Неизвестное фото АНС

[silent-gluk]

Оригинал взят у chert999 в Аркадий Стругацкий. День памяти

В этом мире случайностей нет... Сегодня утром Коля Романецкий (svet_smoroda) напомнил в Фейсбуке, что сегодня - день памяти Аркадия Натановича Стругацкого, и вспомнил о похоронах в октябре 1991 года, на которых и я тоже был вместе с группой питерских фантастов и фэнов... А как раз вчера, копаясь на полке со старыми книгами, я нашел там в уголке остро пахнущий химией пухлый черный пакет с древними фотками, а среди них - моё собственное фото Аркадия Натановича, которое я сделал у него дома в августе 1987 года, когда я брал у Арктаныча интервью, которое затем было несколько раз опубликовано в региональной прессе от Симферополя до Хабаровска под названием "Будем драться!", а последний раз (фрагмент) - в изданном в позапрошлом году в Волгограде сборнике документов "Стругацкие. Материалы к исследованию. 1985-1991".

Собственно, вот это фото (публикуется впервые):

@темы: А.Стругацкий, Фотографии, Перепост, Ссылки

---

Забавная статья про фильм "Трудно быть богом".

[silent-gluk]

Точнее, забавен там финал. Хорошо еще, что это под рубрикой "Мнение" и в газете "Молодой дальневосточник" (а ведь когда-то и там был RKA///)/

Посмотреть на статью можно здесь - flipper.pressa-online.com/issue.aspx?aid=856a82... , но через некоторое время ссылка уйдет в (платный) архив, поэтому привожу текст.

Леонидов В. Трудно выдержать бога // Молодой дальневосточник - XXI век. - 2016. - 12-19 окт. (№ 40). - С. 17.

Примечание: аналогичный текст можно найти здесь - khabarovsk.md/companion/4661-pochta-md-hhi-vek-... , но с "редакционными комментариями", выраженными как в названии статьи ("Почта «МД ХХI век». Жертвы советского образования: Трудно выдержать Бога"), так и в постскриптуме (" P.S. У некоторых представителей постсоветской цивилизации невероятна тяга к искусству. Недавно приезжий из Магадана разбил толстое стекло во входной двери Театра Юного Зрителя. Мотивы хулиганства расследуют стражи правопорядка. Может быть подсознательная ненависть к прекрасному? В школах ведь учили любить государство, родителям некогда было, они мерили свой труд по усталости…"). В печатной версии, если верить сайту, этого нет.



Не дожидаясь показа фильма «Трудно быть богом» на телеканале «Культура», решил посмотреть, что называется, онлайн в хорошем качестве.

Досмотрел до конца, скрипя зубами, превозмогая приступы тошноты и желания удавиться, теперь могу похвастаться: я это сделал. Уверяю вас, более бредовой чуши в своей жизни не видел. С точки зрения постановки, режиссуры, не спорю - шедевр. Семь премий «Ника». Заслуженно. Кроме одной, думаю. Это не фильм, а симфония. Каждый кадр выверен, как нота в музыке. Работа Леонида Ярмольника безупречна. Воистину он себя обессмертил. Хотя, если честно, я не ожидал от уважаемого Л.И., что он согласится сниматься в ЭТОМ. Но снялся – вероятно, за сходную цену. А производил впечатление человека, не лишенного моральных принципов… Это о режиссуре.

Хочу поделиться своими впечатлениями обывателя. Три часа грязных, вонючих, немытых тел. Три часа помоев с экранов телевизоров и мониторов. Три часа о человеческих пороках и обо всем том дерьме, что накопилось у режиссеров и сценаристов фильма. В первые сорок минут оператор раз двадцать кинул нечистотами мне в лицо, на меня испражнялись из бойницы, на меня сморкались, на моих глазах утопили человека в выгребной яме. Я наблюдал сборище пьяных, грязных, не способных членораздельно изложить, собственно, ни одной мысли, тех самых богов, для которых, как считали братья Стругацкие, самое главное - сохранить человеческий облик посреди мракобесия Средневековья, дабы исполнять свои обязанности. Фильм я воспринял не как шедевр, а как огромную кучу… сами знаете, чего. И когда меня ознакомили с титрами, то на этом рубеже, до которого я героически дополз, послал всю эту хрень с его создателями туда, куда провожать их не пойду и переживать не стану, дошли они или не дошли.

Стремление к оригинальности и экспериментам, мне кажется, должно иметь разумные пределы, но в данном случае об этом никто не задумывался. Эксперименты превратились в экскременты. Мне даже не интересно, за что (почему - понятно) этот фильм, в числе прочих семи премий, стал обладателем премии «Ника» как лучший игровой фильм года. Мне хотелось бы спросить чиновников из Министерства культуры, какую цель они преследовали, разрешив показ фильма на общенациональном канале «Культура»? Это ведь не аудитория фотовыставки детской порнографии в Москве, это миллионы зрителей в стране и за рубежом. А вдруг идеологическая диверсия?

Валерий Леонидов

@темы: Фильмы, «Трудно быть богом», Экранизации, Ссылки

---

И еще тестик

[silent-gluk]

Простенький. Подозреваю, здешние обитатели его способны пройти даже отчаянно спросонья. Или как раз они - нет, потому что там есть пара странных вопросов... Третий и пятый. Да и насчет шестого у меня сомнения...

meduza.io/quiz/komkon-ili-komkon-2

@темы: «Град обреченный», «Жук в муравейнике», Понедельник начинается в субботу, «Пикник на обочине», Полдень XXII век, «Гадкие лебеди», «Стажёры», «Хромая судьба», Ссылки

---

12 октября

[silent-gluk]

Вот уже четверть века, как с нами нет А.Н.Стругацкого.

Вселенная не потеплела обратно (это заголовок одного из некрологов: "За миллиард лет до конца света: Во вселенной стало холоднее"), но мы как-то привыкли...

Но все равно помним и благодарны.

@темы: Даты, А.Стругацкий

---

И в продолжение вчерашнего

[silent-gluk]

09.10.2016 в 01:03

Пишет  firnwen:

Кажется, ответное напарнику.
На вот это: nior.diary.ru/p210641309.htm
И совсем немного - про нынешний "универсальный бакалавриат", да.

Вставайте, дон Румата. Вам приснилось -
Дорога, стража, мокрые кусты,
И в сотый раз - скажите, мол, на милость,
На кой вам подорожная, скоты?

Все, что могло, конечно же, случилось.
Век охромел в полпяди от черты.
Вчера толпа с учеными носилась,
Сегодня жжет последние листы.

...Рассвет.
Похмелье.
Ты, еще в угаре,
Бормочешь, что сегодня к третьей паре,
Ворчишь - зачем бежать, как на пожар,

Зачем орать - в пожаре ли, в кошмаре...
Но, дон Румата, ять, вы в Арканаре.
...прости, Антон, но это Арканар.

@темы: Вторичное творчество, «Трудно быть богом», Перепост, Ссылки

---

Стих

[silent-gluk]

07.10.2016 в 01:50

Пишет  ninquenaro:

Кажется, для Брана.
Но честное слово, я не собирался писать вообще ничего и уже шел спать...

