"Раскопай своих подвалов..."

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера amnuel в "Раскопай своих подвалов..."

Разбираясь в архивах в поисках нужной книги (так и не нашел, кстати) обнаружил "деньги", выпущенные оргкомитетом Волгакона, состоявшегося в Волгограде в сентябре 1991 года. Прислал их мне Боря Завгородний, спасибо ему! Вот, полюбуйтесь, какая валюта была в ходу у фэнов:

Посмотерть еще

А вот ЖЖ-юзер bvi показывает еще две картинки:





Это деньги Соцкона (1989)

@темы: Фотографии и картинки, Фэндом, Коны, Сказку сделать былью, Перепост, Ссылки

---

Таки 1 апреля

[silent-gluk]

Вот здесь - www.mk.ru/culture/cinema/article/2013/03/18/827... - утверждается, что премьера германовскго фильма состоится 1 апреля.

Киношедевр Германа «Трудно быть богом» покажут в Москве 1 апреля

Такой подарок к 20-летию «Новой газеты» сделали родные режиссера

На грядущем 20-летии «Новой газеты» покажут киношедевр покойного режиссера Алексея Германа «Трудно быть Богом». Об этом «МК» сообщил главный редактор «Новой Газеты» Дмитрий Муратов.

По словам Муратова, в течение года до кончины Алексея Германа он обсуждал с режиссером возможность этого кинопоказа, чтобы приурочить его к юбилею газеты, который она отметит 1 апреля. По трагическому — или, как сказал Дмитрий Муратов, «мистическому» совпадению на этот день приходятся сороковины со дня смерти режиссера.

На показ киносочинения Германа (картина еще официально не закончена, предстоят еще технические доделки) собираются приехать вдова киноклассика Светлану Кармалиту и Алексея Германа-младшего, а также снявшийся в роли Дона Руматы Леонид Ярмольник.

«Я не восторженный человек, - сообщил «МК» Дмитрий Муратов, который уже видел материалы к фильму три года назад, - Но могу сказать: это картина, равной которой по масштабу я не знаю... Когда я смотрел материалы, в зале «Ленфильма» мы были втроем — вместе со Светланой Кармалитой и главой «Фонда защиты гласности» Алексеем Симоновым...

Алексей Юрьевич Герман был для нашей редакции родным человеком — сейчас я готовлю юбилейный номер «Новой газеты», перечитываю наши подшивки и его удивительные статьи, опубликованные у нас.

Наш юбилей мы отметим в одном из московских кинотеатров — для тестирования оборудования из Петербурга приедут специалисты, которые работали вместе с Германом».

Так вот, что называется, вопрос: есть ли у глюка шанс попасть на эту премьеру? И если есть, то как?..

@темы: Фильмы, «История Арканарской резни», «Трудно быть богом», Экранизации, Герман, Ссылки

---

Февральская библиография

[silent-gluk]

Утащена отсюда: www.rusf.ru/abs/sb1302.htm

СТРУГАЦКИЕ. ТЕКУЩАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
ФЕВРАЛЬ 2013

(на русском языке)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Далекая Радуга / Глав. ред. Г.Усовский. – М.: Чинар, 2012. – 153 + 104 с. [Издание шрифтом Брайля для слепых. Брайлевских листов: 79 + 54.]

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Избранное: Собрание произведений в 2 т. Т. 1. Улитка на склоне; Хромая судьба: Фантаст. повести / Сост. М.Шалимов; Худож. А.Лоцман; Отв. ред. В.Тумановский; Худож. ред. Д.Гончаров. – СПб.: ТОО «Журн. «Нева»; КПО «Кронверк», 1992. – 432 с.: ил. 100.000 экз. (п) ISBN 5-87516-001-2. Содерж.: С. 3-162: Улитка на склоне С. 163-428: Хромая судьба

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Избранное: Собрание произведений в 2 т. Т. 2. За миллиард лет до конца света; Град обреченный: Романы / Сост. М.Шалимов; Отв. ред. В.Тумановский; Худож. ред. Д.Гончаров. – СПб.: ТОО «Журн. «Нева»; КПО «Кронверк», 1992. – 416 с. 100.000 экз. (п) ISBN 5-87516-001-2. Содерж.: С. 3-100: За миллиард лет до конца света: Рукопись, обнаруженная при странных обстоятельствах С. 101-410: Град обреченный

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Пикник на обочине: В трех книгах / Ред. Г.Усовский. – М.: Чинар, 2012. – 142 + 143 + 69 с. [Издание шрифтом Брайля для слепых. Брайлевских листов: 73 + 73 + 35.]

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Хищные вещи века: Фантаст. повести / Предисл. И.Ефремова (С. 3-7); Худож. Р.Авотин; Ред. Б.Клюева; Худож. ред. Ю.Позин. – М.: Мол. гвардия, 1965. – 320 с.: ил. – (Фантастика. Приключения. Путешествия). 100.000 экз. (п). Содерж.: С. 8-127: Попытка к бегству С. 128-318: Хищные вещи века

ПУБЛИЦИСТИКА

Варшавский Илья. Тревожных симптомов нет: Фантаст. повести и рассказы / Сер. оформл. А.Кудрявцева; Худож. А.Дубовик; Отв. ред. Е.Кривцова; Вып. ред. С.Абовская; Ред. Е.Борисова; Худож. ред. О.Адаскина; Компьютерный дизайн А.Сергеева. – М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2002. – 796 с. – (Классика отечеств. фантастики). 10.000 экз. (п) ISBN 5-17-011157-6; ISBN 5-7921-0500-6 С. 4 обл.: Борис Стругацкий об Илье Варшавском..

Васильев Илья. Иерусалимский тупик: (Сб. статей и выступлений 2006-2008) / Предисл. Б.Стругацкого «К читателю» (С. 5); Оформл. С.Эрлиха; Ред. Л.Френкель. – Иерусалим: Гешарим; М.: Мосты Культуры, 2011. – 124 с. (о) ISBN 978-965-7382-23-3

Стругацкий Натан. Александр Самохвалов / Под общ. ред. О.Бескина; Ред. А.Малый. – Л. – М.: Огиз; Изогиз, 1933. – 75 с. – (Мастера соврем. живописи). 3.300 экз. (о)

Главные птицы города / Подготовили О.Булух, И.Обрезаненко, Л.Растегина // Ваш тайный советник (СПб.). – 2004. – 27 дек. (№ 50). – С. 24-27
Б.Н.Стругацкий о гороскопе.

Данилов Аркадий. Одному писателю – семьдесят, другому – четыре общего режима // Саратов – Столица Поволжья. – 2003. – 22 апр. (№ 74). – С. 3
Приведены выдержки из различных интервью Б.Стругацкого.

Зеленко Григорий. Третье тысячелетие – что впереди? // Знание – сила (М.). – 2001. – № 1. – С. 3. – (Колонка редактора)
Б.Н.Стругацкий о будущем.

Погодин Дмитрий. «Слаще тех крошек не было» // Нижегородские новости (Ниж. Новгород). – 2004. – 28 дек.
Б.Н.Стругацкий о Новом годе в осажденном Ленинграде.

Стругацкий Аркадий. Из обращения к читателям альманаха «Завтра» // Персона (М.). – 2003. – № 8. – С. 92

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Давайте думать о будущем // Лит. газета (М.). – 1970. – 4 февр. (№ 6). – С. 5. – (Сов. литература / Фантастика)

Стругацкий Борис. Брат за брата – отвечает / [Вопросы задавала] О.Герасимова // Арт-Мозаика (Харьков). – 2004. – 29 нояб. – 5 дек. (№ 48). – С. 13

Стругацкий Борис. Дурацкая идея!: [О возможности фальсификации американцами полёта на Луну] / [Беседовал] Ю.Красильщиков // Парадокс (М.). – 2004. – № 4. – С. 20

Стругацкий Борис. Каким будет полдень XXI века? / [С Борисом Стругацким беседовала] В.Гатташ // Аспекты 2000 (Харьков). – 2005. – 9-15 сент. (№ 36). – С. С6

Стругацкий Борис. Кириллица нас продвинет: Совет Федерации одобрил решение использовать только кириллицу как графическую основу языков на территории РФ. Одобряется ли это решение?: Борис Стругацкий, писатель // Орловский вестник (Орел). – 2002. – 5 дек. (№ 49). – С. 2

Стругацкий Борис. Эпизод с участием Горбачева: [О съемках на «Ленфильме» картины «Гадкие лебеди»] / Беседовала М.Каменецкая // Санкт-Петербург. Телевидение. Радио. – 2005. – 26 июля (№ 31). – С. 1-2

ПОДРАЖАНИЯ, ПАРОДИИ, ПРОДОЛЖЕНИЯ

ТПРУНЯ. Контакт: Рассказ, повесть / Отв. за выпуск Н.Калашников; Рис. на обл. и в тексте К.Егорова. – Новокузнецк: Централизованная библиотечная система им. Н.В.Гоголя; Новокузнецкий городской КЛФ «Контакт», 2012. – 32 с. 50 экз. (о). Содерж.: С. 9-30: Братья Ивановы. Контакт: Повесть о ШЕФЕ: Науч.-фантаст. повесть

Фикшин С. Слон на голубятне: Пародия // Комсомолец Кузбасса (Кемерово). – 1984. – 19 апр. – С. 3. – (Клуб любителей фантастики Обитаемый остров)

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

Быков Дмитрий. Советская литература: Краткий курс / Дизайн С.Виноградовой; Ред. А.Костанян; Худож. ред. Т.Костерина. – М.: ПРОЗАиК, 2013. – 416 с. 5.000 экз. (п) ISBN 978-5-91631-182-2. Содерж.: С. 371-392: Победа на последнем берегу: Борис Стругацкий

Калашников Николай, Николаева Татьяна. Реальность фантастики и фантастика реальности: Диалог / Рис. на обл. К.Егорова; Фото С.Загнухина. – Новокузнецк: Централизованная библиотечная система им. Н.В.Гоголя; Лит. мастерская «Мастер-круг»; Новокузнецкий городской КЛФ «Контакт», 2010. – 16 с. 50 экз. (о) В частности, о творчестве братьев Стругацких.

Шалашова Зоя. Приключения и путешествия: Рек. указ. лит. / Ред. Н.Иночкина; Худож. ред. А.Жилин. – М.: Книга, 1979. – 128 с. 45.000 экз. (о) С. 110-111: А.Стругацкий, Б.Стругацкий.

Хорошего чтения, друзья!: КЛФ «Контакт» рекомендует. Вып. 1 / Сост. и отв. за выпуск Н.Калашников; На первой стр. – рис. К.Егорова. – Новокузнецк: Централизованная библиотечная система им. Н.В.Гоголя; Новокузнецкий городской КЛФ «Контакт», 2011. – 32 с. 50 экз. (о). Содерж.: С. 22-26: Калашникова Надежда. «Действительность не лечится»...: [Рец. на кн.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Хищные вещи века; Трудно быть богом; Попытка к бегству]

Амусин Марк. В зеркалах будущего: [Рец. на кн.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Время дождя; Отягощенные злом, или Сорок лет спустя; Сказка о Тройке] // Лит. обозрение (М.). – 1989. – № 6. – С. 37-39

Амусин Марк. Далеко ли до будущего: [О творчестве братьев Стругацких] // Нева (Л.). – 1988. – № 2. – С. 153-160

Амусин Марк. Иллюзии и дорога: [Рец. на кн.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Град обреченный] // Октябрь (М.). – 1989. – № 6. – С. 203-206

Б.а. Потери года: [Умерли Рэй Брэдбери, Гарри Гаррисон, Борис Натанович Стругацкий] // Мир фантастики (М.). – 2013. – № 2. – С. 18. – (Итоги 2012)

Б.а. Прощание с временем: [Памяти Бориса Стругацкого] // Кн. обозрение (М.). – 2012. – 20-27 нояб. (№ 23). – С. 2. – (Новости)

Бельская Надежда, Измайлов Андрей, Логинов Святослав, Лукин Евгений, Лукьяненко Сергей, Минина Елена, Переслегин Сергей, Романецкий Николай, Рыбаков Вячеслав, Успенский Михаил, Щёголев Александр. Памяти Бориса Стругацкого // Полдень, XXI век (СПб.). – 2013. – № 1. – С. 3

Борисов Владимир. Владимир Борисов: «Утопии и антиутопии на нынешнем этапе уже не станут руководством к действию» / Беседовал А.Голубчик; Фото М.Якубовского // Новая интересная газета (Киев). – 2005. – Февр. (№ 2). – С. 1, 3-4. – (Блок Z: Просто фантастика/Слово гостю)
В том числе, о группе «Людены».

Бушков Александр. И снова – «Аэлита»: Путешествие в страну фантастики // Сов. Хакасия (Абакан). – 1982. – 26 мая (№ 120). – С. 4
В частности, о творчестве братьев Стругацких.

Бушков Александр. По законам сердца: [О жизни и творчестве Вивиана Итина] // Сов. Хакасия (Абакан). – 1982. – 13 апр. (№ 86). – С. 3
И тем не менее влияние на советскую фантастику книга Итина оказала огромное – достаточно сказать, что фабулу «Страны Гонгури» перенесли в одну из самых известных своих повестей «Попытка к бегству» знаменитые фантасты братья Стругацкие, старший из которых прожил три года в Канске, через двадцать лет после Итина.

Васюченко Ирина. Отвергнувшие воскресенье: Заметки о творчестве А.Стругацкого и Б.Стругацкого: [Рец. на кн.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Жук в муравейнике] // Знамя (М.). – 1989. – № 5. – С. 216-225

Владимирский Василий. Аркадий и Борис Стругацкие. Малыш // Мир фантастики (М.). – 2013. – № 2. – С. 45. – (Кн. ряд/Классика)

Журавленко-Славянская Дарья. Последний герой первого конкурса: Не называйте Ямбурга педагогом-новатором // Лидеры образования (М.). – 2002. – № 1. – С. 48
Фото: [Евгений Ямбург]. С Аркадием Стругацким. Пять минут назад закончился спектакль по мотивам произведений писателя.

Зеленко Григорий. «Кому нужны ваши Стругацкие?»: [О гонениях на журнал в связи с публикацией АБС] // Знание – сила (М.). – 2003. – № 12. – С. 18

Калашников Николай. Лежит ли путь к гармоничному человеку через хоббитские игрища?: Об этом наш корреспондент беседует с президентом ассоциации любителей фантастики Н.Н.Калашниковым / Беседовал В.Немиров // Кузнецкий рабочий (Новокузнецк). – 1994. – 16 апр. – С. 4. – (Мир наших увлечений)
Для меня «Пятерка лучших фантастов» это братья Стругацкие, Лем, Булгаков, Толкиен и Воннегут.

Коган Надежда. Апрельские романтики: М.Шагинян, Т.М.Рид, Б.Стругацкий // Библиотека в школе (М.). – 2003. – № 5. – С. 58-59

Колпаков Владимир. О девушке Вале, блокаде и молодом лейтенанте: [Аркадий Стругацкий в Канске] // Сегодняшняя газета (Канск). – 2013. – 30 янв. – С. 31. – (Город на ладони)

Латынина Алла. Энтомология рода Фандориных // Новый мир (М.). – 2005. – № 8. – С. 147-154

Липанс Надежда. Кто поехал в Душанбе // Лит. газета (М.). – 2005. – 31 авг. – 6 сент. (№ 34-35). – С. 15
[О пребывании Аркадия Стругацкого в Душанбе и публикации С.Ярославцева в журнале «Памир».]

