Кстати о вчерашнем посте

[silent-gluk]

А именно - о книге "Двойная звезда". О ее первом издании. Потом-то ее переиздали в серии "Миры братьев Стругацких", что тоже неплохо.

Но у первого издания была своя фишка. Там гордо значился тираж - 1 экз. (Именно 1, я не перепутала).

Особенно духоподъемно это было, когда у меня жила пачка экземпляров на раздачу/передачу/пересылку/проч. И на каждом гордо значился тираж: 1 экз. (Говорят, потом это исправили, но проверить не удалось).

@темы: Что сказали Стругацкие

---

Снова перепост

[silent-gluk]

Пока народ как-то не проявляет желания поговорить о книгах, будем развлекаться перепостами.

Вот этот, например, утащен отсюда: blogs.mail.ru/mail/lares2003/9DA3CD370EE23E4.ht...

Комментарии из Будущего



Борис СТРУГАЦКИЙ. КОММЕНТАРИИ К ПРОЙДЕННОМУ. СПб.: Амфора, 2003. – 311 с. 16000 экз. (п). ISBN 5-94278-403-5.




Борис ВИШНЕВСКИЙ. АРКАДИЙ И БОРИС СТРУГАЦКИЕ: ДВОЙНАЯ ЗВЕЗДА. СПб.: Terra Fantastica, 2003. - 384 с. 1000 экз. (п). ISBN 5-7921-0637-1.

«Комментарии к пройденному» были задуманы Борисом Стругацким, как систематизированные пояснительные замечания к текстам полного собрания сочинений АБС, выпускаемым донецким «Сталкером» совместно с издательством «Terra Fantastica» (СПб). Произведения АБС в данном с/с скомпонованы в соответствии с хронологией их выхода в свет, поэтому развёрнутые авторские пояснения, впервые изданные «Амфорой» под одной обложкой, дают объёмную и последовательную картину становления и развития знаменитого творческого тандема братьев Стругацких на 35-летнем временном отрезке (с 1955 по 1990 год). БНС не хотел писать мемуары в чистом виде, справедливо полагая, что «…жизнь писателя – это его книги, его статьи, в крайнем случае – его публичные выступления; всё же прочее: семейные дела, приключения-путешествия, лирические эскапады – всё это от лукавого…». Тем не менее, «Комментарии к пройденному» - это прежде всего воспоминания. Выдержки из рабочих дневников АБС, личная переписка братьев-соавторов, любопытнейшие хроники написания произведений, объединённые размышлениями Б.Стругацкого с высоты прожитых лет, дают возможность в полной мере ощутить связь литературы и времени. Известно, что в России время никогда не бывает простым, а путь писателя – лёгким. БНС честно рассказывает о том, как Стругацкие преодолевали трудности этого пути: и субъективные, касающиеся только авторов (например, временное отсутствие у АБС вдохновения); и внешние, создаваемые множеством структур, следящих за соблюдением железных идеологических рамок и правил. Кому-то будет интересно узнать, как задумки и идеи АБС превращались в реальные книги, из какого исходного материала возникли всем известные «Понедельник начинается в субботу», «Трудно быть богом», «Град обреченный», кто-то повздыхает, читая о мытарствах АБС, годами пробивавшихся в печать, калечивших свои произведения по требованиям подлецов-цензоров, дураков-редакторов и трусов-рецензентов. Интересны рассуждения Б.Стругацкого о поиске-нащупывании концепций будущих шедевров. Яркая иллюстрация тому – история создания «Улитки на склоне», вещи талантливой, читаемой, безусловно актуальной и сейчас. БНС сетует, что авторский замысел произведения в своё время мало кто понял. До массового читателя так и не дошло, что Лес в повести – это Будущее. Будущее, «о котором можно только гадать», «совершенно не совпадающее с любыми нашими представлениями о нём», непонятное и чуждое нам – сегодняшним.

Если смотреть из времён написания «Улитки на склоне» книга петербургского публициста Бориса Вишневского «Аркадий и Борис Стругацкие: Двойная звезда» как раз и есть элемент этого непонятного Будущего. Действительно, во время оно АБС вряд ли могли себе представить появление подобного издания, включающего в себя и документально-биографические материалы, и уникальные фотографии, и воспоминания друзей Аркадия Стругацкого и размышления самого автора – читателя-почитателя АБС, журналиста, функционера перманентно оппозиционной властям партии «Яблоко». В книге Б.Вишневского обильно цитируются «Комментарии к пройденному». Автор комментирует ими собственные рассуждения о любимых произведениях АБС, что выглядит несколько нескромно - ведь «Комментарии» изначально писались всё-таки по другому поводу. В книге приведены более двух десятков интервью с Б.Стругацким, взятых у писателя Вишневским в 1992-2002 годах (тогда же, в основном, и опубликованных). Удручает однообразие ряда кочующих из беседы в беседу политических вопросов, на которые Вишневский безуспешно пытается получить от БНС такие ответы, которые чётко вписались бы в парадигму "яблочников". Тем не менее, хочется выразить признательность автору, старательно собравшему в своей книге документальные свидетельства-отпечатки эпохи перемен, жить в контексте которой нас угораздило. «Двойная звезда» - первое (!) в России издание, полностью посвящённое братьям Стругацким. Эта редкая, своеобразная и любопытная книга - хороший подарок всем поклонникам и исследователям творчества знаменитых фантастов.


© Владимир Ларионов, ноябрь 2003.

Опубликовано в ж-ле “Библиоглобус» (Москва) # 12 (18) декабрь, 2003.
Опубликовано в ж-ле «Реальность фантастики» # 1 (5) январь, 2004.

@темы: Что сказал @автор, Что сказали Стругацкие, Ссылки

---

Книга Володихина и Прашкевича

[silent-gluk]

А вот кстати, кто-нибудь уже прочитал книгу Володихина и Прашкевича о Стругацких? Ту, которая в ЖЗЛ вышла?..

И что вы о ней думаете?..

@темы: Литературоведение, Критика, Володихин и Прашкевич

---

Кстати...

[silent-gluk]

Если кто-то из обитателей сообщества есть на DreamWidth, то сообщаю, что теперь там тоже есть сообщество, посвященное творчеству Стругацких.

ru-strugackie.dreamwidth.org/

@темы: Ссылки

---

Знаете ли вы, что...

[silent-gluk]

..вот-вот будет ролевая игра по мотивам "Понедельник начинается в субботу"?.. Уже 19.01 начнется. (А поскольку я туда заявилась - это меня повергает в дикий ужас). Где-то в Подмосковье.

Не уверена, что я была права, заявившись. Но, с другой стороны, игра по Стругацким - это дело принципа.

Мастерская группа - "Лестница в небо".

@темы: Понедельник начинается в субботу, Ролевые игры

---

С Новым годом!

[silent-gluk]

Поздравляю обитателей сообщества с Новым годом!

Помните, в "Отягощенных злом" упоминается акварелька "Любимый учитель"? На которой юный художник собрал "все свои предметы любви".

Так вот, я желаю вам, уважаемые "сообщники", чтобы в новом году вам удавалось собрать предметы (и объекты) любви вместе не только на картинке. И чтобы эти предметы и объекты не очень возражали против собирания.

Тем, кто хочет таки посмотреть "Арканарскую резню" или как там этот фильм теперь называется, - желаю дожить до премьеры и попасть на нее.

Тем, кто этого опасается (честно признаюсь,я к ним отношусь), - желаю, чтобы их опасения не оправдались. Или чтобы удалось избежать просмотра фильма.

А сообществу желаю много интересных постов!

@темы: благоустройства

---

Интервью с БНС

[silent-gluk]

Очередной перепост, утащенный отсюда: ptitsarukh.livejournal.com/377057.html

Брал интервью А.Рух

Братья Стругацкие создали одну из самых интересных, если не самую интересную педагогическую концепцию XX века. "Человек Воспитанный" - кто он?

- Прежде всего, это человек, для которого высшим наслаждением в жизни является успешный творческий труд. Таких людей, между прочим, и сейчас можно встретить среди нас, их относительно немного, но они есть, и существуют даже целые коллективы таких людей, - «островки будущего», если угодно.

Каковы шансы Человека победить в себе ту самую "волосатую обезьяну" - без, или даже вопреки государственному влиянию?

- Вообще-то государство здесь совсем ни при чем. Я бы сказал, это дело сугубо личное. «Волосатую обезьяну» в себе может победить только сам человек, своими личными усилиями, - усмирить, придушить, обмануть ее, может быть, уговорить? Конечно, процедура усмирения будет более эффективна, если человеку помогут: добрые друзья, хорошие книги, интересная работа. Но в любом случае без личных усилий не получится ничего.

Что Вы думаете о нынешнем молодом поколении? Они ближе к идеалу Человека, дальше от него, или за последние лет 30-50 ничего принципиального тут не изменилось?

- Я вижу только одно принципиальное изменение: нынешнее поколение абсолютно деидеологизировано. Не знаю, хорошо это или плохо. С одной стороны, для них не существует идеи, вокруг которой можно было бы их сплотить, построить в колонну по четыре и бросить на какой-нибудь приступ – демагоги и фюреры остаются без работы. Но с другой стороны, никакого ведь смысла в жизни (за пределами довольно убогого набора развлечений и удовольствий) у них тоже нет. Им хочется, «чтобы было весело и ни о чем не надо было думать». И больше они не хотят ничего.

Есть ли у человечества в его нынешнем виде шанс справиться со своими глобальными проблемами - энергетической, экологической, межнациональной - ничего глобально в себе не меняя? Или появление Человека Воспитанного - вопрос выживания?

- Человек Воспитанный никому сейчас не нужен. Нет ни класса, ни партии, ни идеологии, которые были бы заинтересованы в его появлении. Все глобальные проблемы могут быть (и скорее всего, будут) решены Человеком Умелым, Производителем-Потребителем, готовым работать за деньги и ради денег. Причины, по которым Человек Воспитанный станет вдруг востребован, мне не известны. Может быть, их и вообще не существует. А может быть, мы не умеем эти причины предвидеть, как какой-нибудь средневековый книгочей не способен был предвидеть причины, по которым государствам потребуется поголовная грамотность всего населения.

Один из самых спорных моментов Вашей модели воспитания - изъятие детей из семьи. Почему Вы считаете, что воспитанием детей с самого раннего возраста должны заниматься не дилетанты-родители, а педагоги-профессионалы?

- Только потому, что воспитание - слишком важное дело, чтобы доверять его любителям, даже самым фанатичным и самоотверженным. Мы же не пытаемся лечить своих детей от сколько-нибудь серьезных болезней сами и дома. Мы отдаем их врачам-профессионалам, в больницу, иногда надолго. Кроме того, в нашей модели воспитания ни о каком «изъятии детей из семьи» речи не идет. Семейные контакты отнюдь не прерываются. Подразумеваются систематические встречи детей с родителями, в тех случаях, когда (и если) возникает взаимная потребность в таких встречах. Так что не надо рассматривать интернаты Мира Полудня, как некие «детдома» для сирот. Скорее уж, это похоже на то, как мы отправляем свое чадо на лето к бабушке в деревню. Только не к бабушке, а к Учителю, и не на лето, а до конца семестра.

Исходя из собственного опыта, может быть, от чего бы Вы хотели предостеречь нынешних родителей?

- Я посредственный отец и никуда не годный дед. Мой опыт мало чего стоит.

И всё-таки: этика или прогресс? Самое эффективное, или самое доброе решение?

- Эффективное и доброе совсем не всегда исключают одно другое. Впрочем, «доброе решение» - понятие не вполне определенное. По крайней мере, в нынешние времена. Чтобы ясно понимать, что это такое, надо быть Горбовским или, как минимум, его современником.

@темы: Что сказали Стругацкие, Ссылки

---

Еще клип

[silent-gluk]

Опять перепост, утащенный отсюда: bisey.dreamwidth.org/151167.html

Марш Тоннельных Кротов

А вот эту песенку я рекомендую всем, кто вздумает описывать быт гномов, кобольдов, стучаков и прочих существ, живущих под землёй:




Марш Тоннельных Кротов

Труба надёжно воткнута в забой,
Свет фонаря колышется вдали.
За метром метр идёт Тоннельный Крот,
И он в любой беде не пропадёт!

