Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
Некоторое время назад я писала о вышедшей в альманахе "Полдень" статье С.Глузмана. ЖЖ-юзер green_dancer ( green-dancer.livejournal.com/ ) нашел ее. Вот она. Точнее, четвертая ее часть.
Отсюда: klauzura.ru/2019/01/o-chem-pisali-bratya-struga...
Стругацкие и Вавилон.
Роман «Град Обреченный», написанный Стругацкими в 1972 г., но опубликованный лишь в 1988 г., продолжает библейскую традицию жизнеописания города Вавилона.
Вавилон — важнейший город в библейской истории. Это архетипический символ города – город городов. Его уже давно нет на земле, но он жив в человеческой памяти. И когда человек пытается понять, кто он и куда лежит его путь, он думает о Вавилоне. Думали о нем и братья Стругацкие.
читать дальше
При этом, Стругацкие никогда не говорили, что в романе «Град Обреченный» они хотели воспроизвести историю современного Вавилона. Однако на мысль о том, что речь в романе идет именно о Вавилоне, наводят жители описанного ими города. Это люди разных языков и национальностей, пришедшие в прежде неизвестный им Город и вдруг заговорившие на одном языке, который они словно знали с тех давних пор, когда согласно библейской легенде на земле был один народ и один язык. Этот единый народ, по преданию возвел в долине Сеннаар город Вавилон и начал строить там Башню, соединяющую землю и небо.
Однако, согласно Библии, Бог разделил людей. Он дал им разные языки и рассеял их виде разных народов всему по миру. А затем, в романе Стругацких, люди вновь вернулись в покинутый ими Город и восстановили свой общий язык, чтобы продолжить прежде прерванное их общее дело. Однако, забыли — какое. И на протяжении всего романа они мучительно пытались это вспомнить. А чтобы они никогда не забывали о том, что они пришли в Город с какой-то целью, их жизнь в романе названа Экспериментом.
При этом, участие людей в Эксперименте не было добровольным. Они попадали в него лишь пережив тяжелейший кризис своей жизни – плен, тюрьму, войну, голод. И когда они оказывались на краю гибели, какие-то высшие существа предлагали им поселиться в Городе и принять участие в Эксперименте, куда они, в случае согласия и переносились.
У попавших в Эксперимент людей начиналась новая жизнь. Их судьбу решала специальная распределительная Машина, назначавшая их на должности от дворника да высшего государственного чиновника. Однако, парадокс жизни нового Вавилона состоял в том, что из-за постоянного действующей в нем Машины судьбы, городская жизнь все время менялась, но при этом всегда осталась неизменной. Она никак не прогрессировала, никуда не текла и была похожа на застывшее болото.
При этом, сам Город, где происходил Эксперимент, был полон тайн и удивительных событий. Здесь вдруг начиналась эрозия построек или превращение воды в желчь, нашествие павианов, или появление на улицах города блуждающего здания, в котором живыми людьми – персонажами советской истории, велась странная шахматная игра. Однако эти события, как волны, накатывались на Город и откатывались назад, не оставляя в городской жизни никаких следов. Что очень раздражало горожан, потому что все они помнили об Эксперименте, смысла которого не понимали.
И тогда в прошлое Города отправляется экспедиция, в надежде отыскать там истоки самого Города и Эксперимента. Этим прошлым являются северные городские кварталы, прежде населенные людьми, но затем покинутые ими.
Возглавил экспедицию советский гражданин Андрей Воронин.
Однако, прошлое, описанного Стругацкими Города оказывается еще более таинственным и непонятным, чем его настоящее. Брошенные кварталы, через которые идет экспедиция, еще хранят следы совсем недавно протекавшей здесь жизни, завершившейся безумием жителей, которых свело с ума какое-то страшное событие. В пути по этой страшной городской пустыне, идущие люди постоянно натыкаются на странные сооружения, скрывающие в себе тайну какой-то иной, уже не человеческой жизни, рождающей в процессе своей эволюции странные архитектурные формы, достигающие в своем развитии каких-то безумных вершин, а затем бессильно и бессмысленно застывающих в этом состоянии.
В этом путешествии по пустому, заброшенному, каменному миру экспедиция Воронина в конце концов гибнет, так и не найдя ответа на мучивший людей вопрос о цели и смысле проводимого над ними Эксперимента. А трагический финал романа лишь раскрывает интуитивное мировоззрение Стругацких по поводу глобального исторического процесса.
