Алла Кузнецова, Молчаливый Глюк. Я не со зла, я по маразму!
А.И. Ермолаев
Эволюция космических кораблей и биотехнологий будущего в «Полуденном мире» братьев Стругацких с точки зрения историка науки и техники
Вряд ли кто-то будет спорить, что прогнозирование будущего — весьма важная интеллектуальная задача. Хотя футурология как наука возникла достаточно поздно, интерес к будущему и, выражаясь словами героев «Альтиста Данилова», определенные «хлопоты о будущем» были у человека в крови всегда. Фантастическая литература всего лишь отражение этих глубинных устремлений1.
Ах, как интересно строить в уме мир будущего, наделяя его как чертами улучшенной (или ухудшенной, это уж как захочется автору) современности, так и утопически идеальными (а может быть, утопически ужасными? не сразу и разберешь) результатами общественного развития. Как здорово на кончике пера создавать звездолеты и телепорты, невероятные планеты и удивительную архитектуру, новую медицину и новую физику.
Не столь важно, что из этого реализуется в действительности (скорее всего — ничтожно малая часть), важно лишь, что это заставляет человечество именно сейчас задумываться о путях развития, определять свою будущую тактику и стратегию. Однако, чтобы выполнить эту задачу придуманный мир может быть сколь угодно невероятен, но при этом продуман и логичен. А если говорит о сериалах, то мир еще должен развиваться, ибо, как известно, «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее». К сожалению, многие известные сериалы о будущем рисуют статичное общество, которое из десятилетия в десятилетие ведет однообразные войны с галактическими соседями, практически не эволюционируя ни в техническом, ни в военном, ни в социальном смысле. Даже излюбленные фантастами описания социальных взрывов, в результате которых республиканское правление заменяется на имперское и обратно, очень часто ничего не изменяют, по сути.
В отличие от этого, в романах братьев Стругацких2 мы видим постоянно эволюционирующий мир, который из каждого романа выходит обновленным, по сравнению с тем, каким он туда зашел. И сколько бы БорНатаныч не пытался убедить меня в своих воспоминаниях3, что им с братом было плевать на хронологию Мира Полудня, я никогда в это не поверю, так как в этом случае у них бы не получилось столь четкой эволюционной картины в динамике будущего.
Впрочем, и о хронологии, и о социальной динамике в произведениях Стругацких сказано уже порядочно, и я не хочу повторяться. Напомню лишь, что большинство описанных событий не имеют точной хронологической привязки. Известны лишь некоторые опорные точки. Так мы знаем, что звездолет «Таймыр» улетел в 2017 году, а вернулся в 2119-м. Это четко обозначено в «Возвращении». Традиционно считается, что конец мира Полудня, «Большое откровение» относится в 2199 году. Так об этом сказано, в частности, в хронологии Переслегина4. Тут все не так просто, потому что в «Волнах гасят ветер» рассказывается о событиях просто 99 года, а пишет обо всем этом Каммерер в 125 году. Не факт, что точкой отсчета новой эры люди выбрали 2100 год. Точкой отсчета (или, как говорят историки, «эпохой эры») мог быть выбран любой другой момент, который человечество решило таким образом отметить.
Я хочу порассуждать немного о другом. Мир Полудня — это ярко выраженная индустриальная цивилизация, и техносфера этой цивилизации претерпевает свою закономерную эволюцию, о чем критики задумываются значительно реже. Очевидно, что я, как сотрудник Института истории естествознания и техники, просто обязан был спросить себя, вполне ли логично и непротиворечиво техническое развитие Мира Полудня? И я уверенно отвечаю «да».
* * * * *
Как всем хорошо известно, к концу романа «Волны гасят ветер» человечество пережило «шесть НТР, две технологические контрреволюции, два гносеологических кризиса»5. Неизвестно, от какой точки отсчитываются авторами научно-технические революции, включается ли в них пар и ядерный реактор? С гносеологией, как всегда, темна вода во облацех, но для Горбовского вектор развития несомненен. Он говорит: «Вольно же нам было пойти по технологии». Это позволяет сделать научно-технологическую составляющую Мира Полудня предметом обсуждения. Замечу, что логика технического развития почти одинакова в реальной и альтернативной истории.
В фокусе технического воображения АБС находятся прежде всего транспорт, производство продуктов питания, робототехника, медицина. Остальное (одежда, оружие, энергетика, архитектура, сфера развлечений, археология, хроноскопия, ментафильмы и проч.) даны едва периферийным зрением.
Предшествующий Миру Полудня этап описан в романе «Стажеры» (написан в 1961, то есть ровно шестьдесят лет назад, опубликован в 1962 году). И он примерно соответствует 2013–2015 году. Социально наш мир сейчас очень отличается от Стажеровского. А технически? Энергетика, связь, промышленное развитие, наземный транспорт почти не отличаются от современных нам. Серьезных отличий я насчитал только два — космический транспорт и информационные технологии. Мы сильно отстали по линии освоения космического пространства, но столь же сильно опережаем описанный мир в плане цифровизации6.
