Еще цурэновский сонет.

[silent-gluk]

Сабж. Утащен отсюда: stihoslov.ru/stihi/proshchalnyi-sonet-tsurena-b...

Автор - botvinov vitali

Как лист увядший падает на душу,
Свеча в окне Ушедшего - Прости.
Я за собой последний мост свой рушу
И бью вопросом: "Снова не в чести"?
Ответ туманный тает легкой дымкой,
Он растворяется в пустой дали.
И с безнадежностью опять в обнимку
Уходят в море наши корабли.
Как он печален этот желтый лист,
Как пыльный звук зашторенных кулис.

@темы: Фанфикшн, Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

«Мы одиноки во Вселенной»

[silent-gluk]

Утащено отсюда: newsko.ru/articles/culture/literature/18/05/201...

Это интервью было взято у Бориса Натановича Стругацкого год назад. Он уже давно болел, но при этом — не сказать, чтобы охотно, однако с терпением и пониманием — отвечал на запросы времени и вопросы современников. Осенью 2012 года его не стало. В апреле 2013-го ему бы исполнилось 80. Полный текст этого интервью публикуется впервые.



— Борис Натанович, когда-то в газете «Московские новости» времён перестройки и Егора Яковлева была такая страница трёх авторов: «В мире», «В стране», «Во мне». «Что наиболее значимого, заметного, определяющего происходит сейчас в мире, в России, в Петербурге и у вас в душе?


— В мире — странный год внезапных революций и бунтов.

В России — то же, что и в мире. Почему? Египет и Россия: где имение, и где вода?

Петербург — кусок России. И всё-таки — почему?

Я ненавижу застой. Но я боюсь (и не понимаю) внезапных бунтов. А мы — такое впечатление — в пяти минутах от бунта.



— Антуан де Сент Экзюпери писал: «Все мы родом из детства». Эмир Кустурица, наоборот, считает, что с возрастом человек перестаёт обращаться к своему детскому опыту. Вы часто возвращаетесь к своему детству? Что значит для вас этот период жизни?

— Моё детство основательно было подпорчено и поковеркано войной (блокада, голод, эвакуация, изнурительный страх остаться в одиночестве). Тем не менее это не самое, может быть, прекрасное, но без сомнения «светлое время жизни». Наверное, сама госпожа Природа позаботилась о том, чтобы все мы были Великими Маленькими Оптимистами именно в те годы, когда мы слабее, беспомощнее и беззащитнее всего.

И, заметьте, большинство наших воспоминаний о тех временах — это воспоминания о маленьких победах, внезапных «поворотах к лучшему» и о замечательных везеньях, которые — все вместе — и создают в памяти «светлый мир детства», так похожий иногда на счастливый сон. Интересно, что люди вообще склонны приукрашивать своё прошлое («и трава была зеленее, и водка дешевле, и женщины слаще»), но Золотой век у нас при этом должен был бы стоять именно в самом нашем детстве — да только вот не всегда у нас хватает ума и воображения это понять и принять.

— В одном из интервью вы говорили, что в человеке всегда присутствует одинаковое количество ангельского и дьявольского. Просто раньше ограничение свободы мешало и тому, и другому, а теперь свободы стало больше, и дьявол получил свободу, потому что зло заметнее добра. С вашей точки зрения, лучше ограничить оба начала или всё-таки дать им свободу? Можно ли победить внутреннего дьявола или это борьба на всю жизнь?

— Это не просто «борьба на всю жизнь» — это и есть сама жизнь. Только «внутренний дьявол» — это слишком красиво (пыльный камзол с осыпавшейся позолотой, шпага в битых ножнах, готика-романтика): никакой не дьявол сидит в нас, а голая, ленивая, нелюбопытная обезьяна, обожающая, «чтобы было весело и ни о чём не надо было думать». Чтобы музыка была погромче, а всё прочее на свете — потише и не путалось под ногами…

«Добро» — это когда хорошо; МНЕ. «Свобода» — это когда можно ничего не делать и ничего за это не будет; МНЕ... Моя обезьяна никогда не согласится с тем, что наивысшее наслаждение человеку дарует успешный творческий труд. Она не поймёт ни единого слова в этой ключевой фразе. Она вообще враг труда. Война с обезьяной — это война труда за право существовать, и войну эту удаётся выиграть разве что отдельным счастливчикам.

— Вы интерпретировали прогрессоров как людей, неспособных оставаться безучастными к судьбе общества, желающих изменить и помочь. Какой совет вы бы дали рядовым людям, желающим изменить и помочь собственной стране. Может ли маленький, но мыслящий человек сделать что-то, будучи учителем, врачом, бухгалтером, рабочим?

— «Хочешь изменить мир к лучшему? Начни с себя». Это не я придумал, это кто-то из великих. «Хочешь, чтобы через 100 лет мир стал лучше? Начинай изменять его сегодня». «Божьи мельницы мелют медленно»…

Целая серия прекрасных, простых, решительно неисполнимых советов. Никто им не следует — слишком трудно. Но тем не менее мир изменяется. Людоедство осуждается почти уже повсеместно. Чем дальше, тем реже война глазами обыкновенного человека смотрится «как дело чести, доблести и геройства»…

Теперь бы только укротить в себе голую ленивую обезьяну. Или приручить её. Или выдрессировать?

А что касается «маленького, но мыслящего»… Игра слов для детишек школьного возраста. Если мыслящий, то уже не маленький. Если мыслящий, то уже творец. А если творец — сними перед ним шляпу: он достоин твоей «белой зависти», ему доступно нечто, недоступное тебе.

— Многие воспринимают вас как советчика, оракула, учителя. Принимаете ли вы такое отношение к себе? К кому вы сами обращаетесь за советом и поддержкой?

— Когда я слышу разговоры про оракулов и учителей, я тут же меняю тему. Боюсь, не всегда достаточно вежливо. Оракул — профессия редкая и попадается людям в реальной жизни гораздо реже, чем бесхозная «пятихатка». Оракулы же любители встречаются гораздо чаще (хотя и не так часто, как фальшивые «пятихатки»). Я встречал таких — любителей — достаточно часто, чтобы решительно в них разочароваться.

И, разумеется, мне и в голову не придёт обращаться к кому-либо из них «за советом и поддержкой».

— В одном из эпизодов «Трудно быть богом» дон Румата предлагает мудрецу Будаху обратиться к богу и попросить у него помощи в решении проблем Арканара в виде оружия, знания или чего угодно ещё. Если бы вы сейчас были на месте Будаха, что попросили бы у сверхсил? Да, мы помним, Будах отвергает все варианты и просит у бога оставить их в покое, предоставить им самим разбираться со своими проблемами. И всё-таки…

— Диалог Руматы с Будахом — это программа. С тех пор мы не придумали ничего нового. Если, конечно, не считать отчаянного вопля Рэдрика Шухарта: «Счастья! Для всех! Даром! Сколько угодно счастья! И пусть никто не уйдёт обиженным!»

Но это не программа. Это — молитва.

— В повести «Далёкая радуга» есть фраза «Ребёнку не нужен хороший отец, ему нужен хороший Учитель». По-прежнему ли вы считаете, что воспитание должно быть не лично-семейным, а общественным? И что делать тем, кому не хватило Учителей (ведь они — штучный товар)?

— Никакой разумный родитель не доверит (при прочих равных условиях) лечение своего чада наироднейшей Арине Родионовне — он вызовет врача-профессионала. Почему же ответственность за духовное здоровье (воспитание) ребёнка мы с такой готовностью уступаем родителю, человеку, может быть, и не плохому (ох, всегда ли?), но в вопросах педагогики сведущему не больше, чем Арина Родионовна в гематологии? Воспитанием должны заниматься профессионалы. Так же, как и лечением. Так же, как и образованием.

Из этих основных тезисов не следует, по сути, никаких однозначных, конкретных выводов, но сами они представляются мне бесспорными и очевидными. Что делать с нехваткой Учителей — проблема номер …дцать, я без труда сформулирую вам проблемы и покруче: например, что делать с родителями, не признающими истинности основных тезисов? Этого я не знаю.

— «Отягощённые злом» представляют собой довольно яркую аллюзию на евангельский сюжет. Наверное, можно даже провести параллель со вторым пришествием Христа. Хотя в вашей книге открытый конец, именно параллель с Библией не даёт надеяться на благополучный финал. Вы думаете, нравственные лидеры всегда обречены на гонение и «распятия»?

— «Отягощённые злом» — роман-притча о «втором пришествии», о возращении того, кого наша религия назвала Христом, на Землю через 2000 лет после распятия. Теперь его зовут Демиургом, он «творец материи, отягощённой злом», и в неисчислимых мирах Вселенной он ищет Человека — носителя разу-ма, способного освободить разумную материю от присущего ей зла.

Перед ним проходит череда «искоренителей зла», беспощадных и жестоких властолюбцев, покорителей человеков, и он всех их отвергает со словами: «Всё это хирурги и костоправы, и нет среди них ни одного терапевта» (парафраз горького суждения одного из героев Дюма). А потом к нему приводят Г. А. Носова («Га-Ноцри»), учителя ташлинского лицея, и он понимает, что «терапевт» — это не бесплодная мечта Властителя Материи, это реальность, фантастическая пока ещё, но уже реальность, опирающаяся на то человеческое, что есть в человеке: добро, милосердие, творческий потенциал.

— В интервью 1995 года вы говорили, что Россия стоит на развилке: либо мы пойдём дорогой цивилизации, либо нас занесёт на свой особый путь экономического и социально-политического гниения и коррупции, и путь этот должен определиться в ближайшее время, в том числе на президентских выборах 1996 года. В преддверии новых президентских выборов, исход которых известен, как вы оцениваете ситуацию: Россия уже сделала свой выбор или всё ещё стоит на распутье?

— Я бы сказал так: Россия с тех пор серьёзно и опасно продвинулась по «дороге в тупик и застой», но пока ещё находится на распутье. Первые годы (месяцы) после ближайших выборов (интервью было взято накануне прошлогодних президентских выборов — авт.) покажут, какое направление движения выбрала правящая элита.

— Наверное, одними из определяющих факторов нынешнего развития мира можно назвать скорость и непредсказуемость. Нам страшно оттого, что мы только вступаем в эту фазу, или это действительно опасно? Или вам не страшно?

