Лагин Л. Без скидок на жанр!: Заметки о научно-фантастической литературе // Литературная газета (М.). - 1961. - 11 февр. - С.1-2.
НИКОГДА еще у писателей фантастов не было такого широкого, все растущего; круга читателей - от школьников и до академиков, включительно. Но не будем «винить» в этом только писателей. В первую очередь в этом «виновна» замечательная эпоха, в которую мы живем, трудимся, мечтаем, - коммунизм, на наших глазах превращающийся в реальность. Это блистательные, достижения в области физики, кибернетики, электроники, физической. химии и многих других отраслей науки и техники, это наши спутники и космические корабли, вымпел Советского Союза на Луне, фотографии ее испокон веку невидимой стороны, и многое-многое другое, уже свершенное или подготовляемое, привлекли благожелательное, но требовательное внимание большого советского читателя к произведениям научно-фантастического жанра.
Выросли и продолжают расти в связи с этим и кадры фантастов; Появился ряд новых литераторов, бесспорно одаренных, культурных, работающих, знающих, думающих. Назовем хотя бы таких писателей, как В. Савченко, А. Днепров, А. и Б. Стругацкие, Ю. и С. Сафроновы. Ушли наконец в прошлое времена, когда любой спор о проблемах этого увлекательного и насущно необходимого жанра поневоле вертелся вокруг какого-нибудь десятка фамилий.
Новые времена рождают новые требования в литературе вообще, и научно-фантастической в частности.
Никогда еще поэтому не появлялось в нашей периодической печати такое количество статей о путях и задачах научной фантастики. Уже наметились среди деятелей этого жанра противоборствующие направления со своими творческими платформами. Фантастика ближнего или дальнего прицела; ближайшего десятилетия или столетия или отдаленных тысячелетий; рядом с наукой или впереди нее, и если впереди, то насколько; допустимо ли фантазировать о таких достижениях, которые современная наука считает принципиально неосуществимыми, и если да, то на какой, собственно, предмет и.т.п.
Обо всем этом идут споры ожесточенные, темпераментные. И только об одном, на мой взгляд, не говорится в этих статьях с такой же страстностью, убежденностью и бескомпромиссностью - о том, что научно-фантастическая литература должна быть не только научной и не только фантастической, но и литературой в самом высоком, точном и единственном смысле этого слова.
читать дальше
«ЭКА, - скажут, - размахнулся! Да разве хоть кто-нибудь из представителей талантливого и работящего отряда наших фантастов позволит считать себя неполноценным, меньшим братом в едином и полнокровном потоке советской литературы? Да разве требуют они унизительных и вредных для литературного дела «скидок на жанр»?»
Правильно. Не требуют. Даже не заикаются. Но, потупив глаза и якобы ничего не замечая, с удовольствием и часто пользуются.
Попробуем доказать это на примере одного из самых последних, если не самого последнего сборника научно-фантастических рассказов «Альфа Эридана» («Молодая гвардия»). Взять, к примеру, рассказ В. Савченко «Вторая экспедиция на Странную планету»? На четвертой же строке его первого абзаца нас неприятно ошарашивает фраза: «Процедура заката заняла не больше полминуты». Несколькими строками ниже мы не без содрогания узнаем, что герои рассказа, сидя в своем звездолете, «некоторое время... следили за неяркой желтоватой звездочкой (речь идет о нашем Солнце - Л.Л.), быстро плывшей через иллюминатор». Звездочка плыла через иллюминатор, а не мимо него... Куда? В звездолет? Из звездолета? Дальше выясняется, что Новак и Рид карабкались, согнувшись под углом в пятьдесят градусов, «по скалистой равнине, вздыбившейся до горизонта сплошной каменной стеной»...
Кто в этом виноват? Автор? Конечно. В первую очередь, В.Савченко, безусловно, одаренный человек. Я читал его повесть, «Черные звезды», - пожалуй, одно из лучших фантастических произведений, опубликованных за последние годы, кем-либо из молодых фантастов. А рассказ «Вторая экспедиция на Странную планету» он написал ниже своих возможностей, не доработал его как следует, и этого с него не потребовал и редактор. Интересно, позволило бы себе издательство публиковать произведение с такими огрехами, будь оно иного, не фантастического жанра?
