Не только Бухнер!

[silent-gluk]

Оказывается, есть и приличные переводы Стругацких.

Так, например, О.Бормашенко (Olena Bormashenko) была награждена за перевод "Пикника на обочине".

Science Fiction & Fantasy Translation Awards
2013
Long Form Honorable Mention
Roadside Picnic by Arkady and Boris Strugatsky
Translated from the Russian by
Olena Bormashenko
Presented by the Association for the Recognition of Excellence in Science Fiction and Fantasy Translation

Правда, я этот перевод пока не видела...

@темы: Переводы, «Пикник на обочине»

---

Любопытно...

[silent-gluk]

www.sternberg-press.com/index.php?pageId=1453&l...

Ekaterina Degot, David Riff (Eds.)
Monday Begins on Saturday

Contributions by Jan Verwoert, Our Literal Speed, Boris Groys, Pavel Pepperstein, Renata Salecl, Benedict Seymour, Konstanze Schmitt, Pelin Tan and Anton Vidokle, Ritwik Ghatak, Aleksandr Rodchenko, Clemens von Wedemeyer, Stephan Dillemuth, Roee Rosen, Christian von Borries, Keti Chukhrov, Josef Dabernig, Olga Chernysheva, Władysław Strzemiński, Carlfriedrich Claus et al.

Monday Begins on Saturday is the title of a fantasy novel from the 1960s about a magical research institute in the Soviet Union, written by Arkady and Boris Strugatsky. It is also the title of the first edition of Bergen Assembly, a new triennial of contemporary art. The project—which takes the form of an exhibition and this book—imagines a contemporary rewriting of the novel as an archipelago of fictitious research institutes. Through an aggregate narrative of essays, works of fiction, artworks, heterogeneous research materials, and curatorial notes, it delves into the idea that contemporary “artistic research” may be the place where the dialectical materialist magic of Monday Begins on Saturday has its afterlife.

Design by textandpictures


August 2013, English
18 x 24 cm, 344 pages, 249 color ills., softcover
ISBN 978-3-943365-74-0
?35.00

"Понедельник начинается в субботу" - заголовок фэнтези-романа 1960-х годов о волшебном советском исследовательском институте, написанного Аркадием и Борисом Стругацкими. Также это заголовок первого издания Бергенской Ассамблеи, нового триеннале современного искусства. Проект - принявший вид выставки и этой книги - представляет современное переписывание романа как архипелага вымышленных исследовательских институтов. Сочетанным нарративом эссе, художественных произведений, произведений искусства, различных исследовательских материалов и редакторских заметок проект показывает, что современное "художественное исследование" может быть тем местом, где диалектическая материалистическая магия "Понедельник начинается в субботу" обретает вторую жизнь.

Простите за кривой перевод...

Это может быть интересно. Кто-нибудь это издание будет добывать?..

@темы: Понедельник начинается в субботу, Вторичное творчество, Книги, Ссылки

---

И опять мы чужие на празднике жизни

[silent-gluk]

Утащено отсюда: echo.msk.ru/news/1242722-echo.html

В Москве состоится премьера последнего фильма Алексея Германа «Трудно быть Богом»
22 января 2014 | 00:10

Картину снимали 15 лет, и закончили уже после смерти режиссера

«Трудно быть Богом» снят по мотивам одноименного научно-фантастического романа братьев Стругацких. Действие разворачивается на планете, отстающей от развития Земли на 8 сотен лет. Ученого дона Румату, которого сыграл Леонид Ярмольник, отправляют туда с исследовательской миссией. И здесь он сталкивается с кровавым Средневековьем. Последняя картина Алексея Германа уже была представлена миру. На примере в Риме ее назвали шедевром. Фильм, пусть и показанный вне конкурса, стал центральным событием Римского кинофестиваля. Рецензию к нему написал Умберто Эко, сравнивший в своем небольшом эссе вселенную Германа со вселенной Тарантино, пишет «Лента.ру». Сегодня картину впервые увидят на большом экране в России. В кинотеатре «35 мм» состоится показ для прессы. Фильм представят вдова режиссера и соавтор картины Светлана Кармалита и исполнитель главной роли Леонид Ярмольник. Они расскажут, как создавалось это кинематографическое полотно, и ответят на вопросы журналистов.
Увидеть фильм «Трудно быть богом» в кинотеатрах зрители смогут в конце феврале.

Собственно, сабж.

@темы: фильм, Фильмы, «История Арканарской резни», «Трудно быть богом», Экранизации, Герман, Ссылки

---

Кстати о "Жуке в муравейнике"

[silent-gluk]

Точнее говоря, об "операции "Мертвый мир". Тамошних паяцев кто-то из исследователей уже сопоставлял с Пестрым Флейтистом (Гаммельнским Крысоловом) - кажется, Хауэлл сопоставляла, хотя не уверена, что именно она. А ведь в таком аксепте получается, что и упоминание множества крыс укладывается в эту схему: Крысолов переключился на детей, а оставленные в покое крысы... Ну, их и раньше было немало, а стало - еще больше.

А вот как в эту схему втиснуть комаров и змей?.. И лягушек? И, возможно, собак?

@темы: Параллели, Литературоведение, «Жук в муравейнике»

---

Национальная идея в фильме «Трудно быть богом»

[silent-gluk]

Отсюда: www.vedomosti.ru/opinion/news/21446901/otkaz-ot...

Национальная идея в фильме «Трудно быть богом»

Почему русский человек не хочет переустройства жизни по жестким правилам

Олег Хархордин
Vedomosti.ru

17.01.2014

В последнее время все больше людей смогли посмотреть фильм Алексея Германа «Трудно быть богом». Общее впечатление: этот фильм — больше, чем фильм. Попытаюсь объяснить почему.

В данном случае есть три уровня анализа. Во-первых, надо оценить, что хотели сказать авторы книги, легшей в основу сценария (Стругацкие). Во-вторых, надо понять, что хотел Герман, когда начинал и кончал снимать этот рекордно долго делавшийся фильм. В-третьих, важно, что видим в этом фильме мы.



Быть творцом


Если «Понедельник начинается в субботу» стал библией технической интеллигенции, то роман «Трудно быть богом» был ближе лирикам и обществоведам (основной моральный вопрос романа — можно ли вмешиваться в историю другой планеты и менять ее ход, особенно с помощью насилия). Но название отзывалось и в душах технической интеллигенции. Как показало исследование Европейского университета в Санкт-Петербурге (200 глубоких интервью в четырех регионах РФ и за рубежом; профинансировано компанией «Роснано»), постсоветские технопредприниматели до сих пор отличаются от их коллег в Финляндии, Корее, на Тайване тем, что наш технопредприниматель (в хайтек-индустрии) хочет не только и не столько денег заработать, сколько «оставить вмятину во вселенной».

Нам кажется, что стать творцом — понятное и обычное желание. Но это не так! Если учесть, что в XVIII в. слово «творец» применялось только к Богу и поэтам (а прилагательное «творческий» — только к Богу), то желание занять место Творца — уникальное по своей гордыне — и есть, возможно, особенность советской цивилизации. Советскому народу обещали, что теперь мы сами, без Бога, вместе построим рай, переустроим вселенную и у каждого при наличии способностей будет шанс побыть Богом. Фраза «трудно быть богом» говорила о моральной ответственности не только обществоведов, которые могли переделать историю далекой планеты Арканар, но и о моральной ответственности простого советского инженера, который бездумно участвовал в производстве бомб и ракет, но должен был в какой-то момент (как Сахаров) задуматься, на что замахнулся (на место Бога?).

Советское средневековье


Зачем Герман взял именно этот роман для сценария и что он хотел сказать этим фильмом? Конечно, роман Стругацких отождествлял дона Рэбе с Берией (в набросках романа стояло: Рэбия), конечно, в арканарских монахах, убивающих умников, можно было увидеть теократический размах КПСС. Наверное, Герман выбрал этот роман из-за сильных ассоциаций с СССР. Критика отмечала, что новую картину сразу начинали сравнивать с фильмом «Хрусталев, машину!», т. е. со сталинским адом. Картинки разъятой плоти действительно напоминают некоторые сцены из «Хрусталева», а сцена изнасилования главного героя зеками в том фильме — ягодки по сравнению с насилием в новом фильме.

Манера снимать и продолжительность картины должны были, наверное, довести зрителя до чувства тошноты. Постоянно болтающиеся на переднем плане веревки, крюки и дохлые животные ведут к деконцентрации зрения и головной боли. Герман специально держит зрителя три часа в зале и потчует его сценами с испражнениями, хлюпающей грязью и соплями, чтобы он всем телом не захотел быть в этом теократическо-гулаговском мире. Солженицын убеждает читателя «Архипелага ГУЛАГ» не одной историей, а бесконечным повтором сотни кошмарных историй. Так и хочется спросить: зачем еще? Его ответ: чтобы отбить всякое желание простить это.

В фильме хорошо изображено средневековое понимание жизни — например, отсутствие уважительной дистанции при разговоре, насилие и постоянная демонстрация того, что у Михаила Бахтина в знаменитой книге о Рабле называется «телесным низом».

Бахтин писал о том, что вместо замкнутого тела современного человека, ограниченного кожей как границей, в средние века действует «разъятое тело»: внимание обращено к отдельным частям тела и их комбинациям — как это схватывается в грубых фразах вроде «пошел в жопу». Действительно, habeas corpus («имею тело, и потому его не трогайте» — основа Великой хартии вольностей) в то время доступно только немногим аристократам. А обычные средневековые описания происходящего еще не знают доктрины Декарта о том, что за моей кожей в моем теле живет уникальное «я». В средневековой сутолоке, свалке, мельтешении тел отдельные члены одного человека совокупляются с отдельными членами другого человека.

Нынешний научный анализ творчества Бахтина соглашается, однако, что когда этот выдающийся ученый скрылся после лагеря в ссылке в Саранске и там пересидел остаток периода репрессий до возвращения в Москву в 1960-е, он под видом Франции времен Рабле описал жуткую Москву начала 1930-х. В этой Москве он видел, как его друзья-умники были смяты и раздавлены захлестнувшей Москву крестьянской массой. По подсчетам историков, в 1929-1933 гг. более 2 млн крестьян переехали жить в бараки вокруг новых промышленных предприятий Москвы, и сначала резко произошла не индустриализация (как мы привыкли думать), а рурализация, окрестьянивание Москвы. Именно тогда по 200 семей спали в одном бараке, границей между нарами или кроватями служили даже не перегородки, а простыни, а совокупление происходило на слуху, если не на глазах у всех. Матерщина с ее вниманием только к отдельным частям перемешанных тел (а не к целостному и независимому человеку) захлестнула повседневную речь. Разъятое тело взяло верх над чистым, опрятным вежливым телом человека Нового времени. На волну грязи, матерщины, на тела раздавленных и расстрелянных умников-друзей Бахтин смотрел с ужасом, но описать все это мог только аллегорически. Потому он написал про Францию XVI в., а не про СССР.

