В продолжение темы воробья

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера sandro_iz_che в Загадка из прошлого века: кто такая коборда?

Многим хорошо известен "Стих №2" про чернокрылого воробья - гордого, хищного и разъяренного.
Если не целиком, то хотя бы чудесными строками:
"...И летая словно тень
Глаза светятся, как день".
А меня давно мучил вопрос - про что же "Стих №1"?
Наконец-то, руки дошли почитать первоисточник.
Оказалось, что автор П.И. Карпов в своей книге "Творчество душевнобольных и его влияние на развитие науки. искусства и техники" то ли намеренно заложил интригу, то ли просто наплевал на интересы будущих пытливых исследователей.
То есть, нету там никакого стиха номер один, хоть ты тресни.
Однако, отчаиваться и опускать руки рано.
К "Стиху № 1" есть комментарий:
"больной, казак по происхождению, также вспоминал стихи раннего периода. Часто эти стихи он помнил не целиком, и сопровождал их, обычно, объяснительной запиской: по какому поводу он эти стихи учил и сколько он из них помнит."
И в такой объяснительной записке есть намёк:
"Стих под № 2 есть вечный враг стиха под № 1."
Дальше идёт очень многабукаф. Не буду приводить их целиком, ибо далеко не все мы тут скорбны разумом.
Вот важное в нашем поиске:
" в следующем: он не имеет непосредственной причины, откуда возникают внешние источники движения продукта мозга и крови, следовательно, и стиха; а главное, он имеет прямо обратное направление движения, встречное направлению движения стиха о коборде..."
Итак, теперь нам практически достоверно известно. что "Стих №1" был о коборде.
И можно было бы, включив фантазию, попытаться восстановить его хотя бы примерно.
Кабы знать, что это за штука такая - коборда...

@темы: Реалии, Понедельник начинается в субботу, Сказку сделать былью

---

Как ни странно...

[silent-gluk]

...опять воскресенье. И с нами очередное издание.



Это вот обложка.






Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Выходные данные.


Итак, с нами:

Стругацкий А. Понедельник начинается в субботу / Стругацкий А., Стругацкий Б.; Серийное оформление Е.Ферез. - М.: Изд-во АСТ, 2015. - 320 с. - (Эксклюзив: Русская классика). - ISBN 978-5-17-090334-4. - Доп. тираж 5.000 экз. - Подп. в печ. 13.07.2015. - Заказ № О-1977.

Что хорошего можно сказать об издании?.. Текст "стандартный восстановленный", обложка, как мы видим, "приятно оригинальная" (все не вариации на тему тома из "Миров братьев Стругацких"). Забавно, что, хотя в тексте и не воспроизводятся классические иллюстрации Е.Мигунова (и никакие, вообще говоря, не воспроизводятся), Привалов в послесловии упоминает их.

@темы: Картинки, Понедельник начинается в субботу, Библиофильское, Библиография, Книги

---

А сегодня с нами...

[silent-gluk]

...редкая разновидность цурэновского сонета.

Утащена отсюда: www.stihi.ru/2011/10/07/1877

Автор - Миоль

Кораллы рассыпанных бус. Один из сонетов Цурэна

Памяти брата, Александра Левина

...Трудно быть Богом...


«Как лебедь с подбитым крылом взывает тоскливо к звезде»,
Так я ухожу от людей, чтоб голос фальшивый не слышать…
Сегодня тепла не найти на чёрной от горя земле –
Под утро скребутся в углах голодные серые мыши…

А Птица, желая пропеть последний под небом Псалом,
Не ведая фальши земной, выводит на коду Прощанье…
Потеряны нынче совсем вчерашние дни-обещанья
И, кажется, нам никогда не выйти из схватки со Злом.

Оставив на память дождю из перьев рассыпанных- грусть,
У Музыки взяв перед сном озябших акаций тональность,
Уйду навсегда за звездой в реальную дней нереальность…

В котле выкипает уже забытое варево Слова,
Но верится, что-то ещё осталось на дне неземного, -
И я собираю со дна кораллы рассыпанных бус…


07.10.2011

@темы: Вторичное творчество, «Трудно быть богом», Как лебедь с подбитым крылом..., Ссылки

---

И опять цурэновское

[silent-gluk]

Утащено отсюда - www.stihi.ru/2016/01/20/5657

Автор - Миоль

Как лист увядший... Сонет Цурэна. SV сонетный верл

Как лист увядший падает на душу,
ворчит про осень, вторит «Слёзной» * ночью,
когда под сентябри бросают мальвы
своё многоголосие цветное
в туман рассветный... Верится, что осень
весенним утром не отпустит к стае.

Сегодня вспоминается всё сразу…

Вчерашнего отчётливее контур,
в размытых очертаньях видишь знаки
графического прошлого… Иное
как будто бы и время… Боль уходит
и снова возвращается рефреном...

Зачем-то рассыпаются на звуки
слова, слова... И падают на душу
как лист увядший…


20.01.2016



* «Моцарт Реквием. Lacrimosa (Слезная)»

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Время дождя

[silent-gluk]

Сегодняшним постом мы обязаны братскому сообществу с мейл.ру - my.mail.ru/community/abs/6083E51FA01090D0.html

«Это, пожалуй, одна из самых переломных и одна из самых ключевых повестей в творчестве братьев Стругацких. Недаром именно на ней окончательно сломалось взаимопонимание между АБС и коммунистическими начальниками, но и именно с нее начался триумфальный прорыв "стругацкого самиздата" в позднесоветскую периодику в годы перестройки (1987 год, журнал "Даугава", под названием "Время дождя").

Итак, иллюстрации Игоря Гончарука к повести братьев Стругацких "Гадкие лебеди" (под названием "Время дождя"). - Журнал "Природа и человек", 1988 (№12), 1989 (№№1-6).



Андрей Чертков





Другие иллюстрации в альбоме "Время дождя" - my.mail.ru/community/abs/photo/285

@темы: Картинки, Время дождя, «Гадкие лебеди», Перепост, Ссылки

---

Тьмускорпионь

[silent-gluk]

Ею мы обязаны polakow

"Помните, как у Стругацких орел наш дон Рэба объяснял Румате насчет опытных и хорошо оплачиваемых специалистов из Веселой Башни? Так вот, у нас они тоже есть, оплачиваются наверняка лучше, чем в Арканаре, и помимо богатейшего опыта в их распоряжении все достижения научно-технического
(Величко А. Миротворец. - М.: Альфа-книга, 2011 г. - глава 11)

"– Вот, – всплеснул руками Никонов, – замечательная иллюстрация! Даже если бы мы вас не вычислили случайно по этой истории с пропавшей на глазах у нашего сотрудника машиной, вы все равно потом прокололись бы сами. Вы же не литературоведа из себя изображали, а дядю Жору из гаража! То есть получилось бы как у Стругацких, помните, с золотом дона Руматы".
(То же. - глава 20)

"– Я тут недавно твоих любимых Стругацких перечитала, – сообщила мне ее величество Мария Первая, когда я заехал к ней утрясти один финансовый вопрос. – Действительно классики. Ладно, будущее кто только не предвидел, тут они не монополисты. Но вот предвидеть прошлое – это сильно! Помнишь, что Румата подумал про Вагу? «Кажется, он кошек любит. В берлоге у него, говорят, целое стадо, и специальный человек к ним приставлен. И он этому человеку даже платит, хотя скуп и мог бы просто пригрозить». Откуда они так точно все про тебя знали? Причем пусть там кошки, о них уже полмира в курсе, но вот как они о скупости-то твоей догадались? Вроде раньше в глаза не бросалось".
(То же. - глава 22)

"Оказывается, на самом краю архипелага приткнулся остров Ниихау, являющийся частным владением семьи каких-то Робинсонов!
/.../
Это с какой такой стати остров, имя которого похоже на название научно-исследовательского института, до сих пор находится в собственности каких-то Робинсонов? Судя по всему, они либо англичане, либо американцы. А значит, надо озадачить свой юротдел составлением обоснования: на основе какой буквы закона права на этот остров его бывших владельцев в настоящее время юридически ничтожны и почему он теперь должен быть передан в собственность кому-нибудь более достойному. Например, гражданину Г. А. Найденову. Который, так как английский язык ему не родной, переведет окончание названия, то есть «хау», не очень точно, и остров будет называться Ниичаво, в честь незабвенного НИИЧАВО".
(То же. - глава 30)

@темы: Тьмускорпионь

---

А мне пришло в голову...