Примерно через четыре года после времени Стажеров в полет отправляется звездолет «Таймыр», неосторожно применяет легенные ускорения вблизи светового барьера и в результате возвращается на Землю только через сто лет, что описано в романе, первоначально названном «Возвращение» (1960–1961 год написания), но позже переименованном в «Полдень, XII век», что и дало название всему циклу.
Смотрим что изменилось. Проще всего сделать это на примере планетарного транспорта. Если мир Стажеров это мир автомобилей и асфальтовых дорог, то мир Полдня — это практически полное отсутствие автомобилей и проспектов в нашем понимании. Это птерокары, флаеры и самодвижущие дороги:
«В городе было тихо. Во всяком случае, не было слышно никаких механических звуков. Кондратьев слышал только голоса да иногда — откуда-то — музыку. Еще шумели кроны деревьев и изредка проносилось мягкое "фр-р-р" пролетающего птерокара. Видимо, воздушный транспорт двигался, как правило, на большой высоте. [...] Дорога текла в нескольких шагах от Кондратьева шестью ровными серыми потоками. Это были так называемые полосы Большой Дороги. Полосы двигались с разными скоростями и отделялись друг от друга и от травы улиц вершковыми белыми барьерами. На полосах сидели, стояли, шли люди. Кондратьев приблизился и нерешительно поставил ногу на барьер. И тогда, наклонившись и прислушавшись, он услыхал голос Большой Дороги: скрип, шуршание, шелест. Дорога действительно ползла»7.
Неизвестно, отделяет этот мир от нашего одна НТР или несколько, но изменилось всё: промышленное производство, сельское хозяйство, роботехника, связь и информация, космическая техника и так далее.
Насыщенность произведений Стругацких «железом» и механизмами с годами снижалась. Место описаний вездеходов и покрытий фотонных отражателей заняли некие воплощенные функции, предметы, появляющиеся из ниоткуда, как только в них возникает нужда, и больше похожие на призраки реальных вещей. Литературно эта позиция воплотилась в стиле, призванном намеком, мимолетной обмолвкой, лаконичной фразой, ужатой до пары слов деталью внушать читающему представление о чем-то большем, законченном, интригующем.
Начало следующей НТР описано в романе «Далекая Радуга» (1963). Это исследование Нуль-Т. Все последующие романы рисуют нам мир уже воплощенной телепортации.
В романе «Попытка к бегству» (1962) мы видим еще одно нечто принципиально новое — квазиживые механизмы:
«— Биоэлементы… — ворчал дядя Саша, запуская скальпель во внутренности “колибри”8. — Кому это надо? Живые механизмы… Полуживые механизмы… Почти неживые механизмы… Ни монтажа, ни электроники… Одни нервы! Простите, но я не хирург. — Вертолет дернулся. — Тихо ты, животное! Стой смирно!»9
Масштаб изменения техносферы нам позволяет оценить роман «Парень из преисподней» (1974). Мы видим почти полное исчезновение сельского хозяйства (что предполагает замену его биотехнологией), отсутствие радиосвязи. А вот что Драмба рассказывает Гагу о дорогах:
«— Она сильно усохла за последние восемьдесят лет, — прогудел Драмба. — Когда я видел ее в последний раз, ее ширина была больше двадцати метров. И тогда она еще двигалась. [...]
— У вас не было автомобилей? — спросил Гаг.
— Были. Я не могу вам сказать, почему люди увлеклись созданием таких дорог. Я имею только косвенную информацию. Это было связано с очищением среды. Самодвижущиеся дороги очищали. Они убирали из атмосферы, из воздуха, из земли все лишнее, все вредное.
— А почему она сейчас не движется? — спросил Гаг.
— Не знаю. Все очень изменилось. Раньше на этой дороге были толпы людей. Теперь никого нет. Раньше в этом небе в несколько горизонтов шли, шли потоками летательные аппараты. Теперь в небе пусто. Раньше по обе стороны от дороги стояла пшеница в мой рост. Теперь это степь»10.