А на эмблеме чёрная дыра,
Резиновый сапог вздымает пыль.
Ревёт отбойник и гремит в ушах,
Но Чёрному Кроту не ведом страх.

Он счастлив, он крошить породу рад
По контуру опорного ядра.
Не подведёт отбойный автомат
И временная крепь - она прочна!

Дрожит земля, когда под нею Крот,
Но не дрожит когтистая рука,
Тоннельный Крот идёт всегда вперёд
И не свернёт с дороги никогда!

Вода - благословение богов,
Но от неё трещит породный свод.
Породный свод крепит Тоннельный Крот,
И он в любой беде не пропадёт!

---

@темы: Что сказал @автор, Ссылки

---

Бойцовый кот

[silent-gluk]

Милитаристская стругацкофилия




Несмотря на то, что главная заповедь Бойцовых Котов и гласит: "Бойцовый Кот есть боевая единица сама в себе, способная справиться с любой мыслимой и немыслимой неожиданностью и обратить её к чести и славе его высочества герцога и его дома" - в тексте прямо указано, что Коты иногда использовались в качестве карательных частей и давили мятежи против Герцога Алайского. О том и песня.

---

PS. Это перепост, утащено отсюда: bisey.dreamwidth.org/150736.html

PPS. А вот интересно, гимн Боевой Гвардии дописывали или нет?.. Что-то такое смутно помнится - но не более того.

@темы: Фотографии и картинки, Видео, Ссылки

---

Статья А.Н.Стругацкого

[silent-gluk]

С.Шнегас рассказала историю появления этой статьи.

А вот и она сама.

Стругацкий А. Аркадий Стругацкий: Себялюбие - наш главный враг / Беседу вела С.Шнегас // Комсомолец Татарии. - 1981. - 09 сент. - С.2-3.



Аркадий Стругацкий:
СЕБЯЛЮБИЕ - НАШ ГЛАВНЫЙ ВРАГ
- эти слова известный советский писатель-фантаст произнес, познакомившись с материалами дискуссионного клуба нашей газеты, на страницах которой шел спор о том, каким будет человек начала третьего тысячелетия - совсем недалекого будущего.


Дискуссионный клуб «КТ»
Человек XXI века. Каков он?


- Итак, еще одна молодежная дисскусия об истинных ценностях бытия. Я люблю эти дискуссии. Хотя почти все они, если у редакции хватает терпения довести их до логического конца, завершаются утверждениями такого типа: «Нет ничего прекраснее высокого наслаждения поэзией Блока. Если вы этого не понимаете, мне вас жаль» (подпись - с полным именем, с указанием профессии и возраста) и «Самое большое наслаждение-это когда расписываешься в платежной ведомости. И не заливайте мне насчет поэзии» (подпись - инициалы или псевдоним). Затем следует резюме редакции, не скрывающей, что ей, редакции, более симпатичны любители Блока. А впрочем, любителей расписываться в платежной ведомости она, редакция, тоже может понять и готова простить. И дискуссионеры умолкают, недовольные друг другом.

Нынешняя дискуссия, как и почти все предыдущие, началась публикацией письма сердитого молодого человека по фамилии Зоркий. А Ему за двадцать, он работает, у него родители и друзья. Вот и все, что нам о нем известно. И еще он считает себя представителем большинства своих сверстников (возможно, и не только сверстников).
На письмо в редакцию его распалила некая радиопередача, в которой (как следует из письма) утверждалось, что в начале XXI века человек будет бессребреник, альтруист, никогда не будет лгать, возлюбит классическое искусство и т. д. и т. п. Ему и его сверстникам на рубеже нового тысячелетия будет чуть больше сорока лет, самый расцвет трудовой деятельности, и именно он и его сверстники стройными колоннами вступят в новый век, а между тем он и его сверстники являют собой полную противоположность фигуре, обрисованной в роковой радиопередаче: он любит деньги, он «разумный эгоист», он готов при нужде солгать, он терпеть не может классику, а любит детективы и поп-музыку. Причем меняться к лучшему в честь перехода в третье тысячелетие он и не собирается. Так пусть же все эти радиофутурологи не морочат людям голову, а найдут в себе смелость открыто заявить: в начале XXI века человек ничем не будет отличаться от человека сегодняшнего...

И, как всегда в таких случаях, грянула дискуссия. И, как всегда в таких случаях, горячие молодые головы потянули кто в лес, кто по дрова. А вовсе немолодые головы даже обратились в редакцию с просьбой, так сказать, устроить игру в одни ворота - запретить высказываться сторонникам автора. К чести редакции следует заметить, что на эту ложь во спасение она не пошла.

- Дискуссионный клуб есть дискуссионный клуб. И сейчас, когда все стороны высказались, мы хотим, чтобы вместо традиционного, как вы говорите, резюме редакции прозвучало в заключение дискуссии слово писателя-фантаста, если можно так сказать - специалиста по будущему.
- Хотя я профессионально занимаюсь фантастикой, то есть разработкой социальной и психо-социологической проблематики средствами художественной литературы, однако роль третейского судьи в таких дискуссиях представляется мне лишней, ибо, по моему глубокому убеждению, польза их состоит вовсе не в выяснении истины: истина заранее известна всем участникам - и сторонникам и противникам Зоркого. Нет никакого сомнения в том, что и сам он отлично понимает, что прекрасно было бы верить в человека будущего, как его преподнесли в радиопередаче, да вот беда: на деле его, такого человека, пока не получается, весь жизненный опыт вопиет против этого. И непредубежденный глаз сразу отмечает горечь, с которой автор письма заявляет о своем негативизме. Оно, конечно, хорошо бы, кабы все мы вошли в третье тысячелетие альтруистами и любителями классики, да вот какая штука- чадолюбивые родители учили и учат новые поколения, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным...
- А как вы относитесь к его утверждению, что таких, как он - большинство...
- Пусть даже большинство, хотя они из чисто мимикрийных соображений об этом и помалкивают. Но они не враги. И это должны понять его оппоненты. 99 проц. сторонников Зоркого работают честно и хорошо, они возводят то же самое здание, над которым трудятся самые самоотверженные и самые бескорыстные из их оппонентов по дискуссии. И они тоже хотели бы, чтобы были выжжены из нашей жизни - хотя бы к началу третьего тысячелетия - несправедливость, ханжество, бюрократизм и все прочее дерьмо, неотвязно липнущее к нашему кораблю. Но силен враг рода человеческого: однова живем, когда еще это будет? И трусливая мыслишка: да и будет ли? А невоспитанное и извращенное воображение подбрасывает один соблазн за другим.
- Итак, польза нашей дискуссии вовсе не в выяснении истины - истина известна?
- Польза в том, что оппоненты начинают думать - то есть заниматься самым тяжким трудом на нашей планете, формулировать свои мысли, переводить эмоциональные порывы в здравые рассуждения. Промерять глубину собственного Я, сравнивать утверждения противоположной стороны с мнениями своего непосредственного окружения, с жизненными реальностями - вот в чем, на мой взгляд, смысл и польза таких дискуссий.
Начнем же с самого начала. С названия рубрики «Человек XXI века. Каков он?»
Зоркий утверждает, что речь в радиопередаче шла именно о нем. А может быть, это не так?
Вон в номере «Комсомольца Татарии» от 29 мая фотография - счастливая молодая мать несет на руках мальчика лет этак трех: может быть, рубрика о нем? Ему в начале третьего тысячелетия будет примерно столько, сколько автору сейчас. И представьте себе: Зоркий в Новом 2001-м году скажет (если не соврет): вот он я, типичный для нового столетия человек - каким был, таким остался.
А этот бывший мальчуган деликатно ему возразит, что-де вы, гражданин, конечно, каким были, таким и остались, но типичны не вы, а я, простой оператор подземоходов. Независимость от родителей и друзей (которых, впрочем, я люблю больше всего на свете) полагаю не в наличии купюр, а в том, что имею собственное мнение по всем интересующим меня вопросам и оное не меняю, пока более компетентные люди меня не переубедят. И еще, знаете ли, гражданин, странно мне слышать ваши слова: «Никогда не приду на помощь, если увижу, что мой «благородный поступок» никому не принесет пользу, а мне лишь навредит...»
Так может сказать этот бывший мальчуган, и благо ему! И будет он более типичен для XXI века, чем разумный эгоист, потому что будущее - за этим мальчиком. И рубрика - скорее всего - о нем.
Мне кажется, что речь в дискуссии вообще шла не о будущем, а просто-напросто о давнишней и вечно насущной проблеме, которая - разумеется! - имеет отношение и к грядущим десятилетиям, но основной вопрос представляет для наших дней. Проблема: человек, который работает, чтобы потреблять, и человек, который потребляет, чтобы работать.
- И к какой же категории Вы отнесете Зоркого?
- Представьте себе, из его письма не видно, к какой категории он относится! Но обратите внимание: когда у него в кармане не пусто, он чувствует себя уверенным, сильным, независимым от родителей и друзей.
Вопрос о готовности солгать. Хотелось бы этот вопрос обойти, да куда денешься. На мой взгляд, Зоркий не так уж далек от истины. Неисчислимых бед может натворить и творит тот редкий, к счастью, человек, который всегда и при всех обстоятельствах режет - и даже р-р-режет, как говорят, правду-матку. Я имею в виду, конечно, компрометирующую правду. В пяти случаях из десяти это бестактно, в двух случаях опасно, в одном случае бесполезно, так что остаются два случая - когда это необходимо в вопросах сугубо принципиальных и когда требуется восстановить справедливость. За примерами неумелого и опасного обращения с правдой далеко ходить не надо: никчемный педагог требует от ученика, чтобы тот донес, кто разбил окно. Надлежит помнить, всегда надлежит помнить, в чьи уши объявляется правда.
Предпоследний абзац письма смутил меня. Автор пишет, что он не ценитель классической музыки и литературы, что любит детективы. А я вот тоже люблю детективы - ну и что?
- Подождите, но ведь он не только о своих пристрастиях пишет! Он же утверждает, что серьезная музыка- это музыка прошлого. Похоже, что и классическую литературу он бы с удовольствием в прошлое списал! Разве это не бездуховность? Это же просто страшно!
- Конечно, бездуховность - это страшно. Но давайте разберемся в этом вопросе подробнее. Вот все на него накинулись, вменяя ему чуть ли не в основную вину, что он не воспринимает классику. У него есть грех посерьезнее - о нем потом. Поймите же, да у него нечем воспринимать эту классику! Но это проходит. Двадцатилетнее человеческое существо, лишенное генетических задатков, часто очень невосприимчиво. У одних это проходит раньше, у других позже. Мой дядя, брат матери, мастер-котельщик с семиклассным образованием, в 40 лет заинтересовался историей Испании!
Высокая духовная культура, о которой пылко говорили и мечтали оппоненты, она должна прийти постепенно, со временем, ко всем людям. Но имейте в виду, мораль, к сожалению, часто не зависит от утонченности вкусов и чувств, поэтому вопросы нравственности в диспутах, подобных вашему, должны стоять на первом месте.
Также неправильно в споре ставился вопрос о деньгах: «ах, он такой-сякой, о больших деньгах мечтает!». А надо бы поставить вопрос иначе: «ДЛЯ ЧЕГО ему нужны большие деньги?» Вон Павлу Михайловичу Третьякову, основателю бесценной картинной галереи, тоже нужны были большие деньги! Так что спорить надо не об этом.
- А о чем?
- Ах. какие вы быстрые! Мне многие письма оппонентов не понравились именно потому, что они спешили заклеймить автора. Тоном своим не понравились. А сами чем от него отличаются? Реально - чем? Классику любят? - но это не панацея от моральной скудости. Что они сделали и делают, чтобы не было таких? Как это приятно - заклеймить. Как в анекдоте: все в дерьме, и тут я выхожу - весь в белом...
- Вы что-то все время его защищаете...
- Ну что вы! Я просто не согласен с его оппонентами. А что касается самого виновника завязавшегося спора, то я могу сказать, где мне решительно не правится его позиция: ЖИВУ ДЛЯ СЕБЯ. Вот где суть проблемы! «Живу для себя» - это при любых музыкальных вкусах страшно.
Насколько мне известно, современный пустоголов, живущий для себя, идеальным полагает такое состояние общества (в недалеком будущем, чтобы самому дожить), при котором всем будет вволю неслыханно твердых джинсов с неслыханно высокими манжетами и будут раздавать сколько угодно «Жигулей» в экспортном исполнении. А я вот рос в такое время, когда пустоголовы мечтали о том, чтобы всем раздавали даром галоши и чтобы на вокзалах в баках с питьевой водой было пиво, а кружка - чтобы не сперли - была прикована к бачку золотой цепочкой. Как говорится, растут потребности. Только прогресс я не в этом вижу.
Из всех писем, опубликованных в ходе дискуссии, мне понравилось письмо Ивлева, студента КХГИ: «Боритесь! ...чтобы сделать мир добрее и лучше». Вот глас не мальчика, но мужа! Это разговор по существу. А травить «бескрылых» не к чему, за их души надо бороться. Страшнее, когда травят «крылатых». Но инициируют эту травлю люди, погрязшие в делячестве, бытовщине и мещанстве, - мастер, посылающий ученика за водкой, директор, требующий от школьника доноса, экзаменатор, берущий и даже требующий взятку. Вот с такими надо бороться.
Помните, Ленин предупреждал, что социалистическая революция с приходом народа к власти только начинается, что впереди еще долгие годы борьбы. Так давайте и будем бороться. Против выжиг, мерзавцев, нахлебников и мещан.
- А как Вы определяете это расхожее понятие «мещанство»?
- Мещанство - это психология, мировоззрение, в основе которого лежит себялюбие. Среди множества писем дискуссионного клуба газеты я увидел письмо Вишина, который ухватил суть проблемы. «Читаю и удивляюсь, - пишет Вишин. - Я хочу, МНЕ надо... А вот дать что-нибудь другим - об этом ни строчки».
Я целиком с ним согласен. Вот вам и конец дискуссии - молодой парень, десятиклассник, почти сверстник Зоркого, заканчивает свое письмо твердой рукой: «Настоящий человек живет для других, а не для себя. Пусть многие отвернутся - пышные, мол, фразы. Нет, не фразы! Это крылья, которые надо в себе растить!».
Вы слышите, сколько уверенности и какая убежденность? Наверное, не нужно ждать, когда тот трехлетний малыш подрастет.
Ну вот, я, кажется, и ответил на главный вопрос дискуссии. Настоящий коммунистический человек живет сознательно для других, а не для себя.

