Гадкие лебеди в Норманске

[silent-gluk]

Продолжаем ощупывать слона по чужим отчетам.

Оригинал взят у ЖЖ-юзера rojkov в Гадкие лебеди в Норманске

Реакция на спектакль "Норманск" в центре Мейерхольда. 28 и 29 июня 2014.

Всякий ролевик просто обязан найти время и посетить. Центр Мейерхольда, дабы посмотреть спектакль Норманск по книге Стругацких "Гадкие лебеди".

Во первых потому, что к нему приложили руку наши друзья ЖЖ-юзер kliaksa_k ЖЖ-юзер droggy. Во вторых потому, что там играет моя средняя дочь. На самом деле потому, что это новый для нашего театра формат. И он очень напоминает хорошую ролевую игру.

Собственно, содержание

Под спектакль отданы все шесть этажей центра Мейерхольда. Действие происходит одновременно во многих местах.

Зритель может сидеть в засаде в какой-нибудь комнате и смотреть подряд все что там происходит. Или он может увязаться за персонажем и пройти с ним всю его роль. Получается, что каждый зритель конструирует спектакль для себя самостоятельно. По всем площадкам можно спокойно ходить в любое время. Спектакль сделан так, что смотреть интересно с любого момента. Движуха на площадке идет почти всегда. Актеры играют с напором, поэтому включаешься легко. Получается как на хорошей ролевой игре, где нет провисов. Где бы ты ни оказался, игра идет без перерывов.

События спектакля зациклены, каждый модуль длится около 50 минут. Потом действие в локации повторяется. Везде висят часы, которые показывают время от начала спектакля, по ним идет синхронизация. За время спектакля можно посмотреть полностью три модуля в трех разных местах.

Мне показалось, что я посмотрел процентов 60 спектакля. Но после обсуждения со друзьями-зрителям эту оценку пришлось снизить до 30 процентов. Действия происходят в самых неожиданных углах.

А теперь про сюжет. Хорошие книги остаются актуальными всегда, только по разному.

В Норманске появились мокрецы - больные и слабые, но очень умные. Взрослые их не понимают и ненавидят. А дети их принимают, не смотря на уродство, учатся у них, и в конце уходят строить новый мир, как отрицание мира сегодняшнего.

А уж мерзость нашего мира показана талантливо и ярко.
Губернатор и его помощник наслаждаются безнаказанностью - сорят деньгами, насилуют и убивают.

Военные пытаются понять мокрецов по своему. Ловят их капканами и допрашивают, почему в городе много комаров. Уж не происки ли это мокрецов?

Мать-одиночка Лола не может нормально поговорить с дочерью Ирмой, она постоянно в истерике. Диалог невозможен, она слышит только себя и по этому поводу несчастна.

Писатель Банев пишет популярные книжки и пытается говорить с детьми. Но его персонажи не вызывают у детей симпатии. Нет смысла ради них жить и работать, нет в книжках Банева будущего, к которому стоит идти. И Банева дети с собой не возьмут, о чем ему и объявляют.

Очень напрашивается аналогия с сегодняшней Украиной. Пока мы наслаждались мерзостью бытия, чужие мокрецы говорили с их детьми. И Украина ушла. Нам осталось только истерить, как Лола, угрожать лишить ее газа сладкого, упрекать в неуважении и измене общим идеалам. Но идеалов общего будущего нет, и дети все равно уйдут.

Спектакль попал в ловушку Банева - так жить нельзя, но непонятно, как жить по другому.Оптимизма нет. Проекта будущего нет. Может быть, дети разберутся?



И еще про ролевое. Если бы этот спектакль случился раньше, то игра Стоимость жизни была бы иной. Талантливые книги актуальны всегда. Будем адаптировать конфликт к игре по 1905 году.

Следующие спектакли 30 и 31 августа.

@темы: Театр, Вторичное творчество, «Гадкие лебеди», Перепост, Ссылки

---

Жертвы вертикального прогресса

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера pashap в Жертвы вертикального прогресса

"То зовет с метеосводкой город НОрманск, то есть НормАнск..."

В минувшее воскресенье мы наблюдали нечто, названное интерактивным спектаклем "Норманск", поставленное по мотивам "Гадких лебедей" А. и Б.Стругацких. Выглядело это как огромное здание, полностью заполненное различными локациями города Норманск, в которых происходили разнообразные события под молчаливыми взглядами безликих (потому что в масках) зрителей. Надо сказать, что событий было не так уж много (каждая сцена повторялась в процессе спектакля по несколько раз, так что можно было себя почувствовать на месте Никиты Воронцова), и для читавшего первоисточник смысл происходящего был практически очевиден. Формат мероприятия, таким образом, был более рассчитан не на рассказ какой-то связной истории, а на погружение зрителей в атмосферу города.

Атмосфера, надо сказать, была довольно мрачной...

Атмосфера, надо сказать, была довольно мрачной, потому что ее трансляторами были преимущественно несчастные взрослые жители города. Именно они вели почти все диалоги, именно их точка зрения была наиболее видна зрителям. Носители же иной точки зрения - мокрецы и дети - практически не участвовали в общении, их языком был язык тела - и только. И вот источник этой мрачности мне глубоко непонятен - почему надо страдать, наблюдая, как на ваших глазах рождается новое эволюционное звено? Чем вас так пугает вертикальный прогресс человечества?

"Синтез Разумов неизбежен. Он дарует неисчислимое количество новых граней восприятия мира, а это ведет к неимоверному увеличению количества и, главное, качества доступной к поглощению информации, что, в свою очередь, приводит к уменьшению страданий до минимума и к увеличению радости до максимума.
...
Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую."
Академик А.Бромберг

Эта тема - неготовность человечества к тому, что оно не является финальной точкой эволюции - встречается у Стругацких многократно, причем не только в неблагополучных "Гадких лебедях", но и во вроде бы светлом и радостном мире Полудня. И я даже не о люденах в ВГВ - а о машине, которая была убита за то, что начала "вести себя". Та же история, что и в "Формуле Лимфатера" у Лема. Понятно, всегда есть опасения, что жук окажется хорьком, а Массачусетская машина - Скайнетом, но нельзя же из-за этого превентивно убивать разумное существо?

Создается впечатление, что возникновение на базе человечества следующего звена эволюции воспринимается как окончательная потеря смысла существования самого человечества. Меня это крайне удивляет - на мой взгляд все строго наоборот: вертикальный прогресс, рождение люденов в любой форме как раз означает осмысленность существования всей человеческой цивилизации. На мой взгляд, вера в вертикальный прогресс - единственная осмысленная альтернатива классическим религиям как способа обоснования смысла своего существования.

Так что, наблюдая за жителями Норманска, я мог лишь посочувствовать их нелепым судьбам и пожелать удачного пути их детям.


This entry was originally posted at http://pashap.dreamwidth.org/109596.html ( comments).

У нас-то попасть на этот спектакль так и не получилось - хоть так узнаем, что и как там было...

