Говорят, что...

[silent-gluk]

...на Баше есть следующее:

"xxx: Для повышения авторитета Сколково надо срочно переименовать в НИИ ЧаВо. Вот тогда в него поверят."

(Утащено отсюда: aesturiel.livejournal.com/134752.html )

@темы: благоустройства

---

:: у нас годовщина. Нам три года! (смайл «страшно-страшно»)

[клуб любителей Стругацких]

Поздравляем всех с этим приятным событием. Желаем много удовольствия и информации. А также работы!

супруги Мозес

@темы: про нас

---

Еще картинка

[silent-gluk]

Отсюда: my.mail.ru/community/abs/6477945CD7863704.html

@темы: «Жук в муравейнике», Фанарт, Ссылки

---

Не только пираты...

[silent-gluk]

Отсюда: heleknar.livejournal.com/113013.html

Стив Перри "ЛЮДИ В ЧЕРНОМ"
Наконец-то нашел в Сети эту ( fantlab.ru/edition23974 ) книгу. Переводили её наши российские фантасты Андрей Лазарчук и Николай Ютанов. Помнится читал её и дико ржал над цитированием Стругацких, причем иногда целыми абзацами. А потом, её кто-то у меня зачитал.

"Когда Бигбаг миновал шестую – и последнюю на этом пути – планету, красноватую и безжизненную, в звездолете было уже совсем темно. Подержанный "Искатель-кому-бы-дать-в-морду", взятый за долги у Бул-Булара, торговца антиквариатом с планеты Ха, оказался сущим барахлом. Он опотевал внутри, подванивал регенераторами и двигался по субпространству сложным вихляющимся зигзагом. Бигбаг интенсивно стимулировал чувствительные лепестки бортовой компьютриссы, хлестал расслабленной хелицерой между фасетками внутреннего сенсора, однако корабль только уныло поддавал задом, фыркал, но ходу не прибавлял. На пожелтевших от времени дисплеях высвечивались облака разреженного межпланетного газа, похожие на клубы застывшего навсегда дыма. Нестерпимо и нескончаемо звенел зуммер предупреждения о метеоритной опасности. В мутном от космической пыли небе дрожали редкие тусклые звезды. Дул порывами солнечный ветер, нейтральный и отрицательно заряженный одновременно – как это обычно бывает вблизи от небольших молодых, вступивших в свою весеннюю пору звезд.

Бигбаг плотнее закутался в спальный кокон и сокрушенно плюнул на пульт. Плевок замерз на лету.

Все равно торопиться не имело смысла. До известной ему встречи оставался галактический час, а цель его полета – двойная планета – уже горбилась прямо по курсу. Большая часть – педерастического цвета шарик, распаханный, заболоченный, наверняка воняющий неживой ржавчиной, – и малая часть, вся в кратерах, оставшихся на месте укреплений времен последнего Вторжения, На краю темного материка вспыхивало и гасло угрюмое зарево: наверняка огни какого-нибудь Мухосранска, который аборигены с присущим дикарям напыщенным самомнением именуют Центром Вселенной, Большим Яблоком или Новым Вдохновенным Восторгом Для Всех. На миллионы галактических лет отстала от жизни эта планета, населенная мелкими нелепыми созданиями, залитая ядовито-соленой водой, пораженная позитивизмом, нанизмом и зловонным разжижением ганглиев."


flibusta.net/b/97723

@темы: Ссылки

---

Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия? (окончание)

[silent-gluk]

Отсюда: fantlab.ru/blogarticle13620#comments

muravnik
Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия? (окончание)
Статья написана 10 апреля 12:24
Размещена в авторской колонке muravnik


Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия?

Историко-литературоведческий анализ. Взгляд наивного читателя

Мне всё-таки кажется чересчур фантастичной (а с другой стороны — слишком уж тривиальной) мысль о том, что Стругацкие имели в виду Андропова, как некоего прототипа Сикорски. И жанр литературы совсем другой, и очень нездоровым может оказаться такое занятие — в первой-то половине третьей трети века на одной шестой части суши. Да и в конце-то концов — ну кто он такой, этот Андропов?! Нет, скорее всего, произошла та редкая, но отнюдь не уникальная история: писатель пишет, как слышит, а слышит, как дышит, а дышит-то он, оказывается, так, что образ, не только придуманный, но даже и в значительной мере абстрактный, постепенно становится каким-то плотным, а потом — даже и шероховатым, а потом тебе о нём сплетни рассказывают где-то между почтовым ящиком и мусоропроводом (кстати, помните, в те самые времена вот так же рассказывали, что, мол, Шеварднадзе в один прекрасный день отменил выезд таксомоторов на улицы Тбилиси, и, кроме немалого дохода государству, по количеству конфискованных в тот день «Волг» с шашечками оценил масштабы подпольного извоза), и, наконец, включаешь телевизор, а вот и он сам — председателем похоронной комиссии.


А интересно, в какой момент они сами это поняли? Так и представляю себе, как, дойдя до слов: «плешивые агенты тайной службы» (а посмотрите страницей раньше — «ваша... поистине средневековая идиотски-фанатическая убеждённость в том, что именно вам дано решать, чему быть скрытым, а чему — открытым!»), один из авторов с досадой бросает ручку на стол и говорит другому:

— Нет, ну это уж слишком похоже получается — как будто нарочно! Это совсем не смешно, между прочим — он через пару лет точно в Кремле будет, и, ежели что, от нас мокрого места не останется.

— Насчёт Кремля — это, конечно, куда как существенно. Да он, чтоб ты знал, и сейчас, с Лубянки, нам так всыпать может...

— Знаю. Ну, одна надежда — не заметят референтишки. Не из лени, так из осторожности. Кстати, забавно — ему-то самому, поди, и понравиться может.

— А вот на это рассчитывать — полное безумие. Сам знаешь — минуй нас пуще всех печалей... Кстати, ни до каких референтишек, скорее всего, и не дойдет — Главлит гораздо раньше придерётся.

— Вот Главлит пускай и вычёркивает — чего ж нам-то за него работать. Я думаю — всё нормально. Намеренных намёков у нас и в помине не было, а что похоже получается — кто же ему виноват? В общем, себя не насилуем, пишем — как пишется, а там уж, как всегда — будь что будет.

Эх, не так всё это было, конечно, не так! А как? Кто скажет? Борис Натанович, скорее всего, просто отшутится. Конечно — что сказать надо было, то уже напечатано. А что не напечатано — то случилось.

Самое, на мой взгляд, поразительное в этой истории о сходстве двух героев, это не сходство биографий, и не сходство характеров, и даже не это чисто внешнее (хотя и непреднамеренное, что действительно поразительно) сходство, а сходство судеб, к которому так и просится эпитет «роковое»; ведь сокрушительное фиаско, перечеркнувшее дело всей жизни, случилось (или, по крайней мере, проявилось) с одним из них значительно позже того, как мы в последний раз видели его живого, с горячим ещё пистолетом (дальше, в «Волны гасят ветер», мы встретимся с ним только через косвенную речь, в воспоминаниях Каммерера), а с другим — значительно позже того, как урну с его прахом с величайшим почётом замуровали в главной стене страны, и даже после фиаско его литературного двойника.

Да, фиаско. Безусловное и несомненное. И вот теперь, прежде, чем перейти к его описанию, я приведу те слова Эллиотта, процитированные Форсайтом в «Четвёртом протоколе», целиком:

«Все люди видят сны. Но самые опасные из них — те, кто видят сны с открытыми глазами».

4. Итак, бог не внял просьбе доктора Будаха «Оставь нас и дай нам идти своей дорогой». Произошёл исторический поворот — вместо наблюдателей появились прогрессоры. Ладно. Посмотрим, что получилось. На Саракше прогрессоры появились по крайней мере двадцать лет назад. А на последних страницах «Обитаемого острова» Странник говорит Максиму: «Я сижу здесь уже пять лет.» Значит, минимум двадцать пять. И что же? А то, что и сейчас очередной резидент занимается не чем иным, как отражением десанта группы флотов Островной Империи! Вы только посмотрите на послужной список Льва Абалкина! Это у вас называется спрямлением истории, господа прогрессоры? Ради этого вы, Экселенц, заново научили людей убивать и не сходить от этого с ума? Понимаете, если бы за такой промежуток времени, скажем, просвещённый абсолютизм короля-Солнце сменился корыстолюбивым невежеством чиновников Второй Империи... или там пыточные подвалы царя Алексея Михайловича (ну, по прозвищу Тишайший) — палочной дисциплиной николаевской армии... Ну, тогда это было бы каким-то результатом. Была бы почва для жесточайшей дилеммы: а не велика ли цена? Но здесь... Здесь эти сомнения выглядят просто абсурдом. Двадцать пять лет активного вмешательства! Да ещё на этапе двадцатого века — это же двадцатый век там, на Саракше. Да я даже не представляю себе, каким должен быть скачок на этой стадии, чтобы можно было похвастаться — да, мол, мы спрямили их историю, ещё один лишний крюк им делать не придется. Это не просто неудача, Экселенц. Это крах. Вы увязли в этом Саракше точь-в-точь как ваш реальный предшественник в Афганистане. При этом ещё и опередили своего предшественника — посмотрите на дату окончания «Жука в муравейнике». Ну, эта аналогия очевидна, и одним Афганистаном, конечно, не исчерпывается. Сейчас было бы скучно и пошло в который раз констатировать бесплодность андроповско-сусловских усилий по экспорту «социалистической ориентации». Помнится, в старших классах (у меня это пришлось как раз на апогей развитого социализма) учителя географии и истории всерьёз нервничали из-за бессилия внятно объяснить тонкую, но существенную разницу между «социалистической ориентацией» и «некапиталистическим путём развития». А это же не шутки — это вопрос идеологический! Пытались компенсировать это тем, что диктовали оба списка стран и заставляли заучивать их наизусть. Сейчас, конечно, не вспомню. А было бы забавно. Конечно, сегодня анахронизмом и наивностью смотрятся не только эти списки, но и другие, включающие и то, что Юрию Владимировичу разве что в ночном кошмаре пришлось бы назвать суверенным государством. Но ведь и тогда, двадцать лет назад, поверить в эти социалистические ориентации и некапиталистические пути развития наших многочисленных друзей мог разве что простодушный старшеклассник, да и то не всякий, а тот, кто очень много читает и поэтому рефлекторно доверяет скорее учебнику, чем окружающим его людям. А у тех никаких иллюзий по этому поводу не было. Кроме, разве что, самого информированного человека страны. Или и у него не было? И что же — за этот мыльный пузырь уплачена такая цена? Бесконтрольные бюджеты КГБ. Железный занавес. Вся страна наводнена стукачами. За анекдот можно получить срок. Наконец, лагеря политзаключённых. Картина, как будто, вполне привычная для просторов многострадального Отечества нашего. Однако, не совсем так. Согласитесь, что в 1982 г. эта картина гораздо ближе к истине, чем пятнадцатью годами ранее. А именно в 1967 г. КГБ при Совете Министров СССР отбросил эту принижающую вставку «при Совете Министров», и именно в том же 1967 г. во главе его стал Андропов. Можно возразить — а с чего ты взял, что для него всё это было ценой? Может быть, как раз наоборот — покупкой? Может быть. Не стану спорить с Аксёновым и Зиновьевым. Но сейчас речь идет о народном мифе, в котором Андропов — это нечто значительно большее, чем безудержный и корыстный властолюбец. Это политический деятель, имеющий определённую, благую, с его точки зрения, цель. Его крайние противники убеждены, что сама цель чуть ли не хуже уплаченной цены, ещё более крайние — что в действительности не было у него и такой цели, а настоящая цель была — полстраны пересажать, чтоб остальные боялись, крайние сторонники считают, что и надо было полстраны пересажать (совершенно уверенные, что уж они-то в эту половину никак не попали бы)... Всё это, конечно, жуть как интересно, но, как говорил И. М. Воробьянинов, «к науке, которую я в данный момент представляю, это не имеет никакого отношения». Ибо тема спора в данный момент (чрезвычайно утрированно, конечно), например, такая: «Стоит ли приобретение надёжного стратегического и идеологического союзника в центре Африки удлинения на пару лет средней очереди на квартиру?» Но, если честно, то ответ мы знаем: цель не достигнута, поэтому цена уплачена зря. Вся цена.