Беседу вела
наш корр.
Светлана ШНЕГАС.

@темы: Что сказали Стругацкие

---

Анонс

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера bvi в Анонс

В театре «Русский Терем» 18 декабря 2011 года в 18.00 состоится премьера спектакля «Трудно быть богом» по мотивам романа братьев Стругацких.

Адрес театра: Москва, Костомаровский пер., 3, стр. 1, ДК Метростроя – Театр «Русский Терем» (М. Курская; М. Чкаловская).

Телефоны: 8 [phone], 8 [phone].

Режиссёр – Алексей Громов.

Композитор – Кирилл Лукин.

Роли исполняют – Сергей Опря, Алексей Громов, Олеся Русинова, Михаил Полежаев, Алёна Артамонова, Наталья Воронина, Ольга Ковалькова, Вера Константинова, Полина Савельева, Андрей Елизаров-Баландин, Александр Бычков, Андрей Брагуца, Алексей Андреев, Александр Огородов, Леонид Климов, Андрей Сенькин, Сергей Тодоров, Сергей Иволоци, Антон Бебин фон Горстка, Всеволод Хабаров.

Сценический бой – режиссёр-педагог Андрей Зимин.

Художники по свету – Андрей Сенькин, Вера Константинова.

Художник по костюмам – Анна Перминова.

Декорации – Елена Роля.

Картинки

@темы: Фотографии и картинки, «Трудно быть богом»

---

Как ни странно, не интервью БНС.

[silent-gluk]

Но тоже утянутое. Отсюда: snowman-fedya.livejournal.com/924138.html


"С удивлением обнаружил, что в интернете не найти статью "Возвращаясь ко "Вполне земным заботам"". Какая-то фигня типа "Культяпости", которую кто-то выдрал из фидошного поста и пустил в оборот как отдельное произведение, есть, а такой критической статьи нету, ужос просто! Хотя там, конечно, дух времени, раздуваемый ветром перестройки и вообще. Ну, словом, памятник эпохе.

Вначале таки советую прочитать ту статью, которая послужила затравкой

Возвращаясь ко "Вполне земным заботам".
(по поводу статьи А.Шалганова в "ЛГ")