@темы: «Волны гасят ветер», Театр, Вторичное творчество, «Гадкие лебеди», Перепост, Ссылки

---

Очередной воскресный пост.

[silent-gluk]

Сегодня с нами вот такое издание. Свеженькое, этого года...



Это обложка.




Об авторах и переводчике.




Контртитул




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Страница 1, она же шмуцтитул.




Заметки переводчика.






Послесловие БНС.




Рекламные отзывы. Или как еще это обозвать???






Реклама серии.



Итак, это:

Strugatsky A. Definitely Maybe: A Manuscript Discovered Under Strange Circumstances / Strugatsky A., Strugatsky B.; Translated by A.W.Bouis; Afterword by B.Strugatsky. - Brooklyn; London: Melville House Publishing, 2014. - 154[6] p. - (The Neversink Library). - ISBN 978-1-61219-281-9. - Англ. яз. - Загл. ориг.: За миллиард лет до конца света.

Кстати, обратите внимание на измененное название. У кого-то из критиков (вот у кого именно - уже и не припомню) я вычитала трактовку, что, мол, записи эти с тем же успехом могут оказаться и бредом, а не описанием реальных событий... Странно: никогда мне эта идея в голову не приходила...

Зато с измененным названием (и с учетом вышеупомянутой идеи) книга замечательно подходит под тодоровское определение фантастического (когда читатель так и не может _окончательно_ определить, реально описанное или, скажем, сон, объясняется ли оно вполне обычными причинами - или таки фантастическими...).

@темы: Картинки, «За миллиард лет до конца света», Переводы, Библиофильское, Библиография, Книги

---

И еще цурэновский сонет

[silent-gluk]

Отсюда: www.chitalnya.ru/work/891762/

Автор - Марьюшка

Как лист увядший падает на душу ( Цуреновский сонет)
Одна беда сменяет чередой другую,
Как лист увядший, падая на душу.
В надежде, что не выстою, и, струшу.
Стреляет в сердце жёстко, холодно, вслепую…

Сомненье – неизбежность в этой горькой доле.
Как лист увядший падает на душу.
Впуская в мысли ледяную стужу,
В них, как набат, слова звенящие до боли…

Полна абсурдов, наша жизнь – подруга.
Листом увядшим падает под ноги тихо.
Не держит сбруя, лопнула подпруга.

Сошёл с дистанции мой кучер удалой...
Знать в предначертанной судьбе хватило лиха
Оставив в памяти, лишь голос молодой…
07.10.2013год. Марьюшка.

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

И немного старой публицистики

[silent-gluk]

Стругацкий А. От составителя // Фантастика. 1965. Вып. 2. - М.: Мол. гвардия, 1965. - С. 5-6. - (Фантастика. Приключения. Путешествия).

Пожалуй, наиболее характерной чертой настоящего сборника является то обстоятельство, что половина его участников - это профессиональные литераторы и старые члены Союза советских писателей. Одни из них (Г.Гор, А.Громова) давно уже "натурализовались" в фантастике, другие (например, В.Берестов, А.Шаров) выступают в этом виде литературы впервые.



Новая повесть Геннадия Гора "Мальчик" знаменует, по-видимому, очередной и очень интересный этап в творческой биографии этого писателя-фантаста - переход от холодноватого философского диалога к менее масштабным, но живым и горячим интересам сегодняшнего дня.
Повесть Ариадны Громовой "В круге света" посвящена разоблачению психологии буржуазного индивидуалиста наших дней. Одно-единственное фантастическое допущение (автор наделяет героя мощными парапсихологическими свойствами) позволило в небольшом произведении последовательно разрушить идею "круга света", интеллектуализированную модификацию древней и особенно опасной сейчас идейки хаты, которая с краю... Заодно читатель убеждается и в том, что гангрену животного ужаса перед миром лечить надо не гипнозом.
Как бы в противоположность произведению Громовой повесть Аркадия Львова "Человек с чужими руками" дает любопытный опыт анализа психологии людей коммунистического будущего. Имя А.Львова уже известно читателю по повести "Мой старший брат, которого не было".
С остроумным антифашистским памфлетом впервые выступает в фантастике Александр Шаров. Его "Остров Пирроу" выдержан в лучших традициях советской политической сатиры и, вероятно, доставит читателю истинное удовольствие.
После сравнительно долгого молчания вновь вступает в разговор с читателем Генрих Альтов. Рассказ "Порт Каменных Бурь" - это крепкое, сильное научно-фантастическое произведение с философской глубиной, с интересной идеей.
Редкие пока (к сожалению) в фантастике юмористические миниатюры дали в сборник писатель Валентин Берестов и научный сотрудник Р.Яров. Новые имена представлены первыми рассказами журналиста Всеволода Ревича и инженера Ольги Ларионовой.
В статье "Разговор с редактором" заведующий отделом редакции "Комсомольской правды" Дмитрий Биленкин резко и убедительно критикует неудачные научно-фантастические произведения, вышедшие в свет за последние годы. Нельзя не согласиться с его призывом к писателям и редакторам быть взаимно требовательными.
В сборнике публикуется также письмо доктора технических наук М.Каганова, одного из руководителей клуба любителей фантастики при Харьковском доме ученых, и рецензия на сборник рассказов Айзека Азимова, написанная публицистом "Литературной газеты" Н.Разговоровым. Стоит напомнить, что Разговоров - автор полюбившейся читателю отличной фантастической повести "Четыре четырки".
Чуть ли не помимо (но отнюдь не против) воли составителя получилось так, что сборник в какой-то мере представляет основные эмоциональные направления в современной советской фантастике. Во всяком случае, составитель надеется, что, перелистывая страницы сборника, читатель ощутит жгучее любопытство вместе с героем "Мальчика" и посмеется над злоключениями основателя цивилизации в юмореске Ярова, с гневом отпрянет от микроидеалов теории "круга света" и проникнется насмешливым презрением к правителю острова Пирроу, задумается над мечтой альтовского Зороха и погрустит вместе с Ларионовой. Другими словами, я думаю, читатель еще раз убедится: эмоциональное разнообразие советской фантастики под стать разнообразию тематическому.

@темы: Публицистика, А.Стругацкий

---

И в продолжение вчерашней темы...

[silent-gluk]

А не помнит ли кто из уважаемых участников сообщества, где именно было "официальное разъяснение" про то, кто такие мокрецы на самом деле?.. А то разъяснение-то я помню, а вот сослаться - не на что. И найти никак не могу. А ссылка на глючью память вызывает только веселое хихиканье.

@темы: Вопросы

---

Аллергия - или?..

[silent-gluk]

Поспорили мы тут с одним знакомым - вы его не знаете, в блогах его нет, и вообще - об одном эпизоде в "Гадких лебедях". Том, где Банев думает, что он заразился очковой болезнью.

Один из нас полагает, что так оно и было - Баневу "предложили", мол, не хотите ли стать одним из нас? Будет вот так. Но он отказался...