*
Твердишь, меся распутицу и сырость:
"На что вам подорожная, скоты?"
Ответа нет. Не будет. Не случилось.
Спроси-ка лучше - а на что им ты?

На что вы этим людям, дон Румата?
Что вам до них и кто для вас они?
Они, что безусловно виноваты
В невежестве, ничтожестве; грызни

Рассадник жалкий; грязи без стыда;
Гниющая в колодезе вода.
Вы не нужны им, Бог. Никто не нужен.

Но если бы... то может... и тогда...!
Но вы уже случились - как беда,
Как лист увядший падает на душу.

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Перепост, Ссылки

---

И снова книги!

[silent-gluk]

Сегодня с нами новый перевод "Пикника на обочине".



Это обложка.






Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Страница V, кусочек предисловия.





Стр. XI, шмуцтитул.




Страница 1.




Страница 7.




Страница 57.




Страница 105.




Страница 157.




Страница 195 - кусочек послесловия (в сущности, это "Комментарии к пройденному").


Итак, с нами:

Strugatsky A. Roadside Picnic / Strugatsky A., Strugatsky B.; Transl. by O.Bormashenko; Foreword by U.K. Le Guin; Afterword by B.Strugatsky; Cover and interior design by S.Olson; Cover image: Still from the 1979 film "Stalker", Mosfilm. - Chicago: Chicago Review Press, [2012]. - 210, XIV p. - ISBN 978-1-61374-341-6. - Англ. яз. - Загл. ориг.: Пикник на обочине.

Содерж.:
Foreword / U.K.Le Guin. P.V-IX
Roadsile picnic / Strugatsky A., Strugatsky B. P.XI-XIV, 1-193.
Afterword / Strugatsky B. P.195-209.

Перевод... Я все-таки осознала, что моего знания английского явно недостаточно для оценки переводов. Т.е. плохой перевод я еще выделю, а вот нормальный от хорошего - вряд ли отличу. Поэтому имена. Из интересного - Redrick Schuhart (Рэдрик Шухарт), он же Red (правда, вот "Рыжий" и "Рэд" в переводе перестали различаться), Pillman (Пильман), Borscht (Боржч), empty (пустышка), Satan's blossom (чертова капуста), hell slime (ведьмин студень), boot (галоша), Burbridge (Барбридж), bug trap (комариная плешь), specsuit (спецкостюм), swag (хабар), Knuckles Isaak (Мослатый Ицхак), shrieker (зуда), carbonated clay (газированная глина), black sparks (черные брызги), Hamfist Kitty (Мосол Катюша), spacell (этак), Smartass (Хлюст). А "Лендровер" стал Jeep.

@темы: Картинки, Переводы, «Пикник на обочине», Библиофильское, Библиография, Книги

---

Посплетничаем?..

[silent-gluk]

На Фантлабе юзер утверждает, что Киру убили люди Араты - fantlab.ru/forum/forum15page1/topic8894page1422... ("А насчет БНС, так грехов у него только и было, что он часто не знал о том смысле, который вкладывал в текст АНС (классика — история с Кирой из ТББ, ведь он не понимал, что ее убийцы — люди Араты).") , но интересно, что при этом он ссылается на АНС ( fantlab.ru/forum/forum15page1/topic8894page1424... - "Больше это никому не выгодно (месть за то, что не дал молний). Знаю от АНС (пардон, не пишу воспоминаний)"; fantlab.ru/forum/forum15page1/topic8894page1425... - "Читайте внимательнее. Мне — прямо от АНС (не в очень трезвом виде оба были, впрочем, говорили в 1977 в ЦДЛ).
Но и впрямь хватит про это.").

Сама идея не нова, но вот ссылок на АНС в ее подтверждение я до сих пор не встречала. Как думаете - он _действительно_ это говорил, или почти за 40 лет что-то могло забыться, а что-то перепутаться?..

Мне идея кажется очень сомнительной, правда, по очень внелитературным соображениям: вряд ли Стругацкие в 1964 году уже могли бы _такое_ приписать профессиональному бунтовщику и т.д. Все-таки советская традиция - рассматривать фигуру такого типа как чисто положительную, хоть и обреченную. А к 1964 году Стругацкие с той традицией вряд ли успели порвать...

Опять же, это уже про вышеприведенные цитаты - Стругацкие сюжетные ходы между собой обсуждали, и "кто убийца", скорей всего, для себя-то определили. Так что знать должны были бы оба.

@темы: «Трудно быть богом», Ссылки

---

Народ развлекается как может...

[silent-gluk]

А может он разнообразно.

Вот, например, знаете, что это?..



А это - победитель конкурса "Обложка для любимого CD". Вариант обложки для несуществующего пока альбома Ольги Арефьевой на стихи Цурэна Правдивого "Как лист увядший падает на душу..." © Вадим Бочечко.

Утащено отсюда - photo-element.ru/competition/cd/first/first.htm...

@темы: Картинки, Вторичное творчество, «Трудно быть богом», Ссылки

---

И еще цурэновский сонет

[silent-gluk]

Утащено отсюда: www.stihi.ru/vs/texts/azhestov.pdf

Автор - Анатолий Жестов.

Я лист увядший, со страниц страны,
Которая сама себя калечит.
Где мысли и слова запрещены,
И время ничего уже не лечит
Искусство умерло, наука умерла,
Над книгами клубятся струпья дыма.
Все стало серым. Не страна - зола.
И старый друг, узнав, проходит мимо.
Под серым небом - серая вода.
Бегу с позором. Проклятую сушу
Оставив богу. Плачу от стыда.
Надеюсь, что пройдет, вернусь, не струшу.
Но горький пепел слова "никогда",
Как лист увядший, падает на душу.

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

И старое интервью...

[silent-gluk]

Стругацкий А. Первые впечатления // Бакинский рабочий (Баку). - 1967. - 15 окт. (№ 244). - С.4.

В Баку находится известный писатель-фантаст А. Н. Стругацкий, автор написанных вместе с Б. Н. Стругацким популярных романов и повестей "Трудно быть богом", "Попытка к бегству", "Далекая радуга". Наш корреспондент попросил его ответить на ряд вопросов.