    В одном из номеров "ЛГ" под рубрикой "Фантастика:  реальность  вымысла"
появилась статья А.Шалганова "Вполне земные заботы",  посвященная  творчес-
тву крупнейших писателей-фантастов современности А.Стругацкого,  Б.Стругац-
кого. Эта статья представляла собой просто шедевр среди прочих  критических
обзоров творчества фантастов, и я закономерно ожидал, что в следующих номе-
рах "ЛГ" воздаст по заслугам и статье, и автору. Но этого не случилось. Че-
рез несколько месяцев стало ясно, что статья уверенно погружается в  бездну
времен, чтобы так и исчезнуть незамеченной. Но на мой взгляд, любое  подоб-
ное творение должно все-таки получить отклик на страницах печати,  тем  бо-
лее, что на примере этой статьи, видимо, можно представить,  как  оценивают
фантастику многие рецензенты.
    Критику такого рода любители фантастики ждут давно,  они  уже  измучены
долгой дискуссией о том, какая фантастика есть и какой ей  надо  быть.  Тем
более, что разговор временами велся чуть ли не на уровне "нужна ли  фантас-
тика вообще", поэтому неудивительно, что самый ценный вывод дискуссии  сос-
тоял в том, что фантастика нужна, причем хорошая. И вот появляется  статья,
где разбирается и судится не жанр вообще, а творчество  конкретных  авторов
-- как и должно быть в литературной критике. Но...
    По прочтению статьи, у читателя, знакомого с материалом,  не  может  не
возникнуть ряд некоторых вопросов.
    Стругацкие в настоящее время являются одними из ведущих фантастов стра-
ны, их творчество продолжается уже тридцать лет. По их произведениям разно-
го времени можно судить о развитии всей советской фантастики --  начиная  с
отхода от традиций "ближнего прицела" и кончая становлением фантастики пси-
хологической, фантастики социальной, фантастики философской. И всему  этому
творчеству уделено места чуть больше четверти газетного листа! Что же  мож-
но сказать о творчестве Стругацких в двух десятках абзацев? Даже  об  одном
произведении, -- например, "Жуке в муравейнике", -- стоит написать во  мно-
го раз больше. (Вспомним, что в свое время творчеству  Стругацких  посвяща-
лись диссертации -- например, работа А.Шека из Самаркандского университета.)
    Но и на протяжении этих абзацев много такого, что вызывает, мягко гово-
ря, недоумение. Начнем с начала.
    "А ну подать сюда Венеру!" -- так А.Шалганов представляет  себе  основ-
ную идею первого крупного произведения Стругацких -- повести "Страна багро-
вых туч" (1959). Одной фразой, которая больше подошла к любому другому фан-
тастическому боевику тех лет, вроде "220 дней на  звездолете"  А.Мартынова,
характеризуется произведение, отличающееся от многих тем,  что  впервые  на
главном месте книги находятся не чудеса  инопланетной  природы  или  земной
техники (хотя они там тоже есть), а люди, с их достоинствами и  недостатка-
ми, люди социалистического типа,  которые,  как  казалось  тогда,  будут  в
большинстве среди нас к концу тысячелетия. Именно эти люди, разительно  от-
личающиеся от  населяющих  прочие  НФ  произведения  того  периода  ходячих
схем-роботов, именно эти люди -- основное достоинство "Страны багровых туч".
    Далее А.Шалганов одним махом соединяет как "Страну багровых туч", так и
последующие произведения -- "Путь на Амальтею"(1960), "Стажеры"(1962) в од-
ну строчку: их герои "рвутся покорять, возводить, переделывать, -- и с  ин-
тересом смотреть, что из всего этого получится". Из этих  слов  можно  сде-
лать вывод, что герои Стругацких не ведают, что творят... Да и  ставить  на
одну доску "Путь на Амальтею" и "Стажеров" нельзя ни в коем случае --  если
первое произведение, в общем-то, даже слабее "Страны...", то второе --  од-
но из основополагающих произведений в творчестве Стругацких, четко выделяю-
щее основную идею, основную направленность дальнейших работ  этих  авторов:
главное -- в отношениях между людьми, главное -- в целях их работы, в их общем  де-
ле, словом, "главное -- на Земле", говоря словами одного из героев  "Стаже-
ров" Ивана Жилина. Именно с этой повести фронт действия  всех  произведений
Стругацких однозначно переносится на Землю, в Общество. В том же году выхо-
дит "Попытка к бегству" -- об этом произведении в статье даже не  упомянуто
(как, впрочем, и о многих других), и в нем уже  предельно  ясно  говорится:
человечество не сможет жить спокойно, пока где-то бедствуют и умирают люди,
более того, какой бы ловкой и изощренной не была бы попытка  к  бегству  от
истинных проблем того времени, в которое тебя забросила жизнь, она  заранее
обречена на неудачу. И лишь идущие навстречу этим проблемам получают  право
на место в будущем ("Возвращение", 1962).
    Что же у А.Шалганова? А у него "пока все еще беззаботно и безбытно. Что
там на повестке дня? Галактика? Даешь Галактику!" Нет, никогда  не  было  у
авторов (и, следовательно,  у  героев)  "Возвращения"  такого  шапкозакида-
тельского отношения к Космосу -- вспомним хотя бы "Далекую Радугу"(1964), о
которой в статье тоже нет ни слова, ведь не принимать же за ссылку  на  это
произведение слова "...и ломаем невольно, и гибнем, играя с огнем".
    Следующий абзац просто полон неразберихи. А.Шалганов пишет:
"...человечество XXII начинает убеждаться, что не все ладно в  его  большом
доме.  Где-то  притаилось  феодально-фашистское  общество  ("Трудно    быть
богом"), планета, зараженная апатией бездеятельности ("Хищные вещи  века"),
государство, построенное на оглупляющем гипнотизме демагогии и военной  ис-
терии ("Обитаемый остров"). На нашей планете... начинает действовать КОМКОН
-- Комиссия по Контактам."
    Этот абзац именно стоит привести целиком, столько  тут,  мягко  говоря,
неточностей. Из него можно сделать вывод, что, несмотря на XXII  век,  фео-
дально-фашистское государство находится на Земле, хотя прочитавшему  "Труд-
но быть богом" (1966) ясно, что это не так. "Хищные вещи века" (1965)  нап-
ротив же, описывают не зараженную апатией планету, а капиталистическое, на-
ходящееся на грани распада общество на Земле (еще можно уточнить, что  дей-
ствие этой повести происходит не в XXII веке, а раньше, и что угрожает жиз-
ни людей того общества не апатия, а изобилие материальных благ  при  полном
отсутствии духовной жизни). В "Обитаемом острове (1971)  государство  дале-
кой планеты построено на гипотетическом  А-излучении,  подавляющем  способ-
ность большинства обитателей  "острова"  самостоятельно  делать  выводы  из
происходящего и иметь собственное мнение, это излучение  является  квинтэс-
сенцией пропаганды только в переносном смысле. А КОМКОН появится  только  в
"Малыше" (1975), в "Обитаемом острове" -- еще служба Галактической безопас-
ности.
    А.Шалганов с проницательностью замечает,  что  "...сотрудники  КОМКОНА,
Прогрессоры,...не станут кричать: "Подать  сюда  Островную  Империю!  Даешь
Пандею!" И это верно -- ведь сами кличи "Даешь!.." и "Подать сюда!.."  при-
думаны исключительно А.Шалгановым и ни в коем случае не  авторами  "Обитае-
момго острова".
    Далее А.Шалганов делает вывод, что "...побеждает в конце концов  Камер-
рер, а не многоопытный Прогрессор Сикорски". Словно бы они открыто  враждо-
вали друг с другом в стремлении улучшить жизнь "острова".  Замечу  попутно,
что Прогрессор Сикорски появляется в  "Жуке  в  муравейнике"  (1979),  а  в
"Острове" есть Странник, работник Галактической безопасности.
    Предвижу возражения: в лице Камеррера победила деятельная, активная по-
зиция борьбы с эксплуатацией, позиция неприятия "правил игры". Но победа ли
это -- вопрос спорный, еще в "Трудно быть богом"  говорилось  о  неизбежном
шаге назад в результате такого активного вмешательства. Победу Максима мож-
но смело назвать Пирровой -- неизвестно, что делать с  полуголодной,  исто-
щенной ядерными войнами страной, внезапно лишившейся  лучевой  поддержки  и
оказавшейся на грани шизофрении -- как в переносном, так и в прямом смысле.
Этот вопрос можно было бы обсудить, но, видимо, А.Шалганову здесь все ясно.
Поэтому, он, не медля, совершает прыжок через восемь лет творчества и прис-
тупает к "Жуку в муравейнике". О семи произведениях  Стругацких  (известных
мне), написанных за это время, автор статьи просто не упоминает  --  может,
потому, что они не входят в "систему мечты" Стругацких,  а  может,  по  ка-
кой-нибудь другой причине. Упоминает же он не относящийся  к  этой  системе
рассказ "За миллиард лет до конца света". А такие произведения, как "Малыш"
и "Парень из преисподней", по мнению А.Шалганова, вовсе вышли  самые  блед-
ные, сработанные из материала, оставшегося от прочих произведений, и  пото-
му, видимо, просто недостойны его анализа.
    Итак, "Жук в муравейнике". Этому произведению уделено достаточно внима-
ния -- целых шесть довольно больших абзацев (вспомним, что  на  первые  три
хватило одного, поменьше).
    Основное понято А.Шалгановым хорошо. На протяжении самого большого  аб-
заца статьи говорится о том, что "...начинается обратная экспансия -- втор-
жение космических проблем на Землю..." и что "неизвестны сами критерии,  по
которым надо оценивать события". В результате "в попытке  найти  внутреннюю
логику уже сами события становятся косноязычными, они словно распадаются на
множество уровней, отрицающих друг друга".
    Конечно, проблему "Жука..." неоднозначны и сложны, и есть от чего само-
му впасть в некоторое косноязычие при их оценке.  Поэтому,  видимо,  слегка
устав от усилий при анализе "косноязычных событий", А.Шалганов" просто  пе-
ресказывает своими словами часть текста "Жука...", в  частности,  где  речь
идет о "притче во языцех" планете Надежда. После этого следует вывод:  "Это
всего лишь черновой набросок ситуации, которая позже,  но  с  подобным  ре-
зультатом произойдет на нашей планете". Оставив в стороне  смысл  сочетания
"черновой набросок", спросим: что же именно в "Жуке..." говорит о  неотвра-
тимости повторения трагедии Надежды на Земле? Как такой вывод удалось  сде-
лать А.Шалганову, опередив и опытного прогрессора Сикорски, и, видимо,  са-
мих авторов произведения?
    Одной из проблем "Жука..." является именно неизвестность того,  что  же
именно из себя представляет Абалкин и прочие "подкидыши" --  опасность  или
возможность контакта  с  таинственными  Странниками.  Общество  посредством
своего стабилизирующего элемента -- КОМКОНа-2 во главе  с  Экселенцем  ста-
рается сохранить status quo, отказываясь от возможного контакта из-за столь
же возможной опасности. И добро бы их решения не касались никого из "подки-
дышей" -- нет, по мнению Экселенца, Абалкин, а  впоследствии,  возможно,  и
прочие, должны умереть из-за выбора, сделанного не ими.
    А.Шалганов уверяет, что обещаного философского смысла он так и  не  на-
шел в "Жуке...": "...интеллектуальное расследование оказалось на деле  раз-
машистым детективом... обилие вопросительных знаков свелось к  до  обидному
унылому выводу и торопливой концовке". Наверное,  А.Шалганов  считает,  что
если разыскиваемого в конце повести убивают, то это и есть "размашистый де-
тектив". Да и кто сказал, что на все поставленные произведением  вопросы  в
том же произведении должен находиться и ответ?
    Посмотрим на один из вопросительных знаков "Жука...". Сделаем малое до-
пущение -- что у "подкидышей" нет "опознавательного знака" на сгибе  локтя,
что их реальное число неизвестно... словом, представим себе ситуацию,  ког-
да возможное изменение социума в ту или иную сторону может  сделать  любой.
Как бы вел себя по своей логике в этом случае Экселенц? Разница  с  описан-
ным в "Жуке..." только количественная, безусловно, каждый из  подозреваемых
(т.е. почти каждый человек) был бы под строжайшим наблюдением, каждый полу-
чал бы строго отмеренную информацию, жизнь каждого  управлялась  независимо
от его желания... видно, что  превосходно  организованное  коммунистическое
общество превратилось бы в мощный  полицейский  механизм  вроде  описанного
Ю.Рытхэу в фантастическом рассказе "Возвращение на Землю" (Огонек,  1986г.)
Именно между гуманистическими основами коммунистического общества и  волюн-
таристическими решениями Экселенца и Ко. контролировать поведение тех или иных
членов общества заключено "движущее"  противоречие  "Жука...".  И  напрасно
А.Шалганов требует ответить на поставленные вопросы сию  же  минуту  --  на
этот вопрос, скорее всего, сможет дать ответ только  сама  жизнь,  практика
коммунистического строительства. Тем более, что призрак планеты  Зеркальной
из рассказа Рытхэу далеко не столь бесплотен, как того бы хотелось...
    "Заявленные филосовские проблемы становятся лишь острой приправой, про-
несенной мимо стола", -- тем временем облизывается А.Шалганов и  приступает
к новому блюду -- к повести "Волны гасят ветер" (1985).
    Собственно, это произведение продолжает  линию  "Жука..."  --  КОМКОН-2
ищет Прогрессоров Странников. Даже не весь КОМКОН-2 -- только его сотрудник
Т.Глумов. Большинство свободны от страха перед Прогрессорами сверхцивилиза-
ции, и только А.Шалганов говорит о том, что  "...идея  прогрессорства,  как
мания, бередит душу... сотрудников... заставляя в каждом встречном  прозре-
вать посланцев сверхцивилизации". Очень странно его  же  высказывание,  что
"проблемы, которых у общества не было вовсе,...на самом деле скрывались  на
Земле". Смысл этого оборота остался для меня темен и после многократных по-
пыток разобраться, что же именно хотел этим сказать автор статьи.
    Итак, "человечество проглядело процессы, происходящие в  его  собствен-
ном организме". Позвольте, как -- проглядело? Разве Институт Чудаков не был
вначале частью самого человечества? Или все человечество сводится только  к
КОМКОНу-2 -- он проглядел, значит и все человечество было слепо? Также  не-
понятно,  почему  существование  люденов,  "становясь  самоценным,   теряет
смысл"? Каким себе представляет А.Шалганов смысл несамоценного  существова-
ния люденов? Помогать людям? Но, как писал в  аналогичной  ситуации  С.Лем,
это было бы равноценно тому, чтобы человечество поставило себе целью  "под-
держивать цивилизацию угрей" (Формула Лимфатера). Почему же люди имеют пра-
во на "самоценное" существование и при этом не теряют смысл жизни, а  люде-
ны, новый вид, появившийся в результате социотехнологической эволюции (а не
биологической, как считает А.Шалганов вопреки  авторам  "Волн..."),  такого
права не имеют? Впоследствии еще не раз можно столкнуться в статье с  таким
утилитарно-антропоцентристским подходом -- хотя бы в вопросе "как  общество
встретит блудных своих сыновей?" Ответ можно дать тут же -- да никак, пото-
му что возвращение люденов к людям, несмотря на этические проблемы,  невоз-
можно, точно так же, как невозможно людям вернуться к обезьянам. (Тут опять
могут быть возражения с напоминаниями о ядерной войне или современной моло-
дежи, но, согласитесь, возврат и регресс -- немножко разные вещи.)
    Это верно, что человек будущего будет стремиться туда, где труднее все-
го, где он нужнее всего. Поэтому неизбежна работа человечества на  Саракшах
и Гигандах своего времени. Человечество решит  рано  или  поздно  все  свои
внутренние проблемы. Но я не думаю, что ему станет скучно в своем гармонич-
ном мирке, чего так боится А. Шалганов.  Скука  --  удел  отдельных  людей,
оторвавшихся от движения всего человечества. Самому Человечеству  скука  не
свойственна, так же, как и пессимизм. Мир Человечества  не  будет  замкнут,
подобно мирку сверхцивилизации в "Малыше". И для человечества  всегда  най-
дется настоящее дело. Хотя бы в том, как продолжить дело прогресса в  своих
детях-люденах. И не надо забывать, что у нас в запасе еще четвертая  низко-
частотная и пятая, пока безымянная. Людены ушли в Космос, отделились от че-
ловечества. Появились новые вопросы. "Горбовский распахивает окна,  впуская
в дом новый день. Человечество обрело будущее."
    Человечество ли?

    После прочтения повести "Волны гасят ветер"  остается  много  вопросов,
много тем для размышления. После статьи А.Шалганова вопросы тоже  остаются.
В частности, такие, которые сейчас, после XXVII съезда КПСС и съезда  писа-
телей СССР, можно задать вслух. На которые теперь можно и нужно отвечать.
    1. Когда о работах писателей-фантастов  будут  писать  люди  достаточно
эрудированные, подкованные в философии, разбирающиеся в предмете разговора,
да хотя бы достаточно полно ознакомившиеся с творчеством критикуемых  авто-
ров?
    2. До какой поры рецензирование и редактирование социальной  фантастики
будет находиться в руках у социальных перестраховщиков  с  ярко  выраженным
"синдромом Сикорски", он же "синдром Беликова"?
    3. Когда перестанут игнорировать вообще наличие таких произведений это-
го жанра, как, например, у Стругацких: "Сказка о Тройке", "Гадкие  лебеди",
"Улитка на склоне", затем "Час Быка" И.Ефремова и многие другие?
    4. Когда мы, наконец, вспомним, что теория нашего дальнейшего продвиже-
ния к коммунизму в деталях не разработана и единственные, кто  осмеливается
говорить о нашем социальном будущем -- это писатели-фантасты?
    5. Когда мы признаем, что  произведения  социальной  фантастики  просто
необходимы обществу, чтобы издалека замечать подводные камни на пути  наше-
го социального развития?

    Конкретно о статье можно сказать еще так: что же  она  вообще  из  себя
представляет? Это не обзор всего творчества Стругацких, ни анализ  той  или
иной линии в их творчестве, ни тем более разбор  конкретного  произведения.
Так... неудачная попытка "блестящего дилетанта" подняться на  тот  же  уро-
вень постановки и осмысления вопросов, что и у Стругацких? Или  просто  эк-
сперимент: как-то читатели "ЛГ"  читают  Стругацких  и  как  они  воспримут
статью, написанную на уровне среднего школьного сочинения?
    Кроме того, я думаю, что не стоит на фоне изменения, происходящих  сей-
час в обществе, оставлять у читателей "ЛГ" впечатление о том: что  редакция
оказалась не в состоянии должным образом оценить труд А.Шалганова,  видимо,
из-за полного незнакомства с предметом, а также замалчивать тот факт, что
А.Шалганов подошел к своей задаче крайне недобросовестно, что многие неточ-
ности и "ляпы" вызывают сомнение в том, что автор статьи вообще читал неко-
торые из описываемых произведений, а выводы из вроде бы прочитанного  отли-
чаются крайней поверхностностью. Тем более удивительно, что это  происходит
после съезда писателей, на котором отмечались недостатки как работы  крити-
ков, так и редакций, печатающих их творения. Оставлять это незамеченным со-
вершенно не в духе нашего времени!

