.

Что можно сказать о переводе?.. Имена в основном транслитерируются (Paska, Anka, Anton); варианты имен приводятся (Anka - Anicka, к примеру), но без комментариев. Jeremy Tafnat. Скелет Бако - Kostlivec Bako, что логично. Вага Колесо - Paveza Rumpal.

Географические названия в основном переводятся (Икающий лес - polesi Skytanda, Пьяная Берлога - Opily brloh.

@темы: Картинки, Переводы, Библиофильское, «Трудно быть богом», Библиография, Книги

---

Оказывается, есть и такая статья...

[silent-gluk]

Демочко Ю.Ю. Особенности иронии в произведениях "мистических реалистов" (М. Булгаков, братья Стругацкие, Анхель де Куатьэ) // Ирония, сатира, комизм, юмор, сарказм в эстетической практике XX века: Вестник Крымских чтений И. Л. Сельвинского. - Выпуск 6. - Симферополь: Крымский архив, 2009.

Как бы ее почитать...

@темы: Литературоведение

---

И от Олди

[silent-gluk]

Оригинал взят у Олег Ладыженский в post

Луна бледна -- горит, никто не тушит,
Слегка горчит вино,
Рояля звук мои ласкает уши,
От фьорда дует норд,

Как Лист увядший падает на душу
В сонате си-минор!

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Перепост, Ссылки

---

И еще раз сонет Цурэна

[silent-gluk]

Утащен отсюда: samlib.ru/k/karin_g/ipesenkanespeta.shtml

Автор - Глейзер Карин

***
Как лист увядший падает на душу -
по лиху гололёда внесезоний
плывёт себе корабликом досужим,
бессонным сном в озонном перезвоне,

шуршит смешливой крапинкой печали,
першит стыдливой смелостью победы
талан, что мы себе наобещали,
а стало быть, и песенка не спета;

и в золочёном карцере свободы
не грех шутить с огнём и дуть на воду,
лезть на рожон, драть глотку, бить баклуши,

покуда время - лучший в мире лекарь -
мерцающим сонантом саундтрека,
как лист увядший, падает на душу...

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

И еще тьмускорпионская новость

[silent-gluk]

Которой мы традиционно обязаны polakow.

Кривощекова Е. Чужих меж нами нет: [О романах Евгения Филенко «Вектор атаки», «Объемный взрыв» и «Пламенная кода»] // Коммерческие вести (Омск). - 2016. - 24 февраля (№ 7). - С. 19.

С одной стороны, все три романа – продолжение «Бумеранга на один бросок», о котором в «Книжном клубе» рассказывалось 10 февраля, с другой – главный герой «Бумеранга…» Северин Морозов непосредственно сам проходит по сюжету лишь несколькими эпизодами. Напомню, что действие проистекает в далеком будущем, напоминающем светлый «Мир Полдня» братьев Стругацких. Но черные эхайны – потомки неандертальцев, которых миллионы лет назад отселили с Земли на много световых лет, считают Федерацию человечества своим врагом и действуют соответственно:
[...]
«- Вы серьезно полагаете, что эхайны утихомирятся?!

- Рано или поздно такое происходит со всеми. Волны гасят ветер, мессир…

- Кто это сказал?

- Некто из мудрых. Гуманитарное наследие человечества, их вклад в житницы пангалактической культуры.

- Гм… но кто в нашем случае волны, а кто ветер?

- Это зависит от угла зрения, мессир, - уклончиво заметил адъютант Стьесс».

У Евгения Филенко немало аналогичных ссылок на братьев Стругацких. В отличие от большинства других авторов он органично существует в мире Полдня: это не эпигонство, это полноценный развивающийся мир, а не декорация на литстудии. Уверен, Евгений Филенко – единственный, кому было бы по силам действительно написать роман «Белый ферзь» в отличие от той халтуры, которая существует сейчас.

@темы: Тьмускорпионь

---

А вот в Канске...

[silent-gluk]

...и так хорошо знакомом любителям творчества Стругацких, открылась и городская библиотека имени А. и Б.Стругацких.

О чем сообщается здесь - www.kvgazeta.ru/latest-news/7899.html?task=view .

