Валюта имени братьев Стругацких

[silent-gluk]

Отсюда: zen.yandex.ru/media/muzey_budushego/valiuta-ime...

В 1989 году в СССР прошёл первый в стране слёт любителей фантастики - "<>Соцкон-89", организованный Клубом Любителей Фантастики (КЛФ). Участники проявили находчивость, развлекая себя и друг друга: проводились анкетирования, выставки фантастической живописи, атрибутики и остроумных сувениров. Одним из лучших таких сувениров была банкнота "Двояк неразменный" достоинством в "Два Стругацких", которую нарисовал Л. Куриц. Отличная отсылка к повести "Понедельник начинается в субботу"!



Как утверждает подпись, "подделка даже теоретически невозможна", а сама банкнота "имеет между хождение между членами КЛФ и свободными фэнами мира".

Через два года история получила продолжение:



На конференции писателей-фантастов и поклонников жанра "Волгакон" в 1991 году, когда до смерти Аркадия Натановича оставался месяц, оргкомитет выпустил банкноту достоинством "Один Стругль".



На этот раз создатели предупреждали, что "подделка вам даром не пройдёт". На обратной стороне перечислены основные (но не все) произведения братьев Стругацких.

@темы: Фэндом, Ссылки

---

Цурэновское

[silent-gluk]

Прощальный сонет (из Цурэна Правдивого)

Ты обречен переводить Цурэна,
И эту честь, которой знаешь цену,
С другими обреченными деля,
Переводи - бестрепетно и честно,
И верь, что одному тебе известно,
Что за слова кричал он с корабля.
И. Шубина


Как лист увядший, падает на душу
Печаль моя. В ней - терпкое вино
И свет звезды, что никому не нужен,
И мне избыть печаль не суждено.

Здесь листья жгут, и седина, как пепел,
Ложится на виски мне. Свет померк,
А дым костров сгустился тучей в небе,
И запятнала сажа первый снег.

Сгорают листья, искрами взлетая,
Слова и строки рассыпая в прах.
Мне душу леденит осенний страх,
Мне расставанье сердце разрывает.

Увядший лист, и парус корабля,
И горькое вино - вся жизнь моя...

1992

Автор - Katherine Kinn

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Воскресенье

[silent-gluk]

Сегодня с нами 7 том Полного собрания сочинений Стругацких от "Млечного пути". Посвящен том 1963 году.



Это обложка.





Авантитул.




Контртитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Страница 5, шмуцтитул первого раздела.




Страница 7.




Страницы 8-9.




Страница 111.




Страницы 112-113.




Страницы 262-263.




Страницы 266-267.




Страницы 276-277.




Страницы 288-289.




Страница 335, шмуцтитул второго раздела.




Страница 337.




Страницы 338-339.




Страница 343.




Страницы 344-345.




Страница 389, шмуцтитул третьего раздела.




Страница 391.




Страницы 392-393.




Страница 495.




Страницы 496-497.




Страницы 502-503.




Страницы 504-505.




Страница 511.




Страницы 512-513.




Страницы 518-519.




Страницы 520-521.




Страница 523, шмуцтитул четвертого раздела.




Страница 525.




Страницы 526-527.




Страницы 528-529.




Страницы 558-559.




Страницы 560-561.




Страницы 562-563.




Страницы 570-571.




Страницы 572-573.




Страницы 574-575, содержание.




Выходные данные.




Страница 1 вклейки.




Страницы 2-3 вклейки.




Страницы 12-13 вклейки.




Еще выходные данные.


Стругацкий А. Полное собрание сочинений в тридцати трех томах: Том седьмой. 1963 / Стругацкий А., Стругацкий Б.; Концепция издания: С.Бондаренко, А.Воронин; Сост.: С.Бондаренко, В.Курильский, Ю.Флейшман; Подг. илл. мат-лов: А.Горбов, П.Северцов; Дизайн обложки: А.Андреев. - Иерусалим.: Млечный путь, 2018. - 576 с., 16 с. вкл. - ISBN 978-1-98-414255-9. - Подп. в печ. 24.01.2018.

Содерж.: I. Художественные произведения. С.5-334.
Далекая Радуга / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.7-110.

Глава 1. С.7-20.
Глава 2. С.20-34.
Глава 3. С.34-44.
Глава 4. С.44-57.
Глава 5. С.57-65.
Глава 6. С.65-72.
Глава 7. С.72-82.
Глава 8. С.82-91.
Глава 9. С.91-104.
Глава 10. С.104-110.
Трудно быть богом / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.111-261.
Пролог. С.111-121.
Глава 1. С.121-139.
Глава 2. С.139-156.
Глава 3. С.156-169.
Глава 4. С.169-186.
Глава 5. С.186-203.
Глава 6. С.203-210.
Глава 7. С.210-230.
Глава 8. С.230-248.
Глава 9. С.248-253.
Глава 10. С.253-260.
Эпилог. С.260-261.
Из архива / Подг.С.Бондаренко. С.262-287.
Бедные злые люди / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.262-265.
Первые люди на первом плоту / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.266-275.
К вопросу о циклотации / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.276-287.
Варианты рукописей и изданий / Подг. С.Бондаренко, В.Казаков. С.288-334.
«Далекая Радуга». С.288-300.
[О том, как и почему Стругацкие…] / Бондаренко С. С.288.
Далекая Радуга: [План] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.288-292.
Гл. I / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.288-289.
Гл. II / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.289.
Гл. III / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.290.
Гл. IV / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.290-291.
Гл. 4а / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.291-292.
[В рукописном наброске главы 4а…] / Бондаренко С. С.292.
Гл. V / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.292.
Гл. VI / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.292-293.
Гл. VII / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.293.
[К номеру последней главы…] / Бондаренко С. С.293.
[Сделать так, чтобы многие…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.293-294.
[Хотя в целом…] / Бондаренко С. С.294-295.
[— Робик, — сказала Галя…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.295-297.
[Впервые повесть была опубликована…] / Бондаренко С. С.297-298.
[— Вот четыре яркие звезды…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.298.
[Все, что шло после «Солнца»…] / Бондаренко С. С.298-300.
«Трудно быть богом». С.301-334.
[Этапы замысла и создания повести…] / Бондаренко С. С.301.
[Дон Румата, 26 лет.] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.301-305.
[К тому же периоду работы…] / Бондаренко С. С.305.
[Когда дон Румата миновал перекресток…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.305-319.
[От раннего черновика второй главы…] / Бондаренко С. С.319.
[Сновиденье стало мучительным…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.319-323.
[Сохранился список проблем…] / Бондаренко С. С.323.
[1. Наблюдение — эксперимент — операция.] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.323.
[К более поздней стадии работы…] / Бондаренко С. С.323-325.
[...королей, слово раб станет непонятным…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.325.
[Видимо, Авторы сочли этот эпизод…] / Бондаренко С. С.325.
[Тогда он сразу остыл…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.325-326.
[В дальнейшем Авторы предпочли…] / Бондаренко С. С.326.
[Если бы не были так темны крестьяне…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.326.
[Убираются выводы, до которых читатель…] / Бондаренко С. С.326.
[...потом поднялся в гостиную…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.326.
[Уточняется психологический портрет Руматы…] / Бондаренко С. С.326.
[Этой ночью неодолимое ощущение…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.326-327.
[По-иному пытался обосновать Румата…] / Бондаренко С. С.327.
[Страна кишела шпионами…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. 327.
[Неоднократно переделывалась беседа Руматы…] / Бондаренко С. С.327.
[А я не могу по-настоящему ни жаловаться…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.328.
[Мысли о том, что Румата — плохой разведчик…] / Бондаренко С. С.328.
[Но почему — в трясину?..] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.328.
[А вот что думал Румата…] / Бондаренко С. С.329.
[Румата потряс головой…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.329.
[Кстати, в черновике той же сцены…] / Бондаренко С. С.329.
[Он усмехнулся, снял с головы обруч…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.329.
[Уже при рукописной правке черновика…] / Бондаренко С. С.329-330.
[Брат Нанин перестал улыбаться…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.331.
[В окончательном тексте первопричина…] / Бондаренко С. С.331.
[1. Пролог. Учесть, что действие происходит…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.331.
[План главы о встрече Руматы с Аратой…] / Бондаренко С. С.331.
[Глава № X…] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.331-332.
[Вообще говоря, заинтересованному читателю…] / Бондаренко С. С.332-334.
II. Публицистика. С.335-388.
Опубликованное. С.337-342.
[Предисловие к набору открыток А. Соколова] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.337-340.
[Предложения по работе конференции] / Стругацкий А. С.341-342.
Из архива / Подг.Ю.Флейшман. С.343-388.
Кобаяси Такидзи / Стругацкий А. С.343-346.
Рецензия на повесть Н. Разговорова «Четыре четырки» / Стругацкий А. С. 347-350.
[Стенограмма выступления] / Стругацкий А. С.351-352.
Краткий обзор: Kingsley Amis. New Maps of Hell / Стругацкий А. С.353-361.
1. Starting Points. С.353-355.
2. The Situation Today. С.355-356.
3. New Light on the Unconscious. С.356-357.
4. Utopiae I. С.357-358.
5. Utopiae II. С.358-360.
6. Prospects. С.360-361.
Рецензия на сборник «Мой лучший научно-фантастический рассказ» / Стругацкий А. С.362-366.
Рецензия на повесть Артура Кларка «Пески Марса» / Стругацкий А. С.367-372.
Фантастика как метод: тезисы доклада / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.373-375.
Общая рецензия на англо-американские научно-фантастические рассказы / Стругацкий А. С.376-381.
Рецензия [на рассказы П. Андерсона, П. Филлипса, А. Кларка] / Стругацкий А. 382-384.
Научная фантастика в Советском Союзе / Стругацкий А. С.385-388.
III. Письма. Дневники. Записные книжки / Подг.В.Курильский. С.389-522.
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Переписка, 1963. С.391-494.
Аркадий — брату, 4 января 1963, М. — Л. С.391-392.
Борис — брату, 8 января 1963, Л. — М. С.392-394.
Аркадий — брату, 12 января 1963, М. — Л. С.394-395.
Аркадий — брату, 13 января 1963, М. — Л. С.395-396.
Борис — брату, 13 января 1963, Л. — М. С.396-397.
Борис — брату, 15 января 1963, Л. — М. С.397-399.
Аркадий — брату, 18 января 1963, М. — Л. С.399-400.
Борис — брату, 21 января 1963, Л. — М. С.400-401.
Аркадий — брату, 1 февраля 1963, М. — Л. С.401-402.
Борис — брату, 4 февраля 1963, Л. — М. С.402-404.
Аркадий — брату, 6 февраля 1963, М. — Л. 404-405.
Борис — брату, 11 февраля 1963, Л. — М. С.405-406.
Аркадий — брату, 17 февраля 1963, М. — Л. С.406-407.
Борис — брату, 18 февраля 1963, Л. — М. С.407-408.
Аркадий — брату, 23 февраля 1963, М. — Л. С.409.
Борис — брату, 1 марта 1963, Л. — М. С.410.
Аркадий — брату, 3 марта 1963, М. — Л. С.411.
Борис — брату, 8 марта 1963, Л. — М. С.411-413.
Аркадий — брату, 10 марта 1963, М. — Л. С.413-415.
Борис — брату, 12 марта 1963, Л. — М. С.415-417.
Аркадий — брату, 17 марта 1963, М. — Л. С.417-418.
Борис — брату, 19 марта 1963, Л. — М. С.418-421.
Аркадий — брату, 22 марта 1963, М. — Л. С.421-422.
Борис — брату, 26 марта 1963, Л. — М. С.422-423.
Аркадий — брату, 27 марта 1963, М. — Л. С.423-427.
Аркадий — брату, 30 марта 1963, М. — Л. С.427-428.
Борис — брату, 31 марта 1963, Л. — М. С428.
Борис — брату, 1 апреля 1963, Л. — М. С.428-429.
Борис — брату, 4 апреля 1963, Л. — М. С.429-430.
Аркадий — брату, 6 апреля 1963, М. — Л. С.430-431.
Борис — брату, 7 апреля 1963, Л. — М. С.431.
Аркадий — брату, 17 апреля 1963, М. — Л. С.431-432.
Борис — брату, 20 апреля 1963, Л. — М. С.432-433.
Аркадий — брату, 24 апреля 1963, М. — Л. С.433-434.
Аркадий — матери, 24 апреля 1963, М. — Л. С.434-435.
Борис — брату, 25 апреля 1963, Л. — М. С.435.
Борис — брату, 28 апреля 1963, Л. — М. С.436-437.
Аркадий — брату, 1 мая 1963, М. — Л. С.437-438.
Борис — брату, 4 мая 1963, Л. — М. С.438-439.
Аркадий — брату, 7 мая 1963, М. — Л. С.439-440.
Борис — брату, 9 мая 1963, Л. — М. С.441.
Аркадий — брату, 12 мая 1963, М. — Л. С.441-443.
Аркадий — брату, 15 мая 1963, М. — Л. С.443.
Борис — брату, 15 мая 1963, Л. — М. С.443-444.
Аркадий — брату, 16 мая 1963, М. — Л. С.444.
Аркадий — брату, 17 мая 1963, М. — Л. С.444-446.
Аркадий — матери, 20 мая 1963, М. — Л. С.446-447.
Борис — брату, 20 мая 1963, Л. — М. С.447-448.
Аркадий — брату, 22 мая 1963, М. — Л. С.448-449.
Борис — брату, 25 мая 1963, Л. — М. С.449-450.
Аркадий — брату, 29 мая 1963, М. — Л. С.450.
Аркадий и Борис — матери, начало июня 1963, М. — Л. С.450-451.
Аркадий и Борис — матери, 10 июня 1963, М. — Л. С.451-452.
Аркадий — матери, 5 июля 1963, М. — Л. С.452.
Аркадий — брату, 6 июля 1963, М. — Л. С.453.
Борис — брату, 9 июля 1963, Л. — М. С.453-454.
Аркадий — матери, 14 июля 1963, Булли, Латвия — Л. С.454-455.
Аркадий — матери, 23 июля 1963, Булли, Латвия — Л. С.455.
Борис — матери, 25 июля 1963, Малореченское, Крым — Л. С.455-456.
Борис — матери, 1 августа 1963, Малореченское, Крым — Л. С.456.
Борис — матери, 6 августа 1963, Малореченское, Крым — Л. С.456-457.
Аркадий — матери, 9 августа 1963, М. — Л. С.457-458.
Борис — брату, 13 августа 1963, Л. — М. С.458-459.
Аркадий — брату, 17 августа 1963, М. — Л. С.459-461.
Борис — брату, 20 августа 1963, Л. — М. С.461-462.
Аркадий — брату, 21 августа 1963, М. — Л. С.462-463.
Аркадий — матери, 26 августа 1963, М. — Л. С.463-465.
Борис — брату, 26 августа 1963, Л. — М. С.465-466.
Аркадий — брату, 5 сентября 1963, М. — Л. С.466.
Борис — брату, 9 сентября 1963, Л. — М. С.466-467.
Аркадий — брату, 12 сентября 1963, М. — Л. С.468.
Борис — брату, 15 сентября 1963, Л. — М. С.468-469.
Аркадий — брату, 18 сентября 1963, М. — Л. С.469-471.
Аркадий — брату, 5 октября 1963, М. — Л. С.471-472.
Борис — брату, 7 октября 1963, Л. — М. С.472-473.
Аркадий — брату, 11 октября 1963, М. — Л. С.473-474.
Борис — брату, 15 октября 1963, Л. — М. С.474-475.
Аркадий — брату, 18 октября 1963, М. — Л. С.475-476.
Аркадий — матери, 18 октября 1963, М. — Л. С.476-477.
Борис — брату, 23 октября 1963, Л. — М. С.477-479.
Аркадий — брату, 25 октября 1963, М. — Л. С.479-480.
Аркадий — матери, 27 октября 1963, М. — Л. С.480-481.
Борис — брату, 29 октября 1963, Л. — М. С.481-483.
Аркадий — брату, 31 октября 1963, М. — Л. С.483-485.
Борис — брату, 2 ноября 1963, Л. — М. С.485-486.
Аркадий — брату, 5 ноября 1963, М. — Л. С.487-488.
Борис — брату, 9 ноября 1963, Л. — М. С.488-490.
Аркадий — брату, 11 ноября 1963, М. — Л. С.490-491.
Борис — брату, 13 ноября 1963, Л. — М. С.491-492.
Аркадий — брату, 17 ноября 1963, М. — Л. С.492-493.
Аркадий — брату, 30 декабря 1963, М. — Л. С.493-494.
Борис Стругацкий. Письма супруге, 1963. С.495-501.
Борис — супруге, 3 января 1963, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.495-496.
Борис — супруге, 9 января 1963, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.497-498.
Борис — супруге, 14 января 1963, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.498-500.
Борис — супруге, 20 января 1963, Л. — Кисловодск. С.500-501.
Рабочие записи, 1963 / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.502-503.
Дневник, 1961–1965 / Стругацкий А. С.504-510.
6 января 1963 года (воскресенье). С.504.
9 января 1963 г. (среда). С.504.
22 января (вторник) 1963 г. С.505.
17 февраля (воскресенье) 1963. С.505.
11 марта (понедельник) 1963 г. С.506.
20 апреля (суббота) 1963 г. С.506.
12 августа 1963 (понедельник). С.506.
13 августа 1963 г. (вторник). С.506-507.
14 августа (среда) 63. С.507.
17 августа (суббота) 63. С.507.
21 августа (среда) 63. С.507
6 сентября (пятница) 63. С.508.
21 сентября 63 г. (суббота). С.508.
5 октября 1963 г. (суббота). С.508-509.
22 октября (вторник) 63 г. С.509.
27 октября (воскресенье) 63 г. С.509.
16 ноября (суббота) 1963. С.509-510.
Дневник приездов в Ленинград, 1962–1970 / Стругацкий А. С.511.
Дневник, 1963–1970 / Стругацкий А. С.512-517.
1963 год, ОКТЯБРЬ. С.512-514.
7, понедельник. С.512.
8, вторник. С.512.
9, среда. С.512.
10, четверг. С.512.
11, пятница. С.512.
[План на предстоящие дни]. С.513.
12, суббота. С.513.
13, воскресенье. С.513.
14, понедельник. С.513.
15, вторник. С.513.
[План на предстоящие дни]. С.513.
17, четверг. С.513.
18, пятница. С.514.
19, суббота. С.514.
20, воскресенье. С.514.
21, понедельник. С.514.
[План на предстоящие дни]. С.514.
25, пятница. С.514.
26, суббота. С.514.
27, воскресенье. С.514.
28, понедельник. С.514.
29, вторник. С.514.
НОЯБРЬ. С.515-517.
2, суббота. С.515.
3, воскресенье. С.515.
4, понедельник. С.515.
5, вторник. С.515.
[План на предстоящие дни]. С.515.
6, среда. С.515.
10, воскресенье. С.515.
11, понедельник. С.516.
14, четверг. С.516.
[План на предстоящие дни]. С.516.
16, суббота. С.516.
18, понедельник. С.516.
19, вторник. С.516.
20, среда. С.517.
[План на предстоящие дни]. С.517.
ДЕКАБРЬ 63. С.517.
29, воскресенье. С.517.
30, понедельник. С.517.
Записная книжка, 1962–1963 / Стругацкий А. С.518-519.
8.01 <1963>. С.518.
24.01. С.518.
26.01. С.518.
28.01. С.518.
7.02. С.518.
8.02. С.518.
14.02. С.518.
20.02. С.518.
25.02. С.519.
6.04. С.519.
20.04. С.519.
[Записи без дат:]. С.519.
Записная книжка, 1962–1965 / Стругацкий А. С.520-522.
IV. Приложения. С.523-573.
Необходимые пояснения. С.525-526.
Комментарии и примечания / Подг. В.Курильский, Р.Муринский, Л.Рудман. С.527-558.
Библиография. 1963 г. / Подг.Ю.Флейшман. С.559-560.
Указатель имен / Подг.В.Курильский. С.561-570.
Указатель заглавий произведений и их аббревиатур / Подг.В.Курильский. С.571-573.

