Очередной перепост

[silent-gluk]

Отсюда: my.mail.ru/community/abs/5508F2E4C2D01C8A.html

@темы: Фотографии и картинки, Фанфикшн, Фанарт, Ссылки

---

И еще раз о Фантлабе

[silent-gluk]

Здесь - fantlab.ru/blogarticle13263 - юзер Крафт пишет:

Миры кагбэ Стругацких: С.А.Р.А.К.Ш., первые ласточки

Статья написана 25 марта 20:51
Размещена в авторской колонке Крафт

---

	цитата Блог пользователя Издательство АСТ

Грандиозный проект Аркадия и Бориса Стругацких «Обитаемый остров»

23 декабря 2010, 12:55

Издательство АСТ выпускает в свет новую серию которую ждали миллионы людей, — «Обитаемый Остров»! (здесь и выше курсивом выделено мой — А.К) Знакомые герои и новые персонажи вновь открывают для нас мир, придуманный братьями Стругацкими. У вас есть возможность вернуться на Саракш: книги описывают события, происходившие до, после и параллельно с приключениями героев романа.

Борис Натанович Стругацкий лично одобряет сюжет каждой книги и привлекает к проекту известных фантастов современности: Владимир Свержин, Андрей Лазарчук, Михаил Успенский и др.

Теперь планета Саракш — это реальность! Стоит лишь открыть книгу!

Для миллионов читателей братья Стругацкие не просто фантасты и не просто писатели. Стругацкие — часть многих жизней. Они без надрыва и лишнего пафоса честно писали о совести, человеческом достоинстве, смысле бытия и никчемности смерти…

Открывает серию книга Владимир Свержина «Война ротмистра Тоота».

Владимир Свержин «Война ротмистра Тоота»

Ротмистр Тоот уже знаком читателям «Обитаемого острова» — именно он отправил Максима Каммерера на исследования в Столицу. В силу целого ряда обстоятельств Тоот оказывается втянут в небольшую, во многом, очень личную войну по плану и замыслу небезызвестного Сикорски. Новый роман Свержина — «вбоквел» ОО, где рассказывается, чем занимался Странник во время одной из последних своих длительных отлучек из Столицы, пока Мак Сим носился по Стране Отцов, взрывая башни-излучатели, пилотируя раритетные многомоторные бомбовозы и пр.

Если после ОО у кого-то сформировалось превратное представление о ротмистре, спешу вас разочаровать (обрадовать?) — он «не такой», первые впечатления обманчивы. Привет всем читателям от Гепарда из ПИП — перед нами настоящий учитель и воспитатель, скрывающий за маской холодной жёсткости и строгости тонкую и ранимую душу. Заодно прямиком с Гиганды в массовом порядке перекочевали на Саракш и бронеходы. Ранее об этом виде военной техники здесь не упоминалось — были только танки, баллисты и бронетранспортеры.

Вообще, автор в некоторых моментах весьма вольно обращается с фактами, известными по «ОО». Например, я всегда считал, что Странник в правительстве Неизвестных Отцов занимал должность начальника Департамента специальных исследований. А борьба со шпионажем для него была чем-то вроде общественной нагрузки. Здесь же он именуется исключительно начальником или шефом контрразведки. И никак иначе. Ни о каких других его обязанностях не упоминается вообще. Может я что-то запамятовал?

Вместо обращения «господин» — «энц», мера длины — «фарлонг». Всё это и многое другое можно считать мелочами и ляпами, вроде «полутораручного меча c фамильным гербом Тоотов» (все Тооты были полуторарукими калеками, для которых сконструировали специальный меч?), полный список которых не вижу смысла приводить, ковыряться в них не хочется. Глаза режет, но терпеть можно. Есть претензии и посерьёзнее.

Как оказалось, переоценили Стругацкие воздействие излучения на психику саракшианских гуманоидов. Если верить Свержину, они вполне способны не обременять себя верноподданническими чувствами, навязываемыми пропагандой и подкрепляемыми «белым» излучением. Причём никак этого во время лучевых ударов не проявляют. А ведь, помнится, если любовь — то до слёз умиления, если нет — то до скрежета зубовного, голыми руками рвать врагов должны. А «выродков» при этом корёжит и наизнанку выворачивает. И никаких других вариантов. А здесь:

«Видишь ли, ротмистр, люди по-разному воспринимают излучения: одни его практически не чувствуют, у других оно вызывает бурный восторг и ликование, у третьих — лёгкую боль и дискомфорт. Для четвёртых же оно практически непереносимо».

Вот так. Оказывается, не всё знали мэтры о своём мире. Без принятия этого допущения многое из написанного Свержиным теряет смысл. В первую очередь, возникновение у ротмистра Тоота серьёзных сомнений в истинном положении дел в Стране отцов. Можно попробовать всё списать на упыря-голована, но «…молодой он был слишком для таких штучек...» (с).

Чисто субъективно, не идёт на пользу роману и изложение мыслей Странника. Как-то не тянет тот, кого мы видим у Свержина на умного, дьявольски хитрого и предусмотрительного главу КОМКОН-2 Рудольфа Сикорски, знакомого нам по другим книгам трилогии о Максиме Каммерере.

Крайне невыразительно и неубедительно выглядят сцены рефлексирования Тоота по поводу несправедливости устройства окружающего мира. А любовная линия — просто младшая группа детского сада.

В целом, «Война ротмистра Тоота» — без особых изысков боевичок на одно прочтение. Даже не крепенький, а гораздо ближе к среднему. До лучших работ того же Алекса Орлова явно не дотягивает. Да и у самого Свержина бывало получше.

Вообще, у меня складывается стойкое впечатление, что первые его романы из цикла «Институт экспериментальной истории» своим успехом обязаны исключительно фигуре Сергея «Лиса» Лисиченко, который даже слабые книги вроде «Трёхглавого орла» на троечку вытягивал. Где его нет — результат не очень впечатляющ. А в «Войне ротмистра Тоота» для местной реинкарнации этого персонажа (и для юмора, вообще) места не нашлось.

Соответственно, и вся книга особо не блещет.

Оценка: 5

Владимир Контровский «Саракш: Кольцо ненависти»

В качестве вступления — слово самому Владимиру Ильичу — из комментариев к роману «Трудно быть богом Обитаемого острова» на его авторской странице «СамИздата»:

Ну, и могу сказать, что скоро (может быть, ещё до Нового года) роман этот выйдет из печати под названием «Саракш: Кольцо ненависти». К сожалению, печатный текст, как бы это сказать помягче, повреждён редакторскими правками и сокращён (в роман не вошла 9-я глава, урезана 4-я глава, местами мой авторский текст заменён редакторским — в частности, искажён финал 5-й главы). А что делать?

<…>

Что же касается правок моей книги, то они были продиктованы только желанием редактора внести свою лепту (как говорят на самиздатовских конкурсах, я написал бы не «солнце взошло на востоке», а «на востоке взошло солнце». Но автор-то я, и процедура обработки драчовым напильником моей законченной изящной статуэтки и наляпывание на неё заплат где ни попадя не доставило мне ни малейшего удовольствия. И необходимость смириться тоже как-то не доставляла...

<…>

В общем, подожду выхода книги (пусть даже в покоцанном варианте, который, на мой взгляд, ухудшил качество произведения) и посмотрю, какова будет на неё реакция читающей публики (в том числе и фанатов АБС). Покаместь все попытки эпигонов писать сиквелы по Миру Полудня были не слишком удачными: это касается и «Чёрной пешки», и «Операции «Вирус».

  

Пы.Сы. А здесь останется мой оригинальный авторский вариант. :-)

Первые отзывы фанатов АБС не заставили себя ждать.

На «Литресе» теста ещё нет, покупать книгу я изначально не планировал, поэтому читал как раз вариант с «СамИздата». Он уже не в полной мере оригинальный — к девятой главе доступ ограничен — но, в любом случае, по мнению самого автора, более высокого качества, чем печатный вариант.

Начинается этот роман точнёхонько в тот момент, когда завершился «Обитаемый остров» Стругацких. А всё последующее более прочего напоминает краткий курс истории Саракша в части, касающейся Страны Отцов, с момента после взрыва Центра. Конспективно и несколько пафосно.

...Выходящие из долгого ментального морока дорого платили за своё пробуждение. По улицам столицы бесцельно и бессмысленно бродили тысячи людей с потухшими взглядами… шансов не было почти ни у кого — за исключением бывших подпольщиков и, конечно, Странника…

Сикорски действовал рассчитано и жёстко. Первым делом его «молодогвардейцы», накачанные стимуляторами, помогавшими им справиться с синдромом лучевого голодания, взяли под контроль…

В беспощадных стычках между собой погибли практически все «девери», «шурины», «свёкры» и прочие «родственники», а сам Папа получил пулю снайпера на выезде из города, пытаясь удрать с горсткой приспешников. Власть Неизвестных Отцов рухнула в одночасье, погребённая под руинами Центра…

С разношёрстными деятелями подполья удалось найти компромисс <…> В итоге, когда страна начала выходить из оцепенения…

И так далее.

Не самая выигрышная манера подачи материала. Диалогов минимум, но когда они всё-таки появляются, ситуация меняется незначительно. Одним из первых начинает говорить Сикорски. В режиме «полупрозрачного изобретателя» из ПНС он разъясняет Максиму вначале гнусную глубинную суть человеческой природы, на которой зиждется мироустройство «неполуденного» общества, затем наступает черёд популярной политэкономии переходного периода, потом — некоторые аспекты теории научного познания. Чуть позже проходят лекции по истории саракшианских государств, основам их современного политического устройства, по военному делу, etc.

Странник вещает, Каммерер внемлет.

Боевые и батальные сцены повествование оживляют мало, поданные примерно в таком ключе:

Максим взял Тихоню лично. Вскарабкавшись по стене, он выбил голыми ладонями окно (при своей способности к регенерации Максим не опасался царапин и порезов), свернул головы троим телохранителям «короля», кинувшимся на него с трёх сторон, и чудом избежал отравленной иглы, пущенной в него Тихоней из карманной «плевательницы» . Мака спасло его умение ускоряться — Прешт не ожидал появления призрачной фигуры, перемещавшейся по комнатам со скоростью ветра. «Король» промахнулся — шестисантиметровая оперённая стальная игла впилась в дверной косяк, оставив на нём жёлтую каплю яда, — а в следующую секунду, получив отключающий удар, он (Удар? Яд? Косяк? — А.К) уже уплыл в блаженное бессознательное состояние.

Использовать стандартную фразу сетевых критиканов о «бутафорских декорациях и картонных персонажах» имело бы хоть какой-то смысл, если бы для этого был объект приложения. Окружающего мира практически нет — ни пейзажей, ни внутреннего убранства помещений — предельно спартанская обстановка литературного мира.

А большинство персонажей даже не люди, а просто почти безликие функции: появился такой-то, сделал то-то, ушёл (умер, героически погиб…). Под это определение полной мере подходит и Рада Гаал, по сюжету являющаяся одним из центральных персонажей. Соответственно воспринимается  и линия её романтических отношений с Максимом. На таком фоне прелюдия постельной сцены Максима с правительницей Пандеи (sic!) по части «живости» и «романтичности» даёт Раде сто очков форы, хотя стиль изложения дамских романов и вызывает нервное хихиканье:

Итана повернулась к Максиму — глаза её мерцали в такт живым огонькам на стенах — и прошептала:

— Ты ждешь ответа, посланник? Вот мой ответ: между нашими странами будет мир.

С этими словами она по-змеиному ловко выскользнула из платья, одним движением разорвала рубашку Мака сверху донизу и прижалась лицом к его обнажённой груди...

…Он поднял Итану на руки — она показалась ему легче пёрышка, только пёрышко это было почему-то нестерпимо горячим, — и понёс её к широкому ложу: землянин Максим Каммерер отлично видел в темноте.[1]

Вообще, всё, что касается Пандеи, неожиданно выделяется на общем фоне почти взрывным манером: люди с индивидуальной внешностью, отдельными чертами характера и привычками, вдруг начинают разговаривать; вокруг них появляются элементы ландшафта, в комнатах — какая-никакая мебель, а на персонажах — одежда. Едва ли не самое яркое впечатление от всей книги — практически не связанный с остальным повествованием эпизод покорения Пандеи имперскими войсками, возникший в книге, единственно, для того, чтобы озвучить некое малосодержательное древнее пророчество. Но таких историй в литературных мирах средневековья и фантазийного псевдосредневековья — даже не сотни, а тысячи. Не самое большое достоинство.

Но и этот всплеск «литературной» активности быстро сходит на нет. Потом нечто подобное происходит ещё два раза — при описании Островной империи (обстановка адмиральской каюты описана в мельчайших подробностях — это явно профессиональное) и в ходе визита Максима к горцам.

Далее и везде — см. выше. Вся книга вот в таком вот аксепте.

Отсюда первая и самая главная претензия к роману — он необычайно слаб литературно. Даже в сравнении с не особо впечатлившей меня «Операцией «Вирус». Да, у Контровского концепция мира Саракша гораздо более цельная и непротиворечивая. Но только на основании этого «Кольцо ненависти» выше работы Верова-Минакова поставить никак нельзя.

Ну, а относительно содержания… А что — содержание? Нормально там всё с содержанием — новеллизация сотен и тысяч обсуждений «как оно могло там быть», прошедших за десятки лет после публикации «Обитаемого острова» [2]. С элементами своременных веяний в форме эротических приключений. Зато практически без «нэ так всё было». Вот, только планета отчего-то буквально наводнена прогрессорами, работающими в поте лица и не покладая рук, хотя самого института прогрессорства тогда ещё не существовало. Или я ошибаюсь? Помнится в ЖВМ Максим говорил, что на Саракше он: «…был, по-видимому, одним из первых прогрессоров еще в те времена, когда это понятие употреблялось только в теоретических выкладках». Ничего себе теоретические выкладки!

В общем — ничего особенного, всё как обычно. В соответствии с терминологией, использованной мной в «Шахматном вирусе» — скучно!

Оценка: 4

Первые ласточки — первые блины

Как видите, не отпускает меня эта тема.

При всём моём сложном отношении к проекту коллеги Черткова, снимаю шляпу перед его провидческими способностями:

	цитата chert999
	…Не было бы «Времени учеников», пришлось бы одним только «С.т.а.л.к.е.р.» ом потчеваться <…> Ну, разве что, еще какой-нибудь беспринципный издатель замутил бы еще и «С.а.р.а.к.ш.» какой-нибудь, невинно заявляя, что это новеллизация оригинальной компьютерной игры, а сами Стругацкие здесь и вовсе не при чем. Но это был бы всего лишь очередной издательско-коммерческий формат, сугубо для-ради бабла склепанный, а вовсе не свободный писательский эксперимент и не посвящение Учителям.

Написано за год до старта проекта. Только в оценках невинной беспринципности издателя он ошибся кардинально: «Проект Аркадия и Бориса Стругацких»!!! Борис Натанович уже совсем взрослый мальчик, пусть сам разбирается. Но почему и откуда на обложках появилось имя его брата? А у кого, кстати, авторские права на это имя? Если я хоть что-то понимаю в авторском праве, просто так этого сделать не могли. Может у Марии Гайдар?

Теперь, что касается названия всего проекта. «Обитаемый остров» — вполне состоявшийся бренд, и хотя бы для того, чтобы в тегах АК разделить всё, что относится к оригинальному роману и новому проекту, в отношении последнего я буду использовать исключительно предложенный Чертковым вариант: С.А.Р.А.К.Ш. Sapienti sat.

Судя по всему, в основе проекта будет именно работа Контровского — он задаёт все основные сюжетные линии. И это не есть хорошо. Ибо, если за основу чего-то принято нечто, во всех отношениях среднее, то и выдающихся результатов трудно ждать. Да простится мне некоторая двусмысленность аналогий, но если хочешь хорошего урожая шампиньонов, нужен качественный навоз.

Если проект начнёт окупаться, что пока ещё неявно, вероятно, нам  предстоит увидеть некое мега-буриме, где каждый следующий автор будет продолжать линию, начатую предшественником, иногда возвращаясь, развивая и углубляя параллельные ответвления сюжета.

С целевой аудиторией я, видимо, не ошибся. Для читателя ищущего новых идей и смыслов здесь вряд ли найдётся, чем поживиться. И хорошо ещё, что в большинстве вариантов анонса АСТ исчезла фраза о том, что эту серию ждали миллионы людей — слишком это самонадеянно.

Весьма сомнительным мне кажется и некий положительный момент, который, могут приводить в качестве довода сторонники этого проекта: глядишь, покупатели и читатели серии и другими книгами братьев заинтересуется. Круг чтения во многом определяется в молодости, и как много вы знаете «сталкернутых», прочитавших хотя бы сам ПНО? Зрелых фэнов С.А.Р.А.К.Ш. вряд ли заинтересует и остаётся себя утешать только тем, что неплохо, если наша молодёжь просто будет хоть что-то читать.

А мы подождём проанонсированного подключения к проекту Лазарчука с Успенским.

Цо то бендзе?

---

[1] На протяжении всей пандейской экспедиции я испытывал какое-то томление: все эти свирепые и прекрасные амазонки с экстрасенсорными способностями что-то мне неуловимо напоминали. Но после «широкое ложе» будто тумблер щёлкнул — да это же бушковский Сварог!

А я ведь уже говорил!

[2] И здесь не хочу копаться во всех ляпах и багах, но мимо трёх пройти никак не могу:

Двухсоттысячный десант в другое полушарие, «сотни танков, тысячи орудий», двадцать пусковых установок баллистических ракет среднего радиуса, да ещё и многочисленные летающие платформы — и всё это на подводных лодках — это нечто. Даже если подлодок две с половиной тысячи, каковое количество вызывает особый восторг. Автор, конечно, моряк гражданский, но ведь — моряк, а не гинеколог.

Семь пуль в грудь. Семь!!!

Не восемь, не пять и никак не шесть!

Возможно, помнить наизусть это должен только истинный сектант-стругацкофил, но если уж пишешь продолжение, то будь добр — изучи первоисточник.

Относительно кортиков: это уже просто какое-то поветрие — и здесь островитяне ими режут! Причём, уже не друг-друга, как у Савеличева, а себя самих — совершая ритуальное самоубийство. Какая страшная смерть: перерезать самому себе горло тупым ножом. Куда там земным самураям до саракшианских айкров.

Граждане писатели-фантасты! Напоминаю: кортик — оружие исключительно колющее.

@темы: тирьямпампация, С.А.Р.А.К.Ш., Фанфикшн, Ссылки

---

Трудно быть богом

[Виталька]

Случайно набрел на сайт, содержащий подборку старых газет и там вот что отыскал, вдруг кому-нибудь интересно
www.oldgazette.ru/lib/bog/index.html

@темы: Стругацкие, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Два теста

[silent-gluk]

aeterna.qip.ru/test/view/17796/

aeterna.qip.ru/test/view/5142/

Мои результаты

Всё, больше не мучаю! круто

Вы мой брат по Стругацким!!!

Пройти тест

и

Поздравляем! Вы прошли тест, и теперь мы знаем, что вы либо читали все и обо всем и не один раз, либо вы — Борис Стругацкий!