В этом же романе мы встречаем копирование предметов (причем по ходу дела, в домашних условиях)11:
«Он идет через всю столовую в угол, где у Корнея стоит какой-то шкаф не шкаф, сундук не сундук… ящик в общем, поставленный на попа. Я этот ящик сто раз видел и никогда на него внимания не обращал. А он подходит к этому ящику и сдвигает кверху какую-то шторку, и в стенке ящика образуется ярко освещенная ниша. В эту нишу он кладет свою коробочку и шторку опускает. Раздается короткое гудение, на ящике вспыхивает желтый глаз. Этот тип снова поднимает шторку… и тут, ребята, я есть перестал. Потому что смотрю — а в нише уже две коробочки. Этот тип опять опускает шторку — опять загудело, опять загорелся желтый глаз, поднимает он шторку — четыре коробочки. И пошел, и пошел… Я сижу и только глазами хлопаю, а он — шторку вверх, шторку вниз, гудок, желтый глаз, шторку вверх, шторку вниз… И через минуту у него этих коробочек набралась полная ниша...»12
Последний этап Мира Полудня АБС рисуют нам в романе «Волны гасят ветер» (1985). Это мир повсеместного использования кабин нуль-Т. Ими можно попасть даже на Луну. И это основной мир планетарного транспорта. Столь же повсеместно используются эмбриофоры. Собственно, это тоже квазиживые организмы, как и транспорт, только с ограниченным сроком жизни. Например, про Александра Флеминга говорится:
«Он был крупнейшим специалистом по конструированию искусственных организмов [...] выпекал великое множество диковеннейших существ, на создание которых не хватило фантазии у матушки-природы. [...] Ныне каждый школьник знает, что такое биокомплексы Флеминга, или, скажем, живые колодцы Флеминга»13.
То есть мир изменился еще раз. Если мир Стажеров — это мир асфальтовых дорог и атомокаров, а мир «Возвращения» — мир самодвижущихся дорог, птерокаров и глобальной роботизации, то мир к концу эпохи Полудня представляет собой мир нуль-Т, мир квазиживых организмов и предельно развитой биомедицины (о ней чуть ниже).
Сейчас я проиллюстрирую на конкретном примере, как описанная эволюция техники помогает понять хронологию Мира Полудня.
Надо сказать, что наиболее «таинственна» в плане хронологии «Попытка к бегству». Датировать ее невероятно трудно, несмотря на то что авторы совершенно четко указывают год действия: «Юлианский день 2.542.967». При пересчете с созданной еще в XVI веке французским философом и астрономом Жозефом Скалигером эры (по эре Скалигера все дни, независимо от года, века, тысячелетия, занумерованы по порядку) мы получаем 22 апреля 2250 года. Но эта дата (хотя и прямо указанная) не может быть верной — техника «Попытке к бегству» соответствует второй половине XXII века, а никак не XXIII веку.
Сергей Переслегин в своей реконструкции относит «Попытку к бегству» к 2141 году, а «Далекую Радугу» к 2156 году. Это невозможно, потому что нарушается логика развития техники. Другой известный исследователь творчества Стругацких Вадим Казаков ставит эти два события практически рядом («Далекая Радуга» — 2136 год, а «Попытка к бегству» — 2137 г.), что невозможно по тем же причинам. Для обоснования ответа рассмотрим космическую технику обоих романов.
Принципы полета звездолета «Тариэль» в «Далекой Радуге» — та же деритринитация, что и в «Возвращении», но при этом корабли стали компактнее и уже могут садиться на планеты, не производя разрушений, и им не нужны специализированные космодромы. Но еще нет никаких квазиживых организмов, никаких шуточек с термодинамикой. Перед стартом все люки герметически закрываются. Сам корабль достаточно стандартен:
«"Тариэль-Второй", десантный сигма-Д-звездолет, создавался для переброски на большие расстояния небольших групп исследователей с минимальным комплектом лабораторного оборудования. Он был очень хорош для высадки на планеты с бешеными атмосферами, обладал огромным запасом хода, был прочен, надежен и на девяносто пять процентов состоял из энергетических емкостей. Разумеется, на корабле был жилой отсек из пяти крошечных кают, крошечной кают-кампании, миниатюрного камбуза и вместительной рубки, сплошь заставленной пультами приборов управления и контроля»14.
Что касается «Попытки к бегству», то физической основой полета здесь тоже является деритринитация, но уже Эпсилон-деритринитация. АБС нигде не пишут, чем именно она отличается от предыдущей. Но вот звездолет отличается разительно:
«“Корабль” был совсем молодой, ему не исполнилось и двух лет. Черные матовые его бока были абсолютно сухи и едва заметно колыхались, а острая вершина была сильно наклонена и направлена в ту точку серого неба, где за тучами находилось солнце: “Корабль” по привычке набирал энергию. Высокая трава вокруг “Корабля” была покрыта инеем, поникла и пожелтела. Впрочем, это был приличный, тихого нрава звездолет типа “турист”. Рейсовый рабочий звездолет за ночь выморозил бы весь лес на десять километров вокруг»15. [...] «“Корабль” пошевелился и, мягко подпрыгнув — Вадим успел оттолкнуться от земли ногой, — стал подниматься в небо»16.
То есть Вадим при старте сидит в открытом люке, высунув ногу. При этом, напомню, это не прогулочная околопланетная яхта, а нормальный звездолет, который c легкостью преодолевает сотни парсеков.