@темы: Публицистика, Дневники, Записные книжки, Картинки, «Далёкая Радуга», Письма, Собрание сочинений, Бедные злые люди, Письма и дневники, Первые люди на первом плоту, «Трудно быть богом», Полное собрание сочинений, К вопросу о циклотации, Книги

---

Цурэновское

[silent-gluk]

Отсюда: gp.satrapov.net/content/300318-9997

Автор: Пересмешница

Как лист увядший, падает на душу
Навеки онемевшая тоска,
Отчаянье забилось у виска,
Беззвучный крик тугой удавкой душит.

Изгнанье не страшит - повсюду суша.
Иной печалью сердце пленено,
Которую и доброе вино
Не утолит и слезы не осушит.

Кто истины росток от глаз бездушных,
Взлелеянный в страданьях и борьбе
Наперекор распутнице-судьбе,
Укроет и взрастит неравнодушно?

Неведенье подобно смерти душной,
О, Арканар, я плачу о тебе!

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Цурэновское

[silent-gluk]

Отсюда: www.for-fler.ru/publ/tvjordye_formy/zapad_sonet...

Автор - Марьюшка

Одна беда сменяет чередой другую,
Как лист увядший, падая на душу.
В надежде, что не выстою, и, струшу.
Стреляет в сердце жёстко, холодно, вслепую…

Сомненье – неизбежность в этой горькой доле.
Как лист увядший падает на душу.
Впуская в мысли ледяную стужу,
В них, как набат, слова звенящие до боли…

Полна абсурдов, наша жизнь – подруга.
Листом увядшим падает под ноги тихо.
Не держит сбруя, лопнула подпруга.

Сошёл с дистанции мой кучер удалой.
Знать в предначертанной судьбе хватило лиха.
Оставив в памяти, лишь голос молодой…

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Цурэн и Румата

[silent-gluk]

Отсюда: samlib.ru/k/kleshenko_e_w/zuren1.shtml

Автор - Клещенко Елена

Что сказал Цурэн дону Румате, когда тот в очередной раз просил его уехать в метрополию

Вино оказалось кислым.
Вам как -- не боязно пить?
...Но я ведь еще не выслан,
зачем мне куда-то плыть?

Теперь уж я им не нужен.
Я ветер, вода, песок --
не ловят таких. Мой ужин --
сухого хлеба кусок.

(Давайте его разделим,
а то нам не хватит сил.)
Я прежде был менестрелем,
бродил себе, голосил,

и, помнится, был я весел,
и ветер любил, и зной,
пока барон из Залесья
не гаркнул: -- Айда со мной!

Уж деньги были в ладони,
да мы не сошлись в цене:
не стал я петь о бароне,
а спел о его жене.

А после меня поймали,
подвесили у стрехи,
и лютню мою сломали.
С тех пор и пишу стихи.

Немного свечного воску,
бумаги, чернил на грош...
Костры-то на перекрестках?
Стихи мои, ну так что ж?

В кострище найдется уголь,
страницей будет стена,
и вся их серая удаль
не сделает... ни рожна.

Конечно, и стены тленны.
Да пусть они все сожгут --
их дети поют Цурэна,
детей-то поберегут!

И мне -- бежать на чужбину?!
О чем вы? Смута, война?
Ну, значит, я здесь и сгину.
Хозяин, еще вина!

И хлеба. Ужасный голод.
Что, мало? Ну вот, возьми.
...Нет, я не люблю мой город.
Грязища, дома с людьми,

а люди душат и режут.
Другие есть города...
Сказать вам, что меня держит?
Не смейтесь: моя звезда.

Одна, ни в каком созвездьи,
глядит, подруга моя,
глаза подниму -- на месте.
На месте, значит, и я.

Румата, рука Господня,
мне жалко ваших забот,
но я не ступлю на сходни.

Спpоси меня -- чеpез год...

1995

@темы: Вторичное творчество, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Старая статья

[silent-gluk]

Нудельман Р. ...И вечный бой! // Стругацкий А., Стругацкий Б. Далекая Радуга. - М., 1964. - С.328-334.

Что объединяет эти повести? Случайно ли они оказались под одним переплетом?
В них - сила дерзкого и талантливого воображения. Дерзкого, ибо оно заглядывает через века, создает фантастические миры невиданной яркости. Талантливого, ибо видит эти будущие, несуществующие миры предельно живыми, в мельчайших подробностях от запаха трав на далеких планетах до деталей ошеломляющих гипотез.
Их герои - люди ищущие, борющиеся, любящие, страдающие и, главное, думающие. Напряженно, страстно размышляющие о времени, о себе, о человечестве. Вы не можете не полюбить иронически-грустного Горбовского и страстного Румату Эсторского. Один из них погибает в далеком будущем, другой обнажает меч в давнем прошлом, но хотя века разделяют их, они братья по разуму, по трудности судеб и сложности характеров, по человечности.