Правда, в статье не говорится, почему библиотеке присвоили именно это имя...

@темы: Сказку сделать былью, Ссылки

---

И уже пятый том!

[silent-gluk]

Вышел в свет пятый том Полного собрания сочинений Стругацких.

В нем - "Стажеры", уже известный читателю "В наше интересное время" и неизвестные - "Экипаж "СКИФа"" (эх, вот бы по нему сняли фильм... тогда...) и отрывки из "Повести о Горбовском". Очень интересны - традиционно - варианты (в данном случае - "Стажеров"), можно узнать, как шла работа над текстом.

Также в том входят: публицистика, переписка, дневники и записные книжки. И вкладка с фотографиями! И очень интересные примечания!..

С бумажной версией все пока сложно, так что приобрести можно здесь: litgraf.com/eshop.html?shop=10

@темы: Дневники, Записные книжки, Собрание сочинений, Письма и дневники, Полное собрание сочинений, «Стажёры», Экипаж "СКИФа", [Повесть о Горбовском], Ссылки

---

Ой, снова воскресенье!..

[silent-gluk]

И с нами очередное издание.

На этот раз венгерское.




Это обложка.





Авантитул.




Контртитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Стр. 171, кусочек послесловия.




Выходные данные.


Итак, с нами:

Sztrugackij A. Egymilliard evvel a vilagvege elott / Sztrugackij A., Sztrugackij B.; Ford. I.Foldeak; Послесл.P.Kuczka; Обложка K.Molnar. - Budapest: Kozmosz konyvek, 1978. - 184 s. - (Kosmosz fantasztikus konyvek). - ISSN 0324-5225. - ISBN 963-211-310-1. - 39800 egz. - Венг. яз. - Загл. ориг.: За миллиард лет до конца света.

Содерж.:
Egymilliard evvel a vilagvege elott. S.5-170.
A.Sztrugackij - B.Sztrugackij / P.Kuczka. - S.171-183.

"За отчетный период" венгерского я так и не выучила, поэтому о переводе ничего внятного сказать не могу. Имена в основном затранскрибированы (Maljanov, Kaljam и т.д.), варианты имен (Irka, Kaljamuska и т.д.) учитываются, но приводятся без комментариев. Weingarten опознан так. Кстати, "Палыч" (Арнольд Палыч Снеговой) - Pavlics.

Имеются примечания. Объясняющие, кто такие тонтон-макуты и капитан Конкассер.

Относительно текста - похоже, это книжный вариант. Потому что присутствуют лифчик и тонтон-макуты. А вот насчет монолога Вечеровского - "Мы привыкли, что Мироздание предельно неантропоморфно. Что нет ничего менее похожего на человека, чем Мироздание. И мы не привыкли, чтобы законы природы проявлялись таким странным образом. Природа умеет бить током, сжигать огнем, заваливать камнями, морить чумой. Мироздание проявляет себя полями и силами, полями сил. Мы не привыкли видеть среди орудий природы рыжих карликов и одурманенных красавиц. Когда появляются рыжие карлики, нам сразу начинает казаться, что действуют уже не силы природы, а некий Разум, социум, цивилизация. И мы уже готовы усомниться в том, что бог природы коварен, но не злонамерен. И нам уже кажется, что скрытые тайны природы - это сокровища в сейфах банка, оборудованного по последнему слову ворозащитной техники, а не глубоко зарытые тихие клады, как мы думали всегда. И все это только потому, что мы никогда прежде не слыхивали о полях, имеющих своим квантом рыжего карлика в похоронном костюме. А такие поля, оказывается, существуют. Это придется принять и понять. Может быть, в том и причина, что мы, какие мы есть… Мы все искали «достаточно безумную теорию». Мы ее получили… - Он вздохнул и посмотрел на меня. - То, что происходит с нами, похоже на трагедию. Но это ведь не только трагедия, это - открытие. Это возможность взглянуть на Мироздание с совершенно новой точки зрения. Постарайся, пожалуйста, понять это." - не уверена. То ли его нет (что для книжного варианта нормально), то ли я его не опознала...