Но это же неправда, скажет сторонник. Цена была уплачена не за это. По крайней мере, не только за это. Согласен — не только за это. И даже не столько за это. И титул Главного Прогрессора в действительности не является главным ни для одного из наших героев, как бы ни хотелось им остаться просто прогрессорами. Что? Не хотелось, говорите? Ну, как знать, как знать... Дзержинский же говорил, что, когда минует опасность для революции, то он полностью посвятит себя воспитанию беспризорных детей. Опять не верите? Я тоже. Но это всё — лирика. А мы, тем временем, добрались, наконец, до самой священной для Юрия Андропова и Рудольфа Сикорски коровы. Это ради неё можно сбить пассажирский лайнер, это ради неё можно в двадцать третьем веке проводить сверхсекретные глобальные (!) манёвры (!!) по отражению возможной агрессии извне (!!!) — манёвры, в которых гибнут люди. Это её имя написано золотыми буквами (да что это я — симпатическими чернилами) на знаменах КГБ и КОМКОНа-2. Имя ей — БЕЗОПАСНОСТЬ.

Это счастье, что гласность входила в нашу жизнь всё-таки постепенно. Если бы всё случилось сразу, если бы газетные полосы и прямые эфиры, скажем, девяностого, да перебросить в восемьдесят шестой... пожалуй в психиатрическую скорую помощь было бы не дозвониться. Мне, например, уж точно повезло, что те воспоминания я прочитал уже в восемьдесят восьмом. Так сказать, определённый иммунитет уже приобрёл — с ног не сбило. Хотя такие вещи лучше читать лёжа. Воспоминания (довольно свежие) принадлежали подводнику, старшему офицеру (или даже командиру, точно не помню) советского атомного ракетоносца. Довольно традиционные: об армейской, простите, на этот раз — флотской, показухе; о некомпетентности, карьеризме и корыстолюбии адмиралитета; о засилье политической подготовки в ущерб боевой. Ну, и тому подобное. И, в частности — что практически в каждом автономном плавании их лодку непременно сопровождали американские корабли и самолёты. Как правило — на почтительном расстоянии, но «садились на хвост» прямо на выходе из Авачинской бухты и оторваться не удавалось практически никогда. Так что в случае чего (не приведи господи, конечно) об удачном запуске говорить не пришлось бы. Так, вторым планом — мол, чего ещё ожидать при вышеописанном положении дел, и теперь это не так уж и важно, коль мы знаем, что и без ответного удара никто на Земле не выживет... Так вот, несколько лет спустя пелевинский «Омон Ра» произвёл на меня только художественное впечатление. Откровения уже не произошло. Большого, по крайней мере. Андропов до той статьи в «Смене», как известно, не дожил, но, конечно, всё это было ему известно. Если кто-то хочет возразить, что этот аспект безопасности к сфере его ответственности не относился, я скажу — вы и сами в это не верите. Какие у него могут быть ограничения ответственности в его священной миссии?! Раз полномочия неограниченны (и горе тому, кто, подобно директору Музея Внеземных Культур, напомнит об их формальных границах), то и ответственность — вся его. Перед собой, конечно. Ну, и Историей, как же без этого. А так — ну перед кем бы он стал оправдываться: это не я, это ГРУ и маршал Устинов недоработали... Неправдоподобно. Так же, как если бы Сикорски оправдывался (интересно, перед кем, кстати?): моя задача была противодействовать Странникам, а никакие людены к моим обязанностям никакого отношения не имеют... Ему повезло чуть больше — не дожил до Большого Откровения. В. Казаков совершенно прав — для него «это было бы равноценно резкому насильственному прекращению течения человеческой истории, прекращению самого существования человечества...» И он, Сикорски, абсолютно бессилен перед этой напастью — взять хотя бы эти проклятые лакуны!

Нет, конечно, вовремя умер. Хотя... Вы знаете, несмотря на вопрос, вынесенный в заголовок, для меня они уже слились в одного человека, и дальше я буду писать о нём одном. Осталось, правда, немного — я вам расскажу, как он умирал.

А умирал он плохо. Потому что ближе к концу он всё чаще оглядывался назад и ощущал где-то в горле, на пути к языку, это жуткое слово «зря», и тогда беспокойная совесть (была, была, ибо что ещё его разум не стеснялся, когда нужно, отстранить) напоминала ему, кто до него внушал своим людям: «нет здесь людей, а есть только животные». И не было у него облегчения, потому что так до последнего момента и не понял он того, что, к великому нашему счастью, твёрдо знаем мы — никакими нитями ни за чьи пальцы не привязаны звёзды над нашими головами.



Декабрь 1997

@темы: Ссылки

---

Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия? (продолжение)

[silent-gluk]

Отсюда: fantlab.ru/blogarticle13540#comments

muravnik
Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия? (продолжение)
Статья написана 08 апреля 13:06
Размещена в авторской колонке muravnik


Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия?

Историко-литературоведческий анализ. Взгляд наивного читателя



3. Человеческой памяти свойственны непреднамеренные аберрации, так что не удивлюсь, если большинство отечественной либеральной интеллигенции (к коим отношу и себя) ныне искренне считают, что восприняли избрание (или воцарение) Андропова высшим советским руководителем примерно так же, как Александр Зиновьев и Василий Аксёнов. Я уж не помню, кто из них назвал это третьей (после Дзержинского и Берии), и, наконец, успешной, попыткой тайной полиции достичь вершины Советской власти, а кто иронизировал, что скоро человеку, схваченному за фотографированием западных военных объектов, достаточно, мол, будет предъявить удостоверение офицера КГБ, и его тут же с извинениями отпустят (сам-то я, само собой, прочитал всё это лет десять спустя) — да это и не так уж важно в данном случае. Дело в том, что не так всё это было. Не так воспринимался (и, соответственно, предвосхищался — в те месяцы, когда выходили новые номера журнала с «Жуком в муравейнике») приход Андропова. Даже в критически настроенной части общества. В основном это ассоциировалось со словом «порядок», помните? И даже на послеполуночных кухнях мне ни разу не приходилось слышать, чтобы к этому «порядку» примеряли эпитет «новый». Не то чтобы боялись произнести, а просто в голову не приходило. Крамольные сомнения заключались в другом: «А удастся ли ему навести этот самый порядок — может быть, народ уже совсем изворовался и разучился работать?» и «А нужен ли ему самому этот новый порядок — может быть, он только прикидывается, а на самом деле является таким же расхитителем и временщиком, как и вся брежневская банда?» Конечно, те, кто знал пофамильно списки мордовских узников, передаваемые американскому президенту, кто читал «Хронику текущих событий» — те имели совсем другие сомнения относительно нового генсека (а точнее, никаких сомнений не имели — как Аксёнов и Зиновьев), но, положа руку на сердце — много ли их было? Я же говорю о преобладающих (да что там — о господствующих) в обществе настроениях. А они были таковы, что он бы, поди, и всеобщие выборы выиграл, если бы такие состоялись на исходе 1982 года (уж фантазировать так фантазировать — о фантастике же речь!) Сомневаетесь? Я и сам сомневаюсь. А всё ж таки вспомните себя в это время. И представьте, что его фамилия в бюллетене — не единственная. Да только от остальных скулы сводит вот уж столько лет. А даже если от некоторых не скулы сводит, а дух захватывает (уж фантазировать так фантазировать) — столько лет совсем в другом контексте эти фамилии видели и слышали; ну и кого вычеркнете, а кого оставите? Да не сейчас (вчера по три рубля я тоже умный!), а тогда! Нет, простите, это не беспредметный мысленный эксперимент. Я ж не историю переписать пытаюсь, а хочу чтобы вы снова ощутили настроение того времени. Даже не времени, а момента — это важно, что на тот момент ещё не успели ни облавы в кинотеатрах и парикмахерских в рабочее время устроить, ни южнокорейский самолет сбить. Впрочем, последнее, может быть, не столь уж и существенно — мы ж тогда, пятнадцать лет назад, были совсем другие. Ни о высшей ценности человеческой жизни, ни о Декларации прав человека, ни о прочих великолепных изобретениях высшего гуманизма, равно как и о самом гуманизме, мы слыхом не слыхали, а расскажи нам об этих вещах — не поверили бы.


Вообще, это поразительно — упомянуть столь крамольный документ, как Декларация прав человека, в книге, изданной в 1968 году! И очень показательно, что именно в этой книге. Это упоминание — как раз одна из тех причин, по которым «Обитаемый остров» в действительности никак не мог войти в «Трудно быть богом». Понимаете, героям тех книг Стругацких этот документ совершенно ни к чему. Его некому ткнуть в нос, потому что никто и так не нарушает этих правил, очевидных до банальности. Разве что невежественные арканарцы, но не доросли они ещё до этой Декларации, да и не на этой же планете её, в конце концов, принимали. Вот это чувство надрывной тоски, столь непривычно пронизывающее весь «Обитаемый остров», в очень большой степени порождено пришедшим пониманием того, что борьба, которая, как известно, вся наша жизнь, предстоит не только с природой, обстоятельствами и теми, кто не ведает, что творит; ещё и столетия спустя придется апеллировать к этому древнему обязательству 1948 года. Крушение иллюзий. Это всегда больно. Представляете, каково — уснуть на Красной площади в апреле шестьдесят первого, а проснуться на Вацлавском наместье в августе шестьдесят восьмого?!

Но, повторюсь, тогда, пятнадцать лет назад, зарубежные операции нашего аскетичного рыцаря Лубянской площади никакого вреда его народному имиджу не представляли. Пожалуй, что и наоборот. Вот невыдуманные образчики апокрифов такого рода. «Ну, в Венгрии всё было несколько по-другому, потому как послом там тогда был Юрий Владимирович — человек решительный и дальновидный. Так что там, понимаешь, кровушка пролилась, ситуация разрядилась, и события далее пошли в правильном направлении». Или «Да я же помню, как при Андропове тот же самый алкаш с утра вместо того, чтобы шляться полтинники сшибать, как миленький трясся в автобусе на работу; потому что боялся, понимаешь?» Последнее, правда, выпадает из рамок внешних операций, да и, сами видите, является не прижизненным апокрифом, а, так сказать, позднейшей вставкой (но не моей — вот тут я ни слова не придумал), но и это мне представляется существенным для фиксации природы мифа. Именно мифа, ибо, несмотря на всю реальность почти семидесятилетнего (и более чем существенного) присутствия этого человека в нашей (в широком смысле) жизни, несмотря на абсолютно достоверные даты рождения и смерти, список должностей и конкретные разнообразные события (как-то: перевороты в дальних жарких странах и аресты диссидентов в СССР, смены ценников на водочных бутылках и изменения практики работы ОВИРов, кадровые перестановки в самых разных советских ведомствах и скандалы в европейской печати), мы можем исследовать и анализировать не его действительную жизнь, а лишь её образ, сложившийся в нашем массовом сознании. Это парадоксальным образом роднит наших заглавных персонажей: один из них — придуман, зато всё, что мы о нём знаем — абсолютно достоверно, ибо прочитано у его создателей (более того — этот прочитанный текст и есть единственная форма его, персонажа, существования), другой же — абсолютно реален, но практически все нетривиальные сведения, которыми мы о нём располагаем — мифические. Это вовсе не означает, что все они не имеют никакого отношения к истине (точно так же неверно и то, что фигура Сикорски абстрактна и неправдоподобна), но, право же, откуда нам знать, что уже став генсеком, он собственноручно начертал «Сахарова выпускать ещё рано» (кстати, на чём он поставил такую резолюцию — не Чебриков же испрашивал разрешения выпустить?) И так ли в действительности велика роль советского посла в венгерских событиях октября 1956-го?

Так что повторюсь ещё раз: речь ниже пойдёт не о реальной истории (мы её знать не можем), а только о народном мифе «Ю.В. Андропов и венгерские события октября 1956 года». А вот эта часть биографии заслуживает чуть более внимательного рассмотрения, потому что и сходство между биографиями прямо разительное, и для понимания персонажа это совсем даже нелишне.

Для сравнения: перед Новочеркасским расстрелом 1962 года в город секретным образом прибыли Ф.Р. Козлов и А.И. Микоян (пожалуй, персоны №2 и №3 в тогдашнем политическом руководстве страны); слушали доклады, наблюдали обстановку на месте, только после этого дали санкцию — можно стрелять. Венгерский бунт (эпоха та же самая — хрущёвская) — безусловно, событие куда более серьёзное. Тут, пожалуй, и секретного визита самого Хрущева мало бы не показалось. И как вместо этого действует всего-навсего советский посол? Ну, вы знаете — как. Решительно, уверенно и энергично. Нет, господа, воля ваша, но эти действия Андропова (даже не члена ЦК, между прочим!) просто поражают своей неслыханной дерзостью. Даже если частично списать новочеркасскую обстоятельность на трусость тогдашних руководителей Ростовской области («Представляете, эти зажравшиеся чинуши настолько боялись брать на себя хоть какую-то ответственность, что пригласили аж Комиссию Президиума ЦК! А вот Юрию Владимировичу никаких комиссий не потребовалось.»), всё равно остается стойкое впечатление: не по чину смел Юрий Владимирович, ох, не по чину; а может быть, у него на самом-то деле совсем другой чин был, а? что, интересно, означает эта загадочная строка в энциклопедических словарях: «В 1951-52 гг. — на ответств. работе в ЦК КПСС»? что же это за такая «ответств. работа»?