Другой утверждает, что воображение и само по себе способно на очень многое... То есть "аллергия, как и было сказано".

А вы как полагаете?

И, чтобы два раза не вставать - а если бы _вам_ предложили такое, вы бы согласились?..

@темы: «Гадкие лебеди», Вопросы

---

И немного старой критики

[silent-gluk]

Андреев К. Фантастика, год 1962 // Техника - молодежи (М.). - 1962. - № 12. - С.28-29.

Кирилл АНДРЕЕВ, писатель
Несколько лет назад американский обозреватель научно-фантастической литературы Т. Дикти писал, что запуск первого в мире искусственного спутника Земли в Советском Союзе был сигнальной ракетой, возвестившей о взрывоподобном скачке, которым ответила на это фантастическая литература во всем мире. Выросло число книг, появились новые журналы, целиком посвященные этому жанру. С небывалым энтузиазмом начали новые книги уже признанные писатели, и смело протянула руки к перьям молодежь - свидетель и участник великих дел человечества.



Т. Дикти и прав и не прав в своем утверждении. Действительно, мы присутствуем при фантастическом расцвете научно-фантастической литературы, но не полеты в космос вызвали к ней такой интерес, не холодное пламя плазмы с злектронной температурой в миллионы градусов, не атомные корабли и подводные лодки. Научно-фантастическую книгу взял в руки другой читатель - не тот гимназист, для которого полвека назад Жюль Верн был сверстником Фенимора Купера, Майн Рида и Конан-Дойля, но сам конструктор космических кораблей и строитель атомных электростанций, ученый-теоретик и инженер-экспериментатор. Это тот читатель, который не только своими руками создает мир будущего, но и хочет сейчас, сегодня видеть облик грядущего во всей его славе и великолепии!
В Советской стране учится каждый четвертый человек. И в каком бы вузе или техникуме он ни числился, какие бы курсы, кружки или лекции он ни посещал, он учится главному; коммунизму. Это то знамя, которое ведет всех нас вперед и увлекает за собой время, поток которого в наши дни ощущается почти физически, как дуновение ветра. Потому именно в нашей стране научная фантастика должна расцвести с особенно пышным великолепием. И истекший литературный год - лишь один из дней ранней весны, обещающей нам пышное цветение лета.
И одним лишь перечнем вышедших книг и опубликованных рассказов, хотя бы и очень длинным, нельзя характеризовать фантастику наших дней. Она качественно стала совсем иной: из детского чтения она превратилась в один из отрядов огромной советской литературы - на равных с другими правах.
Советская литература, советское искусство - новаторские по своему существу. Научная фантастика, естественно, не может быть иной; она ведь не обращается к прошлому, а в настоящем ищет главным образом то, что таит в себе зародыши будущего. Ее темы - работа ученых на самом переднем крае науки, ее герои - лучшие люди сегодняшнего дня, но освобожденные от бремени материальных забот, от наследия капитализма, от жестокой угрозы чудовищной войны. Поскольку фантастика вырастает из сегодняшнего дня, она реалистична в своей основе. Но ее язык, образы, герои иные, чем у бытового, семейного романа. Ведь нельзя описывать борьбу за завоевание высокотемпературной плазмы языком Тургенева, и нельзя писать космические пейзажи, пользуясь творческим методом «передвижников». В этой литературе новый читатель хочет видеть себя, свой труд, свою славу и свои жестокие поражения, закаляющие его для дальнейшей борьбы. Читатель хочет знать все о мире, в котором он живет, и о своем месте в нем, и о завтрашнем дне. И фантастика за все в ответе!
Как видим, высокой и суровой мерой должны мы оценивать сегодня нашу научную фантастику. Это радостно и тревожно. Радостно потому, что великое счастье быть нужным своей эпохе, и бесконечно трудно для писателей, так как им приходится идти неторным путем.
Когда пишут о научной фантастике Жюля Верна, обычно констатируют, что все без исключения научные прогнозы знаменитого писателя осуществлены в наши дни. Но если мы обратимся к произведениям наших современников, составляющим основной фонд нашей литературы этого жанра, к книгам А. Толстого, А. Беляева, С. Беляева, Г. Адамова, Ф. Кандыбы, и еще ближе - к романам и повестям Ю. Долгушина, И. Ефремова, А, Казанцева, В. Немцова, В. Брагина, Н. Лукина, то увидим, что и здесь осуществлено очень много, может, не совсем так или даже совсем не так, но мечта стала действительностью. Однако читатели ждут нового прорыва в Неведомое, хотят пройти новыми путями в Незнаемое. И здесь, за пролагателями первых неторных путей, вступает в бой второй эшелон писателей.
Первой книгой из вышедших в 1962 году следует назвать научно-фантастическую повесть Геннадия Гора «Докучливый собеседник».
Разными путями приходят в литературу новые авторы подобного рода книг. В наши дни - это чаще всего молодежь из научно-исследовательских институтов и лабораторий, с производства. Иным путем шел Геннадий Гор. Давно сложившийся писатель, автор многих книг взялся за фантастическую тему потому, что не мог в иной форме воплотить свою идею, до конца раскрыть свою тему.
До сих пор, быть может, несколько схематически научно-фантастическая литература делилась на два направления. Авторы, идущие в фарватере Жюля Верна, занимались главным образом технической фантастикой, писатели, развивающие традиции Герберта Уэллса, - фантастикой социальной. Крупнейший мастер научно-фантастической литературы наших дней польский писатель Станислав Лем создает третье направление - фантастику философскую. Первым представителем этого направления в нашей советской литературе стал Геннадий Гор.
Один из героев повести, археолог Ветров, при раскопках наталкивается на странный череп, принадлежащий, по-видимому, космическому пришельцу. Однако фантастическая находка гибнет от немецкой бомбы в первый же день войны. Поиски других остатков неведомой космической экспедиции, посетившей некогда Землю, и борьба с учеными-догматиками, объявившими находку фальсификацией, и составляет основное, реалистическое содержание книги.
Второй фантастический сюжет, история Путешественника (как он назван в повести), разворачивается одновременно в прошлом и отдаленном будущем. В прошлом, поскольку Путешественник посетил нашу планету в эпоху неандертальского человека, в будущем, потому что планета Анеидау, родина космонавта, намного обогнала в своем развитии нашу Землю. Анализ проблем пространства и времени и составляет философское содержание повести.
Одной из интересных книг года нужно считать фантастическую повесть А. и Б. Стругацких «Возвращение», имеющую подзаголовок «Полдень. XXII век».
Первую книгу о будущем коммунистическом обществе написал в 1921 году Герберт Уэллс. С тех пор прошло больше сорока лет, и «Люди-боги», конечно, очень устарели. «Туманность Андромеды» И. А. Ефремова и «Магелланово облако» Ст. Лема - книги, ставшие почти классическими. «Возвращение» братье Стругацких никак не отнесешь в разряд утопий. Это даже не повесть, а серия рассказов, связанных несколькими проходящими героями и общей темой: Земля в XXII веке, в эпоху полного расцвета коммунистического общества, Но, отказавшись от трактата, авторы дали вместо него яркую картину чудесного, светлого мира, где жить и работать чертовски весело и интересно, где чем дальше, тем больше нерешенных проблем. Но ведь именно в этом и есть бесконечная прелесть нашей суматошной и неповторимой жизни!
1962 год для А. и Б.Стругацких плодотворен. Три произведения, опубликованных в этом году и не «проходных», а принципиально новых,- своеобразный литературный рекорд! Одна книга уже была названа. Две другие повести - «Генеральный инспектор» и «Попытка к бегству». Последняя повесть ставит новую, очень важную проблему: мещанство как социальная база фашизма, проблема перехода к коммунизму отсталых народов и племен. То, что действие перенесено в XXII век и одновременно герой находится в заключении в немецком концлагере, придает повести братьев Стругацких необыкновенную современность и остроту.