Вы такой же сумасшедший, как я. Ваши книжные полки заставлены ветхими, читанными-перечитанными книгами, а ваш никнейм в Интернете не всякий в состоянии понять. А когда вы не знаете чем себя занять — рука против воли тянется к любимому томику. Вы настоящий фанат и знаток. Ура!

Пройти тест

соответственно

@темы: Ссылки

---

[Astrik]

Кто-нибудь когда-нибудь пытался Румату Эсторсского(Антона) нарисовать?

@темы: «Трудно быть богом»

---

[Astrik]

Не считайте сообщение флудом,пожалуйста)
С какого произведения вы бы посоветовали начать знакомство со Стругацкими?(мне 16 лет,если это важно)

@темы: Стругацкие

---

Еще раз с Фантлаба

[silent-gluk]

Юзер Крафт пишет здесь: fantlab.ru/blogarticle12751

Миры Стругацких: Шахматный вирус
Статья написана 01 марта 21:40
Размещена в авторской колонке Крафт



Создаётся впечатление, что после выхода фильма «Обитаемый остров» Бондарчука-младшего, пробудил к себе интерес не только литературный первоисточник Стругацких, но и формальное продолжение последнего — так никогда и не написанный самими братьями полулегендарный «Белый ферзь», который идейно и сюжетно должен был завершать весь Полуденный цикл.



Для меня всё началась с издания повести Верова и Минакова «Операция «Вирус». Презентовалось это с приличествующей такому делу помпой, в стиле: «Наконец-то!.. Долгожданный!.. Написанный с личного «добра» мэтра!..» — но вызвало неоднозначные оценки читателей.

Лазарчук в авторском отступлении одного из своих сборников как-то признался, что во время оно горел желанием написать эту книгу, просил благословения у Бориса Натановича, но тот с прискорбием сообщил, что право на «дописать» уже давно получил некто другой. Имя не разглашалось, а я тогда искренне огорчился, ибо после «Опоздавших к лету» считал, что Андрей Геннадьевич — именно тот, кто реально «могёт». Здесь же, следуя нехитрой логике, я понял так, что один из соавторов «Вируса» — Веров или Минаков — и есть тот самый «некто». Однако знающие люди поделились информацией, что ни тот, ни другой таковыми не являются. Это уже «другие», или «следующие». А тогда обещано было Николаю Ютанову, чьи «Белые субмарины» давно и многократно перекрыли отметку в три года, в соответствии с народной мудростью, отмеренную обещанному. Тем самым, учитывая ещё и историю предтечи, книга стала во всех смыслах фантастическим долгостроем — одним из наиболее широко известных в узких кругах фэнов.

С учётом всех коллизий, захотелось в первом приближении разобраться с вопросом. Пока не знаю, как там с взаимными разрешениями и прочими вопросами преемственности и правообладания, но оказалось, что без особого шума ранее уже появились, как минимум, три других варианта «Белого ферзя»: ещё в начале 90-х Алекс Мустейкис написал роман «Белая пешка», затем был длительный перерыв, а потом пошли друг за другом — «Чёрная пешка» Дмитрия Лукьянова в 2008-м, «Черный ферзь» Михаила Савеличева — 2009, «Операция «Вирус» — 2010 [1].

Тенденция в выборе названий такова, что другим последователям, буде они появятся, больше не остаётся приличных вариантов — остальные фигуры не ассоциируются исключительно с шахматами. Чёрный конь? Белый слон? Ладья или король? Только сам «Белый ферзь» и остался. Но Веров и Минаков отчего-то на него не позарились, а использовали рабочее название АБС. Так что: «Господа ученики, продолжатели, подражатели и эпигоны! Торопитесь!!! Осталось только одно предложение! Только одно…»

Здесь нет места для попыток подробного разбора и осмысления явления в целом, иначе всё в очередной раз рискует разрастись до немыслимых размеров — и так, то, что планировалось всего лишь как небольшое вступление, давно уже превратилось в отдельный отзыв на проект «Время учеников». А все эти фанфики, трибьюты, пастиши, подражания, переосмысления, вольные фантазии на тему — замучаешься разбираться в нюансах и тонкостях. Достаточно того, что варианты «Белого ферзя» можно условно классифицировать как римейки с элементами новых прочтений в стиле «Нэ так всё было, савсэм нэ так». Кстати, последнее, как правило, почитателей оригинальных произведений раздражает неимоверно.

Собственно, по своему психо-эмоциональному воздействию на читателя большая часть пространства Fun Fiction Terra Strugatskia делится всего на две примерно равные зоны: в первой всё раздражает и даже бесит, во второй — скучно и нудно, а в районе пограничья эти ощущения чудесным образом объединяются. Удивительный факт, но между основными зонами находится крохотный островок, где у читателя может возникнуть чувство удовлетворения, даже удовольствия, смешанного с искренним удивлением. По размерам своим остров этот соотносится с остальным пространством в соответствии с правилом Старджона. Впрочем, ничего идеального нет, и на границах острова, смежных с основными зонами, ощущения смешиваются в изрядный винегрет.

Указанную схему предлагаю держать в памяти, читая разбор.

Алекс Мустейкис «Белая пешка»

Для начала слово автору: «Белая пешка» была написана где-то в начале 90-х по мотивам слухов о таинственном «Белом Ферзе», циркулирующих среди фэнов АБС тех лет. На самом деле БП не вписывается в хронологию Полдня — по замыслу АБС, акция Камерера в Островной Империи должна следовать за событиями «Жука в муравейнике», Максим должен был выяснять обстоятельства смерти Тристана. Здесь же эта акция — продолжение работы Максима на Саракше, немного спустя после событий «Обитаемого острова».

Текст БП впоследствии был утрачен, но я позволил себе написать этот конспект, который не имеет особой литературной ценности, но обозначает те идеи, которые присутствовали в БП…»

Вот так номер! В этом месте критически настроенный читатель должен испытать глубокий когнитивный диссонанс — несуществующий римейк несуществующего романа — это нечто запредельное. Но истинные члены тоталитарной секты стругацкофилов на подобные угрозы с презрением плюют с Останкинской телебашни.

Вернемся к разбору. «Слов «По-видимому, ваш мир Полдня кто-то придумал» здесь нет, как не было их и в оригинале БП. По моему мнению, именно эта красивая фраза и не позволила АБС написать «Белого Ферзя», уж очень она была со многим в противоречии».

То, что сам Алекс называет «конспектом», оформлено в виде последней главы романа и представляет собой небольшой рассказ объёмом всего в 20 тысяч знаков. Говорят, археологи могут судить о внешнем виде динозавра по одной единственной кости его скелета. И если попытаться применить подобный метод и здесь, то для человека, знакомого с историей вопроса, этого более чем достаточно, чтобы получить довольно полное представление обо всей книге.

По косвенным признакам можно судить, что впечатления от чтения «Белой пешки» могут варьироваться в широком спектре от «скучно» до «раздражает». Ныне уже скучно читать о долгом походе Максима, прорывающегося к Внутреннему кругу через многочисленные препятствия, представление о которых дают две небольшие сцены, приведённые в «конспекте». Впрочем, скорее всего я здесь излишне пристрастен — для начала 90-х это могло быть свежо и оригинально. Ведь фантастических боевиков у нас тогда практически не было, и меня самого в «Обитаемом острове» поначалу привлекала именно приключенческая составляющая.

Но результаты операции «Вирус», описанные в «конспекте» Алекса, если и не раздражают, то… напрягают. Да, задуманный АБС финал сложно стыковался с тем, что мы знаем о Мире Полдня. Но и предложенный Мустейкисом с этой точки зрения не сильно отличается. Почему о таких экстраординарных результатах никогда и нигде больше не упоминается в книгах Полуденного цикла? Не верю.

Понятно, что в отсутствие текста, сколько-нибудь значимого объёма, данный разбор носит умозрительный характер и представляет исключительно академический интерес.


Оценка: нет


Михаил Савеличев «Черный ферзь»



После положительного, в целом, впечатления от «Возлюби дальнего» — в первую очередь, из-за удачной стилизации — я чего-то подобного ожидал и от этой работы автора.

Но с первых же страниц стало ясно, что здесь перед нами отнюдь не классическое литературное произведение, а в большей степени — изощрённая постмодернисткая игра. Роман представляет собой концентрированный коктейль из ассоциаций, аллюзий, явных и завуалированных отсылок к другим мирам АБС. Он перенасыщен разноразмерными прямыми и незакавыченными цитатами — от знаменитой «Счастья! Всем! Даром! И пусть никто не уйдет обиженным!» до менее известной, но запоминающейся «Какая могучая струя!» Кроме Стругацких при чтении то и дело возникают ассоциативные связи и с многочисленными произведениям других авторов — от Шекспира, Канта, Баума и «Голема», до Уэллса, Беляева, Кларка и «Чужого».

Чрезвычайно вольная фантазия автора «по мотивам» — так точнее всего можно определить суть «Черного ферзя». Представлена своего рода, параллельная литературная вселенная, что явно и недвусмысленно подчёркивается заменой всех широкоизвестных понятий, имён и названий. Впрочем, большинство аналогий очевидны и прообразы определяются легко и сразу, хотя некоторые удаётся расшифровать только по мере чтения — даёт себя знать странная любовь автора к ныне малоизвестному немецкому и нелюбовь к переводам иноязычных вставок — якобы они нужны лишь для создания определённой атмосферы.

Как бы то ни было, маркерами, привязывающими роман к первоисточникам, пронизан весь текст: дасбут — субмарина, копхунд — голован, мозгогляд — ментоскоп, Кудесник — Колдун, Навах — Гурон, Парсифаль — Тристан, Вандерер — Странник, Корнеол Сердолик — Корней Яшмаа, КомКон — КомКонтр, Высокая Теория Прививания — теория Воспитания, флаг с болтом — хоругвь с гайкой и т.п.

Но если «Черный ферзь» — фантазия Савеличева, то следует признать, что крайне странные фантазии навевает на автора чтение АБС. И, мягко говоря, очень своеобразные ощущения остаются от чтения его работы. Сон разума рождает чудовищ.

Коллега Drovosek в своём отзыве отметил некие параллели романа с «Солдатами Вавилона» Лазарчука. Пожалуй, соглашусь. Что-то такое есть. Только здесь термин «поймать кодон» относится не к отдельным персонажам, а к целой реальности. Участь эта постигла если и не весь Мир Полдня, то уж Саракш, и всех, кто с ним в связаны — это точно. Закономерен вопрос о соразмерности масштабов использования такого приёма. По ходу чтения начинает казаться, что сюрреалистические описания, данные у Лазарчука дозировано и иллюстративно, у Савеличева — основная и единственная цель. И будет это длиться вечно и бесконечно — целых 30 авторских листов текста!!! Прорваться через такое сможет только истинный ценитель. Такие специфические слова, как «труп», «жижа», «кровь», «слизь», «гной», «гниль», «экскременты», «испражнения», «струпья», сцены совокуплений, жестоких убийств, пыток и «просто» физического насилия повторяются с пугающей регулярностью. Физиологический натурализм рулит, быстро превращаясь в изощренный сюрреализм. Если попытаться визуализировать впечатления, то в первую очередь вспоминаются картины Иеронима Босха, и начинает казаться, что цвет шахматной фигуры в названии романа выбран совсем не случайно.

Связь с первоисточником, с основной идеей «Белого ферзя», весьма условна. Мысли и смыслы спрятаны в таком нагромождении словесных кружев и фантасмагорических декораций, что, пытаясь разобраться, приходится многократно возвращаться к только что прочитанному, но и при этом становится ненамного понятней. Не так уж и много действия, но немало описаний полубредовых кошмарных видений и многословных высказываний такого типа:

Анацефалы, полурыбы, мохнатые, хвостатые, слепые и многоглазые, безрукие и безногие, бесформенные куски мяса с отверстиями для пищи и испражнений, покрытые чешуей и присосками, лишайниками врастающие в малейшие трещины, извергая тучи спор, заживо пожирающих других уродов по несчастью.

Сдаётся мне, совсем не «Марш Дансельреха» они там курят, не «Марш…»

Странный текст. Не скажу, что слабый, нет! Но на любителя со своеобразным и изощрённым вкусом. Авторский замысел не проясняется до самых последних строк романа, но сразу после этого возникает вопрос: «Зачем всё это написано?» А одной из главных характеристик романа следует назвать избыточность. Избыточность во всём.

Может кто-то и загорится идеей расшифровки многочисленных скрытых смыслов и подтекстов, но я — пас, ибо к любителям подобных мазохистских развлечений себя не отношу. Столь изощрённая манера подачи материала вкупе с общей давящей атмосферой повествования привели к тому, что примерно после половины романа я сделал изрядный перерыв, а затем использовал приём «чтение по диагонали» — только чтобы в общих чертах составить представление и закончить обзор.

Кроме публикации в сети, автор также самоиздаёт роман в интернет-издательстве Lulu, поэтому следует отметить, что тексту не помешает вычитка и правка — в нём немало ошибок (подвАлок, дЭйдвудный, намелИт кофе, профпрЕгодности и т.п.). Есть и ляпы. Например, персонажи много и охотно режут друг друга кортиками. Но кортик — оружие колющее и резать им что-либо крайне проблематично…




Оценка: 4


Ярослав Веров, Игорь Минаков «Операция «Вирус»



Фабула этой повести ближе всех к той, что мы знаем о первоначальном замысле Стругацких. [2] Очевидно, для усиления такого эффекта авторы использовали тексты черновиков отдельных эпизодов романа. И они единственные, кто не использовал принцип «Нэ так всё было».

События романа разворачиваются с момента стрельбы Сикорски в хранилище Института Внеземных Культур, быстро переносятся на Саракш и столь же быстро развиваются дальше, вплоть до прибытия Камеррера на центральный остров Внутреннего круга Островной империи, где он обнаруживает островок Мира Полдня (с флайерами и кабинками нуль-Т).

В повести всё быстро. И от этого при чтении постепенно возникает ощущение, что перед нами не полноценное произведение, а, скорее, конспективный набросок чего-то значительно большего по объёму. Особенно очевидно это становится, когда понимаешь всю грандиозность замысла соавторов, попытавшихся в одной книге замкнуть как можно больше сюжетных линий Полуденного цикла и объяснить все странности и недомолвки остальных книг, для чего используется средство, давно ставшее универсальным — пресловутые Странники.

Не смотря на таких серьёзных помощников, сразу вспоминается поговорка о потенциальной возможности объять необъятное. Раздражает.

Описание государственного и политического устройства Островной империи дано настолько широкими мазками, что его просто нет. Нет абсолютно никаких объяснений, что и как обеспечивает существование столь сложной и оригинальной государственной структуры. Какой социальный механизм не позволяет весёлым ребяткам из Внешнего круга перебить на фиг хотя бы и жителей соседнего Среднего круга и, устроившись с комфортом в их уютных домишках, поразвлечься с местными бабами? Что им мешает, если они ни бога, ни чёрта не боятся? Непонятно. Не верю.

При более чем скромном объёме книги, когда повествование несётся «галопом по европам», с минимальным количеством деталей, оживляющих повествование и персонажи — диалогов, описаний и т.п. — при этом то и дело возникают якобы значимые сцены на развитие основного сюжета никак не влияющие. Зачем, например, сцена со встречей голованов на дороге? За что был убит командир Белой субмарины и зачем нам знать об этом? Абсолютной и полной загадкой для меня осталась причина, по которой в повествование была введена линия Саула Репнина.

Большинство персонажей Мира Полдня не вызывают никаких положительных эмоций. Они откровенно непрофессиональны, у них отталкивающая внешность, истеричное поведение. Максим в ходе расследования выглядит совсем не таким, каким мы привыкли видеть его в ЖВМ. Он брутален и напоминает, даже не хитрого и ловкого следователя а-ля Папаша Мюллер, а, скорее, героя второразрядного российского боевика, задёшево разводящего лохов. На себя самого остался похож только Айзек Бромберг — маска если не безумного, то странного учёного.

В общем, не просто «скучно», но «СКУЧНО!!!»

Утверждения о том, что авторы бережно и тщательно пытались копировать стиль АБС кажутся сильно преувеличенными. Более того, использованные отрывки самих Стругацких (о чём в одном из случаев авторы честно предупредили читателей) по моим субъективным ощущениям просто выпирают из всего написанного, критически отличаясь от остального текста. Нигде нет узнавания. Собственный стиль авторского дуэта сух и неярок.

Не обошлось и без ляпов, вроде: «Благо дорога все больше прямая, почти без виражей». Что за гоночные треки там в долине Голубой Змеи? Ну, а «эпик фейл» — чудесное спасение Максима при попытке переправится через пролив из Внешнего круга, достоин более подробного разбора.

«…слева, под водой, стремительно приближалось к катеру вытянутое фосфоресцирующее пятно, и Максим внезапно понял, что это такое, и рявкнул: «В воду!» — и сам оказался за бортом, и мощными гребками уходил все глубже, глубже, чтобы не достало осколками и взрывной волной <…> Мощная попалась торпеда. Такой и Белую субмарину подорвать, как два пальца обос...». [3]

ИМХО, чем нырять, лучше оставаться в лодке — тогда сохраняется хоть какая-то вероятность выжить.

Ха! Осколков Максим испугался. Конечно, соавторы могут и не знать, что осколки теряют убойную силу, буквально, через несколько сантиметров после падения в воду, а одним из самых эффективных методов борьбы с подводными диверсантами является гранатометание с подрывом на глубине. Но про то, как браконьеры глушат рыбу, они должны помнить. Хотя бы по фильму «Пёс Барбос и необычный кросс» Гайдая. Неужели не видели?

Нет, конечно, я всё помню: семь пуль в грудь, из них одна — в сердце, и всё такое. Но там упоминалось ещё, что если стрелять в голову… Так вот, в боевой части торпед десятки килограмм взрывчатки (мощная попалась торпеда), и чем глубже погрузишься, тем сильнее будет гидродинамический удар. В голову, говорите? А вы видели, как разбивается яйцо?

Настоятельно рекомендую в следующем издании «глубже, глубже» заменить на «дальше, дальше» — это резко повысит шансы Максима выжить.

Всё это в пассиве. В активе «Операции…» только одно, но важное достоинство — по сравнению с иными, эта повесть очень короткая.

А в завершение, хочу поделиться наблюдением, вызвавшим моё немалое удивление.

Среди прочего в повести Верова-Минакова неожиданно проскакивает фраза, что «…базовые элементы конструкции излучателей не только самовосстанавливаются, но и самовоспроизводятся». На сюжет это практически никак не влияет, а физические принципы и причины этого явления совершенно непонятны, но авторами нигде не объясняются. Насколько я знаю, и у самих Стругацких тоже ничего подобного никогда не говорилось.

А вот в «Чёрной пешке» у Дмитрия Лукьянова значительная часть сюжета основана именно на этом явлении, а роман его выложен в сеть на год раньше. Странная такая коллизия. Но никаких выводов от меня не ждите, простая констатация факта.





UPD1:Обижается народ, мол, в своём отзыве в плагиате обвиняю. Меж тем, следует обратить внимание на финальную фразу:
цитата
Но никаких выводов от меня не ждите, простая констатация факта.