Невозможно отменить ни логику развития социальных отношений, ни логику научно-технического прогресса. Мир «Попытки к бегству» не только не может предшествовать миру «Далекой Радуга», он даже не может идти сразу за ним. Между этими мирами произошла очередная научно-техническая революция, полностью изменившая как принципы корабельной энергетики, так и подходы к жизнеобеспечению и комфорту.
Но идем дальше. Теперь сравним звездолеты из романов «Попытка к бегству» и «Парень из преисподней». В «Попытке к бегству» читаем:
«Антон осоловелым взглядом следил, как красная стрелка рывками прыгает по шкале, отмечая стремительно меняющуюся кривизну пространства. Двести риманов… четыреста… восемьсот… тысяча шестьсот риманов на секунду… Пространство вокруг “Корабля” скручивалось все туже. […] Три тысячи риманов. Огненная стрелка остановилась. Эпсилон-деритринитация закончилась, и “Корабль” перешел в состояние Подпространства. С точки зрения земного наблюдателя он был сейчас “размазан” на протяжении всех полутораста парсеков от Солнца до ЕН 7031. Теперь предстоял обратный переход.
При выходе из Подпространства всегда существует опасность оказаться слишком близко к какой-нибудь тяготеющей массе, а может быть, даже и внутри нее. Правда, опасность эта является чисто теоретической. […] “Корабль” Антона благополучно выскочил в нормальное пространство на расстоянии двух астрономических единиц от желтого карлика ЕН 7031»17.
Поражает воображение, верно? Вот только в романе «Парень из преисподней» — намного более совершенные звездолеты:
«Ровно в пять, только роса выпала, раздалось у меня над самым ухом знакомое хриплое мяуканье, ударило по кустам горячим ветром, зажегся над поляной первый огонь, и вот — он уже стоит. Рядом. Так близко я его еще никогда не видел. Огромный, теплый, живой, и бока у него, оказывается, вроде бы даже шерстью покрыты, и заметно шевелятся, пульсируют, дышат… Черт знает, что за машина. Не бывает таких машин»18.
По сравнению с этой невероятной квазиживой конструкцией описанный выше звездолет Антона — как допотопный паровоз рядом с современным Камазом. Корабли в «Парне из преисподней» прибывают точно по назначению и абсолютно не страшны им никакие «тяготеющие массы». Направление прогресса не позволяет двояких толкований, и хронология романов должна быть выстроена в однозначную последовательность: сначала «Далекая радуга», много позже — «Попытка к бегству», еще позже — «Парень из преисподней».
1 Статья написана на основе доклада, сделанного на Первой научно-фантастической конференции «Образы будущего в русской литературе» (Москва, 4.02.2020). Пользуясь случаем, автор выражает благодарность организаторам этой конференции Сергею Шикареву и Константину Фрумкину.
2 Я, как и все, буду периодически называть братьев Стругацких аббревиатурой АБС = Аркадий и Борис Стругацкие.
3 Стругацкий Б. Комментарии к пройденному. СПб.: Амфора, 2003. 312 с. (и много последующих изданий).
4 Переслегин С. Краткая хронология «Мира Полудня» // В поисках Странников, или история космических свершений человечества в XXII веке, рассказанная Аркадием и Борисом Стругацкими. — М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2005. С. 7-10.
5 Стругацкий А., Стругацкий Б. Полное собрание сочинений в 33 томах. СПб.: Издательство Сидорович, 2021. Т. 26. С. 158. Все цитаты в этой статье я предпочел давать по лучшему на сегодняшний момент академическому Полному собранию сочинений АБС, подготовленному Светланой Бондаренко, Вадимом Казаковым, Виктором Курильским и другими, и изданному в бумажном виде издательством Александра Сидоровича. (Далее — АБС. ПСС). Конкретно этот том пока еще не вышел, за ссылку я сердечно благодарю Сидоровича.
6 АБС никогда не ставили своей целью футурологическое прогнозирование, но я считаю, то в целом прогноз получился достаточно точный. Особенно учитывая, что роман писался более полусотни лет назад. У других фантастов обычно получается много хуже.
7 АБС. ПСС. Т. 4. С. 57–59.
8 Напомню, что “колибри”это марка вертолета – А.Е.
9 АБС. ПСС. Т. 6. С. 8.
10 АБС. ПСС. Т. 20. С. 42.
11 Вы, конечно, можете сказать мне, что у нас уже есть 3D-принтеры. На мой взгляд, если счесть 3D-принтеры аналогом типографских машин девятнадцатого века, то процесс копирования в «Попытке к бегству» – аналог ксероксов, какими они стали к началу третьего тысячелетия. Я думаю, этой аналогии достаточно? (А.Е.)
12 АБС. ПСС. Т. 20. С. 61.
13 АБС. ПСС. Т. 26. С. 83-84.
14 АБС. ПСС. Т. 7. С. 91.
15 АБС. ПСС. Т. 6. С. 7.
16 Там же, с. 19.
17 Там же, с. 25.