@темы: Картинки, «За миллиард лет до конца света», Переводы, Библиофильское, Библиография, Книги

---

Вопрос к знатокам французского

[silent-gluk]

Вдруг вспомнилась мне песенка Моллара из "Пути на Амальтею".

Помните - «Две ласточки целуются за окном моего звездолета. В пустоте-те-те-те. И как их туда занесло. Они очень любили друг друга и сиганули туда полюбоваться на звезды. Тра-ля-ля. И какое вам дело до них».

Так вот, как вы думаете, а как бы эта песенка могла бы выглядеть "в оригинале" (если бы она в нем существовала)?..

@темы: Переводы, «Путь на Амальтею», Вопросы

---

В перспективе и в горчичном соусе...

[silent-gluk]

Говорят, что в апреле выйдет вот такая книга:



Серия "Весь ***" от АСТ.

Обещают втиснуть цикл о Мире Полудня, но я не представляю, как это возможно... Разве что томик окажется кубическим в сечении.

Но даже и по такому случаю на оригинальные рисунки не расщедрились.

@темы: Картинки, Полдень, XXII век, Книги

---

И старая критика.

[silent-gluk]

Брандис Е., Дмитревский Вл. Дороги к звездам // Брандис Е., Дмитревский Вл. Через горы времени. - М.-Л.: Сов. писатель, 1963. - С.208-217.

Глава шестая ДОРОГИ К ЗВЕЗДАМ
Вместо заключения
«Туманность Андромеды» в оценках читателей. - Международная популярность и новаторское значение романа. - Коммунистические общество в произведениях Я. Вайсса и С. Лема. - Тема социального будущего в советской научной фантастике наших дней.- Романы Г. Мартынова „Каллистяне" и „Гость из бездны». - „Пик жизни" И. Забелина. - „Возвращение» А. и Б. Стругацких. - Коммунизм и предвидение.

После того как «Туманность Андромеды» была опубликована в журнале «Техника-молодежи», а затем вышла отдельными изданиями в «Молодой гвардии» и в серии «Роман-газета», в редакции на имя автора поступило огромное количество писем.
Нам удалось познакомиться лишь с небольшой частью этих взволнованных и непосредственных откликов на роман. Прежде чем новая книга Ефремова привлекла внимание критики и вызвала горячие споры на страницах печати, тысячи читателей высказали о ней свое суждение. Письма поступали не только со всех концов Советского Союза. Многие из них были с иностранными штемпелями.

