Любопытный взгляд

[silent-gluk]

Сперва думал использовать эту идею для очередной дзеновской заметки, но понял, что коротко и просто изложить не получится. Пока что изложу вкратце, чтобы не забыть. По XXII веку Стругацких.

Мир «Полдня» Стругацких обычно воспринимается как бесклассовое общество. Однако так ли это? Да, в этом социуме не используются деньги. Но вот доступ к ресурсам, судя по текстам, отнюдь не равноправный. Это маскируется очень высоким базовым уровнем доступных ресурсов, в особенности чисто бытовых. Но вот приборы, которых в «Далёкой Радуге» не хватает для всех учёных, уже приходится «доставать». А купить их невозможно, денег же нет. Но даже если бы и были какие-то расчётные средства, всё равно производственные мощности Земли на тот момент ещё не могли обеспечить выпуск этого образца хай-тека в нужном количестве.



Но дело не только в дефиците. Как писал Маркс, главное деление между классами — не в количестве потребляемого. А в том, кто является управляющим, принимающим решения. К этой категории всегда относится правящий класс. Все, кто ниже — управляемые, они эти решения исполняют. Формально, в реальности мира «Полдня» царит нечто вроде идеальной демократии — все важные решения принимают различные Советы. Как именно проходят выборы в каждый из таких советов — в текстах Стругацких не показано. Кроме того, есть руководители лабораторий, институтов, капитаны кораблей и т.д., принимающие оперативные решения. Насколько можно судить, их назначают те же Советы. Как и в любом обществе, взрослые люди принимают решения в области, относящейся к их сфере компетенции, самостоятельно. Мир «Полдня» отличается от прочих социумов в основном тем, что в нём эта зона самостоятельности граждан абсолютно доминирует. Советам приходится принимать не слишком большое число решений. И тем более им не нужно проводить в жизнь эти решения с помощью аппарата государственного насилия, благодаря сознательности практически всех граждан. Единичные несогласные большого ущерба обществу нанести не могут, поэтому Комкон-2 их даже не карает, лишь пресекает особо опасные эксперименты подобных личностей.

Внимательный анализ книг о мире «Полдня» позволил выявить следующую структуру описываемого коммунистического общества.

1. Правящий класс. Все, кто имеет право принимать решения, затрагивающие жизнь большинства населения. Это члены Советов всех уровней и все те элиты (в первую очередь профессиональные, например самые умные учёные, лучшие врачи, космолётчики и т.д.), из которых берутся кандидаты в эти самые Советы.

2. Высший средний класс. Руководители и прочие ЛПРы (лица, принимающие решения — имеется в виду те решения, которые касаются не только лишь одного человека, его друзей и членов семьи) среднего и нижнего звена.

3. Нижний средний класс. Просто очень хорошие специалисты, которым доверено обществом использовать заметную часть общественных ресурсов в их работе (к примеру, исследовательской).

4. Нижний класс. Все остальные граждане, простые трудяги, могущие использовать в работе только те средства, которые им предоставлены ЛПРами. Например, обычные научные сотрудники, все простые специалисты, не являющиеся признанными мастерами своего дела и т.д.

5. Деклассированные элементы. Домохозяйки, молодые люди без специальности (например, работники ГСП, каким некогда был юный Максим Каммерер). Используют только свободные ресурсы из общественных фондов. Поскольку фонды эти исключительно богаты, по нашим современным меркам, их деклассированность не слишком заметна, но сами они её прекрасно осознают. Во всяком случае, молодой Каммерер осознавал. Да и окружающие всё понимают.


Поскольку государственное принуждение в мире Полдня крайне опосредовано (кроме совсем уж исключительных случаев, вроде кризиса Абалкина), то эта социальная пирамида не имеет каких-то специфических внешних признаков, вроде мундиров, «корочек» (документов) представителей власти и т.д. Однако в какой-то момент, в связи с появлением разумных роботов, потребовался явный признак, определяющий социальный уровень каждого отдельно взятого гражданина. Для того, чтобы робот знал, чьи команды в какой ситуации приоритетны. Тогда и был введён так называемый «индекс социальной значимости».

« — Индекс социальной значимости у него гораздо выше.
— Что еще за индекс?
— На нем больше ответственности перед обществом.
— А ты откуда знаешь?
— Уровень информированности у него значительно выше».

(с) «Парень из преисподней»

Людям мира «Полдня» он в общем-то не нужен, они и так знают, кто в какой ситуации главный и почему. А поскольку все они воспитаны в Интернатах и с детства приучены к тому, что Воспитатель в любой ситуации разбирается лучше и знает, как правильно поступать, то даже стремления как-то возражать тем, кто воспринимается как «старший», у них не возникает. За исключением отдельных единичных чудаков, вроде Айзека Бромберга. Но в отсутствие социальной поддержки таких антиобщественных инициатив, они не опасны.