ВПЕРВЫЕ ЛИ ВЫ В БАКУ? ПОНРАВИЛСЯ ЛИ ВАМ НАШ ГОРОД?
Баку - прекрасный город. Особенно хороша приморская часть, район Коммунистической улицы, сада Революции. Не стану расхваливать бакинскую архитектуру, - впечатления слишком разнородны, но у города есть свое лицо. Баку сверху незабываем: "золотой муравейник"!..
Мне очень понравилась бакинская "толпа". Людей много, они ведут себя с южной непосредственностью и экспансивностью - шумят, часто поют, но все это добродушно и весело.
Бакинцы чувствуют себя хозяевами своего города. Не только Баксовет, но и сами бакинцы. Мне это нравится. На тихих улочках все еще очень патриархально: под открытым небом ставят раскладушки и отдыхают, пьют чай, играют в нарды и домино; на перекрестках - оживленно толкующие о чем-то группы. При всем при том Баку остается большим современным, культурным городом, столицей. Именно в парадоксальности этого сочетания вся прелесть.
Нигде я не пил такой вкусной воды с сиропом, такого отличного чаю. Это, конечно, мелочи, но и мелочи могут облегчать или портить жизнь.
Как бы то ни было, это впечатления двух дней, и естественно, они ни в коей мере не претендуют на полноту и значительность. Но вот вам и нечто позначительней. Большое впечатление производит знаменитая бакинская многонациональность. Видишь - идет в обнимку стайка ребятишек и глядишь в глаза всех цветов: черные, карие, серые, голубые. Картина почти символическая
ПРИЕХАЛИ ЛИ ВЫ В БАКУ ПО ДЕЛУ ИЛИ ПРОСТО ТАК?
Я приехал на несколько дней - повидаться с моими коллегами, бакинскими писателями-фантастами. Надо вам сказать, что Баку - один из трех центров советской научной фантастики (два других - Москва и Ленинград). Здесь работает сильная группа писателей: Войскунский, Лукодьянов, Ибрагимбеков, Альтов, Журавлева, Бахтамов. Помимо всего прочего, это очень активная, очень инициативная группа. В ряде случаев она задает тон Москве и Ленинграду. Например, анкета, посвященная научной фантастике, составленная и распространенная бакинцами, подхвачена МГУ, ЛГУ, "Молодой гвардией".
Если существует теория научной фантастики, то она во многом делается в Баку. Интересны бакинские сборники фантастики. Кстати сказать, они еще более выиграли бы и ни в чем не уступали московским и ленинградским, если б был увеличен их объем и шире публиковались теоретические статьи. Это напрашивается. Небольшая работа Альтова об Уэллсе, помещенная во втором бакинском сборнике, привлекла общее внимание.
КАКОВЫ ВАШИ РАБОЧИЕ ПЛАНЫ?
Мой соавтор Борис Стругацкий не любит рассказывать о наших планах и мне не разрешает. Скажу по секрету, что мы работаем над повестью для юношества. Речь пойдет о становлении характера в трудных условиях. У нас закончены две повести: "Сказка о тройке" и "Гадкие лебеди". Ведутся переговоры с издательствами.
ВЫ - ЧЛЕН РЕДКОЛЛЕГИИ ПОДПИСНОЙ БИБЛИОТЕКИ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ. ЧТО НОВОГО В ЕЕ РАБОТЕ?
Срок полномочий нынешней редколлегии истек. Мы подготовили оставшиеся пять томов пятнадцатитомника, и они выйдут один за другим в самое близкое время. Но принято решение продолжить издание, выпустить в течение 1968 - 1970 гг. еще десять томов. В связи с этим избрана новая редколлегия. Дело в том, что наша библиотека всемирной фантастики - первая в мире, столь широко охватывающая фантастику Востока и Запада, писателей всех направлений. Она пользуется заслуженным вниманием.

@темы: «Далёкая Радуга», А.Стругацкий, Попытка к бегству, Сказка о Тройке, «Гадкие лебеди», «Трудно быть богом», Интервью

---

Осознала вдруг...

[silent-gluk]

...что не различаю "Сказку о Тройке-1" ("без лифта", она же "про Китежград", она же "с Панургом и Спиридоном") и "Сказку о Тройке-2 ("с лифтом" и "про Тьмускорпионь").

То есть я знаю, что это два почти разные текста, но выучить, который из них "-1", а а который - "-2", не могу никак.

Может, кого-нибудь осенит, как это мне запомнить?..

@темы: Сказка о Тройке, Вопросы

---

А вот тоже интересный вопрос

[silent-gluk]

Оригинал взят у twincat в Прошу помощи клуба.

Не мог бы кто-нибудь мне сказать, желательно с опорой на цитаты - принадлежит ли авторству АБС игра слов "преамбула/амбула" или же она бытовала в те годы в разговорном языке уже?

Дело в том, что сейчас она достаточно часто используется без отсылки к первоисточнику, а это может означать как то, что она реально вошла в язык на правах народного творчества - так и то, что она бытовала уже тогда и просто дожила до наших дней.

За первое в основном то, что она используется почти всегда в канонической форме - "это была преамбула, а теперь начнется амбула", за второе в общем данных нет, но хотелось бы все же поточнее исключить этот вариант.

@темы: Вопросы, Цитаты

---

В это воскресенье...

[silent-gluk]

...с нами современное, российское и не слишком интересное издание. Хотя, конечно, обложка...



Это обложка.





Титульный лист.




Оборот титульного листа.




Страница 239, начало "Комментариев к пройденному".




Выходные данные.


Итак, с нами:

Стругацкий А. Хищные вещи века: [Фантастическая повесть] / Стругацкий А., Стругацкий Б.; Серийное оформление и компьютерный дизайн - Е.Ферез. - М.: Изд-во АСТ, 2016. - 256 с. - (Эксклюзив. Русская классика). - 5.000 экз. - Подп. в печ. 08.12.2015. - Заказ 9315. - ISBN 978-5-17-094720-1.

Содерж.:
Хищные вещи века. С.3-238.
Комментарии к пройденному: [Отрывок] / Стругацкий Б. С.239-254.

Что можно сказать об издании? Текст стандартный восстановленный, а вот обложка - нестандартная, как можете видеть. Хотя художник традиционно не указан.

Кроме того, насколько я помню, далеко не всем изданиям Стругацких в этой серии везет на добавление "Комментариев к пройденному". Этому повезло.

@темы: Картинки, Б.Стругацкий, Комментарии к пройденному, Библиофильское, «Хищные вещи века», Библиография, Книги

---

Сегодняшним постом...

[silent-gluk]

...мы обязаны братскому сообществу с мейл.ру - my.mail.ru/community/abs/000706DADBE5EADD.html

Автор поста - Василий Клименко

Странные песенки выродка

По мотивам романа Братьев Стругацких «Обитаемый остров».

В романе «выродками» называют людей, не подверженных действию особого излучения, помогающего «неизвестным отцам» манипулировать сознанием людей. Таким образом, «выродки» не подвластны правительственной пропаганде. При повышении интенсивности излучения «выродки» испытывают страшную боль. Действие романа происходит на планете Саракш. «Мас-Саракш» - «мир наоборот».



1. Помутнение.

Я – чудак, у меня так некстати болит голова
В час, когда, словно плотная штора, на далях висит
Смог вечерний, когда бесполезны слова,
И чужие мне гимны бездумно таранят зенит.

Знаю: смысла в зените – едва ли теперь наскребешь:
Свет рассеян и впитан обломками праздных речей.
Даже слово «светило» склоняю – как давнюю ложь –
Ближе к западу, к сумеркам мысли несвязной своей….

Я – чудак, у меня все значенья, как полночь, темны.
Только ночи теперь не судьба наступить. Сердцу отдыха нет
Там, где гимны неправые жадному вдоху равны,
А внутри – как нарыв – заблудившихся дней полусвет….

2. Щепка

Я – выродок,
Отщепенец, щепка,
Легко несомая быстрым течением
Случайных, никем не предусмотренных
Смыслов

Сквозь густые сумерки отяжелевшего,
Собранного в неуклюжие складки времени –

Навстречу всем ветрам столикой ненависти,
Туда, где все истуканы смерти
На одно лицо.

