И еще старая критика

[silent-gluk]

Днепров А. Генераторы идей // Молодая гвардия (М.). - 1964. - № 1. - С.300-305.

КОГДА говорят о взаимосвязи между наукой и фантазией, приводят классическую формулу В. И. Ленина о том, что создание дифференциального исчисления было бы немыслимо без фантазии. К сожалению, слишком мало литературоведов и еще меньше ученых, занимающихся проблемами психологии творчества, потрудились над тем, чтобы раскрыть глубокий, полный внутреннего драматизма и диалектических противоречий смысл этой формулы. Кроме утверждений, что фантазия - ценное качество человеческого мышления, что она помогает «предвидеть», «воссоздать», «нарисовать» и т. д., пожалуй, ничего и не узнаешь. Не существует исследований того, как фантазия Ньютона и Лейбница привела их к открытию нового метода математического анализа. Как парадокс историки науки отмечают тот факт, что теория относительности Эйнштейна родилась из фантастической проблемы, возникшей в голове шестнадцатилетнего мальчика: что будет, если побежать за световым лучом?
Фантазия Сирано де Бержерака предвидела ракеты как средство для полетов в космос за 300 лет до инженерного осуществления идеи. Фантазия Герберта Уэллса нарисовала термоядерную войну задолго до того, как наука поставила человечество перед ужасающей реальностью такой войны, реальностью, которая в конце концов выросла в одну из стержневых проблем современном международной политики. Фантазия, родившаяся в сознании Алексея Толстого и воплощенная в адском изобретении его героя инженера Гарина, уже сейчас в условиях физических лаборатории превратилась в реальность: «шнур» световой энергии за доли секунды прожигает отверстие в самом жаропрочном материале, существующем на земле, - в алмазе. История с головой профессора Доуэля, созданная фантазией Александра Беляева, осуществилась в многочисленных опытах по поддержанию жизни органов, отделенных от организма.
Этот перечень фантазий, которые со временем стали реальностью, можно было бы продолжать долго. Собственно, так и поступают те исследователи, которые хотят доказать очевидный факт, что возможности человеческого воображения, фантазии безграничны и что очень часто (но не всегда, и это специально подчеркивается!) «фантазеру» удается «попасть в точку».
Более важна другая проблема: случайно или не случайно совпадение фантастических предвидений с их реальным воплощением в будущем? Является ли фантазирование «стрельбой с завязанными глазами», когда с равной вероятностью возможны и удачные попадания и промахи? Не является ли фантазия обязательным и необходимым предвестником грядущих свершений? А если это так, то где нужно искать истоки того «внутреннего» видения фантаста, которые позволяют заглянуть в близкое и далекое будущее? Какие внутренние механизмы человеческого мышления позволяют ему нарисовать то, чего еще никогда не было?
Рано или поздно на эти вопросы будут даны более или менее исчерпывающие ответы, и тогда фантазия из таинственного, загадочного качества мыслящего мозга превратится в могучую силу, которую будут учитывать и сознательно применять. Ведь что может быть более важным для человечества, чем знание законов истории и умение предвидеть будущее социального, научного и технического прогресса!
