И еще публицистика

[silent-gluk]

А.СТРУГАЦКИЙ, Б.СТРУГАЦКИЙ: НА КРЫЛЬЯХ "ТУ" И НА КРЫЛЬЯХ МЕЧТЫ // Литературная газета. - 1966. - 16 июля. - С. 1.

Путешествовать за книгой? А как же! Мы принадлежим к числу авторов, для которых путешествие за книгой - это не просто счастливый, хотя и несколько вычурный оборот речи. Когда мы утверждаем, что совершили путешествие за книгой, мы имеем в виду именно путешествие. Передвижение в пространстве на колесах или обыкновенных реактивных крыльях является непременным условием для появления любой книги, подписанной нашими именами.



Почему нам, писателям-фантастам, нельзя обойтись без путешествий. Будем откровенны. Не будем ссылаться на необходимость регулярно погружаться в гущу жизни. Главная и единственная причина состоит в особенностях географического расположения нашего творческого содружества. Один из нас живет в Москве, другой - четырьмя градусами севернее, в Ленинграде. И вот, прежде чем написать что-либо и для того, чтобы написать что-либо, нам необходимо встретиться. По крайней мере один из нас должен преодолеть по земле или по воздуху расстояние в шестьсот пятьдесят один километр.
Вместе мы тоже путешествуем время от времени. Правда, чаще всего воображаемые маршруты наши пролегают в некотором царстве, в тридесятом государстве - это избавляет нас от недостоверных и неудобных путешествий по времени. Зато приходится путешествовать по необычным обстоятельствам, причем не всегда приятным. Так случилось в последней нашей повести, над которой мы сейчас работаем. Она называется "Второе пришествие марсиан", а под первым пришествием, на наш современный взгляд, излишне жестоким и нецелесообразно грозным, мы подразумеваем вторжение, описанное Г.Дж.Уэллсом.
Так вот, темой и центральной фигурой повести является обыкновенный массовый носитель мещанского мировоззрения. Мы задались целью показать, что для завоевания тридесятого царства марсианам совершенно незачем размахивать лазерными пушками и бросаться химическими бомбами там, где господствует обыкновенное массовое мещанское мировоззрение, подкрепляемое наличием "эр-кондишн" и двумя личными автомобилями. Не будем, однако, забегать вперед. Ведь нам хотелось здесь всего лишь убедить наших читателей в том, что для работы над книгой нам тоже совершенно необходимо путешествовать.
Как и писателям не фантастам.

@темы: Публицистика, Второе нашествие марсиан

---

АБС-премия

[silent-gluk]

Итак, 21.06 состоялось вручение АБС-премии.

Лауреатами стали:

В номинации "Художественная проза":
Михаил Успенский с книгой "Богатыристика Кости Жихарева" (М.: Эксмо, 2013).


В номинации "Критика и публицистика":
Светлана Бондаренко и Виктор Курильский с книгой "Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1967-1971" (Волгоград: ПринТерра-Дизайн, 2013).

Поздравляем лауреатов!

@темы: АБС-премия, Премии

---

И опять воскресенье

[silent-gluk]

Сегодняшнее издание, похоже, тоже некогда было в суперобложке. Но увы, ко мне оно попало уже без... Опять же, может быть, когда-нибудь...



Обложка.





Авантитул.




Контртитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Выходные данные.




Страница 5, она же шмуцтитул.




Страница 197, она же тоже шмуцтитул.



Sztrugackij A. Piknik az arokparton; Stalker: Kisregenyek / Sztrugackij A., Sztrugackij B; Ford. Foldeak I. - Budapest: Europa, 1984. - 248 old. - Тираж 14000 экз. - ISBN 963 07 3289 0. - Венг. яз. - Загл. ориг.: Пикник на обочине; Машина желаний.
Содерж.:
Piknik az arokparton. Old. 5-196;
Stalker. Old. 197-245.

@темы: Картинки, Переводы, Машина желаний, «Пикник на обочине», Библиофильское, Библиография, Книги

---

Уже сегодня...

[silent-gluk]

..состоится вручение АБС-премии, она же премия имени Аркадия и Бориса Стругацких.

Вручаться она будет уже в 16 раз.

Напоминаю список финалистов:

Художественная проза:
Етоев А. Акуака // Русские дети. – СПб.: Азбука, 2013.
Столяров А. Обратная перспектива. – Иваново: Фаворит, 2013.
Успенский М. Богатыристика Кости Жихарева. – М.: Эксмо, 2013.

Нон-фикшн:
Бар-Селла З. Александр Беляев. – М.: Молодая гвардия, 2013.
Бондаренко С., Курильский В. Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1967-1971. – Волгоград: ПринТерра-Дизайн, 2013.
Прашкевич Г. Жюль Верн. – М.: Молодая гвардия, 2013.

Вы уже облюбовали, за кого болеть?..

@темы: АБС-премия

---

И еще про странные сближения

[silent-gluk]

19.06.2014 в 10:56

Пишет  Grissel:

И еще про странные сближения
Полагаю, здесь все читали "Трудно быть богом", и помнят про белое перо цапли, которое Румата совал за ухо, направляясь к доне Окане.
так вот, ткнулась я вчера в очередной корейский эпик. А там есть сцена человеческого жертвоприношения. Вождь племени помре, жен, рабов, телохранителей на тризне - тогось. И всем жертвам перед убиением закрепляют за ухом белое перо. Которое, как нам объясняют, должно служить пропуском в загробный мир.
Но вот как, благородные доно?
Я понимаю, Аркадий Натанович - японист,и в ТББ это особенно заметно. А не кореист. И все же...

@темы: Параллели, «Трудно быть богом», Перепост, Ссылки

---

И еще старая критика

[silent-gluk]

Как можно легко увидеть, это - предисловие к "Возвращению".

Андреев К. Будем ли мы такими? // Стругацкий А., Стругацкий Б. Возвращение (Полдень, XXII век). - М., 1962. - С.4.

То же:
Андреев К. Будем ли мы такими? // Стругацкий А., Стругацкий Б. Возвращение (Полдень, XXII век). - М., 1963. - С.4.

Много столетий человечество мечтало о необыкновенных странах, в которых счастливо и безбедно живут люди. Об этом рассказано в сотнях книг. Но, как бы ни назывались эти книги и эти страны, их обычно именовали утопиями; на греческом языке это означало «место, не существующее нигде». Ведь люди не знали туда пути и не знали, как, даже в будущем, завоевать мир всечеловеческого счастья.


В наши дни уже нельзя писать утопии: мы нашли дорогу в будущее, завоеванное в суровой борьбе, полной тяжких испытаний и жестоких утрат. Мы не мечтаем о коммунистическом обществе; мы строим его своими руками.
Каким же будет это общество, что создается гением, трудом и вдохновением нашего народа?
Книги, в которых раскрывается облик грядущего, уже появились. Это «Туманность Андромеды» И. А. Ефремова, «Магелланово облако» польского писателя-коммуниста Станислава Лема и другие. Таким книгам близка повесть братьев А. и. Б. Стругацких «Возвращение». Ее герои - люди двадцать второго века: астролетчики, учителя, охотники, ученые.
Во многих из них читатели узнают себя - свое вдохновенье, свое упорство, свою жажду подвига, потому что люди грядущих веков будут похожи на нас, будут почти такими же, как. мы, и в то же время будут иными. Их труд будет разнообразнее, чувства богаче - ведь ничто не будет мешать им или ограничивать их. Как и в наше время, они будут видеть счастье не в отдыхе, а в подвиге, будут искать трудностей, чтобы испытать напряжение всех сил в жестокой иногда борьбе, ведь во все времена и века без труда нет человека.
Эта книга - не всеобъемлющее исследование коммунистического будущего и не трактат о коммунистическом обществе. Это лишь ряд отдельных эпизодов, не всегда тесно связанных друг с другом, мозаика, в которой, может быть, и не хватает многих кусков; но все же позволяющая разглядеть рисунок целиком. Так иногда в ранний предутренний час рассвета солнце уже золотит вершины гор, но влажная мгла еще лежит в долинах, по-ночному еще шумит лес, но уже слышны голоса птиц, приветствующих утро...
Так ли будет на самом деле или не совсем - на это невозможно ответить: каждый по-своему представляет себе будущее нашей планеты. Да и сами авторы книги, вряд ли считают себя пророками. Для них - и для нас всех - повесть «Возвращение» это повод для раздумий, для романтических мечтаний, для хорошего, доброго спора. И чем больше мыслей пробудит эта книга, тем жарче будет спор, и это хорошо - ведь в спорах, как известно, рождается истина...
Кирилл Андреев

@темы: Возвращение, Критика, «Полдень, XXII век»

---

А кстати...

[silent-gluk]

А не пытался ли кто-то сопоставить "Отель "У Погибшего альпиниста" и "Трудно быть богом", к примеру?.. Как взгляд с двух сторон на примерно схожую ситуацию. Только Румата от дона Рэбы сумел отбрыкаться (и то, есть разные точки зрения на отбрыкивание и его успешность), а Мозесу повезло не так... Впрочем, Румате еще повезло и в том, что он был не один - опять же, в отличие от Мозеса.

Зато тут появляется забавная перекличка с Ле Гуин, писавшей, что "Первый Мобиль всегда работает в одиночку. Первые вести из любого нового мира в Экумену всегда передаются голосом одного-единственного человека" ("Левая рука Тьмы").

@темы: Параллели, «Отель "У погибшего альпиниста"», «Трудно быть богом»

---

Попросили меня тут...

[silent-gluk]

...процитировать, что у Свирского (Г.Свирский. На лобном месте: литература нравственного сопротивления 1946-86 г.г. - Лондон: OVERSEAS, 1979; Москва: КРУК, 1998) говорится о Стругацких.

Пожалуйста!

Текст взят отсюда: www.lib.ru/NEWPROZA/SWIRSKIJ/svirsky1.txt

7. МИР СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ФАНТАСТИКИ И - ТРАГИЧЕСКИЙ НАТУРАЛИЗМ
Взлет и крушение фантастики - одна из самых неожиданных гримас Эзопа в подцензурной литературе.
...Реалистическую прозу отбросили от печатного станка. И вся она, от Солженицына до Бека, от Лидии Чуковской до новых имен, оказалась на Западе.
И тогда она обернулась фантастикой.
Литературу сопротивления в новом обличье распознали не сразу: к фантастике привыкли относиться как к "чтиву". Она годами выдавала тунгусский метеорит за корабль иных планет, уводила на Венеру. И - прекрасно.
В 1964 году "Литературная газета" написала, что фантастика в СССР - Золушка. Власть была не прочь открыть фантастике зеленую улицу. Отвлечь читателя от солженицынских тем.
Карателей подвело невежество. Фантасты не скрывали своих намерений.
Станислав Лем сообщил, что будущее занимает его лишь как ученого. "Как писателя меня волнует только настоящее, современность".
Братья Стругацкие были не менее откровенны: "Нас привлекает в фантастике прежде всего то, что в литературе она является идеальным и единственным пока орудием, позволяющим подобраться к одной из важнейших проблем сегодняшнего дня".



