Облизнемся...

[silent-gluk]

Вот тут - www.ebay.de/itm/Valuable-Self-Signed-Letter-Pos... - продают 4 письма, точнее говоря, 3 письма и 1 открытку А.Н.Стругацкого. Адресованные кому-то в Японии. Просят 1.500 долларов с хвостиком...

Остается только сабж.

@темы: А.Стругацкий, Письма, Ссылки

---

Еще немного сетевых новостей

[Amberqueen]

vk.com/away.php?to=https%3A%2F%2Fzen.yandex.ru%...

@темы: Ссылки

---

День рождения

[silent-gluk]

Сегодня день рождения братского сообщества на Дримвайдсе - ru_strugackie ( ru-strugackie.dreamwidth.org/ ).

Самого живого (или, по крайней мере, одного из самых живых) русскоязычных сообществ там (туда даже пишу не только я! Ну, иногда... И комментарии там бывают... тоже иногда...). Сами догадываетесь, чему, или, точнее, кому оно посвящено.

Ему уже 9 лет.

Отметка на косяке:
3.334 постов (в прошлом году было меньше)
2.316 комментариев (в прошлом году было тоже меньше)
32 члена (имеют право писать посты; было больше; кто же нас покинул...)
41 подписчик (только читают; могут комментировать, если хотят; тоже было больше).

Разнообразных сообществу постов!

@темы: Даты, Фэндом, Ссылки

---

Цурэновский сонет

[silent-gluk]

Автор неизвестен.

Как лист увядший падает на душу,
Как дождь скрывает чувства в облаках,
Так он молчит, ведь знает: будет лучше
Ее ладонь не греть в своих руках.

Как птица перья мокрые распустит,
Как ветер гонит реки в океан,
Так он Ее без жалобы отпустит.
Над прошлым поднимается туман.

Как ливень вдруг обрушится на землю,
Как капли, будто слезы, холодны,
Так он Ей равнодушно, горько внемлет,
Ушедший в мир сияющей весны.

Любовь, как мертвых крыльев взмах,
Растает в потускневших жемчугах.

Отсюда: samlib.ru/z/zhenja_kosmolapow/list-1.shtml

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

С

[silent-gluk]

...мы обязаны братскому сообществу из ЖЖ и лично ЖЖ-юзеру hyperboreus - ru-strygackie.livejournal.com/1034116.html

Статья, 2019 год.
Аннотация: Фильм А. Германа «Трудно быть богом» труден и для восприятия. Но так ли уж он противоречит творчеству Стругацких? Нет, если не ограничиваться только одним первоисточником.

Через полвека после того, как братья Стругацкие написали свою знаменитую повесть «Трудно быть богом» (1963), Алексей Герман снял фильм с тем же названием, но красноречивым замечанием в титрах: «По мотивам». Иначе и быть не могло — слишком велика дистанция, слишком много перемен пронеслось над страной, слишком самобытен режиссёр как художник и слишком отлично его мировоззрение от той эпохи, что получила славное название «оттепели шестидесятых». Но если так, зачем вообще понадобилось «экранизировать» книгу Стругацких, попутно разозлив множество любителей фантастики, не простивших Герману слишком вольное обращение с оригиналом? Возможно, кое-кто из них сменит гнев на милость, осознав, что сходство фильма с творчеством братьев сильно возрастает, если принимать во внимание не одну повесть Стругацких, а две, не одного героя — Антона-Румату, а и другого, более родственного с германовским кинообразом. О том, что это за произведение и что за второй герой, ещё будет речь впереди, пока же напомним, каким получилось «Трудно быть богом» в тексте и на экране.


В «Комментариях к пройденному» Борис Натанович Стругацкий довольно подробно описал появление замысла и последующую его реализацию. Первоначально повесть задумывалась как «весёлая, мушкетёрская история» в духе «любимой авторами трилогии Дюма». Особенно настаивал на этом Аркадий Натанович, шутливо требуя в письме к брату: «Шпаг мне, шпаг! Кардиналов! Портовых кабаков!» Не нужно быть археологом, чтобы в окончательном варианте повести обнаружить остатки предполагавшейся «легкомысленной вещи». В первой же сцене на Арканаре, встретив бегущего книжника Киуна, Румата произносит фразу («Было бы скучно проехать столько миль и ни разу не подраться. Неужели тебе никогда не хочется подраться?»), которая сразу создаёт образ эдакого бретёра-дартаньяна, одинаково острого и на язык, и на шпагу. Другой герой Дюма легко узнаётся в бароне Пампе, который срисован с Портоса чуть более чем полностью. Но это осколки. Последующие события первой половины 1963 года (травля сначала авангардного искусства, а затем и всех мало-мальски передовых и незаурядных писателей) подвели Стругацких к выводу, что «мушкетёрский роман должен был, обязан был стать романом о судьбе интеллигенции, погружённой в сумерки средневековья».

Таким он, собственно, и стал. Уже в той же встрече с Киуном возникает тема интеллектуалов, интеллигентов и гуманистов, «беззащитных, добрых, непрактичных, далеко обогнавших свой век» — и потому непонятых, мучимых и гонимых. Здесь же даётся и ключевое для всей повести сравнение их с богами — и нет сомнений, что для Стругацких они единственные, кто имеет на это право. В разговоре с учёным Будахом Румата нарекает их высоким титулом «дворянства духа», а чуть ранее говорит о человеке как «объективном носителе разума», подразумевая, конечно же, прежде всего тех, кто действительно что-то несёт, а не вставляет палки в колёса. Напротив, эти, последние — если и не нелюди, то во всяком случае ещё не вполне люди, а так, «заготовки, болванки, из которых только кровавые века истории выточат настоящего гордого и свободного человека». Сейчас же они тупы, «жадны, пассивны и невероятно, нечеловечески эгоистичны» . В общем, та самая серость, во время торжества которой «к власти всегда приходят чёрные». Мещанству от Стругацких досталось во множестве их произведений — от «Стажёров» до «Хромой судьбы», и «Трудно быть богом» не составило исключения.

С этой точки зрения и Румата — «бог» не по причине невероятного технического превосходства землян, а благодаря своим личным качествам: любви, жалости, состраданию. «Я пришёл сюда любить людей…», «Сердце моё полно жалости…», «Надо решаться…» — эти его высказывания и сомнения безошибочно выдают в нём интеллигента-гуманиста, прибавляя к его мушкетёрскому облику многое от Гамлета — не зря же он декламирует «Быть или не быть?» в «собственном переводе на ируканский». Именно в таком противоречивом и даже в каком-то смысле противоестественном сочетании образов Гамлета и д'Артаньяна и кроется загадка очарования Руматы как героя.

В фильме Германа сохранена сюжетная канва повести, отдельные линии, реплики, но общее впечатление совсем иное. Во многих сценах видно, как режиссёр сознательно отходит от оригинального текста, полемизирует со Стругацкими, предлагает свою версию. Светлана Кармалита, супруга Германа и соавтор сценария, вспоминает его слова: «Надо затаптывать сюжет». Впрочем, в первую очередь «затаптывался» не сюжет, а идеи, образы. В повести коллега Руматы по «прогрессорству», дон Кондор, цитирует местного автора Горана Ируканского: «Когда бог, спустившись с неба, вышел к народу из Питанских болот, ноги его были в грязи» — и добавляет: «А сказано это про нас». Посыл понятен: невозможно, работая с «грязными», варварскими душами, с «грязными», феодально-фашистскими обществами, не запачкаться — и всё же запачканы только ноги, но не руки и тем более голова. Стругацкие до конца верят в своих «коммунаров», и даже после срыва Руматы, той самой арканарской резни, дают однозначно понять: крови на его руках нет, разве что сок земляники.