[silent-gluk]

...что, судя по описанию "окружающих событий", под "Современными сказками" вполне могло иметься в виду "Второе нашествие марсиан". Правда, скорее всего, это "собирательный образ" (если учесть вопросы японца - во "Втором нашествии..." такой лексики не было).

Но любопытно было бы посмотреть на "Второе нашествие..." как на "«Марсианские хроники» навыворот: цикл смешных и грустных историй о том, как осваивали нашу Землю инопланетные пришельцы. Главное там для меня было - попытаться взглянуть на нас, на нашу обыденную жизнь, на наши страсти и надежды, со стороны, глазами чужаков, не злобных каких-нибудь чужаков, а просто равнодушных, инакомыслящих и инакочувствующих.".

Кажется, никто из продолжателей и т.д. такого написать не пробовал...

@темы: Параллели, Второе нашествие марсиан, «Хромая судьба», Цитаты

---

Дело о пришельцах. Продолжение 13.

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера polakow в Дело о пришельцах. Продолжение 13.

Начало здесь polakow.livejournal.com/285555.html , polakow.livejournal.com/286703.html, polakow.livejournal.com/287534.html, polakow.livejournal.com/288525.html, polakow.livejournal.com/289688.html, polakow.livejournal.com/290743.html, polakow.livejournal.com/291803.html, polakow.livejournal.com/292636.html, polakow.livejournal.com/294104.html, polakow.livejournal.com/295033.html, polakow.livejournal.com/296524.html, polakow.livejournal.com/297568.html и polakow.livejournal.com/298883.html.

Впрочем, это все можно было бы как-то понять, если бы не еще один факт.

"Симонэ сделался тогда главным специалистом по этому вопросу. Он создавал какие-то комиссии, писал в газеты и журналы, выступал по телевидению. /.../ Симонэ /.../ с кучкой энтузиастов /.../ совершили несколько восхождений на скалы в районе Бутылочного Горлышка, пытаясь обнаружить остатки разрушенной станции". (с. 193)
Так-то вот! При том, что Мозес (за которого так страстно ратовал великий физик) отчаянно предостерегал против преждевременного контакта:
"Неподготовленный контакт может иметь и для вашего, и для нашего мира самые ужасные последствия..." (с. 183)
Теперь я могу сказать, что я думаю о вас, господин Симонэ. Никакой вы не великий физик, а зауряднейший научный карьерист.
Чего вы хотели? Для начала, самому вручить пришельцам злосчастный чемодан. Они же, полагали вы, в накладе не останутся.
Причем большинство людей, узнав о споре ученого с полицейским, безоговорочно признают правоту ученого. Поэтому с Глебски вы ведете себя дерзко, провоцируя его. Чем резче он поведет себя, тем больше у вас аргументов. А потом вы заявили, что инспектор совсем спятил и чемодан ни за что не отдаст. И довели несчастного Мозеса до истерики. ("Вы губите нас. Все это понимают. Все, кроме вас. Что вам от нас нужно?") Тем не менее Глебски с Мозесом о чем-то договариваются. Но вам не нужны договоры. Вы с хозяином отеля приходите. Но хозяин молчит, а говорите только вы. И что же говорите.
Вначале свысока интересуетесь:
"- Ну, что вы надумали инспектор?" (с. 187)
И после нейтрального ответа Глебски ("Где Луарвик?") пошло-поехало.
"- /.../ Это будет скотский поступок. /.../ Никак не мог ожидать, что вы окажетесь чучелом с золотыми пуговицами. /.../ Бляху лишнюю захотелось на мундир? /.../ Вы мелкая полицейская сошка. /.../ Ведете себя как, распоследний тупоголовый... (с. 187)
То есть, опять-таки надо полагать вежливо просите помощи.
Наконец, пока хозяин держит инспектора, вы вытаскиваете из кармана ключи и передаете их Мозесу. (Кстати, интересно, что вы при этом сказали. Ведь у Мозеса была договоренность. Наверное, что убедили-таки Глебски отдать чемодан без условий. То есть врете.)
Но, увы, побег пришельцев не удался. И кто виноват? Все тот же инспектор Глебски:
"А Симонэ все рыдал, все кричал мне: "Добился! Добился своего, дубина, убийца!.." (с. 191)
Полицию легко обвинять во всех грехах. Все ее обычно недолюбливают.
Что было дальше, я уже немного написал выше ("Симонэ сделался тогда главным специалистом по этому вопросу. Он создавал какие-то комиссии...")
Доверчивый Глебски переживает за вас:
"Оказалось, он и в самом деле был крупным физиком, но это нисколько ему не помогло. Ни огромный авторитет не помог, ни прошлые заслуги. Не знаю, что о нем говорили в научных кругах, но никакой поддержки там он, по-моему, не получил". (с 193)
Вот только не нужна Симонэ была эта поддержка. Получи он ее, была бы организована комплексная экспедиция во главе с каким-нибудь замшелым (или наоборот блестящим) академиком. И – прощай слава первооткрывателя. Ему нужна была роль "непризнанного гения" и Симонэ ее получил.
И вот, он с "кучкой энтузиастов – молодых ученых и студентов" ищет станцию пришельцев. Иными словами, шантажирует их, или я вступлю-таки в такой для вас опасный преждевременный контакт или...
Знаете, на кого вы, Симонэ, похожи? Есть тут еще один специалист по шантажу пришельцев. Зовут его Чемпионом.
Что ж, да будет вам по вере.
"Во время одного из /.../ восхождений Симонэ погиб. Найти так ничего и не удалось". (с. 193)
А что Чемпион?
"Чемпион, по-видимому, погиб, во всяком случае на уголовной сцене он больше не появлялся". (с. 192)
Похоже, не правда ли?

@темы: «Отель "У погибшего альпиниста"», Перепост, Ссылки

---

И вновь воскресенье

[silent-gluk]

Сегодня с нами толстый фолиант. Хотя, конечно, не тот монстр, который ПСС в одном томе.



Это обложка.





Авантитул.




Титульный лист.



Оборот титульного листа.




Страница 5, шмуцтитул "Трудно быть богом".




Страница 7, образец оформления начала главы.




Страница 141, шмуцтитул "Понедельник начинается в субботу".




Страница 143, образец оформления.




Страница 307, шмуцтитул "Обитаемого острова".




Страница 309, образец оформления.




Страница 541, шмуцтитул "Пикника на обочине".




Страница 661, шмуцтитул "Града обреченного".




Страница 663, образец оформления.




Выходные данные.


Итак, с нами:
Стругацкий А. Лучшие произведения в одном томе / Стругацкий А., Стругацкий Б.; Оформление серии О.Горбовской. - М.: АСТ, 2014. - 944 с. - (Полное собрание сочинений). - ISBN 978-5-699-69853-0 (Эксмо), 978-5-17-084355-8 (АСТ). - Подп. в печ. 26.03.2014. - Заказ 6060. - 3.000 экз.

Содерж.:
Трудно быть богом. С.5-139;
Понедельник начинается в субботу. С.141-306;
Обитаемый остров. С.307-540;
Пикник на обочине. С.541-660;
Град обреченный. С.661-942.

Что можно сказать об издании? Тексты - "стандартные восстановленные", на удивление приличное оформление... Забавно также название серии. Интересно, при чем тут ЭКСМО?

@темы: «Град обреченный», Картинки, Собрание сочинений, Понедельник начинается в субботу, «Пикник на обочине», Библиофильское, «Трудно быть богом», «Обитаемый остров», Библиография, Книги

---

И еще раз сонет Цурэна

[silent-gluk]

Утащен отсюда - zhurnal.lib.ru/b/burda_d_p/posledniysonet.shtml

Автор - Бурда Давид Павлович

**Прощальный сонет Цурэна Правдивого**

Как лист увядший падает на душу,
И сушит сердце расставание. Тоска,
Любовь и ненависть стучатся у виска
И вырываются стихом наружу.

Тоска по дому, по стране, народу,
Который не сумел понять мою любовь.
И ненависть к властям течёт из слов, как кровь
Из ран друзей погибших за свободу!

Поднялся ветер. В эту непогоду,
Как лист увядший с ветки падая кружу!
Ещё дышу, ещё живу, ещё пишу.

Покуда чувствую в словах я силу,
Любовь и ненависть на сердце удержу,
А после смерти унесу в могилу!