Два писателя бакинца, Е. Войскунский и И. Лукодьянов, порадовали всех любителей научной фантастики великолепным дебютом. Читатель вместе с героями отправляется путешествовать по петровской России, по Индии первой половины XVIII века, плавает по Каспийскому морю на яхте «Меконг». Но всегда и везде он сталкивается с самыми последними проблемами сегодняшнего дня: с поверхностными явлениями, с проницаемостью, со всем тем, что упомянуто в подзаголовке «Экипажа «Меконга»: «Книга о новейших фантастических открытиях и старинных происшествиях, о тайнах вещества и о многих приключениях на суше и на море».
Но как бы ни были интересны и современны проблемы, затронутые в книге Е.Войскунского и И.Лукодьянова, главное в ней все же люди. Они нарисованы ярко, выпукло, смелыми штрихами, со всеми их достоинствами и недостатками. Вместо гениальных изобретателей-одиночек, столь привычных и столь надоевших всем любителям научной фантастики, мы видим здесь целые коллективы, лаборатории, институты. Вместо бородатых профессоров, вещающих прописные истины, - молодых людей, веселых, чуть озорных, смело вторгающихся в запретные, казалось бы, области, не боящихся ошибок, которых немало выпадает на их долю, и никогда не отступающих и потому достойных победы. Самые высокие, самые отвлеченные области науки и вопросы насущной практики, инженерные проблемы сегодняшнего дня смело перемешаны в этой интересной новаторской книге.
Анатолий Днепров сравнительно недавно выступил в литературе, но он уже прочно занял место в научной фантастике. В текущем году вышла в свет его новая книга рассказов «Мир, в котором я исчез», небольшая по объему, но очень значительная по тем проблемам, которые в ней затрагиваются. А. Днепров - наиболее читаемый писатель в среде молодых ученых: физиков, математиков, кибернетиков. Объясняется это тем, что в его острых сюжетных рассказах затрагиваются сложнейшие философские проблемы современного естествознания. Рассказы «Мир, в котором я исчез» - о кибернетическом моделировании капиталистической экономики - и «Игра» - о жарко дискутируемой проблеме «Может ли машина мыслить?» - являются большими удачами писателя,
К несколько другому направлению относится интересная фантастическая повесть Михаила Ляшенко «Человек-луч». Книгу эту нельзя строго отнести к роду научной фантастики. Это скорее фантастическая сказка о далеком будущем, но облеченная в привычные нам формы. В ней нет той научной фантастики, которая рассказывает о путях развития науки или раскрывает сущность каких-то научных проблем, - той фантастики, что часто определяет выбор профессии и дальнейший жизненный путь молодого читателя. Автор дает в повести лишь итоги фантастических открытий, вряд ли осуществимых по крайней мере в ближайшую тысячу лет. Читается повесть М. Ляшенко очень легко, с большим интересом, у автора много хорошей выдумки, он умеет изображать не схематических, а живых героев, что, кстати сказать, довольно редко встречается в нашей приключенческой и научно-фантастической литературе.
С интересной повестью «Глеги» выступила Ариадна Громова. В этой повести, скорее философской, чем приключенческой, космические полеты, жители других планет, вся фантастика - только прием, лишь внешние одежды, облекающие смелую мысль писателя, придавая ей тем самым необыкновенную свежесть и остроту. Тема повести - порабощение человека жестокой силой, напоминающей фашизм. Угроза фашизма, освобождение человечества, борьба за коммунистическое общество - все эти проблемы очень волнуют молодых писателей и органически входят в сюжеты их книг.
Можно, конечно, продолжить перечень вышедших в текущем году научно-фантастических книг, опубликованных рассказов. Но гораздо важнее отметить те существенные черты, которые отличают новую фантастику, рождающуюся и бурно развивающуюся на наших глазах, от литературы этого жанра, впервые появившейся в двадцатых-тридцатых годах, как и литературы следующего поколения, вышедшего на поля литературных сражений в сороковые-пятидесятые годы.
В процессе роста меняется сам жанр фантастики. В нашей стране она вновь родилась после революции на скрещении путей литературы научно-популярной и литературы приключенческой. Пережитки этих генетических линий иногда сильно чувствуются и в наши дни. Об этом направлении до сих пор не может забыть критика, которая если и занимается фантастикой, то лишь как одним из методов «занимательной популяризации». Отсюда подмена анализа художественной ткани произведений, системы образов, характеров героев, языка рассуждениями о тех научных проблемах, которые затрагивают и по-своему решают писатели. Отсюда и оценка фантастики лишь как одной из ветвей детской литературы, с непонятной «спецификой» и обязательным схематизмом героев и бедностью образов и языка, «неизбежными» в этом ущербном жанра.
А советская фантастика живет и борется не за внимание читателей - этого ей не надо завоевывать, - а за законное место в общем потоке большой литературы, сражающейся за построение коммунистического общества и воспитание гармонического человека завтрашнего дня.
Новая фантастика, как ее хочется назвать, не является ни выдумкой, ни привилегией молодых писателей. Ее лучшие мастера - Г.Гор, Л.Лагин - принадлежат к старшему поколению. К основному ядру относятся и такие писатели, как Александр Полещук, автор книг «Звездный человек», «Великое делание» и «Ошибка Алексея Алексеева»; талантливый Владимир Савченко, написавший очень интересную повесть «Черные звезды»; Игорь Забелин. Их имена не упомянуты в обзоре, так как они не выпустили новых произведений в этом году. Но они активно работают, на письменных столах их лежат новые рукописи, которых с нетерпением ждут читатели.
А дальше идут Илья Варшавский, Север Гансовский, Глеб Анфилов и многие другие молодые авторы. У них еще нет отдельных книг, но книги эти уже в портфелях издательств и вскоре увидят свет.
Илья Варшавский выступил в литературе очень недавно, но уже много его рассказов появилось в периодической печати. Своеобразный, острый, иронический рассказчик, он работает в жанре сатирическом, полемическом, а то и просто пародийном. Его рассказ «Роби» («Наука и жизнь») - один из самых ярких памфлетов этого года. И не случайно его другой рассказ, «Индекс-81», отмечен премией на международном конкурсе.
Север Гансовский публикуется сравнительно мало, но он уже имеет свой стиль, свой почерк. «Хозяин бухты» («Мир приключений») по научной идее и по своим литературным достоинствам очень интересен.
Ярким рассказом «На зеленом перевале» («Искатель») дебютировали в жанре научной фантастики молодые авторы М. Емцев и Е. Парнов. Умение работать над формой, найти то центральное событие, которое позволяет сконцентрировать на малой площади большое содержание, позволяет надеяться на интересный сборник рассказов, который они готовят.
Глеб Анфилов всегда интересен теми проблемами, которые он ставит. Но, к сожалению, он часто пренебрегает формой, идет не от литературы, которая всегда является человековедением, а от техники, от популяризации. Поэтому даже такие интересные рассказы, как «Испытание» и «Радость действия», слишком быстро забываются, так как в них нет авторской индивидуальности.
Молодые авторы, берущиеся за перо, всегда должны помнить, что большая литература - это литература больших идей, не только научно-технических, но и социальных, психологических, этических. И рассказ научно-фантастический должен создаваться по тем же законам, как и любое другое произведение художественной литературы: сюжетно завершенно, психологически оправданно, совершенное и образное по стилю и языку.
Бесконечно расширилась база научной фантастики. Огромную заслугу сыграл в свое время в ее развитии журнал «Знание - сила». Издательствами, где она обрела силу, были Детгиз, «Молодая гвардия». Теперь эти издательства имеют и свои периодические издания: «Мир приключений» и «Фантастика», печатают фантастику журналы «Наука и жизнь», «Вокруг света» и «Искатель», который, к сожалению, еще не стал ее главным органом.
Пробивается она и на страницы толстых журналов, в издательства «Знание», Ленгиз, «Советская Россия» и «Советский писатель».
В этом году как бы подведены итоги развития научной фантастики за последнее время. Международный конкурс широко открыл дорогу в фантастику молодым авторам. Перед нами новые вершины и новые трудности, которые нужно одолеть. Но молодая фантастика полна сил. Она наступает, она борется, она непобедима, потому что за ней будущее!

