"Как лист увядший падает на душу" ((с) АБС) * * * Ещё тепло, но всё Устало, стало глуше. Как рыба в глубину ( серебряная тень), Как лист увядший Падает на душу, Так ускользает день, Последний летний день.
Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
...в процессе поиска некой цитаты, что Десантников (в "Волны гасят ветер", надо бы теперь и "Полдень..." проверить) перевели как Paratroopers. И что-то мне в этом варианте не понравилось, причем активно... Или мне кажется, что русский вариант стал уже менее милитаризованным, чем английский?.. И как бы это перевести правильно?..
Strugatski A. Tigu nolvakul / Strugatski A., Strugatski B.; Tolk. T.Peetersoo; Jarelsona autor R.Sulbi; Kaanapildi autor M.Krosetkin. - Tartu: Fantaasia, 2014. - 224 s. - (Orpheuse Raamatukogu. 1/2014). - ISSN 2228-0464. - ISBN 978-9949-504-43-5. - Эст. яз. - Загл. ориг.: Улитка на склоне.
Что можно сказать об издании, за исключением того факта,что я опять не понимаю: это периодическое издание или обычное книжное?
Имена служащих Управления в основном затранскрибированы (Perets и даже Pertsik - хотя в последнем случае дана сноска, Tuzik, Domarostsiner, Kim), иногда в них пытались опознать язык-источник (Bardot, Claudius-Octavianus, Quentin, Candide).
Загадочно "дополнение" к Брандскугелю ("моншер" - "monsheer", в то время как "мосье" вполне себе опознали и написали как "monsieur").
Имена жителей Леса, похоже, перевели - Vaikija, Randjalg, Kuulaja и т.д. А вот как перевели мертвяков, рукоедов и проч. - найти не удалось. Явно перевели...
Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Забредя в Википедию уж и не помню зачем (так оно чаще всего и бывает), я там нашла статью про "Пикник на обочине". А в ней - перечисление персонажей, с краткими комментариями.
И про Нунана там тоже было. В частности, высказывалось мнение, что "весьма вероятно, что именно он подставил Рэдрика, когда тот во второй раз был арестован. В пользу этого говорит то, что он назначил Шухарту встречу в "Боржче" именно в то время, когда там его ждала засада во главе с капитаном Квотербладом." ( https://ru.wikipedia.org/wiki/Пикник_на_обочине )
Такая мысль мне в голову не приходила. Что он поддерживает контакты с Шухартами со вполне определенной целью (и не той, которую в виду имеет Барбридж) - это да, но вот насчет подставы - не думаю.
Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Известно, что написание "цурэновских сонетов" ("Как лист увядший падает на душу") было популярно довольно давно. Говорят, существовала литературная студия (в МГУ?), "вступительным экзаменом" в которую служило написание этого сонета, и т.д.
И вот интересно: а регламентировалось ли "в начале истории" _содержание_ сонета? Т.е. было ли таким же жестким требованием, как наличие понятно какой строки и сонетная форма, возможность вставить получившийся текст в известную сцену?
Мне она до сих пор, по крайней мере, не встречалась. Версия, в смысле, а не Данита.
Состоит версия в том, что за нападением на дом Руматы стоит брат Киры, ставший и в Ордене уж всяко не "нижним чином". Мол, хотел отомстить за честь сестры и все такое...
В брата Киры мне верится как-то больше, чем в Арату, даже если залезать в конспирологию (чего я вообще не люблю).
Я - аристократка! У меня даже тараканы в голове породистые!
Фонд братьев Стругацких займется изданием неопубликованных рассказов и повестей, которые войдут в новое полное собрание сочинений писателей. Как сообщает глава фонда Сергей Арно, собрание будет состоять из 33 томов и станет самым полным в творчестве братьев-писателей. Помимо рассказов и повестей в него войдут письма, записи из дневников и рисунки Стругацких. Произведения будут рассортированы по томам в хронологическом порядке: в первый том войдут ранние рассказы и повести, которые еще никогда не издавались. Мы планируем выпустить первые части к концу этого года, на данный момент десять томов уже готовы», — рассказал Сергей Арно ТАСС. Известно, что наследие писателей собрано в более чем 400 папках, которые хранятся не только в Москве, но и в Донецке, и в Петербурге. Совместное творчество братьев Стругацких насчитывает 25 фантастических романов, повестей и рассказов, многие из которых были не раз экранизированы. (c) www.buro247.ru/culture/books/neizvestnye-proizv...
Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
...а точнее говоря - по видам ( orpheuseraamatukogu.wordpress.com/2015/06/20/ar... ) в Эстонии и "Понедельник начинается в субботу" а) перевели (интересно, как? Это, конечно, не "Алиса в Стране Чудес", но тоже есть над чем подумать и пострадать), б) издали. Похоже, в Прибалтике старательно взялись за издания Стругацких.
Континент: Журнал из Казахстана. № 2 (235) 28 января - 10 февраля 2009 г.
«Обитаемый остров»: дети в подвале играли в гестапо
Андрей Хуснутдинов Алматы
Сейчас, с выходом одноименной экранизации, «Обитаемый остров» как-то легонько, тишком утвердился в ипостаси «самой диссидентской книги братьев Стругацких». Методология этой нехитрой на первый взгляд классификации не совсем понятна. Вернее, не понятна совсем. Представление о диссидентской книге больше сообразуется с так называемым самиздатом, но никак не с публикациями в ведущих советских журналах («Знание – сила», «Нева») и не со стотысячным тиражом в сверхпопулярной детгизовской серии («Библиотека приключений и научной фантастики»). читать дальше Дьявол, как обычно, кроется в деталях. Либо – если дело касается художественного текста – в уточнениях. Ведь кабы просто было заявлено: «”Обитаемый остров” есть диссидентская книга», – вопросов не возникло бы никаких. В первую очередь, по поводу компетенции критического высказывания. Однако все меняется, когда к оценке подмешивается дополнительное определение, которое превращает оценку, по сути, в шкалу и тем самым полностью дезавуирует ее. «Самая диссидентская книга» по авторской шкале – значит «диссидентская книга в той или иной степени» по шкале абсолютной, от минус 273 по Цельсию до плюс 451 по Фаренгейту. То бишь – когда подобной «подрасстрельной» на вид дефиницией можно поверять какие угодно тексты и каких угодно авторов, от Солженицына до Брежнева – не значит ничего ровным счетом. «Обитаемый остров» – диссидентская книга примерно в той же пропорции, в какой и державная. И даже, пожалуй, больше имперская, чем диссидентская, коли во времена жесточайшего идеологического противостояния СССР и Запада была одобрена к печати советской цензурой. Уже, конечно, говорят, что коммунистические чинуши от литературы пропустили в свои ворота троянского коня, но, во-первых, при желании сейчас подобных фиг в кармане можно наковырять практически у любого советского писателя; во-вторых, важно не то, как потенциально разрушительные для советской системы посылы книги могли быть восприняты системой, а то, как они все-таки были восприняты; в-третьих, если уж и приниматься толковать о диссидентстве «Обитаемого острова», то с той оговоркой, что любая сколько-нибудь совестливая литература, реализующая себя без оглядки на официальные догматы, есть литература имманентно диссидентская, инакомыслящая, причем не в смысле политической атрибуции, а в смысле совершенной политической инертности. «Обитаемый остров» реализует себя не без оглядки на официальные догматы, разумеется, а в пику им, но вполне безопасным (как для автора, так и для системы), недиссидентским способом: этот роман есть популярная литература о принципах отправления любой идеологии вообще. Шаржированная схема такого осуществления. Уместную неуместность «Обитаемого острова» для какой бы то ни было идеологической системы можно сравнить, хотя и не без определенных оценочных натяжек, с уместной неуместностью маркиза де Сада, сыгравшего известную громкую роль при взятии Бастилии и во времена Первой республики быстро слетевшего – как с театральных подмостков, так и с государственных должностей – в привычную глушь застенков. Но если тексты де Сада оппозиционны любой политической конъюнктуре по этическим соображениям, то текст «Обитаемого острова» – по чисто техническим. Обнародуя (без разницы – достоверные или нет) принципы осуществления идеологии, роман уподобляется иллюзионисту-ренегату, который предает гласности секреты «магического» искусства и тем самым низводит чудо до уровня банальных, пусть и сколь угодно запутанных, манипуляций – не объявляет короля голым, а «всего лишь» сообщает о том, что под роскошными королевскими одеждами прячется такое же, как и у всякого смертного, тело. Идеологической действительностью Славой Жижек называет «социальную действительность, само существование которой предполагает не-знание со стороны субъектов этой действительности». Следовательно, любой знающий субъект автоматически ставит себя либо вне действующего закона, либо в один ряд с его учредителями и блюстителями. Так, волей-неволей (но, по-видимому, абсолютно не желая того) авторы экранизации «Обитаемого острова» поставили себя в двусмысленное положение – не то диссидента, с пеной у рта срывающего личины с властей предержащих, не то властей предержащих, явившихся прилюдно в легком дезабилье. Приглашение на место режиссера-постановщика Бондарчука-младшего, клипмейкера с членством в «Единой России» и в Совете при Президенте РФ по культуре и искусству, смотрится в этом свете и симптоматичным, и неизбежным: уместная неуместность «Обитаемого острова» была, с одной стороны, как бы санкционирована, с другой – посредством эшелонированной бестолковщины, царящей на экране, посредством забалтывания темы о природе идеологии, замещения ее разговорами о «сочетании философской драмы со спецэффектами», о 28-ми вариантах сценария, о 4,5 центнерах грима, о 3000 костюмах, о гитарах Стинга и Пола Маккартни, и проч. – максимально нивелирована. В итоге, конечно, не получилось ни подиссидентствовать, ни прикинуться голым королем. Получилась чрезвычайно дорогостоящая и поучительная история о заигравшихся детках, сдернувших на людях, шутки ради, штаны с вельможного дяди, но вовремя замявших скандал и перспективу порки запуском новогоднего фейерверка – ну, и хорошей кассой, конечно. За зрелище. За одно и за другое.
— презентация романа Полины Матыцыной "Гостья безымянного города" (Изд-во "Шико").
Параллельно Чтениям памяти братьев Стругацких в Литературном музее будет проходить выставка художника, оформившего в разное время с десяток фантастических книжек, - Михаила Тренихина:
По окончанию Чтений начнется торжественная церемония награждения литературной премией «Филигрань», учрежденной «цехом» критиков, постоянно профессионально работающих в сфере фантастической литературы. Имена лауреатов не могут быть раскрыты до вручения премии.
Состоится также вручение разного рода общественных наград писателям-фантастам.
Мероприятие начнется в 14.00. Оно будет проходить в зале конференций Государственного литературного музея "Дом И.С. Остроухова".
Адрес: Москва, Трубниковский пер., д. 17.
Ближайшие станции метро: «Арбатская», «Смоленская», «Баррикадная».
Аккредитация представителей прессы у секретаря литпремии "Филигрань" Дмитрия Володихина, контактные данные: 8.9153228016 или [email protected]
Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Мы тут со знакомым обсуждаем следующую цитату:
Я потрепал лобастую голову собаки. Точнее, суперсобаки, superdog по-английски. Но во всем мире прижилось русское - голован. Голованы были потомками эксперимента одного чокнутого гения. Этот кадр около ста лет назад пытался вывести расу разумных собак. /.../ Его собаки стали разумнее обычных, более того - они могли при помощи телепатии общаться с хозяевами". (Стрельников В. Ссыльнопоселенец. - М.: Альфа-книга, 2015. - с. 92-93.)
Обсуждаем с той точки зрения, тьмускорпионская ли это новость или нет. Т.е. точно ли тут есть аллюзия на Стругацких.
Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Иерей Димитрий Барицкий. "Сталкер" - путь священника: Опыт богословского прочтения кинофильма Андрея Тарковского. - М.: Местная религиозная организация Православный приход храма Святаго Духа сошествия на Лазаревском кладбище г. Москвы Московской епархии Русской Православной Церкви, 2014. - 32 с. - 5.000 экз.
