Старая статья

[silent-gluk]

Обнаружилась у меня в архивах любопытная, IMHO, заметка про Стругацких, вышедшая в газете московских профсоюзов "Солидарность" в 1992 г. Вполне приличная была газетка, я сам в неё сатьи про охраняемые первоцветы таскал. И что характерно — печатали.
Газета редкая, так что не знаю, видали её широкие массы или нет.

"Солидарность" (газета профессиональных союзов, Москва)

1992. № 5 (54), стр. 14


Наталья ЖУКОВА, Борис ЖУКОВ

А. и Б.: феномен братьев Стругацких

— Да, я, помнится, читал какого-то Стругацкого... По-моему, это белиберда для идиотов!
— Вы правы: для идиотов это действительно белиберда.

Из частной беседы.


За последние пять-семь лет об Аркадии и Борисе Стругацких сказано в печати гораздо больше, чем за предыдущие двадцать пять. Вроде бы все правильно: писатели, пришедшиеся не ко двору тоталитаризму, на волне перестройки должны были стать захваленными, обласканными и приближенными к власти. Со многими так и произошло. Но только не со Стругацкими. Подавляющее большинство критических статей и даже кратких упоминаний в обзорах – резко негативны, порой просто враждебны. Причем отношение к Стругацким как бы не зависит от направления издания: их бранят и в "Знамени", и в "Литературке", и в "Молодой гвардии". И если с последней все ясно, то что же остальные? Ведь столь дружной и обильной ругани не удостоился даже фантастический (в обоих смыслах) графоман Ю. Петухов. Мало того – ругань не прекратилась и после смерти Аркадия Стругацкого, что необычно даже для наших не слишком гуманных литературных нравов.