Это мировоззрение состоит в том, что из прошлой истории человеческой цивилизации будущее человечества никак не выводится. Это значит, что оглядываясь на прошедшие древние времена языческой античности, средневекового христианства, эпохи Возрождения и всех последующих, сменяющих друг друга исторических эпох, оказывается совершенно непонятным, куда же все-таки движется человеческая история, каков ее исход, а потому смысл и цель.
Именно это мировоззрение и определило описанную Стругацкими историю Города, прошлое, будущее и настоящее которого невозможно связать в какую-то эсхатологическую историю, которая имела бы ясное начало и обусловленный этим началом и всей последующей эволюцией городской цивилизации, ее эсхатологический конец.
Иными словами, Стругацкие, в процессе написания романа, пытались вывести его финал из самой его повествовательной эволюции, из жизни его героев, из изменений самого Города, из расшифровки людьми сокрытых в Городе тайн. Это значит, что сам Город и населяющие его люди и должны были дать ответ писателям — чем должна закончиться эта городская, вавилонская история, конец которой никак не обусловлен никакими внешними обстоятельствами философского или мифологического свойства. Однако Город не дал ответа.
Вместе с тем, те смыслы и цели, которые человек постоянно не только ищет, но и находит в своей истории, рождаются не столько из рационального анализа реального исторического процесса, сколько из таинственных и иррациональных глубин самого человеческого сознания, озаряемого различными откровениями, подобными библейским текстам, в том числе и легенде о Вавилонской башне, или апокалиптическим видениям Иоанна Богослова.
Стругацкие же, создавая пространство своего романа, намеренно устраняют из него любые литературные или мифологические источники, говорившие бы о прошлом Города, а также о его будущем и о целях проводимого над людьми Эксперимента. По этому поводу правитель Города Фриц Гейгер сокрушенно удивляется тому обстоятельству, что в городе почему-то нет ни одного писателя. Ученые и инженеры есть, а писателей – нет.
Однако, без иррациональных литературных и мифологических прозрений, в которых будущее выводится не из обыденной реальности, но из глубин самой писательской, мифотворческой человеческой души, находящейся в таинственном диалоге с космосом, саморазвивающаяся история цивилизации неизбежно заходит в тупик, что и произошло в романе.
При этом, в естественной человеческой истории смены исторических эпох всегда являются следствием меняющейся коллективной мифологии и идеологии людей, обретающих новую религию или социальную идею, а с ней и новую государственность и культуру. Так лик Европы в начале второго тысячелетия н.э. радикально изменило пришедшее в Рим христианство, лик Азии в седьмом веке неузнаваемо изменил ислам, а лик России в начале двадцатого века был радикально преобразован коммунистической идеей.
Что же касается истории описанного Стругацкими Города, то и на ее динамику все-таки повлияло одно внешнее обстоятельство, если уж не идеологического, то, по крайней мере, эстетического характера. Это обстоятельство состояло в том, что название романа «Град обреченный» появилось раньше самого его содержания. Это название на этапе обдумывания нового, еще не написанного романа было взято Стругацкими у Н.К. Рериха. В комментариях к роману Б. Стругацкий так объяснял выбор его названия «Град обреченный»: «Так называется известная картина Рериха, поразившая нас в свое время своей мрачной красотой и ощущением безнадежности, от нее исходившей» (Б Стругацкий. «Комментарии к пройденному: 1973 – 1978 гг.»).
Впрочем, какую конкретно картину имели в виду Стругацкие, не совсем ясно, потому что под выбранным ими именем проходят две картины Рериха — «Град обреченный», написанный в 1914 г. и «Град умерший», написанный в 1918 г. Однако эта вторая картина в различных литературных источниках также часто проходит под именем «Град обреченный».
На обоих картинах изображен каменный город, по периметру окруженный гигантским змеем. Однако наиболее тягостное впечатление, о котором писал Б Стругацкий в своих комментариях к роману, безусловно, производит вторая картина «Град умерший», созданная в 1918 г. и написанная в холодных, серо-зеленых тонах, делающих Город похожим на кладбище.
Это ощущение Города, как кладбища Стругацкие и передали в описании унылой и безрадостной городской жизни. Но особенно кладбищенское дыхание романа усиливается, когда экспедиция А. Воронина движется по опустевшим городским кварталам, похожим на гигантский город мертвых, явно списанный Стругацкими с картины Рериха.