01.01.87

@темы: Что сказал @автор, Ссылки

---

Очередное утянутое

[silent-gluk]

www.echo.msk.ru/blog/echomsk/823349-echo/

EchoMSK

Борис Стругацкий о реформах образования

23 октября 2011, 17:04

"Коммерсантъ"

- Наш министр науки и образования очень любит Ваше творчество. А как Вы относитесь к его творчеству? (ЕГЭ, реформа образования, отмена льгот для медалистов)?


- Это сложный вопрос. Действиям Минобра я, в отличие от многих, скорее сочувствую. Необходимость реформ в этой области очевидна. Опять же, в отличие от многих, я отнюдь не в восторге от советской системы образования. На мой взгляд, она у нас была чудовищной! Я еще застал время, когда в школе работали (дорабатывали) учителя «старого закала», но уже заступали на свои посты училки нового типа, которые говорили «транвай» и не читали в своей жизни ничего, кроме «Как закалялась сталь».

Моя школа была заповедником непрекращающейся зубрежки, где не учили ничему, кроме зубрежки, зубрежки и зубрежки. Нас учили читать тексты, но и в мыслях у Школы не было учить нас читать КНИГИ. Нас настропаляли ловко сдавать экзамены, но палец о палец не ударяли, чтобы научить нас ДУМАТЬ. По сути моя школа научила меня только писать и считать, да еще - сдавать бесконечные экзамены.

Разумеется, «время было такое»: огромная безграмотная страна, которую в обозримое время надлежало научить грамоте и арифметике, чтобы могли работать на станке и служить в армии. Все верно, школа делала что могла, но только не надо ее расхваливать сегодня: сегодня такая школа ни к черту не нужна. А ведь она в значительной степени такой и осталась: училки, говорящие «транвай» втолковывают детишкам азы грамоты и арифметики. Мы по-прежнему продолжаем готовить из подростков прежде всего участников производственного процесса и материал для строевой срочной. Мы просто не умеем иначе.

Мы не даем ребятам ОБРАЗОВАНИЕ, - мы учим их азам (словно на дворе утро ХХ века) и натаскиваем на сдачу экзаменов. Я не знаю, зачем понадобился пресловутый ЕГЭ. По-моему, это просто такая попытка преодолеть коррупцию, и не более того. Но гораздо эффективнее было бы вообще отменить конкурс в вузах. Хочешь поступить, - поступай без всякого ЕГЭ и без всяких взяток. Если не годен, на первой же сессии тебя вычистят. Не на первой - так на второй, если только вуз реально заинтересован давать на гора приличных специалистов. Коррупция, конечно, никуда не денется и при такой системе, но ее станет на порядок меньше, а главное - станет на порядок меньше мучений у несчастных абитуриентов.



Опубликовано с разрешения ИД «Коммерсантъ»



Оригинал

@темы: Что сказали Стругацкие, Ссылки

---

БНС и политика

[silent-gluk]

Оригинал взят у в БОРИС СТРУГАЦКИЙ, писатель: «ЯВЛИНСКИЙ - СИЛЬНЫЙ ПОЛИТИК…»

Теперь, поскольку «Яблоко» есть в избирательных бюллетенях (и если буду жив и здоров), на выборы пойду обязательно! Ведь «Яблоко» - это единственная в стране партия, претендующая на место в законодательной власти, которая исповедует либеральные взгляды. За кого же мне еще голосовать?
Явлинский - сильный политик и настоящий ученый-экономист. Всегда читаю и слушаю его с неизменным интересом. Фигура, безусловно, федерального масштаба, и я был счастлив узнать, что он вернулся в Большую Политику. Теперь я знаю, что есть лидер, готовый возглавить движение в сторону перемен.

Спасибо за поддержку!
Григорий Явлинский

@темы: Что сказали Стругацкие, Ссылки

---

оффтоп )

[клуб любителей Стругацких]

18.09.2011 в 00:21

Пишет  Clavi:

Пишет  Orisa: Вся фантастика в кратком изложении

...можно предположить, что современные писатели и сценаристы пользуются этой же схемой.

@темы: тирьямпампация

---

ну что? все на выборы? со слоганом только... дискутивный слоган )

[гинолис]

30.09.2011 в 09:35

Пишет  Выборы 2012:

Леонид Андреевич Горбовский
Кандидат: Леонид Андреевич Горбовский, фэндом "Мир Полудня", А. и Б. Стругацкие



1. Самый добрый из людей. "Из всех решений - выбирай самое доброе".
2. Член Мирового Совета. Знает толк в политике. Неоднократно принимал спорные решения, впоследствии подтверждавшиеся (запрет на ввоз оружия на Леониду, эвакуация детей на Радуге).
3. Выдающийся звездолетчик. Только ко второй половине ХXII века налетал «более пятидесяти парсеков и побывал на десятке лун и планет».
4. Десантник - специалист по высадке на труднодоступные (в том числе из-за атмосферных особенностей) планеты, зря не рискует и всегда возвращается.
5. Астроархеолог - знает, любит и творит историю.
6. Контактер и кснопсихолог - при нем можно забыть о шовинизме, нацизме и ксенофобии. И не бояться будущих контактов с иными цивилизациями.
7. Долгожитель. "В романах А. и Б. Стругацких отсутствуют сведения о смерти Л. Горбовского, судя по всему, он первым из землян смог достичь 200-летнего возраста". - Обнадеживает.

Предвыборный слоган: Можно, я лягу?
Ибо бессмысленные движения руками и ногами неуклонно увеличивают энтропию Вселенной.

идите туда голосовать!

запись создана: 05.10.2011 в 22:03

@темы: Виу-вирулли!, Горбовский, Что сказал @автор, Ссылки

---

Радио "Свобода"

[silent-gluk]

Утащено отсюда: www.svobodanews.ru/content/transcript/24371942....

25.10.2011 23:00

''Алфавит инакомыслия'' Братья Стругацкие.

Андрей Гаврилов, Иван Толстой

Иван Толстой: В эфире программа ''Алфавит инакомыслия''. Братья Стругацкие.





Виталий Бабенко: Фантастика как символ инакомыслия не существовала, не было   однозначной связи  - раз фантастическое, значит,  это обязательно подрыв, какой-то удар вподдых, сбоку. Вовсе нет. Фантастика - это нечто большое,  широкое, там есть много чего разного,  есть подозрительные произведения, за ними надо присматривать, есть не подозрительные, и чего там на них смотреть?

И отношение к жанру фанатики как жанру инакомыслия возникло позднее, не в 60-е и 70-е годы а, скорее, даже в начале  80-х,  когда фантастика стала символом не просто области литературы или инакомыслия, когда она стала  знаменем, под которым стали собраться  любители фанатики, группироваться в клубы любителей фантастики, в организации  любителей фантастики. Вот это стало опасно и их  стали громить.

Начало  80-х - это разгром клубов любителей фантастики,  которые возникали по всей стране от Калининграда до Владивостока,  их было очень много. Тем  более - замечательные образования человеческие: молодые  люди, любящие фантастику любую, без разбора, хоть графоманскую,  хоть инакомыслящую, какую  угодно литературу, собирались, обсуждали  свои произведения,  обсуждали произведения известные. И их начали  громить. Было специальное постановление ЦК КПСС,  были специальные заседания ЦК, посвященные этому вопросу, и  их просто-напросто метлой начали выметать.



Иван Толстой:  Голос нашего сегодняшнего эксперта Виталия Бабенко.

Андрей, мы с вами традиционно начинаем программы этого цикла с задавания самим себе  вопроса о  целесообразности и правомочности включения того или иного имени  и явления в наш  цикл. Обоснуйте, пожалуйста, почему программа о братьях Стругацких  кажется вам правомочной.



Андрей Гаврилов: Мне представляется, что фантастика вообще была  искрой инакомыслия в этом тумане, который можно   называть советской жизнью  60-80-х годов, далеко  не единственной, но одной из. Фантастика, как область литературы,  давала выход и писателям,  которые не всегда,  скажем прямо, могли сказать то, что они считают нужным,  и далеко не всегда были готовы идти на баррикады, уходить в тамиздат, в самиздат, но, тем не менее, хотели  продолжать работать.  И это  отнюдь не было приспособленчеством, они не меняли то, что они хотели сказать, они ни в коем случае не подделывались под власть, они нашли  другой путь. Это  - первое.

А, во-вторых, братья Стругацкие даже в этой области, которую можно считать более узкой, чем вся  литература, были  не только выдающимися писателями, не только лучшими писателями, но они были и наиболее, как мне представляется, отдельно стоящими писателями.  Ни одно их произведение (это по максимуму), а если говорить  более строго, как принято в критике, ни одно их  произведение после года 65-го, после '''Трудно быть богом'' не  может считаться советским. Каждое их произведение показывало, с моей точки зрения, что есть  другая жизнь,  другой образ мысли, что есть другие люди, которые могут ошибаться, которые могут быть не правы, которые могут подличать, могут делать невообразимо хорошие или плохие вещи, но они при этом свободны в своих решениях, они это делают  не потому, что им велела система, что им велела власть, а потому, что они чувствуют внутреннюю  необходимость так поступить. И этот посыл был с такой благодарностью принят  читающей публикой, по крайней мере, той частью публики, которая воспринимала  фантастику, что, мне представляется, даже если они были всего лишь искрой,  то костер они разожгли такой, какой, в общем, советская власть потушить не смогла. Поэтому мне кажется, что инакомыслие и братья Стругацкие  - это как Римский-Корсаков, если хотите, если не говорить про то, что  это Ленин и партия.



Иван Толстой: Правильно ли я вас понимаю, что этим объяснением вы хотите противопоставить братьев Стругацких, их человеческую  и писательскую позицию другой позиции, которая сформулирована была  другим писателем, который тоже в нашем цикле занимает  свое полагающееся место, - я имею  виду Анатолия Кузнецова,  который, бежав на Запад, сформулировал позицию советского честного описателя так: ''В Советском Союзе  нельзя писать и печатать то, что ты думаешь, можно только сотрудничать  с властью либо становиться  эмигрантом''. Братья Стругацкие являют  (вывод из ваших  слов) пример того, что  можно оставаться и порядочным человеком, и писать то, что ты хочешь сказать?



Андрей Гаврилов: Во-первых, я хочу сразу сказать  об отношении Стругацких к эмиграции. Очень  часто им задавали этот вопрос на встречах с любителями фантастики, позже  уже на пресс-конференциях. Вот фраза,  которую сказал Аркадий Стругацкий (я ее привожу не для того, чтобы противопоставить их Кузнецову,  а для того, чтобы была ясна их позиция):   ''Если мы и уедем из нашей страны, так только связанными и на дне танка''. Хорошая фраза, красивая.

Что касается этой  заочной  полемики с Кузнецовым, не явной, а опосредованной, если я могу сказать, что  я люблю братьев Стругацких, я (скажу деликатно) не высоко  ценю  человеческие качества Анатолия Кузнецова. Насколько  не высоко, что, честно говоря, его аргументация мне довольно часто подозрительна своим фактом существования. Наверное, это самое резкое, что я  скажу и на этом остановлюсь.

Но если  даже забыть про него, забыть  про то, что  он сделал,  чтобы оказаться свободным человеком на свободной земле, я хочу сказать, что очень много людей в силу разных причин не уехали  из этой страны (я имею в виду те годы, которые являются предметом нашего разговора), при этом оставаясь   абсолютно порядочными и продолжая работать как писатели, - некоторые как писатели более хорошие, некоторые как более плохие. Я даже не  буду приводить здесь никаких примеров, мне кажется, достаточно открыть...  Я хотел сказать  ''энциклопедию'', и вдруг понял, что нет  энциклопедии советской литературной жизни. Ну, хорошо, а куда  тогда записать с точки зрения тех, кто стоит  на позициях   Кузнецова, Булата Окуджаву,  Владимира Высоцкого? Куда  записать людей, которые не хотели уезжать, но были выпихнуты, например, Аксенов, а куда  деть Искандера и Битова, которых не смогли выпихнуть, что бы с ними ни делали, и они  остались?



Иван Толстой: Трифонова  и Василя Быкова.



Андрей Гаврилов: Мы можем  с вами очень  долго приводить примеры людей, которые заслуживают всяческого уважения  и как писатели, и как люди, и, мне кажется, здесь не стоит даже вспоминать тезис о том, что нужно  обязательно бежать. Нет,  можно было  оставаться, можно было работать.