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

И публицистика

[silent-gluk]

Стругацкий Б. Диалог с писателем-фантастом / Запись Т.Чесняк // Ленинград. ун-т. - 1967. - 21 февр. - С.4

У каждого из нас есть свой устоявшийся круг любимый авторов, литературных героев. В детстве все мы пережили обязательный этап увлечения Свифтом, Ж. Верном, Беляевым и благополучно доросли до Толстого, Чехова, Драйзера. Для одних фантастика так и осталась лишь добрым детским воспоминанием, а другие на всю жизнь сделались ее верными рыцарями.
И нужно сказать, что сейчас у фантастики огромная, требовательная, очень активная и высококвалифицированная аудитория. Не удивительно поэтому, что желающих попасть на встречу с писателем-фантастом Б. Стругацким, которая прошла в научной библиотеке имени Горького 15 февраля, было больше чем достаточно. В бесконечном потоке записок - вопросы, отличные от тех, которые задают обычно писателям.

- Ваш взгляд на программу в “Чертах будущего” Кларка?
- Что вы можете сказать о его таблице распределения по времени научных достижений и открытий?
- Связана ли научно-фантастическая литература с промышленно-экономическим потенциалом?
- Да, конечно, - говорит Борис Стругацкий, - сейчас на первое место выдвигается не столько научно-техническая фантастика и иллюстрация научного прогресса, сколько фантастика социального плана, философская. Ведь и для сюжетов, которые рождаются у фантастов, трамплином всегда служит наша действительность. Когда мы спорим, выявляются самые волнующие направления общественно-политической мысли, и некоторые из них могут быть решены только в перспективе.
Сейчас в фантастике на переднем плане уже не узкотехнические, а социально-психологические, этические, философские проблемы.
Именно эти коренные вопросы, сплетенные в один узел, поднимаются в книгах Стругацких. Авторы внесли в них углубленный психологизм, внимание к человеческой индивидуальности. Их герои всегда на историческом распутье, перед выбором, в котором проверяются высшие ценности: разум, человечность. Как трудно быть человеком, как важно всегда оставаться им и никогда не выпускать на волю сидящие где-то внутри животные инстинкты!
Не случайно поэтому разговор сам собой перешел рамки научно-фантастического, все больше касаясь общечеловеческого?
- Что такое современный фашизм?
- По-моему, - отвечает Стругацкий, - это воинствующее мещанство. А мещанство есть невежество плюс нежелание узнать. Когда мещанская идеология овладевает массами и постоянно подогревается реваншистской пропагандой, развивается фашизм, первая жертва которого разум. Вот почему мы считаем научную систему воспитания, построенную на основе социологических исследований, выводов, обобщений, жизненно необходимой.
И все-таки, что такое научная фантастика? Строгого определения этого жанра не существует. Одни считают ее той же научно-популярной или научно-художественной литературой с одной лишь разницей, что речь в ней идет не о сегодняшнем, а о завтрашнем дне науки. Другие вовсе относят ее к детской литературе.
Но как бы то ни было, а все дальше в прошлое отодвигается юношеская популяризаторско-приключенческая “мушкетерская” фантастика.
Фантастика Брэдбери, Лема, Ефремова, наконец Стругацких, И. Варшавского, А. Громовой завоевывает все больше и больше поклонников. В этом - знамение нашего времени.
Кто-то верно сказал, что Стругацкие - моралисты в фантастике. Они исследуют природу добра и зла, рисуют картины будущего и помогают нам иначе, глубже взглянуть на окружающий мир, на собственную душу.

Т. ЧЕСНЯК, студентка

@темы: Публицистика, Б.Стругацкий

---

[silent-gluk]

...от twincat

Все ведь помнят, что полное имя у барона - Пампа дон Бау-но-Суруга-но-Гатта-но-Арканара?

Так вот, по Википедии - "Суруга ... — историческая провинция Японии в регионе Тюбу в центре острова Хонсю. Соответствует центральной и восточной частям префектуры Сидзуока[1]."

Отсюда: ru-strygackie.livejournal.com/556114.html?

@темы: Реалии, «Трудно быть богом», Перепост, Ссылки

---

А вот критики старой у нас тоже давно не было...

[silent-gluk]

Брандис Е., Дмитревский Вл. Век нынешний и век грядущий: Заметки о советской научной фантастике 1962 года // Новая сигнальная. - Л., 1963. - С.256-271.

О НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКЕ
Е. БРАНДИС, Вл. ДМИТРЕВСКИЙ
Век нынешний и век грядущий
(Заметки о советской научной фантастике 1962 г.)

1.
Года два назад, разговорившись с писателем Д. Граниным, мы были обрадованы, узнав, что он не только интересуется научной фантастикой, но и собирается сам в недалеком будущем выступить в этом жанре. В то время он работал над новым романом. Когда в «Знамени» был опубликован роман «Иду на грозу», герои которого, ученые-физики, пытаются обуздать атмосферное электричество и поставить его на службу людям, мы, по правде сказать, решили, что это и есть то самое обещанное Граниным фантастическое произведение.
В самом деле, если бы мы исходили из печально известных установок фантастики «ближнего прицела», то «Иду на грозу», вещь, отмеченная печатью настоящего литературного таланта и свидетельствующая о научной эрудиции автора, смело могла бы быть названа научно-фантастической. Герои романа живут и действуют в наши дни и решают научную проблему, которая еще недавно показалась бы, пожалуй, не менее фантастической, чем запуск ракеты к Марсу или создание так называемого «игольчатого луча» - квантового генератора.
Однако мы ошиблись. «Иду на грозу» Д. Гранин вовсе не считает научно-фантастической книгой. И когда один из нас позвонил ему по телефону и задал вопрос:
- А как же, Даниил Александрович, с научно-фантастическим романом? Вы о нем думаете?
- Нет, - ответил Гранин, - я его пишу.
На столе перед нами лежит рукопись новой повести другого известного писателя - Геннадия Гора. Она называется «Гости с Уазы». Вы можете подумать, что гости приехали из департамента Сены и Уазы, что находится неподалеку от Парижа? Ничего подобного! Уаза - обитаемая планета с высокой цивилизацией, затерявшаяся в глубине Галактики, и гости, которых ждет Земля, уже приближаются к нашей солнечной системе.
«Гости с Уазы» - третье научно-фантастическое произведение Г. Гора, написанное после повестей «Докучливый собеседник» и «Странник и время». Но ведь еще совсем недавно мы знали Геннадия Гора как автора своеобразных по этнографическому колориту произведений о людях Советского Севера. Мы знали также его как писателя, страстно увлекающегося биологией и физикой и заставляющего героев «Университетской набережной» и «Ошибки профессора Орочева» спорить о самых общих проблемам современной науки.
Почему же Геннадий Гор и другие писатели, которые до недавнего времени относились к научной фантастике, как к литературе «второго сорта», предназначенной лишь для развлечения и просвещения юношества, сами сейчас активно проявляют себя в этом жанре?
Дело в том, что научная фантастика доказала свои поистине неограниченные возможности. Этот вид литературы, а говоря шире - искусства вообще, - избравший своим предметом искания науки, ее преобразующую роль в развитии общества и личности, как нельзя лучше отвечает духовным запросам миллионов, научившихся думать о грядущих судьбах нашей страны и всей планеты.
К этой мысли пришли не только советские, но и прогрессивно мыслящие зарубежные писатели. Известный английский ученый и литератор Артур Кларк при вручении ему в Дели премии Калинги, присуждаемой за лучшие работы в области популяризации науки, заявил: «Научная фантастика содействует распространению космического представления о мире... Такая литература - это прежде всего описание изменений, а изменения - это единственное, в чем мы можем быть уверены сейчас, в век идущей столь быстрыми темпами научной революции... Она исходит из того, что будущее должно коренным образом отличаться от прошлого, хотя и не пытается, как часто считают, предсказывать это будущее во всех деталях... Намечая возможные черты будущего наряду с многими невозможными, автор научно-фантастических книг может оказать большую услугу обществу. Он развивает у своих читателей гибкость ума, готовность принять новое и даже приветствовать его».
Нет необходимости снова поднимать набивший оскомину вопрос о пресловутой «специфике жанра». Ясно одно, что писатель-фантаст обязан владеть не только всей палитрой изобразительных средств, то есть быть писателем без скидок, но и свободно ориентироваться в интересующей его научной области. И сама наука в ее непостижимо стремительном развитии подсказывает писателю на каждом шагу «сверхфантастические сюжеты».
«Пройдет совсем немного времени, - пишет в «Литературной газете» член-корреспондент Академии наук СССР В. И. Сифоров, - и мы сможем установить радиосвязь с обитателями других населенных планет, находящихся в системе дальних звезд. Сможем принять сигналы иных цивилизаций нашими радиотелескопами, сможем вести беседы с неведомыми разумными существами и поддерживать связь с нашими космическими кораблями, пользуясь квантовыми генераторами-лазерами - устройствами, созданными по новому принципу, создающими концентрированные пучки световых волн огромной энергии».
Обратите внимание: «пройдет совсем немного времени...» Ведь это говорит не писатель-фантаст, а ученый, работающий в области точных наук!