Действие «Второй экспедиции» происходит в далеком будущем. Точная дата не указана, но один из членов экипажа звездолета говорит: «Когда людям двести лет назад стало тесно на Земле, они начали заселять Марс и Венеру, они создали атмосферу на Луне». Значит, автор рассказывает нам о людях весьма отдаленного коммунистического далека. Как же они выглядят? А бог их знает. Известны только их штатные должности. Несут ли они хоть какие-нибудь ощутимые признаки человека будущего? Если не считать их чисто профессионального опыта, ровным счетом никаких. А ведут они себя в опасном и ответственном походе на редкость недисциплинированно, зачастую как истеричные дореволюционные хлюпики. Во всяком случае, на основании данных, приведенных в этом рассказе, их не взял бы в свой штат ни один современный начальник зимовки!
ПОПРОБУЙТЕ написать рецензию на любое не научно-фантастическое, произведение примерно таким манером: «Роман этот - явление радостное. Прекрасно показана работа силосорезки, разносторонне и выпукло нарисованы процесс дойки, планировка колхозных угодий и служб и процесс механизированного хлебопечения. Как на недостаток можно указать на то, что совершенно не показана жизнь колхоза во всем ее многообразии, люди получились схематичными. Не подумал автор и о языковой характеристике героев. Язык бесцветен и невыразителен. А потому надо приветствовать редакцию журнала, опубликовавшую данный роман».
Но вот серьезный, культурный прозаик, человек с опытом и вкусом, Геннадий Гор поместил в «Ленинградской правде» рецензию на опубликованный в «Неве» роман Ю. и С. Сафроновых «Внуки наших внуков»:
«Будущее представлено в романе с той наглядной, убедительной реалистичностью, которая свидетельствует о том, что у авторов есть и литературное дарование, и знание науки и техники. Мир будущего прекрасен. Прекрасны люди и совершенна техника. На земле коммунизм». А затем оказывается, что «есть в романе и другие недостатки, пожалуй (выделено везде мной. - Л. Л.), не менее существенные. Обладая фантазией и творческой выдумкой, авторы убедительно изображают технические достижения будущего. А вот люди в романе получились схематичными. Читая роман, мы узнаём только о технике будущего, все остальные стороны многообразного человеческого бытия остаются за пределами повествования. Это, несомненно, обедняет роман; делает его местами не трехмерным; а двухмерным. Не подумали авторы и об языковой характеристике людей будущего... И все же «Нева» поступила правильно, напечатав этот увлекательный роман...»
Вот и еще скидочка на жанр... А вообще говоря, научно-фантастическая книга, лишенная живых человеческих образов и судеб, обходящая стороной все стороны будущей жизни, кроме науки и техники обречена, на мой взгляд, на скорое и окончательное вымирание. Во-первых, потому что с каждым месяцем и годом растут культурный уровень и эстетические запросы нашего читателя. Во-вторых, потому что на границе между беллетристикой и очерком быстро растет новый и весьма многообещающий жанр научно-художественной литературы. И он обязательно, будет все больше и больше подмывать непрочные берега той научной фантастики, которая не удовлетворяет всем требованиям полноценной художественной литературы. Куда увлекательней, поучительней и приятней прочесть, к примеру, «Добрый атом» Д. Данина, очерки О. Писаржевского, К. Андреева, Г. Бабата, рассказы «О смелой мысли» В. Орлова, «Открытие мира» Б. Ляпунова, нежели пробиваться к беспорядочным обрывкам тех же сведений через унылые «разъяснительные» разговоры унылых и бесплотных героев иных научно-фантастических произведений.
«Необходимо было принципиально новое решение, и оно было найдено в использовании замороженных почти до абсолютного нуля; квантово-вырожденных сложных кристаллов с непериодической структурой, способных претерпевать изомерные переходы в соответствии с поступающими сигналами. Были отысканы средства и регистрации этих переходов и превращения их в сигналы на эффекторы».