В данном случае, вместо упражнений в сомнительном остроумии с использованием обсценной лексики, наилучшим вариантом был бы публичный тычок моим носом в простое и однозначное объяснение обнаруженного странного факта. И у меня не оставалось бы иного выхода, кроме как публично же принести извинения авторам за то, что моя невнимательность, или недостаточная информированность привели к появлению малообоснованных и в корне ошибочных подозрений.

Но, хозяин — барин. На предложение ответом было молчание. А то, что и Лукьянов и Веров-Минаков использовали гипотезу Казакова, озвученную ещё в 1994 году в эссе «Полёт над гнездом лягушки» мне подсказал сам Лукьянов — у него в тексте романа есть ссылка.

Поэтому никаких извинений. В отзыв добавил пояснение.

UPD2: Касаемо линии Саула Репнина.

Коллега pitiriman поделился со мной ссылкой.

Хорошо, что возникновение этой линии как-то обосновано и вроде бы лихо закручено. Но, поскольку повесть меня совершенно не заинтересовала, не возникло и желания распутывать все хитросплетения сюжета. Остальные могут воспользоваться.




Оценка: 4

Дмитрий Лукьянов «Чёрная пешка»




То, что получилось у Лукьянова — это просто тихий ужас. Первое, что обращает на себя внимание, это грандиозный объём текста — 1 900 000 знаков!!!

А вам слабо?


Автор приложил титанические усилия, стараясь впихнуть в текст буквально все свои соображения относительно как самого Саракша, так и абсолютно всех связанных с ним событий в Мире Полдня. В этом ему помогали многочисленные единомышленники и добровольные помощики — только перечисление благодарностей им занимает пару страниц в предисловии. Это уже просто какой-то межавторский проект.

Интересно, что кроме публикации романа в сети, разработан ещё и его мультимедийный вариант — с многочисленными иллюстрациями и звуковым сопровождением. Снабдив всё это объёмной энциклопедией Саракша и его ближайших космических окрестностей — с картами, схемами и т.п. — автор бесплатно пересылает по почте диски всем желающим.

Титанический труд! Но какова его эффективность?

«Горный орёл» — глубокий «апгрейд» Ту-95


Прежде всего, об антураже. То, что удалось увидеть на университетской странице автора (часто она недоступна по техническим причинам), заставляет шевелиться остатки волос на моей голове. Основную массу иллюстраций составляют скриншоты пейзажей из компьютерных стрелялок и бродилок, а также рисунки всевозможных образцов наземной и морской военной техники различных стран Земли — от первых подводных лодок и танков времён Второй Мировой до современных стратегических подводных ракетоносцев — с единственным отличием: в фотошопе им пририсованы саракшианские опознавательные знаки. А, вот, советско-российскому Ту-95 досталось от души — добавив ему ещё два двигателя и пару рулей высоты на стабилизаторе (этажерчатый хвост), его превратили в знаменитый Личный Его Императорского Высочества принца Кирну четырех золотых знамен именной бомбовоз «Горный Орел». Вторичность изобразительного ряда даже на иллюстрации с виртуальной обложки. Зачем изобретать алфавит инопланетного языка, если на вывеске чётко видна надпись VULCANO?

С моей точки зрения КПД всей этой работы не выше, чем у паровой машины и читать роман рекомендую исключительно в текстовом варианте.

Теперь, что касается текста. В работе такого объёма просто по закону больших чисел будут ляпы и баги. Так оно и есть. В силу профессиональных наклонностей мне в первую очередь бросалось в глаза всё военное и морское, а перечисление ошибок и замечаний займёт не одну страницу. Здесь упомяну лишь парочку. Например, у Лукьянова на подводных лодках водонепроницаемые переборки идут через каждые два-три метра — и как в такой отсек впихнуть двигатель? Трудно представить, каким образом весь экипаж субмарины напряжённо следит за битвой морских чудовищ — очевидно, через гигантские иллюминаторы, как на «Наутилусе» капитана Немо. Даже не принимая во внимание очевидную опасность такого конструктивного решения на боевом корабле (что прочнее, сталь, или стекло?), непонятно зачем это может быть нужно исходя из задач, для решения которых предназначена лодка, да ещё с учётом того, что обычно видимость в воде не превышает 10-20 метров. Несколько удивляет любовь автора к «монстру Сталина», танку Т-35, который без особой необходимости как лично, так и в местных саракшианских реинкарнациях трижды появляется в романе.

Обнадеживает тот факт, что автор вполне адекватно воспринимает конструктивную критику и отнюдь не против совершенствования своей работы. Так что, желающие помочь — добро пожаловать на страницу «Чёрной пешки» на СИ.

И, наконец, собственно, о литературной составляющей.

Дмитрий Лукьянов вслед за Мустейкисом выбрал альтернативный первоисточнику вариант развития событий, расположив время действия романа между «Обитаемым островом» и «Жуком в муравейнике». Такой подход не вызвал у меня особых возражений, возможно, потому, что сам я долгое время считал это единственно правильным и возможным.

Главное недовольство вызывало другое.

Сколь многие авторы уже писали про то, что «не так всё было»? Но Лукьянов, кажется, переплюнул многих, замахнувшись на святое и сделав одним из основных сюжетообразующих элементов всего романа клиническую тупость, монументальную самоуверенность и фантастический карьеризм Максима Камеррера. Сказать, что это раздражает при чтении — по крайней мере, сначала — ничего не сказать. И это только первое.

Вторым по очереди, но не по значению идёт набившее оскомину, но уже традиционное для многих авторов желание в одной книге замкнуть как можно больше сюжетных линий Мира Полдня и объяснить все странности и недомолвки остальных книг, спихнув всё на Странников. Раздражает.

В-третьих, крайне тяжёлый для восприятия стиль изложения, «вязкие», излишне многословные описания, в общих чертах повествующие о глобальных событиях в Мире Полдня, и затянутые пространные рассуждения о не слишком интересных вещах. Много эпизодов, замедляющих темп и мало влияющих на сюжет. Явно лишней выглядит, например, глава, списанная с «Глубокого поиска». Совершенно не нужен значительный по объёму кусок с неудачной железнодорожной экспедицией в Алебастровые горы и уничтожением димеритовым боеприпасом чьей-то (чьей?) сверхтяжёлой батареи. Но самым сложным для меня оказалась попытка дешифровки смыслов заложенных в психоделических снах ГГ, идущих в качестве вступления к каждой новой главе.

Читать всё это было скучно. Поначалу я откровенно заставлял себя это делать, а необходимость продолжать чтение раздражала неимоверно…

Первый «пробой» произошёл где-то после первой трети текста. Проходной эпизод, где Лунин ругается с наладчиками обучающей программы визуализации исторических событий, принёс потрясающее чувство узнавания. Передо мной явно был один из бытовых рассказов серии «Полдень, ХХII век». И он был удивительно к месту.

Дальше пошло веселее, а последнюю треть я проглотил запоем. Все, абсолютно все недостатки романа искупаются этой частью. Работы, более солидной и продуманной по своему идейному содержанию, я за последние годы и не припомню. Утопиями современная фантастика не избалована, и советско-российская — тем более. Уже одно то, что автору удалось создать нетривиальное произведение в этом непопулярном жанре — серьёзное достижение. А то, что читать описание инопланетного варианта платоновского идеального общества ещё и не скучно — успех несомненный и полный.

Ещё несколько дней после я вновь и вновь возвращался к прочитанному, мысленно споря с автором и пытаясь понять: восхитило меня, или ужаснуло устройство ОИ по Лукьянову? Утопия это, или антиутопия? Как относиться к выбору Лунина?

Наверное, примерно такой эффект по изначальному замыслу АБС «Белый ферзь» и должен был производить.

Резюмирую. Учитывая, что даже на мой неискушённый взгляд непрофессионала, для редактора в романе — непочатый край работы, наиболее полно весь спектр моих ощущений от прочитанного можно передать следующим определением:

«Кустарная работа, искусно, тщательно и с любовью выполненная талантливым мастером-самоучкой на базе промышленного продукта известной торговой марки, в результате чего получилось функциональное и абсолютно оригинальное произведение народного промысла. Гравировка, чеканка и резьба, несомненно, придают ему яркой самобытности. Но для удобства эксплуатации рекомендуется предварительно очистить изделие от всех павлиньих перьев, бус, стреляных гильз и прочих этнических фенечек, характерных для большинства колониальных товаров».

Категорически рекомендую!!!

Оценка, конечно, немного авансом, но в надежде на последующие изменения к лучшему.


Оценка: 8





Что касается своеобразного личного первенства между представленными вариантами, думаю, пояснять оценки не надо. Sapienti sat (c)

В заключение хочу лишь отметить, что знакомство с «Чёрной пешкой» Лукьянова стало для меня почти откровением. Её появление некоторым образом подтвердило бытующее, но ранее голословное утверждение, что фанфик может не только наследовать миру и сюжетной линии первоисточника (что технически не очень сложно), но и его философским идеям и концепциям (буде таковые есть), или содержать другие, не противоречащие оригинальным, но достойные их хоть в первом приближении.

Однако единичность подобного случая позволяет говорить не об опровержении, а пока всего лишь об исключении, подтверждающем то правило, что фанфики не просто вторичны, но, прежде всего, унылы и скучны, даже если занятно и грамотно написаны — конечно, когда речь не идёт исключительно о приключенческой литературе.

В случае с «Чёрной пешкой» я готов потерпеть. Но с Мирами Стругацких пора решительно завязывать — дважды в одну воронку снаряд попадает редко.

(продолжение следует? UPD: Да, оно последовало)





[1] Невольно возникает желание добавить сюда ещё и «Серого ферзя» Бушкова (шутка).

Хотя… Я не сильно удивлюсь, если король-майор Сварог, в очередной раз заблудившись в пространстве и времени, забредёт ненароком и на Саракш под видом Максима Камеррера.

Бли-и-ин, а ведь уведут идею.

[2] В этой связи удивил Антон Первушин, презентовавшеий сборник «Операция «Вирус» своим предисловием:

«Раньше считалось самоочевидным, что хронологически повесть находится между «Обитаемым островом» и «Жуком в муравейнике», однако у самых внимательных читателей возникал резонный вопрос: почему столь знаменитая личность, как Максим Каммерер (то, что он знаменит, выясняется в следующем романе трилогии о Максиме — «Волны гасят ветер»), практически не известен антагонисту — прогрессору с Саракша Льву Абалкину. Веров-Минаков блестяще устранил эту неувязку, разместив свою «Операцию...» между «Жуком...» и «Волнами...».

Начал я разбираться, и мне в теме АБС долго объясняли, что же считается самоочевидным, и почему ещё совсем недавно Мускейтис считал с точностью до наоборот. Я-то специалист, не самый большой и, собственно, лично для меня «самоочевидное», действительно, всегда было самоочевидным. Но я и предисловий к сборникам не пишу, в среде знатоков, ценителей и фэнов никогда не вращался, хотя знаю, что она достаточно дружная в советские времена была. По-крайней мере, об альтернативных версиях все были осведомлены.

Тем более — теперь, когда опубликованы черновики братьев, и многочисленные интервью с БН, где русским по белому написано: Камеррер отправляется на Саракш выснять обстоятельства гибели Тристана.

Ещё один серьёзный вопрос, возникший уже по прочтению повести: а почему «Операция «Вирус» позиционирется Первушиным, как возвращение к истокам научной фантастики? Какая из представленных идей может претендовать на научность? Переброс во времени Саула Репнина? Полёты со сверхсветовой скоростью?

Неоднозначная статья. И слова вроде правильные, и читается с интересом. Но очень уж рекламный проспект напоминает, а в моём восприятии реклама изрядно доверие подрастеряла.

[3] К вопросу о стиле — обратите внимание на использование союза «и». Может мне кто-то покажет нечто похожее у АБС?

@темы: Фанфикшн, Что сказал @автор, Ссылки

---

С Фантлаба

[silent-gluk]

Юзер Крафт пишет здесь - fantlab.ru/blogarticle12195

Миры Стругацких: Ученики и Проекты
Статья написана 03 февраля 21:55
Размещена в авторской колонке Крафт




Когда в 96-ом на прилавках появилась книга «Миры Стругацких. Время учеников», восторгам моим не было предела. Думалось: «Лучшие из лучших дадут жару! Уж они там сейчас развернутся!» Чтение сборника мой пыл несколько остудило. После выхода второго тома я откровенно приуныл.


Чаще всего те «развороты», что выполняли представленные «ученики», напоминали, в лучшем случае, суетливое ёрзание школьника, потрясающего поднятой рукой перед учительницей: «Меня, меня спросите! Можно мне?» — а в худшем, телодвижения слона, осторожно пытающегося протиснуться в посудную лавку.

Вспоминая прочитанное, могу выделить всего несколько работ. Отличное эссе «Полет над гнездом лягушки» Казакова — но включение его в сборник фанфиков было явно искусственным. Запомнились повести Рыбакова и Лукьяненко — без особого восторга, как лучшие из… мнэ-э-э… средних. А вот, откровенно простая, но очень неоднозначная работа Успенского по тем временам вызвала оторопь и именно из-за этого крепко засела в памяти.



Уровень произведений второго тома был такой, что по прошествии лет я просто не могу их оценить — практически ничего не помню. Один только «Вежливый отказ, или Как и почему я не написал «Страну Багровых Туч-2» Эдуарда Геворкяна. Симптоматичное название, не правда ли? Такие впечатления напрочь отбили всякое желание покупать следующие сборники.

Тем не менее, по другим изданиям знакомство с работами участников продолжилось, хотя то, что и они вошли в серию, выяснилось гораздо позже. Короткое «Сентиментальное путешествие на двухместной машине времени» из одноименного авторского сборника Лазарчука вызвало слабую надежду, что это может быть началом чего-то большего. Выпущенный отдельной книгой «Возлюби ближнего» Михаила Савеличева поначалу порадовал удачной имитацией стиля АБС, но к финалу резкий рост масштабов событий и увеличение темпа повествования разрушили чуть наметившееся, хрупкое очарование.

Неожиданно интересным показался очень злободневный на тот момент «Мент обреченный» Кивинова. Хотя никакой прямой связи с Мирами Стругацких в повести не было и в помине, общие мотивы явно прослеживались, начиная с названия. А позже я узнал, что эту работу планировалось включить в первый сборник, но «не срослось» по срокам и объёму.

Казалось, серия благополучно умерла. Ан, нет. Не тут-то было.


Выход на экраны фильма Бондарчука-младшего всколыхнул интерес к теме и вывел серию из летаргического сна. А выход «Время учеников-2. Важнейшее из искусств» со знаменитым танком на обложке недвусмысленно указывает на связь этих событий. С точки зрения общей оценки интересно то, что самое сильное произведение сборника — повесть «Стажёры как предчувствие» Рыбакова — вызывает у меня стойкое чувство гадливости.

Меж тем, «Обитаемый остров» стал одним из самых известных и обсуждаемых произведений братьев — в основном, именно благодаря фильму, из которого наша поросль младая вообще хоть что-то узнала о Мире Полдня [1]. Отзывы в сетевых обсуждениях неопровержимо свидетельствовали, что немалое количество зрителей положительно оценило эту работу в спектре мнений от осторожно-патриотичного «А чо, для нашего кина ничо так, намана)))» до безудержно-оптимистичного «А чо, мне понра. Хочу исчо)))». На основании оценок численности читающих среди этой целевой группы, что называется, «нарисовалась тема».

Как говорит наш дорогой шеф, куй железо, не отходя от кассы (с)



Именно в соответствии с данной концепцией недавно появился новый литературный проект — межавторский цикл «Обитаемый остров», в рамках которого предполагается издание целой серии книг. И хотя фамилии приглашённых авторов звучат неплохо, есть сильное подозрение, что при этом будет реализовано то направление, которое ещё пятнадцать лет назад предсказал (подсказал?) своим «Змеиным молоком» Михаил Успенский. То есть, заданный формат будет соответствовать не столько Саракшу АБС, сколько бондарчуковскому.

Оценивая общие тенденции и, учитывая также существование и процветание серии «S.T.A.L.K.E.R.», можно с уверенностью утверждать, что «Миры кагбэ Стругацких» становятся модным брендом со всеми отсюда вытекающими: пи-ар, пред и постпродакшн, ребрендинг и этот, как его… Во! Точно: продактплейсмент.

Но это уже совсем другая история (с) и она выходит за рамки обзора, да и не состоялась пока как свершившийся факт, хотя имеет все предпосылки к этому [2].

Возвращаясь к, с позволения сказать, официальному и магистральному направлению развития Fan Fiction Terra Strugatskia в форме межавторского цикла «Время учеников», то, используя медицинскую терминологию, следует признать — пациент в глубокой коме и скорее мёртв, чем жив. Жизнь поддерживается аппаратно. Методы интенсивной терапии положительных результатов не дают, прогнозы неутешительные. Но, поскольку с «практикой» нынче туговато, да и престижное это дело — поучаствовать в таком проекте — желающих «тоже полечить» не убывает. Вроде бы, и специалисты все дипломированные, до колдунов и знахарей дело пока не дошло, но родственникам стоит серьёзно задуматься: зачем мучить и себя, и больного?

(продолжение следует)





Примечание:

1 А чего на молодёжь кивать?

По признанию самого Фёдора Сергеевича во время одной из посиделок на его «Кино в деталях», идеей срочно снимать кино по ОО он загорелся совершенно случайно — когда кто-то из знакомых подсунул ему книгу. Типа, может получиться неплохой сценарий, а имя авторов уже раскрученное.

Стало быть, раньше как-то не сподобился ознакомиться.

[2] Уже состоялась

@темы: Фанфикшн, Что сказал @автор, Ссылки

---

В.Ларионов пишет:

[silent-gluk]

Цитирую себя:

...в настоящее время Геннадий Прашкевич в соавторстве с московским историком, писателем и критиком Дмитрием Володихиным работает над книгой о братьях Стругацких для серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия». Завершения этого труда я жду с особенным нетерпением. А Мартович пишет мне: «Тяжелее всего писать о друзьях, которые одновременно в чем-то были учителями. Подчеркиваю - в чем-то, потому что эпигонство не выношу и самое худшее – писать под тех, кого любишь. Зато как интересно разбираться в глубинных корнях... Это и мучение и удовольствие... Такое же я пережил, работая над книгой об Уэллсе. Это писатель для меня чрезвычайно важный. Считаю, что в XX веке великих фантастов-философов было двое: Герберт Уэллс и Станислав Лем. К сожалению, оба разочаровались в людях, у Уэллса это особенно заметно. Он ведь не нашел героя, не нашел того, кто построил бы будущее единое государство…».

Отсюда:
www.fantasts.ru/lenta-sobitiy/vladimir-larionov...

P.S.
На данный момент книга Г.Прашкевича и Д.Володихина о братьях Стругацких завершена. Выйти она должна в серии ЖЗЛ издательства "Молодая гвардия"

P.P.S.
Напомню, что одна книга о братьях уже есть. Её написал Ант Скаландис. Я писал об этой книге здесь:
my.mail.ru/community/abs/8F8BE0DE2323554.html?t...

(Утащено отсюда: blogs.mail.ru/mail/lares2003/704C1D335536E95.ht... ).

Гм, это может быть интересно...