Таким образом выходит, что в основе социума мира «Полдня» лежит принцип меритократии (т.е. «власти лучших»), реализованной через псевдодемократические институты. Именно «псевдо», потому что решения, предложенные Горбовским или Комовым будут реализованы совершенно независимо от занимаемого ими формально поста. Авторитет, заработанный последовательными успешными решениями неких сложных задач, в этом обществе доминирует над любыми формальными признаками, включая даже членство в Мировом Совете. Все эти Советы лишь собирают вместе самых умных, порядочных и т.д. и т.п. И дают им возможность совместного обсуждения значимых для социума проблем. После чего принятое решение получит авторитет уже не одного, пусть и самого умного, человека, а целого Совета, состоящего из самых умных людей.

Вроде бы идеальная социальная структура, но это всё ещё классовое общество, а значит неизбежны если не открытая борьба, то по крайней мере некие трения между классами. И, как и в любом классовом и элитаристском обществе, неизбежно появление контр-элиты. Пока что крайне разрозненной и неорганизованной, в лице адептов всяких не-мейнстримных научных течений вроде «дзюизма».

За счёт чего держится меритократия, что мешает ей выродиться? Во-первых, в текстах Стругацких мы видим очень молодой социум. В нём пока что всё держится на первом-втором поколении руководителей, вроде того же Горбовского. Что с ним будет после смены пяти-шести поколений, мы не знаем. Во-вторых, в мире «Полдня» есть мощнейший антикоррупционный механизм, состоящей в крайней атомизации индивидов. У них в подавляющем большинстве максимум бинарная семья, нет значимых родственных связей, объединяющих многие поколения. Дети отдаются в интернаты и не воспринимаются как самые родные и близкие люди, в текстах тому множество примеров. В этом социум мира «Полдня» похож на монашеский орден.

Третье, не менее важное — уровень личного комфорта в нём не зависит от социального класса. Любой может жить как ему нравится, строить собственный особняк, набивая его уникальными музейными экспонатами (дом Корнея Яшмаа), никто мешать не будет. Уровень личного потребления заведомо превышает любые, сколь угодно изощрённые желания индивида. В данном вопросе мир «Полдня» качественно отличается от весьма аскетичной утопии Ефремова. А вот статусного потребления в мире «Полдня» нет вовсе, разве что в самое первое время были какие-то модницы в радужных плащиках. Но даже тогда фирма, производившая самые лучшие матрацы, разорилась. То есть основателям этого социума удалось «отвязать» личное потребление от социального статуса. Причём неизвестным образом, в текстах Стругацких этот способ просто не показан.

И ещё один нюанс. В социуме «Полдня» власть не используется для удовлетворения социальных желаний, связанных с биологической иерархией. То есть нет возможностей для унижения подчинённых, более того, там нет в явном виде должностных «лестниц». Исключением можно назвать разве что «КомКон-2», где ещё сохранились отделы и их начальники. Но даже там нет ничего похожего на субординацию, характерную для современных военных и спецслужб. Приказы выполняются не потому, что их отдал начальник, а потому, что признаётся их необходимость для некоего общего дела. Другой вопрос, что начальнику положено знать больше и лучше понимать ситуацию, поэтому в случае неопределённости подчинённый как правило верит, что начальству видней. В той же истории с Абалкиным нам это показывают.

В принципе, элита мира «Полдня» вполне могла бы найти общий язык с элитой любого вообще классового социума. А вот например коммунары Ефремова — уже нет. В «Часе Быка» Фай Родис относительно легко и просто (учитывая культурную пропасть, лежащую между ними) устанавливает личный контакт с диктатором Чойо Чагасом. Но только с ним, весь остальной правящий класс для неё непонятен и общение хоть кого-то из членов экспедиции с кем-то ещё из правящий верхушки совершенно не складывается.

Формально, мир «Туманности Андромеды» очень похож на социум Стругацких — те же Советы и Интернаты, то же бесклассовое общество, те же общественные фонды. А вот люди другие. И не зря, ведь по сути мир «Полдня» остаётся классовым обществом, со всеми вытекающими последствиями. Встреться экипажу «Тёмного пламени» коммунары Стругацких, они бы показались друг другу взаимно чуждыми и неприятными. Для людей мира «Полдня» ефремовские супермены — практически негуманоиды, руководствующиеся нечеловеческими мотивами. Для ефремовских персонажей люди «Полдня» — выходцы из дремучей архаики, каким-то чудом обретшие техническую возможность изображать космическую цивилизацию коммунистического типа.

Отсюда: users.livejournal.com/vasilisk-/1189139.html#co...

@темы: Мир Полудня, Парень из преисподней, «Полдень, XXII век», Полдень XXII век (Возвращение), Перепост, Ссылки

Comments

[Гость]

Браво! В самую точку.

[silent-gluk]

Гость, хорошо, что понравилось!