Липанс Надежда. Слово о друге // Владимирские ведомости (Владимир). – 2005. – 20 авг. (№ 259); 27 авг. (№ 267)
[О пребывании Аркадия Стругацкого в Душанбе и публикации С.Ярославцева в журнале «Памир»]

Лыжина О. Образ-понятие «Эксперимент» в романе Стругацких «Град обреченный» // Вестник Росс. Ун-та дружбы народов. Серия: Литературоведение. Журналистика (М.). – 2002. – № 6. – С. 23-26

Машкова Анастасия. Карта новой актуальности: «Сделать добро из зла...» на «Культуре» // Культура (М.). – 2005. – 1-7 сент. (№ 34). – С. 6

Немзер Андрей. Хмурые идеалисты: [О творчестве Юрия Трифонова и братьев Стругацких] // Время новостей (М.). – 2005. – 29 авг. (№ 157)

Обыденкин Анатолий. Возымейте цель!: [О творчестве братьев Стругацких] // Персона (М.). – 2003. – № 8. – С. 90-92

Плеханов Сергей. Когда все можно?: Заметки о некоторых новинках не совсем науч. фантаст.: [Рец. на кн.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Отягощенные злом, или Сорок лет спустя; Юрьев З. Повелитель эллов] // Лит. газета (М.). – 1989. – 29 марта (№ 13). – С. 4

Попов Александр. «Будущее просто шло своей дорогой» // Архэ (М.; Томск). – 2003. – № 4. – С. 127-136

Прашкевич Геннадий. «Я регулярно звал Стругацкого в Новосибирск...» / [Беседовал] А.Агафонов // Комсомольская правда (М.). – 2012. – 21 нояб.

Ратке Игорь. Гарри Поттер и расколдование мира // Вопросы литературы (М.). – 2005. – № 4. – С. 149-160

Романецкий Николай. «АБС-премия» – 2012 // Полдень, XXI век (СПб.). – 2012. – № 8. – С. 171-172. – (Информаторий)

Сербиненко Вячеслав. Три века скитаний в мире утопий: [Рец. на кн.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Жук в муравейнике; Стажеры] // Новый мир (М.). – 1989. – № 5. – С. 242-255

Смусина Марина. Оживет ли канарейка?: [Рец. на кн.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Град обреченный] // Учительская газета (М.). – 1989. – 5 янв. (№ 2). – С. 4

Фрумкин Константин. «Поэзия труда» в начале и конце XX века: Борис Стругацкий и Алистер Кроули // Свободная мысль-XXI (М.). – 2005. – № 9. – С. 184-190

Чупринин Сергей. Похвала злословию: [Рец. на кн.: Стругацкий А., Стругацкий Б. Сказка о Тройке; Успенский М. В ночь с пятого на десятое] // Лит. газета (М.). – 1987. – 28 окт. (№ 44). – С. 5

Штайнц Ольга. После полудня: [О журн. «Полдень, XXI век»] // Кн. обозрение (М.). – 2012. – 28 нояб. – 10 дек. (№ 24). – С. 16. – (Клуб/Фантастика/Новости)

Я и государство: Предложение о созыве конференции «Кризис отношений человека и государства» // Общая газета (М.). – 1998. – 30 апр. (№ 17)
Среди поддержавших – Б.Н.Стругацкий.

АУДИОКНИГИ

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Экспедиция в преисподнюю / Читает В.Левашёв; Звукорежиссеры Е.Ланцова, П.Станчева. – М.: Ардис; СПб.: Геликон Плюс, 2012 Время звучания – 9 часов 58 мин. Формат записи – mp3, 128 Kbps, 16 bit, 44.1 kHz, stereo.

ЛИТЕРАТУРА О ПОСТАНОВКАХ И ЭКРАНИЗАЦИЯХ

Филимонов Виктор. Андрей Тарковский: Сны и явь о доме / В кн. исп. фотографии Л.Горнунга, Л.-О.Лотвалла, И.Гневешева, В.Мурашко, А.Кривомазова; Ред. Е.Смирнова; Худож. ред. И.Суслов. – М.: Мол. гвардия, 2011. – 454 с.: ил. – (Жизнь замечат. людей. Вып. 1302). 5.000 экз. (п) ISBN 978-5-235-03399-3 С. 282-325: Часть третья. Глава первая. «Сталкер». 1975-1979.

Верещак Наталья. Стругацкий сценарий благословил, и... началась мистика // Комсомольская правда в Санкт-Петербурге. – 2005. – 25 июля (№ 114-п). – С. 12, 21
О съёмках к/ф «Гадкие лебеди».

Гагинский Александр. Играй, миелофон!: Советская электронная музыка // Мир фантастики (М.). – 2013. – № 2. – С. 20-23. – (Спецматериал)
[В частности, о музыке в к/ф «Сталкер», «Солярис», «Отель «У погибшего альпиниста».]

Герман Алексей. Алексей Герман: У общества нет потребности в хорошей работе: [О съемках к/ф «Трудно быть богом»] / [Беседовала] Л.Милюкова // Новая газета в Санкт-Петербурге. – 2005. – 19-22 мая (№ 35). – С. 18-19

Гремлёв Павел. Гадкие лебеди на обочине: Экранизации братьев Стругацких. Ч. 2 // Мир фантастики (М.). – 2013. – № 2. – С. 64-70. – (Видеодром/Вспомнить всё)

Солопова Светлана. Для радости и счастья нам подарен этот мир: [О съемках «Чародеев»] // Новая интересная газета (Киев). – 2004. – Дек. (№ 12). – С. 14. – (Блок Z: Просто фантастика)

Суханов Максим. Мой 2005-й // Огонек (М.). – 2005. – № 1-2. – С. 63
Мы с моим другом и партнером – актером Александром Самойленко – наконец-то запустим в рамках нашей продюсерской «Студии 4» фильм по Стругацким «Отель «У погибшего альпиниста». Режиссером станет Владимир Мирзоев, с которым я давно работаю в театре.

Шервуд Ольга. Во времена вселенского потопа: Константин Лопушанский начинает съемки фильма «Гадкие лебеди» по одноименной повести братьев Стругацких. В Доме кино состоялась пресс-конференция // Санкт-Петербургские ведомости. Афиша недели (СПб.). – 2005. – 30 мая – 5 июня. – С. XVI

Щетинина Мария. Полет «Гадких лебедей» // Телевидение. Радио. Санкт-Петербург. Программы передач. – 2005. – 24 мая (№ 22). – С. 26

(на болгарском языке)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Стругацки Аркадий, Стругацки Борис. Второто нашествие на марсианците: (Записки на един здравомислещ): Фантастична повест / Прев. от рус. Агор Мелконян; Рисунка на корицата е на Текла Алексиева; Предговора «Войната на световете продължава...» (С. 5-12) написа Сребрина Талева; Оформл. Богдан Мавродинов и Жеко Алексиев; Рецензенти Любен Дилов и Огнян Сапарев; Ред. Сребрина Талева; Ред. на издателството Милан Асадуров; Худож. ред. Иван Кенаров. – Варна: Книгоиздат-во «Георги Бакалов», 1979. – 101 с. – (Б-ка Галактика. 7). [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Второе нашествие марсиан]

Стругацки Аркадий и Борис. Хищните вещи на века: Роман / Прев. от рус. Росица Бърдарска; Рисунка на корицата Текла Алексиева; Предговор «Главното е на Земята» (С. 5-9) на Агоп Мелконян; Оформл. Богдан Мавродинов и Жеко Алексиев; Ред. Светлана Тодорова; Худож. ред. Иван Кенаров. – Варна: Книгоиздат-во «Георги Бакалов», 1987. – 230 с. – (Б-ка Галактика. 84). [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Хищные вещи века]

Стругацки Аркадий и Борис. Човекът от преизподнята / Ред. Янчо Чолаков. – Бургас: Офир, 1997. – 190 с. – (Б-ка Фантастика. 017). Съдържание: С. 5-145: Човекът от преизподнята / Превод от руски Маргарита Златарова С. 146-172: Човекът от Пацифида / Превод от руски Георги Арнаудов С. 173-186: За странстващите и пътешестващите / Превод от руски Агоп Мелконян С. 188: Стругацки Борис. Анкета с Борис Стругацки С. 189-190: Стругацки Борис. Данни за чуждестранните публикации на произведенията на АБС към 1992 г.: (Уточнени от Б.Стругацки) [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Парень из преисподней; Человек из Пасифиды; О странствующих и путешествующих; Анкета «Литератора»; Данные об иностранных публикациях произведений АБС на 1992 год.]

ФантАstika 2009: Алманах за фантастика и бъдеще / Съставител Атанас П. Славов. – София: Дружество на българските фантасти «Тера Фантазия» и Фондация «Човешката библиотека», 2010. – 400 с. ISSN 1313-3632. Съдържание: С. 116-124: Стругацки Аркадий и Борис. Какви ще бъдете? / Преведе Светлана Комогорова – Комо; Редактира Атанас П. Славов [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Какими вы будете]

(на немецком языке)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Strugazki Arkadi und Boris. Die bewohnte Insel: Phantastischer Roman / Aus dem Russischen übersetzt von Erika Pietraß; Schutzumschlagentwurf: Carl Hoffmann / Sonja Mußler. – Berlin: Verlag Das Neue Berlin, 1988. – 352 S. ISBN 3-360-00109-5. 2. Auflage [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Обитаемый остров]

nbsp;

Strugazki Arkadi und Boris. Die dritte Zivilisation: Utopische Erzählung / Aus dem Russischen von Aljonna Möckel; Illustrationen von Jutta Hellgrewe. – Berlin: Verlag Das Neue Berlin, 1975. – 280 S. 1. Auflage [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Малыш]

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

Phantastische Welten: Erzählungen der Phantastischen Bibliothek / Herausgegeben von Franz Rottensteiner; Vorwort (S. 7-8) von Franz Rottensteiner; Redaktion und Beratung: Franz Rottensteiner; Umschlagzeichnung von Tom Breuer; Umschlag nach Entwürfen von Willy Fleckhaus und Rolf Staudt. – Frankfurt am Main: Suhrkamp Taschenbuch Verlag, 1984. – 456 S. – (Phantastische Bibliothek. Band 210; suhrkamp taschenbuch 1525). ISBN 3-518-37568-7. Erste Auflage 1984 Inhalt: S. 447-456: Zur Phantastischen Bibliothek: J.G.Ballard / Foto: Gay Godwin; Johann und Günter Braun / Fotos: Ernst-Ludwig Bach; Herbert W. Franke / Foto: Suhrkamp Verlag; Stanisław Lem / Foto: Brigitte Friedrich; H.P.Lovecraft; Arkadi und Boris Strugatzki / Fotos: Suhrkamp Verlag

(на румынском языке)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Strugaţki Arkadi & Boris. Un miliard de ani până la sfârşitul lumii / Traducere din limba rusă de Valerian Stoicescu; Coperta colecţiei: Ionuţ Broştianu; Colecţie iniţată de Gheorghe Crăciun; Editor: Călin Vlasie; Redactor: Denisa Oprea. – Piteşti: Paralela 45, 2011. – 145 p. – (Ficţiune fără frontiere). ISBN 978-973-47-1142-0. Ediţia a 2-a, rev. [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. За миллиард лет до конца света]

(на чешском языке)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Experiment Člověk / Z různých originálů, uvedených v obsahu, vybral Ivo Železný; Přebal, vazbu a grafickou úpravu navrhl Miroslav Jiránek; Odpovědní redaktoří Jiří Pondělíček a Ivo Železný; Výtvarná redaktorka Anna Kubů. – Praha: Svoboda, 1983. – 728 s. – (Science Fiction). Náklad 90.000 výtisků. Vydání první Obsah: S. 227-314: Strugackij Arkadij a Strugackij Boris. Pokus o útěk / Přeložil Oldřich Uličný [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Попытка к бегству]

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

Boris Strugacký pokračuje / Připravil -ia- // Ikarie (Praha). – 1994. – Nr. 9. – S. 50. – (Publicistika / Ze světa SF).
Po smrti Arkadije Strugackého se zdálo, že jeho mladší bratr Boris v psaní pokraovat sám nebude. Nedávno však Boris Strugackij oznámil, že pracuje na novém románu. Kniha by měla vyjít pod pseudonymem.

В обзоре использована информация, полученная от Юрия Флейшмана.

@темы: Публицистика, «Град обреченный», Чародеи, «Жук в муравейнике», Тарковский, Избранное, «Далёкая Радуга», «За миллиард лет до конца света», А.Стругацкий, Попытка к бегству, Улитка на склоне, Критика, «Малыш», Сказка о Тройке, Фанфикшн, Отягощенные злом, «Пикник на обочине», С. Ярославцев, Парень из преисподней, Б.Стругацкий, Вторичное творчество, Человек из Пасифиды, Второе нашествие марсиан, О странствующих и путешествующи

---

Очень радостная библиографическая ночь, уху!

[silent-gluk]

Сегодня мы радуемся тому, что "книга Шредингера" (т.е. такая, о которой ходили только слухи или какие-то странные виды) появилась из ящика - и оказалась вполне себе живой и существующей. Книга, о которой ничего не знал даже Д.Аранс, автор фундаментального справочника по русскоязычному тамиздату. Только сайт simania.co.il/ знал о ней.

Вот она:



Уж простите, нет во мне сил уменьшать эту картинку. Зато остальные будут поменьше.



Итак, "Отель "У Погибшего Альпиниста", серия "Библиотека Букиниста". Если кто-то очень внимательно читал здешние библиографические записи о Стругацких, то, наверное, он помнит мои рыдания об альманахе "Букинист", в котором некогда добрые пираты (да, я _настаиваю_ на этом определении) опубликовали "Хищные вещи века", а добыть его ну так сложно, так сложно... Кажется, к альманаху надо присмотреться повнимательнее (было бы еще к чему присматриваться... Ну вот как его найти? Или хоть какие-то подробности о нем?). Потому что "Библиотека Букиниста" - это не просто так, это - судя по адресу редакции - явно с ним, альманахом, связано. И сразу же вопросов куда больше, чем ответов на них: что еще входило в серию? А что издавалось в альманахе? А произведения, опубликованные отдельным изданием, точно раньше не печатались в альманахе (а то есть тут пара крайне подозрительных артефактов)? Но вот нет ответа.

Ну, пойдем по порядку.



Обложка. Цвет которой может навевать приятные воспоминания об "Улитке на склоне от "Орфея" (см. следующую картинку), но вряд ли: для "орфеевских" обложек характерно использование бумаги, прокрашенной "на всю глубину", а тут, как легко видеть, покрашен только верхний слой.




"Улитка на склоне" от "Орфея".

Хорошо, с "Улиткой..." совпадение чисто случайное, бывает. Но что-то обложка еще напоминает... Очень знакомое, явно неоднократно виденное. Вообще говоря, это исключительно характерное свойство обложек пиратских изданий Стругацких: что-то напоминать... А, вот что это!..



Это титульный лист и страница 159 издания "Отеля...". М.: Знание, 1982. (Можно заметить, что это - издание, которое еще не адаптировали к "детской аудитории" - см. статью В.Казакова "После пятой рюмки кофе", например, в 3 томе "Неизвестных Стругацких", но это так, исключительно к слову.)