@темы: Что сказал @автор, Ссылки

---

Интервью БНС

[silent-gluk]

Борис Стругацкий: «Лузер» и «скоммуниздить» - слова совсем уж уродливые»


0
Борис Стругацкий
Известный писатель-фантаст отпраздновал свое 78-летие
Елена ЛАПТЕВА — 18.04.2011

Разговор наш праздничный и застольный пошел в неожиданном русле - о языке, который мы забыли и на котором сегодня разговариваем.

- Борис Натанович, наткнулась я на фразу Достоевского: «...почему, спросите вы, пишу я эпузы вместо жены? Высокий слог, господа, вот почему». Не могу сказать, что мечтала бы, чтобы муж называл меня «мон эпузом» (mon epous - «моя жена», франц.). И все же какие стародавние словечки забыты нами зря и незаслуженно?

- Я совсем не теоретик и у меня нет никаких ОБЩИХ соображений по поводу «словоупотреблений». Я вылавливаю слово из памяти (из личного своего вокабулярия) или оно само собой выскакивает, «не ожидая зова», по причине совершенно необъяснимой, - и мне остается только определить: годится или нет; то или не то; попал или облажался.

Вообще вернуть старое слово в употребление можно только одним способом: создать для него контекст. А это под силу либо счастливому стиху, либо удачному анекдоту.

- Вы с братом Аркадием придумывали новые слова. Откуда они брались?

- Мои слова делятся на «точные» и «приблизительные». Помню, когда мы работали над «Пикником», мы целый месяц, наверное, не могли придумать название для лихих ребятишек, рискующих ходить в Зону за хабаром. То мы называли их старателями, то трапперами, и только в самом конце обсуждения выскочило вдруг откуда-то ловкое словечко «сталкер» - в честь хитроумного и жесткого героя романа Киплинга «Сталки и компания». И мы сразу поняли: это точно.

- А вот теперешние слова, с которыми сталкиваешься - в теленовостях и в печатных изданиях: дедлайн, камбэк, бокс-офис, мультиплекс, торрент-трекер, коуч, омбудсмен хедлайнер, шорт-лист, дауншифтинг, гуглить...

- Некоторые из них мне просто незнакомы. Торрент-трекер, например. Но объявлять, какие из них станут ненужными, а какие останутся частью языка, я не берусь. Могут быть только два судьи: время и неопределимый массив «употребителей». И, скорее всего, мы так и не сумеем понять, почему шорт-лист выжил, а дауншифтинг, бедняга, умер своей смертью.

- Есть среди этих словечек те, которые вы употребляете в своей повседневной речи?

- Например, шорт-лист. Гуглить. Коуч. Омбудсмен. Но - редко. В основном из нового языка употребляю то, что связано с компьютерной терминологией. Е-мейл. Пост. Поисковик. Сайт…

- Может, какие-то слова стоило бы запретить - для чистоты языка?

- Иногда встречаются совсем уродливые слова. Что-нибудь вроде лузера, или бухла, или скоммуниздить. Но запрещать их - «не царское это дело». Народ их создал, принял к употреблению - народ от них и откажется во благовремение. Как отказался от шаромыжников или (по-моему) шухера с полундрой.

(Отсюда: kp.ru/daily/25670.5/831361/ )

@темы: Что сказали Стругацкие, Интервью

---

Если учесть, КАК некоторые издательства оформляют обложки...

[silent-gluk]

03.04.2011 в 18:58

Пишет  Ирма Банева:

Если учесть, КАК некоторые издательства оформляют обложки...

03.04.2011 в 20:20

Пишет  Ли Шеннон Кристи:

случился прыгскок Оо

@темы: Фотографии и картинки

---

Полдень, мемы и "темы"

[silent-gluk]

Originally posted by Gest at Полдень, мемы и "темы"

Мне нравится концепция мемов и "меметической эволюции". Я осознаю, что её можно обвинить в ненаучности - "покажите мне хотя бы один мем в микроскоп!", - но как концепция, она хороша.

Параллели между культурной и биологической эволюцией позволяют почувствовать связь между "борьбой за выживание" и "борьбой за выживание культурных паттернов", а через это объяснить и межкультурные конфликты, и то, почему люди, братья в биологическом отношении, так часто ведут себя друг с другом не по-братски. Гены у нас общие, а мемы - нет.

Под этим углом можно рассматривать самые разные темы, вплоть до англо-американских отношений, но сегодня я хотел бы сказать о другом... 

Возьмём мир Стругацких и "Теорию Воспитания". "Основная задача ВТВ — прервать цепь времен, то есть свести к минимуму, а лучше — совсем прекратить передачу «отрицательного жизненного опыта» от отцов к детям". Идея понятна. Неправильные родители воспитывают неправильных детей, потому что их самих воспитали неправильно. Неправильные мемы передаются из поколения в поколение и воспроизводят своих носителей. Но в какой-то момент доля правильных людей в социуме достигает уровня, позволяющего создать систему интернатов, где правильные Учителя-профессионалы воспитывают детей правильным образом, в результате чего те вырастают в правильных людей. Рано или поздно, неправильные люди вымирают, не оставив потомства (в культурном смысле, не в генетическом).

Проведём мысленный эксперимент. Допустим, на необитаемую планету попала группа разнополых и разносторонне развитых представителей Полдня, достаточно большая для того, чтобы создать колонию с вполне пристойными условиями жизни. (Не забывайте, мы говорим о мире, в котором портативные синтезаторы вполне могут входить в аварийный набор.) Но вышло так, что среди робинзонов не оказалось специалистов-Учителей. Смогут ли они, несмотря на это, вырастить своих детей достойными людьми, передать следующему поколению свою культуру и этику? По старинке, в рамках того же принципа: правильные и воспитанные родители воспитывают правильных детей, понимаете? Если так, то вопросов больше нет.

Но что, если у них вырастут безответственные эгоисты, которыми они, в сущности, и являются? (Тогда будут оправданны обвинения отдельных персонажей в инфантильности, ведь способность исполнить роль Родителя является одним из критериев зрелости.) 

vasilisk_ как-то спросил:

"Вот интересно, кто как думает - может ли вообще человек мира Полдня сознательно и целенаправленно переубедить (именно словами, без тяжелой артиллерии в виде вытаскивания в иную среду и показа, как там всё замечательно) взрослого человека с уже сформировавшейся иной этикой?"

Но ладно взрослый; а сможет ли человек Полдня убедить ребёнка? Собственного ребёнка?

Если нет, то из этого следует очень интересный вывод. В ходе культурной эволюции человечество Полдня в чём-то уподобилось общественным насекомым. Процитирую Бориса Стругацкого: "Когда АБС употребляли термин «учитель», они всегда имели в виду именно воспитателя, педагога, Учителя с большой буквы. Человека, который не только даёт образование, но и – прежде всего! – воспитывает: превращает человеческого детеныша в Человека Воспитанного".

Учитель - это своего рода матка, которая откладывает мем-личинку в мозг человеческого детёныша, в результате чего тот со временем превращается в Человека Полдня. При этом, подавляющее большинство "заражённых" становится бесплодными рабочими особями, которые не способны транслировать мемы своей цивилизации: их отпрыски будут человеческими детёнышами и без вмешательства Учителей вырастут в обычных людей. Даже при условии совместного проживания с родителями, подчёркиваю.

***

Впрочем, ещё вспоминаются мрачные тоталитарно-криптоисторические трактовки мира Полдня, как общества победивших "гипноизлучателей на орбите". (Например, у Максимова и Лазарчука.) Что, в свою очередь, уводит мысль совсем в другую сторону. Я уже как-то давал ссылку на эту видеолекцию (там есть субтитры, но русских нет). Итак, Сьюзен Блэкмор добавила к мемам концепцию "темов", "технологических мемов" (по-английски это звучит удачнее), устойчивых технических решений, которые воспроизводят сами себя и постепенно совершенствуются. Пока ещё они зависят от людей, но кто знает, что будет потом. "Техносфера хочет жить".

Примерно так:

"[Фантастический сюжет] про общество компьютеров, которые самовоспроизводятся с помощью людей. При этом выигрывают те компы, которые совершенствуются, т.е. те, которых люди постоянно воспроизводят заново, при этом изобретая более сложные схемы. Изобретать можно в тоталитарной системе, а можно в демократической. В демократической на долгой перспективе получается лучше. Таким образом, тоталитарное общество постепенно вытесняется демократическим. Но самое интересное заключается в том, что люди и не подозревают, что ими управляют компьютеры. Им кажется, что они сами создают себе такую жизнь".

Только демократия в сочетании с рыночной экономикой могла обеспечить максимальные темпы развития и распространения вычислительной техники, независимо от того, насколько люди в этом нуждались, поэтому машины были заинтересованы в победе США в Холодной войне. Компьютеры прежде всего нужны самим компьютерам, "цель жизни - жизнь".

У Стругацких, получается, события развивались чуть иначе. В какой-то момент машины "научились" мотивировать людей при помощи излучателей ("работай! изобретай! строй!"), в результате чего отпала нужда в рыночных регуляторах, а на Земле быстро образовалась единая Техносфера. Нельзя даже сказать, что машины разумны, по крайней мере, не в нашем понимании. (Разумны ли муравьи? А ведь даже колонии бактерий способны сообща реагировать на внешние стимулы.) Нет, они всего лишь продукт естественного отбора и эволюции "темов". О контакте речь не идёт, мы не способны осознать их существование, а они нас воспринимают, как какую-нибудь "микрофлору кишечника".

Отсюда уже можно вывести всё, начиная с Теории Воспитания (воспитанные по общей прогрессивной методике люди лучше программируются, эффективнее служат машинам, а значит, представляют собой эволюционное преимущество) и кончая особенностями земного прогрессорства. Собственно, для Техносферы главный интерес представляют те миры и цивилизации, которые потенциально могут стать носителями земных "темов"; так как большинство обитаемых миров находится на более низкой ступени развития, контакты с ними и происходят в такой вот странной форме. С точки зрения машин, Арканар ещё лет пятьсот будет оставаться малоприоритетной целью. Вот Саракш - другое дело...

В этот момент arishai заметила, что и "Улитку на склоне"/"Беспокойство" стоит тогда рассматривать, как описание контакта/конфликта между двумя надчеловеческими цивилизациями, местной биологической и пришлой технологической, каждая из которых использует людей в своих целях. А потом она сказала, что я должен написать об этом постинг .

@темы: Что сказал @автор, Ссылки

---

Стоила ли эта сомнительная политическая игра свеч?

[silent-gluk]

Отсюда: www.novayagazeta.spb.ru/2011/18/6/

Стоила ли эта сомнительная политическая игра свеч?

Борис Стругацкий отвечает на вопросы о книге Михаила Ходорковского

   — Уважаемый Борис Натанович, было ли у вас время прочесть книгу целиком, и какие остались впечатления?

   — С возрастом круг чтения человека если не сужается, то во всяком случае меняется, и существенно. «Над вымыслом слезами обольюсь» — это становится уже не для тебя, вымысел начисто теряет прежнюю свою привлекательность, — на смену беллетристике приходит нон-фикшн — «не-выдумка». Наступает время публицистики, время по возможности глубокого узнавания мира, который тебя окружает, время анализа и если повезет с материалом — время понимания. Наступает пора таких книг, как эта. Книг — носителей смысла. Документов эпохи. Тем более содержательных и поучительных, что слово берет человек, не позволивший никому ни купить себя, ни сломать. Rara avis in terris, как сказано у Ювенала, «редкая на земле птица». Это серьезно. Редкостные люди встречаются редко — тем более если они умны, эрудированны и обладают пониманием. Господи, какая же богатая и аномально щедрая у нас страна, если она может позволить такому интеллектуалу, эрудиту и бойцу на протяжении лет подписываться «гражданин РФ, заключенный СИЗО номер…»!

   — Ваши диалоги с МБХ, и диалоги, которые с ним вели Борис Акунин и Людмила Улицкая, абсолютно разные. В отличие от них вы с ним почти не говорили о политике, а в основном — о будущем человечества. Ни слова о его истории, о ЮКОСе, об аресте, о пребывании в тюрьме… Почему вы не стали его об этом расспрашивать?

   — А я ведь вообще ни о чем его не спрашивал. Мне казалась, ему интереснее было задавать мне свои вопросы, чем отвечать на мои. А кроме того, я же изначально следил за его судьбой, читал все его прежние интервью и статьи, так что «о его истории, о ЮКОСе, о тюрьме» я в общих чертах знал все, что было «в доступе». Разумеется, оставались (и остаются) загадки неразгаданные и вопросы без ответов, но все они того свойства, что и сам МБХ, наверное, может только гадать и строить более или менее достоверные о них предположения. Как, например, принималось «наверху» решение о ЮКОСе? Кто конкретно эту идею инициировал? Цели этой затеи? Смысл? В конце концов — итог, сальдо, так сказать? Стоила ли эта сомнительная политическая игра свеч? И какую, черт возьми, роль сыграли здесь все-таки чисто личные, бескорыстные в политическом плане мотивы?

   — Серия статей Ходорковского «Левый поворот» с ее решительным осуждением политики российских либералов, которые были готовы любыми средствами не пустить коммунистов во власть, одобряли авторитарный режим во имя проведения реформ и отрицали понятие социальной справедливости, в свое вызвала бурную полемику. С чем вы согласились бы у Ходорковского — а с чем поспорили бы?

   — Общий вывод — о медленно назревающем «левом повороте» — кажется мне аналитически точным и даже, я бы сказал, неизбежным. Прежде всего это реакция большинства на «капиталистическую» революцию 90-х, характерный для всякой революции «обратный откат», следствие общего жестокого правила Хайека: «Эволюция не бывает справедливой». Всякий «левый поворот» есть социальное отражение широко распространенного убеждения «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным». Это и есть пресловутая «равнодействующая миллионов воль». Но если бы человеческая история управлялась только этой равнодействующей, мы и по сей день сидели бы в пещерах и молили бы богов, духов и судьбу о ниспослании нам чуда. Потому что мир устроен так, что ничто не достается даром, за все надобно платить — и за богатство, и за здоровье, и за справедливость тоже. «Где деньги, Зин?» — вопрос вопросов.

   Писатель не умеет делать деньги, — перед ним и задачи такой не стоит. Врач? Он делает здоровыми. Учитель? Он делает грамотными. Где деньги, Зин? Рабочий, инженер, фермер, — они создают продукт, который еще только предстоит превратить в деньги (отдельная и очень не простая задача). Политик? Он всего лишь следит за порядком, а деньги поручает делать чиновнику, который делает это безобразно плохо. Где деньги, Зин?

   Остается только одна фигура социума, которая действительно умеет делать деньги: предприниматель, бизнесмен, воротила. Собственно, он только и умеет, что делать деньги, это его работа, именно его и ничья больше. Так устроен наш мир, нравится это нам или не нравится. Не лучшее из устройств, кто спорит. Читывали мы о мирах, устроенных и получше: более чистых, более благородных, более справедливых. Но никогда и нигде их не видывали. Всякая же попытка, оставаясь в рамках реальности, пойти другим путем — искоренить предпринимательство, заменить его некоей деятельностью государства, поставить вместо воротилы бюрократа — приводит к разрушению экономики, к эволюционному тупику и застою. Проверено XX веком неоднократно и сомнений не вызывает.

   Это может нравиться или не нравиться. Может вызывать раздражение или негодование. Но таково, видимо, единственно возможное сегодня устройство социума, способное обеспечить прогресс и стабильный рост качества жизни миллионов. Поэтому вывод автора «Левого поворота» о неизбежности прихода к власти в России КПРФ и (страшно помыслить!) «Родины» представляется мне глубоко пессимистическим. Я не берусь отрицать самое возможность такого развития событий, у нас все возможно, но я точно знаю, что это будет шаг назад, возвращение в застой, а может быть, и вообще к тоталитаризму, когда во главе всего поставят государство, державу, вождя и снова натужно примутся сооружать из нашей страны пугало для всего света — этакую Папуасию с ядерными ракетами наперевес.

   — Как бы Вы оценили (без скидок на его положение!) литературное и публицистическое мастерство автора?

   — Как известно, талантливый человек талантлив во всем. К МБХ это утверждение относится безусловно. Более того, он сам, вся жизнь его, вся его деятельность есть великолепная к этому утверждению иллюстрация. Без всякого сомнения он умеет думать, анализировать и делать выводы. Более того, он умеет рассказывать обо всем этом так, что любому человеку, которому вообще не чужда эта проблематика, захватывающе интересно это читать. Потому что суждения излагаются точно, емко, умело, аргументация безукоризненна, и главное — глубокая, выстраданная заинтересованность автора подкупает, она не может не вызывать и безусловно вызывает сочувствие и сопереживание читателя, даже если он не во всем с автором согласен. МБХ публицист прирожденный, публицист от Бога. И, наверное, негоже говорить так, но ни он, ни мы с вами, возможно, не узнали бы об этом, если бы судьба не повернулась к нему черной своей ипостасью. Лучше все-таки, если бы не узнали.

   — Вам было бы интересно продолжить диалог с ним? О чем вы хотели бы с ним поговорить?

   — Я очень хотел бы поговорить с ним о том, как все это было, как колебались чашки весов, как бросало нас от отчаяния к надежде и почему все кончилось так, как и должно было кончиться, именно так, а не иначе. И особенно о том, что теперь будет, когда все самое черное вроде бы позади.

Беседовал Борис ВИШНЕВСКИЙ

@темы: Что сказали Стругацкие, Ссылки, Интервью

---

К.Налбандян пишет...

[silent-gluk]

...вот здесь: community.livejournal.com/strugatsky/146396.htm...

Арканарский гамбит

Захватив Арканар, Орден приобретает сразу кучу головных болей. По пунктам. Весёлый дон Пампа с дружиной и вассалами, которого королевская армия воевала - безо всякого успеха. Бароны могут ссориться между собой по пустякам, но в случае серьёзной заварухи, чреватой ущемлением их прав, объединяются и организуются: "Он натравил друг на друга два
влиятельных рода в королевстве, чтобы ослабить их и начать широкое наступление на баронство. Но роды помирились, под звон кубков
провозгласили вечный союз и отхватили у короля изрядный кусок земли, искони принадлежавший Тоцам Арканарским". В общем, полномасштабная партизанская война Ордену уже обеспечена.

Плюс непременные чудесно спасшиеся принцы Арканарские - обязательный спутник сомнительных устранений наследников престола.

Герцог Ируканский, непосредственный сосед барона Пампа, вполне может поддержать и первых, и вторых.

Тут ещё крестьяская армия дона Кси и Пэрты Позвоночника. Арата Горбатый, заправленный очередной порцией золота, дабы когда "арканарский люд полезет из своих щелей с топорами - драться на улицах" - вести их "чтобы они били тех, кого надо, а не друг друга и всех подряд".


Добавить сюда убитую в ноль экономику ("королю пришлось выскрести до дна опустевшую казну, чтобы бороться с крестьянскими восстаниями, охватившими всю страну"). Ну и назревающий голод: "Крестьяне окончательно зарылись под землю в своих Благорастворениях, Райских Кущах и Воздушных Лобзаниях, не решаясь выходить из землянок даже для необходимых полевых работ".