В «Далекой Радуге» вы видите маленькую планетку, где физики Земли ведут эксперименты по мгновенному перебросу вещества сквозь пространство - нуль-транспортировке, так они называют это, или еще небрежнее - нуль-Т. Вместе с ними тревожно наблюдаете, как вслед за одним из опытов на полюсах планеты вздымается невиданных ранее размеров Волна вырожденного вещества, как она ползет к экватору, к населенной зоне планеты, сжигая все живое, угрожая станциям, поселкам, детским лагерям, и окружает столицу. И вместе с оставшимися в живых вы мучительно трудно решаете, как жить перед лицом смерти, во имя чего жить.
«Трудно быть богом» начинается странной игрой двух юношей и девушки на берегу земного озера, игрой в каких-то средневековых рыцарей, слишком продуманной в деталях, чтобы быть только игрой. И вдруг перед вами оживают те самые «благородные доны», имена которых только что отзвучали на озерной отмели, и развертывается мрачная картина угрюмых древних лесов иной планеты, окруживших Арканар, - страну надменной знати и религиозных фанатиков. И в одном из благородных донов, в благороднейшем и знатном Румате Эсторском, вы с изумлением узнаете того самого Антона, который мальчиком на далекой Земле так и не решился повторить того, что сделал Вильгельм Телль. Вместе с доном Руматой вы оказались в Икающем лесу, чтобы встретиться с другими посланниками Земли, самоотверженными энтузиастами Института экспериментальной истории. Здесь, в Арканаре, рискуя жизнью среди грязи, невежества, мракобесия, они пытаются спасти разум страны, залог ее будущего - ученых, врачевателей, поэтов. Вместе с Руматой вы проходите по залам королевского дворца в опочивальню фаворитки, по узким, словно от страха искривленным улицам в логово ночной «Серой армии», следите за приближением какой-то темной, слепой, фанатичной стихии, чего-то страшного, как фашизм, и видите его в дикой, исступленной вакханалии убийств. И каждый шаг, каждый миг невмешательства - это пытка... Как Румату Эсторского, вас мучат сомнения: как жить перед лицом человеческого горя, перед лицом смерти? Как оставаться «богом», высшим существом, знающим законы исторической необходимости и потому не обнажающим меча?
И в этих разных по сюжету повестях вам открывается внутреннее глубокое единство.
С первых же страниц повестей вы ощущаете почти музыкальную мелодию: безмятежный, радостный мир, и над этим спокойствием, как тень облака на солнечной лужайке, мгновенно скользнувшее ощущение чего-то зловещего, нарастающего в тишине, грозящего взорвать мгновенное благополучие. Так входит весть о Волне в утро Далекой Радуги, и вместе с ней появляется загадочный и странный человек-робот Камилл (что может быть загадочней и зловещей бессмертия?), так звучат угрюмые, пахнущие жестокой и слепой древностью слова «Икающий лес» в игре Антона и Пашки. И в этом столкновении противоречивых мелодий, как в музыкальном контрапункте, начинают развиваться события, по спирали - от надежды к отчаянию и снова к надежде, - и каждый все более тугой ее виток приближает к трагической кульминации, к узлу, в котором сходятся все мысли, все дела и судьбы.
Движение стремительного сюжета приводит вас к общей и. по существу, единой ситуации, в которой находятся герои Стругацких. Это трагическая ситуация выбора. Ее трагизм в том, что человек максимально зависит от обстоятельств и в то же время максимально свободен, ибо диапазон его выбора наиболее широк - между жизнью и смертью. Это не внесоциальная, индивидуалистическая свобода «человека вообще». Нет, свобода героев произведений Стругацких, людей эпохи коммунизма, в высшем осознании своей ответственности перед историей, в их человечности.
Так открывается перед нами главный - и общий - замысел этих повестей, рассказывающих о глубинах человеческой души, в которой неистовствует человечность, и глубинах человеческого разума, в которых осознается ответственность. Они задуманы как книги о выборе. И тем самым из дали времен, они возвращают нам наши проблемы, нашу эпоху, наибольшая жестокость, или, точнее, жесткость, которой в том, что она уничтожила иллюзию пресловутого «третьего пути», уютную лазейку безответственности, вредную сказочку о хате, которая с краю, в которой можно отсидеться. Наше время, которое сделало жизнь непрерывным выбором, беспрестанным, осознанным, а потому еще более неизбежным - принятием ответственности за сегодня и завтра мира.
В этом - мужество «Далекой Радуги» и «Трудно быть богом». Их конфликт беспощаден и бескомпромиссен, как сама жизнь, которой он рожден. Люди погибают и не сдаются, отстаивая свою человечность. Поэтому книга эта воспринимается как страстное отрицание философии мрака, страха и отчаяния.
Оптимизм «Далекой Радуги» и «Трудно быть богом» - не юношеское «розовое с голубым». Его уроки мучительно горьки, они трагичны. Оптимизм вопреки смерти, вопреки «тупикам» истории предполагает наличие в жизни ценностей, превышающих ценность своего «я».
Мир «Радуги» и «Богов» трагичен. Ослепительные черные стены Волны и мрачные стены Арканара равно оставляют лишь один-единственный путь: дорога проходит между двумя стенами: к далекому солнцу - и к смерти.
По ней уходят в море испытатели, унося с собой ослепшего друга и гордую песню. По ней проходит Румата, чтобы упасть в конце отмеченного трупами пути.
В книгах Стругацких фантастика говорит не о формулах, а о человеке и истории и поэтому становится большой литературой.
Фантастика - двуликий Янус современной литературы, она открывает перед нами оба свои обличья: устремленное к будущему и обращенное в настоящее.
Вглядывающиеся в будущее глаза фантастики открывают в нем магистрали бесконечных и бесконечно сложных путей. Именно глаза - нельзя придумать эти вздымающиеся в безмолвии черные стены Волны, гребни которых сверкают, как солнце, или узкие, сдавленные, как крик, улицы Арканара. Их нужно увидеть.
Стругацкие не социологи, не историки, а художники. Будущее видится им не в абстрактной перспективе общих закономерностей, а в зримых, конкретных и именно потому условных очертаниях. Никто не может претендовать на видение будущего в деталях. Далекая Радуга и Арканар - ответвления, случайные зигзаги истории. Но за ними стоят и в них проявляются некие угаданные художественным воображением законы.
Этими случайностями как вехами отмечен трудный путь восхождения человечества на вершины своей истории.
С предельной ясностью это обнажено в «Радуге». Устами Ламондуа, ведущего физика планеты, провозглашается важнейший закон человеческой истории - закон необходимой непрерывности познания.
Но именно этот закон диктует непрерывное и умножающееся развитие науки. И в то же время существуют - это открывается в спорах на космодроме - неизбежные просчеты, вызванные нехваткой людей, оборудования, энергии, необходимостью оставлять неразведанные направления, невозможностью предвидеть, чем могло бы стать то, что отброшено.
Нуль-Т поглощает все мысли физиков планеты, ей подчинено все, ибо она означает гигантское увеличение возможностей человека. А ведь нуль-Т всего лишь крохотная частная проблемка для физики Земли! Удивительно ли, что Волна отодвинута, оставлена в тылу, забыта? И именно оттуда, с тыла, сзади Волна надвигается на Радугу, уничтожая ее.
Это больше, чем научная ошибка, - это объективная случайность. Существует реальное противоречие между растущими потребностями человечества в знании и ограниченной пропускной способностью его информационных каналов, то есть науки. Оно в конце концов и приводит к гибели далекую Радугу.
Это одно из тех противоречий, которые возникают, как труднейшее испытание истории, порождают трагичные тупики и предвещают неслыханный подъем после преодоления.
Глашатаи величия Разума, Стругацкие далеки от беспечной идеализации даже разумно устроенного общества. Разум идет диалектическими путями - противоречивыми, отрицающими пройденный зигзаг и потому зачастую трагическими.
В повести «Трудно быть богом» опровергается еще один миф, порожденный нашим веком, - миф об идиллически-бездумном контакте человечества с братьями по разуму во вселенной.
Да, восхождение человечества по ступеням истории - это и контакт с другими мирами. Но как сложен, как глубоко противоречив этот «миг» истории, когда пружина закона познания сжимается до предела.
Вот он, пресловутый контакт миров: насмешливый и гордый дон Румата, посланец Земли, вынужденный скрываться под чужим именем на грязных площадях Арканара, в чаще Икающего леса, дон Румата Эсторский, посвятивший жизнь тому, чтобы спасать искорки разума от леденящего мрака ночи, в которую погружается арканарская история.
Этому надо посвятить всю жизнь. Подвиг, растянутый на десятилетия, на века, - вот что такое контакт Земли с Арканаром. Это испытание, суровое, зачастую жестокое и трагическое, ибо это битва за разум, против тьмы, невежества, фанатизма, ограниченности - чужой или своей.
Физики Радуги и «боги» Арканара, все герои Стругацких ведут один и тот же бой - во имя разума.
Вера в могучие силы разума, в то, что он и только он может вывести человечество к свету и бесконечности, - вот позиции, с которых фантастика Стругацких сражается с современным капитулянтским иррационализмом и утонченно фарисейским мракобесием. Лучшие страницы их книг отданы физикам и космонавтам, спорам о жизни в космосе и загадкам природы. Сдержанная напряженность человеческой мысли, страстный интеллектуальный поиск - вот истинная полнота жизни, высшая радость бытия. Отсюда почти парадоксальное сочетание в их книгах озорства, шутливой буффонады, иронической бравады с серьезным разговором о глубоких жизненных проблемах.
Неистовая страстность веры в разум, тяжесть этой выношенной мысли сокрушают сюжетные своды повести об Арканаре, В ее стремительном потоке рождаются публицистические отмели: это сами авторы, отодвинув дона Румату, раздвинув века и эпохи, провозглашают - на все времена - анафему гонителям разума, пророчат неумолимое их поражение, утверждают мысль о победе гуманизма.
Вера в Разум... И вместе с тем узел всех проблем «Радуги» и «Богов» в противоречии «разумного» и «человечного» решений. Проблема человеческого выбора переходит в иную плоскость - это спор о путях истории.
Этот кажущийся парадоксальным поворот весь от современности, от сегодняшнего дня. Это наше противоречивое сплетение надежд и сомнений.
Сердце двуликого Януса бьется в настоящем. Ситуации фантастики принадлежат вымышленному будущему. Они отодвинуты - это заостряет спор. Уже не конфликт личного с общим, зла с добром - выше: добра с добром. Мучительнейшее столкновение истин. Эпоха высшего расцвета человечности и глубочайшего «осознания необходимости» обнажает и концентрирует сущность спора. Но он рожден настоящим.
Противоречия этих книг - отражение противоречий нашей эпохи. Величайшая победа разума над силами ядра - и бессмысленное безумие Хиросимы. Чудовищное, зверино-иррациональное зло Освенцима - и трезвый, педантичный технический расчет душегубок и крематориев. И, быть может, острее всего величественные пятилетки - и лагеря Воркуты, Колымы, Норильска.
Это пепел истории, стучащий в сердце фантастики.
История рождает исторический оптимизм, то есть веру в разум. И она же исступленно взывает к человечности.
В узком коридоре Волны, между жизнью и смертью, люди выбирают по-разному. Они одинаковы в одном: никто из них не думает о себе. Меньше всего о себе. Когда Роберт пытается спасти Таню, когда Женя Вязаницына пробирается в звездолет к своему ребенку - это продиктовано человечностью. Но человечность эта слепа. Она неразумна. И потому оборачивается своей противоположностью. Когда Ламондуа, наступая на собственное сердце, предлагает вывозить с Радуги физиков, он действует во имя разума. Это гипнотизирует - потому так подавленно молчат люди на площади Совета. Но этот выбор бесчеловечен. Пусть каждому из них остается всего лишь час жизни - даже этот час нельзя прожить с сознанием того, что в минуту испытаний утрачена некая высшая человеческая ценность.
Это не мелодрама и не схоластический спор. Если этих высших ценностей нет, то нет и смысла жизни человека. Нет человечества - нет истории. Остается лишь сиюминутный смысл существования, и он - в животном страхе перед смертью.
Единый и облегченный вздох людей, слушающих Горбовского, означает одно - они, эти ценности, существуют. Они диктуют решение. Во имя чего? Отвлеченной идеи будущего, воплощенной в детях? Нет, прежде всего это продиктовано чувством. Ощущением, что иначе жить нельзя, как нельзя иначе умереть. И лишь тогда поступки людей обретают уже отвлеченный смысл - сохранить человечность, человека в человеке.
Итак, доверие человеческому чувству. Реабилитация человечности. И в то же время доверие разуму. Разумное должно быть человечным. Человечное - разумным. Это итог раздумий современника.
Означает ли он отрицание высшей целесообразности, исторической необходимости вообще - во имя ближнего человеколюбия?
Когда Румата Эсторский обнажает меч, он перестает быть «богом». Он поступает вопреки тому, что диктует опыт истории, - только стратегия «богов» способна помочь Арканару.
Но так ли это в самом деле? Однозначен ли опыт? Нет ли дальнего смысла в названии «Институт экспериментальной истории»?
Что есть история, как не единственный, ежечасно творимый эксперимент человечества? С каждым годом, с каждым веком все более сознательно творимый эксперимент.
Куда ведет траектория исторического закона - к заранее предопределенной, равнодушной к средствам цели? Но ведь это очевидная нелепость. Будущее не существует сегодня, оно лишь создается сегодня, цель слагается из деяний настоящего.
Уступить фашизму - значит изменить траекторию пути человечества. Вот истинный смысл исторических уроков!
Выбор Руматы продиктован не абстрактными соображениями о человечности и истории. Это взрыв невероятно концентрированной боли и гнева, растущих в душе, когда перед глазами все наглеет тупость, матереет фанатизм, издевается безнаказанная и садистски-бессмысленная жестокость, в пыль и грязь втаптывается человек. Все то, что хорошо знакомо нам, видевшим лицо фашизма.
Истина конкретна. Наступает минута, когда закон, бывший справедливым, перестает им быть. Если продолжать оставаться «богом» - перестанешь быть человеком, и ты и другие. Так человечность, диктуя выбор, изменяет лицо истории. Тупики истории, ее противоречия опасны не самой Волной или фашизмом - страшнее всего испытание человечности, угроза ее потери, поражение.
Мир сложен, истина меняет обличье. Наступают минуты, когда она пахнет кровью и смертью. История позволяет нам заглянуть в глубины своего «я». Мы узнали, как трудно порой быть «богом». Порой им нужно быть. Но всегда и во всем самое трудное и важное оставаться человеком. Это, может быть, смерть. И все-таки, когда Румата Эсторский выходит в свой последний, кровавый путь, мы испытываем такое же облегчение, как люди на площади Совета, слушающие Горбовского.
Мужество и глубина этих книг рождены сложностью нашего века. В них нет иллюзий «стирания» противоречий. Нет легких путей, готовых истин, предвзятых решений. Они не унижают человека жалостью и не осуждают человеческое в нем во имя «бога». В них нет компромиссов.
Общая страстная вера роднит эти книги - вера в будущее человечества. Это не слепая вера. Она выстрадана историей человечества, прошедшего почти 14 тысяч войн и пришедшего к революции.
Таков смысл этих книг, в них во имя разума и гуманизма утверждается героический оптимизм.
***
Уже первые книги Стругацких - «Страна багровых туч», «Путь на Амальтею», «Шесть спичек» и другие раскрыли перед читателем невиданно яркий, радостный и прекрасный мир коммунизма. Полемизируя с фантастикой чисто научной или технической, Стругацкие, сами по себе блестящие рассказчики и фантасты в традиционном понимании этого слова, сосредоточили свое внимание на человеке будущего, на тех нравственных конфликтах, которые будут порождаться развитием науки, техники, новым бытом завтрашнего дня. Уже в этом сказалась их глубокая, органическая связь с современностью. Это острое чувство современности, ее проблем и противоречий, размышления о них стали источником вдохновения Стругацких, предопределили развитие их творческого пути. Романом «Возвращение» они как бы завершили создание единой картины мира будущего, в которую отдельными, органичными частями вошли темы, эпизоды, герои, картины всех предыдущих книг. Следующая их книга - «Стажеры» - знаменует переход от статичной картины к динамике будущего, к проблемам его развития и становления. Здесь впервые ставится проблема путей, ведущих к коммунизму, намечается первая из серии битв за человека, разыгрывающихся в их книгах, - битва с мещанством. Тема «человек и история» уже полностью доминирует в «Попытке к бегству», в которой, по существу, дается предисловие к «Трудно быть богом». Все более углубляясь в социальном и психологическом плане, фантастика Стругацких в произведениях, предлагаемых сейчас читателю, достигает высшего уровня - становится философской фантастикой.

@темы: «Далёкая Радуга», Критика, «Страна багровых туч», Шесть спичек, «Трудно быть богом», «Путь на Амальтею», «Стажёры», Возвращение (Полдень XXII век),

---

Цурэновское

[silent-gluk]

Отсюда: litsait.ru/stihi/tverdye-formy/sonet-curyena-ka...

Автор - Любовь Барсукова

Сонет Цурэна. Как лист увядший падает на душу
Любовь Барсукова

"Как лист увядший падает на душу",
осенняя роса, что на твоих висках,
сияет серебринкой белой в стужу ,
и грустная улыбка блуждает на губах.

Предзимье к нам крадётся кошкой,
но твои глаза мне излучают свет. Сверкают звёзды в небе за окошком
и хочется вдвоём встречать рассвет.

Нас ещё влекут мечты в осенний сад,
где на деревьях апельсиновый наряд,
он так красив еще в Убранстве своём.

И возраст осени может быть прекрасен.
Великое искусство- уметь быть молодым,
но ещё большее искусство-быть старым.

P.S. «Как лист увядший падает на душу
из стихотворного наследия Цурэна

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Статья Галиной

[silent-gluk]

Отсюда: www.nm1925.ru/Archive/Journal6_2018_8/Content/P...