Иное дело Румата германовский (по легенде, сын бога Горана). В одной из самых запоминающихся и, конечно, полемичных сцен на пыточной площади он сначала вляпывается руками, а затем, как кажется, без всяких причин сочно размазывает тёмную жижу (Грязь? Дёготь? Кровь? Фильм-то чёрно-белый) по своему лицу, словно расставаясь с последними иллюзиями относительно того, удастся ли остаться чистым. Нет, не удастся. Этот мотив неудачи, бессилия, невозможности ничего изменить, бесполезности всякого поступка, слова, целой жизни незримо пропитывает и без того густо замешанную картину. В одном из своих последних интервью Герман прямо комментирует: «Нет выхода, всё оборачивается кровью, что герой ни сделает». Но почему, что с этим миром не так?



Арканар Стругацких — место, где жить в общем-то можно. Там бывают «солнечные, яркие дни», когда из окон выглядывают «хорошенькие горожанки», и можно поймать «за розовое ушко пробегающую служаночку», чтобы попросить принести вина — ну или просто так. Конечно, где-то плетёт интриги паучий дон Рэба и подстерегают за тёмным углом молодчики Ваги Колеса, но ведь все эти опасности знакомые, давно землянами пройденные, управу на них можно найти, даже не прибегая к могущественной технике, а старыми добрыми мечом и золотом. Чёрный орден? Да и с ним в итоге разберутся — куда невежественным монахам против интеллектуальной мощи Института экспериментальной истории! Иное дело Арканар Германа — принципиально иное.

Здесь людям противостоят в первую очередь не другие люди, а сама среда: первобытный, дочеловеческий мир, ещё не оформившийся, не разделившийся на самостоятельные предметы и явления, слипшийся единым куском, густой и непреодолимый. По нему нужно двигаться, как по болоту: не проходя мимо людей и вещей, а буквально продираясь сквозь, толкаясь и склеиваясь с ними, увлекая за собой их плоть, их части, запахи и выделения. Вот почему здесь постоянно непроглядное небо, стоит туман и идёт дождь, обволакивающий всё в единую жижеподобную массу. Вот почему герои Германа постоянно сплевывают и сморкаются, касаются друг друга и бьются головами, вляпываются в дерьмо и сами тут же его производят. Их тела не настолько самодостаточны, чтобы контролировать себя, они ещё только зародыши тел, «заготовки, болванки», причём не в метафорическом смысле, как у Стругацких, а в самом что ни на есть прямом. Весь мир представляет собой, по сути, одно тело — гигантское, бесформенное, слепо ворочающееся, выбрасывающее псевдоподии, которые лишь на мгновение способны ощутить собственное бытие, прежде чем их втянут обратно. Это тело мифического Имира, или Пуруши, или Паньгу. Это чистое, обнажённое бытие, лишённое каких-либо локальных качеств (поэтому вокруг всё серое). Это фактически пра-Арканар.



Конечно же, если бы так обстояло дело только с материей, мы бы ещё не имели права на столь смелый выход к онтологии. Но фильм не даёт усомниться, что и на других уровнях реальности происходит то же самое. Его персонажи редко разговаривают членораздельно, но чаще бормочут, сопят, кашляют, похрюкивают, исторгают ругательства и мусорные междометья, эхом повторяя друг за другом, будто их слова — это всего лишь непроизвольные выделения или биологические реакции наподобие икоты или слюнотечения. Разумеется, это следствие хаоса в их мозгах, ещё не привыкших не выделять, а формулировать мысль. У Руматы, всё же пытающегося осмыслить происходящее, найти хоть какой-то выход, то и дело идёт носом кровь — образ, достаточно много говорящий о физиологии этого мира. Кстати, его забота о книжниках Арканара нужна прежде всего самому Румате (Об этом свидетельствовал сам Герман). Он надеется, что хотя бы они подскажут ему, что делать, как выбраться из вязкой трясины первобытного бытия. Где-то за кадром существует некий табачник с Табачной улицы, «очень умный человек, который сказал…» Наверняка что-то мудрое, но что, так и остаётся неизвестным. И даже спасённый Руматой Будах, в книге «внушительный» и «исполненный достоинства», в фильме оказывается очередным фриком с глупой и постной физиономией, которого больше заботит невозможность помочиться, чем умный ответ на философские вопросы.

Герман считал этот мотив настолько важным, что даже хотел назвать свой фильм так: «Что сказал табачник с Табачной улицы». Но ведь мы знаем, что ничего не сказал! Что же это должно значить? Нечто существенное. Ключ к фильму. Отсутствующий в фильме табачник, его неизвестная мудрость и есть тот смысл, который онтологически отсутствует в мире Арканара, фатально неизвестен ему, отчего этот мир прозябает даже не во зле (чтобы знать зло, нужно знать и добро), а в тотальном абсурде, бессмысленности, непроявленности. Это, если угодно, и отсутствующий Бог — Бог, навсегда ушедший, растворившийся, умерший. По меткому замечанию киношного Араты, «Бог сдох… вёз, вёз этот мир, как лошадь, а потом пустил соплю из ноздри и сдох». Таким образом, перед нами мир гностический, падший, лишённый даже отблесков божества, здесь богом быть не то что трудно, а абсолютно невозможно, здесь и человеком-то быть — непосильная задача, здесь хотя бы как-то кем-то просто быть…



«Трудно быть» — вот истинное название, смысловой конус Германова фильма, наиболее выпукло отражающий коренное различие с текстом Стругацких. Стругацкие мыслят антропологически, их интересует судьба человека, который опередил остальных на шаг, на век, на эпоху. Он, конечно, мучается и страдает — физически и душевно, но, будучи помещён в среду себе подобных, сразу исцеляется, приходит в норму, так что прежняя жизнь кажется ему нелепым сном, полузабытым кошмаром. Именно таким кошмаром предстаёт Арканар и всё основное повествование с точки зрения двух симметричных и закольцовывающих книгу сцен, изображающих Румату на мирной Земле, среди лучших друзей: …и «ничего в нём не изменилось». Герман же мыслит онтологически, а потому не дуально, у него нет какой-то отдельной, целительной Земли (Герман вспоминал, что в одном из вариантов сценария была закадровая фраза «А в это время на Земле опять готовились к очередной войне»), отдельных, незатронутых этим миром товарищей (Все товарищи Руматы — такие же фрики, как и местные жители, дон Кондор вообще ходит с прищепкой на носу), у него всё и все погружены в неотменимое, проклятое существование, откуда нет выхода, кроме как в ещё более нелепую смерть. Поэтому он закольцовывает фильм сценами с совершенно другими посылом и интонацией. Это белый снег, ненадолго покрывающий землю и, видимо, символизирующий ту пустоту, ту ничто, откуда всё явилось и куда непременно канет; и это игра Руматы на трубе (По словам актёра Л. Ярмольника, «это выдуманный инструмент, нечто похожее и на кларнет, и на саксофон, и на гобой»), пронзительные саксофонные всхлипы, единственные звуки в Арканаре, звучащие отчётливо, самодовлеюще и искренне. Остальное в этом мире не имеет внутренней истины, а потому фальшиво — и в первую очередь центральные для повести фразы «Когда торжествуют серые…» и «Богом быть трудно». Их Румата произносит на экране почти в самом конце, после резни, словно по формальной необходимости — сказать вроде нужно, но когда? Целого фильма не хватило, значит остаётся скороговоркой в финале. Выглядит, как будто он оправдывается перед землянами, как будто мог иначе, но в том-то и дело, что не мог. Трудно быть тем, кто что-то может.