Это из рассказа «Испытание «СКР» братьев Стругацких, людей далеко литературно не бесталанных. А ведь такой, зачастую к тому же высосанной из пальца, псевдонаучной тарабарщиной многие авторы буквально вгоняют в пот старательного и любознательного читателя, который пытается во всем разобраться.
«Если бы я был царь, - писал Лев Николаевич Толстой Н. Н. Страхову без малого сто лет, тому назад, - я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значение которого он не может объяснить, лишается права писать и получает 100 ударов розог».
Правильный был человек Лев Николаевич. Строгий, но правильный.
ВСПОМИНАЮ одного молодого паренька, который как-то принес мне (я тогда работал в «Крокодиле») свои карикатуры. Они были чудовищно плохи и бездарны. Я спросил его, учился ли он рисовать.
- А зачем? - ответил он с подкупающим простодушием. - Я ведь хочу быть только карикатуристом.
Бедняге было невдомек, что нельзя быть «только карикатуристом», не будучи, кроме того и в первую очередь, вообще художником. Точно так же, как нельзя быть только детским писателем и не иметь прежде всех данных писателя вообще. Как это ни странно для некоторых деятелей научно-фантастического жанра, но это относится и к фантастам.
Как искренне удивился один из таких товарищей, услышав, что для фантаста чрезвычайно полезно почитывать не только Жюля Верна и научную литературу, но и Толстого, и Чехова, и Горького. И не только читать, но и по-писательски пытаться попять, как этим великим мастерам удается одной фразой или репликой дать образ человека, пейзаж, настроение. Зачем? Ведь он хотел быть «только фантастом».
Перед нашей научной фантастикой, как и перед всей литературой, стоит основная для всех ее жанров, наиглавнейшая задача: формировать мировоззрение и эстетический вкус читателя. Плохо написанный роман или рассказ приносит вред, даже если он читается непритязательным читателем с интересом. Он портит вкус. И это очень большой грех перед нашей культурой, перед нашим народом.
ТЕМА коммунизма становится для нас, советских писателей, самой благородной, насущной, поистине злободневной.
Пройдет всего несколько месяцев, соберётся в Кремле XXII съезд партии, и на нем будут обсуждать новую программу партии, программу построения коммунизма.
Наши дети будут гражданами коммунистического общества. Мы все чаще встречаем тружеников, в которых уже видны многие черты коммунистического человека. Задача советского писателя - как можно ярче, душевней и разносторонней показывать таких людей в своих произведениях. Показывать вместе с их мечтами и раздумьями. А в этих раздумьях все большее место занимают попытки представить себе, каково оно будет, совсем уже не далекое коммунистическое общество.
Для целого отряда писателей-фантастов попросту нет возможности дальнейшего плодотворного творчества вне темы коммунизма. Еще сравнительно недавно можно было писать романы о будущем, не затрагивая проблемы коммунизма, писать только научную фантастику. Сейчас, когда коммунизм стал фактом исторически близкого будущего, писать только научно-фантастические произведения о будущем невозможно: будущее - это коммунизм. Будущие научные и технические свершения станут уже частью жизни коммунистического общества, в котором, конечно же, никогда не будут основной и чуть ли не единственной волнующей проблемой полеты в космос.
Еще предстоит человеку поворачивать русла рек, обводнять гигантские пустыни, утеплять крайние северные и южные широты, остужать и осушать нездоровые жаркие тропики, проникать в глубь Земли, которую мы изведали только на тысячную часть ее радиуса, освоить глубины океана, побороть нищету значительной части человечества, обглоданного капитализмом и колониализмом. Где-то по нашим колхозным или совхозным полям сейчас шагает тот агроном, который первым напишет фантастический роман о перспективах развития научного, коммунистического сельского хозяйства. Роман, который будет вдохновлять на новаторство в области сельского хозяйства, увлечет миллионы. А проблема новых источников энергии? Один литр воды содержит столько тяжелого водорода, что по энергосодержанию он равен 400 килограммам нефти. А сколько у нас на земном шаре имеется литров воды в реках, в озерах, в морях, в океанах? А химический синтез? А высоты, которые еще только предстоят биологии?..
Нет, только приверженностью к привычным сюжетным схемам и конфликтам можно объяснить исключительное преобладание в нашей фантастике космической темы.