Кстати, еще до отъезда  Анатолия  Кузнецова был  разговор Никиты Сергеевича Хрущева  с творческой интеллигенцией. Мы уже говорили о том, как он высоко оценил творчество художников -неформалов, как он высоко оценил творчество  молодых поэтов, но ведь мы не упоминали о том, что волны пошли дальше  Никиты Сергеевича: очень многие чиновники от культуры решили тоже   навести порядок в подчиненном им ведомстве.

Я не могу себе отказать  в удовольствии вспомнить историю 1963 года, которая была связана с тем, что после того как Никита Сергеевич разгромил  интеллигенцию,  совещание по поводу фантастики было проведено в Москве, и наиболее значимым выступлением  на нем было выступление знаменитого советского писателя  Казанцева,  который разгромил всех, кого только можно было, после чего он взялся за писателя Альтова. Можно долго эту историю рассказывать, но я говорю вот к чему. Он  умудрился назвать писателя Альтова ''фашистом'', и эта  история нам известна в пересказе Аркадия Стругацкого - из  письма, которое он написал своему брату Борису Натановичу. Борис Стругацкий приводит его в книге ''Комментарий к пройденному'':



  "...И  вот  тут  началось  самое страшное.  Выступил  Казанцев.  Первая половина его выступления была целиком посвящена Альтову и Журавлевой. Вторую я  уже не слушал, потому  что мучился, не  зная,  как поступить. Вот  тезисы того, что он говорил. Альтовское направление в фантастике, слава богу, так и не  получило развития. И  это не удивительно,  потому  что в массе советские фантасты  - люди  идейные. Альтов на  совещании  в  58 году обвинял "нас  с Днепровым" в том, что мы  (Днепров и он,   Казанцев)  присосались  к единственной, всем надоевшей теме -  столкновению двух миров. Нет, товарищ Альтов, эта тема нам не надоеда, а вы - безыдейный человек (стенографистки пишут наперебой. Вообще все стенографировалось). В "Полигоне "Звездная река" Альтов выступает  против постулата скорости света  Эйнштейна. Но в тридцатых годах фашисты мучали и  преследовали Эйнштейна именно  за этот постулат. Все вещи Альтова так или иначе играют  на руку фашизму...  Дальше я не слушал. У меня холодный пот выступил.  Все сидели, как мертвые, уставясь в стол, никто ни звука не  проронил,  и  вот тогда я понял,  что в первый раз в жизни столкнулся с Его Величеством Мстящим Идиотом,  с тем, что было в 37-м  и 49-м. Выступить с протестом? А если не поддержат? Откуда мне знать, что у них за пазухой?  А если это уже утверждено и согласовано? Трусость  мною овладела страшная, да ведь  и не даром, я же боялся и за тебя. А потом я так рассвирепел, что трусость  исчезла. И когда Казанцев  кончил,  я  заорал: "Разрешите мне!" Тушкан, недовольно на  меня поглядев, сказал: "Ну  что вам, ну  говорите". Стругацкий: "При всем моем уважении к Александру Петровичу я решительно протестую. Алътова можно любить и не  любить, я  сам его не очень люблю, но подумайте, что вы говорите. Альтов - фашист! Это же ярлык, это же стенографируется, мы не в  пивной  сидим,  это черт знает что,  это просто (и вот  дальше он произнес страшное слово – А.Г) непорядочно!"



После чего,  охарактеризовав это сборище почти матерными  выражениями, он  оттуда ушел. Это был 63 год, еще, в общем,  достаточно далеко было до того, как писатель Кузнецов  осознал невозможность творить и уехал  на Запад или, скорее, остался там. Можно было выступать  с гражданских позиций, и Стругацкие  это начали делать, что мало кто знает, с 63 года.



Иван Толстой: Андрей, давайте пройдемся по  жизни, по  хронологии жизни  и творчества Аркадия и Бориса Стругацких и, может быть, мы умудримся как-то прокомментировать выход их  произведений с интересующей нас точки зрения, под интересующим нас углом - и инакомыслия, и вклада писателей в него.



28 августа 1925 в городе Батуми, в семье красного командира

Натана Залмановича Стругацкого и дочери сельских торговцев из Середины-Буды Александры Ивановны Литвинчёвой родился сын Аркадий.

В октябре 1926 семья переезжает в Ленинград.

15 апреля 1933 в Ленинграде родился Борис Стругацкий.  В том же году отец был переведен  в Сталинградский край, начальником политотдела Зеленовского зерносовхоза Фроловского района.

В 1936 отец Стругацкий назначен начальником управления искусств Сталинградского крайисполкома. А в 1937 исключён из партии, затем предупреждён об аресте и срочно возвращается из Сталинграда в Ленинград. Но в Ленинграде в октябре 37-го он зачислен в Государственную Публичную библиотеку главным библиотекарем отдела эстампов.

В 1940 году Борис идёт в 1-й класс школы №107 в Ленинграде.

В 1941 году, когда начинается Великая Отечественная война,  летом в июле и августе Аркадий Натанович вместе с отцом работает на строительстве оборонительных сооружений, фактически на линии фронта,  и участвует в бою.

31 августа — начало блокады Ленинграда. С октября по декабрь  Аркадий Натанович работает в мастерских по производству ручных гранат.

В 1942 году Аркадия с отцом эвакуируют по  Дороге жизни из Ленинграда.  3 августа Борис с матерью уезжают из  блокадного Ленинграда.

В 1943  году Аркадия призывают в армию.

В мае  он поступает в Военный институт иностранных языков Красной Армии (ВИИЯКА) на отделение японского языка.

9 мая 1945 года  — День Победы над Германией, а 2 сентября — победа над Японией.

С марта по июль 1946 —  у Аркадия практика в Казани, и, знаете где? В концлагере,  где Аркадий участвует в допросах японских военнопленных в качестве переводчика. Может быть, не случайно, что в мае того же года 29-м  числом датирован первый из сохранившихся рассказов Аркадия Натановича — ''Как погиб Канг''. Мы знаем, что Аркадий в течение многих лет занимался переводами с японского языка, работал редактором  в  Отделе восточной литературы  в издательствах, и так далее. А в конце 46 года он был распределен младшим  преподавателем кафедры японского языка Школы военных переводчиков (ШВП).

В 1950 году Борис Натанович оканчивает школу с серебряной медалью.  поступает в ЛГУ на матмех, отделение астрономии.

В ноябре 1954— во время отпуска в Ленинграде -  у братьев рождается идея писать ''Страну багровых туч'', совместный роман. В том же году Аркадий Натанович вместе со Львом Петровым пишут повесть ''Пепел Бикини''  об атомном взрыве.

В июне 1955 года Борис поступает в аспирантуру Пулковской обсерватории, в июле реально  начинается  работа над повестью ''Страна багровых туч'', которая выходит в 59 году.

В 1962 году выходит совместная  Аркадия и Бориса книга ''Полдень. XXII век''. Книга  программная, правда, Андрей?



Андрей Гаврилов: Очень хорошо, Иван, что вы сказали, что это  книга -  у нас можно встретить, что это роман или сборник. Это тот случай, когда ''книга'' - наиболее точное определение, потому что   состав книги менялся несколько раз от издания к изданию.  В нее входят повесть и несколько рассказов, иногда две повести или большие рассказы, малые.

Но  дело не в этом. Дело в том, что ''Полдень. XXII век'' - это осознание  того фантастического мира,  в котором будут жить многие годы многие  герои Стругацких, это создание того светлого, в понимании Братьев Стругацких,  коммунистического мира, в котором люди счастливы,  люди работают, но, самое главное - люди свободны. Люди, у которых нет иных предпосылок работать, жить или как-то поступать, кроме внутренней необходимости,  кроме совести, кроме каких-то внутренних позывов.  Вот это светлое утопическое  будущее,  о котором с интересом читается даже сейчас, это не то что какая-то утопия, которая давно  потеряла всякий смысл и которая от нас далека, ничего  подробного. Это не столько попытка предсказать развитие нашего общества (это могла быть отмазка для цензоров, которые с удовольствием это пропускали), сколько это была мечта  того революционного  поколения, которое еще помнило комиссаров в пыльных шлемах,   которое помнило революционную романтику, которое помнило надежды, связанные с окончанием войны (по крайне мере, я это так  трактую, я это так понимаю), и вот эта мечта и нашла свое воплощение в том мире, о котором повествует книга ''Полдень. XXII век''. Она блистательно написана,  ее очень интересно читать, и, самое интересное, что я до сих пор помню, какой совет  педагогический она давала  очень многим поколениям учителей, я уже не говорю о том, что понятие учитель-наставник   для Стругацких  - очень близкая и в чем-то больная тема. Там рассказывается о том, как один из преподаватель,  случайно увидев приготовленный  рюкзак, понимает, что школьники собираются куда-то умотать,  и задает вопрос типа: ''Что у вас завтра будет после занятий?''. И тут же себя одергивает,  потому что он своим ответом невольно заставит их лгать. И недопущение для учителя ставить ученика в то положение, когда ученик должен солгать, уважение к личности ученика, уважение к личности молодого человека,  который по всем советским законам 60-х годов  не человек, что бы ни говорилось, он  покорный ученик, он следит за  мудрым  учителем и, вдруг, уважение к личности - это было   настолько неожиданно! Я помню дискуссии, которые были вокруг этой фразы. Я не помню многих других, в силу моей молодости  не обращал на них внимание, но это я запомнил очень хорошо.



Иван Толстой: Следующие  три года очень плодотворные для братьев  Стругацких, и именно в эти три года создаются такие знаменитые их вещи, как ''Трудно быть богом'' (1964), ''Хищные Вещи Века''  и ''Понедельник начинается в субботу'' (1965) и ''Улитка на склоне''(1966).



Андрей, давайте хотя бы коротко остановимся на этих произведениях и попробуем определить их вклад в  ту тему, которой мы занимаемся, то есть,  историю инакомыслия.



Андрей Гаврилов: Вы знаете, я только хочу сказать, что мы перепрыгнули, конечно, через несколько произведений   -  знаменитые ''Стажеры'', на которых  воспитывалось целое поколение, ''Далекая радуга'', чуть ли ни одно  из первых произведений советской фантастики,  где герои, глубоко  положительные и очень хорошие, были обречены на смерть, пусть в силу  природного катаклизма, не важно. 

Но для меня наиболее интересна здесь повесть ''Попытка к бегству''. Во-первых, интересно то, что когда они ее писали, это была еще оттепель. Напомню сюжет: человек из концлагеря попадает в будущее,  где уговаривает ребят, которые хотят просто развлекаться (как  в 60-70-е годы ездили в Крым на машине) взять их с собой, чтобы как можно дальше уехать от того ужаса, в котором  он был.   И  они попадают случайно на планету, где, в общем, тот  же фашизм, только в Средневековье - том Средневековье, которое потом аукнется в ''Трудно быть богом''.

И когда они писали эту повесть, человек бежал из советского концлагеря, но оттепель  уже  начала сходить на нет и советский концлагерь им зарубили сразу,  хотя они так в то время и не поняли, почему. Как же? Только что был ''Один  день Ивана Денисовича''… Концлагерь стал  немецким, повесть, с моей точки зрения, от этого,  может, потеряла какую-то политическую остроту, но совершенно не потеряла философскую - нет у тебя бегства, ты всегда обречен на то, чтобы погибнуть в своем времени. Повесть была очень грустная, очень философская, очень интересная, но, вы правы, все-таки это была маленькая повесть.

А вот следующие произведения, которые  вы назвали, это в чем-то уже было программное и, особенно, ''Трудно быть богом'', - роман, который прогремел, который перевернул  все представление  о братьях Стругацких у многих  читателей,  который перевернул  во многом  представление о том, что такое может быть советская фантастика и ее место в  шкале, в реестре советских  ценностей. Вдруг выяснилось, что из или детского развлекательного, или подросткового  развлекательного чтива, или из верной служанки -  тезиса о неизбежном и неотвратимом коммунистическом завтра - фантастика превращается в отдельную силу, которая совершенно не готова маршировать в общем строю. Многие  не были готовы, она была не единственная,  но она была из  тех, кто отказался.