Туда,
Где вечно готовятся к войне,
Где вечно переходят с шепота на крик,
Бросаясь всем телом в широкие объятья
Холодного осеннего ветра
Неизбежности.

3. Прежнее

Я брожу по кривым переулкам забытого, прежнего,
С головой уходящего в странные детские страсти,
Словно скатерть, протертого снов бесполезным снованием
По маршрутам былых пробуждений, знакомого города.

Попадаю, как путник случайный, в нелепую гущу
Непокорных, крикливых, задиристых воспоминаний….
Мир, которому срок для блаженства был краткий отпущен
Тянет руки хотений запретных сквозь тьму опозданий.

Но желаньям нет выхода. В будущем звонкое эхо
Отмечает предел безнадежности, тонет впотьмах.
В настоящем же – будничных дел, как помеха,
Разрастается ком у хотенья в неловких руках.

4. Изнанка

Выйди
За околицу будничных мыслей
В нелепые, дикие, цепкие заросли
Своих неправильных снов….

Время, как река, бежит
Сквозь твой нечаянный солнечный полдень,
Сверкая на поверхности яркими бликами.
А тебе почему-то опять недосуг
Заглянуть в глубину, постараться увидеть изнанку
Завороживших тебя своей игрою
Случайных отражений.

И вот уже сидишь на камне,
Напеваешь подслушанную у ветра
Странную песенку.

Ты
Пытаешься расшифровать
Тайные знаки, прочерченные шорохом листвы
На поверхности твоего молчания….

И тут тебя настигает приступ,
Боль выдавливает из души по капле
Живительную влагу сиюминутных иллюзий.

И ты скомкиваешь поспешно,
Как никому не нужную бумажку,
Роскошную картину,
Нарисованную на изнанке твоих страданий
Игрою солнечных бликов,
Шорохом листвы….

5. Боль

Боль, ты кто? Я мечтал, я писал поутру записку
Городскому вельможе – старинному другу. Пытался припомнить былое.
Ты явилась некстати в тот час, выжимая остатки смысла
Из потока хотений случайных, что были зачем-то мною.

Ты – сестра? Я, конечно, привыкну к твоим появленьям,
Но не сразу…. Мне многое нынче же нужно исправить,
Чтобы впредь не вверяться напористым страха теченьям!
И хотеньям своим – с болью в сердце – преграду поставить!

Ведь по сути любой – наркоман, попрошайка, вельможа –
Беззаконья творит и зазорные страсти крышует.
Тот, что в городе правит, мой друг – он ведь выродок тоже:
Прижимает менял, вечных воплей трущоб и околиц не чует.

Ты приходишь, знакомая общая, боль – к тем, чьи мысли в работе.
И неважно, кому адресована странная эта записка.
Беззаконное «надо», чужое «хочу» - настигают в полете
Легковесную душу – и требуют выплат по искам,

Что состряпаны разумом въедливым. Хочется зарифмовать
Все, чем был ты и будешь, с речами для мысли чужими,
Чтобы подлую прозу страданий и боли теперь не читать,
А бродить в полутьме междометий – всегда наравне с другими.

6. Тишина

А затем,
Когда, после приступа боли,
Мое жалкое, вспотевшее от напряжения тело
Наконец-то всплывает на поверхности тишины,
Я понимаю: душа, прошедшая
Все тысячи миль удивленного непонимания,
Выстоявшая под ударами нелепых упреков,
Теперь превратилась в точку.

Я понимаю:
Тишина – гнетущая необходимость
Собирать себя заново….
Шаг за шагом, по кирпичику,
Сплетая воедино
Очень тонкие, разрозненные волоски
Позавчерашнего света….

Я
Не хочу себя прежнего!
Я хочу бродить наравне с другими
С пустым – вместо памяти – мешком
За плечами….

Но живые лучи странных,
Неизвестно откуда взявшихся воспоминаний
Создают меня заново, подсовывают мне знакомую
Отвратительную картинку, где я почему-то царь.
И преступник…. И снова – хотения раб….

И еще картинка: мою двуличную душу,
Изъязвленную ранами от давних, но едких сомнений,
Непременно нужно казнить,
Забросав камнями чужой безупречности
На главной площади.

7. К центру

Ты, спрятавшая выродка в тот, как издевка, ясный,
Очередной по счету день весны, едва ли знала,
Какие держит про запас волненья мир прекрасный,
Для тех, кому всерьез не терпится с начала

Перечитать, сыграть чудную пьеску эту.
И косточки свои пересчитать, спускаясь
По лестнице – вперед, к заманчивому центру
Хотений и тревог, где в узел сны связались.

8. Упреки

Знаю:
Ты не побоялась неоднозначности,
Готовой затопить все пронизанные солнцем этажи
Твоей удивительной жизни.

Видел:
Ты одна продиралась
Сквозь липкую, мерзкую массу сгустившихся обстоятельств.
А я глотал воздух, отравленный твоими упреками,
И не смог сделать движение
Тебе навстречу.

Так упреки толпы
Цепляются, словно репейник, на одежду,
Безнадежно спутывают мысли, проникают в душу –
Стоит кому-то лишь раз на людях
Споткнуться
О приступ знакомой боли,
Как о ступеньку, случайно ведущую
Не вниз, а вверх.

9. На вершине

Наши мысли – случайные птахи: не смеют воды зачерпнуть
С ровной глади молчанья, которое, горным озерам подобно,
Открывается тем, кто, пройдя свой извилистый путь,
Видит мир отраженным в сознании – четко, подробно.

И опять мы в кафе этом заняли столик – считай, на вершине
Наших помыслов, мелких страданий, намеков на радость –
Там, где воздух разреженный к ночи немедленно стынет,
Но случайных хотений порой повышается градус.

Вижу: в чаше твоей преломившись, сверкает закатное солнце.
Мы не смеем остаток тепла расплескать в разговорах.
Но так холодно, колко напиток твой нынче смеется,
Что минуты бегут мимо нас – словно рябь на студеных озерах.

10. В сумерках

Ты знаешь: во мне покоя – на самом донышке
В том странном пустом сосуде, который душой зовется.
Вот видишь: вновь закатилось нежаркое наше солнышко –
С пригорка да в ямку, мимо случайной радости.

От площади в сердце города до башенки, примостившейся
У самого края скал – повсюду поют славословия
Всегда неизвестным «отцам», которые свет впитали,
Которые воздухом снов, у нас украденных, дышат.

И я кричу: «Ма-саракш!» ведь гимны и между нами
Способны сгуститься тучей. Не лучше ли на расстаться?
Ты вяжешь свой шарф у окна. Ты в сумерках так проворна.
Ты тоже гимны поешь! Кому – смешно догадаться!

11. Тугие петли

Когда ты
Поешь, вместе со всеми, гимны,
Ты словно бы вяжешь свой бесконечный шарф,
Превращая остатки дневного света
В безликую, серую, прочную
Ткань повседневности.

Когда ты
Поешь свои гимны,
Ты мечтаешь о том, как этот теплый шарф согреет
Меня в бесснежный бессолнечный серый зимний полдень,
Как ты будешь кутать меня в уютные мягкие
Покровы домашней беззаботности.