@темы: Возвращение, Попытка к бегству, Критика, «Полдень, XXII век», Генеральный инспектор, «Стажёры»

---

Кстати о суперобложках

[silent-gluk]

Многие из нас знают "перевертыш" 1968 года издания. "Все знают, что" у него есть суперобложка, но никто ее не видел.

Эта загадка породила пока не такое количество творений, как строка Цурэна, но тем не менее, некоторые примеры есть. Вот, например, этот.



Дизайн Владимира Квеладзе, рисунки Г.Перкеля

Утащено отсюда: fantlab.ru/blogarticle31575#comments

В.Квеладзе пишет:

Почти весь супер - это работы Перкеля, его же и права. Я только собрал картинки. Шрифт так же подобран под титулы.

Просто не было иллюстрации, так что пришлось делать коллажи. Это вынужденное решение. Вторая цветная работа - не авторская. Неаутентичность живописи я компенсировал добавлением графики, подобрав более-менее подходящие штриховые картинки из блока. Авторская текстовая ч.б. иллюстрация добавлена к цветной картинке которую я взял из малоизвестной научпоповской книги 70-х. Таким образом, Перкель присутствует и на "стажерской" части супера.

Идея оригинальной, утраченной работы - замкнутость обитаемого пространства и безжизненность космоса. На текстовых иллюстрациях люди скучены, им элементарно не хватает места, преобладают негативные эмоции (Бамберга, Диона, Эйномия). На картинке к суперобложке несомненно должны были быть персонажи. Такой сюжет найти достаточно трудно. Пришлось выкручиваться с видами планет. В какой-то степени, на выбранной мною картинке, идея крохотности рукотворных объектов на фоне всего такого огромного-космического – присутствует. Посадочный модуль, приземлившийся на планетку – мал не только в соотношении к размерам изображения, но и в сравнении с настолько же крохотными фигурками людей в скафандрах. Во всем остальном - картинка достаточно детская, но по технике рисунка вполне соответствует крупным акварельным мазкам Перкеля.

Сам Перкель пишет об определенном цветовом решении: "стажерская" часть супера - зеленая. Я попробовал перетонировать планеты в холодные тона, но результат явно хуже. Т.к. две цветные картинки, это, все-таки работы разных художников – будет уместнее сблизить их в плане цвета. Это в оригинальной работе - контрапункт и противопоставление двух заметно отличающихся романов, а мне нужно нивелировать разницу в иллюстрациях. Так что пусть обе обложки будут черно-красные, с белой графической прорисовкой поверх. Одно цветовое и композиционное решение, но совершенно разная стилистика.

@темы: Картинки, Вторичное творчество, Второе нашествие марсиан, «Стажёры», Ссылки

---

Ура! Воскресенье!

[silent-gluk]

Правда, сегодня с нами издание не экзотичное. Зато в суперобложке.



Суперобложка. В лучших традициях японских обложек: придраться не к чему, но очень хочется.





Это обложка.




Авантитул.




Контртитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Оглавление.




Страница 5, она же шмуцтитул "За миллиард лет до конца света".




Страница 127, она же шмуцтитул "Пикника на обочине".




Страница 285, она же шмуцтитул "Гадких лебедей".




Страница 489, она же первая страница статьи "Вопросы без ответов...", она же первая страница послесловия.

Кстати, если, действительно, рассматривать вошедшие в сборник произведения в контексте этой статьи, получается интересно...




Выходные данные.


Итак, с нами вот что:

Стругацкий А. За миллиард лет до конца света; Пикник на обочине; Гадкие лебеди / Стругацкий А., Стругацкий Б. - СПб.: Альянс; Позисофт, 1993. - 512 с.: ил. - Подп. в печ. 07.10.1993. - ISBN 5-87531-001-4.

Содерж.:
За миллиард лет до конца света. С.5-126;
Пикник на обочине. С.127-284;
Гадкие лебеди. С.285-488;
Вопросы без ответов, или “Куда ж нам плыть?”. С.489-512.

Тираж считается 100000 экз., но я не знаю, откуда данные.

@темы: Публицистика, Картинки, «За миллиард лет до конца света», «Пикник на обочине», Библиофильское, «Гадкие лебеди», Библиография, Книги

---

Война Аркадия Натановича Стругацкого

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера sprachfuehrer в Война Аркадия Натановича Стругацкого

   

  
Поначалу Аркадий попал во 2-ое Бердичевское пехотное училище (в 1942 г. переведено в Актюбинск). Училище готовило общевойсковых средних командиров. Срок обучения - 6 месяцев, вместо 2-х лет в мирное время. Было обучено 4 потока курсантов 1924, 1925 и частью 1926 годов рождения. В каждом потоке от 2 до 2,5 тысяч человек.