Писали студенты, инженеры, известные ученые, педагоги. рабочие, школьники...
«Я - человек техники, прочел роман дважды с большим интересом и огромным удовольствием, - пишет известный авиаконструктор О.К.Антонов. - Нравится все: особенно отношение людей будущего к творческому труду, к обществу и друг к другу. Нравятся смелость, динамика и лиричность повествования. Книга окрыляет каждого человека, способного активно мечтать. Ради такого будущего стоит жить и работать».
«Жизнь, которую Вы нарисовали силой своего творческого воображения, должна быть, - заявляет доцент Ленинградского университета Н. Д. Андреев. - И я положу свой кирпич в ее строящееся здание - таково мое твердое намерение после того, как я прочел Ваш роман».
В письме студента Харьковского авиационного института В. Алфимова мы находим такие строки: «Сейчас с двумя своими друзьями я увлечен проблемой создания термоядерного ракетного двигателя. Конечно, ни втроем ни вдесятером нам этого не сделать. Но ведь на овладение термоядерной энергией в мирных целях брошены лучшие силы науки, и мы хотим биться в их рядах. И таких, как мы, мечтателей, много у нас в институте. У нас такое впечатление, что «Туманность Андромеды» адресована нам, молодым романтикам техники».
В нашем распоряжении было несколько десятков подобных писем. Все они свидетельствуют о том, что роман Ефремова получил признание у людей самых разных национальностей, профессий, убеждений и вкусов, покорив равной степени воображение и советских и зарубежных читателей.
Прав был ректор Ростовского университета Ю. А. Жданов, отметивший в своем письме в «Литературную газету», что «книга эта, пожалуй, одна из самых смелых и захватывающих фантазий во всей мировой литературе».
Социальный оптимизм Ефремова и вера его в высокое назначение человека произвели поистине ошеломляющее впечатление на читателей из капиталистических стран
«Ощущение от вещи в целом такое, - писал англичанин Э. Вудлей, - что она находится на много более гуманном уровне, чем какая-либо из западных научно-фантастических книг, которые я читал до сих пор. Это зависит от Вашего иного взгляда на будущее. . . Трудность чтения вызвана тем, что люди будущего будут более высокоразвитыми, чем мы, ныне живущие... Я предпочитаю ваш стиль писания цинизму многих английских и американских научно-фантастических писателей».
С этими мыслями перекликается письмо молодой француженки Кадрели из департамента Жиронды:
«... Я была приятно удивлена разницей между этой книгой и подобного рода американскими и французскими романами, героями которых являются гангстеры, перенесенные в космос. Почти все такие романы наполнены ужасами. Это наводит на мысль, что наши «западные» фантасты хотят видеть в будущем только катастрофы. Наоборот, герои произведения Ефремова - оптимисты».
Приведем в заключение отзыв еще одного французского читателя-Даниеля Доре:
«Автор рисует вполне правдивую картину будущей жизни человечества несколько веков спустя. Эволюция будущего мира осуществится по образу коммунистической эволюции в СССР. Я прочел много научно-фантастических книг, но никогда так не думал о реальности будущего, как во время чтения «Туманности Андромеды».
В свете этих отзывов становится понятно, почему «Туманность Андромеды» так быстро завоевала международное признание. За короткое время роман был издан в Румынии, Польше, Венгрии, ГДР, Чехословакии (на чешском и словацком языках), Болгарии, Франции, Японии, Индии (в отрывках на английском языке). Кроме того, для Англии, США и латиноамериканских стран роман переведен Издательством литературы на иностранных языках.
В 1960 году на ежегодном базаре советской книги в Париже, организованном Арагоном, «Туманность Андромеды» по числу распроданных экземпляров заняла первое место.
Все растущая популярность книги и у нас и за рубежом в значительной степени объясняется тем, что Ефремову удалось построить свой роман на совершенно новых, непривычных конфликтах, идущих вразрез с литературной традицией - либо «нормальный» человек вступает в столкновения с «ненормальными» условиями, либо наоборот. А в «Туманности Андромеды», как уже говорилось выше, намечены качественно иные конфликты: нормальный человек, свободный от темных пятен прошлого, живет и действует в нормальных условиях, свободных от всех противоречий «предыстории человечества».
Другая причина большого успеха «Туманности Андромеды» обусловлена, как нам кажется, масштабностью фантазии, далеким заглядом в будущее. Это позволяет автору нарисовать картину целого в широком плане, крупными мазками, по возможности отвлекаясь от более или менее случайных деталей и преходящих моментов, неизбежно отпадающих в процессе исторического развития, в ходе борьбы за достижение наиболее совершенного и целесообразного общественного устройства. Когда мы смотрим на героев романа и оцениваем их мысли и дела с большого расстояния, это дает нам своеобразный критерий для оценки и проверки, современной жизни с точки зрения ее движения к идеальному будущему.
И наконец, еще одна причина, объясняющая столь широкое признание романа Ефремова, связана с повышенным интересом к достижениям и перспективам науки и техники, безоговорочно доказавшей свое могущество и необходимость в современном обществе - и у нас, и за рубежом. «Именно в науке человек нашего времени, отрешившийся от религиозных представлений о мире, - пишет Ефремов в статье «Наука и научная фантастика», - видит единственную опору как для построения нового, справедливого общества, так и для «души», для понимания своего места и значения в жизни».