Прости,
Но я даже в мыслях своих
Не могу дотянуться до зимнего полдня –
До нелепой картинки, созданной игрою
Твоего воображения.

Я снова один брожу
В опостылевших, вязких сумерках
Прежней боли.

Я хочу
Разрушить все нелепые башни власти,
Распустить слишком тугие петли бытия,
Связавшие нас воедино….

Но, когда приступ проходит,
Ты зачем-то сама поспешно распускаешь
Связанное тобою.

Так домашняя сценка способна порой
Довести до самого края
Нашей общей нескладной жизни….

Наступает ночь, и мы наконец-то видим
Небо, полное звезд.

Только не говори мне, какая из них –
Самая яркая….

Не произноси
Нелепое слово «Мы»….

@темы: Вторичное творчество, «Обитаемый остров», Перепост, Ссылки

---

МасСАРАКШ!

[kvadro1]

Смотрите , что нашёл! (думал , пропала вещичка)

Мой стафф из 90 х (тогда и слова то такого не знали), чёрная футболка –узнаваемый китайский ширпотреб .Буквы для надписи снял с советских армейских погон, а недостающие Р и Ш сделал сам из армейских же лычек. Сестра аккуратно пристрочила на майку и ву а ля!

погоны

запись создана: 29.09.2016 в 16:45

@темы: «Обитаемый остров», стафф,

---

А кстати говоря...

[silent-gluk]

А кому из вас доводилось читать повесть Стругацких "Христолюди"?..

@темы: Апокрифы

---

Давно у нас не было критики...

[silent-gluk]

Брандис Е., Дмитревский В. Предисловие // В мире фантастики и приключений: Альм. - Л., 1964. - С.5-17.