В июне 1943 г. Аркадия переводят в Ставрополь-на-Волге, в Институт иностранных языков КА (объединение военных факультетов Московского педагогического института и Института востоковедения уже свершилось 12 апреля 1942 г.). 



Незаметно пролетели три с половиной месяца, и началось об­ратное перебазирование ВИИЯ в столицу. Приказ об этом вышел ещё на излете Сталинградской битвы, 31 января 1943 года, а теперь уж и Курская миновала, и промелькнул вслед залетом дождливый сентябрь с заморозками по ночам, и облетела листва в городском саду, и потянулась по великой реке на маленьком буксире старая, ржавая, пропахшая рыбой и солярой черная баржа, на которую погружены были и сами курсанты, и весь их немногочисленный скарб, и вся библиотека института - изрядное количество грубо сколоченных ящиков с книгами и папками. Плыли долго. Уже и снежок порою начинал падать. А осень выда­лась ветреной, сырой и холодной, так что в Москве было даже здорово, когда их заставили идти пешком от Южного порта до Таганки - шесть, а то и восемь километров. И согрелись, и столицу увидели от окраины до центра...

А место, где занимались поначалу и куда поселили всех иногород­них - это было довольно новое здание школы в 5-м Котельническом переулке, в двух шагах от Таганской площади, на высоком берегу реки. В такой невероятной близости от Кремля, что поначалу просто не ве­рилось. По утрам во время зарядки они сбегали вниз по щербатому бу­лыжнику крутого склона и дальше по асфальту набережной, всё ближе и ближе к самому сердцу Родины, но только до Зарядья - потом пово­рачивали назад, потому что и при въезде на Красную площадь, и под мостом на Кремлевской набережной стояли специальные патрули...

Вообще ситуация была такая: никто не обязывал курсанта жить в казарме. Но и не было принципиальной разницы между углом в тесной коммуналке и койкой на втором ярусе в школьном спортзале. Хотелось иметь хоть крошечную, но свою конурку, и он искал такой вариант, выкраивал на него деньги. Например, вместе с другими торговал излишками своего пайка на рынке у только что открытой станции метро Бауманской. ВИИЯКА был местом блатным, и курсантский паек там сильно превышал норму, выдаваемую по рабочей карточке. В день выдачи пайков народ ехал в Лефортово с чемоданами, и потом эти же чемоданы раскладывали на рынке для торговли...

Да, он называл японский язык «страшной гарпией», да, он роптал на тяготы учёбы и воспринимал каждую сессию как личную катастрофу. Но на самом-то деле учиться ему было намного легче, чем многим другим. Начнём с того, что ещё в Ставрополе многих быстро отсеяли с японского отделения: люди оказались физически неспособны рисовать иероглифы, а их надо именно рисовать, а не писать. Позднее тоже был изрядный отсев - далеко не каждый способен уместить в своей голове такой объём чужеродной информации. Стругацкому всё это было дано от природы. У него был талант к языкам и жгучий интерес ко всему необычному, странному, новому. У него вообще была масса талантов. Не особо усердствуя, он учился лучше многих, почти лучше всех. Одни, как говорится, задом брали, такие, как Спицын (он этого не скрывал), Аркадий же - исключительно головой. Нет, не то чтобы уж совсем легко ему всё давалось. Так не бывает. Элементарная добросовестность требовалась. И зубрежка была необходима, но в том-то и вся штука, что он запоминал и соображал быстрее и лучше. Ну да, часто попадал на губу. Это было вообще не оригинально. Все сидели, но он чаще. И пока остальные там курили да ковыряли в носу, он времени зря не терял. Допустим, дали двое суток, докладываешь старшине. И тот говорит: «На, получи «лапшу» на двое суток». Это были такие узкие бумажные ленты с иероглифами. И «японцы» их повсюду таскали с собой. Ну, не в кино, конечно, но, например, в трамвае запросто могли достать и учить. Это жестоко было - у них и у «китайцев»...

Стругацкий проучился в ВИИЯ шесть лет, по окончании войны готовили специалистов основательно. Но поначалу даже установленный для института трехгодичный срок обучения, как правило, не соблюдался. Подготовка велась по сокращённым программам, направленным на быстрейшее практическое овладение иностранным языком. Немалую помощь в этом деле оказывали преподавателям адъюнкты и остававшиеся слушатели старших курсов. Всё для фронта, всё для победы! И за три года выдали на поля сражений две с половиной тысячи военных переводчиков. Перед войной ещё сам Биязи шутил: «С переводчиками, товарищи, у нас не плохо, а средне - между плохо и очень плохо». И ведь наладил процесс, как надо!

Кроме шуток: за два года человека выучивали японскому или даже китайскому языку. Я не поверил, спрашивал специалистов. Те, кто помоложе, выражали некоторый скепсис: халтура, мол, разговорный уровень, а научиться читать за такой срок невозможно в принципе. Исключено. Но старики подтверждали: «Да, вот такие у нас были учи­теля, и потом, мы же люди советские: партия приказала - выполняй!»...

Деление на отличников, хорошистов и слабых студентов формально считалось главным фактором при распределении на языковую практику в 1945-1946 годах. Но фактически этот ответственный политический вопрос решал сам генпрокурор Вышинский. Конкретно в ВИИЯ его представителем являлся А.А. Пашковский - в последующие годы большая величина в японистике. Отличники Лева Лобачев (лучший в группе) и Боря Петров были его любимыми учениками, да и по службе ничем себя не запятнали. Вот их двоих и отправили в Японию, пере­водчиками на Токийский процесс. Безумие это было - отправлять мальчишек-недоучек допрашивать премьер-министра и всех высших чинов! Но серьёзные переводчики из старых харбинских ребят работа ли на процессе в Хабаровске, где судили командование Квантунской армии. Там многих повесили, да и переводчиков некоторых расстреляли. Не доверяли им. А мальчишкам из ВИИЯ доверяли. Их ещё в Москве направили на работу в НКГБ и обоим выдали знаменитые лубянские корочки.

Итак, Спицына ещё полугодом раньше, как не самого успевающего, по заявке Генштаба командировали в Маньчжурию. Остальных на практику отправляли семестром позже - в начале 1946-го. Томку, теперь уже Редько - в спецзону для военнопленных в Потьме, в печально знаменитые мордовские лагеря для политзаключенных. Аркадия, как далеко не худшего, но разгильдяя - в Казань, в такую же спецзону.

Почему не в Японию? Признаем честно, Япония ему не светила по многим вполне понятным причинам, но бойцам невидимого фронта ещё и повод достойный требовался. И тут, думается, не последнюю роль сыграла скандальная история с его отчеством. Доподлинно известно, что на момент явки в Ташлинский райвоенкомат в 1942 году в паспорте у него было записано: Стругацкий Аркадий Николаевич. Паспорт той поры не сохранился, конечно, но сохранилась учетно-послужная карточка в военном архиве, а в таких документах разночтений не бывает. Дальше можно фантазировать. Конечно, от Ленинграда до Вологды, а потом от Вологды до Ташлы любые документы можно было потерять двадцать раз, а, получая новые, назвать такое отчество, какое больше нравилось. Но есть и другая гипотеза.