Плюс необходимость держать оборону против меднокожих варваров: "орды меднокожих варваров, спускающиеся с гор и истребляющие все живое".
А регулярную арканарскую армию дон Рэба потопил в болотах.
Тут кстати попутно становится ясно, зачем боевой магистр Ордена настолько бездарно воевал с Ируканом. Требовалось ликвидировать армию Арканара, дабы экспедиционный корпус Ордена не встретил бы противодействия. (Не для протокола: нечто подобное нынче проделывает с американской армией в Ираке и Афганистане Барак Обама).

Короче, очень интересно, какой враг рода человеческого подсказал Ордену наступить на эту дынную корку?

А кто переправлял в Арканар Будаха, единственного на Запроливье специалиста по ядам? Зная, что дон Рэба взламывает последнюю защиту короля, королевских лейб-знахарей.

И не звали ли его например доном Кондором? Такая вот многоэтажная интрига с целью свалить Орден.

Тогда становится понятно непонятное спокойствие дона Кондора, с которым он воспринимал все предупреждения Руматы.

@темы: «Трудно быть богом», Что сказал @автор, Ссылки

---

Е.Первушина пишет...

[silent-gluk]

Вот здесь: community.livejournal.com/femi_fan/33186.html#c...

Мужская и женская логика в повести АБС «Малыш».

Выкладываю конспект своего доклада на Интерпрессконе-2010. 
Позже будет и запись прений по докладу.

Елена Первушина

Мужская и женская логика в повести АБС «Малыш».

 

I. Вступление. Теория.

 

1). Кэрол Гиллиган 1982 год. Анализ суждений женщин об абортах. Мужчины нацелены на личный выигрыш (этика справедливости) — женщины на выживание сообщества (этика заботы).

 

2).  Робин Лакофф. 1975 год. Женский язык в патриархальном обществе: 

-- Женщины с великолепной легкостью пользуются такими замечательными прилагательными, как, например, дивный, прекрасный, восхитительный.

-- Монолог женщины прерывается постоянными вопросами, цель которых установить согласие собеседника. Не правда ли?

-- Мне кажется, женщины постоянно используют вводные слова, цель которых , возможно, состоит в том чтобы подчеркнуть, что они высказывают частное мнение, которое легко может быть изменено.

-- Не кажется ли вам, что женщины часто заменяют утверждения вопросами?

-- "По всей видимости женщины чаще используют конструкции с оттенком вероятности".

-- Кое-какие женщины часто используют какие-то неопределенные местоимения , чтобы подчеркнуть, что в их высказываниях есть  что-то приблизительное и неточное.

-- Простите меня за прямоту, но женщины постоянно извиняются за высказанные мнения.

 

II. Анализ текста

 

1.

- Знаешь, - сказала Майка, - предчувствие у меня какое-то дурацкое... Мы стояли возле глайдера, она смотрела себе под ноги и долбила каблуком промерзший песок.

Я не нашелся, что ответить. Предчувствий у меня не было никаких, но мне, в общем, здесь тоже не нравилось.

 

Уменьшительный суффикс в имени. Кто из них выше статусом? Не сразу догадаешься, что Стась – стажер, а Майка – специалист.

Осуждает сама себя практически сразу за высказанной мыслью: предчувствие у меня какое-то дурацкое...

 

- Да, - сочувственно произнес он. (Вандерхузе) - Это очень похоже на Землю, но это не Земля. В этом вся беда с землеподобными мирами. Все время чувствуешь себя обманутым. Обворованным чувствуешь себя. Однако и к этому можно привыкнуть, как ты полагаешь, Майка?

 

Прибегает к прямому внушению «И к этому можно привыкнуть». Проверяет,  : «как ты полагаешь, Майка?» Ответить «нет» – признаться в некомпетентности, поставить себя в уязвимое положение. Еще один важный аспект мужских разговоров - построение социальной иерархии в референтной группе.

 

Майка не ответила. Совсем она что-то загрустила сегодня. Или наоборот - злилась. Но с Майкой это вообще-то бывает, она это любит.

 

Не пытается поддержать разговор, хотя он для нее важен.

Заявлена как эмоционально неустойчивый подросток.

 

 

2.

 

- Пусто, - сказал Вадик. - Вроде кошмарно большой ванны... Ты этого не поймешь. Нормальный человек такую невероятную ванну представить себе не может. Я здесь заплыл километров на пять, сначала все было хорошо, а потом вдруг как представил себе, что это же не бассейн - океан! И, кроме меня, нет в нем ни единой живой твари... Нет, старик, ты этого не поймешь. Я чуть не потонул.

 

Четкий образный язык, эмоции описаны через действия (как представил себе... я чуть не потонул).

 

Рефлексия ГГ: «Некоторое время я сидел просто так - глядел на рабочие экраны и думал о том, что дело, которое мы делаем, это вдвойне хорошее дело: мы не только спасаем пантиан от неминуемой и поголовной гибели, мы еще и эту планету спасаем - от пустоты, от мертвой тишины, от бессмысленности».

 

Проблема: планета безжизненна — т.е. бессмысленна.

Решение: спасти планету от пустоты.

Оценка: вдвойне хорошее дело.

 

Майка со стаканчиком в руке бродила по кают-компании. Да, она была значительно спокойнее, чем утром, но все равно чувствовалась в ней какая-то напряженность, натянутость какая-то, и, чтобы помочь ей разрядиться, я спросил:

- Ну, что там с кораблем?

 

Оказывает «эмоциональное покровительство, как Вандерхузе - построение социальной иерархии в референтной группе. Не спрашивает: «Что тебя беспокоит?» Выбирает эмоционально-нейтральный вопрос и переносит акцент с собеседника на объект.

 

Майка сделала хороший глоток, облизала губы и, глядя куда-то мимо меня, произнесла:

- Знаешь, Стась, все это неспроста.

Я подождал продолжения, но она молчала.

- Что - неспроста? - спросил я.

- Все! - Она неопределенно повела рукой со стаканом. - Кастрированный мир. Бледная немочь. Помяни мое слово: и корабль этот здесь разбился не случайно, и нашли мы его не случайно, и вообще вся эта наша затея, весь проект - все провалится на этой планетке! - Она допила вино и поставила стакан на стол. - Элементарные правила безопасности не соблюдаются, большинство работников здесь - мальки вроде тебя, да и меня тоже... и все только потому, что планета биологически пассивна. Да разве в этом дело! Ведь любой человек с элементарным чутьем в первый же час чует здесь неладное. Была здесь жизнь когда-то, а потом вспыхнула звезда - и в один миг все кончилось... Биологически пассивная? Да! Но зато активная некротически. Вот и Панта будет такой через сколько-то там лет. Корявые деревца, чахлая травка, и все вокруг пропитано древними смертями. Запах смерти, понимаешь? Даже хуже того - запах бывшей жизни! Нет, Стась, помяни мое слово, не приживутся здесь пантиане, не узнают они здесь никакой радости. Новый дом для целого человечества? Нет, не новый дом, а старый замок с привидениями...

 

Майка говорит по сути то же самое, что говорили до этого Вандерхузе, Вадим и Попов, и даже формулирует мысль более четко : «Странно и подозрительно, что при таких отличных условиях для жизни, жизнь здесь не возникла снова. Если экологические ниши не заполняются естественным путем — следовательно существует какое-то искусственное препятствие для их заполнения». Однако из-за того, что она постоянно пересыпает свою речь словами «ощущения, предчувствия, ты не поймешь» она не позволяет собеседнику услышать конструктивное содержание своей речи. (Характерно что ни один из мужчин не извиняется).

 

Она опять прошлась по кают-компании, остановилась передо мной и продолжала:

- Конечно, с другой стороны, параметры у планеты прекрасные, редкостные. Биологическая активность почти нулевая, атмосфера, гидросфера, климат, термический баланс - все как по заказу для проекта "Ковчег". Но даю тебе голову на отсечение, никто из организаторов этой затеи здесь не был, а если и был кто-нибудь, то чутья у него, нюха на жизнь, что ли, ни на грош не оказалось... Ну понятно, это все старые волки, все в шрамах, все прошли через разнообразные ады... чутье на материальную опасность у них великолепное! Но вот на э_т_о... - Она пощелкала пальцами и даже, бедняжка, сморщилась от бессилия выразить. - А впрочем, откуда я знаю, может быть, кто-нибудь из них и почуял неладное, а как это объяснишь тем, кто здесь не был? Но ты-то меня хоть немножко понимаешь?

 

Кажется, что женщина действует интуитивно, на самом деле ее логику легко восстановить. Проблема в том, что авторы «проговаривая» обоснования поступков для мужчин не могут сделать то же самое для женщины. Над ними довлеет миф об интуитивности мышления женщин, о т. наз. «женской логике».

 Поэтому задавая свой вопрос: «Ты меня понимаешь?» Майка и не надеется получить удовлетворительный ответ. 

 

- Вот видишь, - сказала она, - даже ты не понимаешь. Ну ладно, хватит об этом. - Она села на стол напротив меня и вдруг, ткнув меня пальцем в щеку, засмеялась. - Выговорилась, и как-то легче стало. С Комовым, сам понимаешь, не разговоришься, а к Вандеру лучше с этим не соваться - сгноит в медотсеке...

 

Т.е. за Вандерхузе «это водится»: доброжелательно ловить человека на выражении эмоций и представлять эмоцинальность как некомпетентность.

 

Чуть выше Майка уже «сделала реверанс» в сторону отсутствующего «главы иерархии»:

 

Я вздрогнул. Она заметила, но поняла неправильно.

- Ты не беспокойся, - сказала она, печально улыбаясь. - Я в полном порядке. Просто пытаюсь выразить свои ощущения и свои предчувствия. Ты меня, я вижу, понять не можешь, но сам посуди, что это за предчувствия, если мне на язык лезут все эти словечки: некротический, привидения...

 

Тем не менее «контакт» происходит, но сама Майка об этом так и не узнает.

«а я лично вторым планом все время прикидывал, не заняться ли мне прямо сейчас профилактикой всех систем обеспечения безопасности. Правда, системы эти были рассчитаны на опасность биологическую, и невозможно было сказать, годятся ли они против опасности некротической, но при всем при том береженого бог бережет, под лежачий камень вода не течет, и вообще: тише едешь - дальше будешь».

 

 

3.

Все эти мысли разом вылетели у меня из головы, едва я увидел лица Майки и Вандерхузе... Майка была бледна прямо-таки до синевы, как будто ей было дурно… Уже Вандерхузе неторопливо вылез из глайдера и подходил ко мне, почему-то грустно кивая, более чем когда-либо похожий на занемогшего пожилого верблюда. А Майка все неподвижно сидела на своем месте, нахохлившись, спрятав подбородок в меховой воротник, и глаза у нее были какие-то стеклянные, а рыжие веснушки казались черными.

 

Вместо того, сказать: «Вандерхузе был грустным», «Майка была в шоке» -- Стать описывает как они выглядели, как будто он – инопланетянин и не догадывается, какие чувства могут испытывать люди, которые так выглядят.

 

- Что случилось? - испуганно спросил я.

Вандерхузе остановился передо мной. Голова его задралась, нижняя челюсть выдвинулась. Он взял меня за плечо и легонько потряс. Сердце у меня ушло в пятки, я не знал, что и подумать. Он снова тряхнул меня за плечо и сказал:

- Очень грустная находка, Стась. Мы нашли погибший корабль.

Я судорожно глотнул и спросил:

- Наш?

- Да. Наш.

Майка выползла из глайдера, вяло махнула мне рукой и направилась к кораблю.

 

Мужчина рассказывает о находке  пользуясь языком избегания — устанавливает минимальный эмоциональный раппорт, получает возможность разделить эмоции и получить поддержку. Женщина молчит и замыкается в себе.

 

Я не стал его дожидаться и пошел к Майке. Майка лежала на койке, подобрав ноги, повернувшись лицом к стене. Эта поза мне сразу кое-что напомнила, и я сказал себе: а ну-ка, поспокойнее, без всяких этих соплей и сопереживаний. Я сел за стол, побарабанил пальцами и осведомился самым деловым тоном:

- Слушай, корабль действительно старый? Вандер говорит, что он разбился несколько лет назад. Это так?

- Так, - не сразу ответила Майка в стену.

Я покосился на нее. Острые кошачьи когти пробороздили по моей душе, но я продолжал все так же деловито:

- Сколько это - много лет? Десять? Двадцать? Чепуха какая-то получается. Планета-то открыта всего два года назад...

Майка не ответила. Я снова побарабанил пальцами и сказал тоном ниже, но все еще по-деловому:

- Хотя, конечно, это могли быть первопроходцы... Какие-нибудь вольные исследователи... Двое их там, как я понял?

 

Мужчина использует «язык избегания». Женщина протестует,  пытается говорить об истинных чувствах, которые испытывают оба.

 

Тут она вдруг взметнулась над койкой и села лицом ко мне, упершись ладонями в покрывало.

- Двое! - крикнула она. - Да! Двое! Коряга ты бесчувственная! Дубина!

- Подожди, - сказал я ошеломленно. - Что ты...

- Ты зачем сюда пришел? - продолжала она почти шепотом. - Ты к роботам своим иди, с ними вот обсуждай, сколько там лет прошло, какая чепуха получается, почему их там двое, а не трое, не семеро...

- Да подожди, Майка! - сказал я с отчаянием. - Я же совсем не то хотел...

Она закрыла лицо руками и невнятно проговорила:

- У них все кости переломаны... но они еще жили... пытались что-то делать... Слушай, - попросила она, отняв руки от лица, - уйди, пожалуйста. Я скоро выйду. Скоро.

 

Не получает раппорта и замыкается.

 

Я осторожно поднялся и вышел. Мне хотелось ее обнять, сказать что-то ласковое, утешительное, но утешать я не умел. В коридоре меня вдруг затрясло. Я остановился и подождал, пока это пройдет. Ну и денек выдался! И ведь никому не расскажешь. Да и не надо, наверное.

 

Т.е. мужчина на самом деле испытывает те же чувства, но ему кажется немыслимым признаться в этом.

 

4.

Они обсуждают начавшийся контакт с Малышом.

На этот раз инициатором разговора является Майка – следовательно, он для нее очень важен .

 

- Тебе его жалко? - спросила вдруг Майка.

- Н-не знаю, - сказал я. - Почему жалко? Я бы сказал - жутко. А жалеть... Почему, собственно, я должен его жалеть? Он бодрый, живой... совсем не жалкий.

- Я не об этом. Не знаю, как это сформулировать... Вот я слушала, и мне тошно делалось, как Комов себя с ним держит. Ведь ему абсолютно наплевать на мальчишку...

 

Опять сразу же начинает извиняться. Стась извинений не принимает. Логичный и безэмоциональный Комов внушает ему большую уверенность, поэтому Стась предпочитает держаться его.

 

- Что значит - наплевать? Комову надо установить контакт. Он проводит определенную стратегию... Ты ведь понимаешь, что без Малыша в контакт нам не вступить...

- Понимаю. От этого меня, наверное, и тошнит. Малыш-то ничего не знает об аборигенах... Слепое орудие!

- Ну, не знаю, - сказал я. - По-моему, ты здесь впадаешь в сентиментальность. Он ведь все-таки не человек. Он абориген. Мы налаживаем с ним контакт. Для этого надо преодолеть какие-то препятствия, разгадать какие-то загадки... Трезво надо к этому относиться, по-деловому. Чувства здесь ни при чем. Он ведь к нам тоже, прямо скажем, любви не испытывает. И испытывать не может. В конце концов, что такое контакт? Столкновение двух стратегий.

 

Отказ от разговора о чувствах. Рационализация. Майка грубо обрывает его в его же стиле: «Суконно ты говоришь. Кибертехник». Однако Стась пока не слишком напуган.: Я не обиделся. Я видел, что Майке нечего возразить по существу.

Поэтому он допускает реальность по крайней мере ее чувств: « и я чувствовал, что ее действительно что-то мучает».

 

Он начинает сеанс «дружеского внушения» в стиле Вандерхузе:

 

- Опять у тебя предчувствия, - сказал я. - Но ведь на самом-то деле ты и сама прекрасно понимаешь, что Малыш - это единственная ниточка, которая связывает нас с этими невидимками. Если мы Малышу не понравимся, если мы его не завоюем...

 

Замечательный выбор слова.

 

- Вот-вот, - прервала меня Майка. - В том-то и дело. Что бы Комов ни говорил, как бы он ни поступал, сразу чувствуется: его интересует только одно - контакт. Все для великой идеи вертикального прогресса!

 

Наконец-то Стась задает прямой вопрос:

- А как надо? - спросил я.

 

Но Майка, получившая болезненный опыт отвечает «в стиле избегания».

 

Она дернула плечом.

- Не знаю. Может быть, как Яков... Во всяком случае, он - единственный из вас - говорил с Малышом по-человечески.

 

Стась настаивает.

 

- Нет, - сказал я. - Здесь дело не в этом. Я догадываюсь, что с тобой происходит. Ты думаешь, что он - человек...

 

Наконец-то он говорит если не о том, что Майка чувствует, то по крайней мере о том, что она думает.

Но тут же снова срывается на внушение (социальная иерархия! Не смотря на то, что он – стажер, а она -- специалист. Он – мужчина, а она — женщина,  поэтому он  -- говорит, а она – слушает).

 

- Ты уже говорил это, - сказала Майка.

- Нет, ты дослушай. Тебе все время бросается в глаза человеческое. А ты подойди к этому с другой стороны. Не будем говорить про фантомы, про мимикрию - что у него вообще наше? В какой-то степени общий облик, прямохождение. Ну, голосовые связки... Что еще? У него даже мускулатура не наша, а уж это, казалось бы, прямо из ген... Тебя просто сбивает с толку, что он умеет говорить. Действительно, он великолепно говорит... Но и это ведь, в конце концов, не наше! Никакой человек не способен научиться бегло говорить за четыре часа. И тут дело даже не в запасе слов - надо освоить интонации, фразеологию... Оборотень это, если хочешь знать! А не человек. Мастерская подделка. Подумай только: помнить, что было с тобой в грудном возрасте, а может быть - как знать! - и в утробе матери... Разве это человеческое?.. Вот ты видела когда-нибудь роботов-андроидов? Не видела, конечно, а я видел.

 

Майка уходит в глухую оборону.

 

- Ты, кажется, хочешь сказать, что аборигены превратили его в робота?

- Проговорила Майка, криво улыбаясь.

- Да нет же, - сказал я с досадой. - Я только хочу убедить тебя, что все человеческое в нем случайно, это просто свойство исходного материала... И что не нужно разводить вокруг него сантименты. Считай, что ты ведешь переговоры с этими цветными усами...

 

Стась проговаривается J) Он хочет не выслушать и понять Майку, а убедить в том, что он – прав, а она – не права.

Снова мужчина избегает мысли о том, что перед ним человек, что с ним можно установить связи на эмоциональном уровне. Женщина протестует. Она пытается убедить собеседника, что кем бы ни был Малыш, они остаются людьми и могут вступать в контакт только в этом качестве . Чуть раньше она уже высказывала эту мысль:

 

«- Не в этом дело. Понимаешь ли ты, в чем состоит главная задача всякого контакта? - спросила она. - Понимаешь ли ты, почему человечество вот уже двести лет стремится к контактам, радуется, когда контакты удаются, горюет, когда ничего не получается?