Произведения последнего времени позволяют утверждать, что наша научная фантастика «повзрослела», стала более серьезной и широкой по диапазону. Разве проникнутые философской мыслью повести Геннадия Гора, остроумные и парадоксальные рассказы И. Варшавского, по-новому ставящие моральные проблемы последние повести А. Стругацкого и Б. Стругацкого, острые политические памфлеты Л. Лагина и С. Розвала, ошеломляющие воображение кибернетические рассказы А. Днепрова, последователя самых «крайних идей» академика Колмогорова? Разве еще недавно такие произведения могли бы уместиться на Прокрустовом ложе привычных представлений о научной фантастике, как развлекательной литературе для детей?

2
Недавно в Ленинграде гостил известный польский писатель Станислав Лем. Мы с ним много разговаривали о научно-фантастической литературе. Споры велись главным образом о ее назначении и возможностях.
- На мой взгляд, - сказал Лем, - в фантастике существуют три главных направления: роман-мечта, роман-предостережение и социальный роман. Это относится, понятно, не только к романам, но и к произведениям других видов.
- А какое из этих главных направлений вы предпочитаете?
- Самым важным и нужным жанром фантастики, по-моему, является социальный роман, так как наиболее интересны общественные отношения. Причем в выборе сюжета писатель совершенно не ограничен. Это может быть судьба какого-то большого технического открытия, приключения людей в космосе или еще что-нибудь. Важно не это. Важно показать моральные или нравственные последствия того или иного действия, осветить вопросы философского и этического характера, сделать попытку разобраться в том, по какому пути идет развитие человеческого общества.
- Это правильно, - сказал один из нас. - Но вот что интересно. Кибернетическая фантастика сильно потеснила космическую. Она, можно сказать, вошла в моду. Вот у вас эмоциональный робот влюбляется в своего создателя. У Геннадия Гора кибернетическая машина ведет философские диспуты. Проблема «человек и машина» поглощает внимание Анатолия Днепрова, Ильи Варшавского. Об американской фантастике и говорить не приходится. Достаточно вспомнить Азимова.
- Лично меня, - ответил Лем, - очень интересует проблема «человек и техника». Хотя слово «раб» - плохое, я бы предпочел в будущем видеть робота-раба, а не робота-брата.
- До сих пор еще многие полагают, что основная задача научной фантастики - предвидеть будущее с возможно большей приближенностью. Мы оба, занимаясь в качестве критиков научной фантастикой, не раз писали в наших статьях, что предвидение в научной фантастике - только частный случай. Ведь точно угадать то, что будет в науке через пятьдесят или сто лет, труднее, чем найти иголку в стоге сена. Иное дело пробудить воображение и заставить мысль работать в нужном направлении. Именно так и говорил Циолковский о романах Жюля Верна. Мы очень ценим «Туманность Андромеды» Ефремова, но вовсе не считаем, да и сам он не считает, что общество будущего будет слепком с Эры Великого Кольца.
- Я согласен с вами, - сказал Лем. - По-моему, незачем пытаться точно предсказывать развитие науки. Это просто невозможно. Мы можем определить лишь общее направление этого движения. Можно сказать, например, что через тысячу лет человечество наверняка станет галактическим фактором, решающим судьбу звездных систем. Но так можно говорить только о наиболее общих закономерностях. О более конкретных вещах, о развитии науки на ближайшие сто-двести лет делать какие-то предсказания совершенно бессмысленно. Разве мог кто-нибудь предвидеть сто или даже пятьдесят лет тому назад появление кибернетики в том виде, в каком она существует сегодня? А сколько еще таких неожиданностей на пути человека! Фантаст не может серьезно говорить о точном облике будущего. По законам общественного развития меняются язык, нравы, отношения между людьми. То, что сегодня мы считаем серьезным и значительным, в будущем может оказаться просто смешным, и наоборот. Максимум, чего можно достичь, - это какого-то отблеска будущих процессов, проложить в будущее очень, узкую тропку, и - все. Но это и неважно. Фантаст пишет для современников, людей сегодняшнего дня. И сам он живет сегодня. Призма будущего позволяет с особенной остротой увидеть настоящее, заставляет людей понять свою ответственность и за завтрашний день, и за все дальнейшее развитие человечества. Кстати, я очень люблю гротеск и, как вы знаете, часто пользуюсь этим художественным приемом.
- Но ведь в «Магеллановом облаке» нет даже намека на гротеск?!
- Да, так это не входило в мои задачи. «Магелланово облако» - роман социальный. Я пытался в нем представить себе моральный облик людей будущего, а также показать, какие сложности могут возникнуть при контакте цивилизаций разных звездных систем...
Беседа с Лемом лишний раз утвердила нас в мысли, что современная научная фантастика - явление достаточно сложное и многообразное. Подходить к ней сейчас со старыми мерками нельзя.

3
Человек и машина... Сразу вспоминаются «кибернетические» рассказы Анатолия Днепрова «Суэма» и «Крабы идут по острову». Видимо, им было суждено открыть новую страницу в истории советской научной фантастики. Роботы встречались и раньше, но это были скорее заводные куклы, сделанные искусными механиками. Стремительное развитие кибернетики выдвинуло перед писателями-фантастами совершенно новые проблемы. А. Днепров откликнулся на них первым, словно проиллюстрировав тезис Винера о том, какую опасность могут представить самоорганизующиеся машины, если они вырвутся из-под власти человека.
Хотя Днепров продолжает настаивать, что в известных случаях можно создавать художественные произведения с главным героем-машиной или героем-идеей, он в своих последних рассказах основное внимание направил все же на человека, разрабатывал научную тему в психологическом или памфлетном плане («Пятое состояние», «Мир, в котором я исчез»). Очевидно, с ростом писательского мастерства и неизбежным расширением тематики Днепрову становится тесно в бездушном мире кибернетических устройств. Мы не отрицаем, конечно, что иногда «умная» машина может взять на себя функции литературного героя и даже «лирического Я», но частое повторение такого приема ограничивает диапазон и художественные возможности писателя, как бы он ни был талантлив.
Придя в литературу из науки, А. Днепров выдвигает на первый план самые узловые и перспективные вопросы, находящиеся на стыках физики, кибернетики и биологии. В последних его рассказах преобладает биологическая тема («Фактор времени», «Красная мумия»).