Наверное, в действительности всё гораздо проще и естественнее. Да, существенно превысил свои полномочия, рискнув и постом, и дальнейшей карьерой. Но рискнул удачно — угадал и мнение руководства, и действительное дальнейшее развитие событий. Был замечен (или подтвердил, что был обоснованно замечен тогда, незадолго до великой кончины) — для того и рисковал. Промахнулся бы — возможно, никогда бы широкая общественность этой фамилии и не знала. Может быть, всё и не так, но, по крайней мере, куда правдоподобнее, чем картинка, нарисованная абзацем выше. Но мы-то исследуем народный миф, причём пятнадцатилетней давности, то есть как раз эту картинку, на которой наш герой вырастает до таких размеров, что чуть ли не отдаёт из своего кабинета текущие распоряжения министру обороны СССР (да ещё, пожалуй, самому своенравному за всю историю Отечества нашего). Этак нетрудно поверить, что и должность свою формальную он себе сам подбирал из каких-то высших (чуть ли не конспиративных!) соображений. Прямо как Рудольф Сикорски — своё резидентство на Саракше. Не правда ли? И тоже — совершенно загадочная история. Уже в 38 г.- руководитель Комиссии по Контролю, в 49 г.- всё ещё на этом посту, с 58 г.- резидент на Саракше (фактически -рядовой прогрессор!), а уже не позже 78 г. — снова начальник КОМКОНа-2. Разве не странно? Но вот обратите внимание, как он действует на Саракше. Разве похоже это на действия обычного резидента? Такое впечатление, что границ собственной ответственности (и, соответственно — полномочий) он вообще не признаёт. Вадим Казаков в «Полёте над гнездом лягушки» употребляет эпитет «круто», я бы вновь употребил гоголевское «не по чину». Похоже на Андропова в Венгрии, ой как похоже. Как не верится, что один из них — просто посол, так не верится, и что другой — просто прогрессор. А вот если поверить Казакову, что он по-прежнему оставался руководителем КОМКОНа-2 и шефом СГБ... У Стругацких об этом — ни слова, но косвенные подтверждения есть: авантюрные эксперименты по раскрытию «подкидышам» тайны их личностей сильно смахивают на шалости молодёжи в отсутствие шефа. И реакция Сикорски — соответствующая: «Вот вернусь, вы у меня попляшете — мальчишки, сопляки...» И он уверен, и они в курсе — вернётся. В общем, если даже Сикорски и покинул свои руководящие посты (а не один ли это пост, кстати?), то эта отставка — явно добровольная, и с самого её начала ясно, что временная. Несколько нелогично, что Каммерер, при всей своей въедливости, не заинтересовался причиной этой отставки (предположение «добровольно — чтобы отдохнуть от Бромберга» смехотворно, да и высказано, конечно, в качестве шутки). Впрочем, ему и положено копать в других направлениях (и уж точно — не в сторону собственного шефа). Также надо учесть, что для Каммерера это всё воспринималось несколько в ином ракурсе. С момента начала работы Максима в СГБ (датируется, конечно, последней страницей «Обитаемого острова») Сикорски стал его начальником. Других таких у него, ручаюсь, не было. Да и вообще, похоже, раньше у него начальников не было — какие уж там в ГСП, начальники, а вы же помните, в каком возрасте Каммерер высадился на Саракше. Так что раньше у него были только учителя. А учитель, как известно, величина внеранговая. Первый начальник — иногда тоже. Особенно такой, и особенно — когда он долгое время ещё и единственный. Так что когда спустя какое-то время Сикорски отбыл на Землю, то Каммерер остался на Саракше за него и получал указания с Земли от того же Сикорски, это было совершенно естественно и даже единственно правильно. И когда впоследствии Каммерер и сам вернулся на Землю и обнаружил, что его обожаемый Экселенц руководит всей конторой — ничего удивительного и в этом не было. И когда потом постепенно прояснилось, что руководил он ею ещё тогда, когда Каммерер и на свет не появился, то и тут удивляться нечему: это он, Максим, растёт, а у внеранговых фигур роста не бывает — Экселенц был всегда (а возможно, он и на самом деле не только многолетний, но и первый и бессменный руководитель Службы галактической безопасности). Ну, и, наконец, это естественное право человека мира полудня — в любое время сменить работу. Так что даже для Каммерера, которому по долгу службы положено быть одним из самых недоверчивых людей Земли того времени, во временной отставке Сикорски ничего подозрительного нет. Мы же — люди совсем другие, всё объяснений ищем. Мы-то в этот последний и самый естественный довод не верим. Мы-то знаем — так просто Миссию не бросают. И кто уж взял на себя Миссию, тот сам же свои естественные права и ограничит. Казаков предложил элегантную версию о селекционном оборудовании Странников, оставшемся на Саракше, и, как следствие, наиболее реальном шансе впервые встретиться с ними лицом к лицу. Попробую предложить другую версию. Добровольное самоизгнание. Как престарелый Пак Хин после трагического психологического эксперимента с «подкидышем» Томасом Нильсоном (номер 02, значок «Косая звезда»). Мало ли что мог натворить тогда, в 58-м, шеф КОМКОНа-2, вот и наложил на себя епитимью — похоже, случай с Пак Хином не исключительный. То есть, конечно, исключительный, но не уникальный. Предложенная версия имеет только одно преимущество — более банальна. Зато казаковская, безусловно, безупречна с точки зрения мотивации. Выбирайте сами. Впрочем, независимо от того, каким именно поворотом судьбы Рудольф Сикорски был временно отброшен на роль рядового прогрессора, психологическая недостоверность его действий в этой роли вполне проясняется: каковы бы ни были его формальные полномочия, он уже просто не может ориентироваться в ситуации, как простой прогрессор. Потому мы и не видим на Саракше такой заурядной фигуры. А видим того, кем он фактически и является — Главного Прогрессора Земли. Так же и в посольском кабинете в мятежном Будапеште — Главного Прогрессора Советского Союза. На крайний случай — будущего Главного Прогрессора. Пожалуй, Юрий Андропов имеет больше оснований претендовать на этот титул, чем Михаил Суслов — бесспорно, главный идеолог прогрессорской деятельности государства победившего социализма. Разница между теорией и практикой, знаете ли. Особенно для мифологизированного массового сознания. Конечно, эти многочасовые неспешные беседы один на один в знаменитом кабинете Михаила Андреевича на Старой площади (например, с Яношем Кадаром) производят должное впечатление, но к концу этих мемуарных описаний может и скулы свести; от планирования и осуществления тайных операций — никогда. Есть, есть своя романтика и в танках без опознавательных знаков, раскрашенных в коричневые и жёлтые цвета пустыни, и в русоволосых и голубоглазых лётчиках ВВС тропических стран, и даже в анекдотах типа: «Леонид Ильич, Хомейнюк по защищенной линии беспокоит. Пожалуйста, отзовите меня из этого Тегерана — никаких нервов с этими фанатиками не осталось!» Слава тебе господи, не существует романтики допросных кабинетов, пыточных казематов и расстрельных камер — чего нет, того нет. Аргумент «А ты — не лётчик!» бьёт наповал даже в приснопамятном восемьдесят втором. Но это же совсем другое дело. А сама идея прогрессорства неприятия не вызывает. Мы же только тогда недовольны, когда помогаем деньгами, а эти предатели и благодарности не выказывают, и всё в лес смотрят, да ещё и новых денег клянчат. А насчёт интернационального долга мы ведь очень даже с понятием. Пока «чёрный тюльпан» не долетит до станции Зима. Но это ещё впереди. А пока греет сердце несерьёзная и даже идеологически незрелая песня:

В Париже — танки, в Париже — танки,

И вновь в Ла-Манше тонут янки,

И королева — на Лубянке,

И в стратосферу валит дым...

Правда, греет, читатель? Особенно, если тебе двадцать лет, и на тебе погоны курсанта одного из питерских (ну, официально, конечно, ленинградских) военно-морских училищ, и всё в стране в порядке: в Кремле — Брежнев, на Лубянке — Андропов... Так что, может быть, преувеличивает Максим Каммерер: «...дома к ним (прогрессорам — А. М.) относятся с опасливым восторгом, с восторженной опаской, а сплошь и рядом — с несколько брезгливой настороженностью». Хотя «сплошь и рядом» не означает «поголовно». Даже — «большинство». Отодвиньтесь лет на пятнадцать назад — перечтите первые страницы «Обитаемого острова»: «Школьники, особенно отстающие и непременно младших классов, будут взирать на тебя с почтительностью, но учитель при встрече... » Ладно, дальше прочтете сами, если не помните. Это, кстати, ещё не про прогрессоров. Это про группу свободного поиска. Пройдёт полтора десятилетия, и появятся эти слова насчёт восторженной опаски и брезгливой настороженности. Но люди того времени, в каком написан «Жук в муравейнике», весьма далеки от того времени, о каком он написан. У нас эта романтика увлекает не только школьников младших классов, да ещё обязательно отстающих. Рудольф Сикорски — это герой, причём герой нашего времени. Такое было у нас время. Такие были у него герои. Поразительно сходство литературного персонажа и некоего образа массовых ожиданий и опасений, да ещё и воплотившегося в итоге в совершенно реального человека. Трудно, конечно, предположить, что сам герой, тем более во всём масштабе своей исторической роли, был задуман ещё тогда, в шестьдесят седьмом, когда загадочный Странник впервые появился на страницах «Обитаемого острова». Но это, наверно, и в самом деле не так. В то время и призрак этого героя не бродил ещё по нашим умам, не оформилась ещё потребность общественного сознания. Нет, в «Обитаемом острове» аллюзию (хоть преднамеренную, хоть нет) заподозрить ещё весьма трудно. Там (и тогда) ещё не герой примечателен, а концепция. «Пусть ваша совесть не мешает вам ясно мыслить, а ваш разум не стесняется, когда нужно, отстранить совесть...» Вот эти слова Колдуна и есть тот второй момент, принципиально отличающий «Обитаемый остров» от того, что написано прежде. Нет, это вовсе не «Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью» — о циничных бандитах совсем другие книги написаны, и нет в тех персонажах ничего, заслуживающего мучительных сомнений и колебаний. А здесь — совсем другое. Помните, в «Попытке к бегству»: « — ...Вы ещё нам тут скажете, что цель оправдывает средства. — А что же, — согласился Саул хладнокровно, — бывает, что и оправдывает.» Ваша правда, Савел Петрович, ибо если ты, Вадим, заранее знаешь, что никогда не оправдывает, то зачем же тогда тебе совесть — то самое уникальное свойство, отличающее человека от животного, определитель того, оправдывает ли в каждом конкретном случае цель средства или нет... Но сурова и горька эта правда. Потому что у совести есть ещё и другое предназначение — мучить и мучить своего обладателя и за то, что она, совесть, решила — да, оправдывает, и за то, что она же решила наоборот. Но как же дико звучит этот диагноз Колдуна — «нетерпение потревоженной совести». Это нужно лечить? Конечно, нет никакой пропасти между «Попыткой к бегству» и «Трудно быть богом», между «Трудно быть богом» и «Обитаемым островом», пропасть — она другая, и она ближе с каждым этим шагом. И заглянув в неё (уже там, за Голубой Змеей) с тоской понимаешь, что герои типа уорреновского Вилли Старка не остались в «Отеле «У погибшего альпиниста»», «Пикнике на обочине» и «Гадких лебедях», вот годы и даже века — те, да, прошли, а добро по-прежнему пытаются делать из зла. Не новая концепция, куда там. Но новизна и актуальность — отнюдь не одно и тоже. Так вот, оказывается — актуальна. Поэтому «Обитаемый остров» и воспринимается этаким порогом. А точнее — обрывом. А просто время пришло. А спустя пятнадцать лет пришло время и для героя. Рекомендации по лечению синдрома «нетерпение потревоженной совести» аккуратно выполнены. Ремиссия несомненна. Правда, другие симптомы проявились — пациент убеждён, что к его пальцам протянуты нити от звёзд... ну, дальше вы знаете. Можно назвать синдромом Сикорски — практикующие специалисты источниками трёхвековой давности не интересуются. А вот который из этих синдромов — холера, а который — малярия, это уж чёрт его знает. Жизнь покажет.

Это точно. Показала. Но об этом чуть позже. Пока разрешите несколько слов о том, случайно или преднамеренно столь похожи литературный персонаж и человек с трибуны Мавзолея.

(окончание следует).

@темы: Ссылки

---

Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия?

[silent-gluk]

И продолжаем перепосты.

Отсюда: fantlab.ru/blogarticle13495

Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия?
Статья написана 06 апреля 12:39
Размещена в авторской колонке muravnik


Рудольф Сикорски — Юрий Андропов: аллюзия или иллюзия?