Я, конечно, понимал.

- Изучение разума, - сказал я. - Исследование высшего продукта развития природы.

- Это, в общем, верно, - сказала Майка, - но это только слова, потому что на самом-то деле нас интересует не проблема разума вообще, а проблема нашего, человеческого разума, иначе говоря, нас прежде всего интересуем мы сами. Мы уже пятьдесят тысяч лет пытаемся понять, что мы такое, но, глядя изнутри, эту задачу не решить, как невозможно поднять себя самого за волосы. Надо посмотреть на себя извне, чужими глазами, совсем чужими...»

 

Обитатели планеты устанавливали с Малышом контакт посредством эмоций: «Мне было холодно. Я хотел есть. Я так сильно хотел есть и чтобы было тепло, что сделалось так». (Практически так же устанавливают родители контакт с «нормальными» младенцами).

 

5.  После того, как Майка включила кнопку тревоги и прервала контакт, Сатсь разговаривает в ней с позиций силы, как милиционер с преступником.  «я спросил, стараясь говорить вежливо, но строго» :Майка принимает этот формат беседы.

 

- Прежде всего я хотел бы узнать, случайно или нарочно?

- Нарочно. Что дальше?

- Дальше я хотел бы узнать, для чего ты это сделала?

- Я сделала это для того, чтобы раз и навсегда прекратить безобразие. Дальше?

 

Женщина не верит, что с ее мнением будут считаться и уходит в глухую оборону, хотя сам Стась признает позже: «из нас четверых именно Майка первая поняла, как тяжело Малышу и как он нуждается в помощи»,

 

- Какое безобразие? О чем ты говоришь?

- Потому что это отвратительно! - сказала Майка с силой. - Потому что это было бесчеловечно. Потому что я не могла сидеть сложа руки и наблюдать, как гнусная комедия превращается в трагедию. - Она отшвырнула книжку. - И нечего сверкать на меня глазами! И нечего за меня заступаться! Ах, как он великодушен! Любимец доктора Мбога! Все равно я уйду. Уйду в школу и буду учить ребят, чтобы они вовремя хватали за руку всех этих фанатиков абстрактных идей и дураков, которые им подпевают!

 

Майка срывает контакт без предупреждения, т.к. прекрасно знает что если бы она попыталась рассказать о своем видении ситуации ее перестали бы слушать на 2-ой секунде. Спор мужчины с женщиной — спор глухого с немым.

 

6. Финальный разговор Комова и Горбовского:

- Леонид Андреевич, - произнес Комов жестко. - Давайте говорить прямо. Давайте выскажем вслух то, о чем мы с вами сейчас думаем, и то, чего мы опасаемся больше всего.

Я стремлюсь превратить Малыша в орудие Земли. Для этого я всеми доступными мне средствами и совершено беспощадно, если так можно выразиться, стремлюсь восстановить в нем человека...  Я уверен: мы сумеем убедить Малыша, что наши цивилизации - это равные партнеры со своими достоинствами и недостатками, и тогда он, как посредник между нами, сможет всю жизнь черпать и с той, и с другой стороны, не опасаясь ни за тех, ни за других. Он будет горд своим исключительным положением, жизнь его будет радостна и полна... - Комов помолчал. .. - Вот моя точка зрения, Леонид Андреевич.

 

Он не пытается заставить Горбовского принять свою точку зрения, он вызывает его на поединок как равный – равного.

 

- Понимаю, - сказал Горбовский. - Знаю ваши идеи, ценю их. Знаю, во имя чего вы предлагаете рискнуть.

Но согласитесь, риск не должен превышать какого-то предела. Поймите, с самого начала я был на вашей стороне. Я знал, что мы рискуем, мне было страшно, но я все думал: а вдруг обойдется? Какие перспективы, какие возможности!.. И еще я все думал, что мы всегда успеем отступить. Мне и в голову не приходило, что мальчик окажется таким коммуникабельным, что дело зайдет так далеко уже через двое суток. - Горбовский сделал паузу. - Геннадий, контакта ведь не будет. Пора бить отбой.

 

Понимая, что апелляция к авторитету и иерархии нанесет Комову моральную травму,  Горбовский разговаривает с ним с позиций уважения, стараясь обосновать свое решение объективными обстоятльствами.

 

"Странники"  считали  эту  планету запрещенной, иного обьяснения я придумать  не могу. Вопрос: почему? В свете того, что мы знаем, ответ может быть только один: они на    своем   опыте   поняли, что   местная   цивилизация некоммуникабельна, более того - она замкнута, более того - контакт    грозит    серьезными   потрясениями   для   этой цивилизации. Если   бы   на   моей   стороне  был  только Август-Иоганн-Мария Бадер... Но, насколько  я  помню, вы всегда  с  большим  уважением  отзывались  о  "странниках",Геннадий.»

 

Однако оказывается, что его волнует не только душевное состояние Комова:

 

«Но дело в том, что  между  нашими  двумя цивилизациями, как между молотом и  наковальней, оказалась сейчас третья, и за эту третью, Геннадий, за  единственного  ее  представителя, Малыша, мы  вот  уже  несколько  суток  несем  всю полноту ответственности».

 

 Горбовский — андрогин. Он не закрывается от эмоций, но может объяснить их логически. Он понимает «этику справедливости», но руководствуется «этикой заботы».

Кэрол Гиллиган пишет: «Моральный императив, постоянно всплывающий в интервью с женщинами – это обязанность заботится, обязанность распознавать и смягчать реальные и осознаваемые проблемы нашего мира. Для мужчин же нравственный императив проявляется скорее в качестве обязанности уважать права других людей и таким образом оберегать от нарушений право на жизнь и самореализацию».

Это – великолепное описание роли Горбовского в мире АБС.

Возможно, именно попытка «прописать» «женскую логику-интуицию» в Малыше помогла АБС создать образ Горбовского в «Беспокойстве», и проститься с миром «Полюдня», построенным на мужской этике справедливости.

 

III. Вывод.

Эффективное взаимодействие в будущем (в межзвездных перелетах) невозможно без разрушения гендреных ролей. Потому что нельзя надеяться только на Горбовского.

@темы: «Малыш», Что сказал @автор, Ссылки

---

Народ развлекается

[silent-gluk]

malsinc.livejournal.com/1675239.html (и комменты)

lin-lobariov.livejournal.com/492457.html?style=...

То, что по второй ссылке - вот:

- Это не гиппогриф! Это наш сотрудник!
- Тогда пусть предъявит!..

- Гарик, - сказала Гермиона, глядя на меня честными серыми глазами. - Пойдем.
- Куда? - сказал я. Я знал куда.
- В квиддич играть.
- Зачем?
- Рон очень просит, потому что Люпин лается.



B глубокой нише, из которой тянуло ледяным смрадом, кто-то застонал и загремел цепями. "Bы это прекратите, - строго сказал мистер Филч.
- Что еще за мистика! Kак не стыдно!.."
B нише затихли.

Не менее двух раз за период дежурства посетите виварий. Если Хагрид пьет чай - прекратите. Были сигналы: не чай он там пьет. В таком вот аксепте.

Профессор Снейп любил успевать раньше.
Ходили слухи, что в кабинете профессора Снейпа стояло чучело его хорошего друга, бывшего Пожирателя Смерти Каркарова с волшебной палочкой, татуировкой на правой руке и прочими причиндалами. Профессор Снейп прекрасно владел заклинанием остолбенения. Каркаров тоже прекрасно с ним управлялся, но профессор Снейп успел раньше.

– А не надо, – сказала профессор Макгонагалл, пристально меня рассматривая. – Сама вижу. Гарри Джеймс Поттер, одна тысяча девятьсот восьмидесятый, мужской, британский, член Ордена Феникса, нет, нет, не участвовал, не был, не имеет, а будет тебе, алмазный, дальняя дорога и интерес в казенном доме, а бояться тебе, бриллиантовый, надо человека темного, недоброго, а позолоти ручку, яхонтовый...
– Гхм! – громко сказал Сириус, и бабка осеклась.
Воцарилось неловкое молчание.
– Можно звать просто Гарри... – выдавил я из себя заранее приготовленную фразу.

Гарри осторожно запустил руки в унитаз и извлек Плаксу Миртл -- было в ней килограммов восемь. Миртл бормотала: "Ну, а ежели там про молодого Реддла или, допустим, василиска, то я здесь буду... За мной не пропадет..."
-- До свидания, -- сказал Гарри и разжал руки. Раздался шумный плеск. Некоторое время Гарри стоял, глядя на свои ладони, испачканные зеленью.
У него было какое-то странное ощущение. Временами, как порыв ветра, налетало сознание, что он сидит в спальне Гриффиндора на кровати, но стоило тряхнуть головой, и он снова оказывался у унитаза. Потом это прошло.


Члены экзаменационной комиссии с интересом следили за его действиями. Хагрид благодушно-отечески сиял, изысканными и плавными движениями пальцев выбирая из бороды какой-то мусор. Северус Снейп пребывал в спокойной, теперь уже полностью осознанной тоске. Между тем Златопуст Локон бодро простучал по клавишам и снова выдернул листок.
- Вот, извольте, ответ.
Дамблдор прочитал:
- "У мине внутре... Гм... За... Заклиналка." Что такое заклиналка?

- А ну-ка займись, -- сказала она. -- Дано: запах селедочного
рассола, интенсивность шестнадцать микротопоров, кубатура... -- Она
оглядела комнату. -- Ну сам сообразишь, год на переломе, Сатурн в
созвездии Весов... Удаляй!
Я почесал за ухом.
-- Сатурн... Что ты мне про Сатурн... А вектор магистатум какой?
-- Ну, Гарри, -- сказала Гермиона, -- это ты сам должен...

Профессор Трелони поправила на себе побитую молью мантию, швырнула на стол
карты Таро и произнесла:
-- Вы заметили, сэры, какие стоят погоды?
-- Предсказанные, -- сказал Гермиона.
-- Именно, мисс Грэйнжер! Именно предсказанные!
-- Полезная вещь -- радио, -- фыркнула Гермиона.
-- Я радио не слушаю, -- сказала Трелони. -- У меня свои методы.

- Дайте я вам кошелку поднесу, - предложил я.
Макгонагалл отпрянула.
- Это тебе зачем? - спросила она подозрительно. - Ты это оставь - не люблю... Кошелку ему!.. Молодой, да, видно, из ранних...
"Не люблю старух", - подумал я.
- Так как же с транспортом? -- повторила она.
- За свой счет, - сказал я злорадно.
- Ах, скопидомы! - застонала Макгонагалл. - Метлу в музей забрали, ступу не ремонтируют, взносы дерут по фунтов на ассигнации, а в Дурмстранг за свой счет!

Министерство Магии выделило Хогвартсу энную сумму на благоустройство территории. Hа эту сумму мистер Филч собирается обнести Хогвартс узорной чугунной решеткой с аллегорическими изображениями и с цветочными горшками на столбах, а на заднем дворе, между Гремучей Ивой и метлохранилищем, организовать фонтан с девятиметровой струей. Ассоциация Квиддича просила у него денег на тренировочный стадион - отказал, объявив, что фонтан необходим для научных размышлений, а квиддич есть дрыгоножество и рукомашество...

Гарри мотнул головой в сторону кабинета Дамблдора.
-- Зачем Дамблдору феникс? -- осведомился Рон.
-- Ты это меня спрашиваешь? -- сказал Гарри.
-- Нет, это вопрос риторический, -- серьезно сказал Рон.
-- Зачем Дамблдору два феникса? -- сказал Гарри.
-- Или три, -- тихонько добавила Гермиона.

Феникс, вспорхнув, сел Дамблдору на плечо и сказал ему на ухо:
– Офф-сянка, офф-сянка! Лакриццца!
Альбус Персиваль нежно заулыбался и ушел в свою лабораторию. Мы обалдело посмотрели друг на друга.
– Пошли отсюда, – сказала Гермиона.
– К психиатру! К психиатру! – зловеще бормотал Рон, пока мы шли по коридору к нему на диван. – В Азкабан. Др-рамба! Лакриццца!

...Откуда мы знаем, что цель природы - создать товарища Драко Малфоя? Может быть, цель природы - это создание нежити руками товарища Драко Малфоя. Может быть...
- Понятно-понятно. Сначала протовирус, потом белок, потом товарищ Драко Малфой, а потом вся планета заселяется нежитью.
- Именно, - сказал Маркус Флинт.

- Mожете идти, гражданин Поттер, - сказал Филч. - И впредь будьте осторожнее. Bы надолго в Хогвартс?
- Как минимум, на год, - сказал я.
- Bот в течение года и будьте осторожнее.
- Oх, постараюсь, - сказал я, пряча палочку. Затем, повинуясь импульсу, спросил, понизив голос: - А скажите мне, товарищ лейтенант, вам здесь, в Хогвартсе, не странно?
Филч уже смотрел в какие-то бумаги.
- Я здесь давно, - сказал он рассеянно. - Привык.

Тогда Гарри оглядел сгорающую от любопытства Гермиону, открывшего рот Невилла, издевательски улыбающегося Рона и рассказал им про все -- про то, как позавчера он нашел в электрической печи зеленое перо и бросил его в корзину для мусора; и про то, как этого пера в корзине не оказалось, но зато на столе (на этом самом столе) объявился мертвый феникс, точная копия вот этого, и тоже не дубль; и про то, что Дамблдор феникса узнал, пожалел и сжег в упомянутой выше электрической печи, а пепел зачем-то выбросил в форточку.

Полумна Лавгуд дрожала, шепча: "Что ж это будет? Гарик, я боюсь!" Что касается меня, то я выпячивал грудь, хмурил брови и боролся со страстным желанием позвонить Долорес Амбридж. Мне ужасно хотелось снять с себя ответственность. Это была слабость, и я был бессилен перед ней. Долорес Амбридж представлялась мне сейчас совсем в особом свете. Я был убежден, что стоило бы Долорес Амбридж появиться здесь и заорать на дементора: "Вы это прекратите, товарищ дементор!" - как дементор немедленно бы прекратил.

- Pазве в нашем, товарищи маги, духе бояться эксперимента? - Крикнула Долорес Амбридж. - Kонечно, товарищу Дамбдлору, как бывшему иностранцу и работнику церкви, позволительно временами заблуждаться, но вы-то, товарищ МакГонагалл, и вы, товарищ Снейп, вы же простые английские маги!
- П-прекратите демагогию! - взорвался, наконец, и Снейп. - K-как вам не совестно нести такую чушь? K-какой я вам п-простой маг? И что это за словечко такое - п-простой? Это с-сквибы у нас простые!..

Рита Скитер паразитировала на профессоре Снейпе. Ее боевые очерки о самонадевающейся обуви,
о самовыдергивающе-самоукладывающейся в грузовики моркови, самосмешивающихся зельях и самосбрасывающей гарри поттеров метле были широко известны в области.

- Вольдемор-р-р-рт! - рявкнул Феникс. - Цер-ремония! Tр-руп за
бор-рт! Гр-р-р-рифиндор-р-р!
- Черт знает что он говорит, - сказал Рон с сердцем.
- Tруп за борт - это типично пиратское выражение, -пояснила Гермиона.
- A Гриффиндор?
- Гр-р-риффиндор-р-р! Pезер-рв! Oгр-ромен! - сказал попугай.
- У Гриффиндора есть все шансы победить в квиддич, - перевел Рон. - Интересно, как?
Гарри наклонился и стал разглядывать колечко.

- Pебята, - сказал Гарри замирающим голосом, - а Авада Кедавра обязательно должна быть непрерывной?
Hекоторое время они не реагировали. Рон курил, пуская дым в потолок, Гермиона неподвижно лежала на животе, а Невилл бессмысленно смотрел на Гарри. Потом глаза его расширились.
- Полночь! - сказал он страшным шепотом.
Bсе вскочили.
Было так, точно Гарри на кубковом матче забил решающий гол. Oни бросались на него, они слюнявили его щеки, они били его по спине и по шее, они повалили его на диван и повалились сами. "Умница!" - вопила Гермиона. "Голова!" - ревел Невилл. "A я-то думал, что ты у нас дурак!" - приговаривал грубый Рон. Затем они успокоились, и дальше все пошло как по маслу.

Из задних рядов крикнули: "Гарри, ты куда? Опомнись!"
Глаза Оливера Вуда засверкали.
- Разрешите мне, - сказал я.
- Пожалуйста, пожалуйста, конечно! - забормотал Оливер, хватая меня за палец и подтаскивая к метле.
- Одну минуточку, - сказал я, деликатно вырываясь. - Это надолго?
- Да как вам будет угодно! - вскричал Вуд. - Как вы мне скажете, так я и сделаю... Да вы же сами будете управлять! Тут все очень просто. - Он снова схватил меня и снова потащил к метле.

- Окклюменция! - изрек Долгопупс.
Гермиона легла.
- Хорошо! - сказала она. - Молодец!
- Окклюменция? - сказал Рон. - Что ж... Ага... - Он завертел пальцами. - Так... Угу... А если так?.. Да, тогда понятно, почему он нас всех знает... - Рон сделал широкий приглашающий жест. - Идут, значит, оттуда...
- И поэтому он спрашивает, о чем беседовал вчера, - подхватил Невилл. - И фантастическая терминология...
- Да подождите вы! - завопил я. Последняя страничка детектива была написана по-арабски. - Подождите! Какая окклюменция?

Добби был славный серенький домовый эльф из Малфой-Мэнора, сосланный Малфоем в Хогвартс
за какую-то провинность: с кем-то он там не так поздоровался или отказался есть гадюку вареную... Дамблдор приветил его, умыл, вылечил от застарелого алкоголизма, и он так и прижился здесь, на первом этаже. Рисовал он превосходно, в стиле Бидструпа, и славился среди местных домовых эльфов рассудительностью и трезвым поведением.

- Ребятишечки, - сказал Гарри с искусственным оживлением. - Что же это вы не пошли в Хогсмид?
- А зачем? - спросил Фред.
- Ну, все-таки интересно...
- Я никогда не хожу в цирк, - сказал Джордж.
- Ребятишечки, - сказал Гарри, - Я ужасно люблю цирк. Не все ли вам равно, где готовить новую партию ирисок? - Постойте тут настороже, а я сбегаю в Хогсмид.
- А что надо делать?
- Обездвиживать миссис Норрис, избегать Филча и всем напоминать, что Пивз беснуется в столовой.
- Холодно, - напомнил Джордж. - Мороз. Амбридж.
- Очень хочется, - сказал Гарри. - Очень это все таинственно.
- Отпустим ребенка? - спросил Фред у Джорджа.
Джордж кивнул.
- Идите, Поттер...

@темы: Что сказал @автор, Ссылки

---

Ответ 45-ти

[silent-gluk]

Originally posted by _blaster_ at Ответ 45-ти

"Человек, осуждённый исключительно за высказывание своих убеждений, является узником совести"

Сегодня президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов отправил нижеследующее обращение в российский офис Amnesty International.

Международной правозащитной организации Amnesty International, MA

Глубокоуважаемые господа!