Больше чем когда бы то ни было нужны нам сейчас романы, повести, рассказы, поэмы, пьесы и фильмы, в которых автор вместе со своими читателями мечтал бы не только о том, как он полетит на фотонном, или антигравитонном, или еще там каком звездолете за тридевять парсеков (хотя и это важно), а и о том, что будет делать, в какой обстановке будет жить не только отдаленный наш потомок, но и большинство наших молодых читателей, когда в нашей стране будет построен хотя бы вчерне коммунизм.
Не все, конечно, угадаешь. Детали пока что не дано угадать даже самым вдохновенным политикам, самым квалифицированным, талантливым и мыслящим философам и экономистам. Но основные черты коммунизма четко определены основоположниками марксизма-ленинизма. Граждан, в которых уже проглядывают черты людей коммунистического общества, можно и надо разыскивать на предприятиях и полях нашей страны, в научно-исследовательских институтах, среди врачей и учителей, среди всех честных советских людей.
На такой фундаментальной основе есть где разыграться воображению советского писателя-фантаста.
Это очень заманчивая н ответственная задача - увлечь нашего читателя зримыми, облаченными плотью и кровью образами будущего, на построение которого он тратит столько времени и сил. Но и это только часть, хотя и очень важная, общей задачи нашей литературы, а значит, и ее отряда фантастов. Общая задача - помочь читателю в утверждении его социалистического самосознания, помочь ему уяснить для самого себя все историческое величие и значимость его повседневного, сплошь и рядом незаметного труда и вдохновлять его на новые подвиги.
О чем бы мы ни писали - о прошлом, настоящем или будущем, - именно эта задача является основной.
Не может быть поэтому научно-фантастических произведений ни о близком, ни о далеком будущем нашей науки и техники, действие в которых разыгрывалось бы в этаких нейтральных, серых бытовых социальных сукнах вне социального времени, фона и пространства
Трудно? Трудно. Вообще строить коммунизм довольно-таки трудное дело. Но нужно. Всем нужно. В том числе и писателям. В том числе и фантастам.
БЕЗ малого две тысячи сто лет назад сражался во главе армии восставших гладиаторов и погиб в битве с римлянами Спартак. Память о нем жива и по сию пору. Почти два с половиной тысячелетия прошло со времени битвы при Фермопилах, а нет по сей день грамотного человека, который не восхищался бы подвигом трехсот спартанцев. Несмотря на обилие повседневных дел, забот, тревог, нас волнует каждый клочок пергамента, каждый камень, рассказывающий нам о далеком прошлом.
Может ли в таком случае быть, чтобы через сто, пятьсот, пять, десять, двадцать тысяч лет свободное, просвещенное коммунистическое общество забыло о нашем поколении, о тех, кто в голоде и холоде, в кровавых битвах и горячке строек боролся за счастье людей? Разве не будут все с благодарностью и благоговением вспоминать о большевиках, которые шли в первых рядах этой борьбы за единственно справедливый строй на Земле, о Марксе, Энгельсе, Ленине, о тех, кто после них принял на себя великий подвиг руководства этими долгими и святыми боями за коммунизм? Разве не будут горячие молодые и через много веков и тысячелетий завидовать тем, кто воздвиг фундамент новой, свободной, богатой и мудрой жизни? Обязательно будут.
И очень важно, чтобы это знал, идя в бой, участник нашей всенародной борьбы, чтобы он это понимал и гордился нелегкой, но поистине бессмертной честью быть солдатом в овеянных славой боях за окончательное освобождение человечества.
Он должен об этом прочитать в тех книгах о будущем, которые фантасты еще только напишут.
Потому, что пока этого еще нет. Только в одной книге - в «Магеллановом облаке» Станислава Лема, книге превосходно написанной, да и умной, говорится о коммунистах и их многолетнем непрерывном подвиге во главе и вместе с народом. Об этом мы должны помнить - все равно, будем ли мы писать о далеком или близком будущем, будут ли все свершения, положенные в основу нашего произведения, идти рядом с наукой или впереди нее.
Очень хотелось бы поговорить о традиции жанра, о Жюле Верне, Г. Уэллсе, об А. Толстом. Но об этом в другой раз...