Пепел Бикини. Продолжение 8

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера polakow в Пепел Бикини. Продолжение 8

Начало здесь: polakow.livejournal.com/306707.html, polakow.livejournal.com/308212.html,
polakow.livejournal.com/308921.html, polakow.livejournal.com/309796.html, polakow.livejournal.com/311446.html и polakow.livejournal.com/312398.html и polakow.livejournal.com/313584.html и polakow.livejournal.com/315724.html.


Изменились и японские персонажи. Пусть чаще всего во вставных эпизодах, но из «типичных образов» реальной документалистики они превращаются пусть в романтических, но живых героев.
Старшей дочери Кубосава Умэ в начале повести 14, а конце 16 лет. В ДВ ее нет, там старшей дочери радиста 7 лет. Практически она появляется только на нескольких страницах. В начале «японской» части, когда ее отец собирается выйти в море.

Умэко, подкравшись к отцу сзади, обняла его за шею тонкими смуглыми руками и шепнула на ухо:
— Папа будет осторожен в море, правда?

В Токио, в больнице:

Дверь тихонько скрипнула. Мотоути скосил глаза и увидел Умэко, старшую дочь Кубосава, подругу своей сестры. Вот уже месяц, как девочка жила в госпитале, ухаживая за отцом. Врачи считали, что ее присутствие благотворно действует на его здоровье.
Умэко хорошо знала Мотоути и часто навещала его. Бледная, осунувшаяся, отчего глаза ее стали очень большими и еще более темными, в белом больничном халатике, она казалась совсем взрослой.
— Ну что, Умэ-тян? — вполголоса спросил механик.
Умэко на цыпочках подошла и присела на край постели Мотоути.
— Папе опять плохо, — прошептала она. — Совсем плохо. Он опять потерял сознание. Я подслушала, врачи говорят, что надежды мало. Неужели он умрет?
Глаза ее налились слезами, она опустила голову, перебирая дрожащими пальцами завязки на халате.
/…/
— Ничего, Умэ-тян, — сказал Мотоути. Его костлявая рука легла на плечо девочки. — Ничего. Не надо так... отчаиваться. Ведь Кубосава-сан не впервые теряет сознание, правда?
— У него теперь желтуха. Они говорят, что такой желтухи никто... никто...
Она всхлипнула и прижала рукав к глазам.
— Ну... ничего. Простите, что я плачу. Вам ведь тоже очень плохо. Вот, смотрите, мне дал господин студент из хиросимского отделения...
Умэко вытянула из-за пазухи свернутый в трубку журнал.
На большой, во всю страницу, фотографии Мотоути увидел нечто, напоминающее исполинский одуванчик или круглый ком ваты, поднявшийся над облаками на корявой черной ножке. Подпись под фотографией гласила: «Огненный шар, образовавшийся после взрыва водородной бомбы. Диаметр шара — около восьми километров».
— Дрянь какая, — сказал Мотоути. — А что это за черный столб?
— Господин студент говорил, что это и есть туча пыли, которая поднялась от взрыва. «Пепел Бикини». Он говорил, что шар уходил все выше вверх и тянул тучу за собой. А потом... она рассыпалась...
— Дрянь какая, — проговорил Мотоути и вернул журнал.
— Ну, зачем это было нужно? — вырвалось у Умэко. Она закрыла лицо ладонями и выбежала из палаты.

И в самой последней главе после смерти отца:

Накамура-сан опустился на циновку, но сейчас же поднялся, чтобы поздороваться с высокой красивой девушкой в европейском платье, появившейся из соседней комнаты.
— Никак это Умэ-тян?.. — пробормотал он.
— Я, Накамура-сан. Это я. Что, очень изменилась?
— Да-а... Выросла, похудела. Стала барышней.
/…./
Дети подсели к почтальону, разговаривавшему с Умэко.
— Значит, Умэ-тян вступила в «Поющие голоса»?
— Да. Мне сказали, что старшей дочери Кубосава это просто необходимо. К тому же я немножко умею петь и плясать. Меня научила бабушка. Всем очень понравилось, как я танцую «Сакура».
— Вот как...
— Да. «Поющие голоса» — это голоса всех свободных сердец нашей родины. Мы разъезжаем по всей Японии и песнями, декламацией, танцами убеждаем народ выступать против испытаний атомных и водородных бомб, против превращения Японии в атомный полигон. А потом, возможно, отправимся и за границу... В Китай, Россию, в США.
Почтальон с изумлением и уважением смотрел на нее. Впервые в жизни он слышал такие слова от шестнадцатилетней девочки, дочери рыбака.

Чуть больше страницы текста, но характер.

Еще один персонаж, «человек в тропическом шлеме», безжалостный фанатик. Один маленький эпизод – и вот он весь перед нами:

— Живее! — повторял человек в тропическом шлеме.
— Люди устали, сэр, — робко заметил однажды Болл, когда тот, брызжа слюной, тыкал сухим пальцем в голую спину рабочего, свалившегося в тени.
— Люди? — Бесцветные глаза человека в шлеме выкатились, как у омара. — Люди устали, говорите вы? Ну и что же?
Болл втянул голову в плечи.
— Мы подготавливаем грандиознейший эксперимент, а вы толкуете об усталости. Да вы что, с луны свалились, мистер... э-э... Голл?
— Болл, сэр...
— Тем более... Какое значение имеет усталость? Разве я отдыхаю?

@темы: А.Стругацкий, Пепел Бикини, Л.Петров, Перепост, Ссылки, Цитаты