4.
Совсем новое имя в научной фантастике - Илья Варшавский. О нем стоит поговорить более подробно. Опытный инженер, работающий на одном из ленинградских заводов, он писал свои короткие фантастические новеллы лишь для «семейного употребления» и рассматривал свое сочинительство как своеобразный «активный отдых» после напряженного рабочего дня. Случилось так, что с рассказами Варшавского познакомились литераторы, после чего несколько рассказов появилось в печати, а «Индекс-Е81», опубликованный в журнале «Техника - молодежи», получил третью премию на Международном конкурсе писателей-фантастов стран социалистического лагеря.
Несмотря на свою литературную молодость, И. Варшавский - писатель, имеющий отчетливо выраженную авторскую индивидуальность. Проявляется она прежде всего в афористичности изложения и иронических интонациях. Каждый рассказ - своеобразная логическая конструкция, доказывающая или опровергающая ту или иную гипотезу. И. Варшавский очень скуп в выборе изобразительных средств, лаконичен, избегает стилистических украшений. Беря за основу какой-то научный тезис, он доводит его до логического конца со всеми последствиями, которые могут показаться даже абсурдными. Так, например, в рассказе «Гомункулус» взбунтовавшийся робот громит магазины, выламывает железные прутья из балюстрады, внушая окружающим страх и ужас. На робота организуется облава, но когда конструктор в сопровождении милиции врывается в комнату, чтобы обезвредить чудовище, он застает своего робота за мирным занятием: мурлыча меланхолическую песенку, он создает из металлических деталей свое подобие. Оказывается, напуганный разговорами о неизбежности смерти, он поспешил заняться «деторождением», раздобыв для этого все необходимые материалы.
В любой новелле И. Варшавского эффект достигается неожиданной концовкой или заключительной ударной фразой, на которой, собственно, и держится весь замысел. Персонажи, как правило, условны и схематичны, но происходит это вовсе не от неумелости автора, а от особенностей его творческой манеры. Ему важнее раскрыть идеи, а не характеры. Поэтому персонажи, часто даже не названные по именам, выполняют чисто служебные функции. Самое ценное в рассказах И. Варшавского - парадоксальные научные идеи и смелые фантастические гипотезы. В научных вопросах он человек вполне компетентный, способный выразить свое собственное отношение к проблемам, волнующим ученых нашего времени. Мы сталкиваемся у него с фантастическими предположениями, вытекающими из новейших гипотез в области биохимии и кибернетики («Красные бусы», «Молекулярное кафе»), с парадоксальными представлениями о разных формах жизни и биологической приспособленности во Вселенной, с сюжетами, основанными на представлениях о «кривизне пространства» и эйнштейновском «парадоксе времени» («Путешествие в Ничто», «Ловушка», «Возвращение»). И. Варшавский не ставит своей целью поучать и популяризировать. Он стремится будить мысль и волновать воображение.
Станислав Лем, познакомившись с рассказами И. Варшавского, высоко их оценил и заметил, что в них сконцентрированы в лапидарной форме все основные проблемы и даже сюжеты, характерные для современной научной фантастики.

5
Мы уже упомянули новые повести Геннадия Гора. Казалось бы, и в них на первом плане модная тема - сосуществование человека и думающей машины. Но в действительности эти произведения гораздо сложнее, так как писателя больше всего занимает философская проблема времени. Все три повести необычны по сюжету и свободны от всякого шаблона. Они насыщены, а местами даже перегружены серьезными рассуждениями о путях развития современной науки, главным образом биологии и кибернетики. Владея приемами многоплановой композиции, писатель свободно переносит действие из нашей современности в эпоху среднего палеолита, в коммунистическое будущее Земли («Странник и время») и на далекие миры - планету Анеида («Докучливый собеседник») и Уазу («Гости с Уазы»).
В повести «Докучливый собеседник» самое интересное - попытка понять чувства и переживания космического Путешественника, прибывшего на Землю сто тысяч лет назад, взглянуть на мир его глазами, подняться мысленно до уровня его знаний.
Путешественник живет на чужой планете в окружении кибернетических роботов. Один из них - робот Ипс - запечатлевает во всех подробностях для грядущих тысячелетий бытие пещерных людей. Второй робот - «твое Второе Я» - жизненный спутник от рождения и до последних часов жизни каждого человека на планете Анеида, удерживает о своей кибернетической памяти все впечатления постоянно ускользающего времени, чтобы в любую минуту их можно было снова воскресить.
Наиболее сложный и совершенный робот - «Собеседник» или «Анти-Ты», с которым связана центральная идея произведения. Ученый, создавший механического Собеседника, наделил его беспощадным аналитическим «умом». Вместе с огромной эрудицией робот «унаследовал» от своего создателя скептический взгляд на вещи. Он ведет с Путешественником научные и философские споры, доводя его до отчаяния безжалостной, холодной логикой, мефистофелевским нигилизмом и отсутствием каких бы то ни было эмоций.
И тут ставится вопрос о пределах развития кибернетических машин, которые ни при каких обстоятельствах не смогут вытеснить и заменить человека. Мысль гуманистична по своей природе, ибо впечатления бытия необъятны и не могут быть замещены наисовершеннейшей кибернетической памятью. И если даже допустить, что гениальный изобретатель вложил в этого механического Мефистофеля частицу своей сущности, все равно живая человеческая мысль неизмеримо богаче бездушного робота. Так писатель определяет границу, отделяющую возможности живого человеческого мозга от электронной памяти сложнейшей кибернетической машины.
Та же тема получает дальнейшее развитие в повести «Странник и время». Молодой ученый Погодин, согласившись «отдать свою жизнь как бы в долг», подвергается анабиозу, чтобы пробудиться через триста лет. С помощью этого излюбленного фантастами и довольно нехитрого сюжетного хода автор получает возможность показать наше будущее. Но показывает он его не всесторонне, а лишь в тех областях науки, которые его больше всего интересуют. Это прежде всего проблема памяти, которую научились не только кодировать, но и как бы отделять от субъекта, и проблема времени в физическом, философском и моральном аспектах. Люди освободили себя от железного детерминизма времени, и перед ними открылся безграничный простор. Мысль устремляется в бесконечность еще нс освоенных миров. Погодина захватывает ритм гармоничного коммунистического бытия. Каждая отдельная личность чувствовала свое постоянное единство, духовную слитность со всем огромным коллективом. Но счастье и для наших отдаленных потомков - не итог, а путь к цели.
«Для литературы будущего, - писал И. Ефремов в статье «Наклонный горизонт», опубликованной в журнале «Вопросы литературы», - нужна не бесконфликтность, а исследование конфликтов высшего порядка, возникающих у человека, научившегося сочетать свои интересы с интересами государства, отученного от собственности и индивидуалистического (не путать с индивидуальным!) стремления к возвышению себя и привыкшего помогать каждому человеку».
В этом смысле в повестях Г. Гора есть общие черты с «Туманностью Андромеды» И. Ефремова. Он стремится наметить совершенно новые этические проблемы и вытекающие из них конфликты. В повести «Странник и время» один ученый-кибернетик живет идеей создания «эмоциональной сферы», но когда его долголетние опыты в конце концов увенчиваются успехом и ему удается создать не только думающего, но и чувствующего робота, который, по сути дела, уже перестает быть вещью, опыты признаются антигуманными и запрещаются.
Нечто подобное встречаем мы и в третьей повести Г. Гора «Гости с Уазы». Ученым удалось закодировать память умершего человека и воспроизводить ее с помощью особого устройства. Это было величайшим научным достижением. Герой повести, работающий в Институте Памяти, постоянно слышит живой голос давно умершего человека, неустанно рассказывающего о своей внезапно оборвавшейся жизни, и молодому ученому это кажется настолько бесчеловечным, что он самовольно разрушает механизм отделенной от субъекта памяти, и отдает себя на суд общественности.
По мнению писателя, безграничное развитие бионики, которая приведет к вторжению в самые сокровенные сферы человеческого бытия, неминуемо вызовет к жизни совершенно новые нравственные проблемы.