ЧИТАТЕЛЬ КАК ПИСАТЕЛЬ, или Как расширяются литературные миры<

Этим летом с интервалом в неделю одно за другим произошли два культурных события, казалось бы, не связанных между собой. 21 июня 2018 года, в день летнего солнцестояния, равно удаленный от дней рождения Аркадия и Бориса Стругацких (по крайней мере такова легенда, но можете и сами проверить), состоялась ХХ церемония вручения «АБС-премии» — одной из самых весомых жанровых премий на постсоветском пространстве. В номинации «Художественная проза» премию получили Михаил Успенский (увы, не он сам, а его вдова) и Андрей Лазарчук за роман-трилогию «Весь этот джакч» (М., «Пятый Рим», 2016 — 2017), чьи события разворачиваются в мире «Обитаемого острова» Стругацких. А 27 — 29 июня в Католическом университете Львова прошла очередная международная конференция (convention) International Association for Humanities с заявленной темой «The Image of the Self» (образ себя, изображение себя, представление себя — или же самости, довольно многозначный термин).

Ну и, казалось бы, что тут общего?

На самом деле, раз уж я сопрягла тут эти два события, общее есть. Ну вот и давайте разбираться, что именно.

Вообще-то то, что самой яркой книгой года признан фанфик, симптом для нашей фантастики не слишком хороший, как ни крути. Хотя, помимо естественного вопроса: «А что, ничего более интересного за год не нашлось?» (видимо, не нашлось, номинационная комиссия и члены жюри — знающие и понимающие люди), наверное, имеет смысл задуматься собственно над самой значимостью такого акта.

Начнем с того, что сам факт присуждения премии за расширение и уточнение мира «Обитаемого острова» свидетельствует о том, что произведение, написанное в 1968 году, все еще актуально. Действительно, из советских и постсоветских авторов, кажется, только одни лишь Стругацкие удостоились такого количества фанфиков, удачных и неудачных экранизаций и проектов. Назову только ключевые.

История фанфиков по Стругацким — именно как история — началась с проекта «Время учеников» (три книги: 1996, 1998 и 2000, редактор-составитель А. Чертков, четвертая — 2009, редакторы-составители А. Чертков, Н. Романецкий и Ант. Скаландис). По крайней мере в первых двух сборниках авторы, словно в детской обиде на творцов лучшей в СССР утопии за отнятое светлое будущее, большей частью расправляются с любимым миром так и эдак. Например, в одном из лучших рассказов первого сборника — в «Змеином молоке» (Мих. Успенский)¹ наивный мальчик-солдат Гаг (именно изменение его мировоззрения под влиянием гуманных людей будущего интересует авторов) оказывается суперподготовленным шпионом Гиганды, заброшенным в мир Полдня. В рассказе Андрея Лазарчука «Все хорошо» вся утопия Полдня оказывается миражом, наведенным победившим восстанием мыслящих машин. В рассказе Вячеслава Рыбакова «Трудно стать богом» астроном Малянов из «За миллион лет до конца света…» в конце концов приходит к Богу… В самом, пожалуй, ярком тексте «Времени учеников-2» — горьком рассказе Василия Щепетнева «Позолоченная рыбка»² — подвиг покорителей Венеры в данных исторических условиях приводит к разработке в СССР нового супероружия и войне между социалистическим блоком и «капстранами» с полным истреблением последних, а сами герои-космонавты изолированы в спецсанатории.

В 2007 году запускается суперудачный проект S.T.A.L.K.E.R., созданный по одноименной компьютерной игре, которая в свою очередь «заимствовала некоторые идеи и названия из романа Стругацких „Пикник на обочине”»³.Первая ласточка проекта — роман «Зона поражения» (2007, Вас. Орехов) выходит тиражом 15, 1 тыс. экз. + допечатка в 25.2 тыс. экз. и переиздается год спустя. Всего серия насчитывает около 250 названий и выходит вплоть до нынешнего 2018 года, перекочевав из «ЭКСМО» в «АСТ», хотя тиражи резко падают (до 2 тыс. экз. в 2018 году).

Проект «Обитаемый остров» оказался не столь удачен. Открытый в «АСТ; Астрель» романом В. Свержина «Война ротмистра Тоота» (2011 год, тираж 20 тыс. экз.), он шесть лет спустя окончил свою судьбу в «Пятом Риме» трилогией «Весь этот джакч» — третья книга ее, «Стеклянный меч», после некоторых перипетий вышла скромным тиражом в 3 тыс. экз. (впрочем, кажется, с опцией «print-on-demand». Хотя именно эту трилогию (плюс еще две-три книжки) можно назвать удачей проекта (о той же «Война ротмистра Тоота» обозреватель на «Фантлабе» пишет: «…без особых изысков боевичок на одно прочтение. Даже не крепенький, а гораздо ближе к среднему»⁴). В общем и в целом, этот проект, свернутый к настоящему времени, не насчитывает и 20 книг, хотя, если вдуматься, и эта цифра не маленькая⁵.

Действие трилогии «Весь этот джакч» происходит, как мы уже говорили, на планете Саракш, в Верхнем Бештоуне — крохотном городке на границе с враждебной, отколовшейся от страны Отцов Пандеей (был еще и Нижний Бештоун, но он уничтожен атомным взрывом). Кроме соляных копий да пограничного кордона здесь ничего такого нет — и именно в силу этого (нечего терять) обитатели Верхнего Бештоуна независимы и свободомыслящи. Даже взрослые, но особенно, конечно, дети и подростки. Ход, придуманный соавторами, можно счесть оммажем «Главному Полдню» Александра Мирера — лет до четырнадцати дети Страны Отцов не подвержены действию излучения, препятствующего критическому восприятию действительности. Ход, в общем, понятный. От природы нечувствительные к излучению «выродки», потенциальные смутьяны, мучаются во время лучевых ударов от страшной головной боли, и, конечно, это избавляет читателя от вопроса, как быть в таком случае с детьми, особенно младенцами? Они что, тоже страшно мучаются — или заходятся в пароксизмах преданности режиму? У Стругацких вскользь говорится, что выродков, мол, еще недавно убивали в колыбелях, но как-то оно, если развивать эту тему, получается уж очень макаберно; вариант, предложенный соавторами, логичней и человечней (да простят меня поклонники канона). Подростки здесь, таким образом, оказываются самой адекватной, самой критично настроенной и самой инициативной частью населения; в «Соли Саракша» они пускаются в рискованные коммерческие предприятия по добыче деликатесных озерных грибов, попутно срывают диверсию Островного Архипелага и спасают земного разведчика, которым оказывается Поль Гнедых из «Полдня…», впрочем, потерявший память вследствие сложной цепи событий. Вообще из всех трех книг именно «Соль Саракша» самая живая, трогательная и симпатичная, по крайней мере с моей точки зрения. И конечно, здесь полно, как бывает у Успенского, pardon my French, постмодернистских приколов — скажем, доктора-маньяка и вивисектора зовут Морс Моор, а горбатого слугу его — господин Айго.

Не знаю точно, какой вклад Мих. Успенского во вторую и тем более в третью книгу, могу только гадать (скорее всего, минимален, судя по разительно отличающейся стилистике и подходу). Действие «Любви и свободы» (вторая книга) разворачивается пятнадцать лет спустя «Соли Саракша» аккурат во время сеанса «черного излучения», которое врубил Максим при атаке на Центр; его действие приводит к почти полному истреблению населения одного отдельно взятого городка Верхний Бештоун, а также к смуте и беззаконию (надо полагать, и по всей Стране Отцов — вот к чему привели безответственные действия террориста Мака Сима)… Подростковый шпионский детектив времен холодной войны, где отец с сыном разговаривает примерно так: «Ладно, сын, давай по простому. Есть подозрение, что пандейцы захотят в ближайшее время прощупать нас за мягкое. Возможно, на этом участке границы…»⁶ (стилизация настолько удачная, что доверчивый читатель вполне может принять ее за стиль), оборачивается подростковым же боевиком, приправленным психоделикой в духе раннего Лазарчука. Малолетние герои проявляют незаурядную выдержку, хладнокровие и боевые навыки, а симпатичные и полюбившиеся персонажи имеют обыкновение по ходу сюжета умирать в духе Джорджа нашего Мартина (как в жизни). Не обошлось и без некоторой мистики — оказывается, сердечники в башнях ПБЗ, генерирующие пресловутое излучение, не производили в Стране Отцов (вообще-то, по Стругацким, это была секретная тамошняя технология), а добывали как некие артефакты в зонах ОО — Области Отклонений (у фэнов, кстати, принято для краткости шифровать произведения Стругацких со сложностоставными названиями первыми буквами, так что ОО — еще и собственно «Обитаемый Остров» близ загадочной страны Зартак. И, конечно, не обошлось без чудом найденного наследника Императорской династии (впрочем, он еще в первой части отыскался)…

Как ни странно, но простая история про то, как веселая компания подростков, руководимая практичной Нолу-Рыбой, добывая озерные грибы, походя наткнулась на странного человека в странном комбинезоне, что привело к некоторому концептуальному перевороту, вполне самодостаточна и, честно говоря, пошла у меня лучше, нежели калейдоскопические боевые приключения Лимона, Пороха, Костыля и прочих, несмотря на фирменные лазарчуковские метки… Быть может, проблема здесь в аудитории; старые фэны уловят в первой книге дух Стругацких, с удовольствием считывая множество зашифрованных намеков, приколов и наслаждаясь фразочками; тогда как вторая слишком жестка для старых фэнов, а подростковую аудиторию по ряду причин вряд ли может увлечь (маркировка +16 не последняя из них).

В чем-то «Любовь и свобода» перекликается с нечаянным посылом
«Времени учеников» — на самом деле
все было не так, а гораздо хуже. Вот
чем обернулась ваша попытка освободить
одурманенный народ — трупами (в том
числе стариков, детей и котиков) в домах
Верхнего Бештоуна, так счастливо
уцелевшего четверть века назад в
глобальной войне… Любая революция,
любой переворот, совершенный даже с
самыми благими целями, несет с собой
хаос и беззаконие, говорит нам «Любовь
и свобода». Вроде оно и так (если забыть,
что Центр, способный генерировать
депрессивное Черное Излучение, взлелеяло
и курировало то самое государство).
Проблема, однако, в том, что Огненосные
Творцы (или Неизвестные Отцы, в зависимости
от того, какой канон вы предпочитаете)
преступники не только потому, что они
— хунта или мафия, захватившая власть,
но еще и потому, что посредством
эффективной промывки мозгов лишили
жителей целой страны свободы воли,
превратив их в марионеток. Свобода воли
— по Стругацким (и тут они совпадают с
христианскими теологами) — самое ценное
из всего, чем человек обладает. В «Любви
и свободе» гражданский восторг и
просветление проявляют себя душевным
исполнением гимна при подъеме
государственного флага и гипертрофированным
патриотизмом (дело хорошее, нет?), а
Черное Излучение — тайное оружие
Творцов-Отцов, призванное вызывать у
врага депрессию (и, возможно, приберегаемое
на случай совсем уж серьезных гражданских
волнений), конечно, впрямь чудовищно,
но виноват во всем случившемся, в безумии
и гибели невинных людей врубивший его
на полную мощность во время удавшегося
налета на Центр террорист Максим, разве
нет?

На стертом от многократного
употребления пергаменте, поверх едва
проступающего текста мы, используя
отдельные уцелевшие слова и фразы, пишем
новый текст, и он совсем другой…

Тут обратимся к статье Линор
Горалик «Как размножаются Малфои»
(«Новый мир», 2003, № 12): «В целом подходы
к канону, так или иначе используемые
авторами фэнфика, более или менее четко
распределяются по трем категориям:
детализация, заполнение пробелов и
альтернативное развитие». В принципе,
хороший фанфик (раньше, да, говорили —
фэнфик) не столько относится к одной из
этих категорий, сколько стоит на всех
трех китах. Детализация и заполнение
пробелов, однако, часто приводят к очень
странным результатам. А собственно —
к тому же альтернативному развитию.
Дело в том, что в каноне всегда имеются
скрытые противоречия. Пример не из
Стругацких — Гарри Поттер, которому
Сириус Блэк оставил специальное волшебное
зеркало для прямой связи, ну, типа
магического мобильного телефона, на
протяжении всей книги изыскивает
странные возможности связаться со
старшим другом и советчиком, но про
зеркало и не вспоминает, только после
гибели Сириуса вытаскивает его, чтобы
связаться с умершим, без всякого
результата, понятное дело… Почему вдруг
вполне адекватный, не считая магического
дара, подросток стал страдать такой
идиотической забывчивостью, совершенно
не ясно. Почему ответственная Гермиона
вовсю пользуется устройством, позволяющим
отматывать время назад, чтобы везде
успевать, попутно корректируя реальность
на одном-единственном ее участке (вместе
с друзьями спасает грифона), но никто
из волшебников не пробует, скажем,
посредством этого устройства устранить
Вольдеморта? Попытка разобраться с
этими противоречиями, равно как и попытка
прописать лакуны, при помощи которых
хитрый автор замыливает несостыковки,
может привести к тому, что фанфикер
вступает в полемику с автором канона:
не так все было.

Касательно «Обитаемого острова»
тоже кое-какие вопросы возникают —
например, техника считывания, записи и
просмотра воспоминаний (ментоскопия)
существует, устройства, генерирующие
излучение, понижающее у населения
критическое восприятие действительности,
существуют (Геббельс прекрасно справлялся
с этим при помощи газет и радио, а уж
телевидение-то вообще оказалось
безотказно эффективным инструментом),
а в остальном технологии на уровне, ну,
сороковых-пятидесятых (ядерную бомбу
уже изобрели и пустили в ход). С чего бы
такое неравномерное развитие? Чего
помимо подчинения добиваются
Огненосные Творцы (Неизвестные Отцы),
сами являющие собой тот еще клубок
противоречий и сложных альянсов? Зачем
на самом деле (вот оно и появилось,
это проклятое на самом деле по
отношению к выдуманному миру) транслируют
по ТВ бред разных психов? Ну и так далее…
Да, Стругацким идея «зомбирующего»
излучения нужна была как метафора
промывки мозгов, идея «выродков» как
метафора инакомыслия… Ну а если принять
этот мир всерьез и предположить, что
это не метафора? Ну и по мелочам… С чего
Максим Каммерер, необученный сопляк,
летел на закрытую планету, даже не
потрудившись собрать о ней какие-то
сведения? Его что, в Гугле забанили? Для
человека будущего поведение на редкость
легкомысленное (недаром в кинематографическом
варианте он еще попутно тырит дедовы
часы). С чего бы он, осведомленный о
«серьезных дядьках из Комитета
Галактической Безопасности», ни разу
не предположил, что они тут уже работают
и на планете может сидеть земной резидент?