Итак, как мы видим, добрые издатели "Букиниста" сделали для обложки своеобразный коллаж. Чем им не угодила обложка издания 1983 года - не знаю. Может быть, в "зелено-черном" варианте она бы смотрелась _особенно_ странно (поскольку исходно цветная).



Вот она, обложка издания 1983 года... Да, пожалуй, в зелено-черном варианте это бы смотрелось. Нет, не так: СМОТРЕЛОСЬ!

Идем дальше. Что мы обычно видим после обложки? Титульный лист. И правда, мы его видим!



Наученные предыдущим опытом (а также опытом почти всех пиратских изданий Стругацких) мы пытаемся угадать, что он нам напоминает. Титульный лист издания 1982 года? Нет, не очень похоже. Журнальная публикация?.. Нет, точно не оно. Издание 1983 года? О, и впрямь!..



Ну, с некоторыми неизбежными исправлениями. Так, например, как мы видим, "букинисты" убрали название серии (интересно, почему убрали совсем, а не заменили?), а также заменили рисунок логотипом своего издательства. Ну и выходные данные поправили.

Дальше следует оборот титульного листа. Интересный наличием адреса издательства. Любопытно, что там сейчас?.. Может быть, кто-нибудь из нью-йоркцев прочтет эти строки и скажет?..



Ну а дальше идет собственно текст. Только давайте вы не меня будете спрашивать о том, почему книга начинается со стр.425, ладно?.. Вот выше есть адрес издательства, его, издательство, и спрашивайте. Оно знает.

Но, как говорилось выше, мы уже приучены в случае с пиратскими изданиями ждать подвоха. Итак, "возьмите "Сильмариллион" и Мюллера словарь"... То есть возьмите для начала - ну, поверим пиратам на минуточку - три издания "Отеля...", существующих на 1985 год. Русскоязычные издания, я имею в виду. "Юность"?.. Нет, про неонацистов читатели "Букиниста" не узнали. (И хорошо, но это мое частное мнение). 1982 год?.. Нет, не совпадает. (Увы. Это тоже частное мнение). 1983 - попали! Вот оно! (Ну ква, что тут скажешь... Почему "ква" - см. вышеупомянутую статью Казакова. В Интернете она тоже есть.)



Вот вам в подтверждение копирования - по первой странице обоих изданий. Слева - 1985 год, справа - 1983. Нью-йоркское издание вы легко узнаете по странной нумерации. Вы ведь помните, у кого надо интересоваться по поводу этой странной нумерации?..

Ну хорошо, нумерацию страниц "букинисты" меняли. Хотелось им так. А что они делали со "служебной информацией", которая на страницах тоже бывает? Ответ: они поступали с ней разнообразно.



Вот здесь мы видим, что ее убирали.




А вот здесь - что оставляли.




А здесь - что снова убирали.

И еще мы видим любопытный сбой.

Вы любите заглядывать в конец книги? Я люблю. И если вы знаете издание 1983 года, то знаете, что там последний - разворот, а не страница (ну, оглавление и выходные данные не в счет). А в 1985 году последней оказалась именно _страница_, понимаете мысль?.. К сожалению, из-за странностей нумерации (о которых мы поговорим чуть ниже, здесь же я только скажу, что, начавшись с 425 страницы, издание заканчивается на 480. Surprised? Me too!, в то время как издание 1983 года кончается на стр.175), быстро понять причину этого сложно (то ли тиграм в зоопарке не доложили мяса, то ли переложили...). На стр. 461 может появиться приятное ощущение, что мы нашли причину сбоя:



Но увы. То, что было в оригинале стр. 39, просто кануло в небытие. (Кстати, если кому интересно, "левый" отрывок - из книги Дж.Брэйна "Путь наверх", издание не установлено, желающие могут заняться... Опять же, определение могло бы помочь в точной датировке издания, а то с датами пиратам как-то особой веры нет. Любопытно: указывает ли этот "сбой" на то, что и Брэйн печатался в "Библиотеке букиниста"?)




О, а вот и источник сбоя! Абсолютно неприметную стр. 58 зачем-то разделили на две (меньше двух страниц не дотянули до конца главы, да плюс ко всему вклеили загадочную надпись "Окончание в следующем номере". В следующем номере ЧЕГО??? Альманаха "Букинист"?.. Между прочим, "Хищные вещи века" как-то втиснули в один номер - и ничего, все, включая альманах, остались живы). Но судя по тому, что следующая страница с номером окажется стр. 364, что-то в этом делении есть. Такое, загадочное. Мистическое. Леденящее кровь. Совсем как фраза, на которой оборвалась публикация в "предыдущем номере": "Он сел рядом и некоторое время молча смотрел на раскаленные угли". Хотя лично я бы еще втиснула один абзац. Для большего саспенса. Вот этот: "- Дело швах, Петер, - глухо и торжественно произнес, наконец, он. - Мы отрезаны от внешнего мира". И вот _теперь_, дорогие читатели, ждите следующего номера нашего альманаха. Кстати, что у него с периодичностью?

Ну а про источник комплекса "Автор-заглавие" я второй раз говорить не буду (титульный лист издания 1983 года был где-то выше).




Ну, как мы видим, тут нумерация пошла "с начала" (ну, _очень_ символически "с начала"), но обратите внимание на аккуратно зачеркнутое число "60" в левом нижнем углу стр.365. Это был номер страницы в оригинальном издании.




Аналогично и со стр. 385, "в девичестве" стр. 80 - "исходный номер" аккуратно зачеркнут.




А это последняя страница и последний разворот, из которых видно, во-первых, _что_ я имела в виду, противопоставляя "последнюю страницу" "последнему развороту, а во-вторых, что издатели с непонятной лично мне целью убрали указание на место-время написания. Что, хотели убедить читателей, что книга а) местная, б) свежая?..

И в заключение - пара слов о формате. "Букинистовское" издание чуть-чуть меньше "оригинала" - за счет верхнего и боковых полей. Зато вот нижние поля у "букинистовского" издания - даже больше, чем в оригинале. Интересно, почему?.. Может быть, надо было больше места для впечатывания новых - крупных! - номеров страниц?..



Итак, что же это такое было? Вот ответ:

Стругацкий А. Отель "У Погибшего Альпиниста" / Стругацкий А., Стругацкий Б. - Нью-Йорк: Bookinist Publishing Corporation, 1985. - (Библиотека Букиниста).

А вот как тут количество страниц указывать???

@темы: Библиофильское, «Отель "У погибшего альпиниста"», Библиография, Книги

---

Четвертое царство

[silent-gluk]

Вот интересно: у Стругацких есть три... "представителя четвертого царства": красный газ, красное кольцо и самодвижущиеся дороги.

И чем больше... "приручается" природа, тем больше "приручаются" и представители: красный газ опасен, неисследован (и исследован в ближайшем будущем не будет), полезные свойства неизвестны (отношения с природой - примерно как в реальном мире в 1950-е годы); красное кольцо уже исследуют, и есть идеи, как его приспособить к чему-нибудь, полезному человеку (природа на Земле уже "одомашнена", есть идеи терраформирования иных планет); ну а самодвижущиеся дороги - они самодвижущиеся дороги и есть...

Интересно, в "родословной" самодвижущихся дорог красного кольца нет?.. А красное кольцо и красный газ довольно схожи (цвет; любовь к радиации; "четвертоцарсковость"; кремнийорганичность).

@темы: Параллели, «Страна багровых туч», Четвертое царство, «Полдень, XXII век»

---

Вайль о Германе

[silent-gluk]

Предисловие к кн.: Герман Алексей, Кармалита Светлана. /Что сказал
табачник с Табачной улицы и другие киносценарии./ СПб.: Сеанс/Амфора, 2006.


Сны о России

Герман — замечательный устный рассказчик. Его интервью — неизменно яркие
и живые. Он свободно владеет письменным словом и с полным основанием
получил Довлатовскую премию за свои опубликованные короткие истории.
Германовские, написанные вместе с женой Светланой Кармалитой, сценарии,
при всех очевидных словесных достоинствах, при всей их литературной
самоценности, примечательны еще и тем, что позволяют хоть как-то понять
природу сочетания полководческого размаха и провизорской скрупулезности,
с которой возводится эта громада — германовское кино. Когда при большом
масштабе важна всякая запятая на странице и всякая мимолетность на
экране. Когда есть право на ошибку, но на небрежность — нет. Как-то на
«Ленфильме» я присутствовал при обсуждении снятого накануне эпизода
«Трудно быть богом». О пяти секундах экранного времени говорили полтора
часа, решили, что вон тот мальчишка руки пусть складывает, как
складывал, но поднимает сантиметров на пять выше, и отправились переснимать.



Очень хочется разъять чудо, обнаружить механизм воздействия. Затея,
пожалуй, безнадежная: во всех формулах успеха, куда традиционно
включаются малопонятное вдохновение и более внятные труд и пот,
непременно и незримо присутствует иррациональное слагаемое — попросту
говоря, тайна. То ощущение, которое возникает с первых кадров
германовского кино. Еще «Двадцать дней без войны», еще «Проверка на
дорогах» поддаются рациональному осознанию: есть полочка в истории
культуры и твоей собственной иерархии ценностей, на которую эти вещи
можно поставить. С «Лапшина» начиная — столкновение с чем-то
превосходящим твое представление: нет, не о кинематографе, а о
возможностях искусства вообще.

Правда, чем больше смотришь, тем больше понимаешь, и я в свое время
сделался экспертом по «Хрусталеву» после четвертого, что ли, просмотра.
Герман-то безжалостен, ничего не желая объяснять. В «Хрусталеве» есть
второстепенный персонаж, журналист, по ходу сюжета теряющий зонтик,
который вдруг сам по себе раскрывается, одиноко лежа на снегу. Герман
только после уговоров коллег нехотя согласился вставить беглое
упоминание о том, что журналист — иностранец, швед: «Да в 53-м
автоматические зонтики были только в Швеции, ясно же».

Культура, упорядочивающая хаос, по сути своей репрессивна, так что ее,
культуры, потребитель — всегда немного мазохист. Ну а Герман —
эстетический деспот, диктату которого ничего не остается, как только
подчиниться. Он прав, потому что сильнее.

Первый ли, четвертый раз смотришь про Лапшина ли, Хрусталева или Румату
— неизбежно попадаешь в состояние некоей завороженности, наваждения.
Быть может, наваждение — самое подходящее слово для описания феномена
Германа. Сновидческая природа кино вряд ли когда-нибудь проступала с
такой отчаянной и наглядной выразительностью. В это погружаешься без
остатка, что потом, по отрезвлении, кажется невероятным, когда на экране
— обычные бытовые и исторические события: большая квартира, военная
клиника, милиционеры, хоровое пение, провинциальный театр, черные машины
на московских улицах, уголовники, полустанок. Никаких фантасмагорий.
Оттуда же эта полная правдивость сна, острый ужас кошмара, тяжелое
похмельное пробуждение? Искать ответа хочется, хотя: отчего потрясает
гроза, чем заколдовывает Брейгель, почему загадочен «Гамлет»?

Всегда есть соблазн сделать скидку на бессознательность художника —
дескать, рупор божественного глагола, о чем тут рассуждать. Сценарии
убеждают: нет, тайна закладывается изначально. Бог знает, как это
происходит. Мы не знаем, отчего и как течет река — но к истокам
пробраться можем.

Оттого сценарии, ставшие фильмами, читаются особо: невозможно отделаться
от того, что ты все это видел — не как-то там по-своему, а
по-германовски, и не иначе.

В «Хрусталеве» только что высвободившийся из лагерной жути герой стоит у
реки, глядя на мост, по которому идет поезд. Он, поезд, совершенно
незаслуженно, но понятно становится знаком свободы уже потому, что
движется. А кто-то сзади говорит: «Астраханский». И почему-то ясно, что
это единственно возможное тут слово — «астраханский»: бессмысленное, но
необходимое. Так на холсте Малевича штрихи разбросаны произвольно, но
попробуй сдвинь. Наитие, интуиция — литераторская? режиссерская?

Те сценарии, которые остались в слове, — словесность. Чистопородная
литература.

В «Гибели Отрара» вот такое: «Все смеются, будто животы у них болели и
прошли» — написано, допустим, себе на заметку: сказать актерам, какого
рода должен быть смех. Или такое, с тем же прицелом: «Унжу остро
хотелось смерти, и, чтобы преодолеть это желание, он улыбнулся». Но
зачем бы Герману с Кармалитой писать: «Там гнев, здесь гнев, там раз — и
ломают спину два удальца, и лежи в степи под высоким небом, и такая
боль, что не слышно, как стынет кровь в жилах и о чем говорит трава».
Такое не покажешь. Авторы пишут книгу, это несомненно, только вот
поискать авторов со столь обостренным зрением и слухом.

Он долго лежал на стене, пока не дождался, прыгнул, ударом ноги в
шею убил сторожевого нукера и посидел рядом с ним на корточках, пока
тот кончался.

Лаконичная, емкая, «киплинговская» проза — но и немедленно встающая
перед глазами киношная картинка.

Тогда возникли бы звуки сначала ветра, потом шелест травы, или крик
муллы, или скрип тяжелого колеса, или посвистывание монгольского
мальчика…

Фирменная германовская полифония: нет сомнения, если бы дело дошло до
экрана, мы бы все это услышали разом.

В «Гибели Отрара» есть даже самохарактеристика:

Тревога все не проходила, она подсказывала что-то, заставляла
вглядываться, трезветь, возвращала глазам зоркость.

Такое тревожное воздействие производит кино Германа.

Как-то мы со Светланой и Алексеем заговорили о том, кто бы чем
занимался, если б располагал кучей денег. Они выразились поодиночке, но
получилось — парно. Герман сказал, что поселился бы на покое, забыл про
съемки и неспешно что-нибудь писал. Света твердо произнесла: «Я бы за
очень большие деньги наняла Лёшечку, чтобы он снимал кино».

В сценарии «Гибель Отрара», не ставшем кино, — та же, что и в
воплотившихся замыслах, постоянная германовская тема. Об этом сказано в
предисловии к «Отрару»: «История с удивительной последовательностью еще
раз доказала нам, что все связанное с тиранией повторяется в таких
подробностях, что можно заплакать».

Средняя Азия XIII века, Россия 35-го, военных лет, 53-го, иная планета —
не важно: мотив и отправная точка едины.

В «Лапшине» Герман провел хирургически безошибочный срез по самой
середине 30-х — строго говоря, это время выбрал его отец, Юрий Герман,
по его мотивам снят фильм. Но с экрана на зрителя обрушивается поток
деталей, картинок и звуков: коммунальный быт, застольные песни
(«Вставай, пролетарий, за дело свое!»), застольные хохмы (показ
«итальянского летчика над Абиссинией»), спектакль об ударной стройке,
очкастый пионер из юннатского кружка, словечки («чаю черепушечку») — все
это зримое и слышное время. Здесь происходит взаимодополнение: детали
создают эпоху, а точно взятый ракурс делает достоверными детали.