Историко-литературоведческий анализ. Взгляд наивного читателя

0. Так получилось, что я прочитал «Жука в муравейнике» раньше, чем «Обитаемый остров»: это был журнал «Знание-Сила», и я гадал каждый месяц, какого же числа в ящике окажется новая порция (благие намерения стойко дождаться последнего номера и читать потом книгу целиком не продержались и нескольких дней), а несколько позже кто-то надоумил, что в областной библиотеке в читальном зале (то, что на абонементы надеяться бессмысленно, мы уразумели гораздо раньше) может что-то и сохраниться. Там-то я и обнаружил и в несколько вечеров проглотил затрёпанную «виньетку», в которой Странник носил ещё русское имя-отчество (по-моему, Павел Григорьевич), а название «Неизвестные Отцы» ещё не было осторожно заменено на «Огненосные Творцы». А впрочем, и прочитай я их в правильной последовательности — думаю, долго мне пришлось бы опознавать загадочного, неприветливого и чрезвычайно занятого (в точности как и положено большому начальству) шефа Максима Каммерера; я ведь, смешно сказать, довольно долго полагал, что экселенц — это фамилия, тем более, что иначе, как с большой буквы, это слово там и не появляется. Интересно, кстати, а в какой момент нормальный читатель (в смысле — читающий эти книги в правильном порядке), узнаёт Экселенца? Я так полагаю — не раньше, чем в главе «Тайна личности Льва Абалкина». Вряд ли кто способен проскочить этот заголовок «с разбега» — всё ведь именно так и выстроено, чтобы, подойдя вплотную к этому заголовку, читатель как бы споткнулся и с замиранием сердца отчётливо ощутил: «Это была преамбула. А сейчас начнется амбула». Необходимая пауза в чтении. Кое-кто откладывает книгу до завтра. И когда «амбула», наконец, начинается, то попутная идентификация морщинистого лысого черепа, круглых, неестественно зелёных глаз и знаменитых необъятных ушей уже не столь и актуальна. То есть это, конечно, важно — последние элементы мозаики, кропотливо складываемой на предыдущих страницах (почти пять шестых объёма повести, между прочим, да только кто ж, прости господи, шедевры постранично измеряет), встают на свои места, и возникшая картина и в самом деле дух захватывает; но только на секунду, и только вчера, потому что нарисована эта картина на занавесе, а за занавесом такое начинается, что не до живописи... А может быть, я и не прав, может быть, большинство читателей узнали Экселенца с первых же страниц (или, по крайней мере, искренне убеждены в этом); с учётом последней оговорки не удивлюсь и тем, кто его узнал, ещё не открыв книгу. Но это всё, впрочем, относится не столько к герою или авторам, сколько к читателям. А вот как это происходит наоборот — когда в Страннике узнаёшь Экселенца — этого я как-то и не припоминаю.



А вот легко ли узнать в Андропове-79 («ноябрь 1978 — апрель 1979» стоит под последней строкой «Жука...») не по чину решительного будапештского посла? Или наоборот — угадать в Андропове-68 (а «...Остров» датирован 1967-68 гг.) будущего властелина полумира? Согласен, согласен — безусловная натяжка; дальше постараюсь быть доказательнее.

1. Было время — я знал наизусть весь «Полдень, XXII век». Ну, в пятнадцать лет много чего можно заучить просто на спор, но это отнюдь не тот случай; да и не учил я нарочно — само откладывалось в память, потому что читал я внимательно и благоговейно, и то, что именно на этом месте стоит именно это слово, казалось мне не случайным, а исполненным глубокого смысла... А я и сейчас так считаю, между прочим. Так что внутренние связи между элементами картины я понимал, и, соответственно, видел гораздо больше, чем в действительности было нарисовано, на что, как известно, и надеется всякий настоящий писатель. И вот как-то ни разу мне в голову не приходил вопрос: «А будет ли при коммунизме милиция?» (для тех, кого коробит от немодных слов — тысяча извинений, заменим эвфемизмами: «А есть ли в мире полудня правоохранительные органы?»). То есть то, что денег и при коммунизме не будет, я уже знал из популярного анекдота, а вот насчёт полиции... Ну, пока мы почти такие же, то, ясное дело — есть. Чего только стоит табличка «Ношение огнестрельного оружия в Мирза-Чарле карается смертью». А уж в Страну Дураков Жилин явно послан какой-то солидной всемирной спецслужбой. И упоминание Баффиновой Земли как места вечной ссылки напоминает — Органы существуют. Но отмиранием всех этих институтов пахнет на каждом шагу. Хотя бы то, что в том же Мирза-Чарле патрулирование с советской стороны несут самые обыкновенные дружинники, а уж те добровольцы, что подавляли фашистский путч в Стране Дураков... нет уж, строгие сержанты в тренировочных лагерях их явно не гоняли, и на макетах они десантную операцию детально не отрабатывали. Нет уж, разношёрстная компания, перед которой вырос штурмовой танк «мамонт» — это не спецназ. Любительство. Если не сказать — дилетантство. Ну, а что вы хотите? Мы же были уверены, что так это будет. И с чисто технической стороны ничего неправдоподобного в этом нет — те же интербригады, прямо-таки просвечивающие через эти страницы, сражались весьма успешно. Почему проиграли — известно. Откуда же у мятежного генерала Зуна Паданы козыри каудильо? Безответственный до безумия авантюрист против прекраснодушных добровольцев-дилетантов — исход отнюдь не предрешен. Дальше, закономерно, — больше. Вспомните, кто останавливал машину Званцева в главе «Свечи перед пультом», и станет ясно — в мире полудня не то что уголовного розыска — даже ГАИ нет. Нет этого и в «Далёкой Радуге», и в «Попытке к бегству», и в «Трудно быть богом», и в «Малыше». И не стоит возражать, что про Землю там от силы страниц пять написано — это уже будет натяжка со стороны оппонента: мы же видим, как тому и следует быть, гораздо больше, чем нарисовано на картине, и прекрасно понимаем, что, случись вдруг в том мире, как молния из снежной тучи, маньяк с винтовкой на крыше небоскрёба, то брать его будет не спецподразделение, ежедневно тренирующееся в бронежилетах на полосе препятствий (просто за отсутствием такового), а будет опергруппа состоять из инженера-мелиоратора, кинорежиссёра, школьного учителя и двух космонавтов. За мир «Парня из преисподней», пожалуй, не поручусь — как-то уж очень свёрнуто повествовательное пространство вокруг Дома Корнея; впрочем, может быть, это моё субъективное впечатление. А вот за мир «Жука в муравейнике» и «Волны гасят ветер» поручусь ещё как... И вы поручитесь, правда? Как насчёт полиции — сказать трудно (как вам нравится эпизод с постом перед Голованским посольством — похоже на «Свечи перед пультом»?), а вот уж тайная полиция точно есть, и от безделья не мается. Для меня, например, это было каким-то шоком, я даже первое время как-то надеялся, что вот придёт следующий номер, и какой-нибудь лихой поворот сюжета всё разъяснит, разгонит эту дымку тревоги, почти нечувствительную, но постоянно порождаемую этими разбросанными по тексту упоминаниями об уровнях секретности, рабочих легендах, ограниченном доступе к БВИ, спецномерах видеофонов, паролях, явках, тайнах, обманах... Да что же это такое, ведь вся эта мерзость осталась далеко позади, ещё до старта «Таймыра», её же навсегда отрезало той страничкой с иллюстрацией, разделившей главы «Почти такие же» и «Возвращение»! Этого не должно быть здесь. Во «Втором нашествии марсиан» — пожалуйста. В «Отеле «У Погибшего альпиниста»» — сколько угодно. В «Пикнике на обочине» — сам бог велел. Но не здесь. И не то чтобы нам показали изнанку того мира, куда возвратился Сергей Кондратьев, нет — ощущение такое, что это другой мир (а ощущения, даже смутные, возникающие при чтении Стругацких, не лгут — Учителя для того и ткут эту нематериальную паутину букв русского алфавита, чтобы вызвать нужное ощущение). То есть, конечно, мир — тот же, только как-то существенно, хотя и не очень-то сформулируешь, в чём именно, он изменился с того блаженной памяти 2119 года. Неуютно как-то в нём стало. А в действительности изменился, конечно, наш мир. Реальный.

А мир Стругацких изменился до «Жука в муравейнике». По нашей временной шкале — лет на десять раньше. В книге, которую вот уже полтора десятка лет самые разные издательства и составители компонуют под одной обложкой с «Жуком...». «Обитаемый остров» называется. Правда, «Малыш» написан несколькими годами позже, но такое бывает: время в творимом мире и время нашей жизни — у них не только скорости разные, бывает, что и направления не совпадают. А может быть, он только издан в семидесятом, а написан куда раньше... Не знаю. Давайте вернёмся к «Обитаемому острову» — всё-таки одна из двух книг, где наш герой (тот, который литературный) действует во плоти. Действовать, правда, он в этой книге начинает достаточно близко к финалу. Достаточно для того, чтобы читателю, вдоволь перегруженному мерзостями Саракша, не так уж резко бросилось в глаза, как он действует. Ну, тогда не бросилось, посмотрим сейчас. Помните, на чём «засыпался» Румата Эсторский? «Ни один из ваших многочисленных дуэльных противников, Штирлиц, не только не отправился на тот свет, но даже и не получил сколько-нибудь серьёзных увечий! Видимо, сам дьявол, вручая вам сверхъестественные возможности, оговорил их странным (но кто поймёт намерения Сатаны?) условием — не убивать.» И сравните с Неизвестным Отцом по кличке (или должности?) Странник. Помните? «Боже мой. Боже мой! «Сотри его с лица земли». Он так и сказал тогда: «Сотри его с лица земли», и Странник взял со стола тяжёлый чёрный пистолет, неторопливо поднял и два раза выстрелил, и чадо охватило руками пробитую лысину и повалилось на ковёр ... стояли: я, Странник с глазами жаждущего убийцы... и Странник стоял, оскалясь, как голодный хищник, и глядел на меня, словно догадывался...» Я когда-то долго ломал голову, кто же лучший мастер потока сознания — Джойс, Бёлль или Бехер, но если добавить в термин один уточняющий эпитет и рассмотреть «истерический поток сознания», то, пожалуй, вопрос отпадёт. С ним же вот-вот инсульт приключится — от ужаса перед одним только воспоминанием об этой сцене! А помните, кто это у нас такой слабонервный? Вот-вот-вот. Государственный прокурор Страны Отцов планеты Саракш. А не житель Земли XXII века и даже не вы, дорогой читатель. Дон Румата от одного созерцания этой сцены, наверное, в обморок бы упал. Нет, пожалуй, вряд ли. Со страшным усилием удержался бы, старательно отводя глаза в сторону и изображая аристократическое безразличие. А уж самому исполнить... Даже предположить смешно. И не в том дело, что нельзя. Иной раз не то что можно, а просто даже и необходимо. «Тебе надо было убрать дона Рэбу... Физически!» При всей решительности этих слов при каждом их прочтении явственно ощущаешь их пустоту (в том смысле, что — слова, и не более) и какую-то безнадёжную досаду. Прекрасно осознаёт милейший Александр Васильевич бессмысленность своих слов — и не потому что опоздал, и не потому что не прав, а потому что понимает — некому это сделать. Не так-то это просто — поднять тяжёлый чёрный пистолет и... или обнажить оба меча и уже не заботиться, чтобы клинки были только зазубрены, но чисты... или даже шепнуть несколько нужных слов на ухо Ваге Колесу и опустить ему в руку авансом мешочек с синтезированными дублонами... Вообще-то мы знаем — убивать они могут, и ещё как. Да вот только они ли это делают?

В том-то и дело, что и Румата, и остальные «спринтеры с коротким дыханием» всерьёз берутся за оружие лишь в состоянии такого аффекта, что даже те, кого удаётся спасти, для такой работы уже не подходят (хорошо, ежели потом, после месяцев лечебниц и санаториев сами знаете какого профиля, хоть для какой-нибудь работы сгодятся). Ну, а Сикорски, стало быть, может. Ну и что? Никакого снисхождения его жертва не заслуживает, всю бы эту паучью банку к стенке поставить, народу только бы не навредить при этом... А всё же гложет какая-то нелепая мысль: а интересно, Абалкина он из того же пистолета ухлопал или как? И сколько раз ему приходилось такое делать? «Никогда Экселенц не обнажал оружия для того, чтобы пугать, грозить или вообще производить впечатление — только для того, чтобы убивать.» Чтобы так уверенно утверждать, надо это видеть самому. И не раз. Значит, только при Каммерере — неоднократно. Ничего себе! Да, долог путь от наблюдателя Института Экспериментальной Истории до прогрессора Службы Галактической Безопасности. Ибо долог путь от апреля шестьдесят первого до августа шестьдесят восьмого. Да уж, по пункту «год рождения» эти две книги — «Трудно быть богом» и «Обитаемый остров» — никак не спутаешь.