Что же может Румата? Да вот разве что играть на трубе. Мотив «судьба играет человеком, а человек играет на трубе» подытоживает сказанное. Из бытия, закольцованного трубой-судьбой и зимой-смертью, не вырваться ни при каких раскладах. Не удивительно, что Арканар, словно желудочный сок, растворяет пришельцев. В уже цитировавшемся интервью Герман обмолвился, что хотел снимать вообще без героя в кадре, только его «фрагменты: плечо, рука»… Но и того, что получилось, достаточно, чтобы понять: человек здесь значит очень мало. Заглядывающие в лицо Руматы прохожие по книге смотрят… в видеокамеру Института экспериментальной истории, серьёзной земной организации, изучающей таким образом туземцев, так сказать, in situ, но в фильме об этом ничего не говорится! По Герману получается, что они пялятся на что-то, нам невидимое, в какую-то дыру, зияющее отверстие, которое образовывает человек, пытающийся хоть как-то противостоять миру. Так что если конус германовского человека вершиной упирается и вязнет в бытии, то основанием своим он имеет круг ничто, слепое пятно, единственное преимущество которого заключается в его подвижности. А вот то, что оно о себе думает, совершенно точно не приносит ему никаких преференций.



Если теперь задаться вопросом, какой культурной парадигме отвечает описанная здесь ситуация, то долго искать ответ не придётся. Конечно, это экзистенциализм, философское умонастроение преимущественно первой половины двадцатого века (но далеко не только!), характеризующееся крайне неуютным (может даже показаться, пессимистичным) взглядом на человека как такового. Человек у экзистенциалистов заброшен в бытие помимо воли и без надежды на понимание, он фундаментально одинок и неприкаян, ему не на что опереться вовне себя, потому что мир тотально враждебен и абсурден, но даже и внутри себя, потому что и в самых глубоких тайниках своей души человек не обнаруживает никакой предзаданной природы, только зияние свободы, а значит ему нет ни в чём оправданий, он несёт ответственность за всё происходящее, ибо всё происходящее — есть в том числе результат его постоянного выбора, от которого нельзя отказаться. Находиться в подобном, как говорит Хайдеггер, подлинном состоянии — настоящая мука, неудивительно, что человек бежит от неё в неподлинное, сливаясь с толпой, лихорадочно примеряя на себя социальные маски, забивая себе голову ничтожной болтовнёй, бесконечной говорильней (в том числе медийной, что сегодня более чем актуально), лишь бы только заглушить вроде как беспричинную тревогу и беспредметный ужас, которые нет-нет да и прорываются сквозь декорации выстроенной вокруг человека цивилизации. Выход Камю видит один: бунтовать. Отрицая то, чем человек сейчас является, прорываться к тому, чем он никогда не будет (богом?), во имя той неудачи, которой неизбежно окончится любой подобный прорыв (Ницше сказал бы, что человек — это канатоходец между мартышкой и богом, но экзистенциалисты на самом деле смотрят значительно шире: между полным ничто и тотальным бытием. И только тогда, когда канатоходец падает).

Если теперь поискать у Стругацких книгу, которая бы в достаточной мере отвечала такому умонастроению и изображала героев, воспринимающих мир и себя в нём под экзистенциальным углом, то этой книгой не будет «Трудно быть богом», но, несомненно, будет «Улитка на склоне» (особенно та её часть, что рассказывает о Лесе). Написанная чуть позже, в 1965-м, эта повесть стоит особняком в творчестве братьев, отмечая собой попытку авторов вместо социального конструирования будущего, известного нам по циклу «Мира Полудня», вместо постановки моральных дилемм для «нового человека» дать вневременной, символический, а потому онтологический выход к человеку вообще и к ситуации человек-в-мире. То есть ступить на поле, вспаханное экзистенциалистами. Мы уже говорили отдельно об экзистенциальных темах «Улитки на склоне» (См. статью «”Улитка на склоне”: опыт вникания»), теперь же обратим внимание на их схожесть с германовской версией «Трудно быть богом».

Формально пространство «Улитки» — Лес, а «Трудно быть богом» — Город, но сущностно они однородны. И там, и там — враждебная, чуждая среда, вязкий мир, «клейкое тесто», под ногами — грязь, болото, на уровне головы — что-то густо свешивается, переплетается, неприятно цепляется, воняет… Всё это существует каким-то своим, непонятным способом, бессмысленным для человеческого разума, да разум здесь и не нужен, туземцы его не имеют, являясь по сути придатками среды, её выделениями, мелкими вздутиями на общей бесформенной массе (Яркий киношный образ: колодки на шеях всех рабов, даже тех, кого освободил Румата. То есть речь идёт о рабстве уже не у отдельного человека, а у мира, бытия как такового). Всё это, подобно древнему болоту, то и дело издаёт какие-то утробные звуки, бормочет, вроде бы говорит, но смысла разобрать нельзя, его попросту нет, лишь долетают смутные отрывки, некогда, видимо, осмысленные, как то «Завтра и навсегда спокойствие и слияние…» или «Как лист увядший падает на душу…» (Явными маркерами абсурдности происходящего в фильме выступают и многократно повторенная фраза «Рыба любит молоко», и то, что Румата без видимых причин вдруг «ботает по фене», тогда как в книге он её, наоборот, даже не понимает). Всё это, с экзистенциальной точки зрения, соответствует «физиологии» сартровского романа «Тошнота» и ничего, кроме тошноты, не вызывает.



Схожи и пути героев. Кандида когда-то занесло в Лес — с тех пор он то ли ищет выхода из него, то ли желает забраться ещё глубже в поисках главных тайн; он всячески помогает местным жителям, хотя понимает, что в конечном итоге его помощь бесполезна; вообще же он мало что понимает, так как мир вокруг непрозрачен для понимания, более того, активно противится этому, усыпляя, омрачая сознание Кандида — пока у того не остаётся сил только на самое элементарное, практически животное проявление бунта — скальпелем, последним осколком рациональности, человечности, резать бесконечных мертвяков.

В этом смысле Румата Германа — художественный близнец Кандида («Я не знаю, зачем пришёл», «Я ничего не могу понять», «Он сознавал, что никуда уйти не удастся» — эти характеристики Кандида из повести прекрасно подходят именно и только к Румате из фильма). Он так же одинок, беспомощен и подавлен; его подводят разум, память, чувства; больше всего он боится погружения на дно, что с ним и происходит. Вот он не может вспомнить продолжение строчки «Гул затих. Я вышел на подмостки…» (герой Стругацких забывчивостью на стихи не страдает); вот он как-то вяло и апатично общается с рыжеволосой барышней (что совсем не похоже на нежную страсть книжного Руматы к Кире); вот он после её смерти долго шляется по дому, строит кислые рожи, отчётливо не желая идти убивать и исполнять тем самым роль оскорблённого любовника, пылающего праведным гневом мстителя, справедливого бога, наконец. Вообще исполнять какую-либо роль, которую нам услужливо преподносит в тот или иной момент мироздание. «Я люблю твой замысел упрямый И играть согласен эту роль. Но сейчас идёт другая драма, И на этот раз меня уволь». Ох, не зря заменил Герман Шекспира на Пастернака!