ПРЕДИСЛОВИЕ
Писательница Ада Ч., разочаровавшись в космической фантастике (тема заезженная, да и никого теперь этим не удивишь!), решила заняться сочинением романов о загадочных явлениях в нашей повседневной жизни, которые не поддаются научному объяснению.
Но с чего начать? Ну, конечно, с изучения нового материала. И тут на помощь Аде Ч. приходят самые авторитетные астрологи, хироманты, оккультисты, теософы, спириты, дипломированные звездочеты, френологи, натуропаты, кристаллоскописты - всевозможные мастера гадания, предсказатели судьбы, апостолы веры в общение с потусторонними силами. Игра стоит свеч! Небольшая затрата времени, некоторое напряжение мысли, и Ада Ч. обретает животворный источник вдохновения. Какая бездна великолепных тем и сюжетов! Чего стоит, например, «феномен пси», основанный на телепатической информации, или так называемая «психометрия», которая, как утверждают знатоки, выражается в способности узнавать по предметам мельчайшие подробности биографии обладателя предмета, или еще такой феномен, как беспричинное буйство вещей - «палтергейст», интересующий в особенности спиритов! А не написать ли роман о «гремлинах» - маленьких злобных духах, имеющих обыкновение жить и размножаться в двигателях самолетов, автомобилей и мотоциклов? Но если бы Ада Ч. захотела взять на вооружение «уфологию» - учение о таинственных летающих предметах, - то смогла бы получить консультацию у самого Джорджа Адамского, которому посчастливилось вступить в непосредственное общение с посланцами Венеры - маленькими желеобразными человекоподобными существами свинцового цвета, прилетевшими на Землю в круглом сосуде...
Не подумайте, что все эти таинственные «учения» - плод воображения автора-фантаста. Речь идет о весьма доходном деле - об одной из отраслей современного американского бизнеса. «Тайновидение» занимает далеко не последнее место в духовной жизни Соединенных Штатов. Именно об этом подробно и с глубоким знанием фактического материала рассказывает Роман Ким в своем блестящем памфлете «Кто украл Пуннакана?».
Оккультисты всех мастей и рангов выполняют особые задания своих хозяев в войне против материализма и коммунизма. Служит этому и художественная литература. Идя навстречу «социальному заказу», американские издатели выбрасывают на книжный рынок огромное количество романов под рубрикой «фантазия». В этих книгах «раскрываются» тайны потустороннего мира, вводятся в действие могущественные сатанинские силы, призрачные властители звездных систем и галактик и прочий мистический вздор. Авторами таких произведений, напоминающих давно уже забытые романы русской оккультистки г-жи Крыжановской, нередко являются магистры астрологии, доктора оккультных наук и преуспевающие спириты.
Реакционная сущность такого рода беллетристики настолько обнажена, что ке требует комментариев. Сложнее обстоит дело с произведениями, которые выдаются за научно-фантастические. За исключением немногих прогрессивных писателей вроде Рея Бредбери американские фантасты создают картины будущего мира, отталкиваясь от реакционных социальных и философских учений. Природа против разума, беспомощность человека перед беспощадными силами мироздания, неумолимыми и неотвратимыми, как фатум, - так можно определить одну из самых распространенных тем, которой посвящены сотни романов, повестей и рассказов. Приведем только несколько характерных примеров,
В 1951 году в Лондоне и одновременно в Нью-Йорке вышел роман Брэйана Элдиса «Долгие сумерки Земли». Писатель использует отвергнутую наукой астрономическую гипотезу о разогревании Солнца. Яростно пылающее светило постепенно уничтожает все живое на Земле. Низкорослые, зеленокожне существа с дикарскими обрядами - всё, что осталось от человечества, - прячутся в дуплах деревьев. Нет ни городов, ни селений. Память о прошлом утеряна. Единственное орудие труда - палка и камень.
Не сулит ничего хорошего людям и роман молодого английского писателя Баларда «Потонувший мир» (Лондон, 1963). Эксплуатируя ту же астрономическую гипотезу, автор возвращает Землю к триасовой эпохе. Растопленные солнцем ледяные шапки полюсов поднимают уровень мирового океана. Значительная часть суши находятся под водой, а уцелевшая - заросла миазматическими джунглями. Цивилизация постепенно угасает, хотя люди еще пытаются, правда без большого успеха, бороться за существование. Сюжет романа связан с историей одной археологической экспедиции, пытающейся на месте потонувшего Лондона найти какие-нибудь материальные ценности.
Если в этих романах человечество погибает по не зависящим от него причинам, то в целой серии других, порожденных военным психозом и термоядерной истерией, цивилизация уничтожается в результате опустошительных тотальных войн.
Пол Андерсон в рассказе «Прогресс» (Нью-Йорк, 1961) как раз и изображает жизнь на Земле спустя несколько столетий после последней мировой войны, которая каким-то чудом не коснулась коренных жителей Новой Зеландии - маорийцев. Став лидирующей нацией, они искусственно способствуют разъединению народов, раздроблению государств и препятствуют развитию тяжелой промышленности даже там, где это возможно. Когда в Индии под руководством браминов, опять занявших ведущее положение, заново открывается атомная энергия, группа маорийцев тайно разрушает «первый» атомный реактор. «Слава богу! Мы имели уже однажды высокую технику и знаем, к чему она приводит!» С точки зрения маорийцев, а может быть и самого автора, человечеству для благополучия и счастья вполне достаточно парусных судов, ветряных мельниц и приливных электростанций, чудом сохранившихся от прошлого...
А вот Самюэль Делени, автор романа «Драгоценности Эптора» (Нью-Йорк, 1962), заглянув на полторы тысячи лет вперед, нашел на нашей бедной Земле переродившихся, вследствие многочисленных мутаций, людей и чудовищных животных, возникших тоже в результате радиоактивных излучений. Само собой разумеется, что от цивилизации почти ничего не осталось. Вместо науки - идолопоклонство и магия. Разрозненные микроскопические государства ведут между собой бесконечные бессмысленные войны.
В 1962-1963 годах на страницах журнала «Аналог» был напечатан роман «Викинги пространства» популярного американского фантаста Бима Пайпера. Чего только тут нет! Колонизация звездных систем, пиратские набеги на планеты, приключения в космосе героя-супермена, носящего звучное имя - барон Траск оф Траскон, борьба с демагогом, установившим фашистскую диктатуру на планете Мардук, преследование по галактическим трассам похитителя невесты героя и так далее и тому подобное. Но за всем этим калейдоскопом ошеломительных событий неизменным остается одно - война всех против всех. Этот роман, написанный опытной рукой и рассчитанный на самого широкого потребителя, в данном случае интересует нас лишь постольку, поскольку автор выражает в нем свои политические воззрения. Буржуазная демократия, по мнению Пайпера, окончательно выродилась и дискредитировала себя. Она порождает фашистскую диктатуру. Какой же выход? И тут фантазия Пайпера обращается к далекому прошлому. Во всей вселенной торжествует военно-феодальный строй раннего средневековья, с иерархической лестницей от выборного короля межпланетных викингов до рядового дружинника-пирата.
Фантастика в этих произведениях устремлена не вперед, а назад, не к будущему, а к прошлому. Исторический фатализм становится как бы защитной реакцией идеологов старого мира и сводится в конечном счете к проповеди бесцельности борьбы народов за социальный прогресс, за свое лучшее будущее.
Из памфлета Романа Кима «Кто украл Пуннакана?» можно вынести представление о направленности не только современной американской фантастики, но и шпионско-детективной литературы, которая откровенно подчинена задачам идеологической диверсии против Советского Союза и социалистических стран.
Вот что говорит один из персонажей этой повести, прогрессивный журналист Хилари:
«Шпионский детектив - очень действенное оружие в психологической войне, сфера его влияния и сила воздействия поистине огромны. Мне непонятно одно: почему советские детективные писатели не отвечают Флемингу и его коллегам? Почему уступают без боя книжные рынки зарубежных стран? Ведь советским авторам не надо придумывать похождений вымышленных шпионов. Они могут рассказывать о реальных «подвигах» американских и английских разведчиков - о «полосатом заговоре» в Сирии, о махинациях Кохрена, Камминга и Аллисона в Индонезии, Доновена в Таиланде, Бэйрда на Цейлоне, Кеннона в Японии, Тимберлейка в Конго, Пьюрифоя в Гватемале и так далее. Советским авторам не надо высасывать факты из пальца, как это приходится делать авторам англо-американских шпионских боевиков» 1.
Этот справедливый упрек можно отнести и к советской научной фантастике. Ведь в нашей литературе такое острое и действенное оружие в борьбе с враждебной идеологией, как фантастический памфлет, - явление крайне редкое. Среди писателей постоянно и успешно работающих в этом жанре, широкую популярность снискали пока только двое - Л. Лагин и Роман Ким. Познакомившись с памфлетом «Кто украл Пуннакана?», читатели убедятся, что роман Ким является не только мастером увлекательной фабулы, но и отличным знатоком закулисных сторон повседневной деятельности организаторов и пропагандистов психологической войны.
Современной американской действительности посвящен также представленный в нашем сборнике фантастический памфлет А. Шалимова «Всё началось с Евы...» До сих пор А. Шалимов был известен читателям как автор приключенческо-фантастических повестей и рассказов. Сейчас он впервые и, как нам кажется, успешно выступает в новом для него жанре. Взяв за основу допущение о возможности создания и массового производства совершенного кибернетического робота «Ева», ничем не отличающегося от женщины во плоти и крови, писатель выводит отсюда все мыслимые последствия. Этот сюжет позволяет ему довести до гротеска и логического абсурда изображение наиболее типичных сторон американского образа жизни. В борьбу за и против кибернетических «Ев» втягиваются конкурирующие фирмы, политические партии, профсоюзы, печать, радио, телевидение. Духовные пастыри, сенаторы и адвокаты произносят громовые речи, создаются новые философские учения, возникает целая сеть пропагандистских организаций для обработки умов и душ, используются все формы рекламы, коррупция, заговоры, интриги и т. д. и т. п. И хотя действие происходит, по-видимому, в далеком будущем, все уродливые стороны современного капиталистического мира схвачены А. Шалимовым довольно точно и отражены в сатирическом зеркале «фантазии кибернетической эпохи».
Памфлетная острота свойственна многим рассказам писателя-фантаста Ильи Варшавского. Но публикуемый в сборнике рассказ «Тревожных симптомов нет» скорее можно отнести к циклу парадоксальных научно-фантастических произведений, трактующих проблемы взаимоотношения человека и машины. В данном случае речь идет не о совершенном кибернетическом устройстве, превосходящем по интеллекту своего создателя, а о человеке - крупном математике, согласившемся подвергнуть свою память инверсированию для того, чтобы удалить из нее все, что кибернетическая машина найдет ненужным и лишним. «Мозг математика должен обладать огромной профессиональной памятью. Нужно обеспечить необходимую емкость, по крайней мере на пятьдесят лет. Кто знает, что там впереди? Долой весь балласт! Щелк, щелк...» И хотя операция удалась на славу - профессор Кларенс, утративший воспоминания, вызывающие «бесполезные эмоции», перестает быть человеком. Лишенный человеческой сущности, он превращается в мыслящего робота, в бездушную вычислительную машину.
Трагический финал рассказа «Тревожных симптомов нет» подчеркивает основную мысль, которую можно выразить словами болгарского ученого, академика Тодора Павлова: Подчинение человеческого организма без остатков во всех своих частях законам математики, физики и химии, как любой машины, означает непонимание специфической сути биологических, социальных и духовных явлений, их закономерностей» 2.
Рассказ Ильи Варшавского в какой-то степени перекликается по теме с новой фантастической повестью Геннадия Гора «Электродный Мельмот». Но если в первом случае речь идет об изъятии из памяти «лишних» воспоминаний, то во втором - в сознание человека, потерявшего память в результате несчастного случая, вкладывается чужое бытие. Герой повести Ларионов обретает второе «я», как бы воплотившись в космического скитальца Ларвефа.
Геннадий Гор снова возвращается к волнующим его философским и научным проблемам, связанным с преодолением Времени - Пространства. Но на этот раз речь идет не о перенесении в будущее с помощью анабиоза («Странник и время»), не о посмертной консервации памяти («Кумби») и не о запоминающем устройстве, которое восполняет несовершенство биологической памяти космического путешественника, прибывшего на Землю с воображаемой планеты Анеидау («Докучливый собеседник»). Сохраняя свой физический облик и не покидая Земли, Ларионов ощущает себя жителем иной планеты, хранящим в клетках своего мозга факты двухсотлетней давности, свидетелем которых якобы он был.
Эта повесть неожиданна и по замыслу, и по сюжету. Несмотря на то что главное место занимает в ней не динамическое действие, а размышления и внутренние монологи героя, читается она с первой же страницы с захватывающим интересом, и только в самом конце выясняется тайна Ларионова-Ларвефа.
Но почему все-таки «Электронный Мельмот»? Заглавие заставляет вспомнить английского писателя Чарлза Роберта Мэтюрена, опубликовавшего в 1820 году роман «Мельмот-скиталец». Герой этого романа продал душу дьяволу и взамен получил бессмертие, от которого он вправе отказаться, если найдет человека, согласного принять от него дар вечной жизни. Но никто не соглашается поменяться с ним судьбой. Тема Мельмота-скитальца в разных вариантах получила воплощение в мировой литературе - от старинной легенды об Агасфере - вечно странствующем и наделенном сверхъестественным могуществом человеке до новеллы Оноре Бальзака «Прощенный Мельмот», задуманной как продолжение «Мельмота-скитальца» Мэтюрена.
Геннадий Гор, интерпретируя эту тему на новый лад, обходится без вмешательства дьявола, передав его функции электронной машине, причем долголетие Мельмота - Ларионова и его существование в образе другого человека оказываются мнимыми.
Кибернетическая тема представлена в сборнике еще одним маленьким изящным рассказом-шуткой - «Киска», написанным молодым инженером Ольгой Ларионовой, пробующей свои силы в научной фантастике.
Произведения в жанре научной фантастики чаще всего обращены к будущему. Но писатель-фантаст может совершать путешествия во времени в любом направлении. Валентина Журавлева в рассказе «Леонардо», используя малоизвестные биографические данные о гениальном итальянском художнике и ученом эпохи Возрождения Леонардо да Винчи, позволяет себе домыслить историю изобретенного им водолазного скафандра, который будто бы давал возможность находиться под водой «столько, сколько можно оставаться без пищи». Великий гуманист предпочел отказаться от своего изобретения, чтобы оно «не попало тем, кто в своих интересах вел кровопролитные войны».