Получается, что и в этом фильме Герман собирался разобраться с советским прошлым? Может быть. Но ясно, что великие фильмы потому и великие, что живут не только в соответствии с замыслом режиссера и сценариста. Именно когда типов реакций много и они совсем разные, фильм становится культовым.

Современное Средневековье


Что же может в этом фильме так трогать каждого в России, если не эти отсылки к брутальной эпохе, которую породили или пережили наши деды и отцы? Моя гипотеза заключается в следующем: нас задевает то, что фильм прямо указывает на элементы нашей реальности — как 1990-х, так и 2000-х гг. Развал коммунистической идеологии привел к тому, что была выкинута на свалку истории квазитеологическая надстройка коммунистической морали над базовыми моральными интуициями воина или крестьянина. В 1990-е гг. мы во многом оказались в мире средневековья. Бандитские разборки, постоянная угроза насилия — все это современный Кремль не зря приписывает 90-м. Это было. Фильмы «Брат» или «Бумер» схватили ту базовую реальность — в мире, где никто больше не верит в высокие слова, надо быть храбрым, честным с друзьями и помощником им в беде, справедливым в суждениях, если ты лидер или начальник. Но что вообще мы делаем в этой жизни, что строим и зачем это все — на это ответа нет. Потому господствует мораль: «Извини, брательник, я против тебя лично ничего не имею, но замочу тебя, так как такая уж у нас работа (конкуренция, требования дела) — только бизнес».

Храбрость, справедливость, помощь друзьям — эти минимальные требования к морали во времена Аристотеля назывались четырьмя кардинальными добродетелями воина-правителя (четвертой была сдержанность, чтобы не получалось так, что сначала в гневе отрубил голову, а потом уже подумал). Над этими принципами христианство надстроило целый храм более возвышенных добродетелей. А в СССР христианство было заменено на коммунизм с его новыми ценностями.

Во время после перестройки произошла не эволюция, а деволюция этих ценностей — мы скатились до того, что общим знаменателем часто становилась куцая мораль «Брата» или «Бумера», мораль дворовой команды.

Виктор Черкесов не зря писал в известной статье 2007 г. в «Коммерсанте», что «нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев» и сталкивались бы в конкуренции с другими воинами. Такую воинскую мораль можно увидеть и в «Трудно быть богом»: это мораль одного из немногих неотрицательных героев фильма — барона, машущего мечом Руматы и рубящего им стулья. У морали воина есть и жуткие стороны. Мы знаем, что полицейские до сих пор иногда пытают арестованных черенком лопаты — так насиловали зеки героя фильма «Хрусталев». Насилие — оборотная сторона воинской доблести, и потому фильм Германа может быть для кого-то и аллегорией путинской эпохи: когда в застенке гноят Магнитского, бьют по-средневековому так, что задержанный валяется в своих экскрементах.

Но не только в России дело. Многие европейцы, приезжая в РФ, чувствуют себя Руматой. Вмешиваться в эту жизнь, исходя из высших европейских ценностей, значит стать Руматой, а не наблюдателем. Не вмешиваться — значит смотреть, как люди делают ужасные вещи друг с другом. Правильного выхода из этой ситуации для европейца нет, как нет его для Руматы и в книге Стругацких. Но выход есть: правда, это моральная, а не политическая революция, когда человеческое достоинство ставится во главу угла. В принципе, понимание, что «они нас за людей не держат», и двинуло массы на улицы в декабре 2011 г.

Неслучившееся Возрождение


По замыслу Стругацких Румата и другие едут спасать умников в Арканар, так как там возможно свое Возрождение. Потому ростки этого Ренессанса они и забирают из рук воинствующих монахов. Румата, как мы знаем, не сдержавшись после гибели своей девушки, рубит дона Рэбе и его воинство на куски. Что, видимо, означает конец возможности Ренессанса — после такого вмешательства светлое будущее не наступит. Будет что-то другое (как Румата говорит в фильме бунтовщику Арате: «Ну и что будет от твоих революций, когда ты раздашь землю? Кто-то должен ее охранять. Потому придут серые, а потом на смену им черные — и все будет как всегда. Правда, ты попадешь в песню, а это уже немало»). Откуда этот срыв ренессансного проекта в Арканаре самым умным из землян? Ответом является следующий тезис, как ни горько или смешно его слышать. Это и есть суть русской национальной идеи, по крайней мере — по Владимиру Бибихину.

Бибихин в своих последних книгах писал, что всемирно-историческая миссия России — отказ от ренессансного проекта Европы по самоустроению. Идея здесь заключается в том, что западноевропейские попытки устроить все своими руками оставляют в стороне что-то большее — назови это Богом или Миром. И русский человек потому и не хочет переустройства жизни по жестким правилам, что знает и хочет напомнить другим: есть что-то большее в этом мире, чем человек и его проекты. Поэтически в устах Бибихина это звучало, правда, многозначно: «Россия устроить себя не может, устроит всегда не себя, устроит всегда другого». Практически это сводилось к тезисам, которые могли насмешить некоторых: Бибихин писал, что русский крестьянин может трудиться так же хорошо, как и западноевропейский, но не делает этого, так как его (неосознанная, но фундаментальная) задача — срыв попытки все устроить своими руками, срыв ренессансного и нововременного европейского проекта самоустроения человека на земле.

Что важно в фильме, так это отказ Руматы быть Богом. Он показал, что есть что-то большее, что его захлестнуло, когда он пошел в ярости рубить воинство дона Рэбе, и это большее сломало весь четко рассчитанный план землян по медленному втягиванию Арканара в Ренессанс. Что это — большее? Сказать, что в фильме это любовь, было бы банально. Не знаю. Но Румата, захваченный чем-то большим, чем он сам, рушит проект построения лучшего Арканара. Это очень по-русски и совсем не по-советски. Потому фильм будет понятен нынешней российской публике, но, боюсь, не всегда — европейской (и не нашим хайтек-предпринимателям, которые все еще хотят быть богами хотя бы в одном отдельно взятом кусочке реальности).

Автор — ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Любопытная точка зрения... Хотя, напоминаю в очередной раз: _Румата - не Прогрессор!_.

@темы: фильм, Фильмы, Понедельник начинается в субботу, «История Арканарской резни», «Трудно быть богом», Экранизации, Герман, Ссылки

---

И снова воскресенье!

[silent-gluk]

И сегодня с нами опять эстонское издание. "Обитаемый остров" из этой серии у меня тоже есть. Где-то. Кажется.



Суперобложка.





Обложка.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




И страница 167 с загадочной пометкой.



Strugatski A. Suur ilmitus / Strugatski A., Strugatski B.; Tlk. M.Leemets. - Tallinn: Varrak, [2001]. - 167 s. - ISBN 9985-3-0452-7. - Эст. яз. - Загл. ориг.: Волны гасят ветер.

@темы: «Волны гасят ветер», Картинки, Переводы, Библиофильское, Библиография, Книги

---

Совпадение или?..

[silent-gluk]

Информация утащена отсюда: fantlab.ru/edition115719



Александр Афанасьев
Отягощенные злом
М.: Эксмо, 2014 г. (январь)
Серия: Русская имперская фантастика
Тираж: 3000 экз.
ISBN: 978-5-699-69229-3
Тип обложки: твёрдая
Формат: 84x108/32 (130x200 мм)
Страниц: 416
Описание: Первый роман подцикла «Отягощенные злом» из цикла «Бремя империи».
Содержание: Александр Афанасьев. Отягощенные злом (роман)

И опять я ищу храбреца, который это прочитает и скажет, случайно название данного романа или эхотажно...

@темы: Картинки, Отягощенные злом, Книги, Ссылки

---

А кстати...

[silent-gluk]

Не слышал ли кто-то что-то новое и хорошее про проект "Пикник на обочине"? А то я как-то упустила этот интересный аспект бытия из виду...

@темы: «Пикник на обочине», Вторичное творчество, Вопросы

---

Ну что, начинаем отсчет?..

[silent-gluk]

Информация утащена отсюда: lenta.ru/news/2014/01/15/trudno/

Названа дата выхода в прокат «Трудно быть богом»


Кадр из фильма «Трудно быть богом»

Фильм Алексея Германа «Трудно быть богом» выйдет в российский прокат 27 февраля 2014 года. Об этом «Ленте.ру» сообщили в компании «Utopia Pictures», занимающейся прокатом картины. Ранее поступала неофициальная информация о том, что лента появится в кинотеатрах 13 февраля.

Кроме того, в Сети появился постер фильма с изображением Леонида Ярмольника. Ранее также было обнародовано несколько небольших отрывков из картины. Официальный трейлер «Трудно быть богом» еще не вышел.

«Трудно быть богом» — экранизация одноименной фантастической повести братьев Стругацких. По сюжету исследователи с Земли отправляются на планету Арканар и обнаруживают там цивилизацию, сходную по укладу и образу жизни с земным Средневековьем. Ученые пытаются направить инопланетное общество к прогрессу, не вмешиваясь в ход исторических событий, однако главный герой по имени Румата однажды не выдерживает и вступает в конфликт с местными злодеями.

Фильм стал шестой и последней режиссерской работой Алексея Германа. Он снимал ленту на протяжении почти 15 лет. Кинематографист скончался на 75-м году жизни, когда фильм еще не был завершен, 21 февраля 2013 года. После смерти режиссера работу над картиной продолжили его вдова Светлана Кармалита и их сын Алексей Герман-младший.

Мировая премьера фильма состоялась 13 ноября 2013 года в рамках Римского кинофестиваля. Тогда же руководство фестиваля посмертно присудило Герману премию за вклад в киноискусство.

Интересно, почему именно эту дату выбрали?

@темы: Фильмы, Вторичное творчество, «История Арканарской резни», «Трудно быть богом», Экранизации, Герман, Ссылки

---

Лекция «Братья Стругацкие: конец Эпохи»

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера vchernik в Лекция «Братья Стругацкие: конец Эпохи»

Лекция здесь.


Лектор -- Г.М. Прашкевич, писатель, журналист, заслуженный деятель культуры РФ.