35-й — новый строй уже окреп и набрал силу, но еще не начал массово
убивать. Предощущение ужаса, которого не избежать, подчинение маленького
— большому. То, о чем почти исчерпывающе написал в двух строчках
Мандельштам: «И не ограблен я, и не надломлен, а только что всего
переогромлен». И то же и о том же, только другими словами, писали самые
талантливые: Пастернак, Заболоцкий, Зощенко, Ильф и Петров, Олеша,
Платонов, даже эмигрантка Цветаева. Оттого во сне плачет никому, в том
числе и себе, не объяснимыми слезами мужественный Лапшин, что днем
слишком слаженно поет с друзьями бравурные песни. Ему не дается любовь,
потому что он вычищает землю. Всю Землю. Любовь к человечеству и любовь
к человеку — дело разное и часто прямо противоположное.

Наваждение — то, что происходит на экране в «Лапшине», оно охватывает
каждого, кто ощущает историю страны как часть своей биографии.

Еще сильнее это чувство в «Хрусталеве» — фильме о генерале-враче,
который в феврале — марте 1953 года с вершин благополучия попадает в
лагерь, где его насилуют уголовники, потом снова возносится до самых
верхов и наконец вовсе исчезает в неизвестность. В финале мы видим его
через годы полублатным комендантом поезда, когда он на полном ходу,
поднимая тяжелые рессоры, удерживает на бритой голове полный стакан
портвейна.

Стремительные и страшные броски судьбы, свершающиеся в человечески
краткие и исторически ничтожные сроки, — наваждение России ХХ века.
Такой сон увидел Алексей Герман. В марте 53-го мне было три года, но это
и мой сон тоже. Сон каждого, кто родился и вырос на этой земле, которую
можно любить, но уважать не получается.

Фильм по мотивам повести Стругацких «Трудно быть богом» — иной лишь по
внешней канве: смещение в пространстве и времени, на другую планету,
пребывающую в своем темном Средневековье. И опять — знакомое наваждение.
Снова свое. На планете находятся наблюдатели-земляне, которые пытаются
бережно подправлять ход событий, не нарушая логическое развитие истории.
Главный герой — Румата, межпланетный Штирлиц, — осознавая свою задачу
сохранения нейтралитета, тем не менее не выдерживает, когда на планете
захватывает власть «черное братство», свергнувшее господство «серых»,
тоже отвратительных, но хоть не столь кровавых. Румата берется за меч,
чтобы покарать злодеев, и тем нарушает правила и закономерности,
вмешиваясь в чужой исторический процесс.

Герман уже делал попытку снять такое кино. И даже получил разрешение — в
августе 1968 года. 21 августа приехал в Коктебель отдохнуть перед
большой работой. На следующий день из Госкино сообщили, что в нынешней
политической ситуации нецелесообразно ставить фильм, вызывающий
некоторые ассоциации. 21 августа 1968 года «черное братство» ввело танки
в Чехословакию, а через тридцать два года Герман приехал в Чехию, чтобы
здесь снимать картину по «Трудно быть богом» — уже не с Владимиром
Рецептером, а с Леонидом Ярмольником в главной роли, по другому
сценарию, написанному уже не с Борисом Стругацким, а со Светланой
Кармалитой, с которой Герман познакомился как раз в том самом
августовском Коктебеле. Парабола жизни, которая не приснилась бы никаким
фантастам.

Впервые взявшись за фантастический сюжет, Герман делает его настолько
реальным, что в эту действительность перемещаешься весь. Я видел чешский
замок Точник до прихода туда Германа и при нем. До был музей, при —
живые темные века, где босховские типажи расторопно топят в нужнике
книгочея, крутятся пыточные колеса, ветерок раскачивает гроздья
повешенных и ливень из машины на крепостной стене размывает и размывает
завозимую и завозимую на самосвалах грязь. Как всегда у этого режиссера,
погружение полное — оттого, что выверено каждое движение. Все достоверно
и убедительно, как во сне.

В книге, заставляя Румату взяться за оружие, братья Стругацкие
обозначали два главных положения. Хоть и «возьмемся за руки, друзья»,
но, берись или не берись, отвечать всегда за все будешь только сам.
Второе — общественно более важное: с этими серыми (тем более с черными)
по-хорошему и вообще по какому угодно ничего не выходит.

Надо вспомнить, насколько могущественными властителями дум были
Стругацкие, чтобы осознать, что те, кто считался и был российской
интеллигенцией, прислушались. Каждая страна и каждый народ должны пройти
свой исторический путь. Браться за меч — самоубийственно, договариваться
— безнадежно. Будем ждать, честно руководствуясь лагерным правилом: «Не
верь, не бойся, не проси». Во второй половине 80-х, в начале 90-х такая
социальная психология обернулась неготовностью к переменам, упавшим
сверху, словно и вправду, как в фантастическом романе, пришельцы занесли.

Нельзя возлагать на литературу ответственность за историю, как это
яростно и красноречиво делал Василий Розанов, обвиняя русскую
словесность в том, что довела государство до распада и народ — до
революции. Но если есть в мире страна, где такой вопрос правомерно хотя
бы поставить, — это Россия. Во всяком случае, в 60-е, за неимением
гражданской жизни, социальные образцы черпались в словесности.

Герман и Кармалита изменили концепцию книги уже на уровне сценария.
Можно сказать, что им проще — они знают, что было потом, что из чего
получилось. Но дело не только и не столько в этом. Возможно, главная
беда шестидесятников не в их позитивизме, а в самоограничении,
одушевленном благородной задачей — сделать что-то, пусть малое, но здесь
и сейчас. Мировой, всечеловеческий контекст смещался на периферию
сознания, инструментарий торжествовал над концепцией, Лакшин и Дудинцев
казались важнее Кафки и Камю. У Германа и Кармалиты «здесь и сейчас»
оборачиваются категорией «всегда и везде». Неопределенность хронотопа и
заданная нечеткость идеи — и в первоначальной смене названия. У фильма
несколько лет было другое рабочее имя: «Как сказал табачник с Табачной
улицы». Таков рефрен нравоучительных сентенций, которые произносит Муга,
слуга Руматы. Вместо бога — табачник, вполне по-германовски.

«Это картина про нас», — говорит Герман. На съемках в Точнике мы
беседовали с ним об этом. Он говорил: «Оказалось трудно быть богом, да
еще гораздо актуальнее, чем тогда. Богом быть невозможно трудно. И что
ты с этим сделаешь? Все поворачивается поперек, кровью, какой-то
глупостью. Ничего не остается, кроме того, что взять мечи и начать
рубить головы. У нас в финале есть фраза, что у этих страшных монахов,
которые высадились, вырезали, повесили, посадили на кол все, что
можно, — у них все получается, понимаешь? Те порт не могли построить. А
эти построили. Колы понаставили, но порт построили». Я возражал: «Но это
же неправда». — «Как неправда?» — «Да те, которые вбивают колы, сваи
толком не вобьют. Это же только кажется, что за ними порядок, а они на
деле в лучшем случае баллистическую ракету установят или методом Левши
автомат Калашникова соорудят. А вот чтобы дороги, обувную
промышленность, туризм, железнодорожный транспорт — это нет». — «На
первом этапе получается, вот как у Гитлера». — «Ага, или
Беломорканал». — «Беломорканал действительно получился дико глупый. Ты
знаешь, там нельзя было корабли протащить, их тянули людской силой».

Тогда еще финал картины был таким же, как в повести Стругацких. Начало
конца и сейчас то же:

Румата, наконец, выдрал меч, обернулся, лицо было как прорезано
струйками крови. И это было счастливое лицо. Потом он отвернулся,
белая рубаха появилась на фоне черных балахонов, и он рубанул двумя
мечами накрест и шагнул вперед.

Так в сценарии, так и снято. Добавлено, как Румата молится: «Господи,
если ты есть, останови меня». Видимо, того, к кому он обращается,
все-таки нет — на этой планете или в этой картине, — и герой становится
убийцей.

В книге Румата возвращается на Землю, его срыв понятен начальству и
друзьям, предстоит курс психологической реабилитации в домашних
условиях. В переписанном сценарии и в фильме он обреченно продолжает
бессмысленную борьбу. «Ну что же, вперед, мое войско», — говорит Румата,
и ничтожная группка отправляется неизвестно куда. Вернее — известно.
«Это картина про нас», — говорит Герман. Опять этот отдельный жанр,
который называется «сны Алексея Германа о России».

Быть может, тут и разгадка — в той пугающей точности, с которой Герман
показывает нам наши сны.

Еще — в мощи, с которой это сделано. Всякий раз — чувство беспомощности
в подборе слов, но можно ли отрецензировать землетрясение? Вот: если и
возникают сопоставления, то с чем-то природным, стихийным.

Другой вопрос: как он добивается такого? Как ему удается?

Неимоверную по сложности задачу ставили и раньше: скрутить жизнь,
развернутую в художественное повествование, обратно в клубок. Избавиться
от последовательного изложения событий, потому что в действительности
так не бывает, в жизни они происходят одновременно, параллельно, разом,
наползая и наваливаясь друг на друга. Задача оказалась невыполнимой —
так невозможно втиснуть ровную колбаску зубной пасты обратно в тюбик.
Назовем самые выдающиеся попытки: в литературе — джойсовский «Улисс», в
живописи — Пикассо, Брак, Филонов. Выяснилось: нельзя обойти тот
очевидный факт, что на листе бумаги слова и фразы размещаются друг за
другом, а не громоздятся кучей. Нельзя пренебречь тем простым
обстоятельством, что полотно картины — плоское. Очередность слов,
одномерность холста, твердость мрамора, хрупкость глины, обидно малое
количество нот и т. д. — непреодолимы. Сопромат.

Герману легче: кино позволяет совместить мизансцены, наслоить реплики.
Но тут свой сопромат: германовский кадр анфиладой уходит в
бесконечность, и глазу не охватить такое множество планов, привычно
сосредоточившись на переднем. Ухо не улавливает многоголосый хор, хотя в
жизни мы как-то справляемся с одновременным звучанием трамвайных звонков
за окном, дождя по карнизу, телерепортажа, шипения сковородки, голоса
жены, детских воплей и собственного телефонного разговора. Мы
справляемся с этим, не замечая и не обсуждая. Зато путаемся в пересказе
своих снов, чувствуя бессилие языка.

Алексей Герман такой язык нашел. Постарался за нас. И то, что мы его
иногда не понимаем, — наша беда, а не его вина. Он изобрел, не считаясь
с нами. Откроем книгу, войдем в зал, сядем за парты.

//2006//

Нет, нам, гагарам, точно недоступно, увы. Пойду вернусь к любимой макулатуре.

@темы: фильм, «История Арканарской резни», «Трудно быть богом», Экранизации, Герман, Перепост

---

Порция несвежих сплетен

[silent-gluk]

Отсюда: izvestia.ru/news/545923

Алексей Герман: «Премьера «Трудно быть богом» состоится осенью»

Сын режиссера — о том, что для завершения картины съемочная группа готова работать по 12–15 часов в сутки

Алексей Герман-старший оставил незаконченной картину «Трудно быть богом» по мотивам одноименного романа братьев Стругацких. Работу над фильмом, который Алексей Герман снимал 14 лет, продолжат его сын Алексей Герман-младший и вдова Светлана Кармалита. Корреспондент «Известий» встретился с Алексеем Германом-младшим.

— На какой стадии сейчас находится работа?

— Картина фактически готова. На всех местах стоят шумы и реплики, речь отобрана, есть всё, вплоть до самых мельчайших звуков, осталась только техническая перезапись. Отец полностью успел выразить свое видение картины, а наше дело — абсолютно технически и максимально тщательно следовать его видению. Мы начнем заниматься этим в самое ближайшее время, отложим все свои дела, чтобы сидеть на «Ленфильме» по 12–15 часов в сутки и работать, работать, работать в том русле, которое задумал отец.

— Готовые звуки расписаны Алексеем Юрьевичем в виде партитуры?

— Совершенно верно. Они расписаны и расставлены, а наша задача лишь воплотить замысел.

— Некоторые деятели кино с сожалением говорили, что оставленную Алексеем Юрьевичем работу вряд ли может кто-то выполнить, кроме него самого, — настолько она сложна.

— Эти люди не очень в курсе ситуации. Конечно, всегда могут быть расхождения, но отец успел сделать полноценное художественное решение. Была проведена огромная подготовка, и каждый участник процесса знает, что ему делать. Все помнят, что думал, знал и желал отец по поводу отдельных сцен или эпизодов. Ощущение, которое он закладывал во всех нас на протяжении 14 лет, живо.

— Кто будет руководить процессом — вы или Светлана Игоревна?

— Понимаете, отца окружало огромное количество людей, и вся съемочная группа в полном составе останется на месте. У нас не будет никакого руководителя, потому что все вместе и каждый по отдельности прошли этот долгий путь и знают цену своей работе. Ситуацию можно сравнить со строительством здания, когда есть полный пакет документов, где скрупулезно расписано всё — от внешнего облика фасада до последнего винтика.

— В чем будет заключаться конкретно ваша работа?

— Если продолжать архитектурную аналогию, я буду прорабом. Всегда нужен человек, который берет на себя координацию производства. Это входит в нашу профессию — сводить разные лабораторные и технические детали, распределение по дорожкам, разложение — дел очень много, и ими должен заниматься человек, который имеет опыт больших картин.

— Правильно я догадываюсь, что вы постараетесь выпустить фильм 20 июля 2013 года, в юбилей Алексея Юрьевича?

— Нет, неправильно. Мы еще будем решать. Сейчас в мире к фильму невероятный интерес. Его очень много кто хочет показать — нам каждый день звонят с предложениями из Франции, Италии, Германии, Америки, Испании, но мы уже предполагаем, где покажем фильм, просто пока об этом говорить рано. Это будет один из фестивалей, на котором отец хотел сделать премьеру, и мы приложим все усилия, чтобы первый показ состоялся именно там. Решение вскоре будет принято

— В этом году?

— Конечно. Точную дату, скорее всего, объявим в августе, сейчас я только могу сказать, что премьера состоится осенью. Максимум — зимой. Конечно, принимать решение мы будем вместе с продюсерами картины.

— Картина будет называться «Трудно быть богом»?

— Да, именно так.

Справка «Известий»

Производство картины по одноименному роману братьев Стругацких началось в 1999 году и завершилось семь лет спустя. Премьера картины неоднократно переносилась в связи с осложнениями состояния здоровья Алексея Германа и трудностями процесса озвучания.

В июле 2012 года на конкурсной программе 47-го Международного фестиваля в Карловых Варах был представлен документальный фильм Playback, снятый Павлом Костомаровым и Антуаном Каттеном о съемках уже ставшей легендарной киноленты «Трудно быть богом». Критики, которые видели черновую немую версию фильма, отмечали ее сложную детализацию и натуралистичность.

Алексей Герман скончался в ночь на 21 февраля в Петербурге на 75-м году жизни. Режиссер фильмов «Проверка на дорогах», «Мой друг Иван Лапшин», «Двадцать дней без войны». Последняя картина Алексея Германа «Хрусталев, машину!» была выпущена на экраны в 1998 году.

Судя по всему, "Известия" от 01 марта 2013.

Чувствую себя Пандеей: меня тоже устроит _любое_ развитие ситуации. Но не могу не заметить бестактно, что теперь уже предпоследнее, что говорили о премьере, так это то, что она состоится первого апреля, в день рождения "Новой газеты".

@темы: Фильмы, «История Арканарской резни», «Трудно быть богом», Экранизации, Ссылки

---

А помните?..