* * *
Планета Марс давно уже стала объектом пристального внимания не только ученых, но и писателей-фантастов. После того как итальянский астроном Скиапарелли обнаружил в 1877 году на Марсе «каналы», являющиеся якобы искусственными сооружениями, и стали возникать гипотезы о высокоразвитой марсианской цивилизации, романисты ответили на это десятками книг, посвященных Марсу и его обитателям. У истоков современного фантастического «марсоведения» находятся немецкий писатель Курт Лассвиц с его романом «На двух планетах», Герберт Уэллс («Война миров»), А. Богданов («Красная звезда» и «Инженер Мэнни»). В советской научной фантастике, начиная с «Аэлиты» Алексея Толстого, с Марсом связаны сюжеты многих произведений (Г. Мартынов «220 дней на звездолете»; А. Казанцев «Гость из космоса»; К. Волков «Марс пробуждается»; А. Стругацкий, Б. Стругацкий «Стажеры» и «Ночь на Марсе»; В. Журавлева «Голубая планета»; М. Емцев и Е. Парнов «Последняя дверь» и др.).

Действие романа молодого писателя Виктора Невинского «Под одним солнцем» происходит и на Марсе и на Земле. Но, в отличие от многих других авторов, В. Невинский не задается целью изобразить специфические природные условия на этой планете или выдумать совершенно не похожих на людей марсиан По сути дела он переносит на далекую планету земные отношения, и таким образом планета Марс, или Церекс, как он именуется в романе. становится только условным понятием. Марсиане ничем не отличаются от людей и, хотя действие отнесено на много миллионов лет назад, герои романа кажутся нашими современниками.
Советские писатели строят свои представления о развитии общества и наук о природе, опираясь на прочный теоретический фундамент. И, как бы ни отклонялось воображение от реальной действительности, наши фантасты всегда стараются соизмерять свои научные и социальные гипотезы с объективными законами общественного развития. Так поступает и В. Невинский.
Марсианская цивилизация в его воображении давно уже пережила период своего расцвета и клонится к упадку. Вызвано это тем, что олигархическая верхушка, захватившая власть над всей планетой, спровоцировала истребительную войну, последствия которой были поистине катастрофичны.
«...Человечество для меня, - заявляет биолог Дасар, - в некотором смысле те три десятка миллиграмм наследственного вещества, которые заключают всю предшествующую эволюцию и последующие поколения. Подумайте, тридцать миллиграмм - и это все люди, всё их будущее, все их надежды! В минувшей войне были уничтожены почти все памятники древнейшей человеческой культуры - это преступно; погибли миллионы людей - это ужасно; но тогда же был нанесен значительный ущерб ничтожным миллиграммам человеческой субстанции, и это - чудовищно! Прошло двадцать десятилетий, планета отстроилась, родились новые люди, но человечество несет в себе проклятие прошлой войны! Мы больны, Мэрс, все как один и самое страшное то, что этот факт тщательно скрывают. Вы не знаете многого из того, что, в силу своей профессии, знаю я. Нужно принимать самые решительные меры уже сейчас, чтобы спасти человечество, но при нынешних взаимоотношениях между людьми сделать это невозможно».
О каких же особых отношениях говорит Дасар? Правда, автор не вдается в подробное описание социального устройства на Церексе, но из наблюдений глазного героя и разговоров персонажей можно заключить, что это диктатура ничтожного меньшинства с характерными признаками деградирующего капиталистического строя. Правящие круги, зная истинное положение вещей, думают только о своем благе, нимало не заботясь о завтрашнем дне. Наука и техника, достигшие высокого уровня, находятся в глубоком застое так как нет больше стимулов для их дальнейшего развития. Биологическая усталость вызывает равнодушие и пассивность. Подспудная революционная борьба хотя и продолжается, но не приобрела еще массового характера. По-видимому, минувшие тотальные войны сыграли свою роковую роль и в этом отношении.
В такой обстановке экспедиция на Арбинаду (Земля) не становится общегосударственным делом. Она организуется по инициативе нескольких фанатиков науки во главе с крупным ученым Кором. История этой экспедиции и занимает центральную часть романа.
Земля переживает мезозойскую эру. Столкнувшись с буйным и разнообразным растительным и животным миром чужой планеты, чья атмосфера насыщена животворным кислородом, биолог Дасар приходит к закономерному выводу, что именно Арбинаде предстоит со временем стать колыбелью нового человечества, которое примет у старших собратьев по разуму эстафету цивилизации.
Роман выдержан в форме записок одного из участников экспедиции - пилота Антора. Несмотря на безыскуственность и некоторую наивность его рассуждений, «Под одним солнцем» в отличие от многих научно-фантастических книг прежде всего создает настроение. Автор изображает непривычный для нас, неведомый мир, в который мы входим и невольно начинаем верить всему, что там происходит. Оставляют сильное впечатление живые, человеческие, четко индивидуализированные характеры. Лучше всего удались - холодный, жестокий и к другим и к себе начальник экспедиции Кор; страстно верящий в человека и человечество Дасар; сам автор записок Антор и его друг, мужественный, благородный астролетчик Конд.
При всей литературной неопытности В. Невинского, которая сказывается прежде всего в недостаточном разнообразии изобразительных средств, его первый роман дает право надеяться, что советская научная фантастика приобрела еще одного одаренного и серьезного писателя.