Ефремов с убеждающей силой сумел показать титанические свершения людей, поставивших науку на службу добру и справедливости и устранивших со своего пути все преграды для свободного развития творческого духа. В этих условиях наука достигла ослепительных высот, и в то же время все ее необыкновенные достижения, изображенные писателем, в сущности уже потенциально заложены в науке и технике нашего времени - в первых искусственных спутниках земли, в полетах первых космонавтов. В «Туманности Андромеды» мы видим словно уже реализованной мечту о приложении научных достижений к преобразованию природы, общества и самого человека. Это как раз и должно составлять сущность научной фантастики, ибо главный ее смысл - показать влияние науки на развитие общества и на развитие самого человека - на его сознание, психику, чувства. И потому научная фантастика не может выполнить свою задачу в отрыве от важнейших социальных вопросов современности.
В «Туманности Андромеды» научная фантастика впервые и в наиболее полном выражении обрела эти новые качества, отвечающие ее основной воспитательной задаче. Литературные недостатки этого романа, написанного ученым, не должны и не могут заслонить главного, того, что читатели почувствовали раньше критиков, - принципиальной новизны «Туманности Андромеды» и ее этапного значения в истории советской и мировой научно-фантастической литературы.
В том же направлении ведутся творческие искания и другими писателями, стремящимися нарисовать жизнь людей в эпоху мирового коммунизма.
Почти одновременно с «Туманностью Андромеды» появились талантливые книги чешского писателя Яна Вайсса «В стране наших внуков» и известного польского фантаста Станислава Лема «Магелланово облако». Несмотря на то что каждая из этих трех книг написана в своем собственном художественном ключе, русского, чешского и польского писателей сближает общность идейных устремлений.
Книга Я. Вайсса представляет собою сборник психологических рассказов, подчиненных одной теме - борьбе человека новой формации с укоренившимися пережитками старого мира: эгоизмом, тщеславием, равнодушием, завистью, ревностью и т. п. В лучшем рассказе сборника «Звезда и женщина» молодой астронавт Петр перед самым полетом встретил и полюбил Ольгу. Расставание с Землей показалось ему неимоверно трудным, и он отказался от участия в межпланетной экспедиции. Но все близкие, невеста, братья и даже мать, у которой космос уже отнял мужа, безмолвно осуждают Петра. После долгих и мучительных раздумий астронавт понимает, что сделал ложный, недостойный шаг, и снова просит включить его в число членов экипажа планетолета «Стрела».
Ян Вайсс пытается раскрыть новые черты взаимоотношений людей завтрашнего дня и в других рассказах - «Капля яду», «Треснутая ваза», «Мастер долголетия», «От колыбели к симфонии», «Сон в воздушном корабле». Сюжетное повествование перемежается лирическими раздумьями - своеобразным писательским дневником, органически входящим в ткань повествования.
«Я хочу показать, - пишет Я. Вайсс, - счастье человека грядущего, построенное на прочных товарищеских отношениях между людьми бесклассового общества; их борьбу с последними пережитками собственнических инстинктов; их отношение к творческому труду, который становится страстью; их героическую борьбу с природой - эту первую и последнюю, единую и вечную, величайшую борьбу человека, овладевающего самим собой и вселенной».
Станислав Лем в романе «Магелланово облако», так же как и Я. Вайсс, обращаясь к теме будущего, имеет в виду прежде всего его создателя - человека.
Действие романа переносит нас в XXXII век.
Прекрасна Земля, щедро одаряющая своих хозяев - людей бесконечно разнообразными и целесообразно используемыми богатствами. Прекрасны города, в которых живут люди. Освоив солнечную систему, подчинив себе ресурсы сначала близких, а потом и далеких планет, вплоть до последней из них - Цербера и его спутников (гипотетическая планета, придуманная автором), человечество должно осуществить следующий шаг вперед - прыжок через океан пространства, отделяющий нас от ближайшей звезды.
В десятках тысяч километров от Земли, на одном из ее искусственных спутников, сооружается титанический, достигающий почти километра в длину, межзвездный корабль «Гея». Он должен пронести отважных сквозь чудовищные пространства, к звезде Проксима Центавра, чтобы попытаться обнаружить там планеты с разумными существами и установить с ними связь. Но полет «Геи» и первая встреча с разумными обитателями Белой Планеты - всего лишь сюжетный ход. Лема интересует другое. Ему хочется раскрыть духовный облик людей далекого будущего, проникнуть в мир их чувств и мыслей и понять этот мир.
Глубокую мысль высказал один из героев романа, конструктор Ирьола: «Некогда, в древности, людей объединяли общие традиции, обычаи, родовые и национальные связи, труды прошлых поколений и культ самых выдающихся событий. А нас сильнее всего связывает наша деятельность по завоеванию будущего. Мы смотрим далеко за пределы личной жизни одиночки. В этом наша сила, мы не ждем пассивно будущего, но сами творим его: наши требования вырастают на основе наших мечтаний, отсюда изменяется и обновляется все - как в нас самих, так и вокруг нас».
Творить будущее на основе беспредельно расширяющихся мечтаний стало жизненной практикой людей XXXII века. И чем труднее замысел, тем энергичнее мобилизация духовных сил каждого члена общества во имя скорейшего и более полного осуществления замысла.