— Я не стал бы чрезмерно драматизировать опасности ближайшего будущего. Даже в самом плохом из вариантов нас вряд ли ждёт катастрофа или настоящая беда. Речь идёт «всего лишь» о значительном торможении в развитии, о превращении страны в некий африканский вариант какой-нибудь Уганды с собственной Академией наук и с ядерными ракетами наперевес. Мы просто рискуем стать страной «третьего мира» — по уровню жизни, по темпам развития экономики, по культурному потенциалу. Как говорится, с голоду не помрём, но престиж потеряем окончательно. И не только престиж, хуже — перспективу потеряем, будущее, XXII век.

— Борис Натанович, а вам лично как легче, приятнее, удобнее, безопаснее жить — зная или надеясь, что иной (инопланетный) разум существует или что мы одиноки во Вселенной?

— Я практически убеждён, что мы одиноки во Вселенной. В том смысле, что десятки веков, может быть, пройдут, прежде чем мы встретим чужой разум. Это, конечно, огорчает меня и делает мой мир более скучным и «плоским». Но «легче», «приятнее», «удобнее» — нет, этого сказать о своих ощущениях я не могу.

Андрей Никитин, Анна Щукина специально для журнала «Компаньон Magazine»

@темы: «Далёкая Радуга», Отягощенные злом, Б.Стругацкий, «Трудно быть богом», Что сказали Стругацкие, Ссылки, Интервью

---

И опять библиографическая ночь

[silent-gluk]

Поскольку эта неделя посвящена втягиванию хвостов (есть что-то несправедливое в том, что поездка - всего 4 дня, а хвосты втягивать - неделю), сегодня мы смотрим на переводное издание (а не на очередной том Собрания Сочинений). Попутно можно обсудить, почему Славин стал Жераром.



Это вот обложка, как не трудно видеть.

Еще чуть-чуть картинок

Титульный лист. Кстати, обратите внимание, как интересно написана фамилия Стругацких. Скорее, на немецкий, а не на французский манер. Или я чего-то не понимаю...




А это - оборот титульного листа. Я опять забыла, как он правильно называется.




Это - хоть какие-то данные про издательство. Но при чем тут Польша???






А это бонус. Как мы видели, данное издание входит в серию, и это вот - список книг, в данной серии издававшихся.



А все вместе у нас получается что?

Strugatzki A. Les revenants des etoiles / Strugatzki Arcadi, Strugatzki Boris; Trad. par P.Mazel. - Paris: Hachette, 1963. - 226 p. - (Le rayon fantastique, 120). - Фр. яз. - Загл. ориг.: Возвращение (Полдень, 22-й век).

@темы: Фотографии и картинки, Возвращение, Переводы, Библиофильское, Библиография, Книги

---

Ка-Мышь рассказывает

[silent-gluk]

У нас в некоторых автобусах есть что-то типа своего телеканала. "Первое популярное телевидение" или что-то в этом духе. Крутят там разные информационно-развлекательные ролики и рекламу.

И вот, значит, едет она в автобусе краем глаза поглядывает на экран... И вдруг! - замечает там фотографию Стругацких. Молодых еще... ??? "Снижаю скорость и повышаю внимание". Снизить скорость она никак не могла, а вот повысить внимание - вполне.

И узнала, что в рубрике "Хорошие новости" (есть там такая, да) по этому самому каналу рассказывают о находке переведенного АНС "Сталки и компании", а также многих иных архивных материалов. Что находка сделана группой, изучающей творчество Стругацких, а поделился информацией координатор группы В.Борисов.

По-моему, это глючно!..

@темы: Фотографии и картинки, Переводы, Сказку сделать былью, благоустройства

---

Ходят слухи...

[silent-gluk]

Ходят слухи, что вот в этом издании - Инге Морат. Русский дневник. 1965-1990. С предисловием Евгения Евтушенко. На английском яз. New York: An Aperture Book, 1991г. 132 с. фотографий с комментариями. Издательский переплет с серебряным тиснением. Альбомный формат 30х24 см. (Inge Morath. Russian Journal) - есть фотография Стругацкого.

На Алибе за издание просят 3.000, на Абебуксе есть возможность добыть доллара за 4 - но пересылка...

@темы: Фотографии, Библиофильское

---

маленький, но очень приятный сюрприз: фанфик по "Далёкой Радуге"

[серебристый лис]

Как отмечает автор, так вышло, что ни Камилл, ни Горбовский, ни многие другие на Радуге не погибли. По комментариям самих Стругацких, всепланетная катастрофа на Радуге до финала не дошла (напомните, к слову, как они это говорили?).
Итак, позвольте представить фанфик )

16.05.2013 в 14:53

Пишет  Mutineer:

По "Далёкой Радуге"
Название: Продолжая путь
Автор:  Mutineer
Бета:  серебристый лис
Размер: ну совсем маленький
Персонажи: Леонид Горбовский, Роберт Скляров, Перси Диксон
Категория: джен
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Что случится, когда две Волны встретятся? AU, наверное. Но если учесть, что мы наблюдали живого Горбовского при Большом откровении...

— Вы ведь знали, что так будет!
Горбовский открыл глаза. В тусклом лунном свете обожженное лицо Склярова не особенно походило на человеческое. Нехотя подняв руку, Горбовский ощупал свои щёки с клочьями сползающей кожи, пересохшие губы...
— Эмоциональная составляющая, — задумчиво и хрипло сказал он. — Кстати, я говорил с Камиллом. Вам, Роберт, никогда не стать настоящим учёным, пока вы пытаетесь чувствовать, вот что.
Горбовский обернулся, но золотоволосой с проседью женщины не увидел. Луна играла на чёрной воде серебром.
— Вы знали! — снова повторил Скляров.
— Конечно, — Горбовский улыбнулся, чувствуя, как горячая капля щекочет подбородок. — С чего бы я оставался на обречённой планете, имея под рукой звездолёт? Мёртвые герои, знаете ли, никому не нужны, а живые — очень даже. Вот вы герой, Роберт?
Скляров вздрогнул и попятился.
— Нет, — сказал он, — нет. Вы не знаете!..
— И не желаю. Идите наконец помиритесь с вашей женщиной, теперь можно.
Скляров покачал головой:
— Она ушла. Я никогда не думал… Оказывается, умереть друг с другом проще, чем жить. И — нет, она не вернётся.
Горбовский не ответил. Он подумал о «Тариэле». Они с Марком и Перси готовы были сотни раз умереть бок о бок, и у них почти даже получалось. Но как только появилась самая маленькая иллюзия выбора — они тут же разбрелись в разные стороны.
— Не бывает безвыходных ситуаций.
Непослушный от жажды язык свернулся между зубов каменной змеёй. Им всем нужно много сыворотки, нейтрализующей радиацию. Очень много, иначе через несколько дней лучевая болезнь доделает то, что не смогла сделать Волна.
Всё-таки хорошо, что на планете нет детей.
— Главное — принять правильное решение.
— Я принял правильное, — упрямо сказал Скляров. — Но я оказался неправ. А вы — правы.
Горбовский пожал плечами. Чувство было такое, словно от этого простого движения лопнула кожа на лопатках. Что-то липкое потекло по спине, и тут же её выстудило ледяным ветром.
По песку зашуршало — Скляров уходил. Там, где Волна коснулась своим краем песка, он хрустел и тонко, стеклянно звенел под крепкими подошвами.
«Странный он всё-таки человек. Как будто не из двадцать второго века. Очень странный; или это потому, что влюблён? Пожалуй, Камилл был прав, — всё дело в том, что именно ты выбираешь; но надо быть смелым и странным, чтобы выбрать чувство...»
— Я не знал, — сказал Горбовский Склярову в спину. — Откуда мне знать, что две Волны, столкнувшись, нейтрализуются? Даже Камилл не знал, он всерьёз собирался умирать.
Ответа не было. Хруст стеклянного песка тоже прекратился. Горбовский снова закрыл глаза. Ветер приносил из степи мелкую чёрную пыль, пахнущую пеплом. Потом тишину нарушил мерный рокот двигателя, а вслед за ним — тяжелые шаги.
— Впервые в жизни отправился собирать цветочки, как вы и советовали, — громыхнул Перси Диксон, — а там... Всё черно. И степь, и небо — куда ни глянь. И луна, белая. И ведь отстроят заново, вот что странно! Отвратительная ночь, Леонид.
Он поскреб бороду. В могучей пятерне остался изрядный клок волос. Диксон посмотрел на него с неудовольствием и брезгливо отряхнул руку.
— Интересно бы знать, прошло десять часов?
— Я привёз первую порцию сыворотки. Марка нигде не могу найти. В Столице полно народу. Уже готовы анализировать ошибки и повторять их заново. Страшные люди, Леонид. Учёные.
— Обычные люди, хорошие. Сколько раз мы сами... Было бы ради чего, но ведь у них есть.
Горбовский достал из кармана проигрыватель, улыбнулся недружелюбно покосившемуся на него Диксону:
— Не бойтесь, нет у меня такой музыки, чтобы для этой ночи, — он посмотрел наверх, в черноту. Там медленно плыла почти незаметная отсюда, с затерянного пляжа полумёртвой планеты, лимонно-желтая звёздочка. Потом свет луны скрыл её. — Нет, Перси. Это, конечно, странно; но это всё ничего. А вы вот о командире «Стрелы» подумайте. Лететь, лететь — и точно знать, что уже не успеваешь...
Через несколько минут лимонная точка вынырнула из-за противоположного края луны. Мигая, к ней стремительно приближалась ещё одна, красная. Горбовский облегчённо вздохнул и попытался поудобнее вытянуться на лежаке. Возможно, Перси неправ, и это не такая уж плохая ночь. Только очень, просто немыслимо длинная.

@темы: «Далёкая Радуга», Фанфикшн, Что сказал @автор

---

ОТВЕТ СТРУГАЦКОГО КОДИРУЕТ ШМАКОВ

[silent-gluk]

Утащено отсюда: fantlab.ru/blogarticle25543

АРКАДИЙ СТРУГАЦКИЙ В ГОСТЯХ У «ЭМДЭШНИКОВ»

<…> Вначале было слово – страничка для любителей фантастики в «Молодом дальневосточнике» под названием «Фант». Мы печатали там собственные рассказы и переводы, статьи о писателях-фантастах, комиксы. Компания уже была, но ещё не осознавала себя «каррасом» – пока не случилась встреча с Писателем.