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера zharkovsky в А помните?

Помещение Радианта, поздний вечер, Малютин с сеткой газводы "Байкал"... вертушка для игры всё время ускакивала куда-то со стола. Эх!
А ещё были фантастические картины-иллюстрации к Мастеру и Маргарите Вячеслава Бурмистрова - так с тех пор и не найти их уже, наверное.

@темы: Фотографии и картинки, Фанарт, «Пикник на обочине», Игры, Перепост, Ссылки

---

Следующий сонет от Чипсы Эстреллы

[silent-gluk]

Утащен отсюда: marishia.livejournal.com/1369239.html

Автор - ЖЖ-юзер marishia

***
как лист увядший падает на душу,
как фразы получаются из слов,
как складывается с числом число,
порядок смыслов в книге не нарушив

как в темноте все кошки равно серы,
как на поминки праздники похожи,
и как собаки лают на прохожих,
не ведая в собачьих чувствах меры

так мы с тобой встречаемся, смеясь,
упрека всуе высказать не смея,
не ссорясь никогда по пустякам

но расстаемся, путаясь во лжи
я сам прошу: так обмани, скажи,
что "не кончаются ни чувства, ни строка"

@темы: Фанфикшн, Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Перепост, Ссылки

---

Еще сонет от Чипсы Эстреллы

[silent-gluk]

Утащено отсюда: marishia.livejournal.com/1369239.html

Автор - ЖЖ-юзер marishia

***
Как лист увядший падает на душу
Последняя осенняя строка.
Мне хочется еще читать и слушать.
Текст не окончен. Видишь ли закат

Над Волгой? Фиолетовое небо
Сползает незаметно в черноту.
Рыбак неспешно выбирает невод
Из глянцевой воды, густой как ртуть.

Настанет ночь, и звонкий твой сонет
В туманной дымке прозвучит чуть глуше.
Быть может, здесь покажется и мне
Тот, кто пройдет по волнам как по суше.

И мы с тобой услышим в тишине,
Как лист увядший падает на душу.

@темы: Фанфикшн, Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Перепост, Ссылки

---

Случайно нашла текст песни

[Amberqueen]

Екатерина Болдырева - Арканар
А. и Б. Стругацким

Теперь в Арканаре не то, что полвека назад
Мы и сами не те
Запрятана совесть на дальнюю полку
Любовь не стоит за окном
Вчера в метрополию звали. Хотелось, но здесь
Я – в родной пустоте
А там бы жила во всеобщем уютном довольстве
Но всё же чужом

Мы стали стары, и, что самое страшное, духом
И чтоб не подохнуть, мы стерпим плевок и удар
Мы в страхе всё время, когда не бываем «под мухой»
И это мой дом, это мой золотой Арканар

Теперь в Арканаре не то, что полвека назад
И не то, что вчера
То серое воинство юных скотов
То монахи с мечами – бардак
И головы мудрых людей пополняют корзины
Под крики «ура»
И песен уже не споёшь, и картины
Уже не попишешь никак

Но главное – как мы бухаем, ого! –
В подворотнях, в домах, в кабаках
Лежат бездыханные наши тела
Без надежды проснуться в раю
Вчера в очень странном притоне
Я слушала сказки о добрых богах
Что наши поддатые души спасают
Может, спасут и мою

Власть, заменяя другую, свергается третьей
Король наш отравлен, наместник нечестен и стар
Всё чаще казним, и всё реже рождаются дети
Но это мой дом, мой родной, мой больной Арканар

Теперь в моём доме такие дела
О которых напишут потом
Что был, де, период расстройства умов
Но за ним наступил ренессанс
А как вам такое – нечаянно встать в лужу крови
В подъезде своём?
Конечно, свобода и братство наступят
Но это случится без нас

Мы встретимся молча, столетья спустя, на рассвете
И будем взирать, как с земли поднимается пар
Как над Арканаром зелёное солнышко светит
И птицы поют, и, проснувшись, поёт Арканар
Ведь, чёрт побери, это всё-таки мой Арканар

Если случайный повтор материала, прошу стереть.

@темы: Стругацкие, «Трудно быть богом»

---

Библиографическая ночь

[silent-gluk]

Сегодня мы снова смотрим сразу на два издания. Которые отличаются даже обложками. Не знаю, сумел ли это передать сканер, но на самом деле оттенок довольно заметно различается.



Слева - вариант 2011 года, справа - 2013. В дальнейшем будет использоваться именно этот порядок, за исключением особо оговоренных случаев.





Это - вкладка




Авантитул, у обоих томов одинаков.




Титульный лист




Выходные данные издания 2011 года




Выходные данные издания 2013 года








Шмуцтитулы (которые одинаковы, потому приводится только один их комплект).



А все вместе это вот что:

Стругацкий А. Собрание сочинений. В 11 т. Т. 6. 1969-1973 гг. / Стругацкий А., Стругацкий Б. - 2-е изд., испр. - М.: АСТ: Астрель, 2011. - 653,[3] с. - Подп. в печ. 19.10.2010. - Заказ 1844. - 2.000 экз. - ISBN 978-5-17-041988-3 (Т.6); 978-5-17-013794-7 (ООО "Издательство АСТ"); 978-5-271-32693-6 (Т.6); 978-5-271-32549-6 (ООО "Издательство Астрель"). - (С/с Стругацкие (картинки)).

Стругацкий А. Собрание сочинений. В 11 т. Т. 8. 1969-1973 гг. / Стругацкий А., Стругацкий Б. - 2-е изд., испр. - М.: Астрель, 2013. - 655,[1] с. - Подп. в печ. 26.11.2012. - Заказ 3666. - 2.000 экз. - ISBN 978-5-271-32694-3 (Т.6); 978-5-271-32548-9 (ООО "Издательство Астрель"). - (С/с Стругацкие (картинки)).

@темы: Фотографии и картинки, «Малыш», «Пикник на обочине», Парень из преисподней, Библиофильское, «Отель "У погибшего альпиниста"», Библиография, Книги

---

А это не сонет...

[silent-gluk]

Утащено отсюда: archiveofourown.org/works/708136/chapters/13080...

Автор - chipsaestrella

Цикл "Они там"

Зельевар

Северус Снейп,
бывший профессор,
бывший декан Слизерина,
бывший шпион Волдеморта,
лучший разведчик Альбуса Дамблдора
зельевар - не из самых худших
(будем скромны, говорят, украшает скромность,
хотя сам профессор нас бы сейчас и не понял),

ранним утром субботы
стремительным шагом
несется по коридорам.
Гномы шарахаются по сторонам.
Юная ведьма поспешно вжимается в стену -
баллов профессор теперь ни с кого не снимает,
но отсутствие такта и острота его языка
не позволяют вставать у него на пути.

В лаборатории
как всегда
царит идеальный порядок:
даже грозный завхоз,
человек бесконечно могучий и непреклонный,
не решается трогать его порошки и котлы.

Северус Снейп
обводит свое хозяйство внимательным взглядом
и приступает к работе.
Даже те, кто не любит профессора,
как, например,
бывший великий инквизитор
(не желающий соглашаться,
что они чем-то очень похожи),
вынуждены признать, что он мастер своего дела.

Смешивая ингредиенты,
Снейп мысленно спорит с одним из лучших друзей:
"Я уверен,
что именно двадцать семян остролиста
позволят добиться нужного нам эффекта.
Смотри, Теодор, как изящен рецепт в этот раз,
даже ты, я уверен, не смог бы придумать красивее", -
и представляет,
как смешно тот будет басить, слегка заикаясь:
"Н-ну же, С-северус, п-полно, я вовсе в в-виду н-не имел,
что ты с-способен ошибиться в-в этом р-рецепте!"

Послезавтра, как помнит профессор, Ученый совет,
необходимо представить свои результаты,
а также заткнуть всех тех дураков и невежд,
что претендуют
на его машинное время.

Работы полно.

И эта работа, и эти люди -
вот всё, на чем он способен еще продержаться,
всё то, чем живет он после прошедшей войны.

К счастью, в тот день
он аппарировал в самый далекий известный ему уголок,
и наткнулся
на тех двоих.
"Зельевар? - удивленно воскликнул тогда горбоносый, -
А ведь нам зельевар нужен именно что позарезу!"
А бородатый сказал ему, улыбаясь:
"Вы же видите, это судьба,
ехали по лесу, встретили вдруг зельевара,
вот давайте к нам,
обещаю, что будет не скучно".

Ему нечего было терять, и он согласился, -

и пока что
с тех пор
ни разу
не пожалел.

@темы: Понедельник начинается в субботу, Фанфикшн, Вторичное творчество, Ссылки

---

Еще цурэновский сонет

[silent-gluk]

Утащен отсюда: blogs.mail.ru/mail/salka5789/451E13911AC384F4.h...

Автор - Марго Волкова

сонет Цурэна

Как лист увядший падает на душу,
Так тяжкою печалью грудь полна.
Оглаживает горестно волна
Погибшего кита большую тушу.

Прочь, птицы! И без вас покой нарушен.
Быть может, только в том его вина,
Что вверх стремился от морского дна,
Спеша коснуться каменистой суши.

Зачем ему земля? Не проще ль было
Среди солёных вод искать могилу?
И кто-то скажет: "Глупый он бунтарь..."

До мудрствующих дела нет безумцу.
Далёк от обвинений и презумпций,
Бросает жизнь на каменный алтарь.

@темы: Фанфикшн, Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

ИПК-2013

[silent-gluk]

Объявили прием заявок на Интерпресскон-2013 ( interpresscon.ru/#1 ). Который будет посвящен памяти БНС.

А жизнь продолжается, и это правильно!

@темы: Коны, Б.Стругацкий, Ссылки

---

А знаете ли вы, что...

[silent-gluk]

...в Волгограде, в поселке Горная Поляна, есть улица Стругацких?..

А кто не верит - может спросить Яндекс-карты, к примеру.

@темы: Сказку сделать былью, благоустройства

---

Старое интервью, часть 2

[silent-gluk]

За информацию спасибо ЖЖ-юзеру velobos, она, информация, утащена отсюда: fantlab.ru/blogarticle24434


Будущее создается тобой, но не для тебя: Разговор с Борисом Стругацким / М.Лемхин // Kstati (To the Point). - 2013. - 14 февраля (№ 928). - С.26-28; 21 февраля (№ 929). - С.26-27.

Будущее создаётся тобой, но не для тебя
Разговор с Борисом Стругацким
Михаил ЛЕМХИН




Окончание. Начало в No928

- Хорошо. Может быть, вы правы (во всяком случае, вам виднее). И это даже вселяет определенный оптимизм... Давайте теперь вернемся к вашим делам... Ну, вот, все опубликовано, издано, переиздано. Все, что было в столе, в тайнике, в посевовском изгнании - все напечатано. Чувствуете вы отдачу? Вы перед сном воображали ведь, как вытащите "Град обреченный" из тайника, как увидите этот текст под книжной обложкой - и? Что будет? Ну - мир не перевернется, но что-то будет. Как люди будут это читать - думали вы?
- Знаете, Миша, мы оказались подготовлены - я по крайней мере, не знаю, как Аркадий Натанович, думаю, что и он тоже - "Хромой судьбой". Вещь, которая казалась нам еще два-три года назад абсолютно непроходимой, вышла и не вызвала никакого резонанса. Потому что параллельно шли "Белые одежды", "Дети Арбата", "Ночевала тучка золотая"... И чего только не шло параллельно. Я уже тогда понял, что наши вещи никогда больше не окажутся в фокусе внимания, ну, скажем так, литературной критики. Что бы мы ни написали. Все это будет воспринято, как добротная перестроечная литература, но не более того. Время сенсаций миновало. Это мне было довольно горько осознавать, потому что, что бы там писатели ни говорили, а любой из них любит славу. И ощущение того, что ты, субъективно готовый оказаться в фокусе внимания, на самом деле оказываешься на периферии - это ощущение, конечно, неприятное. Ну, мне в таких случаях помогает рационалистический взгляд на вещи... И потом, если говорить откровенно, - меня в последнее время перестала интересовать литература. Миша, перестала она меня интересовать... Это тоже сыграло свою роль. То есть, все это надувание, накачивание мышц, подготовка к триумфу - кончилось пшиком... Было время, когда я думал на эти темы, огорчался. А потом, когда подряд появились две статьи в "Новом мире" и в "Знамени", статьи, свидетельствующие о дремучем невежестве авторов, которые построили свои концепции непонятно на чем... Ну, мы поняли, что не получилось. Не получилось это вторжение в большую литературу, то, чему мы посвятили всю свою жизнь. Всю свою жизнь мы пытаемся доказать, что фантастика имеет равное с другими жанрами право находиться в большой литературе.



- Извините, иначе: не то, что фантастика имеет право, а то, что А. и Б. Стругацкие имеют право...
- Мы не имели другого способа это обстоятельство доказать... Миша, вспомните наши старые споры. Вы были одним из тех людей, которые всячески меня убеждали, что Стругацкие - у, вершина! Я прекрасно это помню. Чуть ли не в первую пятерку... и все такое прочее... Я никогда к этому не относился серьезно и сейчас, естественно, не отношусь. На мой взгляд, это не так. Все ведь, в конце концов, упирается в проблему вкуса. Так вот, на мой вкус это не так. Не входят Стругацкие в первую пятерку. В первые двадцать пять - да, входят. Но не в первую шеренгу... Вы поймите, Миша, чем бы вы сейчас ни занимались, в душе вы все равно литературовед... Вы внутренне убеждены, что существует некий способ измерить двух писателей и сказать: "Измерено, подсчитано, взвешено, и это найдено весомым, а это - легким". А я-то совершенно точно знаю, что нет никакой мерной шкалы. Нету. Существует некая совокупность вкусов. Сказать, какой писатель больше, а какой меньше - вообще невозможно, в принципе. Это неизмеримые величины. Нет никаких способов измерения... Вы, по сути дела, сказали мне следующее: "Вы должны были осознавать свое место в литературе".



Борис Стругацкий. Фото © Михаил Лемхин, 1966 г.


- Верно. Не фантастики, а свое место.
-Ну вот, так я утверждаю: да, я осознаю свое место в литературе. И я понимаю, что "Ночевала тучка золотая" на весах литературы, коль скоро они существуют в том или ином смысле, весит больше. чем "Град обреченный". Понимаете, в чем дело. Поэтому, мягко выражаясь, скромная реакция на наши вещи меня хоть и задевает, но не удивляет. Скажем так.

- Я действительно убежден, что существует некая совокупность качеств, которая позволяет оценивать и писателя, и произведение. Не так механистически оценивать, как вы мне приписываете, но это дело десятое. И разговор этот длинный, и Бог с ним сейчас. Но я не могу удержаться, чтобы не сказать: на мой взгляд, на весах, в которые вы не верите, и "Улитка", и "Второе нашествие", и "Миллиард лет до конца света", и "Гадкие лебеди", и, вероятно, "Град обреченный" весят не меньше, чем "Тучка"... А очень может быть - больше. Но, еще раз повторяю, я бы предпочел говорить об этих материях более гибким языком.
-Ну вот, это лишнее доказательство того, что все решает не объективный прибор, а вкус. Это на ваших весах... Это означает... Нельзя сказать, конечно, что у каждого свои весы, но это означает, что на данном литературном рынке не единственные весы, а, скажем, десяток весов. И около каждого взвешивающего прибора стоит толпа, утверждающая, что эти вот весы являются верными. Вон там любители Пикуля: у них весы - говно, а у нас - весы!