А дальше — кульминация. Книжный Румата исполнил долг человека и гражданина, рыцаря и коммунара. Он вышел из Арканара, и пусть ноги его были в грязи, но руки чисты. На гамлетовский вопрос «Что благородней духом — покоряться Пращам и стрелам яростной судьбы Иль, ополчась на море смут, сразить их Противоборством?» он ответил — сразить! — хотя и не предложил это в качестве всеобщего императива (что вдобавок и мудро). А вот Румата германовский лишь сыграл очередную роль, принял форму очередной псевдоподии, что случайно выбросила и потом лениво втянула в себя бездумная субстанция бытия (Ведь «продуман распорядок действий, И неотвратим конец пути»). Правда, сделал он это, похоже, в последний раз. Потому что заключительная сцена фильма показывает нам на фоне белого снега как бы очистившегося Румату, Румату странствующего, ушедшего из дома и «никогда не вернувшегося», ибо возвращаться, собственно, некуда. У него не стало дома, любимой женщины и лучшего друга, барона Пампы (Очень важно, что, в отличие от книги, в фильме барона Пампу убивают. Это не прихоть режиссёра, но экзистенциальный шаг его героя к полному, а потому освобождающему одиночеству. Так и Кандид потерял навсегда свою Наву), у него, похоже, окончательно пропали мысли по поводу социального и политического устроения Арканара, наивные желания о наведении тут порядка и возрождении Возрождения… — а осталась только труба. Звук трубы завершает германовский «Трудно быть богом», как звук рассекаемого скальпелем мертвяка завершает «Улитку на склоне» Стругацких. И то и то — символ бесполезной, а потому по-настоящему человечной борьбы героев с абсурдом и непроницаемостью окружающего мира, соло одинокого противостояния ещё теплящегося духа и топкого бытия, свидетельство победы в поражении и всё-таки свободы перед лицом даже всесильного рока. И с этой точки зрения нет никакой разницы в том, что Кандид нашёл последнее утешение в инструменте науки, а Румата (видимо, отвечая внутреннему настрою самого Германа) — в инструменте искусства, — обе эти области человеческой деятельности, обе траектории человеческого духа своей высшей целью имеют именно утверждение самостояния человека, а не принятие любых зависимых форм из бесконечного арсенала природы.



И ещё одна небезынтересная перекличка. Как мы помним, Кандид в «Улитке» порывался найти Город, который якобы «знает всё». Что это за Город, осталось неизвестным. Мне думается, что Герман и здесь продолжил тему «Улитки», изобразив этот самый Город, который, конечно же, не знает ничего, поскольку вообще не оперирует категориями знания и понимания, но представляет собой очередной сгусток тотального Леса — просто существующий, пока есть объективные условия. А германовский Румата в этом случае оказывается инкарнацией Кандида, который вдруг нашёл свой Город— нашёл, растерялся от того, что и тут знания нет (вроде был один знающий табачник, да и тот «навсегда вышел»), вдоволь накромсал «мертвяков» и, наконец, оставил Город — как оставляют последнюю иллюзию, последнюю надежду, последнего бога. И в высшей степени неважно, где находится этот Город — на Арканаре, Пандоре или Земле. Он и там, и там, и везде — и везде же путь героя лежит через него и прочь от него. Трудный путь. Но и единственный.

Таким образом, мы приходим к выводу, что повесть «Трудно быть богом» Алексей Герман воспринял (как бы) через призму другого произведения Стругацких — «Улитки на склоне», что и воплотилось в полной мере на экране. То, что при этом появилась вещь умная и значительная, заслуга в равной степени обеих сторон. Это, конечно, талант одного из крупнейших российских режиссёров, для которого фильм «Трудно быть богом» стал закатным трудом и завещанием; но это и — при всей несхожести двух повестей — единство творчества Стругацких в целом, которые, не повторяясь сюжетно и формально, на уровне смыслов всегда черпали из одних и тех же источников и воплощали на бумаге одни и те же страхи и чаяния: о слабости и силе человека, строящего Храм культуры на целине своего сердца. Примем же и германовского Румату в число сих строителей, даже если единственным его вкладом в грядущую незыблемость Храма будет затихающий звук одинокой трубы.

@темы: Улитка на склоне, Фильмы, Б.Стругацкий, Комментарии к пройденному, «Трудно быть богом», Экранизации, «Стажёры», «Хромая судьба», Герман, Перепост, Ссылки

---

Цурэновский сонет

[silent-gluk]

Автор неизвестен.

Как лист увядший падает на душу...
Я прохожу по солнечной аллее.
Когда шум листьев льется в мои уши,
Я забываю, что в добро не верю.

Я утопал и в пламени заката,
Смотрел, как море янтарем залито,
Я понимал, что горе моё - плата,
За все те судьбы, что снегами скрыты.

Я не услышу больше песни-зова,
Придут мелодии совсем другие.
А не найду ли я такого крова,
Чтоб там все люди были не чужие?

А может, мне попробовать остаться?
Увы, могу лишь мотыльком метаться...

Отсюда: samlib.ru/z/zhenja_kosmolapow/list-1.shtml

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Сетевой улов

[Amberqueen]

vk.com/away.php?to=https%3A%2F%2Flifehacker.ru%...

О гениальных предсказаниях

@темы: Ссылки

---

Роман Эмильевич Арбитман (1962-2020)

[silent-gluk]

Умер Роман Арбитман. Фэн, критик, журналист, писатель, известный также как Лев Гурский, "Илья Ильф, Евгений Петров, Михаил Булгаков", А. Андреев, Эдуард Тимофеевич Бабкин, Аркадий Данилов, Виталий Иринархов, Рустам Святославович Кац, Вячеслав Михайлович Курицын, Андрей Макаров, Вениамин Петров, А. Ромин.

Член Союза российских писателей, член Академии современной российской словесности, лауреат премий «Интерпресскон», «Бронзовая улитка» и «Странник».

Автор, между прочим, вступительной статьи к Полному собранию сочинений Стругацких.

И вот... А биографии все еще в настоящем времени. И остались книги и статьи.

@темы: in memoriam, Фэндом

---

Цурэновский сонет

[silent-gluk]

Автор - А Е Ф ( samlib.ru/a/a_e_f/ )

Прощальный сонет Цурэна:

* * *

"Как лист увядший, падает на душу
немое ощущение бессилья:
пустивший корни - потеряет крылья;
ушедший в море - потеряет сушу...

Рисует ночь на выкрашенном тушью
бессонном небе судьбы - звёздной пылью.
Там и моя - исполнившейся былью...
Закон потерь ни вздохом не нарушив,

теряю бытие в обмен на небыль -
тот мир, где ни один живущий не был...
От вас уйду. И памятью скупой

кому-нибудь (а вдруг!) встревожу сердце!
А от себя мне никуда не деться:
и в никуда я ухожу - собой..."