18 АБС. ПСС. Т. 20. С. 87.
Продолжение следует.
Эволюция космических кораблей и биотехнологий будущего в «Полуденном мире» братьев Стругацких с точки зрения историка науки и техники
Вряд ли кто-то будет спорить, что прогнозирование будущего — весьма важная интеллектуальная задача. Хотя футурология как наука возникла достаточно поздно, интерес к будущему и, выражаясь словами героев «Альтиста Данилова», определенные «хлопоты о будущем» были у человека в крови всегда. Фантастическая литература всего лишь отражение этих глубинных устремлений1.
Ах, как интересно строить в уме мир будущего, наделяя его как чертами улучшенной (или ухудшенной, это уж как захочется автору) современности, так и утопически идеальными (а может быть, утопически ужасными? не сразу и разберешь) результатами общественного развития. Как здорово на кончике пера создавать звездолеты и телепорты, невероятные планеты и удивительную архитектуру, новую медицину и новую физику.
Не столь важно, что из этого реализуется в действительности (скорее всего — ничтожно малая часть), важно лишь, что это заставляет человечество именно сейчас задумываться о путях развития, определять свою будущую тактику и стратегию. Однако, чтобы выполнить эту задачу придуманный мир может быть сколь угодно невероятен, но при этом продуман и логичен. А если говорит о сериалах, то мир еще должен развиваться, ибо, как известно, «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее». К сожалению, многие известные сериалы о будущем рисуют статичное общество, которое из десятилетия в десятилетие ведет однообразные войны с галактическими соседями, практически не эволюционируя ни в техническом, ни в военном, ни в социальном смысле. Даже излюбленные фантастами описания социальных взрывов, в результате которых республиканское правление заменяется на имперское и обратно, очень часто ничего не изменяют, по сути.
В отличие от этого, в романах братьев Стругацких2 мы видим постоянно эволюционирующий мир, который из каждого романа выходит обновленным, по сравнению с тем, каким он туда зашел. И сколько бы БорНатаныч не пытался убедить меня в своих воспоминаниях3, что им с братом было плевать на хронологию Мира Полудня, я никогда в это не поверю, так как в этом случае у них бы не получилось столь четкой эволюционной картины в динамике будущего.
Впрочем, и о хронологии, и о социальной динамике в произведениях Стругацких сказано уже порядочно, и я не хочу повторяться. Напомню лишь, что большинство описанных событий не имеют точной хронологической привязки. Известны лишь некоторые опорные точки. Так мы знаем, что звездолет «Таймыр» улетел в 2017 году, а вернулся в 2119-м. Это четко обозначено в «Возвращении». Традиционно считается, что конец мира Полудня, «Большое откровение» относится в 2199 году. Так об этом сказано, в частности, в хронологии Переслегина4. Тут все не так просто, потому что в «Волнах гасят ветер» рассказывается о событиях просто 99 года, а пишет обо всем этом Каммерер в 125 году. Не факт, что точкой отсчета новой эры люди выбрали 2100 год. Точкой отсчета (или, как говорят историки, «эпохой эры») мог быть выбран любой другой момент, который человечество решило таким образом отметить.
Я хочу порассуждать немного о другом. Мир Полудня — это ярко выраженная индустриальная цивилизация, и техносфера этой цивилизации претерпевает свою закономерную эволюцию, о чем критики задумываются значительно реже. Очевидно, что я, как сотрудник Института истории естествознания и техники, просто обязан был спросить себя, вполне ли логично и непротиворечиво техническое развитие Мира Полудня? И я уверенно отвечаю «да».
* * * * *
Как всем хорошо известно, к концу романа «Волны гасят ветер» человечество пережило «шесть НТР, две технологические контрреволюции, два гносеологических кризиса»5. Неизвестно, от какой точки отсчитываются авторами научно-технические революции, включается ли в них пар и ядерный реактор? С гносеологией, как всегда, темна вода во облацех, но для Горбовского вектор развития несомненен. Он говорит: «Вольно же нам было пойти по технологии». Это позволяет сделать научно-технологическую составляющую Мира Полудня предметом обсуждения. Замечу, что логика технического развития почти одинакова в реальной и альтернативной истории.
В фокусе технического воображения АБС находятся прежде всего транспорт, производство продуктов питания, робототехника, медицина. Остальное (одежда, оружие, энергетика, архитектура, сфера развлечений, археология, хроноскопия, ментафильмы и проч.) даны едва периферийным зрением.
Предшествующий Миру Полудня этап описан в романе «Стажеры» (написан в 1961, то есть ровно шестьдесят лет назад, опубликован в 1962 году). И он примерно соответствует 2013–2015 году. Социально наш мир сейчас очень отличается от Стажеровского. А технически? Энергетика, связь, промышленное развитие, наземный транспорт почти не отличаются от современных нам. Серьезных отличий я насчитал только два — космический транспорт и информационные технологии. Мы сильно отстали по линии освоения космического пространства, но столь же сильно опережаем описанный мир в плане цифровизации6.