- Из-за жанра ли или из-за других привходящих обстоятельств ваши книги, даже и в былые времена, когда они имели все шансы вырваться в самый первый ряд, - не вырвались. Не будем играть словами, в первый ряд чего - литературы, искусства, беллетристики. Не вырвались. Я помню, как мы с Лурье толковали, что, окажись "Второе нашествие марсиан" напечатанным не в журнале "Байкал", а в "Новом мире" - это была бы бомба. По масштабам того времени. И многое сложилось бы иначе...
- "Второе нашествие..." - нет, а вот "Улитка..." - да.

- И "Улитка...", конечно. Кстати, "Второе нашествие..." мне кажется безумно актуальной сейчас книгой. Любимая моя книга "Миллиард лет...", наверное, не может сейчас так цеплять нового читателя, хотя это, я уверен, настоящая литература.... Опять возвращаясь к нашему сюжету, я хочу сказать, что я-то смотрю издалека и издалека мне не показалось, что была заметная отдача на публикацию и "Града обреченного", и даже "Гадких лебедей", книги, которая, казалось бы, сейчас должна очень читаться... И вы подтвердили - никаких сенсаций.
- Я это объясняю тем, что общественное внимание было направлено на совершенно другие ориентиры. Ведь все-таки психология подавляющего большинства читателей устроена так, что они предпочитают реальную информацию о мире информации беллетризованной. "Гадкие лебеди" - это аллегория, и она не может сравниваться даже с теми же самыми "Детьми Арбата". Ну, не может...

- Будущее создается тобой, но не для тебя. Знаете, Борис Натанович, я долго-долго собирался написать рассказ о Некрасове. Николае Алексеевиче Некрасове, то есть - его мучил этот вопрос. Некрасову казалось - он был уверен, - что люди, которые его окружают, так называемые революционные демократы, они и есть будущее. Будущее в них, и будущее скоро наступит. И он работал на это будущее, верил в этих людей. Но сам-то он не хотел жить в этом будущем. То есть - понимал, что не сможет там жить и не будет ему там места. И, поскольку он какое-то время верил, что будущее может наступить буквально завтра, вопрос этот был для него не академическим, а почти бытовым. Так что подобные ситуации уже встречались в истории. Дело не в том, что будущего, которого Некрасов хотел-боялся, тогда не возникло. Он думал о нем как о реальности.
- Ситуация похожа, но она только чем-то похожа. Вы не забывайте того, что Некрасов верил, будто эти люди представляют будущее, в котором он, однако, жить не хотел, он хотел жить в прошлом. Но мы-то вовсе не хотим жить в прошлом. Нет, извините. Мы, наше поколение шестидесятников, с удовольствием пришли в это будущее. Коллизия не в том заключается, что мы хотели бы остаться в прошлом - нет. Не дай Бог туда вернуться! Страшно подумать - вернуться туда. Другое дело, что мы не понимаем, что мы должны делать здесь, в настоящем. Мы хотим жить здесь, но - вот зачем жить? Мы как бы вынуждены начинать свою жизнь сначала. Снова нам как будто семнадцать лет, мы вышли из школы и думаем: "А чем же нам, заниматься, в чем цель?"

- Помните, я вам написал, а вы удивились этому, мне показалась повесть "Отягощенные злом" чрезвычайно сиюминутным публицистическим откликом на происходящее...
- Я и сейчас не понимаю этого, Миша...
- И вот теперь мне кажутся подтверждением моих представлений ваши нынешние слова о том, что вы утратили интерес к беллетристике и желание читать беллетристику. И переход к вашему сегодняшнему состоянию от "Отягощённых злом" - последняя, написанная вами вещь, "Жиды города Питера"**** "Жиды" ведь абсолютно чистая - в самом хорошем смысле этого слова - абсолютно чистая публицистика.
(Боюсь, что очень немногие читатели русского Зарубежья видели номер журнала "Нева" с пьесой Стругацких, поэтому перескажу ее в нескольких словах. Действие разворачивается в Ленинграде в перестрочные времена.
Перевалило за полночь. Немолодые приятели сидят у телевизора и, попивая чаек, смотрят заседание Верховного совета, нелицеприятно комментируя: "Нет, но до чего же мерзопакостная рожа! Ведь в какой-нибудь Португалии его из-за одной только этой рожи никогда бы в парламент не выбрали!" Неожиданно появляется человек из какой-то Спецкомендатуры, проверяет паспорт хозяина квартиры и вручает ему повестку: "Богачи города Питера! Все богачи города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на площадь перед СКК имени Ленина. Иметь с собой документы, сберегательные книжки и одну смену белья. Наличные деньги, драгоценности и валюту оставить дома в отдельном пакете с надлежащей описью. Богачи, не подчинившиеся данному распоряжению, будут репрессированы. Лица, самовольно проникшие в оставленные богачами квартиры, будут репрессированы на месте..."
Потом появляется сосед, получивший повестку: "Все жиды города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на стадион "Локомотив..." Молодой человек, дважды разведенный, получает повестку, начинающуюся словами: "Распутники города Питера...", приятель-народный депутат, которому звонят, ища заступничества, тоже получил повестку, обращенную к "Политиканам города Питера..."
И все они готовы идти.
Пьесе предпослан эпиграф из Акутагавы: "Назвать деспота деспотом
всегда было опасно. А в наши дни настолько же опасно назвать рабов рабами").
- Елки-палки, как вы странно понимаете публицистику. Вы "Жиды" считаете публицистикой?

- Не знаю, какая еще публицистичнее бывает публицистика.
- Ну, это, наверное, вопрос терминологический... Вы понимаете, когда мы писали "Жиды", нам казалось, что мы пишем о чрезвычайно вечном. О том, что люди из века в век будут рождаться с аппендиксом.

- Две недели назад, вот на этом самом месте сидя, я восклицал: "Катастрофа! Катастрофа!", а вы мне говорили, что никакой катастрофы нет и не предвидится. А я, когда читал эту пьесу, думал, - что люди живут в ужасе.
- Вы совершенно неправильно эту вещь поняли. Люди живут не в ужасе, который их окружает. Люди живут с ужасом, который в них гнездится. И поэтому, стоит щелкнуть пальцами, и они уже затряслись.

- Ну, разумеется, так. Но, Борис Натанович, и то, и другое существует в тексте. Одно дело, что люди к этому предрасположены, а другое дело - жизнь в состоянии, когда ждешь щелчка. Ведь вы готовы к этому? К тому, что кто-то щелкнет.
- Конечно. Речь идет о готовности затрястись. О том, что черт знает сколько времени будет существовать поколение людей, готовых затрястись.

- Именно. Да щелкайте вы сколько угодно во Франции, в Швеции или в Великобритании - и никакой реакции у людей не возникнет.
- Просто там другая порода людей живет - там их давно не били.

- Правильно. И это другая тема. Одна тема, что люди готовы услышать - так уже они воспитаны - и живут в постоянном ожидании щелчка. Другая тема, что это не фантазии, не бред - щелчки-то раздаются более или менее регулярно.
- Раздаются. И сразу все вздрагивают, а некоторые пишут доносы.

- Тут Андрей Битов недавно сказал, когда у него спросили о ньшешнеи эмиграции, что это не эмиграция, а эвакуация.
- Очень точно.

- То есть - обстоятельства заставляют эвакуироваться. Что-то постоянно пощелкивает, настраивая вас на внимание - жди настоящего шелчка. Надо ведь ухо свое настроить. Но если настороженно вслушиваться - услышать, услышать, не пропустить этот щелчок! - то уже и реальность перестаешь адекватно воспринимать, вся картина будет искажена. А это и есть катастрофа.
- Вы говорите правильно, но я не понимаю, при чем здесь катастрофа. Вот если бы приказ, который в "Жидах" был отдан, не был бы отменен - вот это была бы катастрофа. Вот что я называю катастрофой.

- Вы готовы к тому, что она произойдет.
- Я готов к тому, что катастрофа может произойти в любой момент, но это не означает, что катастрофа имеет место. Это привычное нормальное состояние моего поколения. И мне очень смешно бывало, когда после январских событий обязательно каждый интервьюер спрашивал: "Как вы относитесь к возможности военного переворота? Готовы ли вы?" Я отвечал: "Голубчики мои. Я военного переворота жду с 1985 года, а вы меня спрашиваете - готов ли я. Я потресен, что он еще не произошел". Но это не катастрофа, Миша.

- Ну, хорошо. Ну, уберем это слово, черт с ним. Но из всего сейчас сказанного и явствует, что "Жиды" именно публицистика (и слово публицистика никак не задевает иного содержания пьесы, буде оно там есть, вечных проблем). Да разве можно ожидать другого, если вы не желаете читать беллетристику, не желаете писать беллетристику...



Борис Стругацкий. Фото © Михаил Лемхин, 1970 г.


- Я употребляю, как мне кажется, более точный, хотя и более примитивный термин - мне не интересно. Мне не интересно писать про увлекательнейшие, и я бы сказал даже, с социальной точки зрения любопытные приключения Максима***** в Островной Империи. Мы там очень интересную социальную схему придумали. Мы любопытное государственное устройство там придумали. Тысячи фэнов в восторг, может быть, придут, если узнают, что такое Островная Империя. Но мне не интересно.

- Предводитель ваших фэнов Юра Флейшман меня тут на днях чуть не пришиб. "Есть такой роман? - спрашивает. - Скажите, Миша, честно, ведь есть, но они его прячут?"
- А мне не интересно это писать... Аркадий Натанович сохранил какой-то интерес. Ему любопытно переносить свои выдумки на бумагу. Он что-то там пишет под псевдонимом, какие-то тексты беллетристические... А мне - нет... не интересно. Есть несколько сюжетов, которые я продолжаю как-то разрабатывать, но мне совершенно не хочется их писать.

- Еще раз возвращаюсь к этому: а "Жиды" захотелось, - значит, связка была.
- С "Жидами" не так все просто, Миша, как вы думаете.

- Что значит - я думаю? Вы писали "Жидов", когда, как говорила Ахматова, меня тут не стояло. Вы мне расскажите - я узнаю.
- Дело не в связке с реальностью. Дело в том, что мы всю свою жизнь мечтали написать пьесу. Возникла ситуация, которую мы вяло на протяжении нескольких месяцев разрабатывали, и эта вялость продолжалась до тех пор, пока кого-то из нас не осенила мысль, что из этого можно сделать прекрасную пьесу в манере классицизма - единство времени, места, действия. И все, что мы хотим сказать, можно сказать, и не надо никаких описаний, внутренних переживаний. Все, что происходит, то и происходит. Слышишь звон бубенчика - пишешь: "Звенит бубенчик". Понимаете, если бы у нас не было этой старой мечты написать пьесу, я думаю, "Жиды" бы не были написаны. Не стали бы мы писать повесть.

- Борис Натанович, то, что вы говорите- это информация, но не объяснение. Кроме внешнего толчка, непосредственно побудившего автора взяться за перо, спровоцировавшего автора, есть еще и иные, более глубокие причины, породившие этот текст. Между тем и другим может прослеживаться внешняя связь, а может на первом уровне и не прослеживаться.
- Наверное, Миша, наверное. Наверное, вы правы...

- Ну ладно, не будем сейчас вдаваться в психологию творчества. Вот у меня в блокноте еще один вопрос - последний. Как вы представляете себе будущее? Не будущее страны - что тоже любопытно, а ваше будущее. Есть что-нибудь такое, что вам хочется написать?
- Года два назад я как-то сел и произвел несложный подсчет. Я обнаружил, что наша творческая эффективность падает вдвое каждые десять лет. То есть, в 70-х годах мы написали вдвое меньше, чем в 60-х, в 80-х мы написали вдвое меньше, чем в 70-х, и в 90-х годах, опираясь на эти расчеты, мы должны написать одну-две вещи. Одну мы написали. Я думаю, что мы напишем еще, по крайней мере, одну. Не знаю, что это будет за вещь.

- Нет ничего такого, что будоражит?
- Есть, есть... Я повторяю, даже Островная Империя, в известном смысле, будоражит, и я не исключаю, что будет Островная Империя написана. Есть несколько сюжетов, которые вызывают интерес и которые, скажем так, могут быть написаны. И я думаю, что мы еще, по крайней мере, одну вещь - ну, если будем, тьфу-тьфу-тьфу, живы-здоровы, - одну вещь напишем. Дальше этого - моей фантазии не хватает.

- Было бы странно, скажу честно, увидеть сейчас роман об Островной Империи. Я как ваш читатель - не могу сказать, как тут говорят "фэн", слово не для моего уха - с интересом прочту... Но как человеку, любопытствующему, как и почему происходит литература, мне было бы странно. Уже многие годы у вас тенденция была - собственно фантастику сводить на нет. В любимом мною "Миллиарде лет..." соотношение фантастического и повседневного быта, по-моему, идеальное. А "Хромая судьба" в этом смысле оказалась уже вообще без всякой фантастики. Это я не как о плюсе или минусе говорю - я не читатель фантастики, вы знаете, я просто читатель литературы. Что связывает "Хромую судьбу" с фантастикой - имя авторов?
- Ну, как сказать. Там есть масса загадочных происшествий...

- Которые замечательно объяснимы...
- Они там никак не объяснены.

- Я не говорю - объяснены, я говорю - объяснимы без всякой фантастики. Мало ли литературы, где есть игра, бредятинка, но совсем не обязательно это именовать фантастикой.
- Это наш старый спор. Для меня фантастика всегда была понятием скорее формальным. Если происходит что-то такое, чего в реальной действительности не бывает - все, значит это фантастика. Больше мне ничего не надо.

- Хорошо, это, как вы говорите, терминологический спор.
- Так, о будущем Стругацких я ответил, о будущем писателей Стругацких.

- А если не разделять?
- Какое будущее у людей, которым одному - под шестьдесят, а второму - основательно за шестьдесят? Какое у нас может быть будущее, сами подумайте, Миша? Я доживаю последние годы своей подвижности, когда я могу еще себе позволить летом прошвырнуться на автомобиле по градам и весям. Аркадий Натанович уже давным-давно прикован к дому, практически никуда не выезжает и не выходит. Какое будущее? Ну, напишем еще что-нибудь, наверное. Сейчас стало очень трудно встречаться - у Аркадия Натановича изменились обстоятельства, и у него работать сейчас нельзя, а выезжать сюда ему очень тяжело. Поэтому я и мечтаю модем завести, и тогда можно было бы ежедневно перебрасываться какими-то текстами. Какое там будущее - все уже идет под уклон... Извините, если огорчил. Но еще одну вещь мы, я думаю, напишем...


**** Пьеса "Жиды города Питера, или Невесёлые беседы при свечах" написана в начале 1990 года. Опубликована в журнале "Нева" No 9 за 1990 год.
***** Максим Каммерер - герой романа "Обитаемый остров". Позже стал центральным персонажем повестей "Жук в муравейнике" и "Волны гасят ветер".
Кстати, в рукописи "Обитаемого острова" и при первой публикации романа в журнале "Нева" (No 3-5, 1969) его звали Максим Ростиславский, но когда "Обитаемый остров" готовился к первому книжному изданию, цензура среди прочего потребовала переименовать героя на иностранный манер. И Максим Ростиславский стал Максимом Каммерером.