...В 1974 году в Хабаровск на какую-то там декаду советской литературы приехала очередная окололитературная бригада, а в её составе – Аркадий Стругацкий! Мы в редакции зачитывались книгами АБС и упустить свой шанс просто не могли! И вот меня и моего товарища уполномочили пригласить Стругацкого в «МД» [«Молодой дальневосточник»] на чашечку чая. Но сначала мы сложили имевшиеся в наличии рублишки, вручили их двум легконогим репортёрам, усадили их у телефона – ждать звонка. А я, значит, если А.С. согласится к нам прийти, должен выведать у него, какие напитки он предпочитает, и сказать по телефону кодовое слово: чай или кофе. Ну, а дальше уже дело гонцов.



И вот мы в гостинице «Дальний Восток». А.С. и его друг Марат сидят у себя в номере и беседуют – наверное, о судьбах советской фантастики или о проблеме контактов с внеземными цивилизациями. На приглашение наше А.С. охотно отозвался, и пока он надевал свитер, я тихо спросил у Марата: «А что предпочитает Аркадий Натанович – водку или коньяк?». «Всё», – ответил Марат. Надо ли говорить, что к нашему приходу сдвинутые столы были аккуратно застелены свежими «эмдэшками», и всё, что полагалось, на них стояло.

Мы просидели в прокуренном кабинете часов шесть и говорили обо всём, что нас по-настоящему волновало, и тогда я услышал от него слова, запомнившиеся навсегда: «Думайте, ребятки, сами, я не отвечу на ваши вопросы». Тогда, после разговора с А.С., «ответы» как-то и не нужны стали. Подобное чувство через несколько лет испытал и наш «фантовец» Владимир Рябунский, которого московские фэны сводили на посиделки с А.С. в «писательский» ресторан...

Ну, а потом было дело. Мы дали в молодёжке объявление об открытии клуба... не ведая, что творим. И сотворили каррас.

Юрий Шмаков. ВАМПИТЕР НАШЕГО КАРРАСА. (Хабаровскому клубу любителей фантастики «Фант» – 20 лет) // «Молодой дальневосточник», – 1996. –16–23 марта (№ 11). – С. 6.



Аркадий Натанович в редакции газеты «Молодой дальневосточник». Хабаровск, 1974 год.

На левом снимке: Александр Урванцев, Мариан Николаевич Ткачёв друг Стругацкого, вьетнамист из МГУ, Аркадий Натанович Стругацкий, Сергей Корниенко, Юрий Лепский, Владимир Ковтун; сидят: Владимир Дубков, Игорь Литвиненко. Поездка А.Н. Стругацкого с М.Н. Ткачёвым по Дальнему Востоку (Хабаровск-Владивосток-Петропавловск-Камчатский) состоялась с 16 ноября по 9 декабря 1974 года. (Фото Ю. Шмакова из архива А. Урванцева).

На правом снимке: те же персонажи за исключением крайнего слева: это Юрий Шмаков. Соответственно авторство фотографии переходит к Александру Урванцеву.



ТЕСТ НА ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ

Заметки о спектакле Хабаровского ТЮЗа «Малыш»

В одной из ранних повестей («Далёкая Радуга», 1963 г.) писатели-фантасты А. и Б. Стругацкие поставили «эксперимент». На маленькой планете, где живут и работают физики Земли, возникает некая Волна, уничтожающая всё на своём пути. Звездолёт для эвакуации только один, герои повести должны решить, кого же спасать – ученых или детей? Позицию «физиков» выражает учёный Ламондуа: «Слишком часто разуму и логике мешает наше чисто эмоциональное «хочу» и «не хочу», «нравится» и «не нравится». Но существует объективный закон, движущий человеческое общество. Он не зависит от наших эмоций. И он гласит: человечество должно познавать...». «Лирик» Горбовский отвечает так: «Товарищ Ламондуа предлагает вам решать. Но, понимаете ли, решать, собственно, нечего. Все уже решено. Ясли и матери с новорождёнными уже на звездолёте. Остальные ребятишки грузятся сейчас».

В споре между Разумом и Чувством победило Чувство, да иначе и быть не могло. Коммунары XXII века, о которых пишут Стругацкие, живут по высоким нравственным принципам, и проблема выбора «ученые или дети» может обсуждаться теоретически, практически же решение всегда будет однозначным – «дети». Разумное должно быть человечным, человечное – разумным, утверждают писатели.

Через восемь лет, на новом витке своего творчества, Стругацкие вернулись к этой проблеме – в «Малыше», сузив круг персонажей до пяти, усложнив задачу выбора.

Четверо землян прилетают на необитаемую (как они полагают) планету и встречаются там с Малышом – сыном погибших звездолётчиков. Выясняется, что спасла и вырастила Малыша фантастическая «свернувшаяся цивилизация», замкнутая на самой себе. Контакт с землянами грозит для этой цивилизации серьёзными потрясениями. Как же быть: искать контакт или немедленно улетать с планеты? И что делать с Малышом?

Таков исходный материал повести «Малыш», послуживший основой для «поэтической драмы» Л. Даниловой, поставленной на сцене Хабаровского ТЮЗа.

Возможны три варианта прочтения театром «Малыша».

История «космического Маугли» – впечатляющая, фантастическая, где опорные точки – загадки: кто такой Малыш, почему он уцелел, кто его спасители? Образы землян в этом варианте будут нести чисто вспомогательные функции: постановка вопросов и поиск ответов на них.

Рассказ о жестко поставленной проблеме выбора – здесь нервом спектакля будет конфликт между Разумом и Чувством, а образ Малыша лишь объект, дающий повод для конфликта, и, наконец, совмещение, сплав обоих вариантов – что, собственно, сделано в повести Стругацких.

Какой бы путь ни избрал режиссёр А. Павленко, центральной фигурой спектакля, безусловно, стал Малыш в исполнении А. Зориной. Вот его первое явление землянам – на фоне безжизненного, «инопланетного» пейзажа (отмечу, кстати, точное и необычное, «фантастическое» оформление художника С. Досекина) двигается маленькая, изломанная фигурка – словно часть этого пейзажа, вдруг ожившая. Зритель ещё не знает, кто это, что будет дальше (если, конечно, он не читал повести Стругацких), но ощущение какого-то трагизма уже входит в него, чтобы не оставлять до конца спектакля.

Альбина Зорина играет Малыша потрясающе достоверно (если можно говорить о достоверности фантастического образа). Рисунок роли настолько сложный, настолько насыщен мгновенными изменениями, что описать все нюансы просто невозможно – это надо видеть. Пластика А. Зориной меняется в зависимости от обстоятельств: вот Малыш вне корабля, и его «нечеловеческие» жесты кажутся естественными, он «дома». В рубке звездолёта Малыш иной, настороженный, готовый к мгновенному бегству. Знакомство с землянами продолжается, Малыш проникается доверием к ним, и движения его становятся более плавными, дающими ощущение, что и здесь – часть его «дома», но миг – и снова Малыш – «чужак»... Даже по отношению к каждому из четырёх землян у Малыша разная форма пластического «общения» – в зависимости от его сиюминутного ощущения «партнёра по контакту».

Но, кроме выразительного и гибкого поведения Малыша в различных внешних ситуациях, А. Зорина решает и более сложную задачу – языком пластики показывает внутреннюю трагедию Малыша, раздирающую его душу двойственность: он полюбил землян, он хочет быть с ними, выйти из круга одиночества, в котором он жил на планете, и он знает, что это невозможно, что, уйдя к землянам, он причинит непоправимый вред спасшей его цивилизации. «Мне плохо, а сейчас ещё хуже. Скажи ему, чтоб он думал скорее. Я разорвусь пополам, если он быстро не придумает. У меня внутри все болит», – заклинает Малыш. Актриса сумела показать и это, почти невозможное – внутреннюю боль Малыша, разрывающую его.

Роль Малыша в исполнении Альбины Зориной – на мой взгляд, одна из интереснейших и впечатляющих актёрских работ нынешнего театрального сезона.

Да, а что же наши земляне? В сравнении с Малышом они, безусловно, проигрывают. Конечно, можно предложить такое объяснение: Малыш – образ фантастический, привлекающий внимание зрителей заложенной в него необычностью. У актёров, играющих космонавтов, просто меньше фактуры для создания ярких сценических образов, это обычные люди в одинаковых форменных, костюмах...

Но, думается, в образах землян для актеров заложена возможность встать «вровень» с Малышом Л. Зориной – если идти в работе над этими образами от характеров, попытаться представить себе (и сыграть!) наших гипотетических потомков из XXII века с их сложной душевной структурой, высокими нравственными качествами, гуманистическими идеалами.

Что же получилось в спектакле? По сути дела, показан конфликт между Геннадием Комовым (я видел его в исполнении Г. Григорьева) а Майей Глумовой (Е. Лыткина). Комов – персонифицированный Разум, он предлагает использовать Малыша в качестве посредника между землянами и аборигенами, не беря в расчёт самого Малыша, его судьбу. То самое: «человечество должно познавать...» Глумова жалеет Малыша и срывает «эксперимент» Комова. Как и в «Далёкой Радуге», побеждает Чувство. Два остальных землянина – командир корабля Вандерхузе (В. Громовиков) и радист Попов (Р. Исьянов), если так можно выразиться, нейтральны: им и Малыша жалко, и доводы Комова об исключительной возможности контакта понятны.

Земляне очень схематичны, для каждого достаточно одного эпитета: юношески непосредственный Попов, добродушный Вандерхузе, эксцентричная Глумова, прямолинейный Комов. Внешние характеристики – но не характеры. Герои отчаянно жестикулируют, мечутся по сцене, решают эту пресловутую проблему выбора, а мы, зрители, ждём очередного появления Малыша...