6
Аркадий и Борис Стругацкие, начав несколько лет назад творческий путь с довольно обычных для современной фантастики сюжетов о полетах в космос, об освоении планет солнечной системы и создании сложнейших кибернетических устройств («киберы»), с каждой новой вещью расширяют свой диапазон и ставят перед собой все более трудные задачи. Нам кажется, что отправной точкой их творческих исканий служит моральный кодекс строителя коммунизма, сформулированный в Программе КПСС, принятой XXII съездом. Обратим внимание читателей лишь на некоторые идеи, характерные для их последних фантастических повестей «Возвращение (Полдень. 22-й век)» и «Попытка к бегству».
Речь идет о формировании человека будущего. Отдельные черты этого человека писатели находят в наших лучших современниках, и поэтому они вполне сознательно переносят на своих героев, живущих в 22-м веке, многие признаки, свойственные представителям научно-технической интеллигенции наших дней, вплоть до лексики. Поначалу это может вызвать у читателя недоумение и даже чувство протеста, но потом, когда входишь в динамический ритм повествования, внимание переключается на куда более важные вещи. Как будет вести себя человек, поставленный в чрезвычайно трудные условия? Выдержит ли он проверку делом?
Читатель познакомился с четырьмя подростками из 18-й комнаты Акньюдинской школы. Они, конечно, мечтают о подвигах и, как вес мальчишки, убеждены, что именно им предстоит совершить нечто необыкновенное, например, незамедлительно удрать на Венеру, чтобы принять посильное участие в ее освоении. Но они забыли, что «в мире наибольшим почетом пользуются, как это ни странно, не космолетчики, не глубоководники и даже не таинственные покорители чудовищ - зоопсихологи, а врачи и учителя». Самые даровитые люди владеют именно этими профессиями, потому что здоровье и правильное воспитание человека находятся в центре внимания. Талантливый педагог Тенин, вовремя разгадав замысел своих учеников, осторожно и тактично наталкивает их на другие дела, которые они в состоянии выполнить. И вот они уже выросли, и каждый из них так или иначе находит свое настоящее призвание. Раскрывая жизненные пути своих героев, авторы показывают разные стороны социального устройства, быта и порядков, сложившихся в новом обществе, но при этом в меньшей степени, чем обычно, увлекаются техническими описаниями, перенося центр тяжести на психологию, характеры и взаимоотношения людей.
«Возвращение» - вещь неровная, излишне фрагментарная, она распадается на отдельные малосвязанные между собой эпизоды и по своей направленности занимает в творчестве Стругацких, как нам кажется, переходное положение. Во всяком случае, такое впечатление создается, когда сравниваешь «Возвращение» с новой повестью тех же авторов «Попытка к бегству». Здесь еще более отчетливо и углубленно вырисовываются высокие нравственные качества человека будущего, и авторы как бы отвечают на ими же поставленный вопрос, каким должен быть человек, достойный получить «визу» в коммунизм.
Произведение это сложное по идейному наполнению и написано в форме аллегории. Наш современник, советский офицер Репнин, бежит из фашистского концлагеря. В какой-то момент им овладевает страх, ибо в его «шмайссере» осталась последняя обойма. Вместо того, чтобы выпустить ее по врагам, он... «дезертирует» в будущее. Мы не знаем, то ли он спасовал и остался в лагере, то ли оставил товарищей и бежал один, но во всяком случае, его мучает совесть, и в его воображении возникают картины будущего, которые и составляют содержание повести. Случайно попав на далекую неизученную планету, Саул, он же Репнин, сталкивается с насилиями, ужасами, концентрационными лагерями, со всей той скверной, которую преодолевало человечество на своем многовековом пути к физической и нравственной свободе. И отношение к тому, что происходит на этой страшной планете, дается как бы в двух планах - с точки зрения Саула, то есть нашего современника, и его спутников, живущих на Земле в эпоху всепланетного коммунизма. И Саул в конце концов приходит к убеждению, что дезертировать в коммунизм нельзя: право войти в коммунизм надо выстрадать, завоевать, хотя бы ценой собственной жизни!
Идея этого сложного и смелого по мысли произведение раскрывается в финале. Заключенный концлагеря Репнин погибает в бою с фашистами, расстреливая последнюю обойму.

7.
Георгий Мартынов в своем последнем романе «Гость из бездны» пытается писать «без скидки на возраст», несмотря на то, что его прежние повести и романы «220 дней на звездолете», «Сестра Земли», «Наследство Фаэтонцев», «Каллисто» и «Каллистяне» были предназначены преимущественно для детей. В этом романе повествуется уже не о чужом прекрасном мире, якобы существующем на далекой планете Каллисто, а о Земле эпохи высшего расцвета коммунистических отношений.
В это грядущее, отделенное от нас двумя тысячелетиями, попадает Дмитрий Волгин - человек XX века. Он воскрешен усилиями ученых, рискнувших пойти на грандиозный опыт оживления мумифицированного трупа.
Хотя основное внимание автора сосредоточено на образе Волгина и его внутренней драме (непроходимая пропасть, отделяющая его сознание от могучего разума окружающих его людей), Г. Мартынову на этот раз удалось создать запоминающиеся индивидуализированные характеры наших далеких потомков. В этой книге можно встретить немало надуманных ситуаций, введенных лишь для обострения сюжета, далеко не все научные прогнозы писателя достаточно мотивированы. И все же роман «Гость из бездны» свидетельствует о несомненном творческом развитии писателя и его устойчивом интересе к первостепенной по важности теме социального будущего.

8.
Есть одна разновидность научно-фантастического романа, которая почему-то замалчивается критикой и не получила в нашей литературе широкого распространения. Речь идет о фантастическом романе-памфлете, имеющем свои давние традиции.
В идеологической борьбе сатира - один из самых эффективных видов оружия. В распоряжении писателя-сатирика множество художественных приемов: фантастическая гипербола, ирония, сарказм, пародия, шарж, гротеск. Любые средства хороши, если они позволяют довести идею или образ до большого социального обобщения.
Признанным мастером этого жанра является Лазарь Лагин, использующий фантастическую идею как отправную точку для метких политических разоблачений. Он отталкивается в своих книгах «Остров разочарований», «Атавия Проксима» от общих тенденций социального развития, умышленно опуская исторические подробности. Нас очень обрадовало появление в журнале «Знамя» нового памфлета Л. Лагина «Майор Велл Эндью». Писатель воспользовался необычным приемом, построив эту вещь. как дополнительные главы к «Войне миров» Герберта Уэллса. Речь ведется от имени закоренелого буржуа, майора Велла Эндью, который из ненависти к демократии и простому народу становится пособником инопланетных захватчиков и предателем человечества. Наблюдая за сражением английского крейсера с боевым треножником марсиан, он записывает в своем дневнике: «Как военный и патриот, я не мог не отдать должное мужеству и выдержке прочих офицеров и команды «Сына Грома». Это было высоковолнующее зрелище, в сравнении с которым тускнеет подвиг древних героев Фермопильского ущелья. Но как реальному политику, мне было больно видеть, как бесполезно гибнет один из тех кораблей, которые вскоре потребуются нам с марсианами для объединенных и вдохновляющих действий во славу цивилизации и прогресса».
Не так ли в наши дни «реальные политики» Запада, по имя «цивилизации» и «прогресса» толкают мир в бездну термоядерной войны?
В отличие от книг Лагина, романы-памфлеты Сергея Розвала строго документированы. К ним можно было бы составить обширный реальный комментарий.
В XX веке проблемой проблем становится наука, которая в недобрых руках обращается против человечества, служит не созиданию, а разрушению. Этой теме и посвящена дилогия С. Розвала «Лучи жизни» и «Невинные дела».
В основе фантастических событий - реальные факты из истории Соединенных Штатов в годы президентства Трумэна. Слова профессора Чьюза, героя обоих романов, определяют актуальность замысла: «Я верил, еще совсем недавно верил, что наука может принести счастье человечеству. Теперь я понял, как глубоко ошибался. Да, наука может низвести солнце с неба на землю. Но от людей зависит, что сделать с солнцем: взять у него тепло, счастье или сжечь им землю!»
Тема неустанной борьбы за мир и сохранение человечества от самоуничтожения не может быть преходящей в научно-фантастической литературе. Упомянутых книг Л. Лагина, С. Розвала и фантастических повестей-памфлетов Н. Томана, конечно, совершенно недостаточно, чтобы заполнить этот ощутимый пробел в советской научной фантастике.

9.
К сожалению, в короткой статье невозможно остановиться на всех заслуживающих рассмотрения произведениях научно-фантастического жанра, вышедших в 1962 году. Нужно было бы отдельно и подробно рассмотреть большой роман Е. Войскунского и И. Лукодьянова «Экипаж «Меконга», выход которого ознаменовал появление двух бесспорно талантливых писателей (кстати, их рассказ «Алтырь-камень» получил вторую премию на Международном конкурсе). Нельзя умолчать об остроприключенческом произведении «Гаяна», принадлежащем перу ростовского писателя П. Аматуни, а также о новой книге научно-фантастических повестей и рассказов ленинградца Александра Шалимова «Тайна гремящей расселины». Особую статью следовало бы посвятить рассмотрению лучших рассказов, отмеченных жюри Международного конкурса и напечатанных в журнале «Техника - молодежи». Недостаток места не позволяет нам упомянуть к о других интересных произведениях.
Можно ли назвать прошедший год «урожайным»? Если бы мы присоединили к разобранным или просто упомянутым нами произведениям книги и сборники, вышедшие в республиканских издательствах, а также десятки рассказов, опубликованных журналами «Искатель», «Техника - молодежи», «Знание - сила», «Наука и жизнь» и др., количественный скачок, сделанный за год, бесспорно порадовал бы многочисленных любителей жанра.
Но знамением 1962 года стал все же не количественный рост научно-фантастических произведений, а возросшее чувство ответственности писателей, редакторов и издателей, благотворно отразившееся на идейно-художественном уровне книг, попадающих в руки читателей. Сравнительно недавно гриф «научная фантастика» мог стать прибежищем для разнузданной халтуры, прорвавшейся через редакторский патруль с паролем «специфика жанра».
Теперь другие времена. Огромный интерес нашего читателя к научно-фантастическим произведениям вызвал нечто похожее на цепную реакцию. Он отбросил в сторону деляг, пытавшихся спекулировать на модном жанре, он заставил писателей-фантастов требовательнее относиться к себе, как бы ощущать постоянный контроль любознательной, чуткой и понимающей аудитории, а редакторов и издателей - решительно пересмотреть скептическое отношение к научно-фантастической литературе. Пример тому серьезная и плодотворная работа, проводящаяся в этом направлении издательством «Молодая гвардия» и Детгизом, планы, намеченные издательством «Знание».
Мы убеждены, что в текущем году отряд писателей-фантастов увеличится, а написанные ими романы, повести и рассказы завоюют миллионы новых читателей - будущих поклонников и знатоков научной фантастики.