Если б они остались лишь теоретиками! Но они - не остались ими! Начиная с 1966 года, с участия в сборнике писателей-фантастов "Эллинский секрет", братья Стругацкие переходят от утопической научной фантастики к фантастике социальной и философской. Их аллегории и символика расшифровываются без труда. Над попранным человеком торжествует зло.
Поняла ли Россия Стругацких? Полюбила ли их? В 1966 году редакция журнала "Фантастика" провела анкету. Самыми популярными фантастами оказались польский писатель Лем, братья Борис и Аркадий Стругацкие и американский писатель Рэй Бредбери. Официально восславленный и отнюдь не бесталанный И. Ефремов был отставлен, вместе со своими описаниями коммунистического завтра, на одиннадцатое место.
Братья Стругацкие приняли эстафету безбоязненно: вся реалистическая тюремная литература прокляла "тройки" ОСО (особого совещания), засудившие миллионы, в том числе Евгению Гинзбург, Варлама Шаламова и многих других авторов, рассмотренных мною или, по разным причинам, опущенных; кто из писателей не помнит этих механических судей с глазами мороженых судаков? И вдруг... в жанре фантастики снова "тройка". "Сказка о тройке" братьев Стругацких. Рукопись обошла многие журналы, и, наконец, была напечатана в провинциальной "Ангаре", после чего немедля изъята из обращения, а редакция "Ангары" разогнана "за политическую слепоту".
Повесть "Улитка на склоне", одно из философских произведений Стругацких, тоже была оттеснена в Сибирь. Она нашла убежище в журнале "Байкал", после чего была в свою очередь изъята из обращения, а редколлегия наказана и распущена.
Следующая книга - "Гадкие лебеди" - уже вообще была отброшена от всех печатных станков. Естественно, она оказалась в самиздате, а позднее вышла на Западе.
Опубликованную ранее повесть "Трудно быть богом" перевели на английский язык - к братьям Стругацким пришла мировая слава. И - государственная опала. К сожалению, эти обстоятельства были в России неразлучны, как сиамские близнецы.
Вот каких строк испугалось всесильное атомное государство:
"В приемной послышались шаги... и в комнате появилась Тройка в полном составе - все четверо. Председательствующий Лавр Федотович Вунюков, члены Хлебовводов и Фарфуркис и научный консультант Выбегалло.
Машина завертелась. Объявлено первое "дело": старикашка Эдельвейс Петрович - изобретатель. С изобретателем расправились быстро. "Смерть ему!" - взревел Лавр Федотович.
В дальнейшем перед тройкой предстал Константин с другой планеты, затем птеродактиль Кузьма, ящер Лизка, который так и не вышел из озера, далее комиссия выехала в пункт Коровье вязло. На комиссию напали комары, и комендант был обвинен в подготовке террористического акта!"
Фантастика, как видите, чистая фантастика!
Еще более фантастичен Константин, представитель другой планеты. Он хочет мира, Константин, а заодно просит помочь ему уехать обратно. Словом, детанта он хочет, наивный Константин.
А что на это особая "тройка"? "Психологический разрыв не позволяет нам составить правильное представление о целях вашего прибытия сюда, мы не понимаем, зачем вам нужна дружба и сотрудничество с нами". Поэтому решение принимается воистину государственное: "Всякий корабль, появившийся в сфере достижения наших средств, будет уничтожаться без предупреждения".
Дела и далее вершатся в духе: "Смерть ему!"; положительные герои пытаются вмешаться в процесс мышления тройки при помощи специального прибора - реморализатора. Фантастика это, в конце концов, или не фантастика?!
"Не берет!" - горько произнес у меня над ухом Эдик... - Плохи дела, Саша... Нет у них морали, у этих канализаторов".
Окончательную характеристику современной "тройке" руководителей дает... белая грязная коза, которую приводит лесник Феофил.
"Это вот Хлебовводов, - сказала коза, - ... профессии, как таковой, не имеет... За границей был... в сорока двух странах. Везде хвастался и хапал. Отличительная черта характера - высокая социальная живучесть и приспособляемость, основанные на принципиальной глупости и на неизменном стремлении быть ортодоксальнее ортодоксов...
- Расскажите что-нибудь, - попросил Хлебовводова Феофил.
- Ошибки были, - быстро сказал Хлебовводов. - Люди не ангелы. И на старуху бывает проруха. Конь о четырех ногах и то спотыкается. Кто не работает, тот не ест...
- Понял, понял, - сказал Феофил. - Будете еще ошибаться?
- Ни-ког-да! - твердо сказал Хлебовводов".
Думаю, столь научно-завершенных и лаконичных портретов "номенклатуры" в реалистических романах было немного. Коза "прыгнула" выше реалистов.
Со вторым членом "тройки" у нее и у лесника Феофила вообще разговор короток:
"- Как вы насчет лжесвидетельствования? - спросил Феофил.
- Боюсь, что этот термин несколько устарел, - сказал Фарфуркис. - Мы им не пользуемся.
- Как у него насчет лжесвидетельствования? - спросил Феофил козу.
- Никогда, - сказала коза. - Он всегда свято верит в то, о чем свидетельствует.
- Действительно, что такое ложь, - сказал Фарфуркис. - Ложь - это отрицание или искажение фактов. Но что есть факт?.. Можно ли вообще в условиях нашей невероятно усложнившейся действительности говорить о факте?"
Однако едва коза начала задавать свои вопросы самому председательствующему Лавру Вунюкову, как Хлебовводов воззвал к милиции.
Коза с бесовскими глазами, не ожидая появления милиции и прокурора, удалилась.
И поделом ей! Осудить руководящую "тройку"! Самого Лавра Вунюкова, говорящего языком Косыгина и других правительственных лиц: "Мы имеем заявить... Мы имеем подчеркнуть... Мы имеем уверить..." Самого председательствующего, который действует только от имени народа: "Народ нам скажет спасибо, если эти задачи мы станем выполнять еще более активно, чем раньше. Народ нам не простит, если эти задачи мы не станем выполнять еще более активно, чем раньше".
"Задерните штору! - предложил каменнолицый Лавр Федотович. - Народу это не нужно".
Конечно, народу не нужны такие произведения, и ЦК партии, как мы знаем, не пощадил сибирские редколлегии, не сразу сообразившие, почему вдруг всемирно известные писатели оказались со своими рукописями в Сибири.
Второе произведение, "Улитка на склоне", всполошило власти не менее прежнего. Невинный жанр фантастики отныне стал, в глазах политических руководителей, опаснейшим троянским конем.
В самом деле, давно не было в России фантастики столь прозрачной.
Над обрывом, у края таинственного леса, высится Управление. Лес - сама жизнь со всеми ее сложностями, а Управление - сказочно невежественное руководство лесом. "Невежество испражняется в лес. Невежество всегда на что-нибудь испражняется".
Отношения властей с населением предельно ясны. "Стоит нашим отрядам появиться вблизи деревни, как они бросают дома, все имущество и уходят", - жалуется Беатриса, чиновница из группы помощи местному населению. "Мы пытались одеть их по-человечески. Один умер, двое заболели..." "Я, например, предлагаю отлавливать их детей и организовывать специальные школы".
Сатирическим разоблачением повесть "Улитка на склоне", однако, не исчерпывается. Она глубже и... безнадежнее. Может быть, это самая грустная книга современности.
Главный герой произведения по фамилии Перец, естественно, только и мечтает о том, как вырваться из Управления, которое искореняет и отлавливает. Он отправляется к директору с тайной надеждой отпроситься. Ждет своей очереди, в которой происходит многозначительная перепалка:
"Секретарша сказала:
- Перец, ваша очередь.
- Как моя? - удивился Перец. - Я же четвертый.
- Внештатный сотрудник Перец, - повысив голос, сказала секретарша. - Ваша очередь.
- Рассуждает... - проворчал кто-то.
- Вот таких нам надо гнать... - громко сказали слева. - Раскаленной метлой...
- Чует кошка, - сказали в приемной.
- Сколько веревочке ни виться...
- И вот такого мы терпели!
- Извините, но это вы терпели. Я его в первый раз вижу.
- И я, между прочим, тоже не двадцатый..."
Эпизод поистине фантастический, фантасмагорический... как сама действительность, давшая тысячи и тысячи подобных. Шельмование Пастернака и Солженицына людьми, которые книг их и в руках не держали, а до этого рукоплескали любому убийству, любой передовой "Правды", даже если она призывала пролить "пуды крови" врагов народа, - была и такая передовая. От нескончаемого кошмара и алогизма происходящего люди... перестали размышлять.
"Я живу в мире, который кто-то придумал, - с ужасом говорит бедняга Перец, - не затруднившись объяснить его мне, а, может быть, и себе. Тоска по пониманию, - вдруг подумал Перец. - Вот чем я болен - тоской по пониманию".
Перец не выдерживает наконец этого механического существования - под бдительным оком чиновника по искоренению Доморощинера и - бежит, выпрыгнув из автомашины в болотную жижу. Он бредет по болоту, почти захлебываясь в жиже, и мечтает где-нибудь отыскать людей. "Для начала - просто добрых... Не надо полета высоких мыслей..."
И натыкается на колонию говорящих автоматов. Перец с такой резвостью кинулся от них, что случайно оказался... победителем соревнования по бегу, которое как раз в это время проводилось в Управлении. Его обнимают. Его моет в ванне добрая Алевтина, возлюбленная шоферов.
А далее... далее и начинается тот прыжок в безнадежность, который многое проясняет. И новое мироощущение прославленных авторов, и, возможно, мотивы "гневных протестов" братьев Стругацких против публикации их рукописей за рубежом...
Переца то ли как чемпиона по бегу, то ли по ошибке назначают... директором. Самым главным в этом душегубном Управлении. Интеллигент и нигилист Перец, заболевший тоской по пониманию, становится верховной властью... Он потрясен и долго не может осознать случившегося. Доморощинер с трудом затаскивает его в кабинет директора, уже несколько часов пустующий: Доморощинеру необходима виза, он не может искоренять без руководящей визы... На директорском столе табель-календарь с пометками о бульдозерах и прочем.
"К черту бульдозеры, - подумал Перец, - все: никаких бульдозеров... никаких пилящих комбайнов искоренения... Взорву!"... Он представил себе Управление... и понял, что очень многое нужно взрывать. Слишком многое. "Взрывать и дурак умеет", - подумал он".
Перец долго возился, пока наконец отомкнул сейф. Директорский. Хранилище главных тайн. Распахнул тяжелую броневую дверцу. "Изнутри дверца оказалась оклеена неприличными картинками из фотожурналов для мужчин, а в сейфе почти ничего не было. Перец нашел там пенсне с расколотым левым стеклом..."
Да ведь это сатанинское пенсне Фагота-Коровьева из "Мастера и Маргариты" Булгакова! Оно блеснуло еще в "Сказке о тройке", где снежный человек, привратник зловещей "тройки", снимал его ногой. Там оно было еще не расколото, а здесь уже расколото, точь-в-точь, как у Булгакова, описавшего полномочного представителя нечистой силы.
Треснувшее пенсне Фагота становится и намеком, и... почти символом Управления. Правда, в сейфе был еще "парабеллум, хорошо вычищенный и ухоженный, с единственным патроном в стволе..." Это, видимо, для директоров, не отвечающих высокому назначению. Как запасной выход для болезненно совестливых...
Но Перец болел тоской по пониманию. А не приливами обостренной совестливости... Это уже другой Перец. "В общем, власть имеет свои преимущества", - подумал он. Тем более, Доморощинер уже все бумаги приготовил, а Алевтина, добрая Алевтина, которая мыла его в ванне, перепечатала их. Правда, Перец отказался подписывать рутинную переписку, а когда его умолили хоть что-нибудь подписать, не эти бумаги, так другие, продиктовал свой приказ No 1: "...сотрудникам группы искоренения самоискорениться в кратчайшие сроки. ...Пусть все побросаются с обрыва... или постреляются... Сегодня же! Ответственный Доморощинер..."
Алевтина, записавшая приказ директора, притихла и - одобрила. "А что? - сказала она. - Правильно. Это даже прогрессивнее... Миленький. Ты пойми: не нравится тебе директива - не надо. Но дай другую. Вот ты дал, и у меня больше к тебе никаких претензий..."
Доморощинер, тот просто в восторге. "Это гениально, - тихо сказал он, тесня Переца к столу, - это блестяще. Это наверняка войдет в историю...
Перец попятился от него, как от гигантской сколопендры, наткнулся на стол и повалил Тангейзера на Венеру".
...Вот что, оказывается, происходит в мире, когда власть берут в руки прогрессисты, и даже такие умные и милые, как Перец, поборники свободы, ненавидящие искоренителей. Все равно в начальственном багаже их ждет опозновательный знак булгаковского беса - Фагота-Коровьева, пенсне с расколотым стеклом; рутина засасывает их, как болото, и снова, снова! будет управлять зло, называющее себя на этот раз прогрессивным...
Время Солженицына, надувшее паруса многих писателей, не могло научить всех стойкости. Да и можно ли требовать от каждого писателя солженицынской лагерной закваски?!
Слабел и критический заряд фантастики Стругацких, пока еще высокий; но его все более разъедал скепсис и цинизм героев, за которыми угадывались авторы, похороненные Главлитом заживо и даже не вскрикнувшие, когда земля забивала им рты.
Повесть "Гадкие лебеди", пожалуй, безнадежнее других. Ее сюжет, как водится у Стругацких, фантастичен до невероятия: бургомистр начал облаву на очкариков. Еще у Бабеля начдив шесть Савицкий объявил автору, что "тут режут за очки". Преемственность "фантастики" соблюдена. Правда, у Стругацких очкарики обзываются еще и мокрецами, которые давно отловлены властью и помещены в специальный лепрозорий. Лепрозорий для очкариков-мокрецов - это шаг вперед. Вместе со временем.
Очкарики поднимают восстание, к ним присоединяются все дети города, удравшие в лепрозорий. Родители, естественно, кидаются "спасать" детей, их останавливает у ворот мощный голос из репродуктора: "Что вы можете дать детям? Поглядите на себя. Вы родили их на свет и калечите по своему образу и подобию".
Аргумент этот вряд ли убедил родителей.
Тем не менее очкарики побеждают. Старая власть бежит. Сперва гной (начальство), затем кровь (обыватель), который, разумеется, винит во всем мокрецов ("Дети свихнулись от мокрецов"), а затем армия.
Словом, читатель приглашается авторами в мир откровенных социальных утопий, сказочно удачных переворотов, спасающих детей. Вспоминается почему-то мудрый доктор Айболит, исцелитель детей и зверюшек, который "ставит и ставит им градусники..."
Однако в сем мире утопической благодати и сказочных превращений существует живой, талантливый грешный человек, ценитель женщин и вина, известный поэт Виктор Банев, исполняющий свои рискованные стихи в молодежных клубах под звуки банджо. Авторы относятся к нему добродушно-иронически. Тем не менее с ним мы и отправимся в путь по несчастной стране; вскоре станет ясно, почему именно с ним.
Книга начинается, как детектив: некоего "очкарика" пытаются смять и бросить в полицейский автомобиль. В конце концов смяли и увезли.
Виктору Баневу подобные сцены отвратительны. "Как это его в капкан занесло? - спрашивает он у своей возлюбленной Дианы.
- Бургомистр ставит, сволочь...
- А что мокрецы им сделали?..
- Надо же кого-то ненавидеть, - сказала Диана. - В одних местах ненавидят евреев, где-то негров, а у нас - мокрецов.
- Гнусно все это, - сказал Виктор. - Ну и государство. Куда ни поедешь - везде какая-нибудь дрянь..."
Виктор Банев пытается действовать: он взял капкан и, отправившись в полицию, потребовал расследования. Оказалось, что в городе царят удивительные законы. Поскольку не было заявления от потерпевшего, считается, что преступления вообще не было, - это уж прямой кивок в сторону "удивительного" Уголовного Кодекса РСФСР и "Научно-практических комментариев" к нему. Жизнь и фантастика снова идут обнявшись...
Хотя Виктор Банев еще "бунтует", ищет время от времени правду, многим он уже поступился.
Он становится циником (жить-то надо!), и когда Диана спрашивает его о "технологии" творчества, скажем, в какой момент он вставляет в свои книги "национальное сознание" (без подчеркивания своего национального сознания книга властям не нужна), Виктор Банев объясняет с усмешкой: "... Сначала я проникаюсь национальным самосознанием до глубины души: читаю речи Президента, зубрю наизусть богатырские саги, посещаю патриотические собрания. Потом, когда меня начинает рвать - не тошнить, а уже рвать, - я принимаюсь за дело..."
Разумеется, Виктор Банев пьет, пьет с кем угодно и когда угодно. И с прогрессистами, и с чинами безопасности... Поэта удостоил в конце концов своим вниманием сам Президент...
В фантастическом городе от Президента зависит все. "Страны, которые нравились Президенту, вели справедливые войны во имя своих наций и демократии. Страны, которые Президенту почему-либо не нравились, вели войны захватнические".
- Виктуар, - говорит Президент вызванному им Виктору Баневу, - вы хотите по-прежнему иметь кусок хлеба с маслом? Тогда перестаньте бренчать!.. "Его превосходительство намекал на мои упражнения с банджо в молодежных клубах..."
Президент на этот раз милостиво отпустил Банева, но его тут же перехватывает бургомистр, который ему, популярному поэту, любимцу молодежи, по мнению властей, предлагает... выступить против очкариков. "Осуществление потребует некоторого напряжения совести", однако...
Некто опытный нашептывает Баневу: "Продаваться надо легко и дорого - чем честнее перо, тем дороже оно обходится власть имущим..."
Кто знает, может быть, и продался б Виктор Банев, как продались до него многие, но писательская тропка завела его в школу, где его попросили выступить перед детьми. Он мелет что-то привычное, и вдруг слышит в ответ (и читатель понимает: это не слова детей, это слова авторов, брошенные ими в лицо поколению, стоящему у власти или пресмыкающемуся перед властью):
"Вы сожрали себя, вы растратили себя на междоусобные драки, на вранье и борьбу с враньем, которую вы ведете, придумывая новое вранье".
"Вы просто никак не можете поверить, что вы уже мертвецы, что вы своими руками создали мир, который стал для вас надгробным памятником. Вы гнили в окопах, вы взрывались под танками, а кому от этого стало лучше?.."
Виктор Банев в панике: "А почему, собственно, они должны уважать меня за все это? Что я ходил на танки с саблей наголо? Так ведь надо быть идиотом, чтобы иметь правительство, которое довело армию до такого положения... Разрушить старый мир и на его костях построить новый - это очень старая идея. И ни разу она не привела к желаемым результатам... Жестокость жестокостью не уничтожишь".
С насилием нельзя покончить насилием - это генеральная идея века. Идея Пастернака. А теперь и идея Стругацких. Куда она ведет?
Виктора Банева - к отчаянию. Он даже "сочиняет" песню, принадлежащую Владимиру Высоцкому, самому популярному в эти годы барду России:
Сыт я по горло, до подбородка,
Даже от песен стал уставать.
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать.
Но это здесь, на земле. А там, в книжном мире социальных утопий, - победа: очкарики захватили город. Уже знакомая нам по "Улитке на склоне" развязка, - Перец стал директором. Очков он, правда, не носил.
Тема исторической победы прогресса тут, в этой более ранней книге, сдобрена юмором; Банев рад. Его ужасает только то, что очкарики, суперы проклятые, ром и виски превратили в воду. "Основу подрывают, краеугольный камень, - негодует он. - Трезвенники, мать их..."
Вот уж этого он от прогресса не ожидал! "Еще один новый порядок. А чем порядок новее, тем хуже, это уже известно".
Неправомерно, конечно, отождествлять героев и их авторов. Однако у художественного повествования есть своя логика изображения, логика впечатляющего удара. В творческой жизни братьев Стругацких появилось уже несколько точек отсчета, позволяющих провести мысленную линию. Скажем, милый прогрессист Перец, совестливый поэт и жизнелюб Банев и - сами братья Стругацкие, талантливые люди, по праву обретшие мировую славу и уступившие настояниям своего Президента - не бренчать по молодежным клубам. Стоит ли, в самом деле, "бренчать", если в результате фантастических по кровавому размаху катаклизмов к власти все равно придет некто в сатанинских очках с треснувшим стеклом...
Если б этой дорогой пошли лишь братья Стругацкие!
Мировоззренческий поворот талантливых писателей отражает сегодняшний пессимистический взгляд огромной массы советской интеллигенции, запуганной "открытыми" судами и арестами инакомыслящих и потому пустившейся на благоразумные рассуждения: "Новое всегда хуже. Власть есть власть. Эти хоть не начнут массового террора..."
Сахаров и Юрий Орлов шли своей дорогой. Братья Стругацкие - своей; не будем преуменьшать их заслуг.
Спасибо им за то, что они успели сделать: после запрещения Солженицына, тюремной литературы и вообще реалистической литературы с остро-критическим зарядом фантастика, как видим, действительно взвалила на свои плечи опасный груз и - два года несла его самоотверженно: миллионы читателей, любителей фантастики, оказались, неожиданно для самих себя, в эпицентре социальных бурь, и Бог знает сколько миллионов читателей прозрело, размышляя над непривычно "земной" фантастикой братьев Стругацких.
Спасибо им, оправдавшим ожидания, даже самые оптимистические: оттого, что последние книги Стругацких были преданы в СССР анафеме, критическое начало их, язвительно разоблачающее, гневное, вышло вперед.
Таковы законы воздействия запретной литературы. Критический заряд ее усиливается. И чем больше и свирепей власти ее "отлавливают", тем сильнее.