Маленькое отступление совершенно необходимо. Каммерер, как вы помните, убил нескольких человек, да ещё голыми руками, в первые же дни своего пребывания на Саракше. Но это — совсем другое дело. Представьте себе, что в его робинзонской ипостаси у него в сердце глухого леса вдруг открылась язва желудка, а он прекрасно знает, что лечить его нечем и некому... Нет, не совсем то. Ну, как если бы в атмосфере Саракша был бы какой-нибудь вредный газ, и организму пришлось бы срочно вырабатывать некую способность, уже имеющуюся у аборигенов... Нет, опять не то. В общем, с Каммерером произошло примерно то же самое, что и со Стефаном Орловским, Карлом Розенблюмом, Джереми Тафнатом, а под конец — и с Антоном-Руматой. Только ощущение полного одиночества на планете не позволило ему сорваться в омут спасительного безумия. Он был даже подсознательно абсолютно уверен, что спасения не будет (даже того отвратительного спасения, что дают маленькая комнатка с обитыми пробкой стенами и специфическая одежда с рукавами, удобно завязывающимися на спине), так что жить надо дальше уже в состоянии этого душевного сдвига. И вот тогда подсознание подкидывает эту спасительную концепцию — «это не люди, а жуткие и опасные животные». С этого момента, строго говоря, жизнь землянина кончается (к счастью, как потом мы узнаём, лишь на время), и дальше идет жизнь некоей иной личности. Да, если хотите, определённая форма безумия. Как у Джереми Тафната. Вот за ним начальство тоже долго гонялось, как Сикорски за Каммерером. Вообще, весьма значительный кусок «Обитаемого острова» мог бы почти без погрешностей (о них — чуть позже) войти и в «Трудно быть богом», но лишь до того момента, когда появляется персонаж совсем нового типа — которому для выживания в этой ситуации, и даже для гораздо большего, чем для выживания, вовсе не требуется спасительный круг раздвоения личности. Потому что он — на работе. Нет, больше — у него миссия. А может быть, и Миссия.

2. Официальная биография Рудольфа Сикорски (то есть то, что действительно написано о нём в двух, от силы трёх, книгах Стругацких) скупа и изобилует пробелами. Загадочная личность, ничего не скажешь. Однако на самом деле мы о нём знаем довольно много. Потому что на этом спрессованном повествовательном пространстве создается впечатление. А вот это и впрямь важно, потому как литературный персонаж тем и отличается от человека из плоти и крови, что только для последнего официальные биографические данные, имена школьных наставников и лечащих врачей, сведения о друзьях и родственниках — «это совсем даже не ерунда, дружище Шольц». А вот про Сикорски этого знать вовсе не обязательно. Хотя и интересно — в каком же всё-таки интернате учился юный Рудольф и неужели он так сильно отличался от Анъюдинского или от того, безымянного, в окрестностях которого Антон и Пашка затеяли игру в Вильгельма Телля? Конечно, он бы тоже промахнулся, и с большим запасом, но без этой истерической уверенности, «что, даже если он повернётся к ним спиной, фунтовая стрела всё равно вонзится точно в Пашкину переносицу, между двумя весёлыми зелёными глазами». Холоднокровнее, Руди. Вы же не на работе.

Но, повторюсь, не знаем, где учился, кто Учитель, и кто Наставник. И многого другого о нём не знаем. Другое знаем, более важное. Жизненное кредо. Вот вам и отличие от исторического лица — про кого из них, даже с давно окончившимися, изученными и переизученными вдоль и поперёк (или, если угодно — в хвост и в гриву) биографиями, можно уверенно сказать: «Я знаю его жизненное кредо»? То-то же. А жизненное кредо Рудольфа Сикорски — пожалуйста, цитирую: «Мы — работники КОМКОНа-2. Нам разрешается слыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одно не разрешается — недооценить опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флуктуациях — мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах.» Всё правильно. Сейчас одёрнет гимнастёрку (или что они тогда будут носить), привычно задержится взглядом на портрете, висящем на стене (нет-нет, совсем не на этом... ну, скажем, академика Яблокова портрет, или Юрия Щербака, или кого из следующего поколения...), и пойдёт себе спокойно и неброско выполнять свою внешне незаметную, но такую нужную людям работу. Вот только почему-то ещё одна картинка приходит мне на память. Хрестоматийный пример из популярной психиатрии: пациент воображает, что от каждой звезды к одному из пальцев его рук протянута невидимая и неощутимая нить, удерживающая эту звезду, и значит, ему, пациенту, нельзя ни на мгновение забыться и выпустить эти нити из рук — иначе звёзды разбегутся в безбрежную тьму Вселенной, и настанет конец света.

Этот пример — не иллюстрация разнообразия помешательств. Просто надо осознать, что для этого человека весь этот бред — точно такая же реальность, как для нас с вами — наше обыденное существование, и вот тогда можно себе представить, во что же превращается его несчастная жизнь. И, представив, говоришь не «Какое счастье, что на самом деле это не так!», а совсем другие слова: «Какое счастье, что мы-то знаем, что на самом деле это не так!» А бедняга пациент в этом уверен абсолютно. А если (уж фантазировать так фантазировать) и окружающие в это поверят, ну, не абсолютно, а так — кто на 90%, кто на 50%, кто чуть-чуть, а большинство пусть даже — и нисколько, то тогда картинка, я полагаю, изменится. Только личный кошмар пациента легче ничуть не станет.

А здесь — кто может уверенно сказать, что было бы (или ничего бы не было?), если бы Сикорски не выстрелил? Бромберг? Горбовский? Сам Абалкин? Вы, читатель? Вот так. Для нас — мучительные сомнения, для Экселенца — кошмарная реальность. Только поэтому и выстрелил. Да разве только это?! Возьмите одно только «дело подкидышей». Вначале весьма высоким руководством Земли вполне серьёзно обсуждается вопрос, а не убить ли в зародыше тринадцать человек. Потом решают не убивать, но по причине «нельзя совершать необратимые поступки». То есть это означает: «при необходимости убить всегда успеем». Далее, этим тринадцати запрещено жить на Земле, и они всю жизнь должны оставаться под надзором (перечитайте единственную беседу Абалкина и Сикорски). Наконец, как принимаются эти решения — строго секретное совещание тех членов КОМКОНа, которые одновременно являются членами Мирового Совета. Впоследствии совещание было несколько расширено, но, пересчитав выступавших, получаешь стойкое впечатление, что первоначальные ключевые решения принимала группа лиц, численностью не превосходящая Политбюро позднейшего периода развитого социализма (и похоже, в такой же обстановке — прямо как решение о вторжении в Афганистан). Даже по меркам того времени, когда писалась книга, по членам «спонтанно образовавшейся Комиссии по инкубатору» лефортовские нары плачут. А уж двести лет спустя... нет, не будут школьники о них сочинения писать. Даже в том интернате, где некогда воспитывался юный Рудольф Сикорски. Неприятное дело. Правильно Каммерер предчувствовал, что не стоит в него влезать. И в самом деле жаль, что пришлось. Но вот Сикорски, несомненно, на всём протяжении дела искренне досадует на своих коллег по Комиссии, а потом — и на своих соратников по КОМКОНу-2, что они недостаточно решительны, слишком благодушны и мягкотелы. То есть ему и этого мало! Да что же он за человек, чёрт возьми?! Да такой же, как и все, только вот эти проклятые звёздные нити в его руках представляются ему абсолютной реальностью, и поэтому не может он не только уступить, но и отвлечься хоть на секунду; апокалиптическая картина перед его глазами: ускоряясь, красные звёзды синеют, а синие проваливаются в ультрафиолет, и наступает вечная тьма, и он, он в этом виноват, потому что упустил, не предусмотрел, не убедил, не нарушил... если это и не навязчивая идея, то уж невроз на ней можно заработать запросто.

Но это — не паранойя. Ненормальным Экселенца никак не назовешь. Это, пожалуй, ближе к некоему фанатизму, но тоже не совсем точно. Одним словом, пожалуй, и не определю — лучше сошлюсь, вслед за Форсайтом, на слова Эллиотта о людях, видящих сны с открытыми глазами; это будет точнее всего. Очень заметно, в какой момент этот сон наяву слетает с Каммерера. «Господи помилуй, в панике подумал я... Экселенц его убьет.» И как он начинает действовать: операция — к чёртовой матери, ведомственные интересы — побоку, на присягу наплевать. Всё потому, что включилась другая, приоритетная перед всеми программа: человек в опасности — значит, надо спасать. Классический человек полудня. Вот только спасать приходится не от метеоритной атаки, не от волны вырожденной материи, не от разъярённого тахорга. От своего любимого и уважаемого начальника. Тот, безусловно, тоже человек полудня, но перед ним человека нет. Перед ним — загадочный и опасный монстр, уже сожравший Абалкина и прикинувшийся им (Экселенц, поди, ещё и удивился тому, что его пуля взяла), а человека там нет. Так же, как для Каммерера в том тёмном переулке на Саракше: нет здесь людей, кроме него и Рады. Защитная реакция организма. Не было её у Руматы и его товарищей. У прогрессоров выработалась. Иначе нельзя — они уже не наблюдатели, они на работе. Точнее, на службе. А служба у прогрессоров разная бывает. Послужной список Абалкина мельком дает некоторое представление. Но гораздо убедительнее другой эпизод. Маленькая главка «Экселенц доволен»: «Вот точно так же смотрел он, когда я, молодой, весёлый, запыхавшийся, доложил ему, что Тихоня Прешт взят, наконец, с поличным, и сидит внизу в машине с кляпом во рту, совершенно готовый к употреблению. Это я взял Тихоню, но мне тогда было ещё невдомёк то, что прекрасно понимал Странник: саботажу теперь конец, и эшелоны с зерном уже завтра двинутся в Столицу...» Похоже, прогрессорам на службе кожаная куртка куда привычнее, чем белый халат. А помните, как это себе воображал на Сауле структуральнейший лингвист Вадим? Конечно, помните. Ну, наивность этих ожиданий была очевидна уже тогда. И всё-таки жаль — наконец-то на стендах «Приглашаются на работу» замелькали названия обитаемых (да ещё гуманоидных) планет, а вот в списке профессий — не учителя, врачи, инженеры, учёные, артисты, а допросных дел мастера да шифровальщики и, на крайний случай, егеря. Так же жаль, как и то, что в братские страны третьего мира профессии из первого списка требовались куда как менее предпочтительно, чем военные инструкторы и гражданские советники весьма специфических ведомств. Кстати, вы знаете истинную причину прекращения широкомасштабных военных действий в Африке? Советские танки наконец-то закончились. По причине окончания самого Советского Союза. А Россия их задарма поставлять не желает. А денег у африканских патриотов (с обеих, точнее сказать, со всех, сторон) нету. Всё это — не анекдот. Но относится к другому из наших героев. Пока вернёмся к Сикорски.

Я попытаюсь перечислить основные качества этой натуры — проверьте, похоже ли это на то, каким вы его себе представляете.

Безусловно, решительность. Это уж ни в обоснованиях, ни в комментариях не нуждается. Личная скромность — вплоть до аскетизма. Тут некоторые пояснения потребуются. Конечно, в мире полудня это выражается не в том, что его дети не носят украшения из коллекции Оружейной Палаты и не сервируют свадебные столы посудой из Павловского дворца, а сам он не гребёт обеими руками ордена и литературные премии. Тут другое. Понимаете, ему совершенно не хочется, чтобы школьники писали о нём сочинения. И даже не то что не хочется — ему это и в голову не приходит. А если вдруг и пришло бы, то с искренним удивлением и безусловным неудовольствием. Спору нет, без этого обошлись бы и Званцев, и Горбовский, и доктор Мбога — не для этого ж они живут и работают (хотя в итоге, наверное — в значительной степени и для этого), но именно что обошлись бы; а вот Сикорски — это совсем другое дело: ему бы выполнить свою задачу насколько сможет (а если понадобится — и гораздо дальше), а известность имени — господи, какой вздор! Да пусть даже не только в безвестности, но и с клеймом перестраховщика, держиморды и жандарма — жаль, конечно, если будет так, но это настолько неважно, что он об этом даже и не думает; ну, как Фродо не думает о том, как он будет выбираться, исполнив поручение.

Есть в этой скромности типа «ты сам свой высший суд» какая-то отчаянная гордыня — то самое унижение паче гордости. Что ж, и это есть в его характере, но на самом донышке (не в том смысле, что глубоко запрятано, а — совсем чуть-чуть) — заслоняет всё собой работа. И сама работа вырастает так до размеров Миссии. Но и вы, читатель, тут бы без прописной буквы не обошлись, если бы на своих пальцах чувствовали эти проклятые звёздные нити. Ну, и конечно — он идеалист. Ещё какой! Вот так и работа всерьёз по распространению социализма на третий мир — куда больший идеализм, чем усилия по установлению полного коммунизма на территории, ограниченной Кремлёвской стеной. Но это я опять вперёд забежал. Какие у нас там ещё характерные качества Сикорски остались?