@темы: Попытка к бегству, Критика, Возвращение (Полдень XXII век)

---

Дело о пришельцах. Продолжение 12.

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера polakow в Дело о пришельцах. Продолжение 12.

Начало здесь polakow.livejournal.com/285555.html , polakow.livejournal.com/286703.html, polakow.livejournal.com/287534.html, polakow.livejournal.com/288525.html, polakow.livejournal.com/289688.html, polakow.livejournal.com/290743.html, polakow.livejournal.com/291803.html, polakow.livejournal.com/292636.html, polakow.livejournal.com/294104.html, polakow.livejournal.com/295033.html, polakow.livejournal.com/296524.html и polakow.livejournal.com/297568.htm.
Итак, надо упросить инспектора отдать чемодан с важным для инопланетян прибором. Это надо пришельцам и, в какой-то степени, самому великому физику, но никак не инспектору Глебски. Спрашивается, как себя вести?

Очевидно, очень вежливо и по-доброму, как вел себя, к примеру, сам Симонэ, когда боялся обвинения в убийстве:
"- Думайте, что хотите, Петер, но я вам клянусь: я не убивал ее. /.../ Вы же меня знаете, Петер! Посмотрите на меня: разве я похож на убийцу? /.../ Вы должны поверить мне, Петер. Все, что я расскажу, будет истинная правда, и только правда. /.../ Я клянусь вам, Петер, поверьте честному человеку..." (с. 92-93)
Но это раньше. Что же великий физик говорит теперь?
"- А вы, однако, порядочная дубина, Глебски /.../ А ведь пожалеете об этом, Глебски. Вам будет стыдно, очень стыдно". (с. 179)
Кстати, а почему, собственно, дубина? Какие аргументы приводит великий физик в доказательство своей правоты? То есть, что Мозеса и К надо не арестовывать, а, наоборот, им помогать.
Я лично усмотрел три аргумента.
Первый:
"- Черт возьми, - сказал Симонэ. – Вы что, не понимаете? Его запутали! Его шантажом втянули в банду! У него не было никакого выхода!" (с. 178)
Тогда почему бы, поверив Симонэ, не выпустить из тюрьмы, всех бандитов, кроме преступников-одиночек? У них же, кажется, тоже "не было никакого выхода"? Аргумент ниже всякой критики.
Второй:
"- Все это очень легко проверить. Отдайте им аккумулятор, и они в вашем присутствии снова включат Олафа. Ведь хотите же вы, чтобы Олаф снова был жив..." (с. 177)
Ага. Отдайте сравнительно небольшие (по меркам бюджета страны) денежки господину Гробовому. И он оживит всех погибших детишек. Хотите же вы, чтобы они снова были живы... Не вижу разницы между этими словами. И значит, снова ниже всякой критики.
И, наконец, третий, сразивший через годы инспектора:
"Симонэ покусал губу.
- Вот тебе и первый контакт, - пробормотал он. – Вот тебе и встреча двух миров". (с. 179)
Пожалуй, единственный стоящий аргумент. По гипотезе Ефремова (которую , очевидно, разделяет и Симонэ), пришельцы могут быть только благими и добрыми существами. Для меня она также достаточно убедительна. Но не для Глебски. Он имеет полное право ничего не знать об Иване Антоновиче и его гипотезе, к тому же сейчас, например, она весьма не в моде, а в моде как раз произведения о "пришельцах великих, страшных и ужасных". Так что, убедительно, но далеко не для всех.
Иными словами, Глебски «дубина» просто потому, что не согласился с Симонэ. Высоко же вы себе мнения, господин физик!
Впрочем, это концовка их спора. Однако начало не намного вежливее:
-"Сейчас не время спать. /.../ И совершенно напрасно: никто на вас не собирается нападать. /.../ Пока вы дрыхли, инспектор, я выполнил за вас всю вашу работу. /.../ Отдайте им аккумулятор, Петер..." (с. 175-177)
И наконец, когда инспектор задумался (а ведь думать, особенно для ученых, "не развлечение, а обязанность"):
"- Ну, что же вы молчите? – сказал Симонэ. – Сказать нечего?" (с. 178)
Да разве так просят?
И еще одна известная и нравящаяся большинству читателей сентенция Симона Симонэ (чтобы понять контекст даю маленький кусочек его диалога с Глебски:
"- Если гангстеры поспеют сюда раньше полицию они их [пришельцев] убьют.
- Нас тоже, - сказал я.
- Возможно, - согласился он. – Но это наше, земное дело. А если мы допустим убийство инопланетников, это будет позор". (с. 176)
Господин Симонэ, вы готовы действительно готовы пожертвовать не только собой, но и Брюн и Кайсой ради пришельцев?
Впрочем, это все можно было бы как-то понять, если бы не еще один факт.

@темы: «Отель "У погибшего альпиниста"», Перепост, Ссылки

---

И еще цурэновский сонет

[silent-gluk]

Утащен отсюда: zhurnal.lib.ru/g/gelprin_m/tsuren.shtml

Автор - Гелприн, Майк

Прощальный сонет Цурэна - 1
Как лист увядший, падает на душу
Тоска. Триумф кабацких вышибал.
Визжат шуты и корчатся кликуши
На шабашах, где серость правит бал.

Как лист увядший, падает на душу
Отчаянье. Погрязши в грабежах,
Кичится знать. А властвуют чинуши
И лавочники с кровью на ножах.

Как лист увядший, падает на душу
Похмелье. Пьяный гогот в кабаках.
Страна в огне. Вельможи бьют баклуши,

Глумится над художником монах,
А я, похмельный, покидаю сушу
С куском земли в трясущихся руках.

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Вы будете смеяться...

[silent-gluk]

...но сегодня опять воскресенье. И с нами еще сербскохорватское (наверное) издание.



Это суперобложка.






Это обложка.




Авантитул.




Контртитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Выходные данные


Итак, с нами:

Strugacki A. Buba u mravinjaku / Strugacki A., Strugacki B.; Prev. M.Colic. - Beograd: Narodna knjiga; Gornij Milanovac: Decje novine, 1988. - 244 s. - (Naucna fantastica brace Strugacki). - ISBN 86-331-0222-6; 86-331-0198-X. - 5000 ekz. - Сербскохорв.яз. - Загл. ориг.: Жук в муравейнике.

Что хорошего можно сказать об издании...

Похоже, сербскохорватский не любит двойных согласных (Kamerer, Goanek). Кстати, Maksim. А Абалкин почему-то Lav (Ljova). А Экселенц понято, видимо, как звание - и переведено ekscelencija (с маленькой буквы). Странник - Lutalica. Tristan, Lofenfeld. И угадайте, что значит Lavko-Cmizdravko. Glavonja Scekn Itrc. И географическое название Bejker-lejk. BVI, но Velikog sveplanetnog informatorijuma (да, в падеже...). Вообще имена чаще транскрибируются (Ajzek), а не изыскиваются их иноязычные оригиналы.

@темы: Картинки, «Жук в муравейнике», Переводы, Библиофильское, Библиография, Книги

---

И опять цурэновское

[silent-gluk]

Утащено отсюда: zhurnal.lib.ru/g/gelprin_m/tsuren-2.shtml

Автор - Гелприн, Майк

Прощальный сонет Цурэна - 2
Как лист увядший падает на душу,
Так пало на меня бесчестье века.
В безвременье стихи свои, калека,
Тащу, как дряхлый мерин - волокушу.

В тумане липком павши на колени,
Я, выхолощенный, лишённый чести,
Стихи дарю, как бросившей невесте -
Предавшей Родине - букет сирени.