Фотопортреты Бориса Стругацкого работы Михаила Лемхина .

@темы: Публицистика, «Волны гасят ветер», «Град обреченный», «Жук в муравейнике», «За миллиард лет до конца света», Улитка на склоне, Сказка о Тройке, Отягощенные злом, Б.Стругацкий, Второе нашествие марсиан, "Жиды города Питера...", «Гадкие лебеди», «Обитаемый остров», Что сказали Стругацкие, «Хромая судьба», Библиография, Ссылки, Интервью

---

Старое интервью. Часть 1.

[silent-gluk]

За информацию спасибо ЖЖ-юзеру velobos, она, информация, утащена отсюда: fantlab.ru/blogarticle24434

Будущее создается тобой, но не для тебя: Разговор с Борисом Стругацким / М.Лемхин // Kstati (To the Point). - 2013. - 14 февраля (№ 928). - С.26-28; 21 февраля (№ 929). - С.26-27.


Будущее создаётся тобой, но не для тебя
Разговор с Борисом Стругацким
Михаил ЛЕМХИН




В конце сентября 1983 года Борис Натанович сидел в нашей квартире в доме Державина на Фонтанке, пил чай и выгядел немного растерянно. Никто из нас не умел прощаться. Тем более - прощаться навсегда. «Обязательно пишите, - повторял он ту же самую фразу. - Я буду отвечать».



Это звучало по-стругацки. Он был не из тех, кто мог бы сказать: «Миша, вы сами понимаете... Про нас и так говорят...»
Переписываться с эмигрантами было скверно и для обычного гражданина, а для Бориса Стругацкого действительно могло ещё и грозить осложнениями - в конце концов, я же был не брат и не сват ему и даже не близкий друг. Приятель. Один из. По-советски надо было распрощаться и отправиться каждому в свою сторону. По-человечески, какая разница где живёт приятель - с которым ты знаком без малого 20 лет - в Ленинграде или в Сан-Франциско? По-человечески всё было ясно, но родились-то мы в советской стране, и правила устанавливались не нами.
(У меня был один знакомый доктор и неплохой прозаик, который с родной сестрой, уехавшей в Израиль, боялся переписываться сам. Письма и посылки сестры шли на мой адрес - мне было всё равно, я был отказником, - и от моего же имени ответы отправлялись в Израиль).
Борис Натанович никогда не вставал в позу, готов был к разумным компромиссам, но в данном случае подчиниться этим разумным правилам значило бы - как выражался сам Борис - «потерять лицо».
«Обязательно пишите, Миша. Я буду отвечать», - повторил он, вставая.
Мы перетаскали к нему в машину тридцать (по-моему, тридцать?) увесистых томов Большой Советской Энциклопедии - мой подарок (или наследство?) Обнялись во дворе и Борис уехал. Домой на улицу Победы. А через несколько дней уехал я. Улетел в Вену в полупустом самолёте.
Письма в те поры шли долго и с препятствиями, но мы переписывались, а с какого-то момента стали разговаривать по-телефону, но не чаяли увидеть друг друга и, однако, увиделись ещё не раз.
24 мая 1991 года мы всей семьёй прилетели в Ленинград - в первых числах июня в Петропавловской крепости (в Музее истории города) должна была открыться выставка моих портретов. 25-го утром я позвонил Борису.
«А я ждал вчера вашего звонка, - сказал Борис Натанович почти с обидой. - Вы где? Давайте прямо сейчас приезжайте».
Я пробыл тогда в Союзе два месяца. Из Ленинграда в начале июля я повёз свою выставку в Киев, а потом вернулся в Ленинград и пробыл там до 1 августа.
За эти два месяца я заходил к Борису раз десять. Разумеется, мы говорили и про Америку, про американскую жизнь и мои американские дела, но в Америке ничего особенного не происходило, а там, в Ленинграде, всё бурлило, кипело и, казалось, вот-вот взорвётся.
Незадолго до моего отъезда домой, в Сан-Франциско, я решил взять у Бориса Натановича интервью - вот это самое интервью, которое предлагаю сейчас читателям. Понятно, я даю только выборку из многочасовой болтовни с кофием и табачным дымом, но канва разговора сохранена.
Через три недели после нашего разговора произошёл путч.
Через три месяца в Москве умер Аркадий Натанович, и писатели Стругацкие перестали существовать.




Фотопортрет Бориса Стругацкого работы Михаила Лемхина
© Михаил Лемхин, 1972 г.

***

Это интервью было опубликовано два с лишним десятка лет назад в нью-йоркской газете «Новое русское слово» и с тех пор никогда нигде не перепечатывалось.


***

- Борис Натанович, недавно в интервью «Литератору»* вы сказали: «Мы были уверены, что так и сгинем в мире несвободы, не увидев ничего другого». Когда вы поняли: что-то меняется? Как изменялись времена для вас, когда вы поверили, что - да, меняется?
- Вы знаете, вспомнить довольно трудно. Я помню, как мы с друзьями обсуждали все эти изменения и считали, какие темы еще остались закрытыми, и мы говорили друг другу: «Ну, какие это изменения, какая это свобода. Внешнюю политику критиковать нельзя. Комитет госбезопасности критиковать нельзя. Историю можно критиковать только до 1985 года».
И вот постепенно отпадали все эти ограничения. Ведь для меня перестройка - это установление свободы слова, свободы информации. Все остальное для меня - вторично...
- То есть, вы хотите сказать, что на этом уровне вы получили все, чего хотели. Ну, или почти все?
- Да. Конечно, надо трезво относиться к тому обстоятельству, что я сейчас неплохо живу. Нас издают, мы не нуждаемся в деньгах. А раз так, то мы далеки от огромного количества проблем, которые встали, например, перед моими друзьями. И если бы, скажем, у нас не было такого литературного задела, наверное, нам было бы сейчас тяжело, и, может быть, я бы ко всему этому относился иначе. Но сейчас я нахожусь в некой идеальной атмосфере - все желания заветные исполнились: можно говорить все, что хочешь, писать все, что хочешь, слушать все, что хочешь, читать все, что хочешь. Никогда в жизни, в сознательной жизни я имею в виду, ни о чем большем я не мечтал.
Перед сном я всю жизнь имею обыкновение сочинять всякие истории с собственной жизнью: как происходит то-то или то-то. Ну, не было у меня таких вот историй, как я вдруг разбогател. Не было. Это было несущественно. А вот свобода высказывания и информации - это был действительно объект мечты... И мы оказались в положении нашего Виктора Банева: мы попали в тот мир, за который всю свою жизнь боролись, о котором всю свою жизнь мечтали, - и вот мы в нем оказались.
- К Баневу мы еще вернемся, ладно? Но я хочу переформулировать свой вопрос - если затруднительно шаг за шагом вспомнить, как происходили перемены, давайте посмотрим, как меняющиеся обстоятельства отражались на ваших литературных делах. К апрелю 1985 года у вас скопилось несколько работ, по тем или иным причинам не доступных читателю. Во-первых, «Град обреченный», роман, законченный в 1974 году и с той поры вообще спрятанный, роман, который вы показали считанным людям. Дальше - повесть «Хромая судьба», связанная генетически с романом. Ёе, варьируя вставной сюжет, вы таскали по редакциям, но никто не брался эту повесть печатать. Следующая ступень - «Гадкие лебеди», повесть, опубликованная на Западе, но в Союзе никогда не издававшаяся. И, наконец, «Улитка на склоне» и «Сказка о Тройке», опубликованные в Союзе и изъятые из библиотек - мало кому доступные. Так? Значит перемены связаны были для вас с тем, когда и как вы начинаете публиковать все это, да?
- Да, Миша, конечно, конечно... Если бы я это все помнил... Я помню, как проходила - в общем и целом помню, - как проходила «Хромая судьба».
- С нее началось, разумеется. Это был наименее опасный материал.
- «Хромая судьба» была соединена с «Гадкими лебедями»** и в этой редакции была представлена в «Неву», где редактор Борис Николаевич Никольский изучил этот вопрос и сказал, что он посоветуется...
- С кем?
- ...По-со-ве-е-етуется. А посоветовавшись, он сказал: «Вы знаете, Борис Натанович, с «Гадкими лебедями» давайте подождем. Если ситуация изменится, мы опубликуем их отдельно в следующем году. Давайте просто «Хромую судьбу».
- Давайте охарактеризуем время: это не был отчаянный, рискованный поступок, а было взвешенное решение - «уже можно». Так ведь?
- Это был момент, когда наступило облегчение. Такой был момент. В отдельных интеллигентских семьях во время дружеских застолий уже поднимались тосты за Михаила Сергеевича, за человека, который наконец принесет, кажется, что-то новое. Как раз именно в это самое время, я помню, я занимал сугубо пессимистическую позицию и говорил, что нет, я не буду пить за Михаила Сергеевича, я не верю. Ему никакие изменения не нужны. Это не более как очередной поворот. Мы это видели уже при Никите Сергеевиче. Я знаю, что будет, говорил я. Все это пойдет по знакомому пути, с той только разницей, что сейчас начнутся обширные, массовые, громкие процессы над коррумпированным чиновничеством. Под это дело Михаил Сергеевич уберет всех своих соперников.
- Так и я думал в тот момент...
- Естественно. А пить за Михаила Сергеевича я не хотел. Потом наступил такой период - некое отступление Михаила Сергеевича вправо. Я уже забыл, когда это случилось...
- Думаю, вы имеете ввиду речугу на 7 ноября. Все ее очень ждали: от какой части прошлого он отмежуется, кого он реабилитирует. А речуга была очень-очень осторожненькая.
- Я прекрасно помню, как интеллигенция принялась с проклятьями снимать портреты Михаила Сергеевича, развешанные в квартирах. Я, опять же, в этом не находил ничего впечатляющего... Вот интересно было бы действительно вспомнить тот момент, когда я ощутил необратимость происходящего.
- Давайте снова попробуем, через ваши дела. Вот, «Хромая судьба» проскочила. Замечательно, но никаких великих перемен не обозначает. Вы и раньше ее пытались пропихнуть, еще на моей памяти, а я уехал в конце 1983-го. То есть, какая-то надежда всегда была - и вот получилось. Так? Другое дело - вытащить из тайника «Град обреченный». Это уже шаг. Когда вы об этом стали думать?
- Да очень скоро. Спустя полгода, а может быть, и меньше. Мы говорили об этом с Сашей,*** разработали план действий. Решили, что преподнесем это как новую вещь, которая была много лет назад начата, но не закончена...
- Помните, вы подсовывали «Неве» главу... Году в 77-м?
- Да, да, да. Ну вот, а теперь закончили. Надо было придумать какие-то соуса. То есть, ситуация была непростая. Вы помните, когда «Град» появился?..
- Во второй половине 1987 года... Или 1988-го?
- Ну вот, и вы тоже не помните.
- ...Погодите, почти уверен, что «Нева» начала его печатать осенью 1988 года. Вы его разбили на два куска, и второй кусок появился через год. И вы написали мне, что в момент подачи рукописи вы побоялись давать все целиком, а к моменту, когда роман стал печататься, уже бояться было нечего, но и исправить было нельзя - второй кусок пошел годом позже.
- Не помню уже, чем это объяснялось... А, из-за последней части!.. Там было дело вот как. Самуил Аронович совершенно резонно сказал: «Боря, вы понимаете, что у вас получается? Единственный в романе что-то соображающий человек есть лицо еврейской национальности». Я помню, мы серьезно обсуждали ситуацию, - ясно было, что это дело вряд ли послужит, в глазах начальства, украшением романа. Ну, и мы решили: дадим половину сейчас, а буде ситуация улучшится - доберемся и до второй половины. Вот как это было. Еще за полгода до публикации.
- То есть, в самом начале 1988 года...
- Вероятно, если вы уверены, что это был 1988 год. Да, но когда началась публикация, уже было ясно, что мы сделали глупость, что, конечно же, надо было давать целиком. То есть, тут уже было ясно, что наступило серьезное послабление. Это, значит, конец 1988 года - начало 1989-го. И все же, если подумать, то коренным переломом стал Первый съезд народных депутатов СССР. Вот там, на этом съезде началась совершенно новая история, именно там. Сахаров на трибуне! Пикировки его с Михаилом Сергеевичем. Зал, рычащий на Сахарова. Первые выступления Афанасьева, Карякина. На весь Советский Союз произносятся слова, которые были абсолютно немыслимы, - ну, скажем, что Ленина нужно убрать из Мавзолея... Съезд - это был коренной перелом. До этого была просто вторая оттепель и более ничего. Вторая оттепель - я такое уже видел.
- То есть, вы и вели себя сообразно с пониманием ситуации. Я сочинил, кажется, в 1987 году статью «Оттепель номер 2», и, помню, меня в те поры смутило интервью, данное Аркадием Натановичем «Книжному обозрению»...
- Это была оттепель, Миша. Считайте, что это был 1959 год, когда, с одной стороны, появляется статья «Об искренности», с другой стороны, печатается очерк «Вокруг да около», а с третьей стороны - редакцию «Невы» за этот очерк разгоняют. Вот какая ситуация была в 1987 году. Облегчение несомненное. Послабление. Но куда повернется? Сказать очень трудно. Это были годы, когда мне и в голову не пришел бы вопрос: то, что происходит, - обратимо или нет? Да, конечно же, обратимо! И не только обратимо, а обязательно обернется. Вот какое было время.
- «И Комитет госбезопасности припомнит наши имена...»
- Естественно. А вот Первый съезд, это была уже та веха, мне кажется, когда мы поняли: это не просто оттепель, не просто некое послабление при смене власти, мы осознали, что происходит нечто действительно очень серьезное. Непонятно - почему. Непонятно - зачем это начальству понадобилось. Но уже происходят такие события, о которых можно задать вопрос - обратимо или нет? Тогда вот впервые появился вопрос: обратимо то, что происходит, или, может быть, черт возьми, уже и нет. Откровенно говоря, такого стопроцентного ясного ответа на этот вопрос нельзя дать и сегодня. Но очевидно одно, что сегодня обратить ситуацию можно только ценой крови. А вот в те годы, чтобы обратить ситуацию - и мы об этом тогда писали, по-моему, в «Огоньке» - можно было просто сместить нескольких редакторов центральных газет и журналов. И все...
- Остальные бы сами все поняли.
- Конечно. А сейчас уже нет. Сейчас ситуацию можно обратить, но только ценой крови. И непонятно - решится начальство на большую кровь или нет. В Литве не решились.
- Вы знаете, вероятно, что с нашей, так сказать, стороны оптимистов было даже побольше, чем с вашей. Они уже в 87-м году расшаркивались и портреты Горби в Париже развешивали. Но были и трезвые люди. Как есть и сейчас. Многие и сейчас полагают, что все обратимо... Точнее, речь не о том - обратимо-необратимо, а о том, что начальство своего не упустит: будет ли оно называться коммунистическим или каким еще, но оно застопорит движение, когда почувствует, что оно лично, то есть - они лично теряют контроль, власть, паек... Остановит, манипулируя...
- Миша, вопрос номер один - сохраняется ли свобода информации. Это вопрос, на который надо дать ответ, и все остальное само собой определится. До тех пор, пока сохраняется нынешний уровень, сегодняшний уровень свободы информации, до тех пор все остальное будет нормально. Понимаете? Только об этом нужно думать! Не об этой хреновой рыночной экономике и не о том, кто приватизирует. Компартия, понимаете ли, приватизирует или тетя Мотя приватизирует. Это вопрос номер семь. А вопрос номер один - сохраняется ли свобода информации? Сохраняется хотя бы формально независимая пресса или нет?