Примерно через четыре года после времени Стажеров в полет отправляется звездолет «Таймыр», неосторожно применяет легенные ускорения вблизи светового барьера и в результате возвращается на Землю только через сто лет, что описано в романе, первоначально названном «Возвращение» (1960–1961 год написания), но позже переименованном в «Полдень, XII век», что и дало название всему циклу.
Смотрим что изменилось. Проще всего сделать это на примере планетарного транспорта. Если мир Стажеров это мир автомобилей и асфальтовых дорог, то мир Полдня — это практически полное отсутствие автомобилей и проспектов в нашем понимании. Это птерокары, флаеры и самодвижущие дороги:
«В городе было тихо. Во всяком случае, не было слышно никаких механических звуков. Кондратьев слышал только голоса да иногда — откуда-то — музыку. Еще шумели кроны деревьев и изредка проносилось мягкое "фр-р-р" пролетающего птерокара. Видимо, воздушный транспорт двигался, как правило, на большой высоте. [...] Дорога текла в нескольких шагах от Кондратьева шестью ровными серыми потоками. Это были так называемые полосы Большой Дороги. Полосы двигались с разными скоростями и отделялись друг от друга и от травы улиц вершковыми белыми барьерами. На полосах сидели, стояли, шли люди. Кондратьев приблизился и нерешительно поставил ногу на барьер. И тогда, наклонившись и прислушавшись, он услыхал голос Большой Дороги: скрип, шуршание, шелест. Дорога действительно ползла»7.
Неизвестно, отделяет этот мир от нашего одна НТР или несколько, но изменилось всё: промышленное производство, сельское хозяйство, роботехника, связь и информация, космическая техника и так далее.
Насыщенность произведений Стругацких «железом» и механизмами с годами снижалась. Место описаний вездеходов и покрытий фотонных отражателей заняли некие воплощенные функции, предметы, появляющиеся из ниоткуда, как только в них возникает нужда, и больше похожие на призраки реальных вещей. Литературно эта позиция воплотилась в стиле, призванном намеком, мимолетной обмолвкой, лаконичной фразой, ужатой до пары слов деталью внушать читающему представление о чем-то большем, законченном, интригующем.
Начало следующей НТР описано в романе «Далекая Радуга» (1963). Это исследование Нуль-Т. Все последующие романы рисуют нам мир уже воплощенной телепортации.
В романе «Попытка к бегству» (1962) мы видим еще одно нечто принципиально новое — квазиживые механизмы:
«— Биоэлементы… — ворчал дядя Саша, запуская скальпель во внутренности “колибри”8. — Кому это надо? Живые механизмы… Полуживые механизмы… Почти неживые механизмы… Ни монтажа, ни электроники… Одни нервы! Простите, но я не хирург. — Вертолет дернулся. — Тихо ты, животное! Стой смирно!»9
Масштаб изменения техносферы нам позволяет оценить роман «Парень из преисподней» (1974). Мы видим почти полное исчезновение сельского хозяйства (что предполагает замену его биотехнологией), отсутствие радиосвязи. А вот что Драмба рассказывает Гагу о дорогах:
«— Она сильно усохла за последние восемьдесят лет, — прогудел Драмба. — Когда я видел ее в последний раз, ее ширина была больше двадцати метров. И тогда она еще двигалась. [...]
— У вас не было автомобилей? — спросил Гаг.
— Были. Я не могу вам сказать, почему люди увлеклись созданием таких дорог. Я имею только косвенную информацию. Это было связано с очищением среды. Самодвижущиеся дороги очищали. Они убирали из атмосферы, из воздуха, из земли все лишнее, все вредное.
— А почему она сейчас не движется? — спросил Гаг.
— Не знаю. Все очень изменилось. Раньше на этой дороге были толпы людей. Теперь никого нет. Раньше в этом небе в несколько горизонтов шли, шли потоками летательные аппараты. Теперь в небе пусто. Раньше по обе стороны от дороги стояла пшеница в мой рост. Теперь это степь»10.