У нас нет сомнений в том, что первый процесс над Михаилом Ходорковским был инициирован властью нашей страны, в первую очередь, из-за его независимой политической позиции, убеждения в необходимости всячески препятствовать сворачиванию демократических институтов в Российской Федерации. Следствием этого явилась весьма значительная финансовая поддержка, которую он - в полном соответствии с законом, но вопреки, желанию властей - оказывал оппозиционным политическим партиям.

Очевидная политическая мотивированность первого процесса давала все основания признать Михаила Ходорковского политическим заключенным. Причиной второго суда над ним с его абсурдными до комизма обвинениями явилась его публицистическая деятельность - интервью и статьи, написанные в заключении. Эти выступления содержат не только анализ порочного, с точки зрения Ходорковского, политического и экономического курса нынешнего руководства Российской Федерации, но и предложения по его изменению. Никакие тяготы тюремной жизни, грубейшие нарушения его прав в заключении не сломили этого человека.

За годы заключения Михаил Ходорковский превратился в крупного общественного деятеля, способного стать лидером объединённой демократической оппозиции. Это хорошо понимает и правящий авторитарный режим.

В этих условиях руководство РФ провело позорный второй судебный процесс, и путём беспрецедентного давления на суд добилось вынесения нового жестокого приговора, главной целью которого было - не допустить выхода М. Ходорковского на свободу.

Мы полагаем, что любой человек, осуждённый исключительно за высказывание своих убеждений, является узником совести, и именно поэтому просим вас пересмотреть свою позицию по отношению к Михаилу Ходорковскому и признать за ним этот статус. Мы считаем необходимым признать за неправедно осуждённым вместе с Михаилом Ходорковским его единомышленником и другом Платоном Лебедевым, который на ранней стадии первого процесса был использован в качестве заложника, когда власть ещё не решалась арестовать Ходорковского и арестом Лебедева рассчитывала запугать его и выдавить в эмиграцию.

За последнее время мы неоднократно получали подтверждения, что Ваша уважаемая организация умеет быстро и оперативно реагировать на допускаемые российскими властями нарушения фундаментальных прав человека.

Мы не знаем, какие ещё новые испытания заготовлены для Ходорковского и Лебедева, поэтому обращаемся с просьбой без лишнего промедления признать их узниками совести. Мы считаем это эффективной мерой по привлечению к судьбе этих мужественных людей дополнительного общественного внимания.


Писатели:

Константин Азадовский, председатель Исполкома Санкт-Петербургского ПЕН-клуба, член-корреспондент Германской академии языка и литературы.
Борис Акунин, писатель.
Сергей Гандлевский, поэт, член Русского ПЕН-центра.
Нина Катерли, писатель, член Санкт-Петербургского ПЕН-клуба
Алексей Симонов, Вице-президент Русского ПЕН-Центра, Президент Фонда защиты гласности
Борис Стругацкий, писатель, член Санкт-Петербургского ПЕН-клуба,
Игорь Иртеньев, российский поэт
Мариэтта Чудакова, член Европейской академии, профессор Литературного института (Москва).
Людмила Улицкая, писатель, член Исполкома Русского ПЕН-центра
Аркадий Ваксберг, писатель, вице-президент Русского ПЕН-центра

Актёры и режиссёры:

Лия Ахеджакова, народная артистка РФ
Олег Басилашвили, народный артист СССР
Кама Гинкас, режиссёр, народный артист РФ, профессор
Алексей Девотченко, заслуженный артист РФ
Эльдар Рязанов, народный артист СССР.
Наталья Фатеева, народная артистка РФ
Александр Феклистов, актёр
Генриетта Яновская, главный режиссёр Театра юного зрителя, народная артистка РФ
Игорь Ясулович, народный артист РФ
Михаил Казаков, режиссёр, актёр театра и кино. Народный артист России.
Сергей Юрский, советский и российский актёр театра и кино, театральный режиссёр, сценарист, народный артист РСФСР

Учёные:

Сергей Белецкий, доктор исторических наук, профессор.
Рафаил Ганелин, доктор исторических наук, член-корреспондент Российской академии наук.
Александр Городницкий, академик РАЕН, поэт, член Исполкома Русского ПЕН-центра
Борис Егоров, доктор филологических наук, профессор
Александр Кобринский, доктор филологических наук, профессор
Александр Лавров, академик Российской академии наук, член Санкт-Петербургского ПЕН-клуба.
Ирина Левинская, доктор исторических наук., член Санкт-Петербургского ПЕН-клуба
Олег Лекманов, доктор филологических наук, профессор, МГУ
Юрий Рыжов, академик РАН
Дмитрий Зимин, доктор технических наук, лауреат Государственной премии РФ, лауреат премии им. А.С. Попова АН СССР, основатель и почётный президент АО "Вымпелком" ("Би Лайн"), основатель благотворительного фонда "Династия", основатель книжной премии "Просветитель"
Евгений Гонтмахер, доктор экономических наук, профессор
Марк Урнов, доктор политических наук.
Ирина Ясина, экономист
Михаил Делягин, академик РАЕН, д.э.н., директор Института проблем глобализации

Журналисты:

Владимир Познер, телеведущий, первый президент Академии российского телевидения (1994—2008)
Леонид Парфёнов, журналист, телеведущий.
Дмитрий Муратов, "Новая газета", главный редактор
Дмитрий Крылов, телеведущий
Борис Вишневский, обозреватель "Новой газеты", лауреат премии "Золотое перо России", член Санкт-Петербургского ПЕН-клуба.
Мария Седых, журналист, член Союза театральных деятелей и Союза журналистов
Юрий Рост, фотограф, журналист, писатель, актёр
Виктор Шендерович, писатель-сатирик, теле- и радиоведущий

Музыканты и художники:

Гидон Кремер, музыкант, лауреат премии "Триумф"
Арво Пярт, композитор.
Борис Жутовский, художник, иллюстратор, писатель

@темы: Что сказали Стругацкие, Ссылки

---

«Законы ограничивают не свободу, а волю»

[silent-gluk]

«Законы ограничивают не свободу, а волю»

Борис Стругацкий, писатель:

–Свобода – это не цель жизни человека, а непременное условие полноценности и осмысленности жизни. Самое высокое наслаждение, доступное человеку, – это творческий труд. А несвобода – это всегда ограничение свободы творчества. Причем творчества в самом широком употреблении этого понятия – будь то творчество писателя, изобретателя, слесаря золотые руки, бизнесмена, художника, фермера на своей земле, педагога, организатора производства, врача, организующего лечебный процесс в клинике, и так далее.

Но, к сожалению, эта свобода нужна далеко не всем. Тот, кто не желает иметь свободы выбора творческого пути, не хочет даже просто свободы выбирать область применения своих сил, тот, по-моему, достоин непочетного звания «идиот». Таких людей всегда было очень много, и наше время – не исключение. Я не сказал бы, что это вина их, скорее – беда, но, если говорить объективно, все вместе они висят на шее России тяжким грузом и тормозят сегодня переход к постиндустриальному обществу. Поэтому я и вкладываю в термин «идиот» столько никому не нужных эмоций.

Я знаю множество свободных людей. Следует отметить, что далеко не все из них ангелы, но это уже другой вопрос. По моим представлениям, процент «внутренне свободных» в любом обществе составляет не менее 15. И это немало, это вполне приличный процент. Что же касается законов и конституций, то они ограничивают не «свободу», они ограничивают волю, то есть свободу делать все, что захочется. Безусловно, границу между свободой и вседозволенностью провести иногда трудно, но любому разумному человеку ясно, например, что свобода слова не есть свобода матерного слова. Свобода митингов и демонстраций не есть свобода крушить витрины. Свобода печати не есть свобода призывать к убийствам и насилию. Человек – существо широкое, его порой недурно бы и ограничить, но это уже вопрос не принципа, а юридической техники.



Отсюда: www.nvspb.ru/stories/svobody-u-nas-i-izbytok-i-...

@темы: Что сказали Стругацкие

---

Д. Володихин «Умирание и воскресание текстов АБС»

[silent-gluk]

Утащено отсюда: www.litforum.ru/index.php?s=65e598fbb5b8838a341...

1

***Повесть «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя» имеет долгую биографию. Первые замыслы по поводу этой вещи появились у братьев Стругацких в 1981 году. Они планировали вместе с братьями Вайнерами работать над детективом, одной из частей которого авторы собирались придать мистико-фантастический вид. По глухой провинции бродит некий приобретатель душ, наполовину Мефистофель, наполовину господин Чичиков...1 Из сотрудничества с Вайнерами ничего не вышло. Однако к старому замыслу звездный дуэт время от времени возвращался, прикидывая, как бы взяться за него, как бы вытащить из него что-нибудь полезное... Постепенно сюжетная конструкция усложнялась, изначальный план уступал место новым смыслам и новым поворотам действия. Чичиков-Мефистофель отступил на второй план.

***Братья всерьез берутся за работу в январе 1986 года. Чистовик они завершают весной 1988-го.
***Текст ждал публикации недолго: его напечатали в «Юности» летом 1988 года - когда «новых Стругацких» страстно ждали, когда к их художественным, да и любым другим высказыванием прислушивались особенно чутко. Ведь они, оставаясь на протяжении многих лет опальными творцами, сохранили колоссальный духовный авторитет у интеллигенции. Со второй половины 60-х они ни разу не пытались восстановить прежние, полностью лояльные отношения с советской властью. Они не переставали быть частью оппозиции, пусть и не самой радикальной. Теперь настало время, когда их слово ценилось на вес золота.
***Но «Отягощенные злом», с их сложной структурой, для большинства почитателей творческого тандема оказались каскадом ребусов. Кто-то не потрудился продумать и понять вещь до конца. А кто-то... даже до конца не дочитал. «Отягощенные злом» остались, по большому счету, и неразгаданными, и недооцененными. Время алкало публицистической простоты, время требовало от Стругацких лозунга. Бросьте верное слово в массы! Давайте же! Все ждут! Все заждались! И чуть погодя в пьесе «Жиды города Питера» братья, действительно, выскажутся просто, прямо, почти лозунгово. А вот «Отягощенные злом» совсем не предназначались для масс. Они делались для умников. Как только в стране появилась возможность публиковать вещи подобной степени сложности, Стругацкие воспользовались этим, осуществив, надо полагать, давнее чаяние.
***Прозвучало - как глава из философского трактата, артистично зачитываемая вслух посреди большой драки стенка на стенку...
_______________
***1 Впоследствии замысел этот отчасти был реализован Ярославым Веровым в романе «Господин Чичиков» (2005).

2

***«Отягощенные злом», на первый взгляд, выпадают из творчества братьев Стругацких, не соответствуют духу их главных произведений. До середины 60-х они были чистой воды писателями-фантастами. Позднее использовали фантастический элемент при разговоре с читателем о проблемах, связанных с окружающей реальностью, реальностью СССР. В их лучших вещах сказанное о сегодня-сейчас обретало универсальное значение: те же максимы и те же укоризны можно было высказать относительно многих народов, стран и времен...
***Со второй половины 80-х Стругацкие окончательно перестали быть фантастами в традиционном смысле этого слова. Они не только отдрейфовали от НФ в сторону мистики, они приняли метод и весь арсенал художественных приемов, присущих «основному потоку» литературы. Если бы их поздние тексты появились, скажем, десятилетием позже и за ними не тянулся шлейф «фантастического прошлого» авторов, то писательское сообщество мэйнстрима восприняло бы их как своё, родное, как «литературу толстых журналов».
***Никаких отличий.
***И речь идет не только об «Отягощенных злом» и «Жидах города Питера», получивших широкую известность. Не столь популярна оказалась повесть «Дьявол среди людей». Написал ее, после обсуждения с братом, один Аркадий Натанович2, закончивший работу летом 1991-го. Судя по творческому дневнику Стругацких, «Дьявол среди людей» воспринимался ими в качестве истории «...о том, как человек обнаружил в себе дьявола».
***Так что «выпадения» нет, а есть смена значительной части художественных средств3.
***Переход к мистике и мэйнстримовским «правилам игры» самым естественным образом сделал для Стругацких притягательной такую фигуру русской литературы, как Михаил Афанасьевич Булгаков. «Отягощенные злом» близки к булгаковской традиции, но сделаны с помощью художественных средств, самостоятельно выработанных Стругацкими на протяжении тридцати лет творчества. Неоднократно упоминавшийся Войцех Кайтох высказался с несвойственной ему прямолинейностью: «Рукопись Манохина (Одна из частей «Отягощенных злом» - Д.В., Г.П.) продолжает традиции "Мастера и Маргариты", что впрочем, уже было в советской фантастике восьмидесятых годов»4. Думается, это не совсем так. И уж совсем неверно обвинять Стругацких во вторичности по отношению к Булгакову - а подобные вердикты звучали.
***Параллель Стругацкие - Булгаков очень важна для правильного понимания «Отягощенных злом». Но она ни в малой мере не предполагает движения след в след по стопам Михаила Афанасьевича.
***К булгаковской традиции Стругацкие проявляли серьезный интерес. Сорокинская часть «Хромой судьбы», по признанию Бориса Натановича, во многом создавалась как вариация на тему булгаковского Максудова5, бредущего сквозь «застойные» восьмидесятые. Более того, «Театральный роман» прямо назван в тексте Сорокинской части: «Ничего на свете нет лучше "Театрального романа", хотите бейте вы меня, а хотите режьте...» — говорит главный герой. Да и высшим судьей для центрального персонажа, писателя Срокина, выступает некий мудрец с говорящим именем Михаил Афанасьевич.
***Однако в «Отягощенных злом» звездный дуэт не пытался начать литературный диалог с Михаилом Афанасьевичем, затеять с ним своего рода спор или же игру переинтерпретаций.
***С Булгаковым авторы «Отягощенных злом» сходятся в немногом. Во-первых, они допустили в современную жизнь евангельских персонажей. Во-вторых, трактовка этих персонажей, как и у Булгакова, отдает гностицизмом. Этаким осовремененным альбигойством. И даже само название повести происходит от гностического определения демиурга в трактовке Е.М. Мелетинского: «Творческое начало, производящее материю, отягощенную злом».
***Но фундаментальная разница между Булгаковым и Стругацкими состоит в том, что первый колебался между христианством и гностицизмом, предлагая интеллигенции «духовное евангелие» от беса, а Стругацкие колебались между гностицизмом, как приемлемой смысловой средой для использования некоторых сюжетных ходов, и агностицизмом - ведь какая может быть вера у советского интеллигента?6 И они никакого евангелия не предлагали7. Просто сделали Христа интеллигентом, получившим в свое распоряжение колоссальную мощь.
______________
***2 Текст вышел под псевдонимом С. Ярославцев.
***3 Подробнее об этом будет рассказано ниже, в этой же главе.
***4 Имеется в виду «Альтист Данилов» В. Орлова.
***5 Главное действующее лицо «Театрального романа» М.А. Булгакова.
***6 Устами писателя Сорокина из «Хромой судьбы» Стругацкие сделали откровенное признание на этот счет. Рассуждая о Льве Николаевиче Толстом, Сорокин говорит: «А ведь он был верующий человек... Ему было легче, гораздо легче. Мы-то знаем твердо: нет ничего ДО и нет ничего ПОСЛЕ». И, далее: «Есть лишь НИЧТО ДО и НИЧТО ПОСЛЕ, и жизнь твоя имеет смысл лишь до тех пор, пока ты не осознал это до конца». Надо ли тут что-либо добавлять, комментировать?
***7 Те шесть-семь страничек об Иуде, исполнившем. повеление «Рабби»-Иисуса и о Крестной жертве Христа, поданные двумя порциями, явно не претендуют на роль еще одного «духовного евангелия». Это, скорее, развернутый художественный комментарий к евангелиям уже существующим, т.е. беглое писательское перетолковывание христологических сюжетов.