Посылая «Гею» к Проксиме Центавра, Лем соединил на «маленькой Земле» людей разного возраста, различных характеров и специальностей. Как при микробиологическом исследовании одной капли воды можно составить верное представление о жизни микросуществ всей массы Океана, так и в данном случае, раскрывая характеры членов экипажа «Геи», Лем создает представление о грядущем коммунистическом обществе в целом.
Много внимания писатель уделяет разработке норм поведения людей будущего.
Когда тоска по оставленной Земле стала нестерпимой, некоторые из членов экипажа - люди с более слабой нервной организацией - готовы были выброситься из звездолета, чтобы мгновенно прекратить муки ностальгии.
В самый критический момент историк Тер Хаар напоминает им о гибели одного из антифашистов в древние времена Земли.
«Его смерть и молчание, на которое он сам себя обрек, ускорили приход коммунизма, может быть, на минуту, а может быть, на дни или недели - все равно! Мы находимся на пути к звездам, потому что Мартин умер ради этого. Мы живем при коммунизме... Но где же коммунисты?»
И отчаявшиеся вновь обретают уверенность. Да, они коммунисты! Они - потомки героических борцов за будущее, ставшее для членов экипажа «Геи» величественным и прекрасным настоящим. Они должны быть достойны памяти Мартина, достойны его молчания и его подвига, ибо их полет к звездам - продолжение жизни и смерти Мартина...
В последние годы тема социального будущего начинает все более отчетливо звучать в советской научно-фантастической литературе. В этой связи следует прежде всего упомянуть романы Георгия Мартынова.
Если в первой книге дилогии - «Каллисто» - писатель дает только предварительное представление о нравах, моральных принципах и научных достижениях жителей одной из планет системы Сириуса, прибывших на Землю в качестве «посланцев доброй воли», то во второй книге - «Каллистяне» - он пытается увидеть наше будущее глазами представителей земного человечества, советских ученых Широкова и Синяева, отправившихся с «ответным визитом» на Каллисто.
Могучая техника каллистян не заслоняет сущности новых человеческих отношений. Напротив, она становится средством для более полного их раскрытия. Каллистяне поразительно похожи на людей Земли. Г. Мартынов делает это умышленно, ибо для него каллистяне - не просто жители какого-то бесконечно далекого и чужого мира, а наши потомки, какими ему хотелось бы их видеть.
Хотя писателю и не удались индивидуальные характеристики каллистян, все же он наметил некоторые черты нового человека, для которого прямодушие, мужество, благородство, необыкновенная деликатность - не прописные истины, а естественная норма поведения. Иначе каллистяне и не могут себя вести. Лучшие свойства души столь же органичны для них, как необходимость дышать пламенным воздухом своей планеты.
В отступление от литературного шаблона, Г.Мартынов не создает непроходимой пропасти между высокой цивилизацией чужого мира и Земли. Автор заражает своей верой в стремительное восхождение человечества на высоты социального и научного прогресса. Несмотря на то что техника землян отстает от каллистянской на несколько столетий, люди быстро расшифровывают сообщение о новейшем изобретении каллистян - мгновенной связи по бесконечным нитям вэаимотяготения («тесси-лучи») - и, построив такую же установку на Земле, вступают в непосредственную связь с планетой, находящейся на расстоянии десяти световых лет. «Выяснилось, что быстрота ответа, так удивившая каллистян, получилась потому, что ученые Земли сразу, как только поняли принцип, увидели возможность упростить установку».
Широков и Синяев возвращаются на Землю с новой группой каллистян, а навстречу белому шару мчится первый земной звездолет, держащий курс на Каллисто...
Г. Мартынов пишет преимущественно для детей. Этим объясняются и специфические литературные приемы, облегчающие восприятие сложного материала.
В своем новом романе о будущем - «Гость из бездны» - писатель пытается уже без «скидки на возраст» поставить некоторые философские и психологические проблемы, повествуя не о выдуманном чужом мире, а о Земле эпохи высшего расцвета коммунистических отношений. В это прекрасное грядущее, отделенное от нас двумя тысячелетиями, попадает Дмитрий Волгин - человек XX века. Он воскрешен из небытия усилиями ученых, рискнувших на грандиозный опыт оживления мумифицированного трупа.
Несмотря на то что основное внимание автора сосредоточено на образе Волгина и его внутренней драме (непроходимая пропасть, отделяющая его сознание от могучего разума окружающих людей), Г. Мартынову удалось создать запоминающиеся индивидуализированные характеры наших далеких потомков. И хотя в этой книге можно встретить немало надуманных ситуаций, введенных лишь для обострения сюжета, и далеко не все научные прогнозы писателя достаточно мотивированы, роман «Гость из бездны» по сравнению с «Каллистянами» - произведение более зрелое, свидетельствующее об устойчивом интересе писателя к теме социального будущего.
Сюжетным приемом Г. Уэллса («Когда спящий проснется») пользуются и авторы романа «Внуки наших внуков» Ю. и С. Сафронсдаы, заставившие своего героя, профессора Храмова, пробудиться от летаргического сна в 2107 году. Но в изображении Ю. и С. Сафроновых внуки наших внуков по своему интеллекту, направленности мышления, морально-этическим нормам ничем не отличаются от наших современников, и в этом мы видим самый большой недостаток романа.
Более оригинален по замыслу роман «Пояс жизни» молодого литератора, географа И. Забелина, обосновавшего положения новой науки - астрогеографии и выступающего в качестве популяризатора своих же собственных научных идей. В этом смысле И. Забелин проявляет себя в советской научной фантастике как последователь И. А. Ефремова.