Знакомство с конкретными критическими обвинениями только усиливает недоумение. Похоже, что авторы иных статей вообще не читали разбираемых книг и знают их то ли в пересказе сына-второклассника, запомнившего только драки, то ли по крутой экранизации. Из статьи в статью кочует пассаж о Румате Эсторском, который якобы "огнем и мечом преобразовывал инопланетный мир", хотя в книге русским языком (и каким!) написано, что он, наоборот, берег его по мере сил от местных преобразователей, да и дрался куда меньше, чем от него требовала роль местного аристократа. В другой книге Стругацкие, немного изменив некую подробность евангельского сюжета, вынесли канонический текст в эпиграф – специально для жаждущих уличить их в незнании евангелия. Тем не менее их в этом все-таки "уличили".
Будь такая статья одна, это означало бы лишь, что ее автор напрасно полез в неизвестные ему области. Обилие подобной критики дало бы повод посетовать, что фантастов у нас до сих пор не считают за писателей, а потому даже о лучших из них пишут какие-то третьесортные критики. Но ведь других-то почти нет! (Исключение – статья Р. Арбитмана в той же "Литературке", благородная и добротная, но несколько наивная по замыслу: если люди глухи к тексту самих Стругацких, можно ли надеяться, что их проймут доводы из газетной критики? Есть еще снисходительно-одобрительная статья Л. Радзиховского в "Господине Народе" – и все.) Это уже заставляет предполагать какое-то более фундаментальное объяснение непонимания и неприятия Стругацких. Похоже, что "критиков" раздражают не приводимые ими частности, а что-то в самой сути творчества Стругацких. А поскольку назвать эту болячку по имени никто не решается, она, должно быть, не только больная, но и стыдная.
Может быть, дело в том. что Стругацкие оказались единственными за все советские годы и во всех видах искусства творцами, сумевшими убедительно изобразить пресловутое Светлое Коммунистическое Будущее. У них одних получилась не химера, не абстрактный символ, не утопия, даже не поэтическая метафора. а живая и полнокровная картина. Она пленяла и завораживала, она была неотразима. Земля, а потом и Вселенная просто обязаны были когда-нибудь стать такими, иного просто не допускала природа вещей. ("Коммунизм есть квинтэссенция НОРМАЛЬНОГО бытия" – сказал Аркадий Стругацкий летом 1989 года, когда от слова "коммунизм" шарахались уже и правые и левые). И мы, откровенно потешавшиеся над заклинаниями казенного "коммунизма", продолжали в глубине души верить в неизбежность наступления Века Стругацких. В то, что однажды откроется в беспросветных тучах квадратная дырка, схлынет в ужасе куда-нибудь вся сволота, смывая по пути слабых духом, рассыплются ржавой пылью орудия рабства и убийства - и придут ОНИ...
Может, нынешняя враждебность к Стругацким – это враждебность новоотрекшихся от коммунистической утопии к самым талантливым ее проповедникам, самым опасным соблазнителям? Поколение, уже, казалось бы, подходившее к вратам Эдема, вдруг обнаружило, что бредёт по бескрайней помойке и что искомого рая нет не только поблизости, но и вообще. И никогда не будет. Вот и выплеснулась на страницы жгучая, нестерпимая детская обида на обманщиков, соединенная с упрямым нежеланием признать себя обманутым. "Мальчик за несбывшиеся сказки, закусив губу, – пять пуль в упор..."
Между тем, в этих сказках была не только упоительная прелесть, но и весьма недвусмысленные намеки. Способность Стругацких к предвидению просто поражает. В "Хищных вещах века" (1963 год!) можно найти и вошедшие в моду десятилетием позже дискотеки ("дрожка"), и примету уже наших дней: бесконечные "мыльные" телесериалы, во время показа которых пустеют не только улицы, но, как говорят, и окопы. Мелочь, конечно, но какие законы социальной психологии надо применить, какие формулы вывести и что за параметры в них подставить, чтобы вычислить эту мелочь? А вот прогноз помасштабней, отмеченный в вышеупомянутой статье Л. Радзиховского: клиническая картина "лучевого голодания", охватившего жителей Саракша после взрыва Центра ("Обитаемый остров"). Она удивительно совпадает с нынешним состоянием нашего общества: внезапное снятие психического диктата вызывает не эйфорию, а депрессию, отчаяние, острый психоз и желание "сделать всё, как было". А ведь написано это четверть века назад, в 1967 году! Как раз тогда всемогущая Система уверилась, что ей и впрямь нет преград ни в море, ни на суше, а ее оппоненты ждали со дня на день танков в Париже и все глубже проникались грустной мыслью, что "ЭТО никогда не кончится". А Стругацкие думали как раз о том, что будет, когда ЭТО кончится.
