Еще интервью БНС

[silent-gluk]

Утащено отсюда: www.novayagazeta.spb.ru/2011/69/2/ (в бумажной газете, московском издании пока не обнаружено).

Мы дышим только "разрешенной" свободой

На вопросы "Новой" отвечает писатель Борис стругацкий

«Меня нисколько не удивило объявление о рокировочке Путина и Медведева. Это было так очевидно, так ожидаемо, так естественно. Только форму подачи я не рискнул бы предсказать («конкретности непредсказуемы»), но суть происшедшего, конечный продукт политической жизнедеятельности — скорее уж любой другой исход этой кампании мог бы удивить, но не этот».

   — Борис Натанович, мнения разделились. Одни говорят: выборы — фарс, участвовать в них бесполезно. Другие — надо противостоять фальсификациям, бороться за результаты, потому что система не всесильна и сопротивляться ей можно и нужно.

   — Я думаю, что мне, лично мне, голосовать просто не за кого. Четыре парламентские партии, каждая из которых ничего, кроме раздражения, не вызывает, — что прикажете делать с бюллетенем? Я вижу только два варианта: либо его испортить, либо не брать в руки совсем. Учитывая состояние здоровья, зимнюю погоду и постоянную нехватку времени, я, скорее всего, выберу второй. И все дела, как говорится. Разумеется, если бы в думском бюллетене было «Яблоко», я пошел бы голосовать, как говорится, «при любой погоде». Но пока нет полной уверенности даже, что эта партия попадет хотя бы в бюллетени на выборах ЗакСа.

   — Сторонники бойкота говорят, что участие в нечестных выборах легитимизирует режим. А уплата налогов — не легитимизирует? Суд у нас считается ангажированным — значит ли это, что в него бессмысленно обращаться, защищая свои права?

   — Такая постановка вопроса представляется мне излишне теоретической. Выборы — самая простая штука в политике, элементарный кирпичик демократии, и не более того. Я не испытываю ни малейшего желания рассматривать их как элемент борьбы против существующей власти. Я вообще противник такой борьбы — в тех случаях, когда неясно, какой результат следует считать победой, а какой — поражением. «Ну пробьешь ты головой стену — и что потом будешь делать в соседней камере?» Ну свалишь ты власть тандема — и что будешь делать, когда к власти придут лимоновцы? Или зюгановцы? Или, не дай бог, русские нацисты?

   — Вы считаете, что никто, кроме лимоновцев, зюгановцев или русских нацистов, к власти прийти не может?

   — Я вовсе не считаю, что никто, кроме. Я лишь опасаюсь такого именно развития событий. И, вслед за Бродским, признаюсь: «ворюга мне милей, чем кровопийца». И пока не увижу я на наших политических горизонтах реальной силы, способной организовать движение страны по торной дороге европейской цивилизации, я остерегусь требовать, скажем, свержения нынешней власти, даже с ее курсом в тупик и застой, с явным нежеланием ее и неумением реформировать себя. И когда мне говорят: все так плохо, хуже не бывает — я как тот оптимист из анекдота отвечаю: что вы, что вы, может быть и хуже! Может быть гораздо хуже!

   — Заметит ли власть бойкот выборов? Стоит ли надеяться, что «голосование ногами» заставит ее устыдиться и пойти на реформы?

   — Теоретически возможны все эти варианты. Но сами по себе они не побудят власть «пойти на реформы». Устоявшаяся, стабильная власть пойдет на реформы только в каких-то экстраординарных случаях, «голосование ногами» к таковым явно не относится. Это скорее повод для ужесточения режима, чем для реформ.

   — То в одном, то в другом месте ЕР проигрывает выборы. Значит, не так уж безукоризненно все отлажено? И нельзя сказать, что от нас ничего не зависит?

   — Реальное сопротивление — это, увы, скорее некая экзотика, используемая властью для обоснования тезиса о том, что суверенная демократия процветает и что у нас вообще «все как у людей». У хорошей хозяйки, как известно, любая корочка в дело идет, именно это мы и наблюдаем на нашей политической кухне: у нас и свобода слова имеет место, и сердитая неуправляемая оппозиция, и — в умеренных пределах — даже отдельные победы оппозиции допускаются. «Разрешенная свобода» — свидетельство того, что власть считает возможным паровоз демократии на запасном пути.

   — Что же ее заставляет так себя вести?

   — Невероятная терпимость, совершенно не свойственная авторитарной системе, может быть объяснена самыми разными причинами. Мне же она представляется как бы залогом возможного будущего поворота на разумный курс. По сути, это источник осторожной надежды на существование некоей благотворной шизофрении в настроениях властной элиты, намек на существование трещины в монолите командно-бюрократической системы, не заинтересованной вроде бы ни в чем, кроме сохранения статус-кво. Наивно рассчитывать, что разрозненные и случайные вспышки реального сопротивления смогут хотя бы даже слегка углубить и расширить эти трещины. История движется по равнодействующей миллионов воль, а наши миллионы, как водится, безмолвствуют. И слава богу, наверное: семнадцатый год приближается, и очень не хотелось бы юбилейного повторения истории — ни в виде трагедии, ни в виде фарса.

   — Сменить власть можно только на честных выборах, но чтобы они стали честными, надо сменить власть. Как разорвать замкнутый круг?

   — Без революции власть сменить может только сама власть — та часть властной элиты, которая захочет и сумеет изменить курс (политический, экономический, идеологический). Это называется «революция сверху».

   — Что может заставить появиться нового Горбачева?

   — Например, возвращение в застой. Возвращение в состояние, когда полностью исчезает перспектива. Огромным народным массам, несмотря на все ухищрения СМИ, становится ясно, что ничего не получается: жизнь все дорожает, тарифы все растут, дефициты возникают время от времени; штампуемые Думой законы становятся все несообразнее, все глупее; инфляция норовит выйти из-под контроля, а потом и выходит из-под него… Мы уже проходили все это в конце 80-х. Властная элита раскалывается. Большинство, разумеется, за сохранение статус-кво, пусть даже ценой ужесточения режима. Но возникает пассионарно мыслящее меньшинство, не желающее управлять страной холопов. Это странные люди — большие начальники, которым всего мало: мало возможности получать откаты, мало возможности давать образование детям в самых престижных вузах Запада, мало счетов в надежных офшорах. Может быть, страсть к реформаторству обуревает ими. Может быть, срабатывает наполеонов комплекс. А может быть, они попросту вступили в конфликт с могущественными коллегами, которые из консерваторов? Важно, что эти странные люди появляются с неизбежностью, и теперь остается только ждать лидера, готового возглавить движение в сторону перемен.

Беседовал Борис ВИШНЕВСКИЙ

@темы: Что сказали Стругацкие