Иван Толстой:  В качестве эксперта пригласили писателя, журналиста и преподавателя Виталия Бабенко. Наш выбор объясняется тем, что Виталий Тимофеевич – не только коллега наших героев по литературному цеху и близкий их знакомый, но и сотрудник известного издательства ''Текст'', отцами-основателями которого были Аркадий и Борис Натанович.



Андрей Гаврилов: Виталий, создается впечатление, что в мрачные  годы, включая 70- 80-е,  я уж не говорю про 60-е,  которые казались, или сейчас кажутся на фоне 70-х и 80-х, годами полегче,  а именно в те годы, когда цензура, Главлит душила или пыталась душить  любые проявления какого-то  инакомыслия, свободомыслия, независимости мысли  в литературе, тем не менее, была одна отдушина, было одно  направление (чуть было  не сказал ''жанр'', совершив общую ошибку) в советской литературе, которое,  так или иначе, пользовалось то ли  благосклонностью, то ли невнимательностью цензоров.  Я  имею в виду фантастику или, как она у нас называлась, ''научная фантастика''. Ну, слово ''научная'', понятно, было в свое время прилеплено для того, чтобы этот жанр легче проходил через редакторские или прочие рогатки, но, тем не менее, научная фантастика  как-то позволяла себе больше, чем остальные  направления литературы, чем ''серьезная''  литература, как тогда говорили. Я прав  или это просто сейчас так кажется с высоты возраста и прожитых лет?



Виталий Бабенко: И то, и другое. И правы, и кажется. Фантастика  и научная фантастика, хотя это не для рогаток было, а это просто  неумелый перевод с английского - ''science fiction'' перевели на русский язык как ''научная фантастика'' в 20-е годы и это осталось  в определении этого не жанра, а этой области литературы. Дело в том, что понимание самой фантастики весьма непросто, как это ни странно. Что это такое? Что  такое  фантастика? Жанр, область, направление,  метод мышления, творческий метод или же это попытка сказать что-то не так, как обычно говорят? Вот это невнятное понимание фантастики - как раз причина того, что она была, с одной стороны, неким рупором или некоей отдушиной, что совершенно справедливо, и, с другой стороны, она была очень важным  идеологическим рычагом. Фантастика приветствовалась, особенно та, которая во всю воспевала строй, светскую  власть, красивое советское будущее, наше замечательное  коммунистическое завтра. Эта фантастика во всю  приветствовалась, поддерживалась.



Андрей Гаврилов: Но мне кажется, что любое направление, любая область литературы, которая воспевала счастливое  завтра, приветствовалась, и здесь фантастика не была исключением.



Виталий Бабенко:  Любая отрасль называется фантастикой. Фильм ''Кубанские  казаки'' - это фанатика в самом высшем извержении.



Иван Толстой: И, в целом, соцреализм.



Виталий Бабенко: Конечно. ''Белая береза'' Бубеннова - какая фантастика!



Андрей Гаврилов:  Таким образом вы меня заставляете вернуться к термину ''научная фантастика''.  О'кей, я помню все эти  аргументы и  защитников, пробивающих книги фантастики в советских редакциях, которые приводили в пример.... ну,  Библию  не приводили, но Гомера приводили, что  жанр фантастики  берет свое начало еще в Древней Греции, это мы все прекрасно понимаем. Но давайте попытаемся примерно ограничить направление фантастики тем, что  разумно понимается.



Виталий Бабенко:  И здесь тоже были свои тонкости и  нюансы. Потому что была  фантастика так называемого ''ближнего прицела'', непосредственное завтра, она  приветствовалась, какой-нибудь Охотников. Кто  сейчас помнит Охотникова? А  в свое время это был  великий советский фантаст, в конце 40-х -  начале 50-х,  или Сапарин, человек, писавший такие светлые, замечательные, простые, но фантастические  рассказы. А  была фантастика  странная, которая как-то не очень укладывалась в рамки научности или в рамки ''светлобудущной'' фанатики. Вот она вызывала пристальный интерес, она  была тем, за что людей и  порицали, и травили, и сажали. Что такое ''Говорит Москва''  Даниэля? Это  фанатика, это фанатическое произведение. Между прочим, процесс над Синявским и Даниэлем  - это единственный процесс, мне известный, по крайней мере, где судили за фантастику, и где людей посадили за фантастику. Это были фанатические произведения.  Но их  никто не называл научной фантастикой,  их называли ''клеветой'', ''очернением  действительности'', как угодно. Но это были фантастические произведения.



Иван Толстой: И у Синявского,  кстати, тоже. Недаром этот сборник 1966 года, который вышел, когда они уже сидели,  назывался ''Фантастический мир Абрама Терца''.



Андрей Гаврилов: Но если вспомнить то, о чем мы говорили три минуты назад, то самое фантастическое - это была его статья ''Что такое социалистический реализм?''.



Виталий Бабенко: Конечно, но это была странная фантастика, она не очень укладывалась. ''Мастер и Маргарита'' Булгакова - это странная фантастика, не научная.



Иван Толстой: Значит, дело не в фантастичности, а дело в странности?



Виталий Бабенко: Конечно. Странность, которая выпирает  за какие-то рамки, причем рамки эти на разных этапах понимались по-разному.  Для меня, например, не загадка,  почему те или иные произведения Стругацких подвергались либо критике, либо  изъятию из  библиотек и попыткам вымарать их вообще из памяти народной. Для меня это не загадка.

Я могу понять и ''Гадкие лебеди'', и тяжелую историю  публикации этого произведения, и что происходило с ''Градом обреченным'', который читался  поначалу только очень узким кругом  - разрешалось выносить на какие-то часы или дни  вот эти копии, сделанные самими авторами. Я понимаю, почему ''Улитка на склоне”, хотя меньше понимаю: там ничего особенного нет с точки  зрения подрыва устоев.

Я не понимаю другого:  почему легко и непринужденно проходил и по жанру фанатики, и по популярности такой автор как Владлен Бахнов. Если почитать Владлена  Бахнова, то волосы должны были вставить дыбом  у всех идеологов и блюстителей советской нравственности и идеологии. Его сборник ''Внимание: ахи!'', который вышел в 1970 году в ''Библиотеке советской фантастики''.... Вот сочетание -  ''библиотека'', ''фантастика'' и ''советская''.  Серия  известная, длительная, многолетняя серия издательства ''Молодая гвардия''. Выходит сборник ''Внимание: ахи!'',  где само небольшое произведение ''Внимание: ахи!'' вызывает очень интересные ассоциации и  эмоции, и ''Как погасало солнце'' - его небольшая повесть в этом сборнике - это фантастически антисоветское произведение, то есть, вопиющие не советское.  Куда  там ''Зияющие высоты''!  Оно нормально прошло, никто и не заметил. Оно проходило по разряду ''юмористической фантастики'',  даже не сатирической. 

Более того, сейчас, если почитать о Владлене Бахнове в каких-то нынешних статьях,  материалах,  энциклопедиях  - о нем говорят как о мастере рассказа, мастере фантастики,  юмористической фантастики,  напирают на то, что именно он был автором сценария фильма ''Иван Васильевич меняет профессию''. Но эти его  произведения читать сейчас без слез умиления невозможно - это  прекрасная сатира  на советский строй, на советскую власть, на идеологию, на коммунизм,  на все, что угодно.  Легко, очень легко   закамуфлированная и, в то же время, спокойно прошедшая любые рогатки. И не одна была повесть у него. Он публиковался в ''Библиотеке ''Крокодила'', в издательстве ''Правда'' выходили его книги в советские времена.



Иван Толстой: Ваше объяснение этого феномена?



Виталий Бабенко: Мое объяснение этого феномена следующее:  фантастика, как символ инакомыслия, не существовала, не было   однозначной связи  - раз фантастическое, значит, это обязательно подрыв, какой-то удар вподдых, сбоку. Вовсе нет. Фантастика - это нечто большое, широкое, там есть много чего разного,  есть подозрительные произведения, за ними надо присматривать, есть не подозрительные, и чего там на них смотреть. И отношение к жанру фантастики, как к жанру инакомыслия, возникло позднее, не в 60-е и 70-е годы а, скорее, даже в начале  80-х,  когда фантастика стала символом не просто области литературы или инакомыслия, а когда она стала  знаменем, под которым стали собраться любители фантастики, группироваться в клубы любителей фантастики, в организации  любителей фантастики. Вот это стало опасно и их  стали громить. Начало  80-х - это разгром клубов  любителей фантастики, которые возникали по всей стране от Калининграда до Владивостока, их было очень много. Тем  более - замечательные образования человеческие: молодые  люди, любящие фантастику любую, без разбора, хоть графоманскую,  хоть инакомыслящую, какую  угодно. Они собирались, обсуждали  свои произведения,  обсуждали произведения известные.  И  их начали  громить. Было специальное постановление   ЦК КПСС,  были специальные заседания ЦК, посвященные этому вопросу, и  их просто-напросто метлой начали выметать.



Иван Толстой: Но мотивацией  для погромов было то, что перед властью была  групповщина, объединение, некая концентрация смысла была  другая?



Виталий Бабенко:  Да, конечно.



Иван Толстой: Готовясь к сегодняшней программе, я позвонил в Петербург Борису Натановичу Стругацкому и задал ему вопрос: существовало ли инакомыслие в советской фантастике, и если да, то как оно проявлялось, по-вашему?



Борис Стругаций:  Господи,  боже мой, да при чем здесь фантастика! Инакомыслие существовало в Советском Союзе вообще, в любой его  точке,  какую бы вы ни взяли. Фантастика - это очень частный случай, куда  инакомыслие, по-моему, пришло в последний момент,  когда  везде оно уже было реализовано в том или ином виде. Так что, честно говоря, я не совсем понимаю, как отвечать на ваш вопрос. Инакомыслие можно понимать очень широко. Инакомыслие как идеологическое расхождение с властью  -  это одна точка зрения, один вид инакомыслия. Инакомыслие как  нежелание работать в том русле, в котором тебе предложили отцы и деды - скажем, когда речь  идет о российской фантастике ''ближнего прицела'',  любой писатель, который начинал писать фантастику в середине 50-х годов, сталкивался с  необходимостью как-то относиться к этой теории, к теории  ''ближнего прицела'', и это было чисто литературное  инакомыслие.  

Понимаете, в Советском Союзе любая идеологическая проблема была, что называется, строго выстроена: шаг влево, шаг вправо - расстрел. То есть, малейшее отклонение от существующих и, между прочим, как правило, неписаных норм - это уже было инакомыслие.

Я приведу простейший, примитивнейший пример. Например, мы пишем свой первый роман  ''Страна багровых туч''. Этот роман трагичен, половина героев  этого романа  либо пропадает  без вести, либо гибнет. Авторы исповедуют мысль о том, что  освоение космоса есть история смертей и неудач. Это уже инакомыслие, потому что это противоречит неписаной а, может, писаной, не  берусь судить,  но точке зрения фантастики того времени о том, что освоение космоса и, вообще, будущее безоблачно,  скрыто за развивающимися знаменами  и  происходит под бой барабанов и рев фанфар. Отклонился от этого тезиса — всё, ты инакомыслящий. И таких примеров, как вы понимаете, можно привести десятки.



Иван Толстой:  При таком раскладе, который вы сейчас предложили, вы сами и Аркадий Натанович мыслили себя хоть в чем-то инакомыслящими?



Борис Стругацкий: Безусловно! Мы были правовернейшими комсомольцами-сталинистами.  Поэтому ни о каком строго  идеологическом инакомыслии, которые вас, скорее всего, интересует,  не могло быть и речи. Но, по молодости лет, а также в силу  какой-то воспитанной чистоты замыслов (говорить надо всегда правду, говорить надо всегда то, что ты думаешь, никогда не  кривить душой, и так далее) - в силу такой моральной,  если угодно, чистоты, а она, безусловно, имела место среди нас, комсомольцев-сталинистов, в силу этого мы не могли выносить какое бы то ни было отклонение от своих  убеждений. Мы были убеждены, что фантастика должна быть такой-то и такой-то. Грубо говоря, она  должна быть такой, какой ее делали Уэллс, Чапек, Алексей Толстой, Александр Беляев, в конце концов. И фантастика не должна  быть такой, какой ее делают Немцов, Сапарин,  Охотников,  Казанцев и имя рек.  Вот это убеждение было совершенно искренним  и оно реализовывалось в нашей практике. Мы за это   готовы  были взойти на костер  и, в каком-то смысле этого слова -  восходили. Потому что нас долбали,  нам мешали издаваться, было страшно неудобно.