В этом же романе мы встречаем копирование предметов (причем по ходу дела, в домашних условиях)11:
«Он идет через всю столовую в угол, где у Корнея стоит какой-то шкаф не шкаф, сундук не сундук… ящик в общем, поставленный на попа. Я этот ящик сто раз видел и никогда на него внимания не обращал. А он подходит к этому ящику и сдвигает кверху какую-то шторку, и в стенке ящика образуется ярко освещенная ниша. В эту нишу он кладет свою коробочку и шторку опускает. Раздается короткое гудение, на ящике вспыхивает желтый глаз. Этот тип снова поднимает шторку… и тут, ребята, я есть перестал. Потому что смотрю — а в нише уже две коробочки. Этот тип опять опускает шторку — опять загудело, опять загорелся желтый глаз, поднимает он шторку — четыре коробочки. И пошел, и пошел… Я сижу и только глазами хлопаю, а он — шторку вверх, шторку вниз, гудок, желтый глаз, шторку вверх, шторку вниз… И через минуту у него этих коробочек набралась полная ниша...»12
Последний этап Мира Полудня АБС рисуют нам в романе «Волны гасят ветер» (1985). Это мир повсеместного использования кабин нуль-Т. Ими можно попасть даже на Луну. И это основной мир планетарного транспорта. Столь же повсеместно используются эмбриофоры. Собственно, это тоже квазиживые организмы, как и транспорт, только с ограниченным сроком жизни. Например, про Александра Флеминга говорится:
«Он был крупнейшим специалистом по конструированию искусственных организмов [...] выпекал великое множество диковеннейших существ, на создание которых не хватило фантазии у матушки-природы. [...] Ныне каждый школьник знает, что такое биокомплексы Флеминга, или, скажем, живые колодцы Флеминга»13.
То есть мир изменился еще раз. Если мир Стажеров — это мир асфальтовых дорог и атомокаров, а мир «Возвращения» — мир самодвижущихся дорог, птерокаров и глобальной роботизации, то мир к концу эпохи Полудня представляет собой мир нуль-Т, мир квазиживых организмов и предельно развитой биомедицины (о ней чуть ниже).
Сейчас я проиллюстрирую на конкретном примере, как описанная эволюция техники помогает понять хронологию Мира Полудня.
Надо сказать, что наиболее «таинственна» в плане хронологии «Попытка к бегству». Датировать ее невероятно трудно, несмотря на то что авторы совершенно четко указывают год действия: «Юлианский день 2.542.967». При пересчете с созданной еще в XVI веке французским философом и астрономом Жозефом Скалигером эры (по эре Скалигера все дни, независимо от года, века, тысячелетия, занумерованы по порядку) мы получаем 22 апреля 2250 года. Но эта дата (хотя и прямо указанная) не может быть верной — техника «Попытке к бегству» соответствует второй половине XXII века, а никак не XXIII веку.
Сергей Переслегин в своей реконструкции относит «Попытку к бегству» к 2141 году, а «Далекую Радугу» к 2156 году. Это невозможно, потому что нарушается логика развития техники. Другой известный исследователь творчества Стругацких Вадим Казаков ставит эти два события практически рядом («Далекая Радуга» — 2136 год, а «Попытка к бегству» — 2137 г.), что невозможно по тем же причинам. Для обоснования ответа рассмотрим космическую технику обоих романов.
Принципы полета звездолета «Тариэль» в «Далекой Радуге» — та же деритринитация, что и в «Возвращении», но при этом корабли стали компактнее и уже могут садиться на планеты, не производя разрушений, и им не нужны специализированные космодромы. Но еще нет никаких квазиживых организмов, никаких шуточек с термодинамикой. Перед стартом все люки герметически закрываются. Сам корабль достаточно стандартен:
«"Тариэль-Второй", десантный сигма-Д-звездолет, создавался для переброски на большие расстояния небольших групп исследователей с минимальным комплектом лабораторного оборудования. Он был очень хорош для высадки на планеты с бешеными атмосферами, обладал огромным запасом хода, был прочен, надежен и на девяносто пять процентов состоял из энергетических емкостей. Разумеется, на корабле был жилой отсек из пяти крошечных кают, крошечной кают-кампании, миниатюрного камбуза и вместительной рубки, сплошь заставленной пультами приборов управления и контроля»14.
Что касается «Попытки к бегству», то физической основой полета здесь тоже является деритринитация, но уже Эпсилон-деритринитация. АБС нигде не пишут, чем именно она отличается от предыдущей. Но вот звездолет отличается разительно:
«“Корабль” был совсем молодой, ему не исполнилось и двух лет. Черные матовые его бока были абсолютно сухи и едва заметно колыхались, а острая вершина была сильно наклонена и направлена в ту точку серого неба, где за тучами находилось солнце: “Корабль” по привычке набирал энергию. Высокая трава вокруг “Корабля” была покрыта инеем, поникла и пожелтела. Впрочем, это был приличный, тихого нрава звездолет типа “турист”. Рейсовый рабочий звездолет за ночь выморозил бы весь лес на десять километров вокруг»15. [...] «“Корабль” пошевелился и, мягко подпрыгнув — Вадим успел оттолкнуться от земли ногой, — стал подниматься в небо»16.
То есть Вадим при старте сидит в открытом люке, высунув ногу. При этом, напомню, это не прогулочная околопланетная яхта, а нормальный звездолет, который c легкостью преодолевает сотни парсеков.
Невозможно отменить ни логику развития социальных отношений, ни логику научно-технического прогресса. Мир «Попытки к бегству» не только не может предшествовать миру «Далекой Радуга», он даже не может идти сразу за ним. Между этими мирами произошла очередная научно-техническая революция, полностью изменившая как принципы корабельной энергетики, так и подходы к жизнеобеспечению и комфорту.