x x x
В повести "Гадкие лебеди" Стругацких есть фраза о выпивке, в которой, как всегда, принимает участие поэт Виктор Банев. "Мы не будем напиваться... - говорит один из героев... - Мы просто выпьем. Как это делает сейчас половина нации. Другая половина напивается. Ну и Бог с ней..."
А мы сейчас познакомимся вот с этой, второй половиной нации: с той самой, которая напивается, напивается порой ежедневно. Не скажем: Бог с ней! Попытаемся понять, чем жива эта пьющая "в усмерть" половина Руси.
Сейчас Россия пьет страшно. Как никогда. Я уже приводил убийственные цифры, о которых сообщил заместитель министра внутренних дел, выступивший перед писателями Москвы.
И вот так случилось, что талантливый представитель этой зверски пьющей половины - Венедикт Ерофеев - написал книгу под названием "Москва - Петушки", которую автор назвал поэмой. Ею зачитываются. Вернее, зачитываются рукописью, гуляющей в самиздате* .
"Москва - Петушки" - ироничная, трагичная, поэтичная, полная земных деталей проза - казалось бы, полная противоположность фантастике, а вместе с тем она совершенно фантастична, как жизнь в России.
Крамольны уж самые первые строки книги, в которых рассказано о том, что он, автор, пересекая Москву из конца в конец, никогда не видел Кремля, хотел взглянуть, но почему-то каждый раз оказывался вместо Кремля в ресторане Курского вокзала либо в пивной.
Да и сюжета в ней, внешнего сюжета, никакого: Веня работает возле аэропорта Шереметьево: "Разматывали барабан с кабелем и кабель укладывали под землю". Затем пили. На другой день "вчерашний кабель вытаскивали из-под земли и выбрасывали, потому что он уже весь мокрый был, конечно..."
Веня - бригадир, занят тем, что чертит графики выпивок. Сколько было выпито в день. "Интересные линии... У одного - Гималаи, Тироль, Бакинские промыслы или даже верх Кремлевской стены, которую я, впрочем, никогда не видел..."
Затем Веня Ерофеев едет в электропоезде из Москвы в Петушки и пьет - И "самостоятельно", и с соседями... Делится опытом составления смесей под названием "Ханаанский бальзам", "Ландыш серебристый", "Слеза комсомолки". Но превыше всех ставится им коктейль "Сучий потрох", куда входят кроме жигулевского пива также шампунь "Садко - богатый гость", средство от перхоти и потливости ног и дезинсекталь для уничтожения мелких насекомых. Все это неделю настаивается им на табаке сигарных сортов и - подается к столу. Читатель тут хохочет, вспоминает прозу веселого аббата Рабле, в восторге звонит друзьям: "Читали "Москва - Петушки"?!"
Но эти страницы - только подход к теме. А затем в разговорах и размышлениях Вени - вся история России, где аксессуары пьянства, пожалуй, сродни фантастике братьев Стругацких, что и сближает эти книги, бесконечно далекие и по стилю, и по жанру, и по материалу...
В пьяных или как бы пьяных разговорах высмеиваются и принижаются все "святыни революции", ставшие штампами партийных докладов, стереотипы современного мышления, привычное бездушие и безучастие, вся травмированная временем психика несчастного народа. А уж тем более карьеризм, основа основ многих бед.
...Выгнали Веню за "пьяные графики" из бригадиров...
"И вот - я торжественно объявляю: до конца моих дней я не предприму ничего, чтобы повторить мой печальный опыт возвышения. Я остаюсь внизу и снизу плюю на всю вашу общественную лестницу. Да. На каждую ступеньку лестницы - по плевку. Чтобы по ней подыматься, надо быть пидорасом, выкованным из чистой стали с головы до пят. А я - не такой..." Если знать, что "выкованным из стали" Сталин назвал Дзержинского, то легко понять силу Вениных аналогий.
Сам плоть от плоти народной, как же он глумится над спившимся народом. "О, свобода и равенство! О, братство и иждивенчество!.. О, блаженнейшее время в жизни моего народа - время от открытия до закрытия магазинов".
Ни себя не жалеет прораб Веня Ерофеев, ни свой родной народ, с которым он встречается и на работе, и в винных магазинах, и в электричке.
Вот он вошел, выпив на площадке электрички, в вагон, наполненный народом. "Публика посмотрела на меня почти безучастно, - пишет Веня, - круглыми и как будто ничем не занятыми глазами.
Мне это нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. Это вселяет в меня чувство законной гордости. Можно себе представить, какие глаза там. Где все продается и покупается: ... глубоко спрятанные, притаившиеся, хищные и перепуганные глаза... Девальвация, безработица, пауперизм. Смотрят исподлобья, с неутихающей заботой и мукой - вот какие глаза в мире Чистогана ...
Зато у моего народа - какие глаза! Они постоянно навыкате, но никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла - но зато какая мощь! (Какая духовная мощь!) Эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не купят. Чтобы ни случилось с моей страной. В дни сомнений, во дни тягостных раздумий, в годину любых испытаний и бедствий (пародируется, как видим, и Тургенев! - Г.С.) - эти глаза не сморгнут. Им все божья роса..."
"Безнадега" и белая горячка доводят Веню до смерти; кажется Вене, что разбивают ему голову о Кремлевскую стену...
Сопоставление фантастики Стругацких и нарочито приземленной, на натуралистической подкладке, трагической и поэтичной прозы Ерофеева, может быть, отчетливее всего свидетельствует о том, что литературные формы, пусть даже находящиеся в противоположных жанровых "углах", наполняются ныне в России одним и тем же содержанием - гневным протестом против губителей земли русской, которые довели ее до бесхлебья и, что страшнее, порой до безмыслия.
И до отчаяния.
А также и о том свидетельствует, что жива та, вторая половина Руси, о которой интеллигентные герои Стругацких говорят: "Ну и Бог с ними!"
Жива она и размышляет - в тоске, гневе, отчаянии...
[...]
Выяснилось вдруг, что отдельные главки из книги "Великая Криница" или "Великая Старица", машинописные копии которых Исаак Бабель, видимо, давал читать друзьям, уцелели.
Об этом мы узнали лишь через двадцать семь лет после ареста Бабеля. В "Избранном" Бабеля, выпущенном в 1966 году с предисловием Ильи Эренбурга в городе Кемерове, глава из книги Бабеля "Великая Криница" под названием "Гапа Гужва" увидела свет. Изъятый НКВД, "залежавшийся" Бабель "прорывался" к читателю теми же путями, что и опальные братья Стругацкие, и другие писатели, пытавшиеся спастись от ока государева в журналах Сибири, Забайкалья, Кузбасса. Где подальше...
[...]
Для тех, для кого Галич порой сложен, философичен, мудрен, как говорится, а Окуджава излишне утончен, а таких немало, Владимир Высоцкий с его сотнями иронично-спортивных, блатных песен, песен-сказок, песен-порывов, - отдушина и горькая отрада. Спел, как рубашку рванул на груди.
Сыт я по горло, до подбородка,
Даже от песен стал уставать...
Не случайно братья Стругацкие своему герою - поэту Баневу приписали именно эти слова Высоцкого: без магнитофонных записей Высоцкого, без его хриплого баритона не обходится ныне, пожалуй, почти ни одно застолье в рабочем бараке где-либо на Енисее или в Мурманске.
[...]
...Как и Амальрик, Кузнецов свидетельствует о деидеологизации режима. Он непрерывно возвращается к этой теме, чреватой, может быть, гибельными последствиями и для Востока, и для Запада. Как футуролог он понимает, что Кремлю "одним подновлением старых идолов не обойтись. Нужен взрыв патриотизма, длительный накал страстей..."
Тут все сгодится: и колониальные войны под флагом "борьбы за мир", и внутренняя резня: "...Погромные настроения не локализованы ни пространственно, ни во времени, можно говорить о затухании погромной пандемии и ее вспышках, но не об избавлении от нее".
Он пришел к выводу о полной безыдейности режима, Эдуард Кузнецов, своими тюремными путями. "ЧК теперь далеко не та, что раньше... В кабинете следователя теперь уже не услышишь о высоком счастье быть советским гражданином, о светлом будущем человечества... ныне в следовательском кабинете тебя обрабатывают, как на кухне коммунальной квартиры: "Плетью обуха не перешибешь". "Зачем высоко летать? -- живи себе потихоньку..."
Трезвый, измученно-язвительный, он не идеализирует и инакомыслящих. Он замечает, что "сторонники всяческих свобод крайне нетерпимы -- особенно в своей среде". Совсем с другой стороны подходит он к безнадежному выводу братьев Стругацких, подсадивших своего героя -- инакомыслящего Переца на "тронное место..." Ему противны "познавшие единственную истину..." Он шире и
мудрее всеведающих проповедников, которые, как Крепс из максимовских "Семи дней творенья", душевно чистый и неглупый Крепс, клеймят оппозиционеров, не разделяющих их религиозно-мистической веры: "Мы не писали подпольных протестов, не пытались решать больных вопросов в легальных журнальчиках на
потребу интеллигентному нашему обывателю, а в Казань все-таки гонят нас. Нас, а не титулованных либеральных борцов, состоящих на жалованье у государства! А ведь мы лишь несем свет и слово Божье!"
[...]
Восточная мудрость свидетельствует: самый опасный дракон -- издыхающий. Председатель КГБ Юрий Андропов заверил Леонида Ильича Брежнева, что он покончит с диссидентством окончательно. За десятилетие, оборвавшееся 1985 годом, по политическим статьям бросили в лагеря и тюрьмы около двух с
половиной тысяч инакомыслящих. Лишили "воды и огня" (давнее определение Александра Бека) десятки тысяч в инакомыслии подозреваемых. Обжегшись на деле писателей Синявского-Даниэля, известные имена теперь не судили. Их выбрасывали из страны. Без всяких мотивов или, как Александра Галича, -- по "израильскому вызову". А случалось -- и "по личной просьбе"...
Как тут работать серьезному писателю? Затаиться? Сменить профессию? Государство, как никогда, шумно славило и награждало мастеров полицейских детективов и цирковых реприз. Братьев Стругацких сменили братья Вайнеры, бывшие милицейские следователи, заполонившие собой и эфир, и экраны. Страна жила семеновскими "Семнадцатью мгновениями весны"...
Литература нравственного начала, не желавшая уходить в подполье, в САМ- и ТАМиздат, замерла. Попыталась спрятаться в узкопрофессиональные издания или стала вдруг менять свой окрас, принимая порой ирреальные, сюрреалистические формы.