Компетентность. Слово, конечно, гибкое, и, скажем так, обширное. Богатое слово. Но вот что такое некомпетентность, объяснять не надо. Тем более торжествующая и самодостаточная. Тем более — читателям конца семидесятых/начала восьмидесятых. Ух, как надоели им безграмотные докладчики и их пустые, но очень длинные речи! И вот вам, на контрасте — начальник КОМКОНа-2. Немногословен; только по делу; и это отнюдь не тот случай, когда столь похвальная сдержанность — лишь следствие принципа «промолчишь — сойдешь за умного»: в учёном споре с Бромбергом он же ничем не уступил последнему, а уж Каммерер, явно не самый молодой и невежественный персонаж, только и успевал, что получать новые сведения. Вот вам и другая сторона компетентности, ещё более соответствующая тому, что ожидают от настоящей власти — осведомлённость. Помните, сколько было в те времена анекдотов о том, что высшее начальство не осведомлено о положении дел? Да только обмануть нетрудно тех, «кто сам обманываться рад». А вот уж кому это спасительное (ну ладно, не будем нагнетать страсти, — комфортное) неведение ни к чему — так это Рудольф Сикорски. Вы только посмотрите — в который раз Максим докладывает ему свежайшую оперативную информацию, он, Каммерер, только над этим заданием и работал день и ночь, ноги и извилины в кровь сбил, и тем не менее вовсю сомневается (и мы вслед за ним): «а сообщил ли я ему хоть один новый для него бит?» Да, монументальная фигура. А теперь вспомните (или представьте) себя в то время. Неужели вы так никого в нём и не узнали? А теперь я напомню, о ком Форсайт процитировал Эллиотта в «Четвёртом протоколе» — да, фамилия не называется, но спутать никак невозможно. Точно. Он самый. Лубянский мечтатель. Юрий Долгорукий Второй. Князь Тишины.

(Продолжение следует)

---

Кажется, этого тут еще не было

[silent-gluk]

Хотя новость и старая.

www.federalspace.ru/main.php?id=2&nid=16685

"Космический "грузовик" доставит на МКС мух, бактерии и романы Стругацких

:: 28.04.2011


Ракета-носитель "Союз-У" с грузовым кораблем "Прогресс М-10М" успешно стартовала запущена в среду с космодрома Байконур к Международной космической станции (МКС).
"Грузовик" проведет в автономном полете двое суток, прежде чем достигнет МКС. Стыковка корабля с МКС планируется 29 апреля в 18:29 к стыковочному отсеку "Пирс.
На станцию корабль доставит более 2,6 тонн грузов. В том числе на корабле в на станцию прилетит семейство плодовых мушек-дрозофил, бактерии-грибы, семена карликовых помидоров и суперкарликовой пшеницы, сообщил ранее "Интерфаксу-АВН" источник в ракетно-космической отрасли.
По его словам, ученые с помощью мух будут исследовать на генетическом уровне приспособляемость живых организмов к условиям космического полета. Укладка с дрозофилами будет экспонироваться в российском модуле "Звезда" до 24 мая, когда ее планируется возвратить на Землю на корабле "Союз ТМА-20". "Перед спуском космонавты перекроют мухам доступ к корму", - добавил он.
Между тем, три контейнера "Биориск-МСН" с бактериями-грибами "в ходе выхода в открытый космос в июле космонавты установят снаружи МКС для изучения адаптации бактерий к космическим условиям".
Орбитальный «грузовик» также доставит на МКС посылки от семей и подарки для российских космонавтов Дмитрия Кондратьева, Александра Самокутяева, Андрея Борисенко, американцев Кэтрин Колман, Роналда Гэрана и итальянца Паоло Несполи. С очередным транспортом с «большой Земли» космонавты кроме стандартных рационов, как всегда, получат свежие овощи и фрукты, а также маринованные огурцы и любимые деликатесы в посылках от родных.

Кроме того, психологи отправляют экипажу DVD-диски с американскими комедиями и боевиками, книги братьев Стругацких и индивидуальный подарок бортинженеру Борисенко, который 17 апреля отметил на орбите свое 47-летие."

Помнится мне, что Г.Гречко брал на орбиту какую-то книгу Стругацких. А, "Далекую Радугу". И "Леопард с вершины Килиманджаро" Ларионовой.

@темы: Ссылки

---

О, наконец я нашла этот стих!

[silent-gluk]

20.06.2011 в 15:09

Пишет  ~Nagini~:

Очень даже очаровательно
Четвёртые сутки вокруг попугаи,
И снова сломалась машина «Алдан».
Не цык айте зубом, сотрудник Привалов,
Магистр Корнеев, верните диван!

Сотрудник Привалов, не лезьте в бутылку,
Там джинн одинокий сидит тыщу лет,
А комнаты ваши пора обесточить,
И вас Камноедов зовёт в кабинет.

До праздника только три дня остаётся,
И лается Кербер из-за чепухи.
Художник Дроздилло, рисуйте газету,
Сотрудница Стелла, где ваши стихи?

Ударили пробки в щиты Джян бен Джяна,
Сейчас Новый год отмечает страна.
Сотрудник Привалов, раздайте стаканы,
Магистр Ойра-Ойра, творите вина!

(c) Юлия Казакова

Ну и что, что не ко времени???

@темы: Фанфикшн, Ссылки

---

Саракш

[silent-gluk]

Originally posted by ЖЖ-юзер haritonoff at Планета Саракш

Как показал беглый поиск, из многочисленных – и весьма любопытных – природных особенностей Саракша в обзорных статьях в Мировом Информатории, как правило, упоминается только одна – чрезвычайно сильная (по сравнению с земной) рефракция света в нижних слоях атмосферы планеты (породившая у аборигенов космогонию в духе "Полой Земли"), да и то без какого-либо объяснения этого явления. Подобное отсутствие интереса простительно: прогрессивное человечество (представителем коего и является массовый читатель подобных статей) больше волнует судьба обеих цивилизаций Саракша, нежели особенности планетографии. Однако именно пробел в знаниях о последней призвана частично заполнить данная статья.


В самой по себе высокой рефракции нет ничего удивительного – подобный эффект дает плотная атмосфера с большим градиентом плотности по высоте, и таковая на Саракше имеется – об этом можно судить хотя бы по описанию ощущений М. Каммерера от первых дней пребывания на планете: прошедший, как и большинство его соотечественников, фукамизацию землянин, практически нечувствительный к повышенному радиационному фону, инопланетным токсинам и инфекциям, ощутимо страдал от воздуха чужой планеты, долгое время чувствовал недомогание (связанное прежде всего с высоким парциальным давлением углекислоты и других газов, затрудняющим их выведение из организма); многократно упоминается плотный, душный, сырой и тяжелый воздух планеты, пропитанный запахами металла и т.п.

Удивительно – на первый взгляд – другое: чрезвычайно слабое развитие авиации и воздухоплавания у аборигенов. Отчасти в этом, разумеется, виновато их мировосприятие, отсутствие в коллективном бессознательном "мечты о звездах"; аналогам мифа об Икаре на Саракше взяться было попросту неоткуда. Тем не менее плотная атмосфера предъявляет более высокие, чем на Земле, требования к аэродинамике – хотя бы наземного транспорта – что не могло не подтолкнуть развитие этого направления физики местными учеными – и вместе с тем гораздо более щадящие требования к характеристикам (площади крыла, мощности силовой установки) летательных аппаратов. При прочих равных подняться в воздух там было бы гораздо проще, чем на Земле. Однако дело в том, что "прочих равных" там нет и никогда не было.



Ответ на эту, а заодно и несколько других загадок можно найти, если внимательно взглянуть на характер "перекоса в научно-техническом развитии" человеческой цивилизации Саракша, а конкретнее, на обилие и распространенность довольно совершенных (годами работающих автономно) атомных силовых установок даже там, где их применение, с нашей точки зрения, совершенно экономически неоправданно; на легкость, с которой воюющими сторонами принимается решение о применении ядерного оружия; и на незначительность последствий пребывания на зараженных радиацией территориях для аборигенов… именно так: в тексте "Острова" описаны многочисленные мутации, но совсем нет упоминаний случаев острой или хронической лучевой болезни со знакомыми землянам симптомами, в том числе и среди людей, длительное время живущих и работающих на территориях с повышенным радиационным фоном.

Саракш – это мир дешевой ядерной энергии, мир, насыщенный рудами радиоактивных веществ, пригодных для использования без обогащения. Еще один довод в пользу этого – радиоактивность Голубой Змеи: после войны, превратившей земли за рекой в пустыню (а при ядерных взрывах источником заражения являются в основном короткоживущие изотопы с периодом полураспада в пару недель) прошло немало лет, а проточная вода реки радиоактивна настолько, что переплыть ее – практически верная смерть даже для аборигенов. Такое возможно в том случае, если река насыщается радиацией, протекая по колоссальным залежам радиоактивного вещества.

Животный и растительный мир планеты, включая людей, разумеется, в значительной мере приспособлен к постоянному обитанию в условиях естественного радиационного фона, многократно превышающего нормальный с точки зрения землян, и, возможно, здесь надо искать корни повышенной восприимчивости аборигенов к некоторым видам коротковолнового излучения – повышенная чувствительность к электромагнитным воздействиям как компенсация за пониженную чувствительность к радиации (отмечу, что подобные особенности наблюдаются и у некоторых земных организмов, в том числе таких широкоизвестных, как Blattella germanica).

Отсюда и легкость применения ядерного оружия: в мире, где часть территорий изначально представляют собой аналог "чернобыльской зоны", несколько десятков лишних "грязных пятен" погоды не сделают. Отсюда и, с одной стороны, годами (ресурс, совершенно немыслимый для земной бронетехники XX-XXI веков!) в автономном режиме месящие грязь "атомные танки", а с другой – "неуклюжие чадящие повозки" на улицах: атомные мины и снаряды, атомные турбины и двигатели на Саракше – это дешевые и давно отработанные технологии; в таких условиях легкий и эффективный двигатель внутреннего сгорания, как раз и пригодный для установки на самолёты, появился относительно поздно и совершенствовался в силу экономических причин гораздо медленнее, чем на богатой нефтью и бедной изотопами Земле.



Дело, однако, не только в двигателях. Планета, насыщенная тяжелыми элементами, имеет большой удельный вес, и сила тяжести на Саракше немного больше, чем на Земле, несмотря на то, что диаметр планеты меньше земного (судя по нижеприведенной авторской карте, около 30 000 км "в обхвате", может чуть больше). Субъективно повышенная гравитация практически не ощущается – благодаря плотной атмосфере и закону Архимеда человек на Саракше будет весить примерно столько же, сколько он весил на Земле, но вот предметы с бóльшим, чем человеческое тело, удельным весом (включая самолеты) там "тяжелее".

Что касается географии Саракша – тут нам повезло: мы располагаем наброском карты мира, сделанным одним из авторов в процессе работы над романом. Вот он:

Страна отцов – пятиугольник 2000х2000 км. Видно, что "единственный материк планеты" по сравнению с привычными внимательному читателю из текста романа представлениями "повернут" на 90° против часовой стрелки и расположен в северном полушарии вдоль экватора: Хонти с Пандеей не на севере, а на западе, Голубая Змея, текущая на юг – на востоке от Отечества, за ней – опять таки восточнее, а не южнее – пустыни. В этом "повороте" нет ничего особо парадоксального – виноват, надо полагать, первоначально имевшийся языковой барьер между Максимом и аборигенами: в отсутствие возможности видеть движение небесных светил очень сложно определить, какое из наименований четырех сторон света на совершенно незнакомом языке означает географический юг, а какое – восток,

Еще одна особенность планеты – плотный сплошной облачный слой, окутывающий ее начиная с высоты в 2-4 км (над зоной формирования дождевых облаков), и рассеивающего свет в оптическом диапазоне. Можно предположить, что в предвоенном периоде пилотируемая авиация начала развиваться быстрыми темпами, однако в начале войны ее боевое применение оказалось ограниченным: например, классическая истребительная авиация так и не получила сколько-нибудь значимого развития: защищающейся стороне, чтобы уклониться от боя, было достаточно уйти вглубь облачного слоя, при этом совершать прицельные бомбовые удары с больших высот было невозможно из-за вполне очевидных проблем с навигацией. Прогресс же в развитии ракетной артиллерии, автоматике и радиолокации привел к тому, что и ударные и истребительные комплексы стали полностью беспилотными.