«Стеклянный меч», чье действие
разворачивается уже после путча, как
раз задался целью прояснить ряд этих
вопросов, но, как это бывает, все еще
больше запутал, поскольку сущности
здесь умножаются с калейдоскопической
быстротой — в Стране Отцов переворот
за переворотом, путч за путчем, лагеря
и расстрелы, ну и, конечно, загадочные
зоны ОО (убери их привязку к собственно
«ОО» — то есть к «Обираемому острову»,
действие вполне могло бы разворачиваться
в сеттинге S.T.A.L.K.E.R.) со всякими чудесами
и мягкой связанностью, не менее
загадочный стеклянный меч (еще один
генератор излучения, на сей раз
ксеноморфного происхождения),
микроскопический паразит, который,
оказывается и вызывает специфическую
реакцию на излучение башен (выродки не
потому нечувствительны к излучению,
что умственно независимей других, они
просто поражены не тем паразитом, вот
вам, вот вам&hellip, подпространственные
тоннели в другие миры, из которых лезут
чудовища, Абалкин-резидент, все во всех
стреляют и Рыба все время всех оперирует…

По крайней мере все хорошо
кончилось. Ну, относительно.

Я не большой поклонник
питерского «турбореализма» (явления,
безусловно, яркого и заслуживающего
своего исследователя), и мне, как я уже
сказала, первая книга нравится больше
двух других. Однако вторая и третья
вызывают здоровое раздражение и желание
спорить (не так все было, ну вот
Странник обещал выписать с Земли
специалистов и, конечно же, не пустит
на самотек внутриполитическую обстановку,
и добрая Земля не допустит, и недаром
он растил у себя в заказнике новых
людей). Еретик всегда вызывает более
непосредственную реакцию, чем правоверный
адепт. Кстати, все три книги (поначалу,
до выхода третьей — две) удостоились
от читателей «Фантлаба» отзывов в общем
и целом доброжелательных. Один —
ismagil’а — развернутый и внятный,
сводится к тому, что да, все правильно
и вопросы подняты актуальные, и Успенский
молодец, и Лазарчук не подкачал, но зачем
играть на чужом поле? Любовь и свобода
плохо совместимы с неволей⁷.

«Зачем?» — всегда
вопрос сложный. Не секрет, что проект
«Обитаемый остров» запускался под выход
одноименного фильма, не ставшего, скажем
так, культовым (в отличие от снятого
Тарковским по тем же Стругацким
«Сталкера». Однако такие проекты обычно
склонны съеживаться к концу, в том числе
и гонорарная составляющая — и спасибо
издательству «Пятый Рим» за то, что оно
рискнуло подхватить упавшее знамя.
Иными словами, уж в чем-чем, а в меркантилизме
наших соавторов упрекнуть нельзя.
Значит, что-то еще заставило современных
классиков жанра (я не шучу) обратиться
к этой теме⁸.

Иногда сказать о
своем, отталкиваясь от чужого текста,
удобней и легче. И, что называется,
эргономичней. В конце концов, все мы
живем в культурном поле и оно стало
такой же частью нашей реальности, как
и сама реальность.

Ну и вообще. Если мы с такой
горячностью обсуждаем, дополняем и
корректируем повесть — не роман, повесть!
— написанную аккурат полвека назад, и
награждаем лучшей жанровой премией
работу «по мотивам»⁹,
это что-нибудь да значит. И говорит это
не столько о Стругацких, сколько о нас,
уточняющих, продолжающих выяснять
отношения с любимыми текстами спустя
полвека, утверждающих «не так все
было»...

Хотя, конечно, и о Стругацких.





*





Всего число произведений,
созданных на основе самых разных текстов
Стругацких — от «Шести спичек» и «Страны
Багровых туч» до «Пикника на обочине»,
согласно «Фантлабу» (и это не считая
проекта S.T.A.L.K.E.R.) едва-едва не дотягивает
до полутора сотен¹⁰.
Но какие-то их тексты показались явно
предпочтительней для интерпретаторов.
Это цикл «Мир Полдня», повести «Трудно
быть богом», «Обитаемый остров» и «Пикник
на обочине» (Стругацкие предпочитали
именовать свои небольшие романы
повестями). Тут, наверное, имеет смысл
разобраться, почему.

Для этого вновь вернемся к статье
Линор Горалик. Цитирую:

«Предлагаемые исходные миры —
в жаргоне фэнфикеров именуемые „каноном”
— великолепно растяжимы; всегда можно
создать еще одно странное дело для
Скалли и Малдера, организовать еще один
слет демонов в Саннидейл или отправить
Оби Вана в путешествие на новую, еще не
изведанную планету. Словом, пространство
для интерпретаций оказывается достаточным,
чтобы всякий заинтересованный сумел
найти в нем свою нишу <...>. Другое
удобное качество, позволяющее фэнфикерам
со вкусом разрабатывать тот или иной
канон, — обилие персонажей, как
центральных, так и второстепенных. <...>
Третьим фактором, способным превратить
тот или иной канон в площадку для фэнфика,
является наличие недоговоренностей в
сюжете, в мифологии „вселенной” или в
отношениях героев. <...> И, конечно, не
последнюю роль в создании фэнфика по
тому или иному канону играет „серийность”
поступления информации».


Излюбленные фанфикерами миры
братьев Стругацких так или иначе отвечают
всем этим требованиям.


Они серийны. Одни в полном смысле
этого слова, как сложный, разветвленный,
с обилием пересекающихся персонажей,
противоречивый и тем открытый к
продолжению, прописыванию и уточнению
мир Полдня, к которому примыкают — опять
же — противоречивым и сложным образом
«Трудно быть богом» и «Обитаемый остров».
Другие в очень своеобразном, сжатом,
свернутом виде — как повесть «Пикник
на обочине», составленная из трех, дающих
разные ракурсы и временную развертку
фрагментов. Они, можно сказать, битком
набиты персонажами, многие из которых
достаточно ярки, чтобы выделить их
приключения в самостоятельное
повествование. И, наконец, в них
полным-полно недоговоренностей, что,
пожалуй, возведено в некий художественный
принцип: в частности, известнейшая фишка
Стругацких — открытые концы —
предполагает, что найдется кто-то, кто,
чтобы узнать — а чем же все на самом
деле закончилось, просто сядет да и
напишет соответствующий фанфик.

«Обитаемый остров», что изначально
задумывался, по признанию самих братьев,
как проходной текст, подростковое
приключенческое гонево, неожиданно
попавший сразу в несколько болевых
точек и давно ставший культовым, несет
на себе все эти чаемые фанфикирами
признаки. Он сериен, поскольку боком
принадлежит к миру Полдня, а значит,
позволяет расширять ограниченное
пространство за счет привлечения
персонажей из других текстов (в «…Джакче»
это Абалкин и Поль Гнедых). Он и сам
обилен персонажами, иногда упомянутыми
мельком, возникающими и тут же пропадающими.
Так, в «Соли Саракша» мельком появляется
в качестве действующего лица мельком
же упомянутый в «Обитаемом острове»,
но все еще живой ротмистр Пудураш;
чей бюст, увенчанный букетом бессмертника,
красовался на каждом плацу, а голова,
ссохшаяся, с желтой, мертвой кожей,
находилась на борту той самой разбитой
белой субмарины, на которую попали
Максим с Гаем. Это, как и появление в
качестве действующего лица юной Рыбы,
оказавшейся весьма симпатичной, умной
и предприимчивой особой, маркирует
«Соль Саракша», как предшествующую
«Обитаемому острову». (Добавлю, что
авторы предоставили Рыбе возможность
уцелеть в бойне, устроенной Максимом в
Центре, поскольку она, благодаря
экспериментам уже упомянутого «безумного
доктора», кажется, стала почти неуязвимой.)

Но главное здесь — то самое
наличие недоговоренностей.


И дело не только в том, что мы не
знаем, как, скажем, отражал Максим атаки
белых субмарин или поднимал вместе с
Рудольфом Сикорски разрушенную экономику
Страны Отцов, и кто такой Колдун, и кто
там за Голубой Змеей высвистывал спящих
детей и ввергал в летаргический сон
Голованов, и вообще как там дальше было
с Голованами…

Стругацкие пошли по, кажется, не
имеющему аналогов, совершенно уникальному
пути (возможно, интеллектуалы сразу
вспомнят Борхеса и Набокова, но по ним,
скажем так, редко пишут фанфики). Они
создали для мира Полдня его, мира Полдня,
литературу.


И тут вернемся к другому конвенту.
А именно к конвенту International Association for
Humanities во Львове, на котором филолог
Михаил Павловец прочел доклад под
названием «Список заглавий как поэтический
текст». В качестве материала послужили
«Алфавитный указатель поэзии» Льва
Рубинштейна (1980) и «Четыре книги» Аркадия
Штыпеля (2002). Оба текста представляют
собой перечень первых строчек ненаписанных
стихов — у Рубинштейна, как видно из
заголовка, этот перечень представляет
собой алфавитный указатель несуществующего
свода текстов некоего поэта… Возможно,
собрания сочинений, но, возможно, и шире
— поскольку текст озаглавлен как
алфавитный указатель поэзии. Ну,
или того ее сегмента, что опирается на
классическую почтенную традицию и, за
исключением двух-трех ярких вспышек-высверков
(«Бешенство, что ли? Ошейник в крови…»
и скрытых внутри текста (перечня)
формальных приемов, предполагает в
качестве гипотетического автора некоего
поэта добротного, традиционного, но не
слишком выдающегося. У Штыпеля —
оглавления ненаписанных (несуществующих)
книг, тоже составленные из оборванных
первых строчек стихотворений, впрочем,
несущих явный индивидуальный отпечаток.
В обоих случаях, как следует из доклада,
мы имеем дело с некоторой предложенной
нам возможностью самостоятельно
достроить тексты, опираясь на предложенные
поэтические системы. То есть, с одной
стороны, у нас есть некий явно целостный
текст, с другой — возникающее вокруг
него облако текстов, обладающее
бесконечной способностью к расширению
при одном-единственном условии — наличии
читателя, который готов это действие
предпринять¹¹.
В таком случае, понятно, мы будем иметь
дело с бесконечным количеством
интерпретаций при отсутствии
одной-единственной бесспорной, то есть
некоторым количеством копий без
оригинала, ни одна из которых не
оказывается правомерней другой¹².
Эта коллизия как нельзя лучше объясняет
механизм появления фанфиков, недаром,
уже после секции, в продолжение обсуждения,
культуролог и поэт Илья Кукулин, любитель
и знаток фантастики, вдруг сказал: а вот
у Стругацких ведь тоже есть незавершенные
тексты, представленные первыми строчками.
Вот, скажем, в «Обитаемом острове»
уголовный романс «Я мальчик лихой, меня
знает Окраина...» или «Я жив, он мертв —
о чем нам говорить?» специально
придуманного для этого поэта Верблибена...
Да, говорю я, а еще есть Цурэн в «Трудно
быть богом», написавший знаменитый
прощальный сонет «Как лист увядший
падает на душу…», и в фэндоме даже
устраивались конкурсы на лучшую версию
этого сонета¹³.

Стругацкие, начавшие с приписываемых
Юрковскому и, видимо, авторства Бориса
Стругацкого стихов («Ты слышишь печальный
напев кабестана…», приведенных в
«Стране багровых туч» полностью, и
впоследствии ехидно заметившие в
«Понедельнике…», что стихи, цитируемые
в фантастических произведениях, бывают
только двух видов — либо известные,
либо плохие (сам Юрковский после, уже в
другой книге цикла отзовется о своих
стихах как о плохих), пришли к
блестящему, безотказно работающему
приему. Они пригласили своих читателей
к сотворчеству, оставив им простор для
воображения. Гаг в «Парне из преисподней»
поет «Марш бойцовых котов», из которого
мы знаем только две строчки: «Багровым
заревом затянут горизонт» и «Бойцовый
кот нигде не пропадет…» — существует
несколько вариантов этой песни¹⁴
с множеством просмотров на ю-тьюбе.


Для мира Полдня Стругацкие
придумали некоторое количество прозы,
ограничившись названиями или фамилиями
авторов. В одном случае это новинки,
прибывшие в колхоз «Волга-Единорог»
(что характерно, никакой не «Путь
Ильича», — Миронов, «Железная башня»,
«Чистый как снег» — всего восемьдесят
шесть названий в каталоге, присланном
для желающих «выписать книгу» (такие
каталоги на самом деле присылали
советской элите, к зависти и восхищению
остальных). В другом — «в обеспечение
личных потребностей» на бесплатном
лотке «Страны Дураков» книги существующие
лежат вперемешку с книгами никогда не
существовавшими. «Был Строгов с такими
иллюстрациями, о которых я никогда и не
слыхал. Была „Перемена мечты” с
предисловием Сарагона. Был трехтомник
Вальтера Минца с перепиской. Был почти
весь Фолкнер, „Новая политика” Вебера,
„Полюса Благолепия” Игнатовой,
„Неизданный Сянь Ши-куй”, „История
фашизма” в издании „Память человечества”.
Были свежие журналы и альманахи, были
карманные Лувр, Эрмитаж, Ватикан. Все
было. <…> Я схватил Минца, зажал два
тома под мышкой и раскрыл третий. Никогда
в жизни не видел полного Минца. Там были
даже письма из эмиграции...»¹⁵
Упоминание достоверно существующих
авторов (чуть позже это будут Щедрин и
Сервантес) как бы легитимизирует авторов
несуществующих — воображаю, с каким
удовольствием описывали Стругацкие
все это в равном случае недоступное
изобилие.