Возврата нет. Корабль уходит в море.
Обрекшая поэтов на закланье,
Платящая смертями за страданья

Страна, прощай. Вердиктом в приговоре:
Ему дорога в никуда, в изгнанье.
Виновен в том, что выжил. А-приори.

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Что-то я запоздала с этим постом...

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера svet_smoroda в Очередной номер электронного "Полдня"

Восьмой электронный выпуск альманаха (четвертый в 2015 году) открывается повестью Ярослава Костюка, чьи произведения прежде в «Полдень» не попадали.

Как бы вы поступили, если бы узнали, что ваши дети смертельно больны? Попытались бы их спасти?

Подробнее

А если они обречены перестать быть людьми?.. Существуют миры, где такое случается. Там владычествует Римская империя и имеются неопровержимые доказательства правдивости всех новозаветных событий… Два мира — две судьбы. В одном из них Гораций Пульвилл — священник, в другом — террорист...
В новую рубрику «Задачи и решения» включены миниатюры, победившие в сетевом конкурсе, который был проведен ростовским КЛФ «Притяжение» на тему «Сердце, тебе не хочется покоя!»
В рубрике «Личности и размышления» статьи давних авторов «Полдня» Сергея Соловьева и Константина Фрумкина.

Содержание:
Замыслы и воплощения
Ярослав Костюк. «Кладбище сирот». Повесть
Павел Шушканов. «Мертвый океан». Рассказ
Алексей Соколов. «Кера». Рассказ
Александр Бачило. «Это Москва, дядя!» Рассказ
Елена Арифуллина. «Капля». Рассказ
Евгений Семенко. «Так звучит тишина». Рассказ
Светлана Добрынина. «До конца и немного дальше». Рассказ
Владимир Софиенко. «Несостоявшийся визит». Рассказ
Татьяна Сапрыкина. «Лепешка из лишайников». Рассказ
Владимир Молотов. «Трудно быть сыном бога». Рассказ

Задачи и решения
Сергей Фирсов. «Качели». Миниатюра
Вдалимир Семенякин. «Сердцеед». Миниатюра
Евгения Данилова. «Снова». Миниатюра
Иван Андрощук. «Апофеоз любви». Миниатюра

Личности и размышления
Константин Фрумкин. «Мораль будущего — анизотропная».
Сергей Соловьев. «Продолжительность жизни в зоне отрицательной обратной связи»


Приобрести новый электронный "Полдень" можно в магазине "Ленкниготорг"
www.lenknigotorg.ru/#!/Полдень-№-4-2015-Автор-Альманах-фантастики-«Полдень»/p/58212005/category=9042398

@темы: Полдень XXI век, Перепост, Ссылки

---

Это все-таки случилось.

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера perets в «Перевертыш» Стругацких по цене 68 коп.!

- Любопытные, надо вам сказать, бумаги попадаются в старых папках у писателей...
Михаил Афанасьевич, "Хромая судьба"

Мои френды, полагаю, и без меня знают, а всем остальным напомню, что издание Стругацких «Стажеры; Второе нашествие марсиан» (М.: Молодая гвардия, 1968), так называемый «перевертыш» - первое советское издание по типу американских «даблдекеров», состоящих из двух, начинающихся с разных сторон книги, произведений с независимой пагинацией, - имело среди прочих выходных данных сакраментальное: «Цена 66 коп., в суперобложке 68 коп.» Но реализовывался лишь вариант по 66 коп, без никакой суперобложки! Загадка «супера» - был он? нет? - оставалась неразгаданной вплоть до выхода нашего со Светланой Бондаренко тома "Стругацкие. Материалы к исследованию. Письма, рабочие дневники. 1967-1971" (Волгоград, ПринТерра-Дизайн, 2013). Не устаю напоминать: издание это вышло исключительно благодаря содействию Сергея Соболева. Так вот во время подготовки тома Алла Кузнецова по нашей просьбе связалась с Белой Клюевой, знаменитым редактором МГ, которая со всей определенностью подтвердила существование «супера»: «"Супер" был. Но на малой части тиража. Почему? Потому что эти «суперы» надевались вручную, и вся редакция дружно обертывала книги. Конечно, весь тираж обернуть мы не могли». Тогда же Илья Юдин связался с художником книги Григорием Перкелем, проживающим ныне в США. Он в своем архиве нашел гуашь к половине суперобложки, той ее части, которая начинала «Второе нашествие марсиан», и дал очень интересные пояснения об иллюстрировании «перевертыша». (Текст "Материалов к исследованию" доступен по ссылке) Ту гуашь мы опубликовали на вклейке к тому, причем замечательное издательство «ПринТерра-Дизайн» - поклон Андрею Тужилкину! - вынуждено было дать эту страницу вклейки в цвете - исключительно по важности замысла художника, по важности загадки "супера".
Казалось бы - всё? Подтверждение реального существования суперобложки получено. Из двух независимых и авторитетных источников. Что еще? Еще посмотреть бы на реальный «супер»! И здесь мы возвращаемся к эпиграфу этого поста: «Любопытные, надо вам сказать, бумаги попадаются в старых папках у писателей...» У художников, однако, тоже! Первые дни нового года принесли нам замечательную новость:

Читаем и, главное, - смотрим! - дальше...

Григорий Перкель сообщил Илье Юдину, что отыскал, наконец, в своем архиве тот самый «супер»!
Прежде чем приступить собственно к просмотру, я должен предупредить возможные вопросы. А именно почему суперобложка выглядит как новая. Да, художник использовал технические достижения нашего времени и постарался убрать всю «патину» так быстро промелькнувшего времени. Примем же его решение как данность. Художник наверняка в своем праве. Точно так же, как не показывают никому полуготовую работу, так же не хотелось Григорию Зульевичу демонстрировать фактически в первом показе, в своеобразной премьере все царапины, помятости, сгибы и надрывы бумаги суперобложки. Мы с Ильей все же попробовали убедить художника и попросили разрешить показать и нынешний оригинальный ее вид. Но он был непреклонен. Он только нам двоим прислал - в качестве лишнего подтверждения реальности того самого «супера» - скан оригинала до компьютерной его обработки. Подтверждаю: на оригинале присутствуют все означенные выше дефекты времени, ему в самом деле без мелочи пятьдесят лет. Хранился он, видимо, в папке согнутым посередине, клапаны были расправлены.
Касательно отличия ранее предоставленной нам гуаши к ВНМ от фактического вида половины суперобложки художник сказал следующее: было два варианта эскизов и редакция выбрала не тот, который он нам тогда дал.
Итак, смотрим.
«Перевертыш» одет в «супер», клапана загнуты. Справа начинаются «Стажеры»:

То же, но справа начинается «Второе нашествие марсиан»:

Скрытый вид клапана к «Второму нашествию марсиан»:

Скрытый вид клапана к «Стажерам»:

Полный вид «супера» с расправленными клапанами:


В качестве эпилога.
Что ж теперь? Все загадки разгаданы? Или что-то еще осталось? Н-ну... Хотелось бы все же знать, сколько именно суперобложек было напечатано, на скольких томиках золотой краской по коленкору переплета было проставлено «68 коп.»? Почему даже в Ленинке и в Салтыковке нет экземпляров с суперобложкой?

В качестве бонуса.
В дневнике Аркадия Натановича за 1974-1977 годы на последних страницах перечислены имеющиеся в его библиотеке издания АБС. Среди прочих есть и такая запись:

Перевертыш - 5
- " - уникальный - 1+1

Ну чем таким уникальным могут отличаться два экземпляра перевертыша от прочих? Не автографами же авторов Полагаю - именно наличием «супера». И если это так, то суперобложки имелись: одна - у художника (и ныне имеется), две - у одного из авторов. Статистика, конечно, хилая, но уж какая есть

В комментариях там тоже очень интересно. А я задумчиво смотрю на картинку: распечатать, что ли... Обернуть... И делать вид, что у меня Оригинал. Но вот что странно: если оборачивали вручную - как же могли на самой книге указать "68 копеек"?..

@темы: Картинки, Второе нашествие марсиан, Библиофильское, «Стажёры», Перепост, Ссылки

---

Массаракш-и-массаракш!

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера bvi в Массаракш-и-массаракш!

– Почему вино называется «Массаракш»? – спрашиваем мы у улыбчивого гаражиста.
– Потому что жизнь такая!

@темы: Сказку сделать былью, Перепост, Ссылки