Но даже сегодня, когда не существует сколько-нибудь объективных, научно обоснованных исследований фантастического элемента в мышлении человека, делаются робкие попытки использовать это ценное качество для решения практических задач. В научно-исследовательские институты с большой охотой принимают на работу тех, кто может «генерировать идеи», то есть смело порывать с привычными представлениями и вырываться на просторы фантазии.
Сама практика жизни доказывает важность и ценность фантазии, и, по-видимому, в этом гениальный смысл формулы Ленина, который усмотрел в фантазии могучую силу, включающуюся в действие на самых революционных фронтах научного, технического и социального творчества.
Обо всем этом можно было бы и не писать, если бы не существовало мнения, что научно-фантастическая литература - жанр «второстепенный», «несерьезный», «легкомысленный», «для детей школьного возраста». По пальцам можно перечислить тех литературоведов и критиков, которые интересуются научно-фантастической литературой, а тех, кто к ней относится серьезно, и того меньше. Один известный критик как-то сказал:
- Писателями-фантастами мы будем заниматься тогда, когда они научатся создавать настоящие литературные произведения.
Я нисколько не сомневаюсь: этот критик хорошо знает, что такое «настоящее литературное произведение», но у него нет никакого представления о том, что такое настоящее научно-фантастическое литературное произведение. Может быть, этот порок незнания присущ не только ему, а многим критикам, и этим объясняется скудость литературно-критических статей, посвященных научно-фантастической и просто фантастической литературе. Те, кто пренебрегает научно-фантастической литературой, находятся в плену извечного противопоставления науки и фантазии. Противопоставление это возникло, видимо, в далекие времена, когда даже хорошие и умные ученые не осознавали, что они, кроме того, хорошие и умные фантасты. Для того чтобы критиковать, нужно прежде всего определить особенность жанра. Определения жанра научно-фантастической литературы практически не существует, а то, что говорится о нем в энциклопедиях, справедливо лишь для писателей, следующих методу Жюля Верна: предвидение научного и технического прогресса на основании того, что уже достигнуто. Это старый добротный метод создания научно-фантастических произведений, которому следовали и следуют многие писатели. Однако он не единственный.
Современная научная фантастика поражает прежде всего обилием методов и приемов, разнообразием целей и средств, а главное - научной, технической, философской и социальной глубиной. Писателей-фантастов, пишущих «для детей школьного возраста», с каждым годом становится все меньше и меньше. Зато среди создателей научно-фантастических произведений появляются имена ученых, которые известны всему миру.
Физик-ядерщик Лео Сцилард, инженер и астроном Артур Кларк, врач, философ и кибернетик Станислав Лем, биолог и палеонтолог Иван Ефремов, физик-теоретик, сотрудник Эйнштейна Леопольд Инфельд - вот далеко не полный список тех, кто пришел в научно-фантастическую литературу.
Может быть, литературным критикам стоит задуматься: не является ли эта когорта писателей-ученых именно тем «отделом научных фантастов» при «настоящей» науке, который генерирует идеи для дальнейшей научной и практической разработки? Может быть, сам факт вхождения ученых в этот жанр литературы следует расценивать как откровенное признание их, обращенное ко всем ученым: «Коллеги, давайте не скрывать, что мы отъявленные фантазеры, давайте признаемся всему миру, с чего начинаются наши научные поиски».