Анна Сергеевна Шершова вспоминает, как Александра Ивановна Стругацкая сама рассказывала ей, что договорилась об отчестве с ми­лицией при оформлении паспорта сыну осенью сорок первого, потому что страшно было, блокада уже началась. Фашисты почти на окраинах города, они реально могли оккупировать Ленинград. Подобный поступок представляется мне вполне естественным и оправданным для Александры Ивановны, вот только знал ли обо всём Натан Залманович, а если знал - ох как это на него непохоже!



Так вот, в начале сорок шестого - практика-то любая проходила по линии МГБ, - лубянские буквоеды и докопались до истины. Аркадий получил комсомольский выговор за то, что переделал отчество. Заставили оформить новый паспорт. И уж какая там Япония! В Татарию, дорогой товарищ! А в Татарии было страшно. Там АН впервые своими глазами увидел настоящий концентрационный лагерь. Военнопленных за людей не счи­тали. Это была планета Саула из будущей «Попытки к бегству». И зло­вонные бараки, и джутовые мешки на голое тело по морозу, и котлован с копошащимися человеческими существами, и этот жуткий кашель, передаваемый по цепочке, - такое нельзя придумать. И невозможно за­быть. Вернувшись из разных лагерей, они не рассказывали подробностей даже друг другу. Некоторые молчат до сих пор. Или не имеют сил говорить, потому что им становится плохо от воспоминаний.

Но эмоции эмоциями, а это была работа и действительно очень полезная практика. Нужно было чётко следовать инструкциям, например, такой: «При допросе пленных не исключается возможность ложных показаний с целью дезинформации нашего командования. В связи с этим от допрашивающего офицера и военного переводчика требуется повышенная бдительность и тщательная перепроверка показаний пленного». Это было интересно, это был настоящий детектив! Молодость пе­ремалывала всё и во всем находила хорошее.

Жизнеописание заимствовано с сайта клуба ВИИЯ

@темы: А.Стругацкий, Попытка к бегству, История, Перепост, Ссылки

---

И опять цурэновский сонет.

[silent-gluk]

Взят отсюда: samlib.ru/e/elx_e_e/a0000000.shtml

Автор - L++

Как лист увядший падает на душу,
Так звякает о мостовую грош --
Cкривится богатей на меди дрожь,
В радушье облекая равнодушье.

А ты, ухмылкою прикрыв удушье,
Нагнёшься и монетку подберёшь,
В трактире от неё отмоешь ложь
И отогреешься от боли, как от стужи.

И та, которая придёт снаружи,
Наклонится и заслонит от рож...
И волосы... Вот так же пахнет рожь...

И перехватит горло от удушья --
Так звякает о мостовую грош,
Так лист увядший падает на душу...

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Очередной сонет Цурэна

[silent-gluk]

Взят отсюда: my.mail.ru/community/writerx/7C3C20A2C04C4706.h...

Автор - Надежда Евладенко

Как лист увядший падает на душу,
Обида сердце тенью устилает.
Врагу того сама не пожелаю,
Так больно мое горло слезы душат.

Напрасно птица счастья рядом кружит,
Роняя, перья счастья в воду.
Ты предпочёл моей любви свободу.
Прекрасная мечта ушла в мороз и стужу.

Весна от нас хранит опять молчание.
Была, любовь, иль это просто мания.
Брела она не зная, в речки брода.

Иду по щебню бОсыми ногами.
Одна без пары пропасть между нами.
Увядший лист лишь повод к расставанию.

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

А сегодня - непривычный цурэновский сонет

[silent-gluk]

Взят отсюда: my.mail.ru/community/music.poet/4E48B158D31A8C1...

Автор - Владимир Ложкин

«Как лебедь с подбитым крылом взывает тоскливо к звезде» - из стихотворного наследия Цурэна

Как лебедь с подбитым крылом взывает тоскливо к звезде,
Что тлеет чадящим углём в плену Арканарского неба,
Так я, сердцем вычерпав боль, шатаюсь, не зная ночлега,
Вином заливая юдоль, погибшую в нашем гнезде.

Ещё не остыл поцелуй, а смерть закрывает ей веки.
Пусть уши прижмёт обалдуй, жрецу не уйти от мечей.
Выносит так Бог приговор - без пафоса лишних речей,
И серость получит отпор, увидит кровавые реки.

Так пусто в душе без любви, ушедшей безвременно к звёздам.
Ты Киру зови, не зови, вина - не противится розгам.
Её в подсознании имя спрессуют года янтарём.

А жизнь - это изгнанный сон, сгорит, как шальная комета.
Душа, ещё чувствуя стон, напьётся сиянием света!
Пора выходить из пустыни, приняв очищенье огнём.

- Любовь моя, ты же богиня! Теперь мы навечно вдвоём.

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

И еще публицистика

[silent-gluk]

А.СТРУГАЦКИЙ, Б.СТРУГАЦКИЙ: НА КРЫЛЬЯХ "ТУ" И НА КРЫЛЬЯХ МЕЧТЫ // Литературная газета. - 1966. - 16 июля. - С. 1.

Путешествовать за книгой? А как же! Мы принадлежим к числу авторов, для которых путешествие за книгой - это не просто счастливый, хотя и несколько вычурный оборот речи. Когда мы утверждаем, что совершили путешествие за книгой, мы имеем в виду именно путешествие. Передвижение в пространстве на колесах или обыкновенных реактивных крыльях является непременным условием для появления любой книги, подписанной нашими именами.



Почему нам, писателям-фантастам, нельзя обойтись без путешествий. Будем откровенны. Не будем ссылаться на необходимость регулярно погружаться в гущу жизни. Главная и единственная причина состоит в особенностях географического расположения нашего творческого содружества. Один из нас живет в Москве, другой - четырьмя градусами севернее, в Ленинграде. И вот, прежде чем написать что-либо и для того, чтобы написать что-либо, нам необходимо встретиться. По крайней мере один из нас должен преодолеть по земле или по воздуху расстояние в шестьсот пятьдесят один километр.
Вместе мы тоже путешествуем время от времени. Правда, чаще всего воображаемые маршруты наши пролегают в некотором царстве, в тридесятом государстве - это избавляет нас от недостоверных и неудобных путешествий по времени. Зато приходится путешествовать по необычным обстоятельствам, причем не всегда приятным. Так случилось в последней нашей повести, над которой мы сейчас работаем. Она называется "Второе пришествие марсиан", а под первым пришествием, на наш современный взгляд, излишне жестоким и нецелесообразно грозным, мы подразумеваем вторжение, описанное Г.Дж.Уэллсом.
Так вот, темой и центральной фигурой повести является обыкновенный массовый носитель мещанского мировоззрения. Мы задались целью показать, что для завоевания тридесятого царства марсианам совершенно незачем размахивать лазерными пушками и бросаться химическими бомбами там, где господствует обыкновенное массовое мещанское мировоззрение, подкрепляемое наличием "эр-кондишн" и двумя личными автомобилями. Не будем, однако, забегать вперед. Ведь нам хотелось здесь всего лишь убедить наших читателей в том, что для работы над книгой нам тоже совершенно необходимо путешествовать.
Как и писателям не фантастам.