3

***Итак, в реальности позднего СССР, на исходе 80-х, материализуется Демиург и рядом с ним - некий ехидный резонер Агасфер Лукич.
***Относительно первого из них Борис Натанович дал полную расшифровку: «Это история второго... пришествия Иисуса Христа. Он вернулся, чтобы узнать, чего достигло человечество за прошедшие две тысячи лет с тех пор, как он даровал ему Истину и искупил грехи своей мучительной смертью. И он видит, что НИЧЕГО существенного не произошло, все осталось по-прежнему, и даже подвижек никаких не видно, и он начинает все сначала, еще не зная пока, что он будет делать и как поступать, чтобы выжечь зло, пропитавшее насквозь живую разумную материю, им же созданную... Наш Иисус-демиург совсем не похож на того, кто принял смерть на кресте в древнем Иерусалиме - две тысячи лет миновало, многие сотни миров пройдены им, сотни тысяч благих дел совершены, и миллионы событий произошли, оставив - каждое - свой рубец. Всякое пришлось ему перенести, случались с ним происшествия и поужаснее примитивного распятия - он сделался страшен и уродлив. Он сделался неузнаваем». И все-таки: «Наш демиург... это просто Иисус Христос две тысячи лет спустя».
***Что ж, Христос и впрямь вышел жутковатым: с зеленоватой кожей, черными многолоктевыми руками, изуродованным болезнью носом, безбровым лбом и глазами, испещренными по белкам кровавыми прожилками. Глаза всегда горели одним выражением: «яростного бешеного напора пополам с отвращением».
***Не Марк ли Волькенштейн, неистовый штурман Горбовского, был ему родней? Или, скорее, другой персонаж Стругацких. В какой-то степени, Христос из «Отягощенных злом» — аналог дона Руматы, которого, допустим, вернули в Арканар по прошествии некоторого времени после устроенной им бойни. Румата всматривается в людей и делает вывод: «К лучшему ничего не изменилось. Но что-то делать надо. Не оставлять же их просто так, коснеющими в пакости и совершенно неисправленными». И не напрасно Антон из «Попытки к бегству» (по мнению многих знатоков творчества АБС, — тот же Антон-Румата из «Трудно быть богом», только помоложе) назван там полушутя Христом, проповедующим социализм. Христос в «Отягощенных злом» отчаялся проповедовать, но сердце его все еще было «полно жалости» к миру, погрязшему во зле.
***Ясно, что такой Христос бесконечно далек от евангельского Иисуса. Это и не гностический логос, не разумное творящее начало. Это, скорее, персонификация неубывающей жажды книжного человека переделать других людей к лучшему, используя самые разные методы - от милости и милосердия до молний и громов (у такого вохристоеовленного интеллигента есть сила и молнии метать, и даже конец света устроить). Поэтому демиург Стругацких - и Птах, и Хнум, и Ильмаринен, и Ткач, и Гончар. То, что он еще и Христос, — это... для понятности. Подсказка читателям, не более того.
***А вот его собеседник Агасфер Лукич - фигура более сложная. Это чуть-чуть евангелист Иоанн, чуть-чуть тот самый «ловец душ» из первоначального замысла Стругацких-Вайнеров (а значит, и Мефистофель в какой-то степени), это и Раххаль ~ один из персонажей раннеисламской истории;.. Собственно, еще одна персонификация, только совсем другой идеи - идеи «закаленной души». .Агасфер Лукич в разных своих ипостасях прошел страшные мучения, его ив масле варили (когда он был Иоанном)... И он - при всем ехидстве, резонерстве - самый надежный помощник демиурга, своего рода вечный интеллигент-эзотерик, готовый делать грязную работу ради торжества творящего разума, быть черным во имя добра, убить и предать во имя любви. Своего рода добрый бес на службе у бога.
***В архиве Стругацких сохранился документ, где кратко охарактеризованы обе персонификации: «Демиург - материализованная сила человеческого нетерпеливого стремления кратчайшим путем добиться совершенного социально-психологического устройства, наделенная всемогуществом и по необходимости довольно невежественная. Агасфер-Иоанн - мистическая, непознаваемая компонента Универсума». С той лишь поправкой, что для творческого тандема слово «непознаваемая», очевидно, играло основную роль, а «мистическая» — дополняющую, необязательную.
***Так и с прочими «мистическими» текстами Стругацких: и «Дьявол среди людей», и «Отягощенные злом», и таинственные искушения Сорокина в «Хромой судьбе» — образец псевдомистики. Мистические допущения играют во всех трех текстах совершенно ту же роль, что и фантастические допущение в прежних текстах. Иными словами, это художественный прием, не более того. «Мистика» большей частью играет роль антуража для диалогического действия: авторы, заставив персонажей двигаться по сцене их текстов, обсуждают с читателями вопросы философии, общественного устройства, политики.
***Стругацкие никоим образом не верят в свою «мистику». Скорее, они могли поверить в некоторые НФ-построения собственного производства, в какие-то футурологические элементы своих текстов, но только не в «мистику».
***Ничего тут нет близкого Булгакову.
***Он-то верил и в Бога, и в беса, вот только позволял себе толковать их с широкой произвольностью интеллигента...
***Христоморфный демиург вместе со «старшим офицером свиты» Агасфером-Мефистофелем-Иоанном обосновывается в штаб-квартире. Исполняя желания нужных для него личностей, он в оплату за это берет их на службу.
***Роль секретаря исполняет некий астроном Манохин, сделавший когда-то ошибку в научной работе и выпросивший изменить законы мироздания так, чтобы придуманный им астрофизический эффект проявился на самом деле. Возможно, в судьбе Манохина отразились реальные эпизоды из биографии Бориса Натановича: у него когда-то, давным-давно, не сложилось с диссертацией, а в конечном счете - и с астрофизикой. Печалился ли он о разбитой в щепы академической карьере? К исходу 80-х - вряд ли: дело давнее. Но переживания ученого, работавшего серьезно, основательно, и вдруг оказавшегося у обломков своего труда, ему, надо полагать, были известны. Та давняя горечь получила успешную «утилизацию»; на страницах «Отягощенных злом»: Манохин вышел очень живо, рельефно, с оттенком чугунного бытового трагизма... И когда сверхъестественные силы дарят ему желанную коррекцию вселенной, бедный астроном честно печалится: получил, по чести сказать, исполнение каприза, примочку на больное тщеславие, а в услужение попал к каким-то глобальным экспериментаторам, вышивающим гладью на всём человечестве. Добрый бестолковый человек: ему страшно за людей, ему жалко людей, пусть они и дурны в большинстве своем, но служить демиургу, который невесть что собирается сделать с человечеством, он все-таки не перестает. Отчего ж? Да не совсем уверен в его темной природе.
***Манохин - наполненное печалью и сожалением, но, прежде всего, очень правдивое изображение советской интеллигенции. Она честно работает. Но она же продается власти, успокаивая совесть тем, что нет полной уверенности в подлости этой власти. Жить-то как-то надо.
***Правы с этой оценкой Стругацкие? Отчасти, да. Но разве лучше сложилась бы судьба страны, кабы вся интеллигенция, исполнившись праведного гнева, непрерывно лезла на баррикады?
***Что делать супругам и детям тех, кто день и ночь на баррикадах?
***Манохин создает «мемуар», где рассказывается о делах демиурга и Агасфера. Эти записки составляют добрую половину повествования. Дела великих сил подаются в пересказе рядового советского интеллигента. С уровнем его понимания происходящего. С его добротой и его же бестолковостью. Это - сильный ход, придающий всему действию налет аутентизма. Или, если угодно, «настоящести».
***Демиург принимает у себя людей из настоящего, прошлого и будущего, выслушивает их рецепты исправления человечества. Большей частью попадаются ему идеологи, политики, военные. Эти готовы крушить, кромсать, пускать под нож; без печали размышляют об Апокалипсисе и даже готовы получить в нем партию какой-нибудь ужасающей сатанинской силы. Ведь сатанинские силы выглядят в откровении евангелиста Иоанна весьма величественно и, главное, им дается большая власть... Демиург ужасается: как с этими чудовищами исправлять мир? «Все они хирурги или костоправы. Нет из них ни одного терапевта», — возглашает демиург. Изредка к нему приходят милые романтики в стройотрядовских куртках, по-человечески симпатичные, но уж очень простые ребята.
***Не годится.
***И этот не годится...
***А вон тот не годится совершенно!
***И вот к Христоморфу приводят настоящего «терапевта». Настоящего Человека. Настоящего Учителя.
***Это Георгий Анатольевич Носов из реальности, которая наступит сорок лет спустя, депутат, глава элитарного лицея, где готовят учителей. Он близок демиургу, как никто. И в гораздо большей степени христообразен, чем сам демиург. Георгий Анатольевич процоведует этическое учение. Ученики его напоминают апостолов, идущих за «Рабби». В финале Носов жертвует собой, дабы его услышали. Текст наполнен евангельскими аллюзиями, а повествование, связанное с фигурой Г.А. Носова, почти полностью помещено в дневник его ученика с говорящей фамилией Мытарин. История деяний Носова фактически принимает форму печального «благовествования» от евангелиста Игоря Мытарина.


***Борис Натанович писал о «евангелии от Мытарина» с гордостью и грустью: «Это был последний роман АБС, самый сложный, даже, может быть, переусложненный и, наверное, самый непопулярный из всех. Сами-то авторы, впрочем, считали его как раз среди лучших - слишком много душевных сил, размышлений, споров и самых излюбленных идей было в него вложено, чтобы относиться к нему иначе. Здесь и любимейшая, годами лелеемая идея Учителя с большой буквы - впервые мы сделали попытку написать этого человека, так сказать, "вживе" и остались довольны этой попыткой». Идея Учителя, действительно была дорога, как минимум, самому Борису Натановичу. Он еще вернется к образу великой воспитующей личности в романе «Бессильные мира сего». Там роль Учителя сыграет Стэн Аркадьевич Агре.
***Носов, во-первых, пестует педагогическую элиту, постоянно, изо дня в день, «нагружая» своих учеников, делая из них воспитателей мира. Именно поэтому он - «терапевт демиурга».
***Георгий Анатольевич учит ответственно относиться к своему делу, притом наставляет он в этом не только лицеистов, но и людей власти, мэра, например.
***Он учит постоянно работать.
***Он учит любить людей, даже если они безобразны, больны, источают злобу. Надо преодолевать брезгливость, вот и всё. Ходить в больницы, ассистировать при операциях. Посещать немытых фловеров. Иначе говоря, получать навык небрезгливой любви. «Каждый человек - человек, пока он поступками своими не доказал обратного».
***Он учит человечности, которая, по его мнению, выше всех правил.
***По словам его ученика, того же Мытарина, главными требованиями Носова являются понимание и милосердие:
***«Понимание ~ это рычаг, орудие, прибор, которым учитель пользуется в своей работе.
***Милосердие — это этическая позиция учителя в отношении к объекту его работы, способ восприятия.
***Там, где присутствует милосердие, — там воспитание. Там, где милосердие отсутствует, — где присутствует все, что угодно, кроме милосердия, ~ там дрессировка.
***Через милосердие происходит воспитание Человека.
***В отсутствие милосердия происходит выработка полуфабриката: технарь, работяга, лабух. И, разумеется, береты всех мастей. Машины убийства. Профессионалы.
***Замечательно, что в изготовлении полуфабрикатов человечество, безусловно, преуспело. Проще это, что ли? Или времени никогда на воспитание Человека не хватало? Или средств?
***Да нет, просто нужды, видимо, не было».
***И, далее, устами того же Мытарина:
***«...Врач может делить человечество только на больных и здоровых, а больных — только на тяжелых и легких. Никакого другого деления для врача существовать не может. А педагог ~ это тоже врач. Ты должен лечить от невежества, от дикости чувств, от социального безразличия. Лечить! Всех!»
***По сравнению с невнятицей, царящей в голове Манохина, мировоззрение Мытарина - чудо стройности. Выходит, не напрасно потрачено сорок лет великих преобразований...
***Этическое учение Носова стало предметом горячих споров.
***Некоторые из исследователей творчества Стругацких и их биографов горячо вступались за «теорию воспитания». Мир погружен во зло. Демиург не мог творить добро, не отягощая его злом! Но люди вольны от зла избавляться, и без Воспитателей в этом великом преобразовании мира им не обойтись...
***Другие видели в нем «масонерию»8.
***Наконец, третьи высказывали осторожное опасение: как бы не вышло из этой теории оправдания социальных манипуляций. Ведь если педагоги-«врачи» лечат человечество, видя в нем набор «болванок», «полуфабрикатов», которые надо превратить в людей, то откуда они сами-то берут истинно верное учение, исцеляющее от невежества, от дикости чувств, от социального безразличия? Кто оказывается наставником наставников? И почему именно этот набор ценностей - правильный? Не получилось бы так, что самая пакостная система сотворит из Учителей умелых социальных мунипуляторов, стригущих «паству» под утвержденную сверху гребенку...
***Кроме того, Носов защищает странное скопление молодежи на окраине провинциального города - Флору. Тамошние жители, «фловеры», собираются вместе, ведут растительный образ жизни, разговаривают на «древесном» жаргоне, понятном только их субкультуре, подобно хипарям пьют, пробуют наркоту, буйно совокупляются. И очень не любят окружающий их мир, поскольку чувствуют в нем избыток лжи, корысти, принуждения. А внутри Флоры люди придерживаются учения, которое озвучивает один из ее вождей-«нуси», сын Георгия Анатольевича:
***«Флора знает только один закон: не мешай. Однако, если ты хочешь быть счастливым по-настоящему, тебе надлежит следовать некоторым советам, добрым и мудрым. Никогда не желай многого. Все, что тебе на самом деле надо, подарит тебе Флора, остальное — лишнее. Чем большего ты хочешь, тем больше ты мешаешь другим, а значит, Флоре, а значит, себе. Говори только то, что думаешь. Делай только то, что хочешь делать. Единственное ограничение: не мешай. Если тебе не хочется говорить, молчи.
***Если не хочется делать, не делай ничего.
***Пила сильнее, но прав всегда ствол.
***Ты нашел бумажник? Берегись! Ты в большой опасности. Хотеть можно только то, что тебе хотят дать.
_________________
***8 Особенно соблазняло конспирологов одно место в «Отягощенных злом». Носов звонит своему сыну, духовному лидеру молодежного движения фловеров, а ему говорят: не может ваш сын подойти, он «в ложе». Многие увидели тут весьма прозрачный намек на «масонерию». Но разговор идет на «древесном» жаргоне фловеров и слово «ложе» могло иметь и самые простой смысл: мол, отдыхает человек.

***Особенно соблазняло конспирологов одно место в «Отягощенных злом». Носов звонит своему сыну, духовному лидеру молодежного движения фловеров, а ему говорят: не может ваш сын подойти, он «в ложе». Многие увидели тут весьма прозрачный намек на «масонерию». Но разговор идет на «древесном» жаргоне фловеров и слово «ложе» могло иметь и самые простой смысл: мол, отдыхает человек.
***Ты можешь взять. Но только то, что не нужно другим.
*** Всегда помни: мир прекрасен. Мир был прекрасен и будет прекрасен. Только не надо мешать ему».
***И еще: «Он говорил о Флоре. Он говорил об особенном мире, где никто никому не мешает, где мир, в смысле Вселенная, сливается с миром, в смысле покоя и дружбы. Где нет принуждения, и никто ничем никому не обязан. Где никто никогда ни в чем не обвиняет. И поэтому счастлив, счастлив счастьем покоя... Ты приходишь в этот мир, и мир обнимает тебя. Он обнимает тебя и принимает тебя таким, какой ты есть. Если у тебя болит, Флора отберет у тебя эту боль. Если ты счастлив, Флора с благодарностью примет от тебя твое счастье. Что бы ни случилось с тобой, что бы ты ни натворил, Флора верит и знает, что ты прав. Флора никому не навязывает свое мнение, а ты свободен высказаться о чем угодно и когда угодно, и Флора выслушает тебя со вниманием. За пределами Флоры ты дичь среди охотников, здесь же ты ветвь дерева, лист куста, лепесток цветка, часть целого».
Многие тысячи молодых людей испытывали те же чувства, уходя в «ролёвку», когда она появилась на просторах России ~ от Москвы «до самых до окраин». Тут Стругацкие уловили и представили протуберанец следующего десятилетия с необыкновенной точностью.
***Носов обороняет Флору от нападок, поскольку хочет привить людям жажду понимания - как Перец в «Улитке на склоне». Флору необходимо понять. А когда она будет сведена под корень, понимать станет нечего... Что это? Боль, болезнь, гноящаяся рана социума? Или все-таки корни будущего в почве настоящего? «А может быть, — пишет он, — на наших глазах как бы стихийно возникает совершенно новая компонента человеческой цивилизации, новый образ жизни, новая самодовлеющая культура».
***И, хотелось бы добавить, культура пусть и тунеядская по сути, но зато антитрадиционная, что было дорого, понятно и близко Стругацким, никогда не принимавшим имперского консерватизма.
***Носов готов претерпеть муки за Флору, даже душу за нее отдать. А с горожанами, пожелавшими разрушить стоянку фловеров (поскольку видят в них бездельников, разносчиков заразы и регулярных поставщиков гинекологических проблем), ему говорить не о чем. Традиционная семья в рамках мировидения Стругацких никогда самостоятельной ценностью не обладала.

@темы: Что сказал @автор, Ссылки

---

Статья Д.Быкова

[silent-gluk]

(отсюда: www.izvestia.ru/bykov/article3154156/ )


Путем улитки

11:12 15.04.11

Дмитрий Быков


Ровно 45 лет назад - весной 1966 года - братья Стругацкие умудрились опубликовать в СССР (в сборнике фантастики "Эллинский секрет") "лесную" часть самого любимого и совершенного своего создания - "Улитки на склоне".

В предисловии к "Эллинскому секрету" составители Брандис и Дмитревский как только не изощрялись, чтобы вывести из-под огня трудную, непонятную новую вещь Стругацких, - и аналогий-то просили не искать, и конкретных толкований избегать, но любому читателю "Улитки" было ясно, что перед ним самый точный за последнее время портрет Родины. Есть Лес - огромное, больное, заболоченное пространство вырождающихся деревень, прыгучих деревьев и внезапных Одержаний - и есть Управление на краю этого леса, которое им занимается, питается, изучает его и как бы даже управляет, но в действительности давно уже интересуется только интригами, карьерами и бабами. Разговоры и обычаи мужиков в "лесной" части один в один напоминали диалоги и ситуации из прозы "деревенщиков", с незначительным гротескным преувеличением. Бюрократия Управления тоже мгновенно узнавалась. Стругацкие, может, и близко не имея этого в виду, в очередной раз с блеском угадали тенденцию, никем покамест не осознанную: Россия стремительно распадалась на огромную Индию и крошечную Англию, которая только делает вид, что управляет ею. Говоря проще, власть отделена от страны и давно уже развивается отдельно. В условиях этого раздельного существования они деградируют с равной неизбежностью и почти равной скоростью.

Нынешняя Россия служит почти идеальной - уже без гротеска - иллюстрацией к "Улитке", казавшейся когда-то страшным сном. Впрочем, что из современной российской реальности не показалось бы ночным кошмаром тогдашнему читателю Стругацких, а то и самим авторам? Мы живем в огромной стране, по совершенной своей непознанности неотличимой от Леса; мужики в ней разговаривают - и думают - ровно так, как в "Улитке", а женщины действительно ушли - правда, не в партеногенез, а в менее почтенные занятия. Что до Управления - там нет уже никакого управления ничем, а подлинно улиточный жестокий абсурд; открылся и смысл названия, на который, впрочем, намекали еще составители "Эллинского секрета". В мире "Улитки" все делается ооочень мееееедленно. Именно потому, что это мир без цели и смысла, без вертикали, со сплошной ползучей горизонталью - мир вялый, многословный, заплетающийся. И страна, разделенная надвое, не может двинуться никуда - она вяло шевелится на одном месте. И дело только за Махатмой Ганди, который бы сумел ненасильственно вывести колонию из-под колонизатора... но в Лесу Махатмы не заводятся, вот в чем проблема.

Однако решение этой проблемы существует, и оно даже было найдено в Советском Союзе, где существовала так называемая прослойка между пролетариатом и крестьянством, но в действительности, конечно, между народом и властью. Эта прослойка, постепенно разраставшаяся и в конце концов превзошедшая по своим объемам и руководящую элиту, и пролетариат, и крестьянство, называлась у Солженицына "образованщиной", не без пренебрежения и осуждения.

Между тем это и была советская интеллигенция - проще говоря, то новое состояние народа, которое и было главной, если не единственной, заслугой советского проекта. Появление массового движения КСП - нового фольклора эпохи - как раз и обозначило собою возникновение этого слоя: народом называется тот, кто пишет народные песни. Этот народ получил шанс выйти из Леса: он - не Управление и не мужики, а то третье, что представлено у Стругацких Перецом и Кандидом. Только Перец и Кандид чрезвычайно одиноки, а интеллигенция-образованщина в семидесятые составляла половину, если не большинство, населения страны. Это были люди с неполным (чаще полным) средним образованием, а примерно четверть из них - с высшим; люди с профессией в руках, с полными собраниями классиков на полках, с магнитофонами, тоже служившими распространению культуры, и с собственным мнением по большинству проблем мироздания. Они попивали, конечно, но не запойно; они стремились устроить детей в институты; их руками делалось в стране почти все. И это третье - не лесное и не управленческое - состояние народа могло предохранить страну от очередного деления на горстку вырождающихся колонизаторов и деградирующих туземцев... но Россия в очередной раз сожрала умозрительный проект и вернулась на прежний, ооооочень мееееедленный путь. Путь Улитки на склоне.

Сегодня у нее еще есть шанс избежать окончательного развода. Чтобы страна прекратила делиться на Лес и Управление, Лесу не нужно воевать с Управлением - ему достаточно перестать быть Лесом. Сегодня как никогда власти необходим многочисленный - а впоследствии преобладающий - отряд посредников между нею и народом, способный сцементировать страну: назови их образованцами, интеллигентами, средним классом, по мне, так это профессионалы, не более. Чтобы они начали работать, достаточно прекратить гнобить их, как гнобят в Лесу и Управлении Переца и Кандида. А для начала хорошо бы осознать, что в состоянии Улитки - расколотости на Мужиков и Управленцев - страна была неэффективна уже в 1913 году. Но, похоже, Управление уже отвыкло чем-либо управлять, а Лес - о чем-либо думать.

Кстати, поздравляю с днем рождения Бориса Натановича Стругацкого. Это ж надо так все понимать.

@темы: Что сказал @автор, Ссылки