Я прочёл пьесу Л. Даниловой и увидел, что всё это есть в ней – схемы вместо характеров, отсутствие исторического и социального воображения (право же, трудно согласиться с Л. Даниловой, что наши потомки – коммунары XXII века будут такими примитивными неврастениками). Но ведь, кроме пьесы Л. Даниловой, есть ещё собственно творчество братьев Стругацких, на протяжении тридцати лет последовательно создающих картину будущего. И Комов для писателей – не эпизодическая фигура, как Ламондуа в «Далёкой Радуге», а один из любимых героев, сложный, противоречивый, в чем-то порой опережающий своих коллег, лидер подростков в «Полдне, XXII век», выросший до одного из руководителей объединенного мирового сообщества («Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер»). Какой уж там «фанатик абстрактных идей»! И чувство высокого гуманизма присуще Комову в не меньшей степени, чем остальным землянам, – ведь и на планету Таумата (так она названа в пьесе) Комов и его товарищи прибыли с гуманной целью: подготовить данные о возможности переселения сюда жителей планеты Панты, которым угрожает гибель. Спасение целой расы – и игнорирование судьбы Малыша, который является своеобразной, цивилизацией в единственном числе. Как-то это не совмещается. Малыш оказался между молотом и наковальней? Но человечество – не молот. Оно сделает всё возможное для спасения даже одного ребёнка, использует для этого все фантастические возможности XXII века...

Признаюсь, очень удивил меня финал спектакля (и пьесы). Чувство в лице Майи победило, земляне улетают, оставляя Малыша и аборигенов в покое. Но выход ли это для Малыша? Не будет ли он по-прежнему «разрываться» надвое от мучительной боли и тоски по своим земным собратьям? Не жестоко ли это – бросить его? И как дальше жить землянам – с памятью об оставленном Малыше? И если цель гуманного поступка Майи именно такова, то так ли уж он гуманен?

В повести Стругацких финал иной. Земляне улетают с планеты и остаются на орбите, и каждый день ведёт Стас Попов разговоры по видеосвязи, и даже деда Малыша нашли, и он тоже разговаривает с внуком, а лучшие умы человечества в это время бьются над решением проблемы: как сделать Малыша счастливым?

Но главное – Малыш не одинок. Люди не бросили его. И в этом высокий пафос, сильный нравственный заряд повести Стругацких.

Опустив такой финал, автор пьесы Л. Данилова вольно или невольно сместила критерии, и люди будущего оказались не соответствующими нашим сегодняшним (что уж говорить о XXII веке!) нравственным нормам. Так чему же научат они юных зрителей, к каким вершинам разума и духа позовут?

Однако я не могу назвать спектакль «Малыш» явной неудачей театра юного зрителя, потому что есть Малыш – сыгранный Альбиной Зориной на равном с творчеством Стругацких художественном уровне, говорящий со зрителем о высших человеческих ценностях, без которых нельзя жить человеку ни сегодня, ни в будущем, – о добре, сострадании, любви.


Юрий Шмаков. «Тихоокеанская звезда» (г. Хабаровск), 21 февраля 1986 г. (№ 43).

@темы: Фотографии и картинки, «Волны гасят ветер», Театр, «Жук в муравейнике», А.Стругацкий, Критика, «Малыш», Вторичное творчество, Воспоминания, Ссылки, Цитаты

---

Поговорим о переводах?..

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера angels_chinese в The Day of the Triffids

Как ни жаль, перевод С.Бережкова местами оставляет желать переперевода - или же современной, неподнадзорной цензуре редактуры. Потому что:

At least the United States Government took the suggestion seriously enough to deny emphatically that it controlled any satellites designed to conduct biological warfare directly upon human beings. One or two minor nations, whom no one suspected of controlling any satellites at all, hastened to make similar declarations. Other, and major, powers did not, In the face of this ominous reticence, the public began demanding to know why the United States had neglected to prepare for a form of warfare which others were ready to use-and just what did "directly" mean. At this point all parties tacitly gave up denying or confirming anything about satellites, and an intensified effort was made to divert the public interest to the no less important, but far less acrimonious, matter of food scarcity.

The laws of supply and demand should have enabled the more enterprising to organize commodity monopolies, but the world at large had become antagonistic to declared monopolies. The interlaced-company system, however, really worked very smoothly without anything so imputable as Articles of Federation. The general public heard scarcely anything of such little difficulties within the pattern as had to he unsnarled from time to time.

в переводе превратилось примерно в:

В конце концов страны заключили между собой молчаливое соглашение ничего не отрицать и не подтверждать относительно боевых спутников, и постепенно общественное мнение переключилось на не менее важную, но менее острую проблему нехватки продовольствия.

Почему - я понимаю и даже не сомневаюсь в том, что в оригинале перевода (кхм) все было. Но, но, но.

Дальше еще интереснее. Очень может быть, что АБС попросту сочинили часть второй главы (другой вариант - какая-то иная редактура Уиндема), потому что диалога Умберто Кристофоро Палангеца с директором-управляющим и всех рассуждений вплоть до слов "и больше его нигде не видели" в моем англотексте нет. Там сказано только:

Alarmed at the effect this potent oil would have on their trade, Arctic & European summoned Umberto and questioned him at length. He was not communicative. He told them that the oil came from Russia (which still hid behind a curtain of suspicion and secrecy) and that for an enormous sum of money he would endeavor to fly out the seeds. Terms were agreed on, and then Umberto vanished.

И только "снаряды русских истребителей" каким-то чудом в тексте остались, хотя то, что "самолеты, пустившиеся за ним в погоню", были русскими (he found himself attacked by Russian planes), не упоминается.

На что ЖЖ-юзер perets заметил:

Знаю наверняка, что американские издания "Триффидов" сокращены по сравнению с оригинальными. Где-то у меня есть такое краткое издание, а в нем - сверка оных мест. И еще там - выборка английских цитат, использованных Уиндемом, их переводы АНа (а некоторых - так и Бальмонта тож ) Из Конгрива, помнится, я лишь не нашел источник "Here the forsaken Virgin rests from Love" Давно это было, интернет с тех пор шагнул... А может, это псевдоквазия Уиндема
[...]
у АНа было английское, полное издание.

@темы: Переводы, С.Бережков, Перепост

---

Можно ли счесть это цурэновским сонетом?..

[silent-gluk]

Утащено отсюда: blogs.mail.ru/list/ponomarenko1956/78150B7CF3A3...

Как лист увядший падает на душу,
Так память с возрастом легка и невесома.
Осенним днем я в прошлом, снова дома,
И мозг воспоминаниям послушен…

Вот девочке, косички заплетая,
Мать гладит голову заботливой рукою.
Улыбчива, кажусь себе большою
На фото с папой, радость - то какая!

Мир кажется большим и справедливым,
Природа вся - ребенку верный друг...

...ПОКУДА МАМА НЕ УХОДИТ ВДРУГ…

Осыпет жизнь осенним сильным ливнем,
И птицы соберутся вновь на юг...

...ТАКОЙ, КАК МАМА, В МИРЕ НЕТ ПОДРУГ....

@темы: Фанфикшн, Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

ПЕРВЫЙ ИЛЛЮСТРАТОР «УЛИТКИ...»

[silent-gluk]

Статья утащена отсюда: fantlab.ru/blogarticle25448

ИНТЕРВЬЮ С СЕВЕРОМ
Когда мы, двое членов КЛФ "Апекс" из Комсомольска-на-Амуре, приехали поездом в Хабаровск, чтобы оттуда вместе с Юрием Шмаковым из КЛФ "Фант" лететь в Свердловск на "Аэлиту-87", узнали - лауреатом приза журнала "Уральский следопыт" в этом году станет Ольга Ларионова. Посетовали на то, что не набрали её книг у членов клуба для автографов...
И вот мы на "Аэлите". Имея диктофон в кармане и фотоаппарат, стараемся уловить момент для общения с кем-нибудь из классиков советской фантастики, прибывших на "Аэлиту" - Ольгой Ларионовой, Владиславом Крапивиным и Севером Гансовским. Или, хотя бы, с кем-нибудь из известных любителям фантастики писателей-фантастов и критиков жанра - Сергеем Другалём, Виталием Бабенко, Владимиром Гопманом. И вот счастливый момент подвернулся. В перерыве заседания Север Феликсович Гансовский вышел в холл. Он проходил мимо и я решился...



- Север Феликсович, мы прилетели из Комсомольска-на-Амуре... - выпалил я, делая упор на название города.
Дело в том, что на афишах Комсомолького-на-Амуре городского театра драмы в то время значилась фамилия художника-постановщика - И.С. Гансовская. Мы не были уверены, что это дочь писателя-фантаста Гансовского, мало ли бывает совпадений, но в тот момент решил: чем чёрт не шутит...
- Правда! - заинтересовался Север Феликсович. - Расскажите о своём городе, как там живётся людям? - И Гансовский, увлёкая нас за собой из центра холла, направился к стене, где стояли стулья.
Несколько минут мы с Анатолием Тачковым давали "интервью" писателю-фантасту. Он спрашивал о погоде: "Сильные ли бывают морозы?", интересовался как с продуктами в магазинах, о том как вообще живут комсомольчане... Время перерыва стремительно таяло и я вынужден был перебить его. Извиняясь, я попросил писателя-фантаста сказать несколько слов на диктофон: "Вопросы, Север Феликсович, - предупредил я, - будут не о Ваших книгах".
- Вот как? Если не о книгах, задавайте, - заинтересованно согласился на интервью Север Феликсович.
Перерыв закончился, всех стали приглашать в зал, я, окончательно осмелев, протянул Северу Феликсовичу свой блокнотик, раскрытый на страничке, где шариковой ручкой мною был сделаны пара набросков портрета С.Ф. Гансовского.
- Вот набросал, пока Вы выступали с трибуны "Аэлиты"...
Север Феликсович улыбнулся, взял протянутую мною шариковую ручку написал под рисунком: "Утверждаю" и, поставив дату, расписался.

А из нашего разговора вот что получилось.


ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ИЛЛЮСТРИРОВАЛ «УЛИТКУ НА СКЛОНЕ»
Это интервью писатель-фантаст Север Гансовский дал членам КЛФ «Апекс» на празднике «Аэлита-87», проходившем в Свердловске.

- Север Феликсович, не совсем обычный вопрос писателю-фантасту: когда и почему вы стали иллюстрировать фантастику?

- Знаете, я как-то совершенно случайно через Аркадия Натановича Стругацкого узнал, что умею рисовать. Мы сидели с ним тогда в Центральном Доме литераторов, к нам подошёл человек и отрекомендовался: заведующий литературным отделом журнала «Байкал».
Сказал, что журнал готовит повесть братьев Стругацких «Улитка на склоне» к печати. Повесть редакции очень понравилась, и они хотели бы видеть соответствующие иллюстрации. Кого Аркадий Натанович порекомендует в художники? Аркадий указал на меня. Вот мол, Север Гансовский - он рисует. «Аркадий, ты что! - возмутился я. — Я никогда не рисовал!» На что Аркадий возразил: «У меня есть твои рисунки, которые ты рисуешь, когда слушаешь».
«Ладно, - сказал я, - попробую». Засел и сделал восемь рисунков к повести для журнала. После того, как повесть была опубликована - частью в журнале «Байкал», частью в книге «Эллинский секрет», тот же человек - зав. литотделом «Байкала», привёз в Москву экземпляры журналов с повестью. Встреча состоялась опять же в ЦДЛ. Он подарил нам тогда большое количество журналов, и мы, уверенные, что получим ещё, раздали их. Теперь же ни у меня, ни у Стругацких нет этих журналов. После этого мне стало интересно и я начал рисовать. Проиллюстрировал свой сборник и даже разогнался иллюстрировать чужие произведения.

- Север Феликсович, расскажите о своей работе в кино.

- Мне пока не везет в кино. Если честно, то фильм «День гнева», снятый по одноименному моему рассказу, мне не нравится. Сейчас у меня написал сценарий для игрового кино по рассказу "Полигон". Написал и пока отложил его, чтобы немного отвлечься. Полежит, а потом, может, и пойдёт. «Союзмультфильм» сделал десятиминутный фильм по этому рассказу. А мне бы хотелось, чтобы был снят полнометражный фильм. Скоро выйдет на советский экран фильм производства киностудии «ДЭФА» (ГДР) «Визит к Ван Гогу», поставленный по мотивам моей повести.

- Каким, по-вашему, должен быть клуб любителей фантастики? В чём вы видите его задачи?

- Я думаю, что идеальная ситуация такая: собираясь в подобные клубы, любители фантастики должны что-то делать. Кроме обсуждения литературных произведений, встреч с писателями и тому подобного - делать реальное дело. Я был в Петрозаводске у любителей фантастики, ребята рассказали мне о том, что они построили мост через речку, и теперь по нему ходят люди. Вы молодые, у вас много сил, и поэтому хотелось бы, чтобы КЛФ были клубами общественной деятельности.

Записал В. Буря
(Опубликовано в газете Комсомольского-на-Амуре политехнического института "За знания" 24 декабря 1987 года).



История про иллюстрирование повести Стругацких "Улитка на склоне", рассказанная С.Ф. Гансовским на страницах газеты "За знания", перекочевала в журнал "Измерение-Ф" (№3, 1990) без указания на источник, затем, уже в качестве сноски, на страницы первого академического издания повести (А. Стругацкий, Б. Стругацкий. Улитка на склоне. М., Новое литературное обозрение. 2006 г.)
Некоторые подробности на историю иллюстраций к "Улитке на склоне" приоткрыл их непосредственный участник - Владимир Бараев.


ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ "БАЙКАЛА"
В газете "Литературная Россия" (Владимир Бараев. Последние залпы по шестидесятникам, № 13, от 30 марта 2012 года) вспоминал: "В 1966 году, став заместителем главного редактора журнала «Байкал», я решил поднять интерес к нему произведениями не только сибиряков, но и видных писателей страны. Осенью 1967 года я приехал в Москву <...> А. Стругацкий вручил мне «Улитку на склоне». <...> И вот вышел первый номер «Байкала» 1968 года. Успех феерический. Письма из Москвы, Владивостока, Риги, Киева, Польши, Чехословакии. Тогда «Байкал» расходился в 135 странах. Люди восторгались не только «Улиткой на склоне», но и иллюстрациями к ней С. Гансовского, сделавшего рисунки в стиле пуантилизма. <...> 13 марта 1968 г. я привёз в Москву сто экземпляров «Байкала» № 1. Отнёс их А.Стругацкому, С. Гансовскому <...> другим авторам. <...> Шум начался с «Улитки на склоне». В середине 60-х книги Стругацких с трудом проходили цензуру, в 1967-м на них наложили вето. Я хорошо знал, на что шёл. Первая часть «Улитки» – «Лес», вышла ранее в Ленинграде, а «Байкал» издал вторую часть – «Управление». Когда цепь замкнулась, соединение частей превысило критическую массу, и произошёл взрыв небывалого интереса читателей. Стоимость первого номера «Байкала» на чёрном рынке выросла с 60 копеек до 100 рублей. Чувствуя, что это добром не кончится, я поместил на обложке № 2 гравюру «Байкал перед штормом». И гром грянул. Из Москвы чуть ли не залпом вылетели критические стрелы: «Советская Россия» – по Стругацким <...>
Полностью эту интересную статью вы можете прочесть здесь: litrossia.ru/2012/13/06939.html
А мы пока вернёмся к семье Гансовских - к Северу Феликсовичу и его дочери Илоне Северовне.


ИЛОНА ВИДЕЛА ГЛАЗАМИ СЕВЕРА ГАНСОВСКОГО
(По материалам: Интернет сети, газетам "Владивосток", "Ежедневные новости", "Новости Москвы" и др.)
Ефим Звеняцкий вспоминал, как будучи ещё молодым режиссером, приехал в Москву подыскать художника и познакомился с Илоной. На его удивление она согласилась приехать в богом забытый город Комсомольск-на-Амуре, где он тогда работал в местном театре. Столичная жизнь трансформировалась в полную нищету: столичной девушке выдали валенки и солдатский тулуп. Их совместная работа продолжалась два года, после чего Илона сказала, что не может больше выдержать этого ада, и уехала...
Оформленные Илоной спектакли шли в Москве, Чехословакии, Вильнюсе. Раньше её работа не имела последовательной системы. Потому что Гансовская всегда мыслила себя самостоятельной личностью, а театральный художник – все же некий вспомогательный элемент воплощения замысла режиссера. В столице имена театральных художников остаются, если можно так выразиться, за кулисами. Мало кто обратит внимание на строчку, набранную мелким шрифтом в самом хвосте афиши. В городах не столичных: Комсомольске, Владивостоке иначе. Имена художников зритель знает и помнит ничуть не меньше, чем актёров. Владивосток стал отдельной темой. Звеняцкий всегда доверял ей. Их первый совместный проект родился ещё в Комсомольске-на-Амуре. Потом они встретились вновь.
По слован Илоны: "Существует судьба. После того как я уехала из Комсомольска-на-Амуре, мы не виделись со Звеняцким много лет. Потом, совершенно случайно встретилась с Ефимом Семеновичем в Москве. Я остановилась в машине на улице Горького: мне нужно было перевести свои картины на выставку. Шёл дождь, я сидела в тоске и думала, как же мне их перетащить, и вдруг смотрю: по улице идет Звеняцкий. Это было через 20 лет после нашей последней встречи! Он мне помог и после выставки пригласил сделать спектакль "Забыть Герострата". ...Я работала в нескольких театрах Москвы и поняла, что это не для меня. Там совершенно несерьезное отношение к приглашенному художнику, а если работать главным, то ты должен отдать театру всего себя, жизнь положить. Я к этому совершенно не готова. Не мыслю себя как вспомогательный персонаж, люблю быть свободной. ...Я совершенно не могу жить без Балтийского моря и раз в год обязательно езжу на мою вторую родину - в Ригу, где у меня много родственников. В Москве, без моря мне невыносимо, я просто задыхаюсь. Во Владивосток приятно приезжать, потому что там такое огромное пространство, столько неба, и океан. Я вообще много путешествую. Мой отец поляк, и сейчас я возобновила поездки в Польшу. Не так давно совершила на машине путешествие из Москвы в Польшу. Переезжала из города в город, по пути общалась с художниками, посещала выставки.
...В произведениях отца, часто возникали персонажи – НЕ ЛЮДИ… Змея, рыбы, птицы, доисторические существа. Ко всему живому, он относился в равной степени с уважением, внимательно и осторожно, чтобы не навредить. В деревенских записях-планах отца я как-то встретила фразу: «…понедельник: спасти калину на болоте».
Во время войны, на фронте под Ленинградом отец был серьёзно ранен и, молодым человеком, как инвалид войны, попал в Казахстан, работал на конном заводе. У него была там нежная дружба с конём... Позже появился рассказ «Двое» и киносценарий, где, кроме хроники того времени, описаны очень близкие, дружеские, партнерские отношения человека с лошадью. Конечно же, отец открыл для меня взгляд на мир – как на прекрасный общий дом – дом для всего живого, а не только для человека.
...В семье все-таки была некоторая конфронтация. Отец любил животных, мама не так. Ну, например, бабушка: «ай-ай-ай - ребёнку надо - мясо, творожок!», и в таком духе. А отец был против. А я в этом вопросе – между двух огней. И как только у меня забрезжило собственное сознание, я приняла сторону отца...
Жила в доме собака, огромный беспородный пёс, отец забрал его из пункта бездомных животных. Их отлавливали и свозили на улицу Юннатов (!) Пса отец взял из клетки, предназначенной для животных, определённых на уничтожение. А поехал туда с котом к ветеринару. Увидел пса и не выдержал. Мама вскипела против того, чтобы этого грязного и больного зверя вымыть в ванне. Отец разозлился и поздно вечером уехал его мыть к Симоне Бурлюк (племянница Давида Бурлюка). Надо сказать, что Симона Марковна, жившая на Щербаковской, как могла, всегда помогала животным. Кроме своего поэтического творчества была известна тем, что держала спасенных животных у себя дома, а так же кормила бездомных во дворах своего района".
В семье Гансовских отношение к котам было особое. <...> Дома хранилась коллекция кошачьих усов… Илона потом перевезла коллекцию Ригу. Это семейная реликвия с 1970 годов.
Илона рассказывала: "...Усы начал собирать отец. У него был чёрный письменный стол, на чёрном - хорошо видно. А было так. Наши коты и кошки всегда одобряли, когда отец работал: сидели на столе, следили за буквами, выскакивающими из пишущей машинки, поправляли лапой. Чистились тут же, мылись. А усы ведь – линяют, как шерсть. И время от времени – везло: выпадал прекрасный ус, и коллекция пополнялась. В девяностых годах я ее представила, как объект концептуального искусства – с псевдо-научным забавным сопроводительным текстом. Серьезные немцы хотели её довольно дорого, по тем временам, купить, но я прославилась на тот момент своим отказом ее продать. Все годы продолжаем собирать. Если ты настроен на усы – ты обязательно находишь и получаешь приз. Теперь усов уже много – даже наши друзья из Польши присылают польские усы!"
Илона признавалась, что видит мир глазами отца - писателя-фантаста, и все свои картины посвящает ему. Причудливые пейзажи, лики невиданных птиц над морскими просторами - словно декорации к сюрреалистическим спектаклям, навеянным грезами о параллельных мирах, столь похожих и одновременно не похожих на реальность.
"...А насчёт «известности, говорила Илона, - во-первых, для меня не безразлично – чем ты известен. Во-вторых, я росла в среде, где работали - скажу не просто «известные», а «знаменитые» люди. Например, мой дядя – писатель Валентин Саввич Пикуль, к которому можно по-разному относиться, он в историческом жанре фигура неоднозначная, но он – Фигура с большой буквы. Отец мой - Север Феликсович Гансовский - классик в жанре фантастической повести. Я видела и знаю, как ведут себя и как работают по-настоящему стоящие люди. Сколько в них было культуры, такта, как они были милосердны, как светлы были идеалы – не сиюминутные, ни в коем случае не социалистические, а идеалы высшего порядка".


УХОД В ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МИР
Ночью 23 декабря 2008 года на трассе Рига-Москва художница Илона Гансовская погибла в автокатастрофе. Илона родилась в Москве в 1955 году, окончила Московский государственный художественный институт имени В.И. Сурикова, член Российского Союза художников. Занималась живописью, графикой, инсталляцией, книжными иллюстрациями, дизайном интерьера. Выставлялась в галереях Польши, Германии, Японии, Лондоне. Работала приглашенным художником в театрах. Многие знакомы с её творчеством по мультфильмам, по иллюстрациям к книгам, по работам в качестве графика и художника-сценографа. Илона сделала ряд оригинальных проектов в концептуальном искусстве, связанных с защитой животных ("Звериный проект"). Илона писала эссе в защиту животных и была активным сторонником вегетарианского образа жизни. Её работы не раз участвовали в выставках, проводимых в Третьяковской галерее. Десятки персональных выставок Илоны Гансовской прошли по всему миру.
Первыми новость о трагической гибели художницы сообщили информационные агентства Дальнего Востока - здесь Илону знали и любили не меньше, чем в Риге и Москве, она была главным художником кинофестиваля во Владивостоке "Меридианы Тихого".
Такие вот дела...

@темы: Улитка на склоне, Вторичное творчество, Воспоминания, История

---

А сегодня - библиографическая ночь

[silent-gluk]

Сегодня мы с вами рассматриваем очередное издание Стругацких.



Это обложка.




Выходные данные




Титульный лист.




Предисловие М.Веллера








Шмуцтитулы


А все вместе это вот что:

Стругацкий А. Желание странного / А.Стругацкий, Б.Стругацкий; Сост. М.Веллер; Предисл. М.Веллера. - М.: АСТ; Астрель, 2012. - 830,[2] с. - Тираж 1.500 экз. - Подп. в печ. 13.02.2012. - Зак. № 4224027. - ISBN 978-5-17-076969-8 (ООО "Изд-во АСТ"); ISBN 978-5-271-41526-5 (ООО Изд-во "Астрель").
Содерж.:
["Второе место в рейтинге живого цитирования...": Предисловие] / М.Веллер. - С.3-4.
Гадкие лебеди. С.5-172.
Обитаемый остров. С.173-436.
Пикник на обочине. С.437-572.
Жук в муравейнике. С.573-728.
За миллиард лет до конца света. С.729-830.

@темы: «Жук в муравейнике», «За миллиард лет до конца света», «Пикник на обочине», Библиофильское, «Гадкие лебеди», «Обитаемый остров», Библиография, Книги

---

И еще старая статья

[silent-gluk]

Каплан Е. Только не схемы!.. // Литература и жизнь (М.). - 1960. - 8 янв. - С.3.


Е.Каплан (Ленинград)

Только не схемы!..


Научно-фантастическая литература - литература мечты, литература о прекрасном будущем, которое строится нашими современниками. А будущее неразрывно связывается с коммунизмом. Вот почему так велик интерес читателей к научно фантастическим книгам о коммунистическом обществе. Я, как библиотечный работник, могу сказать, что большинство читателей предпочитает, например, книгу Мартынова "Каллисто" таким остросюжетным произведениям, как научно-фантастические повести того же Мартынова "220 дней на звездолете", "Страна багровых туч" А. и Б.Стругацких и другим. Но, к сожалению, произведений о людях будущего очень мало: "Туманность Андромеды" Ефремова, "Каллисто" Мартынова… и, пожалуй, больше нет.

Это приводит к тому разрыву, который, к сожалению, есть во многих научно-фантастических произведениях, когда технику будущего (технику коммунистического общества) обслуживают (именно обслуживают) бледноликие люди, смутно напоминающие наших современников, смутно потому, что им далеко и до наших-то современников.

Научно-фантастическая литература - неотъемлемая часть художественной литературы, в центре которой всегда стоял образ человека. С такой точки зрения, думается, и надо оценивать книги этого жанра.

Н.Томан поставил на пьедестал научно-фантастическую повесть братьев Стругацких "Страна багровых туч", видимо, оттого, что сам он - автор ряда приключенческих остросюжетных книг - покорен межпланетными приключениями героев "Страны багровых туч"!

Анализируя же эту повесть, надо говорить прежде всего о ее недостатках, а не достоинствах, так как последних куда меньше, чем первых.

"Страна багровых туч" во многом напоминает книги Владко "Аргонавты Вселенной", Волкова "Звезда утренняя", Мартынова "220 дней на звездолете". У Стругацких, как и во всех этих книгах, главный герой - зеленый новичок, которому волей случая (авторского, разумеется) приходится участвовать в сложнейшем межпланетном полете. Новичка же надо познакомить с астрономией и теорией межпланетных полетов. И начинаются бесконечные цитаты из астрономических и прочих справочников.

Н.Томан утверждает, что "Страна багровых туч" написана "с серьезными знаниями науки и техники". Но слова А.М.Горького о том, что "науку и технику надо изображать не как склад готовых открытий и изобретений, а как арену борьбы, где конкретный живой человек преодолевает сопротивление материала и традиции", звучат и сейчас укором авторам повести. Стругацкие лишь упоминают о той борьбе, которую вели противники "практического осуществления фотонного привода". А именно тут и была блестящая возможность показать "арену борьбы", показать, как писал А.М.Горький, "не только конечные результаты человеческой мысли и опыта, но вводить читателя в самый процесс исследовательской работы, показывая постепенно преодоление трудностей и поиски верного метода". Тогда ярко раскрылись бы характеры героев "Страны багровых туч", которые живут уже в Союзе Советских Коммунистических Республик! Но накал страстей, борьба мнений, наконец, победа сторонников фотонной ракеты - все происходит за рамками повести.

Хорошо, что газета "Литература и жизнь" начала разговор о советской научной фантастике. Ведь в библиотеках и стар, и млад интересуются ею. А вот критической литературы о ней очень мало. Книг нет совсем. Читателям, библиотекарям, самим писателям, наконец, всем любителям научной фантастики (а их миллионы!) нужен серьезный откровенный разговор о путях ее развития.

@темы: Критика, «Страна багровых туч»

---

И еще старая статья

[silent-gluk]

Мих. Искрин. Здравствуй, товарищ книжка! // Вожатый (М.). - 1960. - № 12. - С.41.

ДАЛЕКО ВПЕРЕД
Воображение уносит Аркадия и Бориса Стругацких, авторов книжки научно-фантастических рассказов «Шесть спичек», далеко вперед. Они пишут о том, как представляется им грядущее, оснащенное невиданной техникой. В рассказе «Шесть спичек» исследователь Комлин находит способ, увеличивающий работоспособность мозга. С риском для жизни делает он опыты над самим собой, вызывая резкие возражения инспектора охраны труда. Он добивается поразительных результатов. Достаточно ему мельком взглянуть в книгу, чтобы навсегда запомнить текст и безошибочно прочитать его наизусть. Он множит в уме многозначные числа, уподобляясь счетно-решающей машине. Одним усилием мысли ученый производит физические действия: взглядом гасит зажженную спичку, передвигает по стеклу проволочку. Напрягая свой мозг, он пытается поднять со стола шесть спичек. «Надрывается» и попадает в больницу. «Убежден, - записывает в своей тетради Комлии, - что возможности мозга неисчерпаемы».

В рассказе «Глубокий поиск» специальная подводная лодка охотится за гигантским кальмаром, пожирающим китов, которых люди пасут, как коров, в море. Кальмар свиреп и стремителен. «У него мощное туловище в роговом панцире, десять цепких «рук» и жесткие «умные» глаза». Но человек, властелин моря, побеждает - взрывает чудовище торпедами.

Могущество человеческого разума - такова благородная тема рассказов.

Не все, конечно, постигнуто людьми будущего. Ведь всегда будет, что исследовать, изучать. Знание безгранично. К этой мысли приводит повесть «Извне». К Земле «причаливает» большой космический корабль. На нем нет живых разумных существ, лишь умные, самоуправляемые роботы. Корабль послан в путешествие по планетам кем-то находящимся неведомо где. Это своеобразный музей, собирающий всевозможные предметы и животных с обитаемых миров вселенной для необычайных научных целей хозяев-роботов.

В этом убеждается археолог Лозовский, который пробирается в звездолет с риском никогда не вернуться туда, где жил и трудился.

Книжка рассказов адресована детям старшего возраста, однако местами не очень понятна даже взрослым. На 118-й странице, к примеру, читаем: «Леминг вот считает, что энергия выделяется в виде протоматерии - неквантованной основы всех частиц и полей. Потом протоматерия самопроизвольно квантуется - во-первых, на частицы и античастицы, во-вторых, на электромагнитные поля. Так вот, та часть протоматерии, которая не успела проквантоваться, может вступать во взаимодействие с ядрами и электронами окружающей среды».

Вожатый, побеседуй с преподавателем физики и объясни ребятам места, требующие комментария. Или подготовь встречу юных читателей с физиком. Тогда занимательные и в основном вполне доступные пионерам рассказы станут еще интересней.





В СТРАНЕ СНОВИДЕНИЙ

Средневековый город мирно спал. В одном из домов тихо похрапывали престарелые супруги. И приснился обоим тревожный сон. Будто враг штурмует городские ворота. Грохочут пушки. Лязгает оружие. По улицам топают чужеземные солдаты.

Почему возникла в головах супругов пугающая картина войны? Оказывается, упали на пол железные каминные щипцы.

Но почему, спросите вы, шум, произведенный никому не угрожающим домашним инструментом, вызвал кошмарный сон? Накануне горожан оповестили, что возможно ночное нападение неприятеля и об этом будет дан сигнал из пушки. Неожиданно свалившиеся щипцы не разбудили спящих, но грохот прозвучал в ушах пушечным выстрелом.

Сновидения не вызываются таинственными, потусторонними силами. Они являются отголосками переживаний людей, сознание которых не выключается полностью во время сна и откликается на всевозможные раздражения, разъясняет Г. И. Косицкий в брошюре «Путешествие в страну сновидений».

Мозг устроен чрезвычайно сложно и вбирает в себя даже во время отдыха тончайшие впечатления. В коре больших полушарий мозга 14 миллиардов нервных клеток. Понадобится более тысячи лет, чтобы сосчитать их, работая десять-двенадцать часов в сутки. Белое вещество мозга состоит из нервных волокон. Длина каждого волокна - десять сантиметров. Сорок раз можно опоясать ими земной шар и четыре раза соединить Землю с Луной.

Самое удивительное, что мозг вырабатывает электричество - биологические токи. Применяя еще не существующий, но принципиально осуществимый аппарат - металлический колпак с выкачанным из него воздухом, - можно наблюдать на экране деятельность нервной системы. Можно увидеть наяву проносящиеся в голове спящих сны.

Познакомившись с брошюрой, пионеры поймут, что научная фантастика не так уж далека от реальности. Недалек тот день, когда мы получим такие данные, которые резко расширят нашу власть и могущество иал сложными процессами нервной деятельности, пишет автор.

Эти строки возвращают нас к рассказу «Шесть спичек». Посоветуй, вожатый, прочесть сначала фантастический рассказ, а затем научно-популярную книжку.

@темы: Критика, Извне, Шесть спичек, Забытый эксперимент, Глубокий поиск

---

А это - аннотация.

[silent-gluk]

Дорогие читатели! // Стругацкий А., Стругацкий Б. Шесть спичек. - М., 1960. - С.4.


ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
На страницах сборника "Шесть спичек" вы познакомитесь с новыми научно-фантастическими произведениями братьев Аркадия и Бориса Стругацких, имена которых вам могут быть известны по их первой повести "В стране багровых туч", вышедшей в свет в 1959 году.
В повести "Извне", открывающей этот сборник, рассказывается о необычайном, фантастическом происшествии, случившемся с археологом Б. Я. Лозовским, о его удивительной встрече с таинственными Пришельцами - посланцами неизвестной планеты.
В научно-фантастических рассказах "Глубокий поиск", "Забытый эксперимент" и других авторы делают попытку заглянуть в "предвидимое будущее", показать характеры людей коммунистического завтра, рассказать об огромных перспективах науки и техники, о возможности кибернетики, автоматики, медицины и астронавтики.

@темы: Критика, Извне, Шесть спичек, Забытый эксперимент, Глубокий поиск

---

[Либертарный Дракон]

«Стругацкие. Почему обречен град обреченный» :: 15 апреля 2013 г. :: Д. Быков отвечает на вопросы
ru-bykov.livejournal.com/1710772.html
(Есть люди, которые считают, будто Изя Кацман это Быков; тот скромно, но многозначительно отнекивается)

@темы: «Град обреченный»

---

А вот такие раньше были статьи.

[silent-gluk]

Альтов Г. Курс - на человека // Лит. и жизнь (М.). - 1960. - 31 авг. - С.3.

Продолжаем обсуждение вопросов научной фантастики

Г.Альтов
Курс – на человека

“Бяки-метеоритики”
“Лед тронулся… Фантастику публикуют Детгиз, “Молодая гвардия”, Профтехиздат, журналы “Нева”, “Техника – молодежи”, “Юный техник”, альманахи “Мир приключений”, “На суше и на море”, газета “Пионерская правда”, - так характеризует положение в фантастике журнал “Знание – сила”. Да, лед тронулся. И при том весьма своеобразно.



Не так давно “Пионерская правда” опубликовала научно-фантастическую повесть. Разумеется, хорошо, что лед тронулся и газета после многолетнего перерыва вспомнила о фантастике. Но автор повести… школьник. Журнал “Техника – молодежи” сейчас же последовал примеру “Пионерской правды” и напечатал научно-фантастический рассказ “Икария Альфа”, принадлежащий перу пятнадцатилетнего бакинского школьника. Рассказ этот повторял – в упрощенном виде – бытующую в фантастике идею о существовании близ солнечной системы темных инфра-звезд.
Упрекать школьника не в чем. Он продемонстрировал хорошее знание современной научной фантастики, и только. И если бы его сочинение не вышло за пределы школьного литературного кружка – все было бы в порядке. Но как могло получиться, что читателям с самым серьезным видом (и даже с некоторой гордостью) преподносят “рассказы” и “повести”, написанные на уровне средних ученических сочинений? Ведь ни в каком другом жанре литературы ничего подобного не могло произойти и не происходило. Почему же это возможно в фантастике? И не появится ли завтра научно-фантастический “роман”, написанный 8-летним “автором” примерно в таком духе: “Жил-был на небе быстренький кораблик. Вот как, вот как, реактивненький кораблик. И пошел тот кораблик к звезде прогуляться. Вот как, вот как, к звезде прогуляться. Встретили кораблик бяки-метеоритики. Вот как, вот как, бяки-метеоритики…”
Пожалуй, нет ни одной статьи о научной фантастике, в которой не подчеркивалась бы необходимость писать “без скидок”, создавать произведения по-настоящему художественные. Однако дальше общих фраз и нескольких случайных примеров дело обычно не идет.
А почему бы авторам научно-фантастических произведений и действительно не писать “без скидок”? Кто виноват в том, что научная фантастика (даже после того, как “лед тронулся”) находится на весьма низком художественном уровне?

Виноват Паганель
Да, во многом виноват Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель. Как известно, он затеял спор с майором Мак-Наббсом о путешественниках, исследовавших Австралию. Паганель насчитал свыше пятидесяти путешественников и выиграл у майора карабин.
Жюль Верн уверяет, что майор Мак-Наббс, лорд Гленарван и другие пассажиры “Дункана” с необыкновенным вниманием следили за рассказом Паганеля. По-видимому, так оно и было, ибо в ту пору даже образованные люди имели довольно смутное представление о географии. Да и не только о географии, но и об астрономии, физике, химии, горном деле, металлургии, транспорте… Образование той эпохи было направлено в иную сторону, прежде всего на изучение древних языков, древней истории, литературы, юриспруденции, богословия. Именно поэтому Жюль Верн открыл своим современникам науку. Именно поэтому главы-лекции в его романах читались взахлеб.
Прошло почти столетие с той поры, как Паганель выиграл карабин у Мак-Наббса. Но и сейчас научная фантастика перегружена “лекционными” материалами. Даже погибая, герой успевает произнести научно-популярный монолог… А ведь иными стали и средний уровень образования читателей, и сама направленность их знаний. Открыв роман, читатель уже с досадой пропускает очередную главу-лекцию. Да, в романе “С Земли на Луну” Жюль Верн посвятил изложению сведений о Луне целую главу. Для его современников эта глава была ничуть не менее интересной, чем приключения членов Пушечного клуба. Но сейчас распространением астрономических знаний занимаются и школа, и научно-популярная литература, и университеты культуры, и газеты, и радио, и кино… Так почему же, например, авторы недавно опубликованной повести “Страна багровых туч” Аркадий и Борис Стругацкие вновь применили устаревший, ненужный прием? Чуть ли не в самом начале повести вмонтирована пространная статья о Венере. Авторы так и говорят, что это статья из энциклопедии. По сухости языка и обилию цифр – это действительно энциклопедическая статья. Зачем она нужна в повести?
В выпущенном “Молодой гвардией” сборнике “Дорога в сто парсеков” есть рассказ молодого автора А.Днепрова “Суэма”. Почти вся первая половина рассказа выдержана в духе научно-популярной брошюры. После нескольких таких страниц герой, наконец, создает электронную машину – и здесь, собственно, начинается рассказ. Причем рассказ по-настоящему интересный. В том же сборнике помещен и другой рассказ А.Днепрова – “Крабы идут по острову”. На этот раз лекции нет. Технической стороне вопроса посвящено ровно столько, сколько необходимо для понимания происходящего. Герои действуют – и в действии проявляются их характеры, раскрывается идея рассказа. “Крабы идут по острову” – одна из бесспорных удач нашей фантастики. Автор сделал ставку на резко возросший со времен Жюля Верна культурный уровень читателей. И не ошибся.

Машины и люди
Герои научно-фантастических произведений отнюдь не случайно страдают “лекциоманией”. В современной фантастике складываются два направления. Многие авторы считают, что главное – показать науку и технику завтрашнего дня, сообщить возможно больше научно-технических сведений. Этим и объясняется обилие лекций.
В одном из номеров журнала “Знание – сила” опубликован рассказ А. и Б.Стругацких “Белый конус Алаида”. Рассказ открывается таким эпиграфом: “Эмбриомеханика есть наука о моделировании процессов биологического развития и теория конструирования саморазвивающихся механизмов”. Эпиграф весьма характерен, ибо весь рассказ представляет собой иллюстрацию к проблеме эмбриомеханики. Когда главными героями становятся саморазвивающиеся механизмы, то люди, естественно, отходят на второй план и изображаются с помощью незатейливых штампов. Например, надо показать бывалого человека. Как это сделать? Самое простое – внешним путем. Бывалые люди могут не иметь рук, ног, глаз… Так это и делают Стругацкие во всех своих рассказах. “Неожиданно заныло в правом боку, там, где не хватало двух ребер” (“Белый конус Алаида”); “… трех пальцев и половины ладони у секретаря не было” (“Страна багровых туч”) и т.п. Примечательно, что почти в каждом рассказе Стругацких ярко, подчас талантливо, описаны новые машины, а вот люди – в основном – отличаются количеством отсутствующих ребер…
Научные фантасты, работающие в другом направлении, хотят, чтобы главным оставалось чудесное человеческое сердце, а не чудесные машины. Здесь трудно не вспомнить о таких рассказах И.Ефремова, как “Белый Рог” и “Обсерватория Нур-и-Дешт”. В обоих рассказах нет сногсшибательных научно-технических прогнозов. Фантастическая ситуация у И.Ефремова не самоцель, она лишь средство показать героев в необычной обстановке. В “Белом Роге” великолепно изображен поединок геолога с неприступной скалой. Человек побеждает скалу, совершает подвиг – и духовно преображается. О том, что открыто крупное месторождение олова, сказано очень скупо, хотя рассказ пронизан высокой романтикой исследований. Совсем иначе выглядел бы тот же сюжет в “научно-популярной” фантастике.
В 1958 году пулковский астроном Н.Козырев выдвинул новую гипотезу о природе времени. Одним из следствий этой гипотезы было утверждение, что время может превращаться в энергию. Сразу же появился научно-фантастический рассказ А. и Б.Стругацких, иллюстрирующий эту гипотезу. Однако теперь гипотеза Н.Козырева решительно отвергается учеными. Как же быть с рассказом? Ведь он, главным образом, состоит из таких рассуждений: “Энергия выделяется в виде “протоматерии” - неквантованной основы всех частиц и полей. Потом протоматерия самопроизвольно квантуется - частично на частицы и античастицы, частично на электромагнитные поля. А частично вступает во взаимодействие с окружающей средой…”
“Научно-популярная” фантастика иллюстративна. Ее герои – не люди, а научные гипотезы, машины, механизмы. Именно поэтому авторы заботятся не о выразительности языка, а о точности научной терминологии. Именно поэтому чисто литературные требования настолько занижены, что оказывается возможным опубликование “произведений”, созданных школьниками.

Главное – человек
Молодой человек собирается объясниться в любви девушке. “Валентин исписал несколько больших листов, приготовив материал, по крайней мере, на два доклада”. Нет, нет, “материал” – не о любви. Он посвящен… энергии приливов. В научной фантастике герой не может просто прийти к героине. Он должен принести ей доклад. Причем самой встрече будет отведено несколько строк, а изложению тезисов доклада – три страницы… К сожалению, это не пародия. Именно так объясняется в любви герой научно-фантастического романа Г.Гуревича “Рождение шестого океана” (Профтехиздат, 1960 г.) Пожалуй, нет более яркого примера фантастики научно-популярного толка, чем этот роман. Читаешь его – и создается впечатление, что ошибочно сброшюрованы две книги – художественная и научно-популярная. Лекции идут косяками. Герой мимоходом заезжает на гелиостанцию. Об этом сказано ровно две строчки, зато об использовании солнечной энергии “вообще” – четыре страницы. У героя есть “заветная тетрадь”, он никому ее не показывает; разумеется, в этой тетради оказывается подробная классификация всех видов энергии. Роман пестрит таблицами и статистическими выкладками. Нет разве только номограмм и дифференциальных уравнений. Зато герои сделаны (иначе не скажешь) по несложному принципу “толстых и тонких”: “… он заметил прямо перед собой усмехающиеся физиономии – одну румяную, худощавую, другую толстую, с багровыми жилками на носу”. А вот две девушки: “… одна статная, величавая, другая подвижная, как ртуть”. Положительные герои тоже делятся на “толстых и тонких”… Один спокойный и скромный, другой – порывистый и не очень скромный…
Научная фантастика почти безлюдна. Это стало нормой. К этому привыкли. Автора, который приносит в издательство или редакцию рукопись научно-фантастического произведения, прежде всего спрашивают: “О чем это? Какая у вас новая научная идея?”
Столетие назад Жюль Верн написал “80000 километров под водой”. Современные подводные лодки с атомными двигателями обладают большей скоростью хода, чем “Наутилус”. Они более автономны, несравненно лучше оборудованы навигационными приборами, могут оставаться под водой не несколько дней, а два-три месяца. “Наутилус” безнадежно устарел. Но капитан Немо по-прежнему учит молодежь любить родину, стремиться к знаниям, покорять стихии. Жюль Верн в большинстве случаев придумывал своих героев – исследователей, изобретателей, строителей. Наше время, наша страна богаты такими людьми. Каждый из них мог бы украсить рассказ, повесть, роман. А авторы научно-фантастических произведений – за редким исключением – упорно живописуют машины. Когда же дело доходит до людей, то с грехом пополам используются преклонного возраста литературные прообразы и незатейливые штампы.
Актуальная задача фантастики – решительно взять курс на человека. Пусть в фантастике будут новые научные идеи. Пусть авторы придумывают машины будущего. Но пусть все это будет фоном, декорацией, реквизитом. А играть должны люди.

@темы: Критика, «Страна багровых туч», Белый конус Алаида, Забытый эксперимент

---

Старое интервью

[silent-gluk]

Стругацкий Б. Жизнь обгоняет фантастику / Беседу записал И.Охотников // Веч. Ленинград. - 1961. - 29 июля. - С.4.


Стругацкий: Да, действительно, проблемы проникновения человека в космос давно интересуют меня. Но я ими занимаюсь не только как астроном, а в свободное от работы время пишу научно-фантастические рассказы. А основная работа - вот... (И Борис Натанович показывает на груды листов, испещренных цифрами и математическими знаками.)

- А какие планеты вы собираетесь "освоить" в ваших будущих книгах?

Стругацкий: Аркадий и я задумали послать наших героев на все планеты солнечной системы. Это будет третья, заключительная книга, в которой действуют те же герои, что и в "Стране багровых туч". А вообще-то нам, писателям-фантастам, приходится теперь очень осторожно обращаться с космической темой. Жизнь догоняет и опережает замыслы.

(А сейчас братья Аркадий и Борис Стругацкие заканчивают работу над последними страницами нового большого научно-фантастического романа "Возвращение".)

Стругацкий: В этой книге мы надеемся "оторваться" от нашего времени так, чтобы наши ученые не наступали нам на пятки, так как события происходят в 2060-м году. В этой повести мы затронули научные проблемы звездоплавания, кибернетики, биохимии, физики, астрономии и других наук. Но основной нашей целью было показать отношение между людьми в коммунистическом обществе, их разнообразные интересы, увлечения, мечты. Главные герои посвятили свою жизнь поискам следов цивилизации на других мирах, и чем быстрее черты коммунистического будущего, которые мы стараемся отразить в повести, будут переходить в настоящее, тем больше удовлетворения получим мы от работы в области фантастики.

@темы: Возвращение, «Страна багровых туч», Б.Стругацкий, Что сказали Стругацкие, Интервью

---

Очередная библиографическая ночь

[silent-gluk]

Сегодня мы встречаемся вот с такими изданием.



Как легко видеть, это обложка.




Титульный лист.




Выходные данные.




Предисловие М.Веллера.








Шмуцтитулы.


А все это вместе -

Стругацкий А. Желание странного / А.Стругацкий, Б.Стругацкий; Сост. М.Веллер; Предисл. М.Веллера. - М.: АСТ; Астрель, 2012. - 830,[2] с. - (Золотой фонд мировой классики). - Доп. тираж 1.000 экз. - Подп. в печ. 13.02.2012. - Зак. № 4224026. - ISBN 978-5-17-041014-9 (ООО "Изд-во АСТ"); ISBN 978-5-271-42207-2 (ООО Изд-во "Астрель").
Содерж.:
["Второе место в рейтинге живого цитирования...": Предисловие] / М.Веллер. - С.3-4.
Гадкие лебеди. С.5-172.
Обитаемый остров. С.173-436.
Пикник на обочине. С.437-572.
Жук в муравейнике. С.573-728.
За миллиард лет до конца света. С.729-830.

@темы: Фотографии и картинки, «Жук в муравейнике», «За миллиард лет до конца света», Критика, «Пикник на обочине», Библиофильское, «Гадкие лебеди», «Обитаемый остров», Библиография, Книги

---

Стругацкие и жизнь

[silent-gluk]

А вот интересно, как знакомство с творчеством Стругацких повлияло на вашу жизнь?.. Что вы сделали (или чего не сделали) под его впечатлением?..

Я вот Акутагаву стала читать, это я точно помню. А вы?

@темы: Вопросы

---

"Улитка на склоне" (танки)

[Amberqueen]

6

Как необычен тот мир,
В который попал я.
Смотрю и смотрю, но
Не знаю, как примет меня
Это живое что-то.

7

Тишина здесь живая
Прежде не знал я такой
Стою и смотрю,
Снова пытаясь постичь
Тайны этого мира.

Человек без лица
Шел по дороге, а мы
О чем-то с ним говорили;
Но наваждение сгинуло,
Дорога же наша не кончилась.

Сон или явь -
Переплелись две реальности,
И как мне узнать, что же
Принадлежит сему миру,
А что породил разум мой?

Утро и солнце унесли
Кошмары моих грез
Скоро совсем уйдет
Тот дух сомненья,
Что ночью меня смущал.

Жили ли люди здесь -
Это узнать не дано,
Ныне же вместо них
Ходит по тропам мираж
Вот бы прогнать тот морок.

8

Туман обнимает холм.
Слышу я вдруг шаги;
Не зная, кто идет
Мне навстречу, я сразу
Врагов своих жду.

И снова ищу я Город.
Должен придти ответ
Из леса, который жив,
И жизнь эту не понять,
Но я все еще надеюсь.

@темы: Фанфикшн