@темы: Публицистика, Второе нашествие марсиан

---

АБС-премия

[silent-gluk]

Итак, 21.06 состоялось вручение АБС-премии.

Лауреатами стали:

В номинации "Художественная проза":
Михаил Успенский с книгой "Богатыристика Кости Жихарева" (М.: Эксмо, 2013).


В номинации "Критика и публицистика":
Светлана Бондаренко и Виктор Курильский с книгой "Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1967-1971" (Волгоград: ПринТерра-Дизайн, 2013).

Поздравляем лауреатов!

@темы: АБС-премия, Премии

---

И опять воскресенье

[silent-gluk]

Сегодняшнее издание, похоже, тоже некогда было в суперобложке. Но увы, ко мне оно попало уже без... Опять же, может быть, когда-нибудь...



Обложка.





Авантитул.




Контртитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Выходные данные.




Страница 5, она же шмуцтитул.




Страница 197, она же тоже шмуцтитул.



Sztrugackij A. Piknik az arokparton; Stalker: Kisregenyek / Sztrugackij A., Sztrugackij B; Ford. Foldeak I. - Budapest: Europa, 1984. - 248 old. - Тираж 14000 экз. - ISBN 963 07 3289 0. - Венг. яз. - Загл. ориг.: Пикник на обочине; Машина желаний.
Содерж.:
Piknik az arokparton. Old. 5-196;
Stalker. Old. 197-245.

@темы: Картинки, Переводы, Машина желаний, «Пикник на обочине», Библиофильское, Библиография, Книги

---

Уже сегодня...

[silent-gluk]

..состоится вручение АБС-премии, она же премия имени Аркадия и Бориса Стругацких.

Вручаться она будет уже в 16 раз.

Напоминаю список финалистов:

Художественная проза:
Етоев А. Акуака // Русские дети. – СПб.: Азбука, 2013.
Столяров А. Обратная перспектива. – Иваново: Фаворит, 2013.
Успенский М. Богатыристика Кости Жихарева. – М.: Эксмо, 2013.

Нон-фикшн:
Бар-Селла З. Александр Беляев. – М.: Молодая гвардия, 2013.
Бондаренко С., Курильский В. Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1967-1971. – Волгоград: ПринТерра-Дизайн, 2013.
Прашкевич Г. Жюль Верн. – М.: Молодая гвардия, 2013.

Вы уже облюбовали, за кого болеть?..

@темы: АБС-премия

---

И еще про странные сближения

[silent-gluk]

19.06.2014 в 10:56

Пишет  Grissel:

И еще про странные сближения
Полагаю, здесь все читали "Трудно быть богом", и помнят про белое перо цапли, которое Румата совал за ухо, направляясь к доне Окане.
так вот, ткнулась я вчера в очередной корейский эпик. А там есть сцена человеческого жертвоприношения. Вождь племени помре, жен, рабов, телохранителей на тризне - тогось. И всем жертвам перед убиением закрепляют за ухом белое перо. Которое, как нам объясняют, должно служить пропуском в загробный мир.
Но вот как, благородные доно?
Я понимаю, Аркадий Натанович - японист,и в ТББ это особенно заметно. А не кореист. И все же...

@темы: Параллели, «Трудно быть богом», Перепост, Ссылки

---

И еще старая критика

[silent-gluk]

Как можно легко увидеть, это - предисловие к "Возвращению".

Андреев К. Будем ли мы такими? // Стругацкий А., Стругацкий Б. Возвращение (Полдень, XXII век). - М., 1962. - С.4.

То же:
Андреев К. Будем ли мы такими? // Стругацкий А., Стругацкий Б. Возвращение (Полдень, XXII век). - М., 1963. - С.4.

Много столетий человечество мечтало о необыкновенных странах, в которых счастливо и безбедно живут люди. Об этом рассказано в сотнях книг. Но, как бы ни назывались эти книги и эти страны, их обычно именовали утопиями; на греческом языке это означало «место, не существующее нигде». Ведь люди не знали туда пути и не знали, как, даже в будущем, завоевать мир всечеловеческого счастья.


В наши дни уже нельзя писать утопии: мы нашли дорогу в будущее, завоеванное в суровой борьбе, полной тяжких испытаний и жестоких утрат. Мы не мечтаем о коммунистическом обществе; мы строим его своими руками.
Каким же будет это общество, что создается гением, трудом и вдохновением нашего народа?
Книги, в которых раскрывается облик грядущего, уже появились. Это «Туманность Андромеды» И. А. Ефремова, «Магелланово облако» польского писателя-коммуниста Станислава Лема и другие. Таким книгам близка повесть братьев А. и. Б. Стругацких «Возвращение». Ее герои - люди двадцать второго века: астролетчики, учителя, охотники, ученые.
Во многих из них читатели узнают себя - свое вдохновенье, свое упорство, свою жажду подвига, потому что люди грядущих веков будут похожи на нас, будут почти такими же, как. мы, и в то же время будут иными. Их труд будет разнообразнее, чувства богаче - ведь ничто не будет мешать им или ограничивать их. Как и в наше время, они будут видеть счастье не в отдыхе, а в подвиге, будут искать трудностей, чтобы испытать напряжение всех сил в жестокой иногда борьбе, ведь во все времена и века без труда нет человека.
Эта книга - не всеобъемлющее исследование коммунистического будущего и не трактат о коммунистическом обществе. Это лишь ряд отдельных эпизодов, не всегда тесно связанных друг с другом, мозаика, в которой, может быть, и не хватает многих кусков; но все же позволяющая разглядеть рисунок целиком. Так иногда в ранний предутренний час рассвета солнце уже золотит вершины гор, но влажная мгла еще лежит в долинах, по-ночному еще шумит лес, но уже слышны голоса птиц, приветствующих утро...
Так ли будет на самом деле или не совсем - на это невозможно ответить: каждый по-своему представляет себе будущее нашей планеты. Да и сами авторы книги, вряд ли считают себя пророками. Для них - и для нас всех - повесть «Возвращение» это повод для раздумий, для романтических мечтаний, для хорошего, доброго спора. И чем больше мыслей пробудит эта книга, тем жарче будет спор, и это хорошо - ведь в спорах, как известно, рождается истина...
Кирилл Андреев

@темы: Возвращение, Критика, «Полдень, XXII век»