Отсюда: samlib.ru/a/a_e_f/sonet.shtml

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Сегодняшним нашим постом...

[silent-gluk]

...мы обязаны братскому сообществу из ЖЖ и лично ЖЖ-юзеру twincat.

www.youtube.com/watch?v=oUHiXmU2Q7Q&feature=emb...

и вот:




www.youtube.com/watch?v=lPvI3FF8QAg&feature=emb...

@темы: Понедельник начинается в субботу, «Пикник на обочине», Вторичное творчество, Видео, Перепост, Ссылки

---

Плагиат ли?))))

[Amberqueen]

Несколько раз читала "Гарри Поттера" и только сейчас, в шестой книжке, обратила внимание на кусачую тарелку, которую конфисковала Гермиона Грейнджер. Казалось бы, а что особенного? Но вдруг я вспомнила наших Великих Мастеров, и вот почему:.

привожу отрывок из Стругацких

Воображение моё почему-то разыгралось, в мозгу вспыхивали и гасли самые неожиданные ассоциации, и, по мере того как я пробовал, приёмная наполнялась странными предметами. Многие из них вышли, по-видимому, из подсознания, из дремучих джунглей наследственной памяти, из давно подавленных высшим образованием первобытных страхов. Они имели конечности и непрерывно двигались, они издавали отвратительные звуки, они были неприличны, они были агрессивны и всё время дрались. Я затравленно озирался. Всё это живо напоминало мне старинные гравюры, изображающие сцены искушения святого Антония. Особенно неприятным было овальное блюдо на паучьих лапах, покрытое по краям жёсткой редкой шерстью. Не знаю, что ему от меня было нужно, но оно отходило в дальний угол комнаты, разгонялось и со всего маху поддавало мне под коленки, пока я не прижал его креслом к стене.

Вот совпадение ли это? Какие будут мнения?

@темы: интересы

---

Стругацкие. XXI век. Часть 9.

[silent-gluk]

С.Кузнецов, Ш.Идиатуллин, Л.Каганов, А.Голубкова, А.Хуснутдинов, Е.Клещенко, В.Владимирский, Т.Бонч-Осмоловская, Р.Арбитман, С.Шикарев, В.Губайловский
СТРУГАЦКИЕ: XXI ВЕК
Круглый стол, ответы на вопросы
обзор

СТРУГАЦКИЕ: XXI ВЕК
К 95-летию со дня рождения Аркадия Стругацкого

Сейчас, когда прошло более 60-ти лет после выхода первых совместных книжек Аркадия и Бориса Стругацких (повести «Страна багровых туч» и «Извне»), понятно, что книги братьев фактически сформировали несколько поколений советских (и постсоветских) читателей — точно так же, как сами они предполагали благодаря гуманистической системе воспитания сформировать нового человека несостоявшегося светлого коммунистического будущего. Авторы, чье детство и отрочество прошло «в присутствии Стругацких», а нынешняя сфера деятельности так или иначе связана с фантастикой и/или педагогической и просветительской деятельностью, отвечают на вопросы «Нового мира».

1. Были ли Стругацкие художниками, исследующими натурфилософскую проблематику, или социальными мыслителями, которые в силу специфических обстоятельств вынуждены работать с художественной литературой?

2. Какие влияния русской литературы можно найти в творчестве Стругацких?

3. Какие влияния мировой классики и современной им литературы зарубежной?

4. Стругацких вполне можно назвать социальными педагогами, которые воспитали несколько поколений молодежи. В чем состояло это воспитание и влияние, оборвался ли этот процесс, и если да, то когда?

5. Определенная часть произведений Стругацких проходила по разряду «для детей и юношества». Изменилась ли с тех пор литература для этого сегмента?

6. Что для вас в наследии Стругацких сегодня кажется безусловно устаревшим, что живым и актуальным, а что — живым, но для вас совершенно неприемлемым?


Роман Арбитман — писатель, киновед, автор культовой альтернативной «Истории советской фантастики» (под псевдонимом Рустам Святославович Кац). Автор предисловия к полному собранию сочинений Аркадия и Бориса Стругацких в 33 томах.

1. Разумеется, Стругацкие были в первую очередь писателями, которые умели главное — рассказать историю так, что читать ее было интересно. Все дело в том, что с конца 50-х годов ХХ века и вплоть до середины 80-х фантастика в СССР играла особую роль. Оставаясь как бы на периферии литературного процесса, она долгое время — вплоть до полного сворачивания «оттепели» в конце 60-х (а отчасти и позднее) — была не в фокусе внимания наиболее бдительных советских идеологов. То есть, да, время от времени волны вскипали и тогда, например, появлялась разоблачительная статья академика Францева в «Известиях» (о тех же Стругацких), но все же фантастику по инерции считали «неглавной» литературой, развлекательной, ставили ее на одну полку с детской, детективной и прочее. Это позволяло фантастике «замещать» то, чего у нас просто не могло существовать, — от социальной прогностики до социальной сатиры. Конструируя фантастические миры, Стругацкие легко заходили в «смежные» области и в конце концов выработали особую манеру: всякая история, ими рассказанная, несла и дополнительные смыслы. Иногда их месседж был явным, иногда подспудным, однако любитель фантастики был умен и умел читать между строк.

2. Вопрос о литературных влияниях я и сам задавал Борису Натановичу еще в 1983 году, когда писал дипломную работу о художественном своеобразии творчества Стругацких. Он мне ответил в письме, которое я позволю себе процитировать: «Стилистически мы учились понемногу у многих: у Алексея Толстого, у Хемингуэя, у Кафки, пожалуй... Гоголь, Достоевский, Салтыков-Щедрин. <…> Ильф и Петров — может быть, только в самых ранних вещах. Шварц — разве что король в „Трудно быть богом”. <…> Булгаков? Любимейший из любимых, но все-таки нет. Мы узнали его слишком поздно, ранние же его вещи („Роковые яйца”, „Новые похождения Чичикова”) особого впечатления на нас не произвели...» С последним утверждением я бы все-таки поспорил. Роман «Мастер и Маргарита», опубликованный в конце 60-х, все же так или иначе сыграл свою роль в творчестве писателей — особенно это заметно в «Отягощенных злом» и «Хромой судьбе» (где Михаил Афанасьевич появляется лично, а булгаковские мотивы присутствуют явно).

3. И вновь позволю себе сослаться на письмо Бориса Стругацкого: «Лично я считаю главным учителем нашим Г. Дж. Уэллса: он дал нам метод. <…> Грин продемонстрировал нам пользу смешения жанров — детектив плюс любовная история плюс фарс плюс трагедия получается оч-чень неплохо. (Я имею в виду, разумеется, Грэма Грина.)». Упоминание автора «Комедиантов» и «Нашего человека в Гаване» тут не случайно и даже показательно: хотя знаменитый английский прозаик сам делил все, им написанное, на «серьезное» и «развлекательное», в этом делении было несомненное лукавство, поскольку даже вполне жанровые повести Грина были хорошей литературой, а у «серьезных» романов «с идеологией» всегда был напряженный сюжет. По сути, Стругацкие действительно поступали так же: они не делали скидок на жанр и не позволяли себе опускать планку. Даже в совсем, казалось бы, необязательных, детских вещах вроде «Повести о дружбе и недружбе» настолько много стругацкого, так сказать, что по этому произведению можно изучать особенности творческой манеры писателей.