В современной научной фантастике работает большое число ученых и инженеров. Специальные научные и технические знания совершенно необходимы писателю-фантасту нашего времени, иначе его фантазии потеряют самое главное - реалистичность. В нашей советской научно-фантастической литературе выступают А. и Б. Стругацкие, из которых один ученый-востоковед, а второй - астроном. Александр Полищук - физик, Емцев и Парнов - научные сотрудники исследовательского института, Г. Альтов - инженер, В. Журавлева - врач и т. д.

Писатель-ученый не случайный синтез в научно-фантастической литературе. Для современного состояния жанра этот синтез просто необходим. Те писатели-фантасты, которые не имеют специального научного образования, кропотливо работают, стремятся его получить. Мне известно, как много научной и технической литературы изучила Ариадна Громова, прежде чем написать роман на биологическую тему («Поединок с самим собой»); как упорно изучал астрономию Николай Томан, прежде чем взяться за повесть «Девушка с планеты Эффа»; сколько трудился над научными статьями и монографиями Север Гасовский, прежде чем создать цикл рассказов из сборника «Шаги в неизвестное».
Читая эти произведения, чувствуешь «за текстом» доброкачественные научные знания, и это качество является весьма важным и характерным для современного научно-фантастического жанра в литературе.
Известно, что научно-фантастической литературой интересуются прежде всего те читатели, которые интересуются наукой. Это относится как к школьникам, так и к взрослым людям. Одни видят в научно-фантастическом произведении призыв штурмовать неизвестное, другие смелую игру мысли, оригинальную гипотезу, необычное обобщение известных науке фактов.
Только люди, не интересующиеся наукой, ищут в научно-фантастическом произведении захватывающий сюжет и «чисто литературные» достоинства.
Я глубоко убежден, что настоящая литературная критика научно-фантастической литературы может появиться только тогда, когда за нее возьмутся люди, увлеченные не только литературой, но и наукой. Если синтез «писатель-ученый» исторически обусловлен, то на повестке дня появление фигуры критика-ученого.
Любопытный факт: лишь очень небольшое число ученых терпимо относится к научной фантастике. Я говорю «терпимо», потому что почти не встречал ученых, которые бы откровенно признались в том, что ее любят. Как правило, ученые считают своим обязательным долгом с высоты своего «научного Олимпа» позлословить над некомпетентностью писателя, над мелкостью его научного багажа, над его незнанием последних статей по данному вопросу, которые были опубликованы в таком-то научном журнале или в такой-то монографии. Если писатель погрешил против азбучных истин, «которые и школьникам известны», то это вызывает бурю негодования, с обязательным указанием на «вредность произведения».
Я вспоминаю свои студенческие годы, когда в общежитии МГУ студенты-физики пятого курса ночи напролет «создавали» самые невероятные, самые фантастические теории и гипотезы о структуре вселенной, о взаимосвязи пространства, времени и материи, о строении атомного ядра. Ученым, которые любят покритиковать писателей-фантастов, стоило бы чаще вспоминать свои молодые годы, когда в безудержном фантазировании выковывались концепции, впоследствии получившие право называться научными. Из числа моих товарищей физиков многие стали учеными с мировым именем, а некоторые известными писателями и журналистами. И вот первые не прощают вторым ни их профессии, ни их творчества.
Научному методу познания окружающего мира мы обязаны всем тем, что называется современной цивилизацией. Наука вселяет в человечество оптимизм для его неодолимого шествия в будущем. Однако можно вспомнить, сколько было в науке ошибочных теорий, гипотез, предположений, экспериментов! Их было значительно больше, нежели тех, которые в конце концов вошли в бесценное хранилище мировой научной информации. К этому хранилищу мы обращаемся каждый день. А между тем заблуждение ученого, ошибка исследователя редко вызывают столь активный протест, как заблуждение или ошибка писателя-фантаста. Мне думается, что здесь дело в своеобразной переоценке не столько научного метода, сколько научных средств. Холодная бесстрастность научных приборов, высокая точность измерений, лаконизм графиков и чертежей, железная логика и могущество математического аппарата - все это гипнотизирует.
Этому писатель-фантаст может противопоставить лишь слова и образы, пусть красивые.
Однако тем, кто критикует научную фантастику с точки зрения науки, не следует забывать, что любые средства, к которым прибегает исследователь, выразимы словами. Ведь все, что сказано на одном языке, может быть выражено на другом. Самое сложное математическое уравнение можно «пересказать» обычными словами, а когда не существовало современного математического аппарата, то ученые так и поступали. Может быть, если бы сейчас такой перевод был осуществлен, то тогда особенно ясно проявилась бы глубокая связь между мышлением ученого и мышлением писателя-фантаста. Тогда все «допустим», «предположим», «возьмем», «пренебрежем», «отбросим», столь часто фигурирующие в «строгих» математических доказательствах, обретут совершенно новую окраску, проявят себя как элементы научного фантазирования, часто удачного, а порой и ошибочного. Ученый сообщает, что теория его коллеги оказалась несостоятельной потому, что он сделал неверное допущение или пренебрег какими-то членами уравнения. Значит, его коллега - научный фантаст!
Каков бы ни был метод познания мира, критерием его доброкачественности является практика. Существовали сотни научных теорий, которые были похоронены экспериментом, практикой. Существовали тысячи научно-фантастических произведений, которые сейчас переведены в ранг обычной сказки. Но не следует забывать самого главного: для людей прежде всего важен положительный результат поисков, непрерывна осуществляемых учеными и писателями-фантастами.