Интересно, а о "литературном первоисточнике" там что-то говорится?
Текст Васильева меня не устроил. Я написала свой. In fact, рыцарь Алайского герцогства, известный под именем Гепард, лично написал этот гимн, когда ему было 18, и он воевал за свою страну в первый раз. Ругаться матом ему было довольно-таки внове, но, кажется, он справился с этой задачей. В пьяном виде исполнив своё произведение герцогу, Гепард был на следующий день сильно ошарашен, узнав, что он получил новое звание, а его песня стала официальным маршем Бойцовых Котов и - впоследствии - гимном Алайской республики. Так что герцог в итоге оказался вовсе даже не идиотом. Но два последних куплета исполняются... довольно редко. Под катом по причине 18+ Багровым заревом затянут горизонт, Имперцы прут по выжженной земле, Но я клянусь, что я, Бойцовый Кот, Не буду пешкой в вашей, блядь, игре.
Вы можете там думать и решать, Кому определять судьбу страны, Меня же дома ждет родная мать, Которой нужен, нахуй, её сын.
Я принимал присягу год назад, И пиздюлей схватил я в тот же день, Мне выдали тяжелый автомат, Носить его сейчас мне даже лень.
Я вас, ублюдки, всех видал в гробу, По мне стреляют, ёб же вашу мать, Не вам определять мою судьбу, Не вам за нас, солдат, судьбу решать.
Накроет бомбой - всё, привет, пиздец, В окопе я сижу почти что год, Но я вам так скажу: I fucked the Death, Бойцовый Кот нигде не пропадёт!
Я с того света, суки, к вам вернусь, Попробуйте лишь сделать что не так, Я в кабинет ваш бомбою ворвусь, С собой я прихвачу тяжелый танк.
И думайте потом, что за беда По стенке вас размажет, идиот. Я ж говорил вам: гибель - ерунда! Бойцовый Кот. Нигде. Не пропадёт.
Sztrugackij A. A kolyok: Tudomanyos fantasztikus regeny / Sztrugackij A., Sztrugackij B.; Ford. Apostol Andras; A fedeltery panner L.Munkaja; Az eletrajzot P.Kuczka. - Budapest: Kozmosz konyvek, 1977. - 216 s. - (Kozmosz fantasztikus konyvek). - 34.800 peldany. - ISBN 963-211-196-6. - Венг. яз. - Загл. ориг.: Малыш.
Содерж.: A Kolyok. S.5-202. A Sztrugackij - B.Sztrugackij / Kuczka P. S.203-214.
Что можно сказать об издании? "Перетекание" названий глав сохранили, имена тихо затранскрибировали (Komov, Sztasz, Majka - любопытно, что в венгерском, насколько я понимаю, "суффикс" - ну, суффикс и окончание - -ka существует, но ближе к русскому -очка, то есть ласкательно-уменьшительное. Т.е. не получилось ли что-то типа "Маечка"?.. Кстати, Vagiuk - не забываем, что в венгерском g мягкое читается как "дь") или попытались "опознать" (Vanderhouse, Pierre). Интересно, что Мария Луиза (Семенова, мать Малыша) стала Maria Lujza - но я не знаю, как в венгерском принято писать "Луиза".
А в остальном мой венгерский так никуда и не продвинулся...
– Ваш Вадим – человек Дороги. Все ушкуйники, корсары, первопроходцы, варяги, Колобок и Максим Каммерер – его духовные родственники."
(Мурашова Е. В моей крови дорога // Мурашова Е. Все мы родом из детства. - М.: Самокат, 2015)
"– Но мы не животные, – сказал Игорь. – А если не религия и не рыцарский эпос, то что же для нас? – «Счастье для всех, и пусть никто не уйдет обиженным!» – не удержавшись, процитировала я. (Точная цитата: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным». А. Н. и Б. Н. Стругацкие, «Пикник на обочине». - прим авт.) Смотрели непонимающе – видимо, не читали." (Мурашова Е. Призрак бродит // Там же.)