Более умные  люди говорили: ''Ну что вы, в самом деле, черт побери! Ну вставьте туда  пару развевающихся знамен, и все  будет  в порядке!''. А  нам было  это тошно делать. Мы были такие  чистые агнцы, но инакомыслящие в то же время. Все еретики  таким образом устроены, о какой идеологии  ни шла бы речь - они все чистые агнцы, которые не хотят идти против совести. Вот  и мы были такими.



Иван Толстой: Борис Натанович, можете ли вы привести какие-то конкретные примеры вашей и вашего брата борьбы с цензурой, если такая была?



Борис Стругацкий: Нет, вы неправильно ставите вопрос. Борьба с цензурой, по крайней мере, для писателей нашего уровня, молодых, зеленых,  по сути дела — начинающих,  авторов одной-двух книжек, не являющихся даже членами Союза писателей, никакая  борьба с цензурой  была невозможна в середине  50-х - начале 60-х.  С цензурой могли бороться только зубры, люди, которые уже тем или  иным образом  заслужили какие-то,  в широком смысле слова, ордена у власти. Вот когда у  них были эти ордена, они могли эти ордена нацеплять  и  идти бороться с цензурой. Да и то, честно говоря,  плохо себе  представляю, как они это делали,  потому что не забывайте, ведь цензуры не существовало,  такого понятия не было.

Что такое, так называемый, Главлит? Строго говоря, мы не должны были знать, так же, как мы ничего не должны были знать  о существовании ведомства, занимающегося космическими и   атомными исследованиями, это было за пределом знаний простого человека.

Поэтому с кем мы могли  бороться? Реально любой писатель советский боролся не с цензурой,  он боролся с редакцией, он боролся со своим милейшим редактором, которого  он нежно любил и уважал. Редактор приносил из  цензуры сведения о том,  что  вот у вас тут номера стоят у автомобилей,  так вот, нельзя упоминать номера, надо эти номера убрать. ''Что, вообще убрать?''. ''Да нет,  не обязательно, но можете поставить какие-то другие, но прямо при мне, сейчас''. И мы, конечно, ставили другие номера. Это характернейший пример.

Второй вопрос -  у нас ведь очень неправильно  понимают  работу цензуры. Цензура занималась  сохранением государственной и военной тайны. Цензуру  интересовали вопросы, как правило, чрезвычайно специфические,  цензура практически не занималась идеологией, это была не ее функция, идеологией занимались Центральные комитеты партии, ВЛКСМ, редакции, которые с этим  имели дело, вот они занимались вопросами идеологическими.   Цензура занималась совершенно конкретными вещами. Вот  у вас фраза: ''Мы сидели на берегу моря,  жарили молодую треску и пили водку''. Эту  фразу надо категорически искоренить,  чтобы духу ее не было! Господи, да почему?! Запретной в этой фразе является слово ''молодая треска'',  потому что в прошлом году Советский Союз  подписал Конвенцию о запрете лова молодой трески, а у вас герои  жрут молодую треску,  то есть нарушают конвенцию.  Это нарушение государственной тайны! Не жрут у нас молодую треску,  не бывает у нас такого и быть не может! Вот это смешное, страшное, но типичное требование цензуры.

Очень редко,  в каких-то исключительных случаях, я просто даже  не могу обобщенно сказать, в каких, цензор вмешивался,  действительно, в вопросы идеологии,  вот как в свое время против нашей  повести  ''Хищные вещи века'' цензор выставил требование убрать то-то  и то-то,  потому что это является пропагандой экспорта революции. Это - чисто  идеологическое требование. ''Экспорт революции'' - это термин, придуманный, как известно, Троцким, поэтому и термин запрещенный, и идея запрещенная. Но такого рода требования, чисто идеологические, были редкие, эти требования выдвигала обычно  редакция. Ну, или, если  рукопись  попадала на достаточно высокий  партийный уровень, то  требования мог выдвинуть соответствующий отдел  обкома, именно идеологическое  требование.

Поэтому тут надо очень ясно разделять эти вещи и придумывать. Во всяком случае, ни о какой борьбе  речи не могло быть ни в первом, ни во втором случае. Можно было  соглашаться, либо не соглашаться. Если соглашаешься, то все ясно, и надо молить бога, чтобы тебе разрешили  самому сделать требуемые изменения, чтобы они не рукою редактора, зачатую  бездарного и тупого, изменяли текст, а чтобы они тебе сказали: ''Вот надо то-то и то-то  выбросить, вот у вас везде упоминается кошка,  надо выбросить - действие происходит на другой планете, а надо уменьшить количество фраз, с помощью  которых читатель отождествляет иную планету с Землей, чтобы это было как можно дальше от Земли''. И  мы начинаем   эту кошку выбрасывать и чем-то заменять. Но выбрасываем мы ее  сами, а не рукой редактора, потому что когда этим  занимается редактор, получается сплошь и рядом просто кошмар. Либо ты не соглашался с требованиями, это можно называть, конечно, видом борьбы, но это, как  правило,  приводило к  задержкам, все  тянулось. Так, чтобы сразу книгу запретили, такие случаи, наверняка, бывали, я сейчас их не помню, у нас-то их не было точно. Но все затягивалось на месяцы,  шли какие-от переговоры, редактор куда-то ездил, с кем-то  говорил, с начальством обговаривал,  начальство через месяц-другой либо менялось,  либо смягчалось. 

Можно это называть борьбой с цензурой? Вряд ли.



Андрей Гаврилов:  Виталий, правильно ли я понимаю ваш тезис, что, в общем, фантастика  - скорее прием, а не явление инакомыслия? С  одной стороны Даниэль и  Синявский,  с другой стороны, никому  неведомые  сейчас или, вернее, уже никем не вспоминаемые фантасты ''ближнего  прицела'', которые забыты и, судя по всему, совершенно справедливо.  Их  объединяет это направление фанатики и ничего больше,  поэтому, наверное, нельзя говорить, что одно из ярких проявлений инакомыслия это фантастическая литература, это было бы не совсем верно?



Виталий Бабенко: Абсолютно неверно.



Андрей Гаврилов:  С другой стороны, как мне показалось, вы сказали  (правильно ли я вас понял?), что фантастика  притягивала любителей странных  жанров, странного изображения то ли будущего, то ли настоящего,  какого-то нетривиального изображения?



Виталий Бабенко: Кончено. Фантастика это вообще скопление странного. И наиболее интересные произведения в области фантастической литературы как раз  те, которые сразу не рубрицируются - фанатика или научная фантастика. Борис Виан -  это что? Фантастика?



Андрей Гаврилов:  Он джазмен.



Виталий Бабенко:  Замятин - это что? Как бы классическая  фантастика, но никто никогда не называл его  фантастом, даже его  знаменитую антиутопию ''Мы'' фантастикой почему-то не сильно называют.



Андрей Гаврилов:  Как странно,  что ни Оруэлл, ни Замятин, ни Хаксли - те три столпа, на которых стоят три великие, фантастические антиутопии, -  никто из них фантастом, в общем, не считается.



Виталий Бабенко:  Да  и сами себя они фантастами тоже  не считали.



Андрей Гаврилов: Так вот, получается, что фантастика притягивала какие-то странные идеи. Но  правильно  ли я понимаю  ваш последний тезис, что, в общем, ее роль в  инакомыслии, в развитии инакомыслия, даже не столько в своем факте существования, что  очень интересно,  а то, что вокруг нее стала формироваться какая-то общность к определенной неожиданности для власти и к совершенно  определенному  неудовольствию?



Виталий Бабенко: Безусловно. Вот эта общность пугала.



Иван Толстой: На этом мы закачиваем первую передачу (из двух задуманных) о братьях Стругацких – в цикле ''Алфавит инакомыслия''. У нас в гостях был писатель, журналист и преподаватель Виталий Бабенко. Мы будем рады вашим отзывам и предложениям. Наш адрес: [email protected]

---

Радио Свобода © 2011 RFE/RL, Inc. | Все права защищены.

@темы: Что сказал @автор, Что сказали Стругацкие, Ссылки

---

[Aizen S]

04.10.2011 в 16:16

Пишет  Zilant:

Лекция Творчество братьев Стругацких на зиланте
Творчество братьев Стругацких и отечественная культура: На примере упоминаний

Описание В докладе проанализированы упоминания о произведениях и героях Стругацких в художественных и публицистических работах как советского, так и постсоветского периодов. Показано, с какими целями другие авторы упоминали Стругацких, их произведения, персонажей, заимствовали терминологию. На примере Стругацких раскрыто, как деятели искусства, сумевшие в своём творчестве отразить чаяния общества, становятся фигурами символическими, а созданные ими произведения - культовыми.

@темы: Стругацкие, Что сказал @автор, Ссылки

---

МассаракшТайм, или хочу в Миры Стругацких.

[minka101]

Там хорошо. И потому любое прикосновение к ним, даже самое опосредованное, далекое, косвенное, наполняет теплом и дает силы.

@темы: массаракш, Стругацкие, Фанарт, «Обитаемый остров»

---

Очередное интервью БНС

[silent-gluk]

Утащено отсюда: www.echo.msk.ru/blog/echomsk/823349-echo/


Версия для печати

EchoMSK

Борис Стругацкий о реформах образования

23 октября 2011, 17:04

"Коммерсантъ"

- Наш министр науки и образования очень любит Ваше творчество. А как Вы относитесь к его творчеству? (ЕГЭ, реформа образования, отмена льгот для медалистов)?
- Это сложный вопрос. Действиям Минобра я, в отличие от многих, скорее сочувствую. Необходимость реформ в этой области очевидна. Опять же, в отличие от многих, я отнюдь не в восторге от советской системы образования. На мой взгляд, она у нас была чудовищной! Я еще застал время, когда в школе работали (дорабатывали) учителя «старого закала», но уже заступали на свои посты училки нового типа, которые говорили «транвай» и не читали в своей жизни ничего, кроме «Как закалялась сталь».
Моя школа была заповедником непрекращающейся зубрежки, где не учили ничему, кроме зубрежки, зубрежки и зубрежки. Нас учили читать тексты, но и в мыслях у Школы не было учить нас читать КНИГИ. Нас настропаляли ловко сдавать экзамены, но палец о палец не ударяли, чтобы научить нас ДУМАТЬ. По сути моя школа научила меня только писать и считать, да еще - сдавать бесконечные экзамены.
Разумеется, «время было такое»: огромная безграмотная страна, которую в обозримое время надлежало научить грамоте и арифметике, чтобы могли работать на станке и служить в армии. Все верно, школа делала что могла, но только не надо ее расхваливать сегодня: сегодня такая школа ни к черту не нужна. А ведь она в значительной степени такой и осталась: училки, говорящие «транвай» втолковывают детишкам азы грамоты и арифметики. Мы по-прежнему продолжаем готовить из подростков прежде всего участников производственного процесса и материал для строевой срочной. Мы просто не умеем иначе.
Мы не даем ребятам ОБРАЗОВАНИЕ, - мы учим их азам (словно на дворе утро ХХ века) и натаскиваем на сдачу экзаменов. Я не знаю, зачем понадобился пресловутый ЕГЭ. По-моему, это просто такая попытка преодолеть коррупцию, и не более того. Но гораздо эффективнее было бы вообще отменить конкурс в вузах. Хочешь поступить, - поступай без всякого ЕГЭ и без всяких взяток. Если не годен, на первой же сессии тебя вычистят. Не на первой - так на второй, если только вуз реально заинтересован давать на гора приличных специалистов. Коррупция, конечно, никуда не денется и при такой системе, но ее станет на порядок меньше, а главное - станет на порядок меньше мучений у несчастных абитуриентов.



Опубликовано с разрешения ИД «Коммерсантъ»



Оригинал

@темы: Что сказали Стругацкие, Ссылки