И, тем не менее несмотря на то, что Стругацкие сознательно и последовательно пытались погрузить свой Вавилон в хаос смерти, это погружение, все-таки, не состоялось. Потому что хоть ими и было объявлено, что в описанном ими Городе нет писателей, занимавшихся бы поисками смысла проводимого над его жителями Эксперимента, тем не менее, эти писатели в Городе все же были. Ими оказались сами братья Стругацкие, создавшие свой Город по подобию живого, саморазвивающегося пространства человеческого сознания, каким только и может быть литературное произведение. И потому, не верящие ни в какие религиозные и философские эсхатологические догмы писатели, движущие городскую историю лишь своей собственной литературной интуицией, завершают жизнь своих главных героев ленинградцев Изи Кацмана и Андрея Воронина одновременно с завершением и исчерпанием самого созданного ими пространства романа, подводя своих героев к точке сингулярности окружающего их мира, за которой начинается их новая, вернее, продолжается прежняя, трудная, послевоенная ленинградская жизнь, откуда они и попали в Город. Эта жизнь, впрочем, также оказывается Экспериментом, теперь уже поднимающим вопрос о том, а имеет ли смысл уже сам реальный город Ленинград и жизнь в нем самих братьев Стругацких…
Стругацкие и эволюция человека.
Стругацкие впервые заговорили о тайне человеческой эволюции в повести «Гадкие лебеди», написанной в 1967 г., но вышедшей в свет лишь в 1987 г. Эту тайну несут в себе дети. Потому что дети – будущее человечества. Будущее же таинственно и непостижимо.
Дети, которых не могут понять их родители, появляются в повести в одном небольшом европейском городе, в котором начинают происходить странные события.
В городе начинает меняться климат – идет непрекращающийся дождь.
В городе открывается лепрозорий, где поселяются мутанты – прежде обычные люди, заболевшие таинственной болезнью. Вокруг глаз у них появляются желтые круги, и они питаются информацией – содержанием книг.
И, наконец, родившиеся в этом городе дети начинают уходить к мутантам.
И тогда на встречу с детьми, по их приглашению, в их школу, отправляется отец ушедшей к мутантам девочки, известный писатель Виктор Банев, человек умный, интеллигентный, прошедший войну и считающий что он знает и понимает человеческую природу. Однако то, с чем Банев сталкивается в школе – его поражает. Потому что в школьном классе, за партами, перед ним сидели не просто дети, и не просто умные дети, но иные дети. Словно не человеческие. И это было в них самым пугающим.
Эти дети больше не любили своих родителей. Они, вообще, презирали людей прошлых поколений. Логика их оценки человеческой истории была рациональной, холодной и абсолютно уничижительной.
И умный, талантливый, красноречивый Банев в ходе долгого разговора с детьми не смог не то, чтобы изменить их точку зрения, но даже поколебать ее. Дети не поняли и не приняли его монолога о трудной, печальной, но при этом, героической судьбе людей его поколения, которых нельзя мерить аршином формальной, рациональной логики. Дети были глухи к его доводам. Они словно бы пребывали в каком-то ином, параллельном мире, в который, в конце концов, их и увели мутанты.
При этом, конфликт поколений, так драматически описанный Стругацкими в повести «Гадкие лебеди», конечно, не нов в человеческой культуре. Однако Стругацкие максимально усугубляют его. Они вообще рвут какие-либо связи между поколениями отцов и детей, словно следуя давней новозаветной заповеди: «И враги человеку – домашние его» (Матф. 10:36).
Этот радикализм Стругацких в отношении конфликта поколений обусловлен их интуитивным ощущением тайны, сокрытой в человеке: тайны его происхождения и его эволюции, имеющей определенную логику своего возникновения.
Одна из разновидностей этой тайны, присутствующей в обыденной человеческой жизни – это тайна взросления. Она связана с тем, что ребенок не может до конца понять взрослых людей до тех пор, пока он сам не станем взрослым.
Так же и эволюционирующий человек не может постичь следующую ступень своей эволюции до тех пор, пока он на нее не вступит.
Эта убежденность Стругацких в непостижимости для человека его будущей эволюции, продолжилась и в их последующих повестях: «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер».
Так в повести «Жук в муравейнике» на далекой планете люди находят саркофаг с зародышами человеческих существ, которых, судя по всему, оставили Странники – цивилизация более высшая, чем земляне.
Люди вырастили найденных детей, дали им вымышленную историю их рождения, воспитали как обычных детей в интернате, и космические подкидыши долгое время не подозревали, что они инопланетяне. В целях безопасности все они, достигнув взрослого возраста, были отправлены работать за пределы земли и постоянно находились под негласным наблюдением спецслужб.
Затем, один из подкидышей, Лев Абалкин, случайно узнает тайну своего происхождения. Он возвращается на землю и отправляется на поиски саркофага, в котором оставался принадлежащий ему медальон, таинственным образом связанный с его жизнью. Сотрудники спецслужб пытаются остановить его, но безуспешно. И когда Абалкин, наконец, добирается до медальона и уже протягивает к нему руку, его убивает высокопоставленный агент спецслужб.
При этом, Б Стругацкий, в комментариях к повести «Жук в муравейнике» писал о том, что повесть носит исключительно антимилитаристский характер и источником зла в ней являются кровожадные спецслужбы, которые в любом обществе, как нынешним, так и будущем, плодят свои кровавые и ненужные жертвы. Однако, это не совсем так. Потому что в этой истории о борьбе землян с инопланетянами речь идет о глубинной природе человека, о его иммунитете, сохраняющим ему жизнь путем уничтожения всего появляющегося в этой жизни нового, неизвестного, и именно этим, опасного.
Но при этом, какой-то внутренний голос периодически нашептывает человеку о том, что все равно, когда-нибудь он должен будет необратимо измениться. И эти изменения произойдут вовсе не по его собственному желанию, но по какой-то иной, не человеческой, но космической воле, которой никакие спецслужбы противостоять не смогут. Что, собственно, и произошло в следующей повести Стругацких «Волны гасят ветер».
Здесь агенты спецслужб, продолжая слежку за «иными» людьми, проникают в институт Чудаков, занимающийся исследованиями происходящих на земле странных явлений: внезапных исчезновений и возвращений людей, странных снов людей, во время которых они перемещаются в космосе без скафандров, и наконец, появления у части людей «третьей импульсной системы мозга», наделяющей их сверхспособностями. Эти люди с третьей импульсной системой и есть новый эволюционный вид людей, именуемых в литературе Стругацких Люденами. Людены по-иному воспринимают мир и оттого теряют эмоциональный контакт с соотечественниками и, в конечном итоге, покидают землю, не причиняя остающимся землянам никакого вреда, кроме появления у них ощущения собственной ограниченности, и вытекающей из нее и печали.
При этом, описывая появляющихся на земле новых людей, Стругацким приходится делать свой собственный выбор по поводу того – а с кем они сами, с людьми или Странниками и Люденами? Потому что, казалось бы, почувствовав скорое появление на земле новой более высшей человеческой расы, писатели должны были бы ощутить свою принадлежность к ней, и начать собираться в Неведомое, куда так рвались в начале двадцатого века русские космисты: Федоров, Циолковский, Вернадский.
Однако Стругацкие выбрали для себя другую судьбу. Свой выбор они совершили еще в повести «Гадкие лебеди», в которой ее главный герой писатель Банев, хоть с определенной симпатией и относится к уходящим с земли детям и мутантам, и сам, словно бы тянется за ними, однако в этом порыве напоминает себе — Не забыть бы, вернуться. Потому что его место, как и место самих Стругацких все-таки на земле.
Поэтому в повестях «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер», главными героями оказываются вовсе не эволюционирующие люди, но агенты спецслужб, которые прочно стоят на земле, и которым Людены и Странники непонятны, чужды и малоинтересны. Как, впрочем, и самим Стругацким, создававшим свою, хотя и фантастическую, но при этом, глубоко человеческую и реалистическую литературу, где главным героем является не сверхчеловек, но Человек во всей его сложности, глубине и, одновременно, трагической человеческой ограниченности, от которой он и хочет, и не хочет освободиться.
Что же касается Странников и Люденов, то они, в повестях Стругацких оказываются лишь бесплотными тенями, потому что сами братья Стругацкие пока еще сами не ведают, кем, на самом деле, являются эти существа, и как выглядит мир их непосредственного обитания.
Отсюда: klauzura.ru/2019/01/o-chem-pisali-bratya-struga...
@темы: «Волны гасят ветер», «Град обреченный», «Жук в муравейнике», Критика, «Гадкие лебеди», Ссылки