@темы: Улитка на склоне, Критика, Сказка о Тройке, «Гадкие лебеди», «Трудно быть богом»

---

Время идет, а майской библиографии все еще нет...

[silent-gluk]

Исправляем ошибку и тащим библиографию отсюда: www.rusf.ru/abs/sb1405.htm

СТРУГАЦКИЕ. ТЕКУЩАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
МАЙ 2014



(на русском языке)


ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Отель «У погибшего альпиниста»: Фантаст. повесть. – New York: Bookinist Publishing Corp., 1985. – 176 с. – (Б-ка Букиниста). (о) Нумерация страниц повторяет нумерацию из альманаха «Букинист» (выпуски 23 и 24 1985 и 1986 гг.).

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Отягощенные Злом или Сорок лет спустя: Роман / Послесл. С.Переслегина «Скованные одной цепью» (С. 199-212); Худож. Я.Ашмарина; Ред. Н.Ключникова; Худож. ред. В.Решетов. – М.: Прометей, 1989. – 215 с.: ил. – (Новая фантастика). 35.000 экз. (п) Подп. в печ. 14.03.1989. Заказ 200129.

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Отягощенные Злом или Сорок лет спустя: Роман / Послесл. С.Переслегина «Скованные одной цепью» (С. 199-212); Худож. Я.Ашмарина; Ред. Н.Ключникова; Худож. ред. В.Решетов. – М.: Прометей, 1989. – 215 с.: ил. – (Новая фантастика). 100.000 экз. (п) Подп. в печ. 14.03.1989. Заказ 69.

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Отягощенные Злом или Сорок лет спустя: Роман / Послесл. С.Переслегина «Скованные одной цепью» (С. 199-212); Худож. Я.Ашмарина; Ред. Н.Ключникова; Худож. ред. В.Решетов. – М.: Прометей, 1989. – 215 с.: ил. – (Новая фантастика). 10.000 экз. (п) Подп. в печ. 14.03.1989. Заказ 100890.

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Отягощенные Злом или Сорок лет спустя: Роман / Послесл. С.Переслегина «Скованные одной цепью» (С. 199-212); Худож. Я.Ашмарина; Ред. Н.Ключникова; Худож. ред. В.Решетов. – М.: Прометей, 1989. – 215 с.: ил. – (Новая фантастика). 35.000 экз. (о) Подп. в печ. 14.03.1989. Заказ 200129. Пиратское или самодельное издание, полностью повторяющее (вплоть до выходных данных, с переставленными страницами 212-214), но с «оригинальной» обложкой. Реальный тираж неизвестен.

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Улитка на склоне; Второе нашествие марсиан; Отель «У Погибшего Альпиниста»: Повести / Худож. В.Любаров; Ред. Я.Нагинская; Худож. ред. А.Драговой. – М.: Текст, 1992. – 431 с. – (Собрание сочинений. Т. 5). 225.000 экз. (п) ISBN 5-85950-019-X. Содерж.: С. 5-188: Улитка на склоне: Повесть / Послесл. А.Зеркалова «Вот чем я болен – тоской по пониманию» (С. 185-188) С. 189-262: Второе нашествие марсиан: Записки здравомыслящего: Повесть С. 263-427: Отель «У Погибшего Альпиниста»: Повесть С. 428: Керзин Алексей. Публикации

Букинист: Альманах-ежемесячник. N 1. – New York: Bookinist Publishing Corp., 1984. – 480 с. – (Б-ка Букиниста). (о).

Содерж.:

С. 233-389: Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Хищные вещи века

Букинист: Альманах-ежемесячник. N 23. – New York: Bookinist Publishing Corp., 1985. – 480 с. – (Б-ка Букиниста). (о). Содерж.: С. 424-480: Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Отель «У погибшего альпиниста»: Фантаст. повесть

Букинист: Альманах-ежемесячник. N 24. – New York: Bookinist Publishing Corp., 1986. – 480 с. – (Б-ка Букиниста). (о). Содерж.: С. 363-480: Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Отель «У погибшего альпиниста»: Фантаст. повесть

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Бедные злые люди: Рассказ // Кузнецкий рабочий (Новокузнецк). – 1991. – 11 июля (№ 123). – С. 4.

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Экспедиция на Север: Отрывок из романа / Фото Н.Кочнева // Радуга (Таллинн). – 1987. – № 1. – С. 81-90; № 2. – С. 88-95; № 3. – С. 89-96; № 4. – С. 84-93. – (Продолжение следует).


ПУБЛИЦИСТИКА

Вишневский Борис. Аркадий и Борис Стругацкие: Двойная звезда / Использованы фотографии Я.Ашмариной, Л.Волковой, Е.Шуваловой, А.Воронина, Д.Кощеева, Ю.Липсица, С.Подгоркова, В.Рыбакова; Ред. А.Чернов. – СПб.: Изд-во Союза писателей Санкт-Петербурга, 2013. – 440 с.: ил. 5.000 экз. (п) ISBN 978-5-4311-0059-8. Издание второе, дополненное и переработанное.. Содерж.: С. 5-9: От автора С. 10: Стругацкий Аркадий. Завещание Аркадия Натановича Стругацкого Глава первая. Биографическая С. 13-25: Стругацкий Борис. «Наша биография» С. 26-31: «Это была потеря половины мира»: Борис Стругацкий – об Аркадии Стругацком / Беседует Б.Вишневский С. 32-41: О времени и о себе...: Борис Стругацкий отвечает на вопросы Бориса Вишневского С. 42-43: Стругацкий Аркадий. «Главная тема Стругацких – это выбор...»: Из ответов Аркадия Натановича Стругацкого на вопросы, заданные разными людьми в разное время С. 44: Стругацкий Борис. Вопрос – ответ: Борис Стругацкий отвечает на анкету газеты «Петербургский литератор», 1992 год С. 45-46: Борис Стругацкий: «Не звоните в прошлое»: Ответы на вопросы анкеты «Новой газеты» 4 декабря 2003 года С. 47-70: Дубровский Михаил. Краткая шуточная биография Аркадия Стругацкого: (С комментариями Бориса Стругацкого) / Материалы биографии подготовлены по устным воспоминаниям Р.Арбитмана, Н.Берковой, В.Борисова, Е.Войскунского, В.Гопмана, А.Городницкого, В.Казакова, М.Ковальчука, Б.Клюевой, А.Мирера, И.Можейко, М.Ралля, В.Ревича, М.Ткачёва, Т.Чеховской Вишневский Борис. Глава вторая. Миры братьев Стругацких С. 73-78: Миры братьев Стругацких С. 79-84: «Страна багровых туч» (1957) С. 85-91: «Возвращение. Полдень, XXII век» (1960) С. 92-97: «Далекая Радуга» (1962) С. 98-107: «Трудно быть богом» (1963) С. 108-113: «Понедельник начинается в субботу» (1964) С. 114-124: «Улитка на склоне» (1965) С. 125-137: «Обитаемый остров» (1969) С. 138-148: «Жук в муравейнике» (1979) С. 149-158: «Хромая судьба» (1967-1982) С. 159-166: «Град обреченный» (1975) Стругацкий Борис. Глава третья. Невеселые беседы при свечах С. 170-185: «Главное – чтобы не пролилась кровь» / Беседуют Б.Вишневский, Ю.Карякин С. 186-191: Империя наносит ответный удар / Беседуют Б.Вишневский, К.Селиверстов, Ю.Флейшман С. 192-200: «Политик – это профессия, которой нельзя научиться» / Беседует Б.Вишневский С. 201-206: «Дорога в десять тысяч ли начинается с первого шага» / Беседует Б.Вишневский С. 207-217: «Шестидесятники – это большевики» / Беседует А.Болтянский; Запись и обработка Б.Вишневского С. 218-221: «Стругацкие ничего зря не пишут» / Беседуют Б.Вишневский, С.Егоров; Запись и обработка Б.Вишневского С. 222-226: Учитесь делать добро... из зла: Теоретический спор о правах человека в стране практического беззакония / Беседует Б.Вишневский С. 227-233: «Президент сыграл не лучшую партию» / Беседует Б.Вишневский С. 234-239: «Демократия кончается там, где начинается угроза демократии» / Беседует Б.Вишневский С. 240-249: «Все, что не имеет отношения к реальности, мне просто неинтересно...» / Беседует Б.Вишневский С. 250-261: «Демократия без границ нежизнеспособна, как человек без кожи» / Беседует Б.Вишневский С. 262-275: «В молодости я был бесконечно далек от политики» / Беседует Б.Вишневский С. 276-280: «Жить трудно, но интересно» / Беседует Б.Вишневский С. 281-291: «Мы выкарабкаемся обязательно» / Беседует Б.Вишневский С. 292-304: «Наступило разочарование в будущем» / Беседует Б.Вишневский С. 305-311: «Не люблю юбилеев» / Беседует Б.Вишневский С. 312-320: «Виртуальная история страшнее реальной» / Беседует Б.Вишневский С. 321-328: «Мы пока не можем иначе» / Беседует Б.Вишневский С. 329-331: «Перестройка была чудом и подарком истории» / Беседует Б.Вишневский С. 332-336: «Нельзя бросать весла»: На вопросы «Новой газеты» отвечает Борис Стругацкий / Беседует Б.Вишневский С. 337-342: «Империя XXI века надвигается» / Беседует Б.Вишневский С. 343-346: «Необходимы сто лет спокойной жизни» / Беседует Б.Вишневский С. 347-350: Это называется «конец оттепели» / Беседует Б.Вишневский С. 351-353: «Стругацкие никогда не пытались предсказывать» / Беседует Б.Вишневский С. 354-356: В школе надо прежде всего учить чтению / Беседует Б.Вишневский С. 357-359: «Впереди – большое огосударствление и решительная милитаризация» / Беседует Б.Вишневский С. 360-363: «Закручивание гаек неизбежно» / Беседует Б.Вишневский С. 364-369: Стругацкий посмотрел «Обитаемый остров» / Беседует Б.Вишневский С. 370-374: Борис Стругацкий: «Нельзя бесконечно долго врать целому народу» / Беседует Б.Вишневский С. 375-377: «В поддержку решения правительства Петербурга не выступал никогда и нигде» / Беседует Б.Вишневский С. 378-383: Не навреди ближнему / Беседует Б.Вишневский С. 384-390: «Возвращение в совок» – итог «путинского десятилетия» / Беседует Б.Вишневский С. 391-392: Свободу МБХ! / Беседует Б.Вишневский С. 393-399: Борис Стругацкий: «Вместо модернизации наступит лишь медленное гниение» / Беседует Б.Вишневский С. 400-405: «...И никакой пощады»: Борис Стругацкий – о приговоре по «делу ЮКОСа», молчании Медведева, игре Путина, страхах элиты и возможностях Запада / Беседует Б.Вишневский С. 406-409: Стоила ли эта сомнительная политическая игра свеч?: Борис Стругацкий отвечает на вопросы о книге Михаила Ходорковского / Беседует Б.Вишневский С. 410-414: Борис Стругацкий: Объявление о «рокировочке» Путина и Медведева нисколько не удивило / Беседует Б.Вишневский Глава четвертая. Фантастические письма С. 417: Вишневский Борис. Переписка Бориса Стругацкого и Михаила Ходорковского С. 418-420: Ходорковский Михаил. Письмо первое. Михаил Ходорковский – Борису Стругацкому С. 420-423: Стругацкий Борис. Письмо второе. Борис Стругацкий – Михаилу Ходорковскому С. 423-426: Ходорковский Михаил. Письмо третье. Михаил Ходорковский – Борису Стругацкому С. 426-429: Стругацкий Борис. Письмо четвертое. Борис Стругацкий – Михаилу Ходорковскому С. 429-433: Ходорковский Михаил. Письмо пятое. Михаил Ходорковский – Борису Стругацкому С. 433-434: Стругацкий Борис. Письмо шестое. Борис Стругацкий – Михаилу Ходорковскому С. 435-436: Ходорковский Михаил. Письмо седьмое. Михаил Ходорковский – Борису Стругацкому С. 436-437: Стругацкий Борис. Письмо восьмое. Борис Стругацкий – Михаилу Ходорковскому

Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. От авторов: [Предисловие к главам из романа «Экспедиция на Север»] // Радуга (Таллинн). – 1987. – № 1. – С. 81. – (Продолжение следует)

Стругацкий Борис. Борис Стругацкий: «Нам далеко до «золотой эры» / Интервью провел Е.Обухов; Фото Н.Кочнева // Филателия (М.). – 1991. – № 1. – С. 8-10. – (Интервью для вас)


ПЕРЕВОДЫ

Уэда Акинари. Луна в тумане: Фантаст. новеллы / Пер. с яп. З.Рахима, А.Стругацкого; Пер. стихов В.Марковой; Предисл. В.Марковой (С. 5-32); Сост. и ред. серии Р.Грищенков; Худож. И.Мосин; Каллиграфия А.Сторожука; Отв. за выпуск Р.Грищенков. – СПб.: Издат. дом «Кристалл», 2000. – 256 с.: ил. – (Б-ка мировой лит. Вост. сер.). 10.000 экз. (п) ISBN 5-306-00030-4. Содерж.: С. 247-254: Стругацкий Аркадий. Примечания [上田秋成. 雨月物語]

ПОДРАЖАНИЯ, ПАРОДИИ, ПРОДОЛЖЕНИЯ

Бурмистров Денис. Принуждение к контакту / Худож. обл. В.Гурков; Вед. ред. А.Мазин; Отв. ред. П.Разуваев; Худож. ред. Ю.Межова. – М.: АСТ, 2014. – 384 с. – (Пикник на обочине). 6.000 экз. (п) ISBN 978-5-17-083657-4

Вольнов Сергей, Колчин Владимир. Зона Посещения. Плата за выход: Фантаст. роман / Сер. оформл. Э.Кунтыш; Компьютерный дизайн А.Смирновой; Ил. А.Руденко; Зав. группой М.Сергеева; Руководитель проекта В.Бакулин; Ред. А.Синицын. – М.: АСТ, 2014. – 380 с. – (СТАЛКЕР). 10.000 экз. (п) ISBN 978-5-17-083732-8

Глумов Виктор. Сталкеры поневоле. Мышеловка: Фантаст. роман / Оформл. обл. В.Половцева; Худож. А.Руденко; Зав. группой М.Сергеева; Руководитель проекта В.Бакулин. – М.: АСТ, 2014. – 320 с. – (STALKER). 10.000 экз. (п) ISBN 978-5-17-081706-1

Клочков Сергей. Новая Зона. В рай без очереди: Фантаст. роман / Сер. оформл. Э.Кунтыш; Компьютерный дизайн А.Смирновой; Ил. А.Руденко; Зав. группой М.Сергеева; Руководитель проекта В.Бакулин; Ред. А.Синицын. – М.: АСТ, 2014. – 320 с. – (СТАЛКЕР). 9.000 экз. (п) ISBN 978-5-17-083697-0

Левицкий Андрей. Я – сталкер. Новый выбор оружия: Фантаст. роман / Оформл. обл. В.Половцева; Худож. А.Руденко; Зав. группой М.Сергеева; Руководитель проекта В.Бакулин. – М.: АСТ, 2014. – 320 с. – (STALKER). 12.000 экз. (п) ISBN 978-5-17-084028-1

Двадцатый век в эпиграммах от А до Я: Из собрания Льва Куклина / Шаржи И.Игина, Д.Мезенцева; Ред. К.Петров; Переплет Ю.Александрова; Худож. ред. В.Бахтин. – СПб.: Акад. проект, 2002. – 452 с. 3.000 экз. (п) ISBN 5-7331-0159-8. Содерж.: С. 312-313: Суслов Вольт, Куклин Лев, Иванов Александр. Аркадий и Борис Стругацкие

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

Ерёмина Ольга, Смирнов Николай. Иван Ефремов / Ред. В.Эрлихман; Худож. ред. Е.Кошелева. – М.: Мол. гвардия, 2013. – 683 с.: ил. – (Жизнь замечат. людей. Вып. 1440). 5.000 экз. (п) ISBN 978-5-235-03658-1 С. 245, 464, 468-469, 481-482, 487, 584, 591: Аркадий и Борис Стругацкие.

Бек Оксана. Не чай он там пьет!: [Рец. на кн.: Быков Д., Жарова В. Сигналы] // Кн. обозрение (М.). – 2013. – 16-30 дек. (№ 23-24). – С. 9. – (Рецензии / История)
Сигналы поступают совершенно правильно. Не чай мы там пьем. Подлейте кипяточку.

Борисов Владимир. Замечательные фантасты // Шанс (Абакан). – 2014. – 8-14 мая (№ 19). – С. 4. – (Живой Журнал ШАНСа читают все!)
О новых книгах в серии «ЖЗЛ», в частности, о книгах Г.Прашкевича «Жюль Верн», «Братья Стругацкие», «Брэдбери», «Станислав Лем», «Толкин».

Борисов Владимир. Идеи в России: [Об англо-русско-польском словаре] // Шанс (Абакан). – 2014. – 15-21 мая (№ 20). – С. 4. – (Живой Журнал ШАНСа читают все!)

Борисов Владимир. «Стругацкий стеснялся 30-томника как чего-то слишком серьезного» / [Беседовала] Л.Новикова // Известия (московский вып.) (М.). – 2013. – 17 апр. (№ 70). – С. 11

Владимирский Василий. Ключ и отмычка: [Рец. на кн.: Володихин Д. Зубры] // Кн. обозрение (М.). – 2014. – 12-26 янв. (№ 1-2). – С. 21. – (Клуб / Фантастика)

Калиниченко Николай. Не нужно любить критиков!: [Рец. на кн.: Владимирский В. Драконы и звездолеты] // Кн. обозрение (М.). – 2013. – 30 сент. – 13 окт. (№ 19). – С. 20. – (Клуб / Фантастика)

Мартин Даниил, Лебедева Дарья. Звездное будущее: [О Первом конкурсе научно-фантастических рассказов, рассказов-миниатюр, живописи и графики «Судьба. Человек. Вселенная»] // Кн. обозрение (М.). – 2014. – 12-26 янв. (№ 1-2). – С. 21. – (Клуб / Фантастика / Новости)

Переслегин Сергей, Переслегина Елена. Singularity против Нас: Тот самый момент / Рубрику ведет В.Борисов // Шанс (Абакан). – 2014. – 15-21 мая (№ 20). – С. 10. – (ФутурКонгресс)

Цветков Алексей. В устье Гудзона с Алексеем Цветковым: Пять эссе // Иностранная литература (М.). – 2014. – № 1. – С. 155-171.

Содерж.:

С. 155-158: Конец будущего: [Упом. Ж.Верн, Г.Уэллс, Стругацкие, С.Лем, Дж.Р.Р.Толкиен]

(на английском языке)


ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

Zool M.H. Bloomsbury Good Reading Guide to Science Fiction and Fantasy / Designed by Malcolm Smythe. – London: Bloomsbury, 1989. – 160 pp. – (Bloomsbury Reference). (pb) ISBN 0-7475-0387-7. First published 1989. Printer's key 1098765432 - 2 edition. £4.99; Canada $12.95.STRUGATSKY, Arkady (born 1925) and Boris (born 1931). Russian novelists. Pp. 55, 120, 131.

Ideas in Russia: Leksykon rosyjsko-polsko-angielski. Tom 8 / Pod redakcją Janusza Dobieszewskiego; Sekretarz redakcji Justyna Celmer; Konsultacja naukowa Andrzej de Lazari, Justyna Kurczak; Projekt graficzny okładki Łukasz Chmielewski. – Łódź: Ibidem, 2014. – 600 pp. ISBN 978-83-62331-21-5. Contents: P. 273-285: Borisov Vladimir. Science Fiction / Transl. by Guy Russell Turr; Bibliografia: Włodzimierz Borisow, Janusz Dobieszewski

ЛИТЕРАТУРА О ПОСТАНОВКАХ И ЭКРАНИЗАЦИЯХ


Markov Andrei and Pazhitnova Ludmila. In the Mountains of Ala-Tau: Preview: „The 'Dead Mountainer' Hotel“ // Soviet Film (Moscow). – 1979. – Nr. 5. – P. 18-19.



(на польском языке)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Ludzie i gwiazdy: Antologia opowiadań fantastycznonaukowych pisarzy Krajów Demokracji Ludowej / Wybrali opowiadania i napisali przedmowę (S. 5-16) Czesław Chruszczewski i Jerzy Kaczmarek; Okładkę projektował Jozef Petruk; Noty bibliograficzne (S. 454-460) opracował Jerzy Kaczmarek; Redaktor Ryszarda Wilczyńska. – Poznań: Wydawnictwo Poznańskie, 1976. – 464 s. – (SF). Nakład 20.000 + 290 egz. Wydanie I. Spis treści: S. 358-370: Strugaccy Arkadij i Borys. O wędrowcach i podróżnikach / Przetłumaczył Lech Jęczmyk [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. О странствующих и путешествующих]

(на украинском языке)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Стругацький Аркадiй i Борис. Понедiлок починається в суботу: Казка для наукових спiвробiтникiв молодшого вiку / Переклад з росiйськоï Анатолiя Сагана; Обкладинка Максима Долинного, Володимира Басалиги; За загальною редакцiєю Бориса Щавурського; Головний редактор Богдан Будний; Редактори Ганна Осадко, Тетяна Риженко. – Тернопiль: Навчальна книга – Богдан, 2011. – 312 с. – (Горизонти фантастики). 2.000 пр. ISBN 978-966-10-2118-0; ISBN 978-966-10-1397-0. [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Понедельник начинается в субботу]

(на эстонском языке)


ПУБЛИЦИСТИКА

Strugatski Arkadi. Eilse ja homse kokkupõrkes: Vestlusest ulmekirjanik Arkadi Strugatskiga / Vestelnud Ressi Kaera // Sirp ja Vasar (Tallinn). – 1977. – 2. september (Nr. 35). – Lk. 12.

Strugatski Arkadi. Inimene ja ulme / Boris Tuch // Õhtuleht (Tallinn). – 1977. – 16. september. – (Võõrusveerud).

Strugatski A. Kunst või teadus? Uued inimtüübid // Sirp ja Vasar (Tallinn). – 1977. – 11. veebruar. – Lk. 3.

Strugatski Boriss. Strugatski: "Tõeliselt vastikuid inimesi kohtasime elus harva. Kuid kohtasime": Ajalehe KesKus intervjuu kultuskirjaniku Boriss Strugatskiga / Vestlus: Jaanus Sillavere; Toimkond: Julia Lagoda; Fotod Stalkeri ainetel: Mark Raidpere // KesKus (Tallinn). – 2000. – Nr. 8. – Lk. 19-21. – (kaanelugu).



ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ


Belials Veiko. See kõik on imetore küll, aga ära unusta tagasiteed: Arkadi ja Boriss Strugatski «Inetud luiged» // Postimees (Tallinn). – 1998. – 13. jaanuar. – Lk. 19. – (Raamat).

Belials Veiko. Ulmesõpradel on põhjust maiustada: Nõukogude Liidu lagunemine ületas isegi ulmekirjanike fantaasia // Eesti Päevaleht (Tallinn). – 1999. – 18. detsember. – Lk. 9. – (Ülevaated, arvustused, annotatsioonid).
Arkadi ja Boriss Strugatski. Asustatud saar. Varrak 1999.

Floren Kaido. Vabastav raamat kosmilisest totaalsusest: [Arkadi ja Boriss Strugatski. Asustatud saar. Varrak 1999] // Eesti Päevaleht (Tallinn). – 2000. – 8. jaanuar. – Lk. 10.

Kudu Reet. Olevik – kahjutuks – tehtud tulevik: Vendade Strugatskite keerulisima käekäiguga romaan: Arkadi ja Boriss Strugatski. “Inetud luiged“. Tõlkinud Kalle Käsper. Varrak // Õhtuleht (Tallinn). – 1998. – 19. jaanuar. – Lk. 16.

Kvarki Naatan. Lugupeetud lugejad! // Horisont (Tallinn). – 1976. – Nr. 3. – Lk. 31-32. – (Naatan Kvarki raamatu riiul).
Arkadi ja Boriss Strugatski. «Hukkunud Alpinisti» hotell

Pesti Arvo. Tuhast tõusevad ka inetud luiged // Postimees (Tallinn). – 1998. – 6. veebruar. – Lk. 15. – (Raamatusoovitus).
Arkadi ja Boriss Strugatski. Inetud luiged

TF võidab eluruumi // Looming (Tallinn). – 1967. – Nr. 9. – Lk. 1436-1437.
Arkadi ja Boriss Strugatski. Хищные вещи века (Sajandi sünged aastad)



ЛИТЕРАТУРА О ПОСТАНОВКАХ И ЭКРАНИЗАЦИЯХ


Aaloe Ülev. Ulmenäidend Pärnu draamatea // Õhtuleht (Tallinn). – 1987. – 19. märtsil.
Tallinna publikul on võimalus näha «Miljard aastat enne maailma lõppu» Draamateatri laval esmaspäeval, 23. märtsil kell 19.

