Дело о пришельцах. Окончание.

[strugatskie]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера polakow в Дело о пришельцах. Окончание.

Вынужден признать: так как хотелось закончить, не вышло.
Но лучше, наверное, уже не будет.
Начало здесь polakow.livejournal.com/285555.html , polakow.livejournal.com/286703.html, polakow.livejournal.com/287534.html, polakow.livejournal.com/288525.html, polakow.livejournal.com/289688.html, polakow.livejournal.com/290743.html, polakow.livejournal.com/291803.html, polakow.livejournal.com/292636.html, polakow.livejournal.com/294104.html, polakow.livejournal.com/295033.html, polakow.livejournal.com/296524.html, polakow.livejournal.com/297568.html, polakow.livejournal.com/298883.html и polakow.livejournal.com/299986.html и polakow.livejournal.com/301539.html.
Смотрим текст еще раз. По особой связи Глебски и Згута почти ничего. Разве что...

/.../ Молодец, Згут, умница, Згут, спасибо тебе, Згут, хоть ты и лупишь, говорят, своих "медвежатников" по мордам во время допросов..." (с. 17)
Одно из двух: либо Глебски не такой уж и друг Згуту (раз собирает о нем слухи и сплети), либо... специально собирает, чтобы помочь своему другу, найти его врагов (в том числе "кротов" в полиции).
Впрочем, это может быть и случайно. Но другое, по-моему, точно не случайно. Глебски явно не доверяет полиции.
"Вот что мне надо было сделать: /.../ добраться до Мюра и вернуться сюда с ребятами из отдела убийств. /.../ Хороший, конечно, это был выход, но уж больно плохой". (с. 80)
Итак, от идеи вызвать полицию сразу после смерти Олафа Андварафорса инспектор отказывается. А почему, не говорит. Вернее, говорит, но больно неубедительно (врать, видимо, не умеет). Первое. "Дать убийце, время и разные возможности". Интересно, а как инспектор намерен (и может) хоть чему-то помешать? Второе. "Да и как я переберусь через завал?" Если не попытаться, то однозначно – никак.
Впрочем, здесь есть хотя бы формальные трудности. Но это не первый отказ инспектора от помощи. Чуть раньше он получает анонимку об "опасном гангстере, маньяке и садисте". И что? Глебски не звонит в полицию, не просит проверить по описанию, по кличке, не вызывает специалистов, не снимает отпечатки пальцев (он же сам полицейский, так что есть серьезная возможность, что его с хода не пошлют). Он крадучись проникает в номер Хинкуса и устраивает совершенно бессмысленный обыск. (Даже если нашелся бы пистолет, разве из этого следовало, что Хинкус – гангстер? Может, частный детектив, или просто носит оружие для самообороны. Или коллекционер оружия) И почему же:
"Но я чувствовал, что это необходимо сделать, иначе я не смогу спокойно спать и вообще жить в ближайшее время". (с. 52)
Это что, объяснение такое? Не похоже. В другом дело.
Не доверяет Глебски полиции. И не доверяет, кажется, не без основания. Полиции в целом не доверяет, а другу своему Згуту доверяет. И пользуется его доверием.
Кажется, теперь все понятно. Инспектор не просто отдыхает, но и пытается присмотреться к обстановке, понять, какая тайна скрывается в отеле "У погибшего альпиниста".
Но тайна эта – пришельцы – инспектору (и вряд ли только ему) не по зубам. Он часто ошибается, набивает шишки, получает множество благих, но почти бесполезных советов ("Надо быть разумным. Не одним законом жива совесть человеческая") и клеймо на всю жизнь ("дубина, убийца"). Но...
Глебски, кажется, единственный из героев повести, думает. Спотыкается, ошибается, но все равно думает. Серьезно размышлять о контакте и его возможности (или невозможности). И при том меняет свою точку зрения, начинает верить в пришельцев.
И мучается. Даже двадцать лет спустя у него болит совесть, а иногда инспектору (то есть старшему инспектору в отставке) "становится совсем уж плохо".
Формально у Глебски, как и у почти всех героев повести, все хорошо. Но инспектор не теряет из виду звезд, не бросает мыслей о них. Мучается, но думает. И - единственный – оставляет слабую надежду, что когда-нибудь (пусть в очень далеком будущем) люди увидят "встречу двух миров".