Строгов появляется и в «Стажерах».
Похоже, это ключевой писатель будущего
— Грэма Грина и Строгова любят планетологи
Горчаков и Садовский (глава «Кольцо-1.
Баллада об одноногом пришельце», мы
уже знаем, что зовут его Дмитрий (не
Михаил!), а героя его — Токмаков и что
он, великий, стоит в ряду великих
(«Настанет, конечно, время, когда он
будет потрясен, увидев князя Андрея
живого среди живых, когда он задохнется
от ужаса и жалости, поняв до конца Сомса,
когда он ощутит великую гордость,
разглядев ослепительное солнце, что
горит в невообразимо сложной душе
строговского Токмакова…»¹⁶).
Полагаю (чисто спекулятивное рассуждение,
конечно, но нам, любителям фанфиков,
можно), Строгов с его Токмаковым —
подаренная авторами советской прозе
удачная попытка нарисовать героя нового
времени, новой формации… Если убедительного
положительного героя литература
соцреализма так и не смогла предложить,
давайте его изобразим хотя бы имплицитно.
Иными словами, мы имеем здесь не только
загадочного Минца, видимо, европейского
мыслителя с трудной судьбой и письмами
из эмиграции, но и успешного советского
писателя, наконец-то сумевшего создать
то, что никак не удавалось его
предшественникам, — убедительный образ
«нового человека». И когда Жилин в финале
«Хищных вещей века» цитирует роскошный
отрывок про чернорабочих драконов, мы,
одурманенные фамилией Строгова (она и
тут встречается, абзацем выше), как бы
автоматом приписываем отрывок ему.
Однако вот ироничный авторский кунштюк
— Жилин-то цитирует не Строгова. Он
цитирует «Дорогу на океан» Леонида
Леонова. Впрочем, тут же возникает вторая
цитата — уже из несуществующего
Ичиндаглы, не менее великолепная («Каждый
раз <…>, когда солнце занимает на
небе математически точно определенное
положение, на востоке расцветает мираж
странного города с белыми башнями,
которого никто еще не видел наяву…»¹⁷.
Группа «Людены», занимающаяся исследованием
творчества Стругацких, приводит целый
список таких «псевдоквазий»¹⁸,
однако именно перемешивание вымышленных
имен авторов и названий произведений
с реальными и настоящих цитат с
вымышленными создает ощущение подлинности.

Показательно, что открытых к
со-творчеству поэтических строчек и
оборванных цитат больше именно в тех
произведениях, которые породили больше
всего фанфиков.


Хороший фанфик, кстати, втягивает
читателя в ту же игру. В «…Джакче»
(джакч, кстати, — это слэнговое «дерьмо»
на языке Страны Отцов, по версии авторов
фанфика) это, повторюсь, обилие игровых
культурных отсылок. Сны, которые снятся
героям, отсылают к другим произведениям
Стругацких (в частности, «Гадким лебедям»,
они же «Время дождя», или к «Далекой
Радуге» или эпизодам из канона —
собственно «Обитаемого Острова» (драка
Максима со Странником), упоминаются
подростковые романы «Алые от крови
паруса», «Сыновья ротмистра Нану» и
«Остров Отложенной Смерти», про
вивисектора доктора Моора и его горбатого
слугу Айго, по слухам, сшитого из
фрагментов тел мертвецов, я уже говорила.
К тому же герои «Соли Саракша» рисуют
довольно убедительные комиксы про
сумасшедшего профессора-маньяка и
участкового комиссара Пала Петру, а
герои-подростки из «Любви и свободы»
поют песню про туман и смотрят фильм
«Собиратели брызг», где действие
происходит в аналоге Зоны. Охотник,
пришедший за Полем Гнедых, возможно,
соплеменник-мститель того, что убит им
на планете Крукса (тут, впрочем, что-то
не срастается с каноном — обоими его
вариантами, ну ладно), а белая собака с
черными кругами вокруг глаз пришла из
«Посмотри в глаза чудовищ». Верблибена
тут тоже обильно цитируют — к тому же
наделяют его положенной классику
биографией: оказывается, он на границе
в ссылке служил, где написал драму «Узник
черной ямы».

Литература создает мир? Ну и кто
будет спорить? Во всяком случае, не я.

1
Премия Интерпресскона, 1997.

2
Рассказ удостоен личной премии Бориса
Стругацкого «Бронзовая улитка».

3
<fantlab.ru/work55252>.

4
<fantlab.ru/blogarticle13263>.

5
Добавлю еще не вошедшую в проект, но
вошедшую в антологию «Мир Стругацких.
Рассвет и полдень» (2017) повесть Елены
Клещенко «Я ничего не могу сделать»,
убедительно стругацкую и по стилистике,
и по посылу, и по достоверности условного
мира.

6
Лазарчук А., Успенский М. Любовь и
свобода. Из цикла «Весь этот джакч».
М., «Пятый Рим», 2016, стр. 14.

7
<fantlab.ru/work470204>.

8
И Андрей Лазарчук, и Михаил Успенский
(реже) участвовали в проектах shared worlds
помимо «…Джакча», но побуждающие
причины, полагаю, тут могут в каждом
отдельном случае быть разными…

9
«Весь этот джакч» еще и Лучшая книга
года по версии «Фантлаба» (2014), а также
лауреат премии Интерпресскона (2018) в
номинации «Крупная форма».

10
<fantlab.ru/work515279>.

11
На ту же тему см. рецензию Артема
Скворцова «Бесконечность фрагмента»
на новую книгу Олега Чухонцева в этом
номере журнала.

12
Конечно, бывают исключения и предложенный
фрагмент реконструируется до полного
и однозначного целого, как, скажем,
«казус Солоухина», который, как следует
из его заметок, восстановил по памяти,
вернее, заново написал, опираясь на
первую и последнюю строчку, восьмистишие
Ивана Тхоржевского «Легкой жизни я
просил у Бога…» — с минимальными
отклонениями от оригинала. Но здесь
двух опорных — начальной и заключительной
строк хватает, чтобы обеспечить жесткую
заданность содержания.

13
Например, здесь: <rusf.ru/abs/konkurs/k_son03.htm>
(при этом показательно, что раз за разом
авторы предлагают сразу несколько
версий сонета в развитие темы).

14
Два из них представлены здесь
<rusf.ru/abs/xumor/xumor12.htm>.

15
Стругацкий А., Стругацкий Б. Хищные вещи
века. — В кн.: Стругац- кий А., Стругацкий
Б. Жук в муравейнике. Кишинев, «Лумина»,
1983, стр. 499 — 500.

16
Стругацкий А., Стругацкий Б. Две повести.
М., «Молодая гвардия», 1968, стр. 203 — 204.

17
Стругацкий А., Стругацкий Б. Хищные вещи
века, стр. 583 — 584.

18
<rusf.ru/abs/ludeni/psevdo.htm>.

@темы: Понедельник начинается в субботу, «Пикник на обочине», «Страна багровых туч», Парень из преисподней, Вторичное творчество, Шесть спичек, Время дождя, «Дьявол среди людей», «Гадкие лебеди», «Трудно быть богом», «Обитаемый остров», Время учеников, «Стажёры», Ссылки

---

Воскресенье

[silent-gluk]

Сегодня - издание чешское.



Это суперобложка.






Обложка.




Авантитул.




Контртитул и титульный лист.




Оборот титульного листа.




Страница 7, шмуцтитул первой истории.




Страница 95, шмуцтитул второй истории.




Страница 197, шмуцтитул третьей истории.




Страница 291, кусочек послесловия.




Выходные данные.


Итак, с нами:

Strugacki A. Pondeli zacina v sobotu / Strugacki A., Strugacki B.; Prel.Ja.Piskacek; Ill. Z. Netopila, O. Pošmurný. - Praha: Lidova Knihovna, 1984. - 296 s. - 41.500 vyt. - Чешск.яз. - Загл.ориг.: Понедельник начинается в субботу.

Содерж.:
Pondeli zacina v sobotu / Strugacki A., Strugacki B. S.5-290.
Pozn. prekl. / Ja.Piskacek. S.291-294.

Утверждается, что за основу взято издание 1979 года. Возможно.

НИИЧАВО - VUCAKO. Изнакурнож - Chanakuno (Chaloupka na kuri noze). Эпизод про КОТ ("Комитет Оборонной Техники" и т.д.) отсутствует. Зато есть размышления о ЧАВО (CAKO - Casove Automatizace Kruhove Ohrany, Ciselnych Asociaci Kvantovych Operaci). Вий из Хрона стал Chrom'ом. Умклайдет - umkleidet. Забавно, что Бен-Бецалель в одном месте не транскрибируется, а переводится: syn Bezalelov. Вынутый след - stopa rekonstruovana. Некоторые фамилии переведены: Gustavillo (Выбегалло; кстати, французская его речь передается транскрипцией: kel situasjon, le fam и т.д.), Fistronenko (Г.Проницательный), Snazilcov (Б.Питомник), Nezmar-Trdlickij (Неунывай-Дубино), Pupkov-Zadeka (Пупков-Задний), Mohulijan (Смогулия), Sabaot (Саваоф - Баалович, Один который), Simlovic (Чинушин), Tvrdolebskij (Твердолобов) - причем _уверена_ я в осмысленности перевода только трех последних, насчет остальных можно спорить...

А "коленками назад" стало "vsecko jedno mu je".

Послесловие переводчика объясняет некоторые имена - что такое Лукоморье и Соловец, откуда происходят Наина Киевна Горыныч (и Змей Горыныч заодно), Хома Брут, Вий,Кощей, Китеж.

@темы: Картинки,, Переводы, Понедельник начинается в субботу, Библиофильское, Библиография, Книги

---

Тьмускорпионь

[silent-gluk]

Говорят, что в новой книге Пелевина "Тайные виды на гору Фудзи" есть любопытные цитаты...

"– Маленькая улитка! Медленно-медленно взбирайся по Фудзияме! Таков примерный перевод этих строк. Это одно из самых известных японских хайку в истории. Его написал великий Кобаяси Исса, один из четырех главных мастеров этой формы. Стих этот многократно переводился и цитировался – его упоминает Сэлинджер в повести «Фрэнни и Зуи», а братья Стругацкие даже взяли из него название своей повести «Улитка на склоне»."

"Когда-то в детстве я читал книгу Стругацких «Хищные вещи века» – там был описан абсолютный наркотик, особое излучение, которое мог производить любой радиоприемник, если заменить в нем одну-единственную деталь.
Кайф следовало ловить в специально подготовленной ванне – и он по сюжету был так крут, что героя, разок трипанувшего на этом аппарате, терзали сомнения: как он будет жить дальше, если на свете есть вот такое? Как будет совершенствовать бесклассовое коммунистическое общество?
Некоторые вопросы история снимает без всяких усилий. Я вот, например, свой палубный коммунизм уже построил, и вполне себе знал, как его совершенствовать дальше под сенью такого запредельного кайфа. Так же точно, как раньше – только бухло и кокаин отдать трудящимся. Но у героя Стругацких (а его ведь не брали даже во вторую джану) возник, кажется, еще один вопрос – если на свете бывает вот такое, зачем тогда все остальное, что делают люди?
И вот на этот второй вопрос ответа у меня не было."

Спасибо за информацию юзеру razrub с Фантлаба.

@темы: Улитка на склоне, Тьмускорпионь, «Хищные вещи века»

---

Кстати, если кто не знает

[silent-gluk]

Есть такой КЛФ - "Притяжение" (который проводит конвент Донкон). Он вручает одноименную премию - "Притяжение". Так вот, приз выполняется "в виде инженерно правильных семигранных гаек.

Первые гайки наш клуб изготовил и вручил в 1982 году Аркадию и Борису Стругацким."

( www.fantlab.ru/blogarticle56838 )

Кстати же, в "мемориальной номинации" приз в этом году достался книге П.Полякова "Стругацкие. Взгляд со стороны. Эволюция произведений при переиздании" (Омск, частный издатель Дмитрий Сорокин, 2018).

@темы: Реалии, Премии, Ссылки

---

А вот интересно...

[silent-gluk]

Как вы полагаете: Рэдрик Шухарт знал, _кто_ на самом деле Нунан, или нет? Скажем, на момент третьей части. А на момент четвертой?..

@темы: «Пикник на обочине», Вопросы

---

Еще цурэновское

[silent-gluk]

Как лист увядший падает на душу
Печаль моя. Разлучница-вода
Горчит и льет, зашторивая сушу,
И плещет тяжким словом: «Навсегда!»

Твой сын и раб, клянусь - и не нарушу:
Моя любовь сильнее, чем беда!
Да сохранит высокая звезда
Мне путь домой сквозь грозовую тушу!

Бессилье плачей, вьюги трупной гари
Не вечны, нет! И в сердце серой твари
Возмездие направит арбалет!

Так в поздний вечер сумерки густеют,
А дальним облакам уже милее
Рассвет.

Автор: Александр
Чесноков О'Санчес


Отсюда: ruspioner.ru/profile/blogpost/9262/view/30984/

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

14 том

[silent-gluk]

В славном издательстве "Млечный путь" (Иерусалим) вышел уже 14 том Полного собрания сочинений Стругацких.

Это второй (из двух) том, посвященный 1968 году. Он включает в себя первый книжный (из "Библиотеки приключений и научной фантастики") вариант "Обитаемого острова", а также анализ редакций и вариантов этой повести. Публикуется переписка и дневники писателей. Том завершает справочный раздел - комментарии, примечания, указатели.

448 страниц, 18 долларов без учета пересылки.

Купить можно здесь - litgraf.com/shop.html?shop=1 - а там видно.

@темы: Дневники, Записные книжки, Письма, Собрание сочинений, Письма и дневники, «Обитаемый остров», Полное собрание сочинений, Книги, Ссылки

---

Цурэновское

[silent-gluk]

Автор - k8k

Тихое: Прощай.
"Как лист увядший падает на душу"
Моя печаль прощальных наших встреч.
Увы... Уж рок затеплил пламя свеч,
Последний сердца робкий звук подслушав.

Мир бредил от отчаянья удушья
И отбывал в начало всех предтеч.
Как будто бы желал с собой завлечь
Всё мирозданье...Связь времён нарушив.

А я стоял беспомощный... разбитый.
И с жаром твои руки целовал.
А где-то рядом Ты был... и внимал.
Вершил свой промысел из терний свитый.

И уводил тебя в небесный рай
Под слёзы боли... Тихое: прощай.

Отсюда: stihidl.ru/poem/329929/

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Воскресенье

[silent-gluk]

6 том Полного собрания сочинений Стругацких от "Млечного пути". Посвящен 1962 году.



Это обложка.






Авантитул.




Контртитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Страница 5, шмуцтитул первого раздела.




Страница 7.




Страницы 8-9.




Страницы 102-103.




Страница 109.




Страницы 120-121.




Страницы 132-133.




Страница 135.




Страницы 140-141.




Страницы 244-245.




Страницы 246-247.




Страницы 248-249.




Страницы 250-251.




Страницы 252-253.




Страница 429, шмуцтитул второго раздела.




Страница 431.




Страницы 432-433.




Страницы 434-435.




Страница 499, шмуцтитул третьего раздела.




Страница 501.




Страницы 502-503.




Страницы 586-587.




Страницы 588-589.




Страницы 600-601.




Страницы 602-603.