Но идем дальше. Теперь сравним звездолеты из романов «Попытка к бегству» и «Парень из преисподней». В «Попытке к бегству» читаем:
«Антон осоловелым взглядом следил, как красная стрелка рывками прыгает по шкале, отмечая стремительно меняющуюся кривизну пространства. Двести риманов… четыреста… восемьсот… тысяча шестьсот риманов на секунду… Пространство вокруг “Корабля” скручивалось все туже. […] Три тысячи риманов. Огненная стрелка остановилась. Эпсилон-деритринитация закончилась, и “Корабль” перешел в состояние Подпространства. С точки зрения земного наблюдателя он был сейчас “размазан” на протяжении всех полутораста парсеков от Солнца до ЕН 7031. Теперь предстоял обратный переход.
При выходе из Подпространства всегда существует опасность оказаться слишком близко к какой-нибудь тяготеющей массе, а может быть, даже и внутри нее. Правда, опасность эта является чисто теоретической. […] “Корабль” Антона благополучно выскочил в нормальное пространство на расстоянии двух астрономических единиц от желтого карлика ЕН 7031»17.
Поражает воображение, верно? Вот только в романе «Парень из преисподней» — намного более совершенные звездолеты:
«Ровно в пять, только роса выпала, раздалось у меня над самым ухом знакомое хриплое мяуканье, ударило по кустам горячим ветром, зажегся над поляной первый огонь, и вот — он уже стоит. Рядом. Так близко я его еще никогда не видел. Огромный, теплый, живой, и бока у него, оказывается, вроде бы даже шерстью покрыты, и заметно шевелятся, пульсируют, дышат… Черт знает, что за машина. Не бывает таких машин»18.
По сравнению с этой невероятной квазиживой конструкцией описанный выше звездолет Антона — как допотопный паровоз рядом с современным Камазом. Корабли в «Парне из преисподней» прибывают точно по назначению и абсолютно не страшны им никакие «тяготеющие массы». Направление прогресса не позволяет двояких толкований, и хронология романов должна быть выстроена в однозначную последовательность: сначала «Далекая радуга», много позже — «Попытка к бегству», еще позже — «Парень из преисподней».
1 Статья написана на основе доклада, сделанного на Первой научно-фантастической конференции «Образы будущего в русской литературе» (Москва, 4.02.2020). Пользуясь случаем, автор выражает благодарность организаторам этой конференции Сергею Шикареву и Константину Фрумкину.
2 Я, как и все, буду периодически называть братьев Стругацких аббревиатурой АБС = Аркадий и Борис Стругацкие.
3 Стругацкий Б. Комментарии к пройденному. СПб.: Амфора, 2003. 312 с. (и много последующих изданий).
4 Переслегин С. Краткая хронология «Мира Полудня» // В поисках Странников, или история космических свершений человечества в XXII веке, рассказанная Аркадием и Борисом Стругацкими. — М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2005. С. 7-10.
5 Стругацкий А., Стругацкий Б. Полное собрание сочинений в 33 томах. СПб.: Издательство Сидорович, 2021. Т. 26. С. 158. Все цитаты в этой статье я предпочел давать по лучшему на сегодняшний момент академическому Полному собранию сочинений АБС, подготовленному Светланой Бондаренко, Вадимом Казаковым, Виктором Курильским и другими, и изданному в бумажном виде издательством Александра Сидоровича. (Далее — АБС. ПСС). Конкретно этот том пока еще не вышел, за ссылку я сердечно благодарю Сидоровича.
6 АБС никогда не ставили своей целью футурологическое прогнозирование, но я считаю, то в целом прогноз получился достаточно точный. Особенно учитывая, что роман писался более полусотни лет назад. У других фантастов обычно получается много хуже.
7 АБС. ПСС. Т. 4. С. 57–59.
8 Напомню, что “колибри”это марка вертолета – А.Е.
9 АБС. ПСС. Т. 6. С. 8.
10 АБС. ПСС. Т. 20. С. 42.
11 Вы, конечно, можете сказать мне, что у нас уже есть 3D-принтеры. На мой взгляд, если счесть 3D-принтеры аналогом типографских машин девятнадцатого века, то процесс копирования в «Попытке к бегству» – аналог ксероксов, какими они стали к началу третьего тысячелетия. Я думаю, этой аналогии достаточно? (А.Е.)
12 АБС. ПСС. Т. 20. С. 61.
13 АБС. ПСС. Т. 26. С. 83-84.
14 АБС. ПСС. Т. 7. С. 91.
15 АБС. ПСС. Т. 6. С. 7.
16 Там же, с. 19.
17 Там же, с. 25.
18 АБС. ПСС. Т. 20. С. 87.
Продолжение следует.