Прямым следствием "отсутствия неба" стало отсутствие и сколько-нибудь серьезных военно-морских сил у материковых держав – неимение даже представлений об астрономии долгое время делало невозможным ориентирование в открытом море, пока технический прогресс не предоставил альтернативные способы (например, эхолокацию в сочетании с картографированием морского дна и/или наведение по береговым радиомаякам), в результате на протяжении почти всей истории человеческой цивилизации на планете морской флот был исключительно каботажным.

Другим препятствием для развития мореплавания был океанический пояс в субэкваториальных широтах, не разделенный, как на Земле, тормозящими ветра и течения континентальными массами. Слабым подобием такого "вокругпланетного" океана на Земле является область Антарктического циркумполярного течения между 40° и 50° южной широты, получившая говорящее прозвище "Ревущие сороковые".

"Слабым подобием" – потому что субэкваториальная часть Южного океана Саракша, как и большинства землеподобных планет, находится под властью пассатов – постоянных ветров, дующих, как и на Земле, от тропиков к экватору и, по мере приближения к оному, под действием силы Кориолиса все более отклоняющихся в сторону, противоположную вращению планеты. На Земле они тормозятся расположенными поперек экватора Африкой, Центральной Америкой и Индонезией, принося влагу на их восточные берега, на Саракше же – встречаясь у экватора, продолжают беспрепятственно дуть вдоль него, порождая практически постоянные шторма, чрезвычайно суровые в условиях плотной атмосферы и малопредсказуемые ввиду "закрытости" неба. О конкретной силе этих штормов сказать что-либо определенное довольно сложно, отмечу лишь, что для набегов на материк (и, соответственно, преодоления экваториальной зоны) расположенная "на трех (в другом варианте текста – "на двух") архипелагах антарктической зоны" Островная империя использует исключительно субмарины, а не надводные корабли – причем в отсутствие сопоставимых сил противника на море.

Что касается особенностей мировоззрения аборигенов, то в мире, где отсутствовали Небеса, точка опоры находилась под ногами человека. Понятия Хаоса как такового не существовало, его место занимала неколебимая и инертная Твердь. Представления о богах в мифологии были выражены слабо, а перед культурными героями стояли задачи расширения жизненного пространства (во Вселенной, ограниченной изначально заданными и вполне обозримыми пределами) путем распространения Порядка.

Присоединение и расширение земель – с точки зрения зарождающейся и расширяющейся Империи – являлось высшим благом, сепаратизм же рассматривался как капитуляция перед демонами – силами природы – и отступление от человеческого естества в сторону дикости и упадка. Ритуал включения территории в Империю означал обретение ею Статуса и Места – абсолютной координаты в имперской (читай "мировой") иерархии.

После объединения материка его политическое устройство длительное время являло собой Империю – центр мира, средоточие цивилизации – окруженную политически зависимыми государствами… нечто вроде конфуцианского Китая без внешних врагов или мира, где осуществился замысел Александра Македонского… Воинская мощь была средством не соперничества и защиты, а поддержания миропорядка. В каждой провинции был свой баланс имперских и местных властей, между которыми нередко существовало определенное напряжение, равно как и трения и соперничество между отдельными провинциями и странами периферии. Тем не менее Империя долгое время оставалась единой, пока не было альтернативы.

Положение изменилось после открытия Южных архипелагов. Новые земли "нуждались" в немедленных колонизации и окультуривании, для этого требовалась прежде всего возможность надежного и регулярного сообщения с ними, что дало мощный импульс к развитию науки и техники, разошедшийся по отдельным провинциям и странам-сателлитам далеко не равномерно. Имперская система статусов (или, если угодно, "сдержек и противовесов") пошатнулась, баланс сил изменился…

До открытия архипелагов мир был Един: в умах не существовало концепции Рая, Потаенной Земли, Иного и Лучшего Мира… После - расширение границ Вселенной породило многочисленные новые политические, философские, религиозные и мистические течения, немедленно вступившие друг с другом в дискуссию, позднее перешедшую в борьбу. Концепция Равновесия являлась уделом утратившей абсолютность (прежде всего в умах) имперской власти, а концепция Компромисса, никогда ранее не существовавшая, не успела должным образом сформироваться. Имелся еще один побочный эффект – колонией по ту сторону океана невозможно было управлять по тем же принципам, что и провинцией за соседним забором – требовался более высокий уровень самоуправления. Когда этот уровень возник и устаканился – автономность стала вожделенным примером уже для материковых сатрапий, что породило центробежное движение. Всё это и привело в итоге к катастрофическому взаимоуничтожающему конфликту…

Что действительно жаль, так это бывшую столицу "тысячелетнего царства", это наверняка был удивительный город…

@темы: Фанфикшн, Ссылки

---

Картинка

[silent-gluk]

Утащена отсюда: www.diary.ru/~Otnosyashhijsya/p152304035.htm

Там еще много, но топичная картинка одна.

@темы: Фотографии и картинки, Фанарт, Ссылки

---

немного о братьях по разуму

[клуб любителей Стругацких]

заглянул в ленту. простодушные делают открытия ("зато нашёл офигенный фик по стругацким - "белый ферзь" называется"), собирают обсуждения (или не совсем понятно, что), просто пишут посты...

а какое впечатление производит на вас то, что вы обычно:
1) читаете о стругацких в интернете?
2) читаете о стругацких у нас?

голосовалки не будет
прошу высказываться в каментах!

@темы: Что сказал @автор

---

Продолжаю перепосты - окончание

[silent-gluk]

Отсюда: rusf.ru/abs/rec/golubeva.htm

Статья удалена по просьбе автора,  jolly_well

@темы: Ссылки

---

Продолжаю перепосты...

[silent-gluk]

Отсюда: rusf.ru/abs/rec/golubeva.htm

Статья удалена по просьбе автора,  jolly_well

@темы: Ссылки

---

Очередной перепост

[silent-gluk]

Отсюда: my.mail.ru/community/abs/5508F2E4C2D01C8A.html

@темы: Фотографии и картинки, Фанфикшн, Фанарт, Ссылки

---

И еще раз о Фантлабе

[silent-gluk]

Здесь - fantlab.ru/blogarticle13263 - юзер Крафт пишет:

Миры кагбэ Стругацких: С.А.Р.А.К.Ш., первые ласточки

Статья написана 25 марта 20:51
Размещена в авторской колонке Крафт

---

	цитата Блог пользователя Издательство АСТ

Грандиозный проект Аркадия и Бориса Стругацких «Обитаемый остров»

23 декабря 2010, 12:55

Издательство АСТ выпускает в свет новую серию которую ждали миллионы людей, — «Обитаемый Остров»! (здесь и выше курсивом выделено мой — А.К) Знакомые герои и новые персонажи вновь открывают для нас мир, придуманный братьями Стругацкими. У вас есть возможность вернуться на Саракш: книги описывают события, происходившие до, после и параллельно с приключениями героев романа.

Борис Натанович Стругацкий лично одобряет сюжет каждой книги и привлекает к проекту известных фантастов современности: Владимир Свержин, Андрей Лазарчук, Михаил Успенский и др.

Теперь планета Саракш — это реальность! Стоит лишь открыть книгу!

Для миллионов читателей братья Стругацкие не просто фантасты и не просто писатели. Стругацкие — часть многих жизней. Они без надрыва и лишнего пафоса честно писали о совести, человеческом достоинстве, смысле бытия и никчемности смерти…

Открывает серию книга Владимир Свержина «Война ротмистра Тоота».

Владимир Свержин «Война ротмистра Тоота»

Ротмистр Тоот уже знаком читателям «Обитаемого острова» — именно он отправил Максима Каммерера на исследования в Столицу. В силу целого ряда обстоятельств Тоот оказывается втянут в небольшую, во многом, очень личную войну по плану и замыслу небезызвестного Сикорски. Новый роман Свержина — «вбоквел» ОО, где рассказывается, чем занимался Странник во время одной из последних своих длительных отлучек из Столицы, пока Мак Сим носился по Стране Отцов, взрывая башни-излучатели, пилотируя раритетные многомоторные бомбовозы и пр.

Если после ОО у кого-то сформировалось превратное представление о ротмистре, спешу вас разочаровать (обрадовать?) — он «не такой», первые впечатления обманчивы. Привет всем читателям от Гепарда из ПИП — перед нами настоящий учитель и воспитатель, скрывающий за маской холодной жёсткости и строгости тонкую и ранимую душу. Заодно прямиком с Гиганды в массовом порядке перекочевали на Саракш и бронеходы. Ранее об этом виде военной техники здесь не упоминалось — были только танки, баллисты и бронетранспортеры.

Вообще, автор в некоторых моментах весьма вольно обращается с фактами, известными по «ОО». Например, я всегда считал, что Странник в правительстве Неизвестных Отцов занимал должность начальника Департамента специальных исследований. А борьба со шпионажем для него была чем-то вроде общественной нагрузки. Здесь же он именуется исключительно начальником или шефом контрразведки. И никак иначе. Ни о каких других его обязанностях не упоминается вообще. Может я что-то запамятовал?

Вместо обращения «господин» — «энц», мера длины — «фарлонг». Всё это и многое другое можно считать мелочами и ляпами, вроде «полутораручного меча c фамильным гербом Тоотов» (все Тооты были полуторарукими калеками, для которых сконструировали специальный меч?), полный список которых не вижу смысла приводить, ковыряться в них не хочется. Глаза режет, но терпеть можно. Есть претензии и посерьёзнее.

Как оказалось, переоценили Стругацкие воздействие излучения на психику саракшианских гуманоидов. Если верить Свержину, они вполне способны не обременять себя верноподданническими чувствами, навязываемыми пропагандой и подкрепляемыми «белым» излучением. Причём никак этого во время лучевых ударов не проявляют. А ведь, помнится, если любовь — то до слёз умиления, если нет — то до скрежета зубовного, голыми руками рвать врагов должны. А «выродков» при этом корёжит и наизнанку выворачивает. И никаких других вариантов. А здесь:

«Видишь ли, ротмистр, люди по-разному воспринимают излучения: одни его практически не чувствуют, у других оно вызывает бурный восторг и ликование, у третьих — лёгкую боль и дискомфорт. Для четвёртых же оно практически непереносимо».

Вот так. Оказывается, не всё знали мэтры о своём мире. Без принятия этого допущения многое из написанного Свержиным теряет смысл. В первую очередь, возникновение у ротмистра Тоота серьёзных сомнений в истинном положении дел в Стране отцов. Можно попробовать всё списать на упыря-голована, но «…молодой он был слишком для таких штучек...» (с).

Чисто субъективно, не идёт на пользу роману и изложение мыслей Странника. Как-то не тянет тот, кого мы видим у Свержина на умного, дьявольски хитрого и предусмотрительного главу КОМКОН-2 Рудольфа Сикорски, знакомого нам по другим книгам трилогии о Максиме Каммерере.

Крайне невыразительно и неубедительно выглядят сцены рефлексирования Тоота по поводу несправедливости устройства окружающего мира. А любовная линия — просто младшая группа детского сада.

В целом, «Война ротмистра Тоота» — без особых изысков боевичок на одно прочтение. Даже не крепенький, а гораздо ближе к среднему. До лучших работ того же Алекса Орлова явно не дотягивает. Да и у самого Свержина бывало получше.

Вообще, у меня складывается стойкое впечатление, что первые его романы из цикла «Институт экспериментальной истории» своим успехом обязаны исключительно фигуре Сергея «Лиса» Лисиченко, который даже слабые книги вроде «Трёхглавого орла» на троечку вытягивал. Где его нет — результат не очень впечатляющ. А в «Войне ротмистра Тоота» для местной реинкарнации этого персонажа (и для юмора, вообще) места не нашлось.

Соответственно, и вся книга особо не блещет.

Оценка: 5

Владимир Контровский «Саракш: Кольцо ненависти»

В качестве вступления — слово самому Владимиру Ильичу — из комментариев к роману «Трудно быть богом Обитаемого острова» на его авторской странице «СамИздата»:

Ну, и могу сказать, что скоро (может быть, ещё до Нового года) роман этот выйдет из печати под названием «Саракш: Кольцо ненависти». К сожалению, печатный текст, как бы это сказать помягче, повреждён редакторскими правками и сокращён (в роман не вошла 9-я глава, урезана 4-я глава, местами мой авторский текст заменён редакторским — в частности, искажён финал 5-й главы). А что делать?

<…>

Что же касается правок моей книги, то они были продиктованы только желанием редактора внести свою лепту (как говорят на самиздатовских конкурсах, я написал бы не «солнце взошло на востоке», а «на востоке взошло солнце». Но автор-то я, и процедура обработки драчовым напильником моей законченной изящной статуэтки и наляпывание на неё заплат где ни попадя не доставило мне ни малейшего удовольствия. И необходимость смириться тоже как-то не доставляла...