Kaivo Juhan. Ühena «Hukkunud Alpinisti» hotellis // Noorte Hääl (Tallinn). – 1979. – 3. oktoober. – (Film).

Paas Veste. Mõtteid filmi ««Hukkunud alpinisti» hotelľ vaadates // Rahva Hääl (Tallinn). – 1979. – 26. september.

Rais Mark. Miks hävitada postimehi: “Piiteri linna juudid...“ Peterburi Puškini nim. Draamateatri esituses // Õhtuleht (Tallinn). – 1991. – 29. detsember.

Siimer Enn. Inimesed ja robotid // Õhtuleht (Tallinn). – 1979. – 18. september. – (Film).

Tarkovski Andrei. Uue filmi mõtisklusi / Kiriapaneks Olga Surkova // Sirp ja Vasar (Tallinn). – 1978. – 28. aprill (Nr. 17). – Lk. 12.
[Тарковский Андрей. Перед новыми задачами]

Tuch Boris. Adresseritud elavaile: Tuleval nädalal näidatakse kinos «Oktoober» filmi «Surnud mehe kirjad» // Õhtuleht (Tallinn). – 1986. – 30. august. – (Elu ja looming).



(на японском языке)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

ストルガツキー アルカジイ & ボリス. 収容所惑星 / 深見弾 訳; 装幀: 村山潤一; 訳者あとがき (P. 353-357). – 東京: 早川書房, 1982. – 359 p. – (海外SFノヴェルズ. [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Обитаемый остров]

ストルガツキー アルカジイ & ボリス. 蟻塚の中のかぶと虫 / 深見弾 訳; 装幀: 佐藤弘之; 安田均. 解説 (P. 205-209). – 東京: 早川書房, 1982. – 211 p. – (海外SFノヴェルズ. [Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Жук в муравейнике]

ストルガツキー・アルカジイ, ストルガツキー・ボリス. アライドの白い柱 / 山田忠 訳; 画: 金森達 // SF マガジン (東京. – 1971. – Vol. 12; No. 3. – P. 21-37.
[Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Поражение]

ストルガツキー・アルカジイ & ボリス. 密猟者: 第一章 / 深見弾 訳; イラスト: 宮武一貴 // SF マガジン (東京. – 1978. – Vol. 19; No. 1. – P. 72-112.
[Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Пикник на обочине]

ストルガツキー兄弟. 非常事態 / 深見弾 訳; 画: 岩淵慶造 // SF マガジン (東京. – 1974. – Vol. 15; No. 1. – P. 21-34.
[Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Чрезвычайное происшествие]



ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ

SF ベスト 201 / カバーイラスト / 多田由美; 伊藤典夫 編. – 東京: 新書館, 2005. – 223 p. ISBN 4-403-25084-X. 目次: P. 156: 中村融. ストーカー Пикник на обочине (1972)

山田忠. 最新ソ連特集: 特別解説 // SF マガジン (東京. – 1974. – Vol. 15; No. 1. – P. 18-20.
О книгах: Михаил Булгаков. Собачье сердце; Евгений Замятин. Мы; Аркадий и Борис Стругацкие. Гадкие лебеди; Улитка на склоне

深見弾. クローズアツプされる共産圏SF // SF マガジン (東京. – 1978. – Vol. 19; No. 1. – P. 122-125. – (SFスキャナー.


В обзоре использована информация, полученная от Николая Калашникова, Аллы Кузнецовой, Юрия Флейшмана.

@темы: Публицистика, «Град обреченный», Возвращение, «Жук в муравейнике», «Далёкая Радуга», Переводы, Улитка на склоне, Чрезвычайное происшествие, Критика, Бедные злые люди, Понедельник начинается в субботу, Отягощенные злом, «Пикник на обочине», «Страна багровых туч», Вторичное творчество, Второе нашествие марсиан, Поражение, Вишневский, О странствующих и путешествующих, «Отель "У погибшего альпиниста"», «Трудно быть богом», «Обитаемый ос

---

И очередной воскресный пост

[silent-gluk]

Сегодня с нами издание немецкое. Точнее говоря, еще гэдээровское.



Это обложка.





Авантитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.






Реклама.


Итак, с нами:

Strugazki A. Hotel "Zum Verunglueckten Bergsteiger" / Strugazki A., Strugazki B.; Ubers. v. R. Willnow. - Berlin: Volk und Welt, 1973. - 204 S. - Нем. яз. - Загл. ориг.: Отель "У погибшего альпиниста"..

@темы: Картинки, Библиофильское, «Отель "У погибшего альпиниста"», Библиография, Книги

---

Знаете ли вы, что...

[silent-gluk]

...в книге Г.Свирского "На лобном месте" (Свирский Г. На Лобном месте: Литература нравственного сопротивления 1946-1986. - М. : Крук, 1998. - Изд. 2-е, доп. - С. 244-253) примерно полглавы посвящено творчеству Стругацких?..

@темы: Критика

---

А сегодня - не сонет Цурэна...

[silent-gluk]

...но из того же мира, скажем так.

Абельская Р. Песня Киры: По мотивам повести братьев Стругацких "Трудно быть богом" // Комсомолец Кузбасса (Кемерово). - 1983. - 15 сент. (№ 110). - С. 3.

Я попыталась не пересказывать сюжет, а воссоздать атмосферу мира, созданного писателями в повести, мира фашизма, страшного, жестокого, где духовные ценности уничтожаются, а все прекрасное вызывает ненависть.

Мне снится сон, ужасный сон,
Мой приговор произнесен,
И у позорного столба
Меня поставила судьба.
И град камней летит в меня.
Толпа ревет: "Огня, огня!".
А я с поникшей головой
Стою над бешеной толпой,
Я не одета и боса,
Расплетена моя коса,
И кровь струится из плеча,
Вот-вот сгорю я, как свеча.
За что казните вы меня?
Но все кричат: "Огня, огня!".
О, кто придумал клевету,
Что дал мне дьявол красоту?
А красота глаза слепит,
Когда в аду смола кипит,
Молись, трясись, живи, как вор.
И всех красивых — на костер.
Ведь красота нас вдаль зовет
И будоражит и поет.
С ней хлеб не хлеб, и мед не мед,
Он что-то дегтем отдает.
И словно где-то, как весна,
Цветет счастливая страна,
И словно дышится легко,
Но не уехать далеко...
Тогда зачем мечты беречь,
Не лучше ль просто ведьму сжечь,
Чтоб не болела голова,
И все нам было трын-трава?
Ну что стоите, дурачье,
Бросайте факелы в нее,
В хлеву живите, как скоты,
Зато с сознаньем правоты!
Огонь по телу моему,
Я задыхаюсь, вся в дыму,
Толпа ревет со всех сторон...
Как не похож мой сон на сон...

Р. АБЕЛЬСКАЯ
НА СНИМКЕ: песню Киры исполняет автор.

@темы: Вторичное творчество, «Трудно быть богом»

---

Тьмускорпионские новости

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера polakow в Тьмускорпионские новости

– Смотри, родная, у нас новый дом, – сказал он жене в день переезда. – Здесь ты воспитаешь нашу дочь, как хочешь.
– Да… Ирви, помнишь старую книгу моего отца? «Гадкие лебеди». Там герои воспитали детей и предотвратили кошмарное будущее.
– Помню. – Ирвинг обнял её. – У нас будет так же.

(Вереснев И., Лебедянская Ю. Архив Пустоты. - М.: Эксмо, 2014 г. - с. 13)

@темы: Тьмускорпионь

---

[evil Spirit]

Актуально для жителей города Иваново и окрестностей.
В эту субботу (14.06.2014) в к/т "Искра" (г. Иваново) в рамках кинофестиваля "Зеркало" будут показывать "Трудно быть богом". Билеты ещё есть.

@темы: фильм, «Трудно быть богом»

---

О съемках "Сталкера"

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера immos в Моя работа на съёмках "Сталкера"

1977

После окончания военной службы я решил не возвращаться в Центрнаучфильм, где работал раньше, а устроиться на Мосфильм, потому, что мне хотелось поработать в большом кино, так как я ещё не оставил надежду поступить на кинооператорский факультет ВГИКа. В январе 1977 года я начал работу на этой студии в качестве механика по обслуживанию кино-съёмочной аппаратуры и вспомогательной техники. В отличие от профессии механика по ремонту это была работа на съёмочной площадке: установка камеры и зарядка её плёнкой, обеспечение её исправной работы, движение камеры на тележке или кране. Вскоре в плане текущих съёмок я увидел название фильма «Сталкер» режиссёра Андрея Тарковского. Я уже знал, что это значительный и незаурядный режиссёр, но поскольку романа Стругацких я не читал, название фильма мне ни о чём не говорило, выглядев таинственно и интригующе. Конечно, мне стало интересно узнать, что это за кино. Я заглядывал в павильон, где находилась декорация квартиры Сталкера, в которой в феврале этого года были сняты первые сцены фильма, но самих съёмок я не видел. Когда я узнал, что вскоре для продолжения съёмок предстоит экспедиция в Эстонию, я спросил свою начальницу, можно ли меня туда назначить, на что она ответила согласием. Так как моя работа была сугубо технической, среди моих непосредственных коллег не было людей, увлечённых кино, как видом творчества. К тому же коллеги знали, что на съёмках фильмов этого режиссёра требования ко всем членам съёмочной группы обычно повышенные, и работа потребует особого напряжения. Таким образом я с лёгкостью и без конкуренции вошёл в съёмочную группу. Обычно на съёмках полнометражного игрового фильма в состав операторской группы входили два механика: первый был ответственным, а второй помощником. В данном случае я был вторым.

В Эстонии съёмки проходили на заброшенной электростанции на реке Ягала (Jägala), заброшенной плотине в километре от неё и на некоторых объектах в Таллине. Электростанция и плотина обладали выразительной фактурой: растрескавшийся, покрытый лишайником бетон, битое стекло, масляные пятна. Казалось, что художникам при подготовке каждого кадра надо было просто следовать этой эстетике.

Фото автора.

Фото автора.


                       
                          Бетонная стенка плотины                                                                                                                        Фото автора                                                                                                                                                                                              

Съёмки начались в мае. Первой сценой был подход героев к зданию электростанции, которое было тем строением, в котором находилась заветная комната. Мы с коллегой стали строить целую железную дорогу с поворотами для операторской тележки и тщательно её ровнять. Всю группу предупредили, чтобы никто не ходил по траве, которая должна была оказаться в кадре: всё должно было выглядеть нетронутым. Тогда я впервые увидел Тарковского. Тогда ему было 45 лет, но в его облике мне увиделись какие-то юношеские черты. Держал он себя довольно просто, часто его можно было видеть в джинсовом костюме.

Автор фото ?

Многие сцены фильма снимались в вечернем режиме. Это та короткая часть суток, когда солнце уже село за горизонт, но ещё светло. Оператор-постановщик Георгий Рерберг не столько освещал сцену, сколько, напротив, ограничивал свет, идущий от неба, натягивая за камерой или над актёрами большие чёрные тканевые затенители, добиваясь таким образом нужного светового рисунка. При этом иногда работал один единственный небольшой осветительный прибор, слегка подсвечивающий снизу лица актёров на крупном плане. Таким образом, количество света было на пределе возможного.

Фото автора


Несколько дней ждали, когда из Москвы привезут светосильные объективы Дистагоны, необходимые для таких условий. Снимать приходилось, конечно, при полном открытии диафрагмы (если не ошибаюсь 1,2), что создавало большие трудности для ассистента по фокусу: на крупном плане глубины резкости практически никакой. Вообще Рерберг предпочитал использовать объективы с постоянным фокусным расстоянием, а также штурвальную штативную головку. Камера была старая американская Mitchell NC (видимо, трофейная). Рерберг был, несомненно, одним из лучших мастеров своего дела в стране на тот период.


Автор фото?

Рождение этого фильма было сложным. Я не был в курсе тонкостей творческого процесса, так как занимался техникой, но знал, что уже в это время использовался далеко не первый вариант сценария. Характеры персонажей были не такими, как в окончательной версии. Если в фильме есть эпизод, в котором Писатель бьёт по лицу Сталкера, то тогда снимали сцену, в которой напористый и агрессивный Сталкер бьёт Писателя. Видимо это было придумано уже в Таллине, потому, что у гримёра даже не оказалось имитации крови, и пришлось воспользоваться старым киношным способом: кого-то послали разыскать клюквенное варенье. В сценарии ещё содержался ряд эффектов научно-фантастического характера, показывающих странности Зоны, от которых впоследствии Тарковский почти полностью отказался. Осталось метание гаек с привязанным к ним бинтом, но не объясняется смысл этого действия. Одна из этих гаек много лет висит на стене моей комнаты. Снимался эпизод, в котором висящая на столбе лампа внезапно ярко загоралась и тут же перегорала. В готовом фильме такая лампа появляется в другом эпизоде.


Фото автора

Фото автора

В другом эпизоде Писатель попадал в какое-то место, в котором вдруг внезапно начинал намокать, с него просто стекала влага. Потом она также быстро вся испарялась. Для съёмки этого эффекта была изготовлена система разветвлённых резиновых трубочек, которую Солоницин должен был одевать под пальто, и в нужный момент из них должна была хлынуть вода. Быстро тающий мокрый след на железном листе снимался с помощью ацетона и паяльной лампы.