4. Давно замечено, что «педагогическая» тема была очень важна для Стругацких, она прослеживается во многих их произведениях, а в некоторых («Полдень. XXII век», «Гадкие лебеди», «Отягощенные злом») вообще одна из главных. Во многих своих публицистических текстах и интервью они говорили о важности профессии учителей и сами, в известном смысле, были педагогами. Их книги были лишены открытой дидактики, но, даже не будучи навязчиво-поучительными, посылали читателям некое послание. Они приучали читателей к очевидной, даже банальной истине: быть умным не стыдно — и тем более не стыдно пытаться им стать.

5. Честно говоря, я — в силу возраста — не очень внимательно слежу сегодня за подобной литературой, но если брать отдельные, лучшие образчики сегодняшней литературы «для юношества» (например, книги Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак или Эдуарда Веркина), то, как мне кажется, ничего не изменилось.

6. Литература устареть не может, она просто — часть своего времени и в его контексте должна и рассматриваться. Давайте поставим вопрос по-другому: что из наследия Стругацких воздействует на читателя первой половины XXI столетия? Как мне кажется, многое. И не в последнюю очередь то, что помогает существовать свободному человеку в несвободном мире и противостоять — пусть и личным примером — сознательному оглуплению этого мира. Сегодня, когда телевышки все больше начинают походить на башни-излучатели из «Обитаемого острова», а пропагандисты в штатском «дурака лелеют, дурака заботливо взращивают, дурака удобряют» (цитирую «Хищные вещи века»), социальная, «антитоталитарная» фантастика Стругацких так же актуальна, как и полвека назад. Возможно, в прекрасной России будущего на первый план выйдут какие-то иные сегменты их наследия. Если доживем — проверим.

Отсюда: www.nm1925.ru/Archive/Journal6_2020_8/Content/P... . Спасибо всем за помощь в выдирании текста!

@темы: Критика, Повесть о дружбе и недружбе, «Гадкие лебеди», «Трудно быть богом», «Обитаемый остров», «Полдень, XXII век», Отягощенные злом, или Сорок лет спустя, Полдень XXII век (Возвращение), «Хромая судьба», «Хищные вещи века», Ссылки

---

Цурэновский сонет

[silent-gluk]

Автор неизвестен

Последний сонет Цурена

Как лист увядший падает на душу,
И та от боли корчится, кричит...
Последний миг... Корабль оставит сушу,
Отчалит, затеряется в ночи...

Моей любви не будет у причала:
Я оклеветан, обесчещен, бит.
Исчезнуть, чтобы жизнь начать сначала...
В стихах воскреснуть - если ты пиит...

Моя любовь, что мне всего дороже,
Дороже чести, славы и вина,
Та, что со мною разделила ложе,
Та, что со мною стала холодна -

Я на чужбине горькой воспою
Холмы прохладной пены - грудь твою.

Отсюда: samlib.ru/z/zhenja_kosmolapow/list-1.shtml

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

31 том

[silent-gluk]

В славном иерусалимском издательстве "Млечный Путь" вышел очередной, 31 (почему не 28 - так исторически сложилось, но 28 тоже будет. Когда-нибудь.) том Полного собраний сочинений Стругацких.

В 2 книгах (428+412 страниц).

Посвящен он периоду с 1997 по 2000 год, основным произведением там являются "Комментарии к пройденному", рассмотрена история их публикаций и варианты (как ни удивительно, они есть), приводятся также многочисленные интервью, записи бесед, рецензии и т.д. Б.Н.Стругацкого, а также дневники за указанный период. Имеется традиционный справочный раздел (комментарии, примечания, библиография, указатели). И фотографии.

О грустном: каждая книга стоит по 21 доллару плюс пересылка. И мягкая обложка. О хорошем: печать по требованию, так что всем хватит.

Купить можно здесь: litgraf.com/shop.html?shop=1 , а там видно.

@темы: Публицистика, Дневники, Записные книжки, Собрание сочинений, Б.Стругацкий, Комментарии к пройденному, Полное собрание сочинений, Книги, Ссылки, Интервью

---

Цурэновский сонет

[silent-gluk]

Автор неизвестен.

Прощальный сонет Цурэна Правдивого


Как лист увядший падает на душу
И делится своей печалью, скорбью с ней,
Так это миг, терзания обрушив,
Теченье омрачил за ним бегущих дней.

Как лист увядший, ветру покоряясь,
Покинул ветку, и боль разрыва жгёт,
Так правда изгнана, и злоба, ухмыляясь
Ликует вслед, что та в слезах идет.

Как лист увядший надеется едва
Вернуться к дереву, воспрять, все повторить,
Так знаю я: всего лишив меня
Жизнь вспять не размотает мою нить.

Увы,
Чрез волны посланный прощальный мой сонет
Не тронет сердце там, где ныне правды нет!

Отсюда: samlib.ru/z/zhenja_kosmolapow/list-1.shtml

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Сегодняшним нашим постом...

[silent-gluk]

...мы опять обязаны братскому сообществу с мейл.ру и лично А.Романову - my.mail.ru/community/abs/503ABF9306D2D008.html

Дополнение к Предполудню, составленное на основе хроники В. Савченко "Черные звезды".

Июль-август 1957 года
- "Недавно в одном из научно-популярных журналов появился пространный очерк о необычайных событиях, имевших место в июле-августе прошлого года в окрестностях Сталинабада. К сожалению, авторы очерка, по-видимому, пользовались информацией из вторых и третьих рук, причем рук недобросовестных, и поневоле представили суть и обстоятельства дела совершенно неправильно. Рассуждения о "телемеханических диверсантах" и "кремнийорганических чудовищах", равно как и противоречивые свидетельства "очевидцев" о пылающих горах и пожранных целиком коровах и грузовиках, не выдерживают никакой критики" (Сентябрь - возращение Лозовского, но в данном случае это не принципиально).
Судя по всему - примерно тогда же схожие события (в том числе и с пожиранием стариков и младенцев, пылающими городами и прочей экзотикой) произошли и в других местах.

Апрель 1958 года
- Самойлов и Якин заканчивают институт и приезжают в Днепровск на Днепре. Ну - Днепропетровск. Голуб с Сердюком уже вовсю облучают образцы мезонами, используя мезонатор.
ВЫВОД: технология попала в руки людей не позднее конца 1957 года (В каком виде - неизвестно; может быть "Смерть-Лампу" нашли. Или "табачок дядюшки Джо". Ну или там какое "заливное тетушки Мэри" или вообще "аццкую паутину Крэга-Искусника". Что-то, что напрямую навело на мысль строить "мезонные трансмутаторы")
Весь 1958-й герои бьются над нащупанным эффектом (возникновение устойчивых атомов трансмутантов). Безрезультатно

2 марта 1959-го
- статья Вэбстера "Облучение отрицательными пи-мезонами"
ВЫВОД: Американцы предположительно получили свой нейтриум где-то примерно в районе Нового Года (С упорством достойным лучшего дела, как говорится, употребили полученное на постройку Очень Большой Пушки (Вообще-то идея не такая уж дурацкая: учитывая тогдашнюю истерию по поводу Красной Угрозы и нешуточное увлечение в Новом Свете сверхвысотными пушками - сделаем Ядерное Орудие и будем садить из него по всему Земному Шару в кого захотим и не надо нам никаких стай баллистических ракет. А отразить такую стрельбу нечем. США - форева!))