Страницы 614-615.




Страницы 616-617.




Страницы 618-619.




Страницы 620-621.




Страницы 524-625.




Страницы 628-629.




Страницы 632-633.




Страницы 634-635.




Страницы 650-651.




Страницы 652-653.




Страницы 654-655.




Страница 657, шмуцтитул четвертого раздела.




Страница 659.




Страницы 660-661.




Страницы 662-663.




Страницы 704-705.




Страницы 706-707.




Страница 715.




Страницы 716-717.




Страницы 718-719.




Выходные данные.




Стр.1. вклейки.




Стр. 2-3 вклейки.




Стр.8-9 вклейки.




Страницы 14-15 вклейки.




Еще выходные данные.


Стругацкий А. Полное собрание сочинений в тридцати трех томах: Том шестой. 1962 / Стругацкий А., Стругацкий Б.; Концепция издания: С.Бондаренко, А.Воронин; Сост.: С.Бондаренко, В.Курильский, Ю.Флейшман; Подг. илл. мат-лов: А.Горбов, П.Северцов; Дизайн обложки: А.Андреев. - Иерусалим.: Млечный путь, 2017. - 720 с., 16 с. вкл. - ISBN 978-1-98-156919-9. - Подп. в печ. 09.12.2017.

Содержание:

I. Художественные произведения. С.5-428.
Попытка к бегству / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.7-101.


I. С.7-19.
II. С.19-31.
III. С.32-47.
IV. С.47-60.
V. С.60-68.
VI. С.68-85.
VII. С.85-94.
VIII. С.95-101.
Из архива. / Подг.С.Бондаренко. С.102-251.
Мыслит ли человек?: Некоторые новые данные о происхождении вида Homo Sapiens Erectus / Стругацкий Б.; Перевод с неизвестного языка и примечания И. И. Варшавского. С.102-108.
Предисловие переводчика. С.102-103.
[Мося: ...онгруэнтно-неконпоротисепарабельная форма не всегда кантуемой псевдожизни. Я кончила.]. С.104-108.
Дорожный знак / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.109-119.
Окно / Стругацкий А. С.120-131.
1. С.120.
2. С.120-121.
3. С.121-122.
4. С.122-123.
5. С.123-125.
6. С.125-127.
7. С.127-128.
8. С.128-131.
Адарвинизм / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.132-134.
Машина времени: Почти по Г. Дж. Уэллсу / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.135-139.
Дни Кракена / Стругацкий А. С.140-243.
[Первый вариант]. С.140-193.
Глава первая. С.140-145.
Глава вторая. С.145-150.
Глава третья. С.150-155.
Глава четвертая. С.155-162.
Глава пятая. С.162-167.
Глава шестая. С.167-169.
Глава седьмая. С.169-176.
Глава восьмая. С.176-182.
Глава девятая. С.182-185.
Глава десятая. С.185-193.
[Последний вариант]. С.193-243.
1. С.193-198.
2. С.198-202.
3. С.203-207.
4. С.207-213.
5. С.213-218.
6. С.218-220.
7. С.220-226.
8. С.226-230.
9. С.230-234.
10. С.234-240.
11. С.240-243.
12. С.243.
Се ля ви: Героическая комедия в одном действии / Стругацкий А. С.244-245.
Веселый разговор: Бытовая пиэса / Стругацкий А. С.246-247.
[Отрывок о Кольцове] / Стругацкий А. С.248-249.
Сочинения времен ГАО / Стругацкий Б. С.250-251.
[Мы не Декарты, не Ньютоны мы…] / Стругацкий Б. С.250.
Шутливые эпитафии / Стругацкий Б. С.250-251.
[Н. Свенцицкой] / Стругацкий Б. С.250.
[Автоэпитафия] / Стругацкий Б. С.250.
[Г. Тимашковой] / Стругацкий Б. С.250.
[Л. Камионко] / Стругацкий Б. С.251.
[Ю. Чистякову] / Стругацкий Б. С.251.
[А. Копылову] / Стругацкий Б. С.251.
[А. Стругацкой] / Стругацкий Б. С.251.
[В. Новопашенному] / Стругацкий Б. С.251.
Варианты рукописей и изданий / Подг. С.Бондаренко, В.Казаков. С.252-428.
«Попытка к бегству». С.252-381.
[История написания «Попытки к бегству»…] / Бондаренко С. С.252-253.
ПОПЫТКА К БЕГСТВУ — 0 / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.253-293.
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой рассказывается, как в двадцать третьем веке уходят в экспедицию на неизвестную планету. С.253-263.
ГЛАВА ВТОРАЯ, главную роль в которой играют Подпространство, пестрые брюки и уникальные ночные туфли. С.263-274.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой структуральному лингвисту дважды приходится проявить профессиональные знания. С.274-282.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой рассказывается, как в двадцать третьем веке дают название неизвестной планете. С.282-289.
ГЛАВА ПЯТАЯ. С.289-293.
[В «Комментариях к пройденному» рассказано…] / Бондаренко С. С.293-294.
[...в деревню. Все загажено нечистотами….] / Стругацкий А. С.294.
[Второй фрагмент сделан почерком БНС…] / Бондаренко С. С.294.
[— Вас зовут Вадим?..] / Стругацкий Б. С.294-297.
[Итак, Авторы нашли…] / Бондаренко С. С.298.
Возлюби дальнего. С.298-380.
I. С.298-308.
II. С.308-320.
III. С.320-330.
IV. С.331-338.
V. С.338-349.
VI. С.349-356.
VII. С.357-368.
VIII. С.368-376.
Эпилог. С.376-380.
[При сопоставлении этого черновика…] / Бондаренко С. С.380-381.
«Дни Кракена». С.382-428.
[Эта незавершенная повесть…] / Бондаренко С. С.382.
[Из действующих лиц…] / Стругацкий А. С.382-383.
[Два листка, содержащие этот текст…] / Бондаренко С. С.383.
[1). Что такое факт?..] / Стругацкий А. С.383-384.
[Среди подготовительных материалов к повести…] / Бондаренко С. С.384.
[I. Чем отличается человек от животного?..] / Стругацкий А. С.384-385.
[А эти заметки, напротив…] / Бондаренко С. С.385.
[Кракен — «разумное» сущ<ест>во…] / Стругацкий А. С.385.
[Итак, идея продолжает обдумываться…] / Бондаренко С. С.385-386.
[Саша Майский закончил институт с отличием…] / Стругацкий А. С.386-388.
[Саша Майский в дальнейшем…] / Бондаренко С. С.388.
[В тот день я с утра…] / Стругацкий А. С.388-390.
[Здесь надо отметить два обстоятельства…] / Бондаренко С. С.390-391.
Кракен / Стругацкий А. С.391-398.
Часть I. С.391-393.
Гл<ава> 1. С.391.
Гл<ава> 2. С.391-392.
Гл<ава> 3. С.392-393.
Часть II. С.393-395.
Гл<ава> 4. С.393-394.
Гл<ава> 5. С.394-395.
Гл<ава> 6. С.395.
Часть III. С.395-398.
Гл<ава> 7. С.395-397.
Гл<ава> 8. С.397.
Гл<ава> 9. С.398.
[Сохранилась еще одна копия…] / Бондаренко С. С.398.
[АНДРЕЙ СЕРГЕЕВИЧ ГОЛОВИН, японист и литератор…] / Стругацкий А. С.398-399.
[В ходе правки Петя Синенко…] / Бондаренко С. С.399.
[1. Четверг. Глава — Виктор, от 1-го лица.] / Стругацкий А. С.399-401.
[В дальнейшем идея со сменой точек зрения…] / Бондаренко С. С.401,
Глава вторая / Стругацкий А. С.401-408.
[А вот альтернативное продолжение…] / Бондаренко С. С.408.
[Еще через два часа в дверь постучали…] / Стругацкий А. С.408-411.
[Вот некоторые наброски…] / Бондаренко С. С.411.
[ВИКТОР. Не допускают к секретной работе…] / Стругацкий А. С.411-412.
[В числе подготовительных материалов…] / Бондаренко С. С.412.
[1. Спор о женщине…] / Стругацкий А. С.412.
[Вот еще подобные фрагменты…] / Бондаренко С. С.412.
[Притча о еврее-портном…] / Стругацкий А. С.412-414.
[А эта надпись…] / Бондаренко С. С.414.
[Тайное становится явным…] / Стругацкий А. С.414.
[Между тем с начала 1963 года…] / Бондаренко С. С.414.
[1. Обед с автором…] / Стругацкий А. С.414-415.
[Впрочем, отклонения от этой схемы…] / Бондаренко С. С.415.
План после 10.03 <1963> / Стругацкий А. С.415-417.
[Заметки к будущему финалу…] / Бондаренко С. С.417.
Для последней главы / Стругацкий А. С.417.
[К тому же или несколько более раннему…] / Бондаренко С. С.417.
Почему я коммунист? / Стругацкий А. С.417-418.
[Несколько позже появляется…] / Бондаренко С. С.418.
План после 28.03 <1963> / Стругацкий А. С.418-421.
[Рассмотрим теперь самые существенные изменения…] / Бондаренко С. С.421.
[1. Юля Марецкая] / Стругацкий А. С.422.
[События теперь излагаются…] / Бондаренко С. С.422.
[— Ну, мне пора, — сказала она…] / Стругацкий А. С.422.
[Как следствие этого…] / Бондаренко С. С.422.
[Конечно, Капитан вернулся домой пешком…] / Стругацкий А. С.423-424.
[Далее идут размышления …] / Бондаренко С. С.424.
[А в наше время всю эту работу…] / Стругацкий А. С.424.
[Отсутствует телефонный разговор…] / Бондаренко С. С.424-425.
[Капитан спохватился, что опять идет слишком быстро…] / Стругацкий А. С.425.
[А в конце той же главы…] / Бондаренко С. С.425.
[До половины одиннадцатого он читал…] / Стругацкий А. С.425-426.
[О свадьбе Люся…] / Бондаренко С. С.426.
[Когда он добрался до четвертого этажа…] / Стругацкий А. С.426.
[В числе изъятых фрагментов…] / Бондаренко С. С.426.
[Капитан толкнул дверь…] / Стругацкий А. С.427.
[Очередная версия «Дней Кракена»…] / Бондаренко С. С.427-428.
II. Публицистика. С.429-498.
Опубликованное. С.431-433.
Человек нашей мечты: встреча писателей-фантастов / Стругацкий Б. и др. С.431-432.
«Движущей силой будущего общества явится удовлетворение духовных потребностей человека» / Стругацкий А. С.433.
Из архива / Подг. Ю.Флейшман. С.434-498.
[Врезка к отрывку из «Стажеров» в журнале
«Знання та праця»] / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.434.
Человек и общество будущего / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.435-441.
Фантастика: Доклад / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.442-463.
I. Определение. С.443-445.
II. Научная фантастика как вид художественной литературы. С.445-448.
III. Тематика научной фантастики. С.448-450.
IV. Роль и ответственность фантастики. С.451-454.
VI. Научная фантастика и читатель. С.454-457.
VII. Перспективы научной фантастики. С.457-458.[Дополнительные материалы к докладу о фантастике]. С.459-
Тезисы к докладу о научной фантастике. С.459-462.
[Вставка 1]. С.462-463.
[Вставка 2]. С.463.
Перспективы / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.464-466.
О советской фантастике / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.467-485.
I. Определение. С.467-468.
II. Фантастика как часть художественной литературы. С.468-470.
III. Тематика фантастики. С.470-474.
IV. Роль и ответственность фантастики. С.474-476.
V. Фантастика в издательствах. 476-478.
VI. Наш читатель. С.478-482.
VII. Фантастика и критика. С.482-484.
VIII. Перспективы советской фантастики. С.485.
Советская научно-фантастическая литература / Стругацкий А. С.486-489.
Рецензия на повесть В. Михайлова «Особая необходимость» / Стругацкий А. С.490-493.
Рецензия [на повесть Эндо Сюсаку «Море и яд»] / Стругацкий А. С.494.
[Рецензия на повесть] Сёно Дзюндзо «Плавучий маяк» / Стругацкий А. С.495-496.
Анатолий Днепров / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.497-498.
III. Письма. Дневники. Записные книжки / Подг.В.Курильский. С.499-656.
Переписка, 1962 / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.501-585.
Борис — брату, 2 января 1962, Л. — М. С.501-502.
Аркадий — матери, 4 января 1962, М. — Л. С.502.
Аркадий — брату, 5 января 1962, М. — Л. С.502-505.
Борис — брату, 5 января 1962, Л. — М. С.505.
Борис — брату, 8 января 1962, Л. — М. С.506-508.
Аркадий — брату, 11 января 1962, М. — Л. С.508-509.
Борис — брату, 12 января 1962, Л. — М. С.509-510.
Аркадий — брату, 14 января 1962, М. — Л. С.510-511.
Аркадий — брату, 30 января 1962, М. — Л. С.511.
Борис — брату, 2 февраля 1962, Л. — М. С.511-512.
Аркадий — брату, 4 февраля 1962, М. — Л. С.512-513.
Борис — брату, 7 февраля 1962, Л. — М. С.513-514.
Аркадий — брату, 23 марта 1962, М. — Л. С.514-515.
Борис — брату, 28 марта 1962, Л. — М. С.515-516.
Аркадий — брату, 1 апреля 1962, М. — Л. С.516-517.
Борис — брату, 4 апреля 1962, Л. — М. С.517-518.
Аркадий — брату, 8 апреля 1962, М. — Л. С.518.
Аркадий — матери, 8 апреля 1962, М. — Л. С.518-519.
Аркадий — брату, 12 апреля 1962, М. — Л. С.519-520.
Борис — брату, 12 апреля 1962, Л. — М. С.520.
Борис — брату, 18 апреля 1962, Л. — М. С.521.
Аркадий — брату, 19 апреля 1962, М. — Л. С.521-522.
Борис — брату, 23 апреля 1962, Л. — М. С.522-523.
Аркадий — брату, 25 апреля 1962, М. — Л. С.523.
Борис — брату, 5 мая 1962, Л. — М. С.523-525.
Аркадий — брату, 7 мая 1962, М. — Л. С.525-526.
Аркадий — брату, 8 мая 1962, М. — Л. С.526-527.
Борис — брату, 9 мая 1962, Л. — М. С.527-528.
Борис — брату, 10 мая 1962, Л. — М. С.528-531.
Аркадий — брату, 12 мая 1962, М. — Л. С.531-533.
Аркадий — брату, 13 мая 1962, М. — Л. С.533-534.
Аркадий — брату, 29 мая 1962, М. — Л. С.534.
Борис — брату, 31 мая 1962, Л. — М. С.535.
Борис — брату, 1 июня 1962, Л. — М. С.535-536.
Аркадий — брату, 3 июня 1962, М. — Л. С.536-537.
Борис — брату, 6 июня 1962, Л. — М. С.537-538.
Аркадий — брату, 7 июня 1962, М. — Л. С.538-540.
Аркадий — брату, 10 июня 1962, М. — Л. С.541-543.
Аркадий — брату, 12 июня 1962, М. — Л. С.543.
Борис — брату, 12 июня 1962, Л. — М. С.543-544.
Борис — брату, 15 июня 1962, Л. — М. С.545-546.
Аркадий — брату, 16 июня 1962, М. — Л. С.546.
Аркадий — брату, 19 июня 1962, М. — Л. С.546-547.
Борис — брату, 21 июня 1962, Л. — М. С.547.
Борис — брату, 22 июня 1962, Л. — М. С.548.
Аркадий — брату, 24 июня 1962, М. — Л. С.548-550.
Борис — брату, 2 июля 1962, Л. — М. С.550-551.
Аркадий — брату, 3 июля 1962, М. — Л. С.551.
Аркадий — брату, 6 июля 1962, М. — Л. С.551-552.
Борис — брату, 10 июля 1962, Л. — М. С.552-553.
Аркадий — брату, 11 июля 1962, М. — Л. С.553.
Борис — брату, 15 июля 1962, Л. — М. С.554.
Аркадий — брату, 28 июля 1962, М. — Л. С.554.
Борис — брату, 30 июля 1962, Л. — М. С.554-555.
Аркадий — брату, 2 августа 1962, М. — Л. С.555-556.
Борис — брату, 6 августа 1962, Л. — М. С.556-557.
Аркадий — брату, 8 августа 1962, М. — Л. С.557.
Борис — брату, 10 августа 1962, Л. — М. С.557-559.
Аркадий — брату, 12 августа 1962, М. — Л. С.559-560.
Борис — брату, 14 августа 1962, Л. — М. С.561-563.
Аркадий — матери, 13 сентября 1962, М. — Гурзуф. С.564.
Борис — брату, 13 сентября 1962, Л. — М. С.564-565.
Аркадий — матери, 14 сентября 1962, М. — Л. С.565.
Аркадий — брату, 15 сентября 1962, М. — Л. С.565-566.
Борис — брату, 18 сентября 1962, Л. — М. С.566-567.
Аркадий — брату, 1 октября 1962, М. — Л. С.568.
Борис — брату, 4 октября 1962, Л. — М. С.568-569.
Аркадий — брату, 6 октября 1962, М. — Л. С.569-570.
Борис — брату, 10 октября 1962, Л. — М. С.570-571.
Аркадий — брату, 14 октября 1962, М. — Л. С.571-572.
Борис — брату, 14 октября 1962, Л. — М. С.572-574.
Аркадий — брату, 18 октября 1962, М. — Л. С.574-576.
Борис — брату, 21 октября 1962, Л. — М. С.576-577.
Аркадий — брату, 26 октября 1962, М. — Л. С.577.
Борис — брату, 28 октября 1962, Л. — М. С.577-579.
Аркадий — брату, 1 ноября 1962, М. — Л. С.579-580.
Аркадий — брату, 4 ноября 1962, М. — Л. С.580.
Борис — брату, 5 ноября 1962, Л. — М. С.580-581.
Борис — брату, 9 ноября 1962, Л. — М. С.581-583.
Аркадий — брату, 11 ноября 1962, М. — Л. С.583-585.
Письмо супруге, 1962 / Стругацкий А. С.586.
Аркадий — супруге, 25 декабря 1962, Л. — М. С.586.
Письма супруге, 1962 / Стругацкий Б. С.587-599.
Борис — супруге, 11 июля 1962, Л. — Киев. С.587-588.
Борис — супруге, 16 июля 1962, Л. — Киев. С.588-589.
Борис — супруге, 20 августа 1962, М. — Л. С.589-590.
Борис — супруге, 25 августа 1962, М. — Л. С.590-591.
Борис — супруге, 27 августа 1962, Симеиз — Л. С.591.
Борис — супруге, 4 сентября 1962, Симеиз — Л. С.591-592.
Борис — супруге, 10 декабря 1962, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.592-593.
Борис — супруге, 11 декабря 1962, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.593.
Борис — супруге, 16 декабря 1962, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.593-594.
Борис — супруге, 19 декабря 1962, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.594-595.
Борис — супруге, 24 декабря 1962, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.595-596.
Борис — супруге, 26 декабря 1962, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.596-598.
Борис — супруге, 31 декабря 1962, Л. — Кисловодск, Горная станция. С.598-599.
Рабочие записи, 1962 / Стругацкий А., Стругацкий Б. С.600.
Дневник, 1961–1965 / Стругацкий А. С.601-613.
1962. С.601-613.
6 января, сб. С.601.
8 февраля, чт. С.601-602.
21 апреля, сб. С.602-603.
8 мая, вт. С.604.
13 мая, вс. С.604.
27 мая, вс. С.604-605.
19 июня, вт. С.605.
28 июня, чт. С.606.
19 июля, чт. С.606.
31 июля, вт. С.606-607.
9 августа, чт. С.607.
5 октября, пт. С.608-610.
16 октября, вт. С.610-611.
1 ноября, чт. С.611-612.
23 ноября, пт. С.612.
29 декабря, сб. С.613.
Дневник приездов в Ленинград, 1962–1970 / Стругацкий А. С.614-615.
Записная книжка, 1962–1963 / Стругацкий А. С.616.
5.11 <1962>. С.616.
11.11. С.616.
12.11. С.616.
13.11. С.616.
14.11. С.616.
Записная книжка, 1962–1965 / Стругацкий А. С.617-618.
Рабочие записи, 1961–1962 / Стругацкий А. С.619-623.
Записная книжка, 1960–1962 / Стругацкий Б. С.624-627.
Записная книжка, 1962 / Стругацкий Б. С.628-632.
Рабочие записи, 1961–1962, № 3 / Стругацкий Б. С.633-650.
2.01.1962. С.633-634.
4.01.62. С.634-636.
19.01.1962 г. С.636-638.
28.01.62. С.639-640.
4.02.62. С.640-642.
8.02.62. С.642-643.
[Недатированные записи]. С.643-650.
Рабочие записи, 1961–1962, № 1 / Стругацкий Б. С.651-653.
Рабочие записи, 1961–1962, № 2 / Стругацкий Б. С.654-656.
IV. Приложения. С.657-717.
Необходимые пояснения. С.659-660.
Комментарии и примечания / Подг. В.Курильский, Р.Муринский, Л.Рудман. С.661-703.
Библиография. 1962 г. / Подг. Ю.Флейшман. С.704-705.
Указатель имен / Подг. В.Курильский. С.706-714.
Указатель заглавий произведений и их аббревиатур / Подг. В.Курильский. С.715-717.