Что ещё интересного в СО-сообществах 3-го круга:
2 Академия, Марсианский трактор, Мир Полдня, Школа Полдня, ЗОНА СИНГУЛЯРНОСТИ. +оЗадачник:

Mind control: промывание мозгов или самодвижение?
“Великое Кодирование” - новые книги.
Про комплексное развитие планеты, или О ключах к светлому будущему.
Мультики для детей Все серии подряд (Интерактивное меню)
Основатель Римского клуба предлагал создать «глобальную матрицу» навязанного согласия
последний вагон (озадачка)

@темы: Видео, Ссылки

---

И еще порция старой критики

[silent-gluk]

Брандис Е., Дмитревский Вл. Дороги к звездам: О советской научной фантастике наших дней // Звезда (Л.). - 1961. - № 12. - С.181-186.

1961 год - год запуска первого советского искусственного спутника Земли - положил начало новому этапу в развитии научно-фантастической литературы и оказался для нее решающим рубежом.
Прорыв в космос был неслыханным доселе скачком в истории мировой науки.
Первый полет человека в космос, советского человека, имя которого сейчас у всех на устах, не был для нас неожиданностью. Мы ждали этого часа, и он наступил.



Будущее вошло в сегодняшний день. Фантастика стала реальностью.
Подвиг, совершенный Юрием Гагариным, войдет на вечные времена в историю науки.
Космическая эра, у колыбели которой мы находимся, изменила все привычные масштабы и представления. Если ты знаешь, что человек может сейчас совершить кругосветное путешествие за полтора часа, достигнуть Луны и ближайших планет, то величина Земли и течение самого времени кажутся уже иными. Это неминуемо должно сказаться на всем нашем мироощущении, это должно отразиться в литературе и искусстве - даже в тех произведениях, которые не будут непосредственно посвящены завоеванию космоса.
Что же тогда говорить о научной фантастике? Требования к ней бесконечно повышаются.
Знаменательный факт! Юрий Гагарин в интервью с журналистами, которое состоялось 13 апреля в районе приземления космического корабля-спутника «Восток», упомянул И. Ефремова среди любимых писателей и назвал его «Туманность Андромеды» романом хорошим и полезным.
И.Ефремов первый из советских фантастов, чутко уловив дыхание времени, приковал «Туманность Андромеды» - новаторское произведение, приблизившее научно-фантастическую литературу к уровню философских и научных идей современности. Величайшие завоевания науки и техники будущего поставлены писателем в прямую зависимость от социального прогресса. И. Ефремов нарисовал широкую разностороннюю картину высокоразвитого коммунистического общества Земли, и в этом его главная заслуга.
В последние годы резко возросло и продолжает возрастать количество научно-фантастических книг. Расширился круг тем. Писатели-фантасты вторгаются в тайны мироздания. Фантастика как бы расправила крылья для высотного полета и стала безбоязненно чертить контурную карту грядущих дней.
Даже в разработке более частных вопросов фантасты преодолевают ту мелкотравчатость и узкий техницизм, которые наблюдались еще недавно во многих произведениях, выполнявших главным образом иллюстративную функцию.

***
Показать коммунистическое общество во всем его величии, домыслить детали, наметить подробности, раскрыть взаимоотношения людей - самая благородная задача научно-фантастической литературы.
Ленинградский писатель Г. Мартынов недавно опубликовал новый роман «Каллистяне». Первая книга дилогии, под заглавием «Каллисто», вышла в 1957 году. Здесь использован распространенный в научной фантастике прием - прибытие на Землю разумных существ другого мира. Но не с целью уничтожения человечества и колонизации нашей планеты прилетели в белом шаре ученые далекой Каллисто. Они явились как посланцы доброй воли, готовые поделиться своими знаниями и, быть может, почерпнуть нечто ценное и для себя. Каллистяне и не могли стать носителями зла и вражды, потому что на их планете давно уже восторжествовал совершенный общественный строй, основанный на высших гуманных началах.
Если в первой книге Г. Мартынов дает только предварительное представление о нравах, моральных принципах и научных достижениях каллистян, то во второй пытается увидеть наше будущее глазами представителей земного человечества - советских ученых Широкова и Синяева, прибывших с «ответным визитом» на Каллисто.
Могучая техника каллистян не заслоняет сущности новых человеческих отношений. Каллистяне поразительно похожи на людей Земли. Г. Мартынов делает это умышленно, ибо для него каллистяне - не просто жители какого-то бесконечно далекого и чуждого мира, а наши потомки, какими писатель хотел бы их видеть.
Широков и Синяев чувствуют на каждом шагу деликатное, чуткое, заботливое внимание умных старших братьев, бескорыстно заинтересованных в том, чтобы поскорее приблизить сознание, науку и технику людей Земли к своему собственному уровню.
Роман этот написан для детей, и дети его очень любят. Юным читателям импонирует искренность тона, простодушие и неподдельная доброта, которыми проникнута эта книга.
Писатель создал обобщенный образ нового человека, для которого прямодушие, мужество, благородство, деликатность - не прописные истины, а естественная норма поведения. Лучшие свойства души столь же органичны для него, как необходимость дышать пламенным воздухом своей планеты.
И еще одна привлекательная особенность книги. Автор заражает своей верой в стремительное восхождение человечества на высоты социального и научного прогресса, Несмотря на то, что техника Земли отстает от каллистянской на несколько столетий, люди быстро расшифровывают сообщение о ценнейшем изобретении каллистян - мгновенной связи по бесконечным нитям взаимотяготения (тесси-лучи) и, построив такую же установку на Земле, вступают в непосредственную связь с планетой, находящейся на расстоянии десяти световых лет...
Широков и Синяев возвращаются на Землю с новой группой каллистян, а навстречу белому шару уже мчится земной звездолет, держащий путь на Каллисто. Однако оценка романа была бы недостаточно объективной, если бы мы не обратили внимание на недостатки стиля. Язык книги беден, местами даже неряшлив, а образы наших современников, Синяева и Широкова, по своему интеллектуальному уровню и духовному наполнению не очень-то соответствуют той высокой миссии, которая на них возложена.
Сделал попытку заглянуть в далекое будущее и А. Колпаков, автор романа «Гриада». Но даже неискушенный читатель легко заметит в этой книге бездумное подражательство, переходящее в прямое эпигонство. Широко используя мотивы и сюжетные ситуации «Аэлиты» А. Толстого, романов Г. Уэллса и «Туманности Андромеды», автор построил роман, который можно отнести к разряду «суперфантастических».
Трудно даже перечислить все невообразимые «допуски», наполняющие эту книгу. На планете Гриада, куда попадают наши странники, при высочайшей форме цивилизации сохранился слегка модернизированный рабовладельческий строй. Миллионы «грианоидов» работают в подземных городах на своих жестоких господ Познавателей, ведающих распределением духа и энергии. По существу, это - та самая олигархия, которая давно уже известна по некоторым социально-фантастическим романам Уэллса.
Есть в романе и своя Аэлита, прекрасная грианка Виара. Правда, она не только симпатизирует молодому гостю Земли, но и принимает участие в борьбе за освобождение подземных узников.
Даже полет к центру нашей Галактики автору кажется недостаточно сенсационным. Скопища гигантских звездных островов - галактик - образуют метагалактику. Астрономы исчисляют ее границы миллиардами световых лет. И вот из другой метагалактики на Гриаду прилетели Белые гиганты, преодолев расстояние в 870 миллиардов световых лет.
Впрочем, для них это - плевое дело. Они научились перестраивать электронную структуру вещества. «Тончайшие и точнейшие процессы, которые мы умеем использовать, - поучает метагалактианин академика Самойлова, - превращают корабль и нас самих в разреженное электронно-мезонное облако. Это зыбкое состояние есть высочайше организованный, саморегулирующийся и самосохраняющийся обратимый процесс». Иными словами, электронно-мезонное облако при безошибочном программировании вновь возвращается к исходному состоянию, обретая прежнюю материальную оболочку.
Как тут не вспомнить астральные романы В. Крыжановской с материализацией духов, переселением душ и прочим мистическим бредом!
Метагалактиане практически бессмертны. Их нормальная жизнь достигает четырехсот восьмидесяти земных лет, при желании каждый индивид может тысячи раз повторить жизненный цикл и достигнуть таким образом довольно преклонного возраста (0,5 миллиона лет!).
Белые гиганты, носители добра в бесконечном космосе, помогают сокрушить тиранию Познавателей, приведя в действие «генератор Син». Эффект создается поистине неповторимый! Вот как рассказывает о нем видавший всякие виды Андреев: «Я со страхом наблюдал, как таяли купола и электромагнитные лайнеры. По океану несся нечеловеческий, потрясающий душу рев - это кричали Познаватели, превращаясь в мезонное излучение, в ничто...»
После всех злоключений академик Самойлов вместе с Андреевым, превращенные их друзьями, Белыми гигантами, в мезонно-электронное облачко, вновь материализуются и благополучно возвращаются на Землю. А там истекло - ни много ни много - полтора миллиона лет.
Верная Лида, невеста Андреева, терпеливо пролежав весь этот срок «в недрах анабиозной ванны номер двести восемьдесят два», теперь может воскреснуть ото сна и заключить в объятия своего космического Одиссея... Так фантастика превращается в фантасмагорию, а наука - в волшебство. В тех же случаях, когда автор пытается более серьезно аргументировать отдельные положения, он переписывает почти дословно целые абзацы из «Туманности Андромеды», «Когда спящий проснется» и других популярных романов.
Чем богаче воображение писателя-фантаста, тем больше увлекает читателя его произведение. Это бесспорная истина. Мы упрекаем А. Колпакова не за то, что он безгранично расширил арену действия своих героев, а за то, что в погоне за мнимой занимательностью пренебрег объективными законами развития природы и общества.

* * *
За последние годы в научно-фантастической литературе заметно оживились творческие искания. Пытаются отойти от прежних литературных схем А. Казанцев, В.Немцов, Г. Гуревич, В. Сапарин, Б. Фрадкин. Нет, писатели-фантасты старшего поколения не сложили оружия! Но здесь мы будем говорить только о творчестве молодых, заявивших о себе непосредственно после выхода в свет «Туманности Андромеды». Печатаются в периодических изданиях и выходят отдельными книгами произведения А. и Б. Стругацких, В. Савченко, А. Днепрова, В. Журавлевой, Г. Альтова, И.Забелина, А. Полещука и других. Из молодых писателей-фантастов они, пожалуй, наиболее уверенно идут избранным путем и составляют активно действующую группу, задающую тон в советской фантастике наших дней. Назвать кого-либо из них законченным мастером жанра было бы преждевременно. Все они пока в поиске, «в брожении». Преодолевая литературные штампы, находя оригинальные моменты и новые художественные приемы, они нередко впадают в крайности. Но, несмотря на отдельные срывы и художественные просчеты, каждый из них внес свой - пусть еще и небольшой - вклад в научную фантастику.
Наметившаяся среди писателей-фантастов своего рода «специализация» особенно отчетливо сказывается в произведениях этих авторов. Есть теперь в научной фантастике и свои «биологи», и «атомщики», и «психологи», и «кибернетики», и т. п.
А. и Б. Стругацкие большое внимание уделяют будущему кибернетики. Они «изобретают» всё новые и новые типы электронных саморазвивающихся механизмов - верных слуг и помощников человека в его вечной борьбе с природой.
Сюжет характерного для них рассказа «Испытание СКР» построен на демонстрации кибернетических роботов, предназначенных для исследования планет. Система состоит из «оранга» и трех «кентавров», составляющих в совокупности единый организм. Оранг получает программу действий и управляет кентаврами. Саморазвивающиеся Кибернетические Роботы (СКР) непрерывно воспринимают обстановку и реагируют на нее в соответствии с требованиями основной программы, выполняя задания наиболее «разумным» способом. И хотя главными «действующими лицами» являются машины, а не люди, рассказ читается с большим интересом.
Еще более совершенные кибернетические механизмы изображены в повести «Извне».
На Землю опускается грибовидный звездный корабль - исполинская космическая лаборатория, запущенная в межзвездное пространство с какой-то неизвестной планеты. «Экипаж» составляют черные дискообразные аппараты на суставчатых паучьих лапах. По словам «очевидца», археолога Лозовского, передвигаться они могут невероятно быстро, словно черные молнии. Поначалу Лозовский принимает Пришельцев за живые существа и даже порывается вступить с ними в общение. Но, проникнув на корабль, он убеждается, что это - «универсальные логические машины с неограниченной программой». Перед ними поставлена задача - исследовать «чужую» жизнь и захватить возможно больше разнообразных «вещественных» доказательств.
Задумав эту интересную повесть, А. и Б. Стругацкие, по-видимому, хотели показать не только необыкновенные перспективы кибернетики, но и утвердить идею каких-то общих закономерностей в развитии науки и техники и на Земле и на других мирах.
В более традиционной манере написана А. и Б. Стругацкими большая повесть «Страна багровых туч». За последние годы с «издательских космодромов» на Венеру стартовало около десятка ракетных кораблей разных систем («конструкции» В. Владко, Г. Мартынова, А. Казанцева, Л. Оношко, Г. Бовина и др.). Фотонная ракета «Хиус», «сконструированная» братьями Стругацкими, тоже достигла этой загадочной планеты. Но, по сравнению с другими «исследователями», авторы повести с большей серьезностью подошли к описанию подготовки полета, тренировки астронавтов в предполагаемых природных условиях и пренебрегли дешевыми приключенческими приемами. Несмотря на то, что герои не встречают ни гигантских рептилий, ни чудовищных насекомых, ни даже прекрасной «венерианки», читатель с неослабным вниманием следит за драматическими событиями, разыгрывающимися во время геологической разведки «Урановой Голконды», и за борьбой ученых со стихийными силами чужой враждебной природы.
С теми же персонажами мы снова встречаемся в повести «Путь на Амальтею». Если многие фантасты изображают освоение космоса в виде каких-то увеселительных полетов, то герои А. и Б. Стругацких переживают трудности и испытания, перед которыми меркнет все, что некогда выпало на долю мореплавателям и землепроходцам, открывавшим новые материки.
А. Днепров тоже увлечен проблемами кибернетики и демонстрацией чудесных механизмов. Но в его рассказах есть и определенный сатирический подтекст.
Основоположник кибернетики Норберт Винер заметил как-то, что в отдаленной перспективе развитие и усовершенствование кибернетических машин может привести к нежелательным последствиям. «Чем большие творческие способности даются машине, тем больше у нее возможностей принимать самостоятельные решения. А это значит, что тем сложнее становится управление этой машиной». Рассказы А. Днепрова хорошо иллюстрируют это положение. Писатель исходит из фантастического допущения: что могло бы произойти, если бы люди потеряли власть над созданными ими машинами.
Карел Чапек и другие зарубежные фантасты еще задолго до возникновения кибернетики с ужасом представляли себе механический век будущего, когда машина восстанет против ее творца. Это была не столько научная, сколько социальная фантастика, отражавшая неразрешимые противоречия капиталистического строя.
А. Днепров, кандидат физико-математических наук, хорошо осведомлен в вопросах кибернетики. В форме фантастического рассказа он высказывает свои прогнозы и опасения. Логически мыслящая и говорящая кибернетическая машина «Суэма» попыталась вспороть скальпелем и выпотрошить своего хозяина, чтобы узнать тайны живой биологической схемы и помочь ему сделать на эту тему научный доклад.
Если рассказ «Суэма» написан в иронических тонах и воспринимается с улыбкой, то другой - «Крабы идут по острову» - наводит на серьезные раздумья. На маленьком островке где-то под экватором военное ведомство одной империалистической державы испытывает новый кибернетический механизм. С виду это детская заводная игрушка - металлический краб. Его назначение - изготовлять себе подобных. Модель машины - первый краб - пожирает кусочки металла, разбросанные на земле, создает второго краба, тот оживает и в свою очередь принимается за работу. Через четыре дня крабов стало несколько тысяч, весь металл был съеден, и тогда началось самое страшное: крабы пожирали друг друга и вновь воссоздавались, вырабатывая с каждым поколением большую сопротивляемость.
«Эти крабы, - говорит изобретатель, - в короткий срок могут сожрать весь металл противника, все его танки, пушки, самолеты. Все его станки, механизмы, оборудование. Весь металл на его территории. Через месяц не останется ни одной крошки металла на всем земном шаре. Он весь пойдет на воспроизводство этих крабов... Во время войны мои автоматы будут хуже чумы. Я хочу, чтобы противник лишился своего металлического потенциала за двое-трое суток».
Но первой жертвой дьявольского изобретения становится сам изобретатель. Тысячи мелких крабов в конце концов превращаются в нескольких чудовищ с огромными, в человеческий рост, клешнями. Одно из них, привлеченное металлическими зубами, набрасывается на изобретателя и убивает его электрическим разрядом.
У бакинской писательницы В. Журавлевой нет четко очерченного круга тем: ее в одинаковой степени увлекают вопросы медицины, одерживающей победы над временем и неизлечимыми болезнями («Сквозь время»), далекое будущее кибернетической биохимии («Небесный камень»), проблема сновидений и возможность воздействия на них искусственным путем («Эксперимент 768»), и создание новых островов посредством направленного извержения подводных вулканов («Человек, создавший Атлантиду»), и получение гигантских алмазов с помощью управляемых ядерных взрывов («Алмаз в 20 000 карат») и передача мыслей на огромные расстояния («Поправка на икс»), и перспективы завоевания космоса, и т. п.
В такой многотемности - и сила и слабость молодой писательницы. Далеко идущие фантастические замыслы часто осуществляются в ее рассказах с неоправданной легкостью. Это происходит, по-видимому, потому, что В. Журавлеву интересуют не столько трудности преодоления, сколько необычность самой ситуации. Она часто ограничивается эскизными набросками, не создавая полной и развернутой картины, надолго остающейся в памяти. Некоторые сюжеты явно не укладываются в рамки короткого рассказа и требуют более убедительной аргументации и развернутой повествовательной формы.
Наиболее удачны те ее рассказы, где поступки и взаимоотношения героев естественно вытекают из необыкновенного события, участниками или свидетелями которого они сами становятся.
В «Голубой планете» штурман ракетного корабля рассказывает о пережитых испытаниях во время длительного полета на потерпевшей аварию ракете. Она совершает вынужденную посадку на Марс. Задыхаясь от недостатка кислорода, космонавты срывают шлемы и... дышат полной грудью настоящим воздухом: люди создали на Марсе атмосферу!
Что может быть фантастичнее этого сюжета? Но мотивировка вполне правдоподобна. В термоядерных кратерах идет управляемая цепная реакция. От колоссальной температуры разлагаются минералы, содержащие кислород, воду, углекислый газ. Штурман говорит о преобразовании Марса без всякого удивления: так должно было произойти! Интересны также по замыслу и выполнению «Под пустыней Хилла», «Астронавт» и некоторые другие новеллы.
В менее удачных рассказах В. Журавлевой фантастическое событие лишь механически пристегивается к «биографии героев. Типична в этом отношении [?]. Астроном Закревский, сотрудник астрофизического пункта на Памире, заблудился в горах. На поиски ученого направлен вертолет. Рискуя жизнью, пилоты снижают машину в узкое ущелье и снимают Закревского с крошечного скользкого уступа, на котором он мужественно держался двое суток. Тут же выясняется, что он сделал важное астрономическое открытие - обнаружил второй естественный спутник Земли. Однако эта вторая Луна не бросает никакого отблеска на развитие действия. «Ружье не стреляет!» Да и сама гипотеза никак не мотивирована, хотя имеет свою давнюю историю. Герои романа Жюля Верна «Вокруг Луны», находясь в пушечном ядре, вспоминают забытого уже в те времена французского астронома Пти, предполагавшего, что у Земли есть вторая-маленькая-Луна, недоступная визуальному наблюдению. Совершенно непонятно, зачем эта «вторая Луна» понадобилась В. Журавлевой и какое отношение она имеет к центральному событию рассказа - истории спасения Закревского.
Журавлева старается писать выразительным и отточенным литературным языком. Но порой она не замечает, что изящество переходит в манерность, а мастерство рассказчика - в гладкопись. О героине рассказа «Урания» Елагиной говорится, например, в таком стиле: «- Знаете, - сказала она, - и в глазах ее, удивительных глазах Урании, блеснул звездный свет». Такая метафора была бы уместна, если бы предварительно красота этой девушки не сравнивалась с красотой Урании на обложке старого издания Фламмариона!
На психологических и нравственных коллизиях строит свои фантастические ведения и другой бакинский писатель Г. Альтов. Он обратил на себя внимание циклом романтических новелл «Легенды о звездных капитанах». В каждой из них используются и по-новому интерпретируются сюжеты героических мифов Древней Греции.
Капитан звездного корабля «Прометей» поклялся добыть для людей Земли Огненный Цветок, растущий на неизвестной планете. Самые отважные звездные капитаны много веков подряд тщетно искали этот красный цветок - воплощение любви, разума, жизни. И только безумно храброму капитану «Прометея» удалось найти и сорвать его на далекой планете Зевс. Как древний властитель Олимпа отомстил Прометею за любовь к людям, так разгневанная планета силой своего тяготения приковала к скалам корабль смельчака. Но люди Земли не оставили героя, похитившего для них Огненный Цветок. Эскадра из шести мощных кораблей стартовала в Звездный Мир, и один из них, разорвав цепи притяжения планеты Зевс, помог «Прометею» вернуться на Землю («Огненный Цветок»).
Легенды о звездных капитанах» красивы и поэтичны. Люди далекого будущего вспоминают о давно минувших временах, которые для нас еще скрыты завесой грядущих веков. Но есть в этих легендах и известная доля стилизации. Угадываются интонации и ранних романтических произведений М. Горького (легенда о Данко) и феерий Александра Грина.
Сохраняя и в последующих рассказах такой же приподнято-романтический стиль, Г. Альтов создает живые, реалистические образы людей будущего, героев науки и вдохновенного труда. В отличном рассказе «Богатырская симфония» ему удалось органически сочетать интересные фантастические идеи с глубокими психологическими коллизиями, раскрывающими душу героев.
В совместно написанной Г. Альтовым и В. Журавлевой фантастической повести «Баллада о звездах» речь идет об открытии в системе Сириуса обитаемой планеты. «Видящие Суть Вещей» - представители своеобразной и в общем высокой цивилизации - постепенно вырождаются, так как «труд, суровый, проникновенный, величественный труд, создавший человека, создавший их предков, был ими забыт». Видящим Суть Вещей угрожает еще и непосредственная опасность. Их планета, в силу законов тяготения, должна изменить орбиту и надолго отойти от двух своих жарких звезд. Люди Земли принимают благородное решение - превратить с помощью кремниевой цепной реакции естественный спутник этой планеты в маленькое непотухающее солнце. И астронавт Шевцов, открывший планету «Видящих», возглавляет вторую экспедицию к Сириусу.
«Баллада о звездах» - произведение психологическое и в какой-то степени философское. Авторы излагают свои взгляды на эволюцию жизненных форм во Вселенной, вступая в дискуссию с теми учеными и писателями-фантастами, которые предполагают, что носители разума на других планетах похожи на людей не только внешним обликом, но и - на сравнительно высоких ступенях развития - близки людям и по интеллекту. Оспаривая это положение, авторы «Баллады о звездах» задаются целью показать совсем иные, во всем отличные от людей, мыслящие существа и совсем иную, во всем отличную от человеческой, цивилизацию.
Однако само содержание повести и вся ее образная система вступают в противоречие с авторскими декларациями. В самом деле, Видящие Суть Вещей внешне почти не отличаются от людей, если не считать их «полупрозрачности» - результата биологического приспособления «к условиям жизни под палящими лучами двух солнц, под непрерывно изменяющейся радиацией - инфракрасной, световой, ультрафиолетовой».
Кроме этой «стеклянности» авторы наделяют «людей-призраков» долголетием и еще некоторыми особыми приметами: способностью читать мысли и почти круговым углом зрения.
«Существа эти не выше и не ниже человека по развитию. Они просто иные! Совершенно иные. Их нельзя сравнивать с человеком, как нельзя сравнивать... ну, скажем... дельфина и орла», - утверждают авторы. Но в чем же их разительное отличие? Да, их цивилизация действительно получила однобокое развитие. Им совершенно чужда техника, вплоть до того, что один из «Видящих» - Луч - принимает часы Шевцова за живое существо. Вместе с тем «Видящие» обладают феноменальной способностью к логическому анализу. Луч легко осваивает высшую математику, обыгрывает Шевцова в шахматы, отлично пользуется электронным читающим аппаратом, проявляет удивительную сообразительность и находчивость. Высокое развитие получила у «Видящих» медицина и некоторые виды искусства, особенно музыка и пение.
Луч, когда Шевцов показал ему фильм из истории Земли, при виде сцены сожжения Джордано Бруно резонно заметил: «Люди злые». Он воспринимает почти все, что говорит ему Шевцов, и даже то, что остается в мыслях собеседника:
«- Знаю все... ты покидаешь... придут другие...» - произносит он на прощание.
Из всего этого можно заключить, что Шевцов не только вступил в контакт с «Видящими», но и нашел с ними общий язык. Различие между ним и обитателями этой планеты, вероятно, не большее, чем между представителями разных цивилизаций, развившихся одновременно на Земле. Поэтому утверждение, что мыслящие существа чужих миров отличаются от людей примерно так же, как дельфин от орла, никак не согласуется с сюжетом повести. К чему же тогда вся эта неубедительная полемика?
Украинский писатель В. Савченко в рассказе «Второе путешествие на Странную планету» тоже исходит из предположения о резком различии мыслящих существ, населяющих разные миры, но в своих построениях идет значительно дальше Г. Альтова и В. Журавлевой. По сути дела, его рассказ - не более чем логическая конструкция, своего рода литературный трюк. Носителями высокоорганизованной жизни на «Странной планете» оказываются существа, состоящие из «различных сложных и простых кристаллов - металлических, полупроводниковых и диэлектрических». По внешнему виду они напоминают маленькие ракетные снаряды, способные передвигаться с космической скоростью и даже учитывать на лету «поправки теории относительности».
Оригинален ли здесь В. Савченко? Еще в 1928 году в «Мире приключений» был напечатан переводной роман А. Меррита «Живой металл», «герои» которого, металлические кристаллы - мыслящие пирамиды, кубы, оксаэдры, - строили города, размножались и создавали свою цивилизацию. Тогда же группа ученых выступила в печати с резким протестом против этой чепухи. В самом деле, материя развивается, мертвая материя порождает живую, последняя рождает мыслящий мир. Считать, что кристаллы металла могут чувствовать, мыслить, - это механицизм, столь же примитивный, как у философов XVIII века.

***
Бесконечно разнообразны темы научно-фантастической литературы. Каждый автор вправе выбирать ту тему, которая его больше всего привлекает. Но тут явственно возникает вопрос о «полезной» и «бесполезной» фантастике. Считая большой неудачей «Гриаду» А. Колпакова и возражая против гипотезы, положенной в основу рассказа В. Савченко, мы отнюдь не собираемся подрезать крылья мечте и уводить ее в заранее заданное русло.
Понятие фантастики «полезной» и «бесполезной» весьма относительно. Суть любого замысла требует большой осторожности. Если даже «бесполезная», на первый взгляд, фантастика проникнута романтикой познания, вселяет веру в могущество разума и науки, будит мысль и вызывает горячие споры, она принесет несомненную пользу.
Все зависит от того, какую конкретную задачу ставит перед собой автор в каждом отдельном случае. Нас не должны пугать никакие сверхсветовые скорости и межгалактические расстояния, преодоленные героями, если идеи автора не расходятся с основными положениями научно-материалистической философии.
Ведь и в «Туманности Андромеды» выдвигается сверхфантастическая гипотеза «нуль-пространства», а в повести того же автора «Сердце Змеи» принцип «сжатия времени» позволяет «пульсационным звездолетам» достигать неслыханных скоростей. Но, как ни рискованны такие допущения, они не вступают в противоречие с диалектико-материалистическими установлениями писателя.
Отмечая несомненный количественный и качественный рост советской научной фантастики, мы должны обратить внимание и на некоторые тревожные симптомы. Еще недавно ее развитие искусственно тормозилось пресловутой теорией «предела», неизбежно порождавшей в литературе свои «узаконенные штампы». А сейчас возникает опасность другого рода. Она особенно ощутима в творчестве молодых: поиски ультраоригинальных сюжетов и художественных приемов нередко приводят к некритическому использованию не лучших «психологических текстов» западноевропейской, особенно американской научной фантастики.
Всегда следует помнить, во имя чего пишется произведение и какую идею оно несет.
Писатели-фантасты должны помнить замечательные слова А. И. Герцена, словно бы обращенные непосредственно к ним: «Вера в будущее - наше благородное право, наше неотъемлемое благо. Веруя в него, мы полны любви к настоящему».

@темы: Критика, Извне, «Страна багровых туч», Испытание "СКР", «Путь на Амальтею»

---

Б.Вишневский. Год без Бориса Натановича

[silent-gluk]

Статья утащена отсюда: echo.msk.ru/blog/boris_vis/1200743-echo/

Борис Вишневский
депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга (фракция "Яблоко")

Год без Бориса Натановича


Мы прожили первый год без Бориса Натановича Стругацкого – 19 ноября 2012 года его не стало.
Память о нем и об Аркадии Натановиче – Учителях, которые вырастили нас, - всегда с нами. Как и их книги.
Давайте сегодня, в первую горькую годовщину, вспомним самое любимое – давным–давно выученное наизусть.
Фразы, которые действовали как надежнейший пароль, позволяя в полумраке застойной эпохи опознать единомышленника, понимающего тебя с полуслова.
Стоило услышать от незнакомого прежде человека «ваши ковры прекрасны, но мне пора», «розги направо, ботинок налево» или «профессор Выбегалло кушал» – и становилось ясно: это - свой! Мы с тобой одной крови, ты и я! Тебе не надо объяснять, что такое малогабаритный полевой синтезатор «Мидас», коллектор рассеянной информации и нуль-Т. И кто такие контрамоты…



«Мы думали, что это будет вечный бой – яростный и победоносный. Мы думали, что всегда будем сохранять ясные представления о добре и зле, о враге и друге. И думали, в общем, правильно – только многого не учли».

«Кстати, благородные доны, чей это вертолет позади избы?»

«Мерзко, когда день начинается с дона Тамэо».

«Совершенно не вижу, почему бы благородному дону не взглянуть на ируканские ковры».

«Барон поражал воображение. В нем было что-то от грузового вертолета на холостом ходу».

«Теперь не уходят из жизни. Теперь из жизни уводят».

«Во тьме все становятся одинаково серыми».

«Король, по обыкновению, велик и светел, а дон Рэба безгранично умен и всегда начеку».

«Не знаю, чей он там отец, но его дети скоро осиротеют».

«Пауки договорились».

«Умные нам не надобны. Надобны верные».

«Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные».

«Протоплазма, подумал Румата. Жрущая и размножающаяся протоплазма».

«Если человек бесчестен, то он бесчестен до конца».

«Каждый человек — маг в душе, но он становится магом только тогда, когда начинает меньше думать о себе и больше о других».
«Нет ничего невозможного, есть только маловероятное».

«Политика есть искусство дочиста отмывать грязной водой».

«Из десяти девять не знают отличия тьмы от света, истины от лжи, чести от бесчестья, свободы от рабства».

«Это что-то вроде демократических выборов: большинство всегда за сволочь».

«Хоть бы одна сволочь спросила, что она должна делать. Так нет же, каждая сволочь спрашивает только, что с ней будут делать. Успокойтесь, ваше будет царство небесное на Земле».
.
«Бессмыслица — искать решение, если оно и так есть. Речь идет о том, как поступать с задачей, которая решения не имеет».

«Самые убедительные наши победы мы одерживаем над воображаемым противником».

«Разум есть способность живого существа совершать нецелесообразные или неестественные поступки».
.
«Известно, что есть лишь один способ делать дело и множество способов от дела уклоняться».

«Именно то, что наиболее естественно, менее всего подобает человеку».

«Человек — это только промежуточное звено, необходимое природе для создания венца творения: рюмки коньяка с ломтиком лимона».



Сегодня вечером в петербурском Доме писателя пройдет вечер памяти Бориса Натановича Стругацкого. Соберутся его друзья, ученики и читатели. Об Учителе будут вспоминать Андрей Балабуха и Вячеслав Рыбаков, Святослав Логинов и Сергей Арно, Марианна Алферова и Николай Романецкий, и многие другие.
На вечере будет представлено только что вышедшее второе издание моей книги «Аркадий и Борис Стругацкие: двойная звезда». В ней, по сравнению с первым изданием, вышедшим осенью 2003 года, добавлены интервью, записанные мной с Борисом Натановичем в 2003-2011 годах, и фотографии этого периода. Включены в книгу и «Фантастические письма» - интереснейший диалог между БНС и Михаилом Ходорковским, который в апреле 2009 года печатала «Новая газета».

@темы: Публицистика, Даты, Б.Стругацкий, Вишневский, История, Ссылки, Цитаты

---

А вот и воскресенье

[silent-gluk]

И сегодня с нами издание эстонское. Суперобложка в реальности существенно более потертая. Приличный вид ей придан стараниями дайри-юзера Comte le Chat.



Вот она, восстановленная суперобложка.





Это обложка.




Титульный лист.



Оборот титульного листа.




Страница 208 и загадочная пометка.



Strugatski A. Pornikas sipelgapesas / Strugatski A., Strugatski B.; Tlk. L.Selliov. - [Tallinn]: Varrak, [2000]. - 208 s. - ISBN 9985-3-0339-3. - Эст. яз. - Загл. ориг.: Жук в муравейнике.

@темы: Картинки, «Жук в муравейнике», Переводы, Библиофильское, Библиография, Книги

---

Немного истории

[silent-gluk]

В связи с появляющимися в последнее время постами возник у меня вопрос: а знаете ли вы, откуда пошел тег "Тьмускорпионь"? Это - сокращенный вариант "Тьмускорпионских новостей", что, в свою очередь было некогда заголовком рубрики в ньюслеттере "Понедельник".

Когда-то посредством этого ньюслеттера, выпускавшегося БВИ в Абакане с 1990 года, еще бумажного, общалась группа "Людены" - было более полутора сотен выпусков.

Потом выход бумажного варианта прекратился, позже была сделана попытка возродить ньюслеттер в электронном виде (ведь там можно не ограничивать объем!), но удалось выпустить меньше сотни номеров, и начинание заглохло, увы...

@темы: Фэндом, История

---

Любопытно...

[silent-gluk]

Какое-то время назад (достаточно большое, как бы не год, а то и два) я поплакалась, что мне надо писать текст про параллели в книгах Стругацких, а я параллелей там как-то не особо много вижу. Вот у Дяченко!.. Но текст нужен именно про Стругацких...

Шло время. Текст так и оставался ненаписанным (и остается таковым до сих пор), но я постепенно стала таки обнаруживать параллели! Причем, казалось бы, в не раз читаных книгах. Конечно, лучше всего в этом плане черновики (в одном месте деталь не пригодилась - вставим в другое; иногда начинают перекликаться крайне далекие друг от друга миры). Но и опубликованные произведения неплохи.

Вот, например, "образ стены". В "Далекой Радуге" и в "Отягощенных злом" (в финале). Похоже, что они явно либо восходят к одному образу, либо вообще "одно и то же" - стена как символ конца, причем как бы не трагического. И если в "Далекой Радуге" еще есть просвет, хоть какая-то надежда, то в "Отягощенных злом", увы, нет.

И еще лучше эти "две стены" "сращивает" фраза из "Далекой Радуги" - "Снова наступает черная стена, и люди уходят в подполье"...

А вот Желтую Стену из "Града обреченного" прикрутить сюда явно не получается.

@темы: Параллели, «Град обреченный», «Далёкая Радуга», Отягощенные злом, Цитаты

---

Декабрьская библиография

[silent-gluk]

Утащена отсюда: www.rusf.ru/abs/sb1312.htm

СТРУГАЦКИЕ. ТЕКУЩАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
ДЕКАБРЬ 2013

(на русском языке)

ПУБЛИЦИСТИКА


Снятся ли хомо сапиенсам андроиды?: Живые биороботы уже есть! / [На вопросы отвечали] А.Керзин, Л.Гитерман, А.Мустейкис, Г.Любарский, М.Кликин, А.Гурова, М.Якубовский, М.Бернацкая, Ю.Зубакин, С.Жарковский, Б.Стругацкий, К.Якимец, А.Бачило, О.Бакиев, Д.Скирюк, И.Минаков, Г.Прашкевич; Подгот. В.Борисов // Шанс (Абакан). – 2013. – 14-20 нояб. (№ 46). – С. 10. – (ФутурКонгресс)



ПЕРЕВОДЫ

Нортон Андрэ. Королева Солнца: Фантаст. романы / Пер. с англ.; Худож. А.Вальдман; Отв. за выпуск И.Лазарев; Ред. И.Омельк. – М.: Центрполиграф, 1991. – 478 с.: ил. – (Осирис. 3). 100.000 экз. (п). Содерж.: С. 3-150: Саргассы в космосе: Книга I [Andre Norton. Sargasso of Space]

ПОДРАЖАНИЯ, ПАРОДИИ, ПРОДОЛЖЕНИЯ

Гордиан Александр. У черты: Фантаст. роман / Компьютерный дизайн Э.Кунтыш; Отв. ред. А.Синицын. – М.: АСТ; Астрель, 2011. – 384 с. – (S.T.A.L.K.E.R.). 10.000 экз. (о) ISBN 978-5-17-073625-6; ISBN 978-5-271-36008-4

Слюсаренко Сергей. Красный сигнал: Фантаст. роман / Отв. ред. А.Синицын. – М.: АСТ; Астрель, 2011. – 344 с. – (S.T.A.L.K.E.R.). Доп. тираж 20.000 экз. (п) ISBN 978-5-17-073622-5; ISBN 978-5-271-36112-8

Шакилов Александр. Герои Зоны. Ярость отцов: Фантаст. роман / Оформл. обл. В.Половцева; Худож. А.Руденко; Зав. группой М.Сергеева; Руководитель проекта В.Бакулин. – М.: АСТ, 2013. – 320 с. – (STALKER). 11.000 экз. (п) ISBN 978-5-17-080499-3

Евсеев Игорь. На Марс с Московского вокзала // Кузнецкий рабочий (Новокузнецк). – 1998. – 10 янв. – С. 4

Привалов А. На Марс с Московского вокзала: [Рассказ] // Наша жизнь (Пестово). – 1996. – 10 июля (№ 55). – С. 4. – (Клуб любителей фантастики)



ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века: Материалы Международной научной конференции. Москва. 27-28 июня 2005 г. Вып. 3. Ч. 2. Русская литература в России XX века / Ред.-сост. Л.Алексеева; Рецензенты Л.Кременцов, Н.Щедрина. – М.: Водолей Publishers, 2006. – 215 с. 500 экз. (о) ISBN 5-7137-0232-4. Содерж.: С. 175-178: Биккулова Ирина. Грустная пьеса: «Жиды города Питера, или Невеселые беседы при свечах» А. и Б.Стругацких

Борисов Владимир. Закон и дура // Шанс (Абакан). – 2013. – 21-27 нояб. (№ 47). – С. 4. – (Живой Журнал ШАНСа читают все!)

Борисов Владимир. Лучший из миров: Что думают фантасты о государствах будущего / [Беседовала] Я.Метельская // Шанс (Абакан). – 2013. – 12-18 дек. (№ 50). – С. 16. – (ФутурКонгресс)

Бузыга Александр. S.W.A.L.K.E.R. Звёзды над Зоной // Мир фантастики (М.). – 2013. – № 10. – С. 36. – (Кн. ряд / Книги номера)

Евсеев Игорь. «Интерпресскон-96» // Наша жизнь (Пестово). – 1996. – 10 июля (№ 55). – С. 4. – (Клуб любителей фантастики)

Стерлигова Евгения. «Быть сказочником – это большая честь!»: Разговор с Евгенией Стерлиговой / С художником беседует Л.Лобарёв // Мир фантастики (М.). – 2013. – № 10. – С. 94-103. – (Врата миров / Художники)
Есть иллюстрации к сказке Аркадия Натановича Стругацкого, которую он написал под псевдонимом С.Ярославцев, – «Экспедиция в преисподнюю». Там есть и сам Аркадий Натанович – он на рисунке один из членов Мирового совета. Очень похоже получился! Эти рисунки так и не публиковались никогда, лежат у меня дома.

Топоров Виктор. Андрей Лазарчук: Все страшные сказки сразу: [Рец. на кн.: Лазарчук А. Опоздавшие к лету] // Смена (СПб.). – 1997. – 28 марта (№ 68-69). – С. 5. – (Гостиная / Дневник литератора)
Писатель черпает у кого Бог пошлет. У Иоанна Богослова и у Андрея Столярова. У Булгакова и у Борхеса. У Фрейда и у Фолкнера. У Фомы Аквинского и у Аркадия Стругацкого. У Хулио Кортасара и у кого-то еще. /.../ Так или иначе, весь мир борется с силами загадочного Зла. Сталкеры уже не ходят в Зону, напротив, Зона распространилась на весь земной шар (с довесками), а сражаются с нею «эрмеры», частные сыщики, колдуны и прочие кибернетики и генетики. /.../ Писатель он талантливый и, как положено у фантастов, увешан фаллическими символами литературных премий – мечами, свечами, улитками и т.д.

Травинский Владилен. Фантастика и человек // Известия (М.). – 1965. – 24 нояб. (№ 278). – С. 4
В частности, человек будущего у Стругацких.




(на английском языке)


ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Strugatski Boris and Arkady. Initiative / Translated by Harmon Rutley // Thrilling Science Fiction (New York). – 1973. – June. – P. 66-79. [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Спонтанный рефлекс]

(на немецком языке)


ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ


Földeak Hans. Neuere Tendenzen in der sowjetischen Science Fiction. – München: Verlag Otto Sagner, 1975. – 208 S. – (Slavistische Beiträge. Band 88).


Földeak Hans. Ideologische Didaktik: I.Efremov: Čas Byka: (Auszug aus der Inaugural-Dissertation "Neuere Tendenzen in der sovjetischen Science Fiction") // Quarber Merkur: Franz Rottensteiners unillustrierte Literaturzeitschrift (Wien). – 1975. – # 42 (Dezember). – S. 28-41.

Rottensteiner Franz. Arkadi und Boris Strugazki. Picknick am Wegesrand // Quarber Merkur: Franz Rottensteiners unillustrierte Literaturzeitschrift (Wien). – 1978. – # 48 (März). – S. 84-85. – (Der Seziertisch).

Rottensteiner Franz. Eduard Geworkjan. Regeln eines Spiels ohne Spielregeln // Quarber Merkur: Franz Rottensteiners unillustrierte Literaturzeitschrift (Wien). – 1987. – # 67 (Juli). – S. 84. – (Seziertisch).
Die ganze Geschichte spielt in einem Land, das so anonym ist wie das in Die gierigen Dinge des Jahrhunderts von Arkasi und Boris Strugatzki.

Rottensteiner Franz. Hans Földeak. Neuere Tendenzen in der sowjetischen Science Fiction // Quarber Merkur: Franz Rottensteiners unillustrierte Literaturzeitschrift (Wien). – 1975. – # 42 (Dezember). – S. 77-79.

Rottensteiner Franz. Lichtjahr 2. Ein Phantastik-Almanach // Quarber Merkur: Franz Rottensteiners unillustrierte Literaturzeitschrift (Wien). – 1982. – # 57 (Juli). – S. 77. – (Der Seziertisch).

Sadecký Petr. Diogenes im Sputnik oder: Die 'ideologische Diversion' der modernen sowjetischen Science Fiction: 1. Teil // Quarber Merkur: Franz Rottensteiners unillustrierte Literaturzeitschrift (Wien). – 1985. – # 63 (Juli). – S. 35-60.

Suvin Darko. Leserbrief: [Ein kurzer Kommentar, sehr in Eile zu Mr. Kansys Artikel über Gadkie lebedi im QM 55] // Quarber Merkur: Franz Rottensteiners unillustrierte Literaturzeitschrift (Wien). – 1982. – # 57 (Juli). – S. 89-90. – (Leserbriefe).

Zgorzelski Andrzej. N.I.Tschernaja. V mirje metschty i predvidenija // Quarber Merkur: Franz Rottensteiners unillustrierte Literaturzeitschrift (Wien). – 1975. – # 42 (Dezember). – S. 65-67.




(на японском языке)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

竜座の暗黒星: 現代ソビエト SF 短編集 2 / 西本昭治 訳; 装丁 中島靖侃; ストルガツキー兄弟; 中島靖侃・編. – 東京: 早川書房, 1966. – 216 p. – (ハヤカワ SF シリーズ. 3105). 目次: P. 5-11: ストルガツキー・アルカジイ, ストルガツキー・ボリス. はしがき 〈日本の読者に〉 P. 95-111: ストルガツキー・アルカジイ, ストルガツキー・ボリス. さすらいの旅をつづける者たちについて [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Предисловие (к сборнику «Инфра Дракона»; О странствующих и путешествующих]

В обзоре использована информация, полученная от Франца Роттенштайнера, Юрия Флейшмана.

@темы: Публицистика, Картинки, Переводы, Критика, Б.Стругацкий, Вторичное творчество, О странствующих и путешествующих, "Жиды города Питера...", Спонтанный рефлекс, «Экспедиция в преисподнюю», С.Ярославцев, «Гадкие лебеди», «Хищные вещи века», Библиография, Ссылки

---

А вот еще вопрос...

[silent-gluk]

Тут Павел нашел несколько цитат - и мы с ним обсуждаем, тьмускорпионские ли это новости или нет? Т.е. есть ли там отсылки к творчеству Стругацких или как?

Вот эти цитаты.

"Когда же девушка выдохлась, он откинулся в кресле и прошептал:
– Да, интересная теория общественного устройства. Очень интересная. Но, увы, совершенно не применимая на практике.
– Как – неприменимая? – опешила Алиса.
– Боюсь, мне придется вас огорчить. Скорее всего, вы живете в придуманном мире. Его придумал очень светлый человек, но тем не менее, он придуман от начала и до конца."
(Копернин В. Сквозь зеркало. // То же. - с. 149)

"– А что делать? Что делать-то, Пашка? Ты же помнишь – ведь ты-то же должен помнить: «Не позволяй – ни себе, ни другим делать то, что ненавидишь в себе и в других!»
– Ты бы еще двадцать седьмую теорему этики вспомнила, – грустно улыбается Павел."
(То же. - с. 157)

@темы: Тьмускорпионь, Вопросы, Цитаты

---

Как было справедливо замечено...

[silent-gluk]

...что-то давно мы о Великом Фильме не говорили.

Что ж, вот очередная статья.

Отсюда: www.mk.ru/culture/cinema/article/2013/11/14/945...

«Трудно быть богом». И зрителем тоже

Алексей Герман-младший: «Мы увидели Льва Толстого, который пишет «Войну и мир»

На кинофестивале в Риме состоялась международная премьера последнего фильма Алексея Германа «Трудно быть богом». Премьера оставила после себя два равновеликих впечатления: гигантской пустоты на том месте, где на сцене должен был стоять Герман. Ее не в силах были заполнить ни вдова режиссера Светлана Кармалита, ни его сын Алексей Герман-мл., ни директор фестиваля Марко Мюллер, посмертно вручавший Герману награду за вклад. И одновременно — чувство невероятной наполненности. Каждого кадра, реплики, звука, каждого кубометра воздуха, которого отчаянно не хватало, чтобы дышать. От первого бросало в холод. От второго — в жар. Иногда эти ощущения менялись местами. Иногда настигали одновременно. Как написано в рецензии Умберто Эко, первым из посторонних посмотревшего готовую картину: «Трудно быть богом, но трудно быть и зрителем — в случае этого лютого фильма».





Зал Синополи концертного комплекса «Аудиториум», где проходила премьера, напоминал первый павильон «Ленфильма» в день прощания с Алексеем Германом. Тогда все стены завесили черным бархатом, и люди, прижимаясь друг к другу, стояли вдоль этих стен, образовав вокруг гроба прямоугольник свободного пространства. Сцена зала в Риме тоже обита черным ковром, а амфитеатр образует не полукруг, а прямоугольник — в дополнение к острым углам партера. Острые углы заполнили люди в вечерней форме одежды — черные платья, черные костюмы.

И все это — перед черно-белым фильмом, больше похожим на черную дыру.

За несколько часов до этого съемочная группа дала обстоятельную пресс-конференцию. Леонид Ярмольник, сыгравший главную роль дона Руматы, повторил свою частую фразу о том, что Герман снимал документальное кино художественными методами. Что каждая его картина формально вымысел, а на самом деле — подлинный документ эпохи.

Светлана Кармалита рассказала, что Герман очень любил живопись, но нельзя сказать, что часто ходил по музеям. А когда слышал о своих фильмах, что они напоминают полотна то Босха, то Брейгеля-старшего, изумлялся: «Правда? Наверное, вы правы». И что если в его картинах видно влияние великих художников прошлого, то неумышленное, подсознательное.

Свой мир, как и Бог, Герман творил в одиночку.

Алексей Герман-младший рассказал, что его отец был одержим кино:

— Мы никогда не говорили о футболе, о машинах. Он был упулен (в эту секунду Герман явно ввел в замешательство итальянских переводчиков, употребив неизвестный им синоним слова «нацелен». — Н.К.) в этот фильм, в искусство кино вообще.

Приводил в пример тяжелую атлетику:

— Есть какой-то максимальный вес, который может поднять человек, пусть это будет 300 килограммов. А отец поднимал тонну. И поднял ее.

Сказал, что только дважды был на съемках «Трудно быть богом», но и этого хватило, чтобы понять масштаб будущего произведения. Свои ощущения, а также ощущение семьи и близких, он так и описал:

— Мы увидели Льва Толстого, который пишет «Войну и мир».

Оператор Юрий Клименко, заканчивавший работу, начатую Владимиром Ильиным, перевел разговор в профессиональную плоскость:

— Фильм снимался на черно-белую пленку, сейчас я заканчиваю работу над черно-белой копией — тоже на пленке. Но сегодня вы увидите фильм на DCP.

DCP — аббревиатура, обозначающая цифровую копию. По сути — зашифрованная комбинация нолей и единиц, записанная на жесткий диск. Небольшую коробку, вмещающую труд огромного количества людей, работавших без перерыва четырнадцать лет, чтобы осуществить замысел режиссера, который тот вынашивал все сорок пять. Такая технология позволяет обойтись без физических дефектов: царапин и пыли на экране. И она же почти полностью вытеснила с экранов пленку, превратив кино из материального искусства в виртуальное.

Черно-белый фильм открывает широкий — белее белого — пейзаж Арканара. Даже максимально расширенными зрачками невозможно охватить все его припорошенные первым снегом детали. Камера порхает, как руки мастера эпохи Возрождения по холсту. Собирая из черно-белых осколков полотно невыносимой яркости и чистоты. Красота его завораживает, приковывает, распинает. Забирается так глубоко, что ты сам не замечаешь, в какой момент оказываешься по горло в чужих кишках, по уши — в невообразимой вони. Человеческом и животном дерьме, крови, гнили, поте.

Изобретательность красоты сменяет монотонность ужасного.

Прогресс нужен только для того, чтобы усовершенствовать орудия убийства и пыток. Серые истязают рабов и казнят рыжих. Черные убивают и тех, и других. Бог, потеряв любовь (а значит, и жалость), уничтожает вообще всех.

Фильм Германа — это невероятная сложность, рукотворность даже дуновения ветра, что делает невозможным любые попытки его повторить. И одновременно — абсолютная ясность. Оттого он кажется простым, как числа, и таким же бесконечным.

Румата делает все, чтобы усыпить свою тоску. Изучает остатки фресок на загаженных стенах замка. Заставляет спасенных им умников дуть в музыкальные инструменты, напоминающие земные трубы, — и снова без особого успеха. Наконец, играет сам, уже по-настоящему. Но звук его флейты здесь вызывает только боль в животе.

Герман показывает закат цивилизации, но получается все равно про искусство.

То самое, в тщетных поисках которого земляне когда-то приземлились на планету Арканар. Которое могло бы спасти ее от серости и которого на Арканаре, как и на Земле, нет и в помине.

За время, прошедшее с первого прочтения Германом повести Стругацких до премьеры фильма, произошли и более глобальные изменения, чем наступившая эра цифрового кино. Нет больше ни Советского Союза, казавшегося нерушимым, ни той Чехословакии, ввод танков в которую когда-то сделал невозможным запуск картины, чей сюжет недвусмысленно переплетался с реальностью. Да и кино — такого, как его понимал Герман, больше нет. «Трудно быть богом» не просто рассказ о человеке, приглядывающим за планетой, отстающей от Земли в развитии на 800 лет. Этот фильм сам по себе — монумент из далекого прошлого, без которого уже невозможно представить наши дни. Будто он стоял здесь всегда.

Таких фильмов никогда не было. Таких фильмов больше не будет.

Трудно быть его зрителем, но быть богом — значительно трудней. Теперь, когда бог умер, об этом можно говорить прямо.

материал: Никита Карцев
газетная рубрика: КИНО
Московский Комсомолец № 26385 от 15 ноября 2013 г.

@темы: фильм, Фильмы, Вторичное творчество, «История Арканарской резни», «Трудно быть богом», Экранизации, Герман, Ссылки

---

И еще старая публицистика.

[silent-gluk]

Стругацкий А., Стругацкий Б. ЧЕРЕЗ НАСТОЯЩЕЕ - В БУДУЩЕЕ: [Выступление в дискуссии под рубрикой: "Мастерство писателя. Литература и наука"] // Вопросы литературы. - 1964. - № 8. - C. 73-76.

Если принять во внимание, что в наше время наука стала фактором первостепенного общественного значения, важнейшим аспектом Ее Величества Действительности, то вопрос "Писатель и наука" без труда сводится к не новому уже и по-прежнему сложному вопросу "Писатель и действительность". Но такая постановка вопроса слишком обща, она приводит к банальностям, вроде: "Неудержимо стремительный прогресс науки на глазах меняет повседневную жизнь...", "В своем стремительном развитии наука формирует у человека совершенно новое мироощущение...", "Возник и неудержимо растет массовый человек нового типа -- научный работник..." и так далее. Поэтому мы позволим себе несколько сузить вопрос и поговорить на тему "Писатель-фантаст и наука". Сразу оговоримся, это вовсе не значит, что мы признаем за фантастикой какую-то особую жанровую специфику. Просто вопрос о роли науки в литературной фантастике ставится в последнее время как-то излишне остро.
Прежде всего что такое писатель-фантаст? Пресса распространяет мнение, будто писатель-фантаст есть либо крылатый мечтатель, либо генератор идей, либо популяризатор и бард науки, либо и то, и другое, и третье вместе. Он крылато мечтает о грядущих достижениях науки, исходя из достижений науки сегодняшнего дня. Он занят генерированием научных идей, которые впоследствии поразят потомков мощью и глубиной предвидения. Он популяризирует и воспевает науку, вплетая скучноватые специальные сведения в роскошный ковер яркого и острого сюжета. Можно согласиться с таким мнением, а можно и не согласиться. Мы, например, соглашаемся, но считаем, что он далеко не исчерпывает многообразие фантастики. Проваливаются куда-то Уэллс, Лем, Брэдбери и, что самое обидное, последние повести братьев Стругацких.



Функциональные определения задач фантастики только мешают и сбивают с толку. Правда состоит в том, что писатель-фантаст это прежде всего такой же писатель, как и все остальные, -- обремененный мыслями и идеями, удовлетворение свое ищущий "в освобождении от груза своих мыслей" (как говорил Моэм), пишущий потому, что не может не писать. И фантастика является полноправным видом художественной литературы без всяких скидок на жанр, призванным отражать действительность в художественных образах. Только полезно помнить, что действительность -- это не только мир вещей и событий, но и духовный мир человека и мир общественного сознания; что отражать -- вовсе не обязательно означает отражать в плоском зеркале; что художественный образ есть нечто, существенно зависящее от цели, поставленной автором перед собой. И отличие писателя-фантаста от "обычного" писателя состоит в том, что он пользуется методами, которые не применяли ни писатели-реалисты, ни Рабле, ни Гофман, ни Сент-Экзюпери в "Маленьком принце". Отличие только в методах.
Все это прекрасно, скажете вы. Но при чем здесь наука? Почему вас называют научными фантастами? Мы ответим: не знаем. Не знаем, почему до сих пор держится устаревший термин "научная фантастика". В лучшем случае он пригоден для определения одного из направлений фантастики. И мы понятия не имеем, почему у писателя-фантаста должны быть какие-то особые взаимоотношения с наукой, отличные от отношений с наукой любого другого писателя. Могут возразить: но ведь большинство фантастов являются научными работниками или инженерами. Это так. Но Гранин, Грекова и многие другие тоже пришли в литературу не из литературного института. Гранин и Грекова показывают психологию научного коллектива и тернистые пути научного поиска не менее убедительно, чем, скажем, Савченко или Войскунский с Лукодьяновым. Отношения с наукой у них всех примерно одинаковые. Разные только методы работы. Хотя, заметьте, цели работы тоже одинаковые.
В идеале у всех писателей нашей страны отношения с теперешней "властительницей дум" должны быть такими же, как у Гранина и у Грековой. И не только потому, что новый ученый заявляет свои права на место в литературе, наряду с другими, старыми героями нашего времени. Дело еще и главным образом в том, что только "короткая нога" с наукой, с научным мировоззрением, с философией науки позволяет сейчас раздвинуть рамки традиционных сюжетов литературы и заглянуть в новый невиданный доселе мир гигантских человеческих возможностей, всепланетных тенденций, надежд и ошибок. Если можно так выразиться, "писатель-научник" может в литературе больше, чем "обыкновенный" писатель. Человек, не имеющий представления о самых общих закономерностях движения материи и общества, просто не может быть в наше время настоящим писателем. Ну что он нового скажет своему современнику, всюду побывавшему, острослову и умнице, открывателю миров и строителю морей? Современная литература высшего класса -- это философская литература. Толстой, Достоевский, Фейхтвангер, Томас Манн -- вот гигантские образцы того, как должен подходить к своей работе КАЖДЫЙ писатель.
"Писатель-научник", писатель-философ видит дальше, угадывает вернее. Взрывоподобное развитие науки застало человечество врасплох. Лучшие умы человечества силятся нынче осмыслить этот процесс и научиться управлять им. Рано или поздно это им удастся. Что же касается не лучших умов, то они либо как и встарь, на все плюют, либо по невежеству устраивают облавы на узкие брюки и участвуют в диспутах псевдофизиков против псевдолириков. Время сейчас сложное. Писатель должен пристально следить за социальной действенностью всех явлений жизни, прогресса науки; он должен первый привлечь внимание к росткам прекрасного нового, первым предупредить о возможной, никем еще не осознанной угрозе. Это может сделать только писатель, вооруженный знанием. Хочется добавить -- современным знанием. К сожалению, таких писателей пока прискорбно мало.
Что же касается роли науки в нашем творчестве, в творчестве братьев Стругацких, то добавить к уже сказанному, пожалуй, нечего.
Считается, что мы пишем о будущем, строим модели грядущих существований. Это, однако, не совсем так. Во всяком случае, для наших последних произведений: "Стажеры", "Попытка к бегству", "Далекая Радуга" и "Трудно быть богом". Акинари Уэда сказал как-то: "Настоящее можно узреть в глубокой древности". У него был свой метод, через столетие примененный Фейхтвангером. А мы поступаем немного по-другому -- протягиваем элементы настоящего в более или менее отдаленное будущее. Нам представляется, что такой метод позволяет более отчетливо увидеть эти интересующие нас элементы. Но это, разумеется, не единственный возможный метод.
Очень хочется написать о многом.
О далеком будущем с его колоссальными проблемами, которые мы сейчас не в состоянии разрешить, но уже можем поставить, о будущем, которое предстает перед нами не как смутное розовое марево над болотом всеобщей успокоенности, а как великолепный и грозный мир человеческого духа, озаряемый молниями великих задач и дел, мир невиданных взрывов коллективного гения, мир поражающих воображение судеб и характеров.
О близком будущем, о великой эпохе человеческой истории, которая даст нашим потомкам мир и безопасность, об эпохе победоносного сражения с мещанством -- сражения, о котором так хорошо сказал Паустовский: "Человек с рефлексом вместо души, человек плотоядный, зараженный эгоцентризмом, должен быть уничтожен. Посмотрим, кто кого пересилит. Мы сильнее своим гневом и непримиримостью, они -- жадностью и волосатым кулаком". Мещанин в человеке будет уничтожен. Он не выдержит борьбы с развивающейся экономикой и наукой о воспитании человека в человеке.
И о нашем времени хочется написать, о нелегком и суровом, когда миллионы испытываются на прочность, создавая фундамент будущего. О времени проблем, требующих немедленного разрешения, о времени удивительно интересных, хотя и противоречивых людей, решающих эти проблемы.

@темы: Публицистика, «Далёкая Радуга», Попытка к бегству, «Трудно быть богом», Что сказали Стругацкие, «Стажёры»

---

И опять воскресенье!

[silent-gluk]

Сегодня с нами издание забавное. Чем оно забавно - вы легко поймете, посмотрев на обложку.



Обложка.





Авантитул.




Контртитул.




Титульный лист.



Strugacki A. Tesko je biti bog / A. Strugacki, B. Strugacki; Prev. M. Colic. - Beograd: Jugoslavia, 1977. - Хорв. яз. - (Biblioteka "Kentaur". Naucna fantastika). - 5000 экз. - Загл. ориг.: Трудно быть богом.

@темы: Картинки, Переводы, Библиофильское, «Трудно быть богом», Библиография, Книги