Когда-то в науке господствовала детерминистическая концепция, согласно которой знание положения и импульсов всех материальных тел в какой-то момент времени достаточно для того, чтобы точно предсказать всю прошлую и всю будущую историю вселенной. Наука потратила немало сил, чтобы подойти к решению этой грандиозной задачи. И только в начале XX века обнаружилось, что задача не имеет решения. Эта концепция была величайшей научно-фантастической концепцией, которую когда-либо знала история человечества, однако ее влияние на развитие науки и техники огромно.
Не в этом ли главный смысл хорошей научно-фантастической литературы? «Туманность Андромеды» И. Ефремова и цикл повестей и рассказов о будущем А. и Б. Стругацких - это попытка средствами фантастики предсказать будущее человечества, науки и техники. Эти книги написаны с привлечением научных теорий о развитии человеческого общества. Однако никто не вправе требовать, чтобы это были «проекты» будущего, обоснованные на 100 процентов. Заведомо можно сказать, что будущее таким не будет. Критерием точности авторского мышления будет история, а сейчас споры о том, что в этих произведениях верно, а что ошибочно, просто несостоятельны.
Однако эти произведения вдохновляют поиск, возбуждают фантазию читателя, заставляют его думать, анализировать, сопоставлять. И даже в случае активного протеста против авторской мысли читатель или критик вынужден высказывать свое мнение, свою точку зрения, которые являются следующим шагом на пути к познанию будущего.
Пытаться мысленным взором проникнуть в будущее, возбуждать инициативу и творчество будущих ученых и инженеров, предупреждать о возможных последствиях антигуманного использования человеческих знаний - вот неполный перечень задач, которые ставит перед собой советская научная фантастика.
По самой своей природе она глубоко социальна и идейна, как и советская наука. Два мира с их диаметрально противоположным подходом к целям научного прогресса, как в зеркале, находят отражение в научно-фантастической литературе.
Лейтмотив творчества талантливого американского писателя Рея Бредбери - глубокое отвращение к науке - точнее, к ее милитаристским, античеловеческим возможностям. В каждом произведении автор буквально кричит: «Наука - это зло, это смерть, это разрушения, это гибель людей!»
Ядерная война, космические катастрофы, военные столкновения в космосе, гангстеризм и бандитизм в масштабе галактик наводняют западную фантастику. Античеловечная, извращенная буржуазная наука питает авторскую мысль, и буржуазные писатели-фантасты изощряют свое воображение в нахождении путей и способов, как бы можно было еще подлее использовать научные достижения против человека.
Ничего подобного нет в нашей научной фантастике. Будничный героизм людей будущего у Стругацких нарисован с душевной теплотой и со светлым, легким юмором. Е. Вайскунский и Л. Лукодьянов рисуют мир науки и техники как мир удивительных приключений не только героев, но и их необычных идей. Валентина Журавлева облекает суровое безмолвие покоренного космоса в лирические переживания героев. Трудно найти другого писателя-фантаста, который так глубоко проник в эстетику научного познания, как Север Гасовский. Философские размышления Геннадия Гора делают его фантастику суровой, сдержанной и наполненной внутренним драматизмом извечного столкновения прошлого и будущего в человеческой душе. Фантастика Георгия Мартынова граничит со сказкой. Александр Полищук ищет в научно-фантастическом жанре средство для выражения научных гипотез, своих и чужих.
Диапазон советской фантастики огромен: от литературного воплощения больших научных теорий и гипотез до сказки. Непрерывно пополняются ряды советских научных фантастов, главным образом из числа ученых и инженеров. Однако забота о развитии этого жанра литературы далеко не соответствует ни его популярности, ни его значению. Хочется думать, что это явление временное.

@темы: Критика