Русские ученые (действие происходит в 80-х годах нашего века) переносят на Венеру земную растительность, чтобы преобразовать биогеносферу соседней планеты и ускорить на ней развитие жизни. Но писателя занимает не только будущее астрогеографии. Социальная тема - строительство коммунизма в Советском Союзе и воспитание нового поколения ученых, покорителей космоса, -неразрывно связана с научной. Здесь поднято много жизненно важных и еще не решенных проблем: искоренение из сознания людей потребительского отношения к коммунизму, постепенная ликвидация государства, усиление роли творческого соревнования и т. д.
Последняя по времени книга на ту же тему - фантастическая повесть братьев Аркадия и Бориса Стругацких «Возвращение (Полдень. 22-й век)» - представляет собой цикл рассказов, связанных общими героями. Всем им приданы черты, которые, по мнению авторов, проявляются уже в полной мере в передовых людях нашего времени и будут обычной «средней нормой» для членов всепланетного коммунистического содружества. Достоинство повести - в стремлении раскрыть внутренний мир наших потомков и пробудить у читателей живую творческую мысль. Книга, правда, написана неровно и психологические портреты молодых людей 22-го века представляются нам нарочито упрощенными, но тем не менее она покоряет романтической страстностью и верой авторов в свою мечту.
Несмотря на неравноценность упомянутых произведений, все они, как и «Туманность Андромеды» Ефремова, ставшая примером больших творческих дерзаний, вызваны к жизни действительностью нашего общественного строя в его неуклонном движении к коммунизму.
Сейчас, в свете новой Программы партии, создание «комплексных» произведений о коммунистическом обществе представляется особенно важным. Поэтому творчество Ефремова и писателей, идущих по тому же пути, закономерно вызывает у читателей такой горячий интерес.
Писатели-фантасты всегда должны помнить замечательные слова А. И. Герцена, как бы обращенные непосредственно к ним:
«Вера в будущее - наше благороднейшее право, наше неотъемлемое благо. Веруя в него, мы полны любви к настоящему».