16 июля 1959 года
- Голуб, Сердюк и Самойлов получили нейтрид. (Исходный материал - ртуть-198, которого от "ртути вообще" только 10%. Так что не сказать, что очень много, потому на каждый танк нейтрида не напасешься, тем более на нейтридный скафандр каждому солдату. Но на компактные реакторы и космические корабли вполне хватит. Мировая добыча ртути в тот момент - 6000 тонн в год. 600 тонн нейтрида). До конца года занимались изучением открывшихся возможностей

1-20 октября 1959 года
- эпопея с "Черными Звездами". Появились в начале месяца, сбили где-то в двадцатых числах.
ВЫВОД: у американцев на все про все - открытие технологий, постройку завода, проектирование Большой Пушки и изготовление ее и снарядов - ушло не меньше полугода (вообще больше но не станем придираться. Не меньше).
Через год - осень 1960-го (часть книги Савченко под названием "Белая тень") -американцы решили стрелять в Луну. У них было к тому моменту 22 термоядерных снаряда и сколько-то (ну не меньше) "просто ядерных". Как-то маловато для годичного производства даже с учетом брака (Из расчета 10 корпусов снарядов в неделю даже с учетом того, что "большая часть к сожалению идет в брак" - ну бОльшая это как минимум 60% - это не меньше 16 в месяц, за год должно было набраться 192, под двести штук. Да и оговорка "сейчас делаем по десять в неделю - значит раньше делали меньше. Но что-то ведь завод делал - мог делать? - и еще?) И запас ртути в 20000 тонн - то есть потенциальные 2000 тонн нейтрида. Задел неплохой.
ВЫВОД: производить "что-то еще" помимо снарядов у американцев возможность имелась.

10 ноября - 30 декабря 1959 года
- постройка нейтридного завода (как минимум цех мезонаторов готов). Самойлов уходит на завод главным технологом.

Сентябрь-октябрь 1960 года
- Голуб решает искать "мезоний"

8 сентября 1960-го - запись в дневнике Самойлова: "завод пустили в конце мая"". То есть на отладку ушло полгода (примерно. Не будем жадничать)

15 октября 1960 года
- Самойлов консультирует "в нашем конструкторском бюро" разработку космического корабля из нейтрида. То есть сама разработка началась раньше. "Урановый двигатель будет размером не больше шкафа! Представляете? И весом всего в полторы тонны!". Учитывая, что в Днепровске располагается КБ Янгеля - вполне точно можно определить кто занимается конструированием.
ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ: в связи с этим, а так же учитывая, что "когда полгода назад две русские автоматические ракеты одна за другой были отправлены на Луну (первая облетела вокруг нее и вернулась на Землю, а вторая благополучно опустилась на лунную поверхность в районе моря Дождей и в течение трех месяцев передавала на Землю информацию)" то есть какое-то использование нейтрида в ракетной технике случилось еще весной (завод еще не был пущен, но цех мезонаторов уже существовал. Вполне могли что-то сделать). Так сказать в экспериментальном порядке.
Ну еще цитата:
"А представляете ли вы, уважаемый товарищ Гольдберг, что для этого проекта потребуются десятки тонн нейтрида в виде готовых сложных деталей и что пока большая часть тех деталей, которые мы уже делаем для ракеты, идет на склад брака? Когда-то в детстве ты, Николай Самойлов, как, наверное, и все подростки, мечтал полететь на Луну, Марс, Венеру. А вот думал ли ты, Николай Самойлов, что тебе придется делать космическую ракету для полетов мечты твоего детства? Представлял ли ты, как это будет непросто? И, в сущности, чего ты ноешь, Николай Самойлов? Тысячи инженеров могут только мечтать о такой работе! Или ты всерьез полагаешь, что в самом деле все пойдет так легко и интересно, как это описывается в приключенческих романах для среднего школьного возраста?, Космические полеты фабрикуются сейчас в цехах (это пока дело земное!) с потом, усталостью и скрежетом зубовным..."

Десятки тонн нейтрида и "не все так легко". Ракета получается нехиленькая...

Самое начало ноября 1960 года
- взрыв в лаборатории Голуба.

Одновременно Якин додумывается до суперъёмкого аккумулятора на основе нейтридных пленок (Будущие "птерокары" и прочие глайдеры, не считая всякой мелочи вроде автомобилей и прочих кибердворников. Ну в самом деле - не совать же в каждый (каждый!) мопед антивещество! Да и нейтрида на всех не напасешься. К тому же антиматерию этот нейтрид держит все же не так уверенно. Да и сильную радиацию - 2000 рентген в секунду) "слегка пропускает". Во всяком случае завод в Нью-Хэнфорде разнес не один взорвавший мезонатор.

"- Слушай дальше! - увлеченно продолжал Самойлов. - Мезонаторы работают в форсированном режиме - три смены в сутки. Кто знает, всегда ли хорошо работали вытягивающие фильтры, всегда ли мезонный луч был настроен правильно, много ли мезонов ушло на нейтридные стенки за эти десять месяцев непрерывной работы? Об этом никто не думал! Антивещество может накопляться незаметно. Оно накопляется за счет нейтрида, оно разъедает нейтридные стенки...
- И, когда оно проест хоть мельчайшее отверстие, - ревниво подхватил Яков, - в камеру пойдет воздух и.... взрыв, как в Америке!"

В этом смысле становится более понятна такая длительная возня с отражателем для "Хиуса" - мало того, что требовалось получить идеальное сферическое зеркало гигантских размеров из материала принципиально не поддающегося обработке, так и покрыть его не просто нейтридом, а каким-то его вариантом под названием "мезовещество" - вполне возможно как раз специально обработанный излучением (ну как-то так - я ж не физик) )

12 ноября 1960 года
- взрыв в Нью-Хэнфорде.

24 декабря 1960 года
- Самойлов и Якин выяснили причину взрыва как получение антивещества и спасли завод в Днепровске. Ну и город тоже.
"Они бежали по мокрому от таящего снега шоссе, отчаянно всматривались, искали за снежной пеленой зеленый огонек такси. Мимо шли люди со свертками, мчались машины с притороченными к верху елками - через неделю Новый год. Никто не подозревал об огромной опасности, нависшей над городом".
Ну, потом собрали антиртуть, заморозили, увезли на полигон и испытали.
На этом можно бы и закончить "краткое описание хронологии научно-технического прорыва Человечества в Полдень", но есть еще эпилог...

ЭПИЛОГ

Некий профессор Хард - он же доктор Энрико Гарди, итальянский эмигрант - в рамках расследования катастрофы в Нью-Хэнфорде повторил эксперимент Голуба и получил антивещество. Но догадался, что это такое и не взорвался.
После чего, движимый сильным приступом гуманизма, не пожелал отдавать открытие в руки жадных капиталистов и уничтожил образец.
А сам - хотел сперва повеситься, утопиться или удавиться (убиться током) но в последний момент вдруг резко передумал.
Цитата:
"Гарди поплевал на ладони, чтобы получился контакт, поднял руки к шинам - и представил: бросок на приборах там, на высоковольтной подстанции, а здесь - его почерневшее скрюченное тело, висящее на щите. Он медленно опустил руки.
Нет, он не испугался, ему теперь уже ничего не страшно. И поэтому он будет жить. Он должен жить. Он будет драться за то, чтобы ученые не были рабами, чтобы дела в мире сейчас, а не когда-нибудь пошли как надо! Чтобы эта наука не была больше проклятием для человечества, чтобы она стала благом.
Нет, он не продаст это открытие в минуту слабости за славу, за деньги, даже за бессмертие. Но он повторит его в том прекрасном будущем, которое будет скоро, будет еще при нем."

Если бы это было в "нашей Реальности", то всякий сразу определил бы, что это "просто советская фантастика". Про сознательный западный пролетариат и вообще трудовой элемент. (Ну - "Серебристая пыль", "Генерал и маргаритки" - да хоть та же "Встреча на Эльбе" ("Помните, Джеймс! Дружба народов России и Америки это сейчас самый главный вопрос, который стоит перед человечеством!") Где прогрессивные американские солдаты помогают поймать нехорошего фашистского фабриканта))

Но поскольку у нас тут "совсем другая Реальность" - то такое поведение Хорда-Гарди объясняется тем же, чем практически аналогичное поведение Рэда Шухарта парой десятков лет позже.
Просто до малообразованного уголовника Рэдрика посыл из подсознания (через которое только и могли воздействовать распылившиеся по Земле пришельцы, не имея возможности к прямому диалогу) дошло с опозданием. В отличие от высоколобого интеллектуала-эмигранта из Италии.

Ну вот и примерно тогда же (в "Пикнике", то есть к концу семидесятых) и произошло смещение "медианы колоколообразной кривой распределения по нравственным и прочим качествам вправо". В смысле - закончилось. Поскольку реакция Шухарта в финале говорит, что дошло уже до самых тупых.

Вот где-то тогда начался уже "Жилинский цикл". Всем известный.

"Но это уже совсем другая история" (с)

@темы: Извне, История Мира Полудня, Перепост, Ссылки

---

Цурэновский сонет

[silent-gluk]

Автор неизвестен.

Прощальный сонет Цурэна -1


Как лист увядший падает на душу,
Так я ищу прощальные слова,
Чтоб поняла: я пред тобой не трушу,
Хоть от разлуки крУгом голова.

На душу лист...спасает от удушья:
Он свежесть осени с собой принёс.
Быть может, возродит единодушье? -
С надеждою звучит сейчас вопрос.

Давай найдем дорогу примиренья,
Вдвойне мы будем счастливы с тобой.
Как солнце тучи, так и мы сомненья
Разгоним, счастье делая судьбой.

Природа возрождается весной,
А за весною снова будет зной...

Отсюда: samlib.ru/z/zhenja_kosmolapow/list-1.shtml

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Любопытно...

[silent-gluk]

Что на образ баскеров повлияла - хотя бы и только названием - собака Баскервилей - это известно.

Но кажется мне, что в их "родословной", так сказать, присутствовали и триффиды. Особенно вот этот момент: "Пока мы еще целы в наших домах. Пока мы их еще не заинтересовали по-настоящему. Пока они еще не научились пользоваться нами. Пока не все они еще не сообразили, что свежее, которое им так не нравится, совсем нетрудно превратить в протухшее, которое они обожают…"

Да, человечество не слепнет, так и баскеры - не растения...

@темы: Поиск предназначения

---

Цурэновский сонет

[silent-gluk]

Автор неизвестен.

As withered leaf descends upon my soul
A pall of hopeless silence overcast.
The right has gone; the wrong has come to last,
I'm drifting through a life of no control.

My burning words are ashes, sour and cold.
My fluent thoughts are ghastly and bizarre.
I flee to havens safe of lands afar,
From illness said to timelessness untold.

Farewell, my rose; my life is all in vain,
I leave anon; in solitude I'm clad;
No future left; the past is dark and sad,
I've sold my love and payment is disdain.

Our fate is wrought by those with hearts of stone,
Repentance is the only thing I own.

Отсюда: samlib.ru/z/zhenja_kosmolapow/list-1.shtml

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Сегодняшним нашим постом...

[silent-gluk]

...мы обязаны братскому сообществу из ЖЖ и лично ЖЖ-юзеру green_dancer - ru-strygackie.livejournal.com/1031846.html

Альтернативная концовка для ВНМ
Все мы знаем, что "Второе нашествие марсиан" заканчивается цитатой из дневника Аполлона о том, как внеземные корабли прекрасно смотрятся над синими хлебами порабощенной Земли (почти так). Но я вот задумался, а что могут предложить читателю в данной ситуации поклонники альтернативных концовок? Очевидно, Земля порабощена полностью, все государства разоружены и пацифицированы. Решена продовольственная проблема (возможно, кроме синего хлеба появились зеленый рис и фиолетовая кукуруза). Войны и конфликты отслеживаются и пресекаются. Можно гадать на кофейной гуще, зачем инопланетянам желудочный сок (веер вариантов), но факт, что к землянам относятся не как к скоту или рабам в голливудском сериальном н/ф-"мыле", а всё-таки как к людям. С ними говорят, их пытаются переубеждать, пытаются создать коллаборационисткие правительства и настроения в массах. Радикально решают проблемы с бандитизмом, наркоманией и прочее. Повстанцев (вспомнился, конечно, "Халф-Лайф-2" и Семичасовая война) не убивают, не наказывают, никто их в сталкеров или строггов не переделывает. Так что же произошло и чем можно продолжить сюжет, если марсианцы принесли на Землю всепланетный мир, разоружение и избавление от вечных страхов человечества сгореть в атомной бойне? В этом смысле ВНМ похожа на "Всё живое" Саймака.

В героическом варианте продолжения земляне, конечно, могут объединиться под предводительством какого-нибудь местного Фримена и выбить пришельцев с Земли! научиться пользоваться их же оружием, научиться захватывать корабли и строить новые... Хорошо, допустим, захватили, перебили, освоили инопланетные технологии. А дальше что? Дальше снова разделиться на прежние конфликтующие государства и альянсы, только уже на новом технологическом уровне, наклепать кварковых бомб и атомарных мечей и - вперёд! Космос ждёт новых героев! Так мог бы написать Хайнлайн.
Но серьёзно, какие могут быть интересные альтернативные концовки у ВНМ? не банальные. Не в духе "инопланетяне улетели, а земляне остались наедине со своим позором", а что-то иное?

К слову замечу, вот интересно, что у Стругацких нет ни одного рассказа или повести, где описывался бы нормальный, полноценный, осознаваемый как конструктивный контакт с внеземным разумом. Диалог с внеземной цивилизацией. Герои Полудня плачутся, что в своё время земляне не могли помочь сами себе и были вынуждены пройти путь развития по всем кочкам и тупикам, решать все свои проблемы роста сами. Поэтому, земляне - единственная цивилизация, страдающая прогрессорством. Любопытно, а если бы вот прилетели и помогли, и развили? Может быть, это как раз тот уровень Контакта, который только и возможен относительно Земли для высокоразвитой цивилизации на момент сейчас? Особенно, если ресурсов у внеземной цивилизации не бездонный мешок. А сердце (или что там у них вместо) - полно жалости.

@темы: Второе нашествие марсиан, Перепост, Ссылки