Фото автора


Фото автора

Был ещё диалог трёх персонажей в интерьере электростанции так, что движущаяся камера незаметно для зрителя переходила на отражение в зеркале, и зритель вдруг видел ту же сцену в зеркально-перевёрнутом виде. Немного иная игра с пространством была выражена в кадре, который выстроен на плотине. Межу рельсами, на которых стояла тележка с камерой лежало зеркало, на нём из мха и песка был выложен натюрморт, напоминающий пейзаж с высоты птичьего полёта, причём зеркало было похоже на поверхность водоёма, в котором отражается небо. Камера, глядя на этот вид сверху, проплывала над ним, переходила на воду и, поднимаясь, выходила на реальный пейзаж с рекой. Это один из двух кадров первого съёмочного периода, которые вошли в окончательный вариант фильма. Правда, его начало оказалось отрезанным, и эффект игры с масштабом пространства пропал. Этот мотив потом прозвучал в последующих двух фильмах Тарковского.



Фото автора


Фото автора





Вторым кадром, оставшемся в фильме, был вид реки, полностью покрытой рыжеватой пеной, хлопья которой ветер кружит в воздухе. Это был не спецэффект: в эту реку сливал отходы целлюлозно-бумажный комбинат, и она была очень загрязнена. Правда, мелкая рыбка, как ни странно, в ней водилась. Спустя несколько лет, когда оказалось, что многих членов съёмочной группы уже нет в живых, появились слухи о том, что виной тому отравленная местность, в которой проходили съёмки, якобы даже радиация. Но никакие конкретные факты об этом мне не известны.
  Помимо того, что постоянно переделывался сценарий, некоторые сцены фильма переснимались заново. Это производило странное впечатление: если бы это были не Тарковский с Рербергом, а никому не известные люди, я бы их заподозрил в непрофессионализме.



Фото автора


Фото автора

Снятый материал отвозили в Москву на проявку, потом привозили рабочий позитив. Я был на первом просмотре на киностудии «Таллин-Фильм». Изображение выглядело тёмным и зеленоватым.

Это два кадра из того самого впоследствии забракованного материала:





В дальнейшем просмотр материала происходил в более узком кругу. Тогда я подумал: «Ну, это черновой позитив, потом напечатают, как следует». Но всё оказалось сложнее. О творческих проблемах я узнал позже, а пока съёмочную группу пришлось покинуть второму оператору, отвечавшему за экспозицию, хотя я очень сомневаюсь, что он был виноват; потом художнику-постановщику Александру Бойму – опытному художнику кино и театра. Стали заменять то одного, то другого члена съёмочной группы. В один прекрасный день очередь дошла и до меня: мне сообщили без всяких объяснений, что я уезжаю в Москву. И я уехал. У меня было впечатление, что инициатором всей этой чехарды был не Тарковский, а кто-то из его окружения. На студии начальство не задавало мне никаких вопросов, видимо, понимая, что это какая-то игра для виду. Наконец, вынужден был уйти и Рерберг. Вместо него был приглашён Леонид Калашников, который приехал со своими помощниками. Что-то даже успели снять, после чего работа остановилась – настала осень.
Я продолжал работать на студии, принял участие в съёмках фильма «Емельян Пугачёв», проходивших в Белоруссии. А тем временем решалась судьба «Сталкера». Было решено, что в неудаче виновата некачественная партия плёнки (Kodak 5247) и неправильная проявка

.    Это коробка из под той самой злополучной плёнки.

Мне это кажется странным, потому, что это должно было быть видно ещё до всех съёмок на стадии проб. Удалось оформить фильм, как двухсерийный, и в связи с этим были выделены средства для продолжения съёмок. Снова был переделан сценарий, и было решено фактически всё переснять заново.

1978

Весной должна была возобновиться работа на тех же объектах, и ассистент оператора пригласил меня присоединиться к операторской группе.
Оператором-постановщиком стал Александр Княжинский. Это был хороший мастер, но по моему впечатлению чувствовавший себя не так независимо, как Рерберг, и от этого испытывавший внутреннее напряжение. Теперь съёмка велась на камеру КСН, представляющую собой советскую копию американской камеры Mitchell NC, и практически весь фильм кроме крупных планов проезда в зону был снят трансфокатором Cooke Varotal (если не ошибаюсь 25-250, Т 3,2). Это высококачественный английский объектив с переменным фокусным расстоянием для кино-съёмочных камер размером с артиллерийский снаряд и стоимостью с легковой автомобиль. Я по прежнему был вторым механиком, но первый, более опытный, проработавший на студии уже лет 20, увидев, что я вполне работоспособен, давал мне возможность работать на площадке самостоятельно, за что я ему благодарен. В фильмах Тарковского камера часто движется долго и медленно. На съёмках «Сталкера» в большинстве случаев это движение приходилось выполнять мне.

Автор фото?

И вот мы опять в Эстонии. Начали со сцены приезда в Зону, когда герои фильма останавливают дрезину и продолжают путь пешком.

Кадр из фильма

Фото автора

Мы видим в отдалении заброшенную военную технику. Частично она была настоящей, специально привезённой из Москвы, остальное сделали декораторы. Готовясь к съёмке вдали носился пиротехник с дымовой шашкой, следя за направлением ветра и создавая эффект тумана.


Фото автора

Возле электростанции  снималась запоминающаяся сцена фильма, когда камера с крупного плана лежащего Сталкера переходит на воду с лежащими в ней предметами и плывёт над ней. В готовом фильме в это время мы слышим детский голос, читающий фрагмент Апокалипсиса (6.12-16).

Это происходило на дне небольшого канала, раньше подававшего воду на турбины электростанции. На этот раз воды было примерно по щиколотку. Кайдановский лежал почти в воде, хотя под него что-то подложили. Погода была довольно прохладная, художник по костюмам Нелли Фомина придумала одевать на актёра под игровой костюм другой, специальный непромокаемый и утеплённый для водолазов, чтобы его не застудить.

                                                                                  Автор фото?

Рельсы были положены по бокам актёра, и тележка с камерой располагалась необычным образом: правые колёса на правых рельсах, а левые на левых, таким образом актёр оказывался под тележкой.

                                     Автор фото?

Камера стояла на самом низком штативе на краю тележки и смотрела вниз на актёра. Когда во время съёмки она над ним проезжала, он вставал, переходил на новое место, где камера его видела в финале кадра. Помню, Андрей Арсеньевич меня спросил: «Серёжа, вы можете проехать это расстояние за 3 минуты?». Я отвечал: «Давайте попробуем». Он, включив секундомер, давал команду «Начали», и я очень медленно начинал катить тележку, считая про себя секунды.

Фото автора

Вообще люди моей профессии были помощниками главного оператора, а с режиссёром могли даже не разговаривать. Но поскольку Андрей Арсеньевич принимал всестороннее участие в съёмочном процессе, то на репетиции он часто занимал место оператора за камерой, и я могу с уверенностью сказать, что я с ним работал.

Фото Нелли Фоминой

Так же активно он участвовал в работе художников-декораторов, уделяя внимание каждой мелочи в кадре. «Сделайте нам икебану!» - шутя говорил он им.



Фото автора

Фото автора

Иногда съёмки проходили при прохладной погоде. «Без кайфу нету лайфу» - однажды изрёк Солоницин, лёжа на репетиции на влажном мхе, окружённом водой, как того требовал эпизод. Для всей группы он был Толей, а Кайдановский Сашей, Гринько же величали Николаем Григорьевичем, видимо по старшинству.

                                     

                                                        Фото автора

Вода - любимая тема Тарковского, и тут её было много. Иногда приходилось даже на деревянный штатив одевать резиновые сапоги.



Фото автора

                                                                                Фото автора

Киносъёмочный процесс в большой степени состоит из ожидания, и, не смотря на напряжённую обстановку, было время и для отдыха, например, поиграть в кости или поговорить о чём-то постороннем. Помню, что однажды Тарковский сказал, что любит жанр вестерна, и охотно снял бы что-нибудь такое. Думаю, что, если бы он снимал вестерн, это было бы похоже на пролог в фильме «Однажды на Диком Западе» (1968). Вообще он был супер-критичен, однажды сказал про Спилберга, что его фильмы это вообще не кино (наверное, он мог иметь ввиду «Челюсти». Я в эту беседу не вступал, но помню, что ещё тогда с ним не согласился. По моему хорошее кино бывает очень разным – Спилберг хорош по-своему, Бергман по-своему.

                                                                                Фото автора


С начала и до конца съёмок этого фильма, и в 1977, и в 1978 году, на съёмочной площадке работал штатный фотограф Мосфильма Владимир Маркович Мурашко (ныне покойный) и, как это было принято, фиксировал каждый сколько-нибудь значимый кадр фильма, также, как и рабочие моменты съёмок. У него была высококачественная фотокамера Hasselblad c форматом кадра 6Х6 см. Но из кадров со съёмок этого фильма, которые я встречал в книгах, периодике и Интернете, лишь немногие я бы мог предположительно отнести к его авторству. Куда делся весь остальной материал, было бы интересно узнать.

Фото автора

Сам же я снял довольно мало толковых кадров потому, что тогда ещё не достаточно определил для себя свои задачи, как человека с фотоаппаратом: что вообще стоит снимать. К тому же в самые интересные моменты я обычно был занят своей основной работой, и кроме того из-за напряжённой обстановки во время съёмок мне было неудобно проявлять активность в этом деле.

                                                                                    Фото Нелли Фоминой    

                             

У меня был тогда фотоаппарат Зенит 3М и старый немецкий Voightländer с гармошкой для стеклянных пластинок 6Х9 см, которым я тоже пробовал снимать. Однажды Тарковский обратил внимание на него и рассказал мне, что у его отца был похожий. Беседуя с ним, я сказал: «Ну, давайте, я и Вас сниму этим аппаратом». Я предложил ему сделать шаг назад, чтобы уйти от прямого солнца и сделал один снимок. Он оказался нерезким, и долгие годы я считал его неудачным. А потом, отсканировав негатив и настроив в Фотошопе, я подумал: «Не в резкости счастье – зато он улыбаясь смотрит на зрителя, другого такого кадра я не видел.»

                                                      Фото автора

Некоторые рабочие моменты съёмок в Эстонии снимались и кинокамерой. Это поручили  М. Васильеву из Алма-Аты, который был в операторской группе практикантом. Я никогда не видел этого киноматериала. Интересно, куда он делся.

                                       Это кадр из этого кино-материала, на нём оператор-постановщик Княжинский и я.

Сцену, в которой герои садятся на дрезину и отъезжают, снималась в Таллине в заброшенном нефтехранилище. В эпизодах проезда в Зону появляются полицейские. На них условная униформа, поскольку должно было быть непонятным, в какой стране происходит действие. Если приглядеться, на их шлемах можно заметить соединённые буквы «АТ», которые на самом деле являются инициалами режиссёра. Такие же буквы можно увидеть на пачке сигарет, которые курит жена Сталкера.



Фото автора




На других промышленных задворках города снимались крупные планы проезда в зону.  Актёры находились не на дрезине, а на железнодорожной платформе, которую катил по рельсам локомотив. Рядом с ними были положены рельсы для операторской тележки, на которой сидел оператор, держа в руках камеру Arriflex, снабжённую стабилизирующей системой Steadycam, гасящей её дрожание и рывки, и таким образом обеспечивающей её более плавное движение. Я двигал тележку, которая позволяла камере переходить с одного актёра на другого.

                         Автор фото?

Фото автора




В сцене, в которой герои на автомобиле Land Rover прорываются в Зону через заставу ООН вслед за тепловозом, везущим платформу с керамическими электро-изоляторами не обошлось без комичного эпизода. Тарковский преодолевая шум тепловоза через мегафон объяснял машинисту, что надо будет поехать, когда он махнёт рукой, и при этом показывал, как он махнёт. Машинист, не разобрав, трогал тепловоз с места. Тарковский ему кричал: «Нет, нет, не сейчас, а на съёмке!». Тепловоз останавливался и тяжело пыхтя возвращался на место. Тарковский объяснял снова, на этот раз ничего не показывая. Тепловоз опять трогался. Тарковский в недоумении оборачивался к коллегам: «Я же рукой не шевельнул!». Оказывается, за его спиной стоял его ассистент Женя Цымбал, который показывал машинисту этот жест.

Фото автора

В фильме этот кадр чёрно-белый. Вообще всё снималось на цветную плёнку, но некоторые эпизоды печатались на чёрно-белой.

В Москве в большом первом павильоне Мосфильма был построен комплекс декораций, изображающих квартиру Сталкера и некоторые помещения в зоне, которые были построены так, что позволяли кое-где заполнить их водой.

Фото Георгия Пинхасова

Фото Георгия Пинхасова

При съёмке одной длинной сцены, в которой Сталкер читает стихи «Вот и лето прошло», и происходит диалог, при котором звонит телефон и загорается лампа, тележка с камерой несколько раз передвигалась по рельсам с поворотом. Поскольку репетицию и съёмку разделяли два или три выходных дня, мне пришлось единственный раз в моей практике зарисовать схему движения тележки. В итоге эта сцена была разрезана при монтаже.

В таком виде эта сцена оказалась в фильме:

Другая декорация изображала изогнутый туннель, по которому шли герои. Для движения по нему камеры была сооружена специальная тележка, которая двигалась по рельсам, укреплённым по обе стороны туннеля, и закрыты длинными полосами задекорированного холста, который поднимался, позволяя проехать тележке.

Вся эта сцена снята в павильоне.

Потом эти декорации были демонтированы и построены новые: большое помещение в Зоне с комнатой, в которой исполняются желания, и множеством холмиков, похожих на могилы, и интерьер бара.

                           Фото Георгия Пинхасова

Помню, что во время съёмки сцены диалога Сталкера с женой перед его уходом в Зону, заканчивающейся её истерикой, Алиса Фрейндлих настолько погрузилась в состояние своей героини, что после команды стоп не могла сразу из него выйти, и Женя Цымбал буквально вынес её на руках из декорации.

Во время съёмок на Мосфильме на площадку приходил с фотоаппаратом Гарик Пинхасов, ранее работавший на этой студии ассистентом оператора, а впоследствии ставший известным фотографом. Заходил однажды и Владимир Высоцкий, с которым Тарковский дружил.

Единственная сцена, которая была снята на натуре в Москве, это выход из бара. На фоне мрачноватого промышленного пейзажа рядом с оградой психиатрической больницы им. Кащенко была простроена небольшая декорация. На фоне видны трубы ТЭЦ-20 (ул. Вавилова 13).

Фото автора

Глубокий смысл фильма приоткрывался мне постепенно, даже не с первого просмотра. а во время съёмок едва ли он был кому-то понятен, тем более, что и замысел самого автора оформился не сразу.

Текст: Сергей Бессмертный 2014 ©
Отмеченные фотографии: Сергей Бессмертный ©

А в оригинале поста есть еще и видео.

@темы: Тарковский, Фильмы, Фотографии, Перепост, Ссылки, Сталкер

---

А еще любопытно...

[silent-gluk]

...одной ли мне иногда кажется, что смерть Спицына и Ермакова в "Стране багровых туч" была не случайной?.. Что какую-то роль сыграли и ненависть Ермакова, и те слова Спицына - помните? "Только Богдан Спицын задержался у люка, оглянулся вокруг еще раз и сказал со вздохом:
- Здесь совсем как у Стендаля.
- То есть? - не понял Быков.
- Все красное и черное. Понимаешь, мне никогда не нравился Стендаль…"

@темы: «Страна багровых туч»

---

А вот интересно...

[silent-gluk]

Страхагент из "Бессильных мира сего" не является ли отсылкой к Агасферу Лукичу? (Или аллюзией на него).

Ведь можно найти у них нечто общее...

@темы: Параллели, Отягощенные злом, С.Витицкий, Бессильные мира сего

---

Поддержим воскресную традицию.

[silent-gluk]

Сегодняшнее издание, насколько я понимаю, должно было быть с суперобложкой. Но у моего экземпляра ее нет, так что обойдемся пока без...



Это вот обложка.




Авантитул.




Титульный лист.




Оборот титульного листа.



Итак, это:

Strugazki A. Atomvulkan Golkonda: Wissenschaftlich-phantastisher Roman / Strugazki A., Strugazki B.; Ubers. v. W. Berger. - Berlin: Kultur und Fortschritt, 1961. - 288 S. - Нем.яз. - Загл. ориг.: Страна багровых туч.

@темы: Картинки, «Страна багровых туч», Библиофильское, Библиография, Книги

---

«Бессильные мира сего», С. Витицкий (Борис Стругацкий)

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера leo_80 в «Бессильные мира сего», С. Витицкий (Борис Стругацкий)

«Бессильных мира сего» я взялся читать с опаской. Последняя книга последнего из братьев... одна из последних, ранее мной не читанных. А вдруг БНС исписался? Тем более, витали слухи, что его сольное творчество заметно уступает книгам, к которым причастен АН. Говорили также, что «фандом последнюю книгу не принял». Кроме того, я знал, что в одиночку Борис Натанович писал уже не о будущем, и даже не об альтернативных мирах, наподобие «Града обреченного», а об актуальной российской реальности постсоветского образца. А у меня к этой реальности давно сформировалось устойчивое отвращение.



Ну и наконец мне сложно было представить творчество Стругацких в отрыве от привычного фона советской эпохи. Всё-таки, как ни эволюционировали их книги за 30 с лишним лет совместной работы, основная их направленность всё равно оставалась увязана с советской идеологией — сначала как её перспектива, затем как вариация, лучшая альтернатива, позже как полемика с ней и, наконец, яростное и едкое отрицание. Характер связи менялся, но связь оставалась всегда. И сверхпопулярность Стругацких тоже была возможна только в закрытом вакууме Советской страны. На Западе книги АБС воспринимались едва ли не как бульварное чтиво, приключенческие боевики-однодневки. В России времён поздней перестройки объявленная гласность фактически заглушила последние АБС-книги: среди хлынувших потоков ранее запретной, невозможной информации, публике стало не до творческих изысков гениальных братьев.

Вот с такими примерно мыслями я приступил к «Бессильным мира сего». В целом чтение шло туговато — сквозь первые две трети книги я продирался медленно. Местами становилось интересно, словно включался моторчик, хотелось узнать, что же дальше. Но следом натяжение спадало, повествование расползалось в разные стороны, сюжет ветвился, и поначалу не удавалось понять, какие из этих ветвей тупиковые, а где магистральный ствол. Текст местами казался затянутым, избыточным.

Впрочем, до сих пор мне у Стругацких скучной показалась лишь одна книга — знаменитая «Улитка на склоне» (точнее та её часть, которая про Управление, ибо линия Атоса-Сидорова была мне уже знакома по роману «Беспокойство». Однако «Бессильные» до тягомотности «Улитки» не дошли. На последней трети роман наконец раскочегарился: выявилось ядро основных персонажей, прорезалась ведущая сюжетная линия, свелись к минимуму лирические и прочие отступления.

Правда, герои пока ещё не цепляли. Казалось, что все они не только «бессильны», но и чужеродны прежнему творчеству Стругацких: вместо блистательных идеалистов «Полудня» населением «БМС» оказались безвольные, серые, вялые, угасающие в собственной старости и окружающем мраке усталые люди, разочаровавшиеся не только в былых идеалах, но и в самой жизни.

Антураж очень к этому подходил. Поначалу мне вообще резала слух ненормативная лексика, грязь словесная и житейская. Мелькала давняя крамольная мысль, что снятие цензуры не всем авторам пошло на пользу. Мешало обилие персонажей с их многочисленными прозвищами, вариациями имён, запутанной системой фактов «кто каким сверхъестественным талантом обладает» и «кто кому кем приходится»: складывалось ощущение головоломки, решать которую почему-то не тянет.

Затем вдруг произошло что-то незаметное, и — чернушности в антураже сразу стало меньше, у персонажей, казавшихся до сей поры безразличными эгоистами, вдруг прорезалась взаимовыручка, всплыли старые знакомые темы Стругацких — Наставничество-Учительство («Полдень», «Жук», «Волны», «Град», нерешённый вопрос о пользе вмешательства в чужую судьбу и в судьбы мира («ТББ», «ЗМЛдКС», «ОО», «ПкБ», «Малыш», те же «Жук» и «Волны», о границах человечности («Отель», «Стажёры», «Пикник», «Волны», «Хищные вещи века».

И уже после финальной сцены, когда клубок сюжетных линий эффектно развязался, а всё непонятное удалось прояснить при помощи интернета, — впечатление от «Бессильных» само собой как-то обрело стройность в моей голове, и мне стало ясно, что ведь это — роскошная книга. Может, конечно, и не в числе самых-самых среди творчества АБС, но уж точно не худшая, не провальная и отнюдь не бездарная.

Более того, даже по настроению она не упадническая (хотя многие ей это ставят в вину). Общее настроение: ничто ещё не дорешено, и поражения не окончательны, и столько всего предстоит ещё сделать...

Если сравнивать с другими книгами Стругацких, то по антуражу «БМС» больше всего напомнила мне «Дьявола среди людей» — тоже одиночную книгу, но старшего из братьев. Там тоже обстановка крайне мрачная и реалистическая, безмерно далёкая от утопических картин. Правда, там, чётко и сразу, обозначен центральный герой, и на него с самого начала направлено сопереживание читателя. В то время как в «БМС» главный герой вырисовывается лишь ближе к середине, постепенно обретая чёткость очертаний и масштаб на фоне второстепенных фигур.

Как и в «Дьяволе» (и в большинстве «серьёзных» произведений Стругацких), в «БМС» почти нет юмора. Зато по количеству цитат и отсылок — этот роман явно выходит на первое место, соперничая лишь со «Страной багровых туч». Впрочем, в «Стране» цитаты тоньше встроены в основной текст; в «БМС» же автор даёт их впрямую, практически без огранки.

Стилистически я бы отметил ещё злоупотребление скобками — они встречаются почти в каждом абзаце, часто по многу раз. Впрочем, это мелочь.

Вязкость сюжета «БМС» — пожалуй, на уровне «Хромой судьбы», но ниже, чем у «Гадких лебедей», где мне очень долго вообще было непонятно, кто есть кто и чего хотят все эти люди.

Сильно не понравилась мне зверская сцена в самой первой главе. Однако зверств хватало и в прежних книгах Стругацких, достаточно вспомнить Арканар из «ТББ» или «Град обреченный».

Заодно сомнение вызывает сам метод, которым главгерой «БМС» решил подстегнуть нерадивого ученика. Тут по аналогии (или скорее по контрасту) вспоминаются «Фальшивые зеркала» Лукьяненко, где на то, чтобы вывести героя на новый уровень, хватило одной пощёчины.

Ещё в «БМС» меня поражала современность лексики — например, клише из рекламных слоганов, которые у меня самого до сих пор на слуху. Такой современности как-то не ждёшь от классика: это примерно как если бы Пушкин «заговорил» на олбанском. Местами впрочем было ощущение, что это хоть и современность, но уже вчерашнего дня: ходовые клише быстро устаревают. Однако и в этом ничего страшного нет — Стругацкие всегда были камертоном актуальной реальности.


* * *

...В завершение скажу о грустном, хоть к «БМС» это имеет весьма косвенное отношение. Зашёл я на официальную страничку Стругацких, где раньше хранились их книги в открытом доступе, и обнаружил вместо книг — текст письма двух наследников, по одному на каждого из Братьев. А в письме сказано, что отныне доступ к книгам АБС будет платным. Мотивировка дана невнятная: мол, БНС распоряжений на сей счёт не оставил, но много думал над этой проблемой и даже подписал когда-то письмо в защиту авторских прав в интернете. И вообще некрасиво, когда одни люди приобретают книги за деньги, а другие придут и скачают бесплатно. Заканчивается письмо угрозами преследований.

Мой вывод прост: наследниками движет обычная корысть. Причём корысть неумная. Потому что, к примеру, я в интернет заглянул не за тем, чтоб читать корифеев бесплатно. Книги таких авторов как Стругацкие я всегда покупаю в бумажном варианте, чтобы они всегда были под рукой и чтобы читать их можно было «с чувством, с толком, с расстановкой», а не прыгая глазами из файла на мониторе в соседнее окошко, оттуда на дайри, из дайри в аську и т.д. Хорошая книга требует внимания, и грех разменивать её об интернет. В интернет же я лезу просто уточнить ту или иную цитату или бегло вспомнить какой-нибудь эпизод, деталь, ускользнувшую из памяти, — в бумажной книге такие вещи искать труднее.

Что же касается Бориса Натановича, то он, конечно, мог защищать права других авторов, но распространению книг АБС он никогда не препятствовал. И даже на заимствование героев и реалий из своих с братом произведений всегда давал добродушное разрешение.

Посему, мне кажется так: кто знает толк в Стругацких, тот и так их книги покупал. А кто не знает, и потому просто скачивал по случаю, теперь просто махнёт рукой и покупать всё равно не станет. Выигрыш для наследников — ноль. Только множество новичков, которые могли бы проникнуться мирами Стругацких, сами стать в чём-то лучше, да заодно и влиться потом в число покупателей, если уж на то пошло, — теперь пройдут стороной.

Вот и получается: сколько сказано Братьями о воспитании человека будущего, о бескорыстии, идеалах и т.п., — а собственные дети их оказались обычными мелочными мещанами, оскудевшими умом и талантом, и способными лишь паразитировать на наследии великих родителей. Детей этих не мне судить, но вот то, что Теория Воспитания не сработала, — действительно жаль, ибо тогда и миры АБС оказываются несбыточными.

Любопытный взгляд. Особенно интересно полное отсутствие стремления угадать, кто же выведен в образе того или иного персонажа (и даже обратить внимание, что кто-то конкретный мог быть выведен). И, по-моему, это как раз правильно: книга эта явно больше "тусовочной" литературы...

@темы: «Волны гасят ветер», «Град обреченный», Беспокойство, «Жук в муравейнике», «За миллиард лет до конца света», Попытка к бегству, Улитка на склоне, «Малыш», «Пикник на обочине», «Страна багровых туч», С.Витицкий, Бессильные мира сего, «Дьявол среди людей», С.Ярославцев, «Отель "У погибшего альпиниста"», «Гадкие лебеди», «Трудно быть богом», «Обитаемый остров», «Полдень, XXII век», «Стажёры», «Хромая судьба», «Хищные вещи века»

---

Ну, раз вчера была критика...

[silent-gluk]

...то сегодня будет публицистика.

Стругацкий А., Стругацкий Б. "ВАШИ ТВОРЧЕСКИЕ ПЛАНЫ?": Писатели отвечают на вопросы "Гудка" // Гудок. - 1966. - 16 янв. - С. 3.

В 1966 году мы попытаемся написать сценарий по повести "Трудно быть богом". Это будет наш второй опыт с кинематографом, надеемся, более удачный. В основном же будем дорабатывать новую повесть "За поворотом, в глубине" и попробуем написать несколько небольших рассказов.

@темы: Публицистика, Улитка на склоне, «Трудно быть богом»