@темы: Критика, Возвращение (Полдень XXII век)

---

И публицистики тоже давно не было.

[silent-gluk]

Стругацкий А., Стругацкий Б. От авторов // Стругацкий А., Стругацкий Б. Полдень XXII век (Возвращение). - М.: Дет. литература, 1967. - С. 5-6.

Фантастику иногда называют литературой мечты. Мы не согласны с таким определением, мы считаем, что фантастика гораздо шире, и социальная либо научно-техническая мечта - это всего лишь одно из ее направлений. Главным предметом настоящей фантастики, как и всей художественной литературы, является человек в реальном мире. Настоящая фантастика не только и не столько мечтает, сколько утверждает, подвергает сомнению, предупреждает, ставит вопросы.

Тем не менее мы отлично понимаем тех писателей, для которых фантастика является средством выражения их мечты, их идеалов. Человеку вообще свойственно вырабатывать для себя идеалы, которые служат ему компасом в практической деятельности, которые дают ему возможность сравнивать и определять, что хорошо, а что плохо. Именно поэтому трудно переоценить значение правильно (и неправильно) выбранного или выработанного идеала. В этом отношении писатель ничем не отличается от других людей. Он тоже вырабатывает свои идеалы и тоже по мере своих сил и возможностей стремится к ним, но как писатель он стремится вдобавок увлечь своими идеями и читателей.
Эту нашу повесть ни в коем случае не следует рассматривать как предсказание. Изображая в ней мир довольно отдаленного будущего, мы вовсе не хотели утверждать, что именно так все и будет. Мы изобразили мир, каким мечтаем его видеть, мир, в котором мы хотели бы жить и работать, мир, для которого мы стараемся жить и работать сейчас. Мы попытались изобразить мир, в котором человеку предоставлены неограниченные возможности творческого труда. Мы населили этот воображаемый мир людьми, которые существуют реально, сейчас, которых мы знаем и любим: таких людей еще не так много, как хотелось бы, но они есть, и с каждым годом их становится все больше. В нашем воображаемом мире их абсолютное большинство: рядовых работников, рядовых творцов, самых обыкновенных тружеников науки, производства, культуры. И именно наиболее характерные черты этих людей - страсть к познанию, нравственная чистота, интеллигентность - определяет всю атмосферу нашего воображаемого мира, атмосферу чистоты, дружбы, высокой радости творческого труда, атмосферу побед и поражений воинствующего разума.
Эта наша повесть писалась в шестидесятом году. И до нее, и после мы написали довольно много рассказов, где тоже изображался мир будущего, каким мы хотели бы его видеть. Готовя повесть к переизданию, мы включили в нее некоторые из этих рассказов, органически входящие, как нам показалось, в "систему" нашей мечты.
Если хотя бы часть наших читателей проникнется духом изображенного здесь мира, если мы сумеем убедить их в том, что о таком мире стоит мечтать и для такого мира стоит работать, мы будем считать свою задачу выполненной.

@темы: Публицистика, «Полдень, XXII век»

---

Снова цурэновский сонет

[silent-gluk]

Утащен отсюда: samlib.ru/k/karin_g/ipamjatirasstawlenymisheni....

Автор - Глейзер Карин

Папе

***
Как лист увядший падает на душу,
трагичным пустяком, как узелком,
петлю строки затягивая туже,
молчание взрывает в горле ком;

резец грозы на грузной туче чертит
свой смертью зарифмованный узор,
и мечется в бессрочной круговерти
бездомный сор невыносимых ссор;

и памяти расставлены мишени;
и ясным обещаньем продолженья,
сквозь мириады жизней проходя,

из вечера восходит к утру: "Слушай!" *
Так лист увядший падает на душу
прологом благодатного дождя...


© kg 1985-2013


* Начало первого стиха молитвы-клятвы "Шма, Исраэль" (ивр. שְמַע - слушай, внемли).

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки