А вот такие раньше были статьи.

[strugatskie]

Альтов Г. Курс - на человека // Лит. и жизнь (М.). - 1960. - 31 авг. - С.3.

Продолжаем обсуждение вопросов научной фантастики

Г.Альтов
Курс – на человека

“Бяки-метеоритики”
“Лед тронулся… Фантастику публикуют Детгиз, “Молодая гвардия”, Профтехиздат, журналы “Нева”, “Техника – молодежи”, “Юный техник”, альманахи “Мир приключений”, “На суше и на море”, газета “Пионерская правда”, - так характеризует положение в фантастике журнал “Знание – сила”. Да, лед тронулся. И при том весьма своеобразно.



Не так давно “Пионерская правда” опубликовала научно-фантастическую повесть. Разумеется, хорошо, что лед тронулся и газета после многолетнего перерыва вспомнила о фантастике. Но автор повести… школьник. Журнал “Техника – молодежи” сейчас же последовал примеру “Пионерской правды” и напечатал научно-фантастический рассказ “Икария Альфа”, принадлежащий перу пятнадцатилетнего бакинского школьника. Рассказ этот повторял – в упрощенном виде – бытующую в фантастике идею о существовании близ солнечной системы темных инфра-звезд.
Упрекать школьника не в чем. Он продемонстрировал хорошее знание современной научной фантастики, и только. И если бы его сочинение не вышло за пределы школьного литературного кружка – все было бы в порядке. Но как могло получиться, что читателям с самым серьезным видом (и даже с некоторой гордостью) преподносят “рассказы” и “повести”, написанные на уровне средних ученических сочинений? Ведь ни в каком другом жанре литературы ничего подобного не могло произойти и не происходило. Почему же это возможно в фантастике? И не появится ли завтра научно-фантастический “роман”, написанный 8-летним “автором” примерно в таком духе: “Жил-был на небе быстренький кораблик. Вот как, вот как, реактивненький кораблик. И пошел тот кораблик к звезде прогуляться. Вот как, вот как, к звезде прогуляться. Встретили кораблик бяки-метеоритики. Вот как, вот как, бяки-метеоритики…”
Пожалуй, нет ни одной статьи о научной фантастике, в которой не подчеркивалась бы необходимость писать “без скидок”, создавать произведения по-настоящему художественные. Однако дальше общих фраз и нескольких случайных примеров дело обычно не идет.
А почему бы авторам научно-фантастических произведений и действительно не писать “без скидок”? Кто виноват в том, что научная фантастика (даже после того, как “лед тронулся”) находится на весьма низком художественном уровне?

Виноват Паганель
Да, во многом виноват Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель. Как известно, он затеял спор с майором Мак-Наббсом о путешественниках, исследовавших Австралию. Паганель насчитал свыше пятидесяти путешественников и выиграл у майора карабин.
Жюль Верн уверяет, что майор Мак-Наббс, лорд Гленарван и другие пассажиры “Дункана” с необыкновенным вниманием следили за рассказом Паганеля. По-видимому, так оно и было, ибо в ту пору даже образованные люди имели довольно смутное представление о географии. Да и не только о географии, но и об астрономии, физике, химии, горном деле, металлургии, транспорте… Образование той эпохи было направлено в иную сторону, прежде всего на изучение древних языков, древней истории, литературы, юриспруденции, богословия. Именно поэтому Жюль Верн открыл своим современникам науку. Именно поэтому главы-лекции в его романах читались взахлеб.
Прошло почти столетие с той поры, как Паганель выиграл карабин у Мак-Наббса. Но и сейчас научная фантастика перегружена “лекционными” материалами. Даже погибая, герой успевает произнести научно-популярный монолог… А ведь иными стали и средний уровень образования читателей, и сама направленность их знаний. Открыв роман, читатель уже с досадой пропускает очередную главу-лекцию. Да, в романе “С Земли на Луну” Жюль Верн посвятил изложению сведений о Луне целую главу. Для его современников эта глава была ничуть не менее интересной, чем приключения членов Пушечного клуба. Но сейчас распространением астрономических знаний занимаются и школа, и научно-популярная литература, и университеты культуры, и газеты, и радио, и кино… Так почему же, например, авторы недавно опубликованной повести “Страна багровых туч” Аркадий и Борис Стругацкие вновь применили устаревший, ненужный прием? Чуть ли не в самом начале повести вмонтирована пространная статья о Венере. Авторы так и говорят, что это статья из энциклопедии. По сухости языка и обилию цифр – это действительно энциклопедическая статья. Зачем она нужна в повести?
В выпущенном “Молодой гвардией” сборнике “Дорога в сто парсеков” есть рассказ молодого автора А.Днепрова “Суэма”. Почти вся первая половина рассказа выдержана в духе научно-популярной брошюры. После нескольких таких страниц герой, наконец, создает электронную машину – и здесь, собственно, начинается рассказ. Причем рассказ по-настоящему интересный. В том же сборнике помещен и другой рассказ А.Днепрова – “Крабы идут по острову”. На этот раз лекции нет. Технической стороне вопроса посвящено ровно столько, сколько необходимо для понимания происходящего. Герои действуют – и в действии проявляются их характеры, раскрывается идея рассказа. “Крабы идут по острову” – одна из бесспорных удач нашей фантастики. Автор сделал ставку на резко возросший со времен Жюля Верна культурный уровень читателей. И не ошибся.

Машины и люди
Герои научно-фантастических произведений отнюдь не случайно страдают “лекциоманией”. В современной фантастике складываются два направления. Многие авторы считают, что главное – показать науку и технику завтрашнего дня, сообщить возможно больше научно-технических сведений. Этим и объясняется обилие лекций.
В одном из номеров журнала “Знание – сила” опубликован рассказ А. и Б.Стругацких “Белый конус Алаида”. Рассказ открывается таким эпиграфом: “Эмбриомеханика есть наука о моделировании процессов биологического развития и теория конструирования саморазвивающихся механизмов”. Эпиграф весьма характерен, ибо весь рассказ представляет собой иллюстрацию к проблеме эмбриомеханики. Когда главными героями становятся саморазвивающиеся механизмы, то люди, естественно, отходят на второй план и изображаются с помощью незатейливых штампов. Например, надо показать бывалого человека. Как это сделать? Самое простое – внешним путем. Бывалые люди могут не иметь рук, ног, глаз… Так это и делают Стругацкие во всех своих рассказах. “Неожиданно заныло в правом боку, там, где не хватало двух ребер” (“Белый конус Алаида”); “… трех пальцев и половины ладони у секретаря не было” (“Страна багровых туч”) и т.п. Примечательно, что почти в каждом рассказе Стругацких ярко, подчас талантливо, описаны новые машины, а вот люди – в основном – отличаются количеством отсутствующих ребер…
Научные фантасты, работающие в другом направлении, хотят, чтобы главным оставалось чудесное человеческое сердце, а не чудесные машины. Здесь трудно не вспомнить о таких рассказах И.Ефремова, как “Белый Рог” и “Обсерватория Нур-и-Дешт”. В обоих рассказах нет сногсшибательных научно-технических прогнозов. Фантастическая ситуация у И.Ефремова не самоцель, она лишь средство показать героев в необычной обстановке. В “Белом Роге” великолепно изображен поединок геолога с неприступной скалой. Человек побеждает скалу, совершает подвиг – и духовно преображается. О том, что открыто крупное месторождение олова, сказано очень скупо, хотя рассказ пронизан высокой романтикой исследований. Совсем иначе выглядел бы тот же сюжет в “научно-популярной” фантастике.
В 1958 году пулковский астроном Н.Козырев выдвинул новую гипотезу о природе времени. Одним из следствий этой гипотезы было утверждение, что время может превращаться в энергию. Сразу же появился научно-фантастический рассказ А. и Б.Стругацких, иллюстрирующий эту гипотезу. Однако теперь гипотеза Н.Козырева решительно отвергается учеными. Как же быть с рассказом? Ведь он, главным образом, состоит из таких рассуждений: “Энергия выделяется в виде “протоматерии” - неквантованной основы всех частиц и полей. Потом протоматерия самопроизвольно квантуется - частично на частицы и античастицы, частично на электромагнитные поля. А частично вступает во взаимодействие с окружающей средой…”
“Научно-популярная” фантастика иллюстративна. Ее герои – не люди, а научные гипотезы, машины, механизмы. Именно поэтому авторы заботятся не о выразительности языка, а о точности научной терминологии. Именно поэтому чисто литературные требования настолько занижены, что оказывается возможным опубликование “произведений”, созданных школьниками.

Главное – человек
Молодой человек собирается объясниться в любви девушке. “Валентин исписал несколько больших листов, приготовив материал, по крайней мере, на два доклада”. Нет, нет, “материал” – не о любви. Он посвящен… энергии приливов. В научной фантастике герой не может просто прийти к героине. Он должен принести ей доклад. Причем самой встрече будет отведено несколько строк, а изложению тезисов доклада – три страницы… К сожалению, это не пародия. Именно так объясняется в любви герой научно-фантастического романа Г.Гуревича “Рождение шестого океана” (Профтехиздат, 1960 г.) Пожалуй, нет более яркого примера фантастики научно-популярного толка, чем этот роман. Читаешь его – и создается впечатление, что ошибочно сброшюрованы две книги – художественная и научно-популярная. Лекции идут косяками. Герой мимоходом заезжает на гелиостанцию. Об этом сказано ровно две строчки, зато об использовании солнечной энергии “вообще” – четыре страницы. У героя есть “заветная тетрадь”, он никому ее не показывает; разумеется, в этой тетради оказывается подробная классификация всех видов энергии. Роман пестрит таблицами и статистическими выкладками. Нет разве только номограмм и дифференциальных уравнений. Зато герои сделаны (иначе не скажешь) по несложному принципу “толстых и тонких”: “… он заметил прямо перед собой усмехающиеся физиономии – одну румяную, худощавую, другую толстую, с багровыми жилками на носу”. А вот две девушки: “… одна статная, величавая, другая подвижная, как ртуть”. Положительные герои тоже делятся на “толстых и тонких”… Один спокойный и скромный, другой – порывистый и не очень скромный…
Научная фантастика почти безлюдна. Это стало нормой. К этому привыкли. Автора, который приносит в издательство или редакцию рукопись научно-фантастического произведения, прежде всего спрашивают: “О чем это? Какая у вас новая научная идея?”
Столетие назад Жюль Верн написал “80000 километров под водой”. Современные подводные лодки с атомными двигателями обладают большей скоростью хода, чем “Наутилус”. Они более автономны, несравненно лучше оборудованы навигационными приборами, могут оставаться под водой не несколько дней, а два-три месяца. “Наутилус” безнадежно устарел. Но капитан Немо по-прежнему учит молодежь любить родину, стремиться к знаниям, покорять стихии. Жюль Верн в большинстве случаев придумывал своих героев – исследователей, изобретателей, строителей. Наше время, наша страна богаты такими людьми. Каждый из них мог бы украсить рассказ, повесть, роман. А авторы научно-фантастических произведений – за редким исключением – упорно живописуют машины. Когда же дело доходит до людей, то с грехом пополам используются преклонного возраста литературные прообразы и незатейливые штампы.
Актуальная задача фантастики – решительно взять курс на человека. Пусть в фантастике будут новые научные идеи. Пусть авторы придумывают машины будущего. Но пусть все это будет фоном, декорацией, реквизитом. А играть должны люди.