Может быть, имеет смысл внимательнее вчитаться в их последние книги? Особенно тем, кто принимает (или думает, что принимает) решения?
Может, и снисходительные усмешки над "наивностью" ранних книг Стругацких лучше пока попридержать или хотя бы не увековечивать в публикациях? Чтобы потом не пришлось натужно "интерпретировать" свои сегодняшние художества...
Еще одним источником критического раздражения может быть то, что Стругацкие не вписываются ни в какие стереотипы общественного сознания и, соответственно, не допускают стереотипного отношения к себе. Коммунсты? Да, но в то же время – крайние демократы, считающие свободу самостоятельной и абсолютной ценностью; "популяризаторы" коммунистической идеи – "антисоветчики" и лидеры самиздата. "Безродные космополиты", издевающиеся над самим понятием "национального самосознания"? Да, но в то же время – прозаики (и поэты!) с поразительным чувством языка, безошибочные выразители современного русского менталитета и в значительной степени его творцы. Простенький пример: кто из нас – демократов, либералов и врагов всякой диктатуры – не испытывал кайфа и облегчения в финале "Сказки о тройке", когда приходил Хунта, говорил банде канализаторов "Вон!", и те послушно сматывались? И не ждут ли подсознательно сегодня многие "демократически мыслящие" чего-то подобного от Ельцина по отношению к депутатам?
Возьмите любую расхожую пару антиномий (реализм – авангард, официоз – андеграунд и т.п.) – и вы убедитесь, что она попросту неприложима к Стругацким. Они каждый раз попадают или сразу в обе взаимоисключающие категории, или ни в одну. Может быть, наиболее интересно проследить их положение в координатах "элитарность – массовость". В самом деле, для кого пишут Стругацкие-для "избранных" или для "толпы"? Элитарно или массово их творчество?
Безусловно, массово. Дело тут не в тиражах и даже не в принадлежности к "массовой культуре" самого жанра "научной фантастики". Просто книги Стругацких стали источником общепринятых формулировок и присловий для пары поколений советской интеллигенции. В нашей речи фразы Стругацких встречаются даже чаще евангельских крылатых выражений. Вспомните: "потребность у всех, а селедка для модели", "кадавр жрал", "не понимаю, почему бы благородному дону...", "это дубли у нас простые", "великое одержание", "вы это прекратите..." Честное слово, жалко "прекращать" – очень уж вкусные обороты!
И в то же время – найдите-ка писателей поэлитарнее, чем Стругацкие! Достаточно уже и того, что это сценаристы Тарковского и Сокурова. А среди их читателей можно найти самых крайних снобов. Например, школьничков из знаменитых спецшкол, обожавших в доперестроечные времена щегольнуть изысканной цитаткой из труднодоступных книг Стругацких. А уж кто, как не эти детки, привык делить все и вся на "быдло" и "избранных" – относя к последним, разумеется, себя! Ныне эту лестную теорию открыли для себя многие наши сограждане, но необходимость определить свое отношение к таким авторам, как Стругацкие (или Высоцкий, или Есенин) сразу ставит новую "духовную аристократию" в положение придворных голого короля, вынужденных оценивать невидимую ткань. Не удивительно, что источник такой неприятности вызывает сильнейшее раздражение, которое, может быть, выливается и в чересчур критических статьях.
Между тем сами Стругацкие относят к "избранным" каждого человека. Любая личность имеет для них абсолютную ценность, самый эпизодический персонаж – индивидуален, незаменим и имеет свою тайну. При этом даже главный герой запросто может обходиться вовсе без портрета - и быть незабываемой личностью. Мы знаем того же Румату Эсторского не хуже, чем своих реальных знакомых, но кто скажет, какого цвета у него глаза или волосы? А ведь насколько чаще в фантастике бывает наоборот – портрет героя выписан тщательно, а самого героя нет. У Стругацких за каждой мелкой деталью, за сюжетным ответвлением на один-два абзаца стоит целая история, которой фантасту средней руки хватило бы на толстый роман. И в этом романе на четырехстах тридцати пяти страницах дерзкие новаторы преодолевали бы земных бюрократов и лишь на предпоследней встречали бы инопланетянина. А для Стругацких такая встреча – так, эпизод.
Она занимает пару страниц, занимая свое место в истории бесконечного постижения мира людьми, каждый из которых сам – мир.