<…>

В общем, подожду выхода книги (пусть даже в покоцанном варианте, который, на мой взгляд, ухудшил качество произведения) и посмотрю, какова будет на неё реакция читающей публики (в том числе и фанатов АБС). Покаместь все попытки эпигонов писать сиквелы по Миру Полудня были не слишком удачными: это касается и «Чёрной пешки», и «Операции «Вирус».

  

Пы.Сы. А здесь останется мой оригинальный авторский вариант. :-)

Первые отзывы фанатов АБС не заставили себя ждать.

На «Литресе» теста ещё нет, покупать книгу я изначально не планировал, поэтому читал как раз вариант с «СамИздата». Он уже не в полной мере оригинальный — к девятой главе доступ ограничен — но, в любом случае, по мнению самого автора, более высокого качества, чем печатный вариант.

Начинается этот роман точнёхонько в тот момент, когда завершился «Обитаемый остров» Стругацких. А всё последующее более прочего напоминает краткий курс истории Саракша в части, касающейся Страны Отцов, с момента после взрыва Центра. Конспективно и несколько пафосно.

...Выходящие из долгого ментального морока дорого платили за своё пробуждение. По улицам столицы бесцельно и бессмысленно бродили тысячи людей с потухшими взглядами… шансов не было почти ни у кого — за исключением бывших подпольщиков и, конечно, Странника…

Сикорски действовал рассчитано и жёстко. Первым делом его «молодогвардейцы», накачанные стимуляторами, помогавшими им справиться с синдромом лучевого голодания, взяли под контроль…

В беспощадных стычках между собой погибли практически все «девери», «шурины», «свёкры» и прочие «родственники», а сам Папа получил пулю снайпера на выезде из города, пытаясь удрать с горсткой приспешников. Власть Неизвестных Отцов рухнула в одночасье, погребённая под руинами Центра…

С разношёрстными деятелями подполья удалось найти компромисс <…> В итоге, когда страна начала выходить из оцепенения…

И так далее.

Не самая выигрышная манера подачи материала. Диалогов минимум, но когда они всё-таки появляются, ситуация меняется незначительно. Одним из первых начинает говорить Сикорски. В режиме «полупрозрачного изобретателя» из ПНС он разъясняет Максиму вначале гнусную глубинную суть человеческой природы, на которой зиждется мироустройство «неполуденного» общества, затем наступает черёд популярной политэкономии переходного периода, потом — некоторые аспекты теории научного познания. Чуть позже проходят лекции по истории саракшианских государств, основам их современного политического устройства, по военному делу, etc.

Странник вещает, Каммерер внемлет.

Боевые и батальные сцены повествование оживляют мало, поданные примерно в таком ключе:

Максим взял Тихоню лично. Вскарабкавшись по стене, он выбил голыми ладонями окно (при своей способности к регенерации Максим не опасался царапин и порезов), свернул головы троим телохранителям «короля», кинувшимся на него с трёх сторон, и чудом избежал отравленной иглы, пущенной в него Тихоней из карманной «плевательницы» . Мака спасло его умение ускоряться — Прешт не ожидал появления призрачной фигуры, перемещавшейся по комнатам со скоростью ветра. «Король» промахнулся — шестисантиметровая оперённая стальная игла впилась в дверной косяк, оставив на нём жёлтую каплю яда, — а в следующую секунду, получив отключающий удар, он (Удар? Яд? Косяк? — А.К) уже уплыл в блаженное бессознательное состояние.

Использовать стандартную фразу сетевых критиканов о «бутафорских декорациях и картонных персонажах» имело бы хоть какой-то смысл, если бы для этого был объект приложения. Окружающего мира практически нет — ни пейзажей, ни внутреннего убранства помещений — предельно спартанская обстановка литературного мира.

А большинство персонажей даже не люди, а просто почти безликие функции: появился такой-то, сделал то-то, ушёл (умер, героически погиб…). Под это определение полной мере подходит и Рада Гаал, по сюжету являющаяся одним из центральных персонажей. Соответственно воспринимается  и линия её романтических отношений с Максимом. На таком фоне прелюдия постельной сцены Максима с правительницей Пандеи (sic!) по части «живости» и «романтичности» даёт Раде сто очков форы, хотя стиль изложения дамских романов и вызывает нервное хихиканье:

Итана повернулась к Максиму — глаза её мерцали в такт живым огонькам на стенах — и прошептала:

— Ты ждешь ответа, посланник? Вот мой ответ: между нашими странами будет мир.

С этими словами она по-змеиному ловко выскользнула из платья, одним движением разорвала рубашку Мака сверху донизу и прижалась лицом к его обнажённой груди...

…Он поднял Итану на руки — она показалась ему легче пёрышка, только пёрышко это было почему-то нестерпимо горячим, — и понёс её к широкому ложу: землянин Максим Каммерер отлично видел в темноте.[1]

Вообще, всё, что касается Пандеи, неожиданно выделяется на общем фоне почти взрывным манером: люди с индивидуальной внешностью, отдельными чертами характера и привычками, вдруг начинают разговаривать; вокруг них появляются элементы ландшафта, в комнатах — какая-никакая мебель, а на персонажах — одежда. Едва ли не самое яркое впечатление от всей книги — практически не связанный с остальным повествованием эпизод покорения Пандеи имперскими войсками, возникший в книге, единственно, для того, чтобы озвучить некое малосодержательное древнее пророчество. Но таких историй в литературных мирах средневековья и фантазийного псевдосредневековья — даже не сотни, а тысячи. Не самое большое достоинство.

Но и этот всплеск «литературной» активности быстро сходит на нет. Потом нечто подобное происходит ещё два раза — при описании Островной империи (обстановка адмиральской каюты описана в мельчайших подробностях — это явно профессиональное) и в ходе визита Максима к горцам.

Далее и везде — см. выше. Вся книга вот в таком вот аксепте.

Отсюда первая и самая главная претензия к роману — он необычайно слаб литературно. Даже в сравнении с не особо впечатлившей меня «Операцией «Вирус». Да, у Контровского концепция мира Саракша гораздо более цельная и непротиворечивая. Но только на основании этого «Кольцо ненависти» выше работы Верова-Минакова поставить никак нельзя.

Ну, а относительно содержания… А что — содержание? Нормально там всё с содержанием — новеллизация сотен и тысяч обсуждений «как оно могло там быть», прошедших за десятки лет после публикации «Обитаемого острова» [2]. С элементами своременных веяний в форме эротических приключений. Зато практически без «нэ так всё было». Вот, только планета отчего-то буквально наводнена прогрессорами, работающими в поте лица и не покладая рук, хотя самого института прогрессорства тогда ещё не существовало. Или я ошибаюсь? Помнится в ЖВМ Максим говорил, что на Саракше он: «…был, по-видимому, одним из первых прогрессоров еще в те времена, когда это понятие употреблялось только в теоретических выкладках». Ничего себе теоретические выкладки!

В общем — ничего особенного, всё как обычно. В соответствии с терминологией, использованной мной в «Шахматном вирусе» — скучно!

Оценка: 4

Первые ласточки — первые блины

Как видите, не отпускает меня эта тема.

При всём моём сложном отношении к проекту коллеги Черткова, снимаю шляпу перед его провидческими способностями:

	цитата chert999
	…Не было бы «Времени учеников», пришлось бы одним только «С.т.а.л.к.е.р.» ом потчеваться <…> Ну, разве что, еще какой-нибудь беспринципный издатель замутил бы еще и «С.а.р.а.к.ш.» какой-нибудь, невинно заявляя, что это новеллизация оригинальной компьютерной игры, а сами Стругацкие здесь и вовсе не при чем. Но это был бы всего лишь очередной издательско-коммерческий формат, сугубо для-ради бабла склепанный, а вовсе не свободный писательский эксперимент и не посвящение Учителям.

Написано за год до старта проекта. Только в оценках невинной беспринципности издателя он ошибся кардинально: «Проект Аркадия и Бориса Стругацких»!!! Борис Натанович уже совсем взрослый мальчик, пусть сам разбирается. Но почему и откуда на обложках появилось имя его брата? А у кого, кстати, авторские права на это имя? Если я хоть что-то понимаю в авторском праве, просто так этого сделать не могли. Может у Марии Гайдар?

Теперь, что касается названия всего проекта. «Обитаемый остров» — вполне состоявшийся бренд, и хотя бы для того, чтобы в тегах АК разделить всё, что относится к оригинальному роману и новому проекту, в отношении последнего я буду использовать исключительно предложенный Чертковым вариант: С.А.Р.А.К.Ш. Sapienti sat.

Судя по всему, в основе проекта будет именно работа Контровского — он задаёт все основные сюжетные линии. И это не есть хорошо. Ибо, если за основу чего-то принято нечто, во всех отношениях среднее, то и выдающихся результатов трудно ждать. Да простится мне некоторая двусмысленность аналогий, но если хочешь хорошего урожая шампиньонов, нужен качественный навоз.

Если проект начнёт окупаться, что пока ещё неявно, вероятно, нам  предстоит увидеть некое мега-буриме, где каждый следующий автор будет продолжать линию, начатую предшественником, иногда возвращаясь, развивая и углубляя параллельные ответвления сюжета.

С целевой аудиторией я, видимо, не ошибся. Для читателя ищущего новых идей и смыслов здесь вряд ли найдётся, чем поживиться. И хорошо ещё, что в большинстве вариантов анонса АСТ исчезла фраза о том, что эту серию ждали миллионы людей — слишком это самонадеянно.

Весьма сомнительным мне кажется и некий положительный момент, который, могут приводить в качестве довода сторонники этого проекта: глядишь, покупатели и читатели серии и другими книгами братьев заинтересуется. Круг чтения во многом определяется в молодости, и как много вы знаете «сталкернутых», прочитавших хотя бы сам ПНО? Зрелых фэнов С.А.Р.А.К.Ш. вряд ли заинтересует и остаётся себя утешать только тем, что неплохо, если наша молодёжь просто будет хоть что-то читать.

А мы подождём проанонсированного подключения к проекту Лазарчука с Успенским.

Цо то бендзе?

---

[1] На протяжении всей пандейской экспедиции я испытывал какое-то томление: все эти свирепые и прекрасные амазонки с экстрасенсорными способностями что-то мне неуловимо напоминали. Но после «широкое ложе» будто тумблер щёлкнул — да это же бушковский Сварог!

А я ведь уже говорил!

[2] И здесь не хочу копаться во всех ляпах и багах, но мимо трёх пройти никак не могу:

Двухсоттысячный десант в другое полушарие, «сотни танков, тысячи орудий», двадцать пусковых установок баллистических ракет среднего радиуса, да ещё и многочисленные летающие платформы — и всё это на подводных лодках — это нечто. Даже если подлодок две с половиной тысячи, каковое количество вызывает особый восторг. Автор, конечно, моряк гражданский, но ведь — моряк, а не гинеколог.

Семь пуль в грудь. Семь!!!

Не восемь, не пять и никак не шесть!

Возможно, помнить наизусть это должен только истинный сектант-стругацкофил, но если уж пишешь продолжение, то будь добр — изучи первоисточник.

Относительно кортиков: это уже просто какое-то поветрие — и здесь островитяне ими режут! Причём, уже не друг-друга, как у Савеличева, а себя самих — совершая ритуальное самоубийство. Какая страшная смерть: перерезать самому себе горло тупым ножом. Куда там земным самураям до саракшианских айкров.

Граждане писатели-фантасты! Напоминаю: кортик — оружие исключительно колющее.

@темы: тирьямпампация, С.А.Р.А.К.Ш., Фанфикшн, Ссылки

---

Трудно быть богом

[Виталька]

Случайно набрел на сайт, содержащий подборку старых газет и там вот что отыскал, вдруг кому-нибудь интересно
www.oldgazette.ru/lib/bog/index.html

@темы: Стругацкие, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Два теста

[silent-gluk]

aeterna.qip.ru/test/view/17796/

aeterna.qip.ru/test/view/5142/

Мои результаты

Всё, больше не мучаю! круто

Вы мой брат по Стругацким!!!

Пройти тест

и

Поздравляем! Вы прошли тест, и теперь мы знаем, что вы либо читали все и обо всем и не один раз, либо вы — Борис Стругацкий!

Вы такой же сумасшедший, как я. Ваши книжные полки заставлены ветхими, читанными-перечитанными книгами, а ваш никнейм в Интернете не всякий в состоянии понять. А когда вы не знаете чем себя занять — рука против воли тянется к любимому томику. Вы настоящий фанат и знаток. Ура!

Пройти тест

соответственно

@темы: Ссылки

---

[Astrik]

Кто-нибудь когда-нибудь пытался Румату Эсторсского(Антона) нарисовать?

@темы: «Трудно быть богом»

---

[Astrik]

Не считайте сообщение флудом,пожалуйста)
С какого произведения вы бы посоветовали начать знакомство со Стругацкими?(мне 16 лет,если это важно)

@темы: Стругацкие