@темы: Публицистика, Се ля ви, Дневники, Записные книжки, Картинки, Окно, А.Стругацкий, Письма, Попытка к бегству, Собрание сочинений, Б.Стругацкий, Письма и дневники, Библиофильское, Адарвинизм, Дни кракена, Мыслит ли человек?, Дорожный знак, Полное собрание сочинений, «Стажёры», Веселый разговор, Сочинения времен ГАО, Шутливые эпитафии, [А.Копылову], [А.Стругацкой], [Автоэпитафия], [В.Новопашенному], [Г.Тимашковой]

---

Сильное мышление» в современной космологии и астрофизике

[insensible]

О лауреатах АБС-премии этого года здесь уже писали, а я встретила мнение писателя-фантаста, астрофизика, канд. физ. -мат. наук Павла Амнуэля, опубликованное 11 сентября на trv-science.ru. Мне показалось интересным как он увязал некоторые идеи ежегодного Саммита разработчиков ТРИЗ (теории решения изобретательских задач) и литературные тенденции в современной научной фантастике, позволю себе процитировать:

Нынешним летом — в июне — поучаствовал в работе ежегодного Саммита разработчиков ТРИЗ (теории решения изобретательских задач), проходившего в Санкт-Петербурге. Провел там семинар на тему «Сильное мышление в современной космологии и астрофизике». Генрих Саулович Альтшуллер, создавший ТРИЗ в 1970-х годах, считал эту свою теорию частью некой более общей структуры, которую называл «теорией сильного мышления». Теория эта не создана до сих пор, хотя ученые подбираются к ней с разных сторон — и со стороны ТРИЗ (развивая ее методы и приемы), и со стороны других наук — психологии, исследований мозга и т. д. Создание искусственного интеллекта — тоже работа в этом направлении.

ТРИЗ же подходила к исследованию «сильного мышления» примерно так же, как к исследованию методов изобретательства. Альтшуллер изучил в свое время сотни тысяч патентов и авторских свидетельств, выявляя общие объективные закономерности развития технических систем. Зная эти закономерности, он разработал несколько десятков стандартных приемов, применимых в изобретательской деятельности. Нечто подобное тризовцы пытаются проделать и для науки. Некоторые общие признаки «сильного мышления» удалось выявить, изучая научные открытия, перспективные исследования, новейшие теории и гипотезы, биографии известных ученых, несомненно обладавших «сильным мышлением».

Об этом я и говорил на своих семинарах. В нынешнем году состоялся третий семинар на тему «сильного мышления». В 2016 году речь шла о том, как теория «сильного мышления» проникает в научно-фантастическую литературу, как взаимодействуют научная фантастика и ТРИЗ, как тризовские законы и приемы проникают в НФ, изменяют ее, как полученные из исследования НФ правила и принципы генерации научно-фантастических идей и ситуаций используются в ТРИЗ, прежде всего, конечно, для развития творческого воображения (РТВ).

В прошлом году речь на семинаре шла о взаимовлиянии науки и научной фантастики, о научной фантастике и фантастической науке и о том, как теория «сильного мышления» способствует этому полезному и перспективному взаимовлиянию. И в этом году речь зашла о науке. Научная фантастика разнообразна, и мы говорили, в основном, о фантастике космической и инженерной. Наука еще более разнообразна, и на семинаре речь шла лишь об одном из множества направлений научной деятельности: о космологии, которая в наши дни переживает революцию.

ТРИЗ-саммиты проводятся в Санкт-Петербурге каждый год с 20 по 22 июня. А 21 июня каждого года в Пулковской обсерватории проходит традиционное вручение литературных премий по фантастике имени Аркадия и Бориса Стругацких (АБС-премия). Естественно, я и в этом году не упустил возможности побывать на вручении, в который уже раз пройтись по обсерваторским коридорам и парку. Лауреатами АБС-премии стали Андрей Лазарчук и Михаил Успенский (Успенский, к сожалению, посмертно) за трилогию «Весь этот Джакч». Лично меня порадовало, что в финальный список из трех претендентов на премию попал и роман Анастасии Монастырской «Один», опубликованный в нашем израильском издательстве «Млечный Путь».

«Один» — роман неоднозначный. Неоднозначно даже название — ударение можно ставить и на первом, и на втором слоге. Оба произношения равно отвечают замыслу автора. Это роман, казалось бы, фантастический, но, несомненно, и реалистический. И тут рассуждения о литературе парадоксальным образом связываются с наукой — пусть и сугубо ассоциативно, но всё же отражают связь науки, научной фантастики и реальной жизни, о чем тоже говорилось на семинаре. Квантовый век на дворе — и литература тоже смотрится как квантовый процесс. Литература представляется аналогом волновой функции в квантовой физике. Всякая книга, всякий текст (не только текст, но и изображение, музыка) находится в состоянии суперпозиции, пока книгу не прочитает читатель (не увидит зритель, не услышит слушатель). Это, как говорят в квантовой физике, — наблюдатели. В момент прочтения «волновая функция» книги (если следовать копенгагенской интерпретации) коллапсирует, и читатель (наблюдатель) переводит книгу из состояния суперпозиции в определенное наблюдаемое (конкретно для данного читателя) состояние. А если верна многомировая интерпретация — множество вселенных, где наблюдаются все возможные состояния частицы? В литературе тоже существует своего рода многомирие, множество читательских миров, и каждый читатель (каждый мир) воспринимает книгу по-своему. Ничье наблюдение не хуже и не лучше другого.

Как и в науке, в литературе существует смена парадигм. Как в науке и технике, литературные парадигмы возникают, стремительно завоевывают читательские миры, приходят к застою — и появлению новой парадигмы.

Литература древности и Средневековья — это литература мифа. Боги для людей были реальны. Эта парадигма развивалась во времени — эпос, рыцарский роман, романтизм, классицизм… Но к концу XVIII века мифологический реализм достиг своего потолка, и возникла новая парадигма, новая литература — реалистическая. В нынешнем реализме возрастает влияние фантастического элемента. И, напротив, в фантастической литературе всё важнее элемент реализма. Вывод: литература будущего — литература фантастическая в своей основе.

Проникновение фантастики в «обычную» литературу — это новые идеи, новый взгляд на мир. Новая литературная парадигма. «Сильное мышление».

Так смыкаются, казалось бы, далекие друг от друга представления и идеи.

И лето, прекрасная питерская погода, прогулки по набережным Невы, когда хорошо и легко думается о науке, фантастике, современной литературе и о еще далеко не разгаданных принципах «сильного мышления»…

@темы: АБС-премия, Ссылки, Цитаты

---

А вот кстати

[silent-gluk]

В "Экспедиции в преисподнюю", когда речь заходит о работах, которые ведет человечество, упоминается и "голографическая реконструкция пейзажей, которые всем своим объемом «наблюдает» метеорит в момент своего рождения". А тут мне сказали, что в рукописях - "реконструкция пейзажей, которые всем своим объемом _«наблюдают»_ метеорит в момент своего рождения". И вот этого уже я ни понять, ни представить не могу. А вы?..

@темы: «Экспедиция в преисподнюю», С.Ярославцев, Цитаты

---

На всякий случай напоминаю...

[silent-gluk]

...что интервью, о котором у нас шла речь последнее время, можно посмотреть вот здесь - www.youtube.com/watch?v=oziST40YRbM

@темы: «Град обреченный», Улитка на склоне, Сказка о Тройке, «Страна багровых туч», Б.Стругацкий, «Стажёры», Видео, Ссылки, Интервью