Впрочем, здесь мы касаемся еще одного удивительного феномена, связанного со Стругацкими. Ладно бы их не понимали только критики – с них вподне хватило бы и читательского понимания. (Удивительно все-таки: целые слои общества понимают самые тонкие нюансы смысла – а профессиональные толкователи в упор не видят написанного черным по белому!) Но ведь Стругацкие выглядят одинокими и среди писателей.
Проделайте мысленный эксперимент: возьмите всю современную русскую фантастику и вычтите из нее Стругацких. Что останется? Ну, Кир Булычев, ну... и все. Даже на "раз, два – и обчелся" не хватает.
Сами Стругацкие, правда, называли несколько имен, в частности, Нину Катерли. Можно вспомнить А. Беляева и И. Ефремова, фантастические опыты М. Булгакова, Ч. Айтматова, Д. Гранина, В. Орлова, но ведь ясно, что все это из другой оперы. Школа собственно фантастики в русской литературе отсутствует.
Выяснение причин этого пробела завело бы нас слишком далеко. Но откуда же взялись сами Стругацкие, подобные даже не оазису, а выросшему прямо посреди пустыни одинокому плодовому дереву? Писатели, создавшие свой первый роман на спор – и подарившие нам затем новое измерение Вселенной?
Зная их чувство юмора, решимся на одно предположение.
Помните регулярно появлявшиеся к каждому празднику призывы ЦК КПСС к разным категориям советских граждан? В частности, писателей родная партия призывала "изображать современную действительность в ее историческом, революционном развитии", "открыто становиться на позиции передовых общественных сил", "смело вскрывать и обнажать социальные противоречия и конфликты", "решительно уходить от догм и шаблонов", "сочетать идейную убежденность с ярким художественным талантом и вкусом", "непрерывно совершенствовать мастерство", "расширять свой научный и общекультурный кругозор" и т.д. и т.п. Разве что вот до призыва неустанно совершенствовать чувство юмора многомудрый Агитпроп ЦК так и не додумался – вероятно, потому, что не знал о таком.
Никто никогда не принимал эти новоязные мантры не то что всерьез – их вообще не считали текстом, скорее, ритуальным орнаментом. Нашлись, однако, люди, которым достало свежего взгляда, таланта и юмора осуществить все это буквально. И на пустом, голом, безжизненном поле "советской фантастики" выросла и расцвела чудо-проза братьев Стругацких. Родная партия плохого не посоветует – по крайней мере, открытым текстом...
Вы шокированы? Вы не знаете, считать ли это предположение эпатажем или просто бестактностью?
Ну хорошо, давайте считать его обычным приемом фантастов – буквализацией. Сами Стругацкие успешно применяли его, в частности, в "Управлении" из "Улитки на склоне". Но в любой буквализации, как и в шутке, должна быть доля истины. В нашем случае она состоит в том, что в обществе всегда существовало какое-то количество людей, при всем желании неспособных к двоемыслию. Иногда эта особенность совпадала с талантом, и тогда люди, ставшие таким "счастливым совпадением", оказывались способными к решению, казалось бы, невозможных задач. Скажем, Система так долго и старательно призывала советскую интеллигенцию занять активную жизненную позицию, что в конце концов накликала себе на голову академика Сахарова и сложившееся вокруг него правозащитное движение. Подобные неожиданные эффекты случались и в других сферах: в педагогике (И. Иванов и его единомышленники), в поэзии... А вот в фантастике таким "совпадением" оказались Стругацкие.
И это, между прочим, показывает, что не было в нашей истории и культуре "вычеркнутых", "пустых" советских десятилетий, не было зиновьевских "хомо советикус", не имеющих ничего общего с нормальными людьми. Бог с ним, в конце концов, с коммунизмом, но ведь задача убедительного художественного изображения гармонического общества решалась мировой литературой столько времени, сколько эта литература существует. И Стругацкие, решавшие ее для своего века и своего народа, не баюкали его пропагандистскими сказками, а подобно фронтовым связистам восстанавливали своими душами распавшуюся было связь времен.


* * *

Такие дела. Я не зануда, на этом с заметками из прессы (пока?) всё. Всем всех благ!

Отсюда: prokhozhyj.livejournal.com/28149.html

@темы: Улитка на склоне, Критика, Сказка о Тройке, «Обитаемый остров», «Хищные вещи века», Перепост, Ссылки

Comments

[Инна ЛМ]

silent-gluk,
спасибо! Очень хорошая и интересная заметка о Стругацких, о самой сути их творчества (по крайней мере, той его части, которая про Мир Полудня) и отношении к ним. Хотя лично для меня тот факт, что она взята из ЖЖ prokhozhyj - уже показатель того, что от нее следует ожидать высокого качества.