Фотопортрет Бориса Стругацкого работы Михаила Лемхина
© Михаил Лемхин, 1991 г.


- Что такое свобода информации? Скажем, то, что происходит в маленьких городках, разве можно сравнить с Ленинградом или Москвой?
- А и не надо сравнивать. Кого интересует, извините, если мы говорим об исторических преобразованиях, кого интересует состояние маленьких городков.
- Там живет большая часть населения.
- А кого интересует большая часть населения, Миша? Когда в России что решала большая часть населения? И не только в России. Когда в истории что бы то ни было решалось большей частью населения? В истории вообще и в России в частности решает не большая часть населения, а более активная часть населения.
- Ну, хорошо, в Москве и в Ленинграде то, что вы называете свободой информации, более или менее присутствует. Хотя в скобках замечу, что в Москве, например, никто ничего не знает про ленинградские газеты.
- Золотко мое, Миша, да как сейчас ограничить свободу информации, когда вот ящик стоит в каждом доме, и, если у тебя хоть какое-то, хоть микроскопическое желание есть, ты можешь непрерывно смотреть альтернативное телевидение и слушать альтернативное радио. И дело ведь не только в том, что происходит в Москве и в Ленинграде. Ситуация коренным образом отличается тем, что, кроме Москвы и Ленинграда, существуют Киев, Вильнюс, Тбилиси. Понимаете, в чем дело?
- Я провел в Киеве неделю. Там, между прочим, мало кого интересует не только ленинградская, но и московская пресса.
- И не надо. У них свои дела, Миша. Вот это и замечательно! Тоталитаризм рухнул - у всех появились свои дела.
- Пятого июля - у нас в этот день открывалась выставка, потому я запомнил дату - Горбачев встречался в Киеве с Колем. И весь день на Крещатике у памятника Ленину стояла толпа, тысячи две, как минимум, с плакатами, почему-то по-английски: «Gorbachev Gо Home».
- Это замечательно. Мне в голову не пришло, что такой вопрос может возникнуть, а между прочим, элементарная логика должна была бы к этому привести - чего это ради Горбачев встречается с Колем под Киевом? В чем дело? Хочешь с Колем встречаться, у тебя там Москва есть! В чем дело, чего ты к нам лезешь? Это принципиальное изменение. Империя рухнула, Миша, вы понимаете, в чем дело, империя рухнула со всеми своими онерами. Ну, если не рухнула, то, по крайней мере, рушится, будем говорить так. И вернуть ее в рамки, загнать в прежнее состояние можно только силой оружия. Никаких других сил нет. Никакой идеологии нет, которая бы поддержала империю. Нет имперской идеологии в реальности, вы понимаете, она существует только в мозгах отдельных Невзоровых.
- Борис Натанович, вы меня убеждаете, а я ведь так же смотрю на это. Но мне кажется, что начальство может решиться - правильнее сказать: еще имеет возможность решиться - на какие-то резкие действия.
- Что вы имеете в виду, Миша? Танки ввести? Да. Так этого и я не отрицаю. Ну, Миша, поймите, вот маленький эксперимент - Литва, 13 января. В Литве должен был произойти возврат советской власти... Сейчас уже раскрываются карты, но и тогда было ясно, что происходит. Это было очевидно - попытка литовской компартии вернуть власть в свои руки. Не вернули. Почему? Псковская дивизия стояла там на подхвате. В чем дело? Прислали туда, как выясняется, кагебешников целую банду. Почему не получилось? Единственная причина, единственная: для того, чтобы осуществить замысел, надо было уничтожить не пятнадцать человек, а надо было уничтожить, как минимум, сто пятьдесят, а желательно тысячу пятьсот. Вокруг парламента стояла пятидесятитысячная толпа, и надо ее было раздавить - и вопрос был бы решен. В 62-м году на секунду бы не задумались это сделать. А в 91-м - задумались. Не рискнули, вы понимаете. Это непонятно мне - мне, воспитанному в тоталитарной системе, мне непонятно. Но, видимо, не только у нас, интеллигенции, мозги меняются со временем, у номенклатуры они тоже меняются. Номенклатура уже не та, что была раньше. Миша, это надо принимать как данность. Это не рассуждения наши, это факт. Факт. Не готовы они уже любой ценой вернуть империю назад.
- Может быть, потому что не готовы к крови. А может быть, потому что они боятся разрыва с Западом. Но Запад готов их прощать. Здесь баланс. Они...
- Миша, кто они?
- Хозяева.
- У нас несколько хозяев сейчас. Вы что, не заметили этого? По вашему, что - Крючков и Горбачев это одно и то же?
- По-моему, Крючков и Горбачев, и Язов - это одно и то же.
- Нет. Это противоречит тому, что мы наблюдаем на протяжении всего 91-го года.
- Во всяком случае, в некоем приближении это одно и то же: это те, кто хочет удержать коммунистическую власть.
- Нет, так ставить вопрос нельзя. Удержать власть хотят все: левые, правые, левый центр, правый центр, центральный центр... Все хотят удержать власть. Вопрос только - с какой целью они хотят удержать власть.
- Ну, какая власть у пятисот депутатов Ленсовета - болтать с трибуны?
- Оставим в покое Ленсовет, но я знаю, какая власть у Ельцина. И я знаю, что он единственный человек в стране, в России, скажем, который может бросить клич: «Народ, на улицы!» - и народ выйдет. Горбачев сейчас бросит клич, и никто ни хрена не выйдет, кроме, может быть, демократического крыла КПСС. А вот Ельцин может вывести на улицы миллион человек в Москве и полмиллиона в Ленинграде, и полмиллиона в Свердловске.
- Вы, наверное, правы, но это власть противовеса. Те, кто держит власть, должны так или иначе соотносить свои поступки с ельцинской группой. В этом смысле Ельцин имеет власть. Но он конструктивной власти не имеет. Он может не позволить сделать чего-то, но не может сам сделать ничего.
-Миша, я с этим и не спорю, я просто хочу сказать, что власть, та или иная власть, есть у всех. У Ельцина и Демроссии своя власть - власть улицы, скажем так. У Пуго, Крючкова и Язова - своя власть, власть оружия, будем так называть. А у Михаила Сергеевича - своя власть, власть аппарата. Причем, в этой ситуации минимальная власть, как мне кажется, у Горбачева. Минимальная. У нас очень тяжелое правое крыло, очень тяжелое левое крыло и почти невесомый центр. И в этих условиях Михаил Сергеевич болтается от левых к правым - в зависимости от того, кто сильнее. Я помню, пару лет назад я прочитал статью какого-то иностранца, который утверждал, что Михаил Сергеевич идеальный центрист: когда усиливается правое крыло - он переходит к левым, когда усиливается левое крыло - он переходит к правым. И таким образом ведет нас к сияющим высотам. Мне даже показалось это правильным. Но я очень быстро понял, что автор ошибся с точностью до наоборот. Михаил Сергеевич всегда с теми, кто сильнее. Сильнее правые - он с правыми. Сильнее левые - он с левыми. Сейчас сильнее левые - и он с левыми.

Продолжение на стр. 28


- Левые, в лице товарища Ельцина, тоже сделали шаг вправо...
- Не будем заниматься этой микрополитикой, мы говорим о макроситуации. Когда мы говорим о возврате к старому, я совершенно не уверен, что Язов и Горбачев от завтрашней политики хотят одного и того же. Я в этом совершенно не уверен. Это противоречит тому, что мы наблюдаем. А вы говорите о начальстве, как будто у нас на дворе 85-й год. Нет единого начальства!
- Борис Натанович, да не спорю я с этим. Я только с тем спорю, что они остановились в Литве потому, что испугались большой крови. Вы это утверждаете. А я говорю - я не знаю, но могу предположить, - что они, возможно, испугались реакции Запада.
- Да плевали они на Запад!
- Вы хотите сказать, что Язов испугался большой крови? Вот в это я никогда не поверю.
- А я именно это и хочу сказать, что единственное, чего хочет товарищ Язов, в отличие от товарища Горбачева, - это порвать с Западом раз и навсегда, чтобы духу их здесь не было. Потому что продолжение контактов с Западом это конец товарищу Язову.
- Но если у Язова была такая власть вместе с сотоварищами Пуго и Крючковым, почему же они, черт возьми, тогда не палили направо и налево в Прибалтике?
- Я про этом вам и говорю.
- Вы хотите сказать, что их остановила - их, Язова, Крючкова и Пуго - их остановила кровь?
- Минуточку, кого персонально остановила кровь - я не знаю. Я уверен, что все названные вами лица формально - формально - вообще ничего не знали. Формально. В любой момент времени они с совершенно ясными глазами могли сказать: «Позвольте. Это происходит без нашего ведома». Потому что вся литовская операция, безусловно, происходила не по прямому приказу - об этом не могло быть даже и речи. Даже не по телефонному приказу это происходило. Как-нибудь на уровне полунамеков. И вот та низовая структура, которая непосредственно отдавала приказы, непосредственно, в отличие от товарища Язова и товарища Крючкова, вот та низовая структура оказалась слабовата кишкой. Не та закалка - не сталинская закалка! Нужно было приказ отдавать «Танки - на парламент!» А ему говорят: «Ну, как же, там 50 тысяч народу!» Я, между прочим, Миша, допускаю даже такую вещь, что члены Комитета национального спасения отдают приказ войскам, а войска отказываются его выполнять. Тот полковник, который должен был вести танковую колонну к парламенту, сказал: «Да вы что, охренели! Там люди стоят». И все. Вот в чем новизна времени. Когда я впервые узнал, что был в Новочеркасске офицер, который отказался стрелять по рабочим, - для меня это было потрясение. В 62-м году такое представить невозможно. А вот сейчас это не потрясение. Это возможная вещь. Я допускаю это. Потому что те перетряски мозговые, которые уже пять или шесть лет люди претерпевают, они даром не проходят. Ни для кого не проходят даром.


*«Литератор», Ленинград, No 23, 1991 г.
**Герой повести «Хромая судьба» советский литератор Феликс Сорокин, автор романа «Товарищи офицеры» и разной другой патриотической беллетристики, хранит дома в Синей Папке своё заветное сочинение, которое опубликовать нельзя, но оно даёт Сорокину возможность думать о себе, как о настоящем писателе.
Сочинением этим Стругацкие выбрали свой роман «Град обреченный», пролежавший неопубликованным и мало кем прочитанным с 1974 года. Впоследствии, по разным причинам (о которых стоит написать отдельно) вместо «Града обреченного» Феликсу Сорокину были отданы «Гадкие лебеди», повесть Стругацких, опубликованная за рубежом, но в СССР не напечатанная.
***Самуил Аронович Лурье, в то время редактор отдела прозы журнала «Нева».
**** Пьеса «Жиды города Питера, или Невесёлые беседы при свечах» написана в начале 1990 года. Опубликована в журнале «Нева» No 9 за 1990 год.
***** Максим Каммерер - герой романа «Обитаемый остров. Позже стал центральным персонажем повестей «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер».
Кстати, в рукописи «Обитаемого острова» и при первой публикации романа в журнале «Нева» (No 3-5, 1969) его звали Максим Ростиславский, но, когда «Обитаемый остров» готовился к первому книжному изданию, цензура среди прочего потребовала переименовать героя на иностранный манер. И Максим Ростиславский стал Максимом Каммерером.


Окончание в следующем номере

Окончание следует.

@темы: Публицистика, «Волны гасят ветер», «Град обреченный», «Жук в муравейнике», «За миллиард лет до конца света», Улитка на склоне, Сказка о Тройке, Отягощенные злом, Б.Стругацкий, Второе нашествие марсиан, "Жиды города Питера...", «Гадкие лебеди», «Обитаемый остров», Что сказали Стругацкие, «Хромая судьба», Библиография, Ссылки, Интервью

---

Приношу очередное творчество...

[Amberqueen]

Бойцовому Коту.

Ты - Кот и не знаешь страх,
Всегда находишь ты выход
И каждую ночь в мечтах
Победа видна; но вихрь
Ужасной этой войны
Несет все дальше и дальше;
За счастье своей страны
Сражаешься ты без фальши.
К чему приведет этот ад
Никто из друзей не знает
И нет уж пути назад,
А рядом друзья умирают...
Кого же на помощь звать?
Никто все равно не ответит
Исход же войны не узнать,
Надежды уносит ветер...
Не плачет Бойцовый Кот -
Они не умеют плакать -
Но что-то случится вот-вот,
Так шепчет предчувствие Гагу.

@темы: Фанфикшн

---

Очередная библиографическая ночь, уху!..

[silent-gluk]

А вот сегодня мы смотрим сразу на два издания. Некоторое время назад я с вами делилась удивлением, что, мол, допечатки допечатками, а "макет выходных данных" у них основательно различается, кто бы мог подумать!..

Так у сегодняшнего издания различаются не только выходные данные.

Но - все по порядку.



Это - обложка. Она одинаковая.

Еще десятка два-три картинок

Это, допустим, вклейка. Она тоже одинаковая.




Это - авантитул. Он тоже одинаковый.




Это оборот авантитула. И в допечатке 2013 года он есть. А вот в 2011 его не было.




А это - титульные листы. Немного разные. Слева - 2011 год, справа - 2013.




Это - выходные данные варианта 2011 года.




А это - 2013 года.






Это - шмуцтитулы. Они малоинтересные и одинаковые.


















А вот это - попарно подобранные (слева - вариант 2011 года, справа - 2013) сканы "рекламных страниц". Почему в 2011 решили порекламировать и премии - не знаю. Но получившееся может ли считаться _допечаткой_, если на целых две страницы (и макет еще десятка) отличается от другого издания?..


А все вместе это вот что:

Стругацкий А. Стругацкий А. Собрание сочинений. В 11 т. Т. 8. 1979-1984гг. / Стругацкий А., Стругацкий Б. - 2-е изд., испр. - М.: АСТ: Астрель, 2011. - 734,[2] с. - Подп. в печ. 19.10.2010. - Заказ 148. - 2.000 экз. - ISBN 978-5-17-070205-3 (Т.8); 978-5-17-065206-8 (ООО "Издательство АСТ"); 978-5-271-34035-2 (Т.8); 978-5-271-32548-9 (ООО "Издательство Астрель"). - (С/с Стругацкие (картинки)).

Стругацкий А. Стругацкий А. Собрание сочинений. В 11 т. Т. 8. 1979-1984гг. / Стругацкий А., Стругацкий Б. - 2-е изд., испр. - М.: Астрель, 2013. - 734,[2] с. - Подп. в печ. 26.11.2012. - Заказ 3677. - 1.500 экз. - ISBN 978-5-271-34035-2 (Т.8); 978-5-271-32548-9 (ООО "Издательство Астрель"). - (С/с Стругацкие (картинки)).

@темы: Фотографии и картинки, «Волны гасят ветер», «Жук в муравейнике», Собрание сочинений, Библиофильское, «Хромая судьба», Библиография, Книги