* * *
«Путь на Амальтею» Аркадия и Бориса Стругацких и «Пленники астероида» Георгия Гуревича проще всего было бы охарактеризовать как обычные «космические» повести. В самом деле, фотонный грузовик «Тахмасиб» с продовольствием для планетологической станции на Амальтее терпит аварию в непосредственной близости от Юпитера. Начинается падение в водородные бездны гигантской планеты. Шансы на спасение ничтожны. Тем не менее экипаж «Тахмасиба» в невероятно трудных условиях частично восстанавливает фотонный двигатель и в конце концов вырывается из плена притяжения Юпитера. Задание выполнено - груз на Амальтею доставлен.
Но этот сжатый пересказ вовсе не раскрывает содержания повести. Все дело в людях и их характерах. Среди членов экипажа - Быков и Крутиков, Юрковский и Дауге, герои межпланетных экспедиций, знакомые читателям по книгам тех же авторов: «Страна багровых туч» и «Стажеры». Это о них думает молодой бортинженер Жилин, совершающий на «Тахмасибе» свой первый полет: «Какие имена!.. Страшная и прекрасная, с детства знакомая полулегенда о людях, которые бросили к ногам человечества грозную планету. О людях, которые на допотопном «Хиусе» - фотонной черепахе с одним единственным слоем мезовещества на отражателе - прорвались сквозь бешеную атмосферу Венеры. О людях, которые нашли в черных первобытных песках Урановую Голконду - след удара чудовищного метеорита из антивещества».
И Жилин не ошибся в своих спутниках, так же как и они не ошиблись в своем молодом товарище.
Беспредельное мужество, самоотверженность, нравственная сила, высокое чувство долга и прочная, как гранит, дружба, свойственные людям новой коммунистической формации, воспеваются в этой повести.

И Георгий Гуревич, автор «Пленников астероида», использует катастрофу в космосе, в данном случае гибель звездолета «Джордано Бруно» при посадке на астероид, не для нагромождения традиционных приключений, а лишь затем, чтобы поставить своих героев в исключительные обстоятельства и раскрыть их характеры. Три случайно уцелевших человека оказываются в положении «космических робинзонов». В необычных условиях советский врач Надежда Нечаева и западный ученый Эрнест Ренис - люди разного воспитания и образа мыслей - по-разному воспринимают трудности и опасности, ставшие на их пути.
Если Ренис старается любой ценой продлить свое физическое существование, не считаясь с интересами товарищей по несчастью, и пытается при этом подвести «философскую базу» под свой эгоцентризм, то Нечаева сохраняет человеческое достоинство, жизненную энергию и даже находит в себе силы проводить научные наблюдения. Четырнадцатилетний племянник Рениса Роберт, сравнивая поведение этих двух людей, становится другом и союзником Нечаевой, все более отдаляясь от Рениса. И когда через четыре года «пленники астероида» были спасены, юноша сделал выбор - стал приемным сыном Нечаевой.
В середине 30-х годов Юлиус Фучек в одной из статей так сформулировал свое представление о героизме: «Герой - это человек, который в решительный момент делает то, что нужно делать в интересах человеческого общества».
История советского общества знает много примеров, когда подвиг переставал быть уделом исключительных натур, а становился массовым явлением. В развитом коммунистическом обществе готовность к подвигу во имя общечеловеческих интересов превращается в норму поведения. Это и стремятся показать в своих книгах о будущем советские писатели-фантасты.
Совсем в ином ключе написана новая космическая повесть Станислава Лема «Непобедимый», которая свидетельствует о зрелости его большого таланта.
Творчество Ст. Лема отличает широта кругозора и смелость фантастических замыслов, основанных на современном научном материале, почерпнутом из первоисточников. В сферу интересов писателя входят вопросы философии и социологии, проблемы, связанные с новейшими достижениями математической физики, кибернетики, астрономии, биологии, медицины, теории информации, электроники, химии полимеров и т. д. По любому затронутому вопросу Лем высказывает самостоятельные суждения, делая далеко идущие фантастические выводы. Но вся его эрудиция лежала бы мертвым грузом, если бы он не был талантливым писателем.
Художественная палитра Лема столь же многообразна, как и его знания. Какой бы темы он ни касался и какой бы жанр ни использовал, захватывающе интересная фабула, острые психологические конфликты, драматические повороты действия держат в плену любого читателя, независимо от того, сможет ли он оценить всю глубину замысла, уловить спорность исходных посылок и парадоксальность конечных выводов. Лем дает работу мысли, заставляя думать и спорить. Но тренировка ума никогда не является для него самоцелью. На первом плане остается идейная задача, ради которой написана та или иная вещь.
В последние годы польский писатель публикует фантастические произведения, которые он сам называет «предупреждениями». Лем уверен, что дорога к звездам и их обитателям будет не только долгой и трудной, но и наполненной всякими явлениями, которые можно охарактеризовать одним словом - Неизвестное.
«Эта встреча с Неизвестным, - заявляет Лем, - должна породить целый ряд проблем познавательной природы, природы философской, психологической и моральной. Решение этих проблем силой, например бомбардировкой неизвестной планеты, естественно, ничего не дает. Это просто уничтожение явления, а не концентрация усилий для того, чтобы его понять. Люди, попавшие в это Неизвестное, должны будут постараться понять его. Может быть, это удастся не сразу, может быть. потребуется много труда, жертв, недоразумений, даже поражений».
Подчиняясь стремлению представить различные формы Неизвестного, подстерегающего исследователей космоса, Лем последовательно воплощает эту идею в своих последних книгах. В романе «Эдем» он сталкивает землян с разумными существами далекой планеты - дубельтами. Если биологическая природа их доступна пониманию, то психология, поведение и общественные отношения совершенно чужды людям и не поддаются объяснению. В повести «Солярис» высшее проявление органической материи - Океан представляет собой гигантский сгусток высокоорганизованной мыслящей плазмы. Установить с ним контакт - более чем затруднительно.
Наконец, повесть «Непобедимый». На пустынной планете Регис III люди сталкиваются с чудовищным подобием жизни, возникшей миллионы лет назад от заброшенных на эту планету саморазвивающихся кибернетических устройств. Исключительный, а может быть, и единственный во всей Галактике случай самостоятельной эволюции никем не управляемых и никому не нужных механических систем!
Делая такое фантастическое допущение, Лем исходит из предпосылки, что борьба с конкурирующими видами и поиски энергетических ресурсов породили в конце концов наиболее жизнестойкую разновидность механических систем - бессчетные скопища железных «мушек», с которыми и столкнулись члены экипажа «Непобедимого». Писатель подробно и очень логично объясняет, каким образом мог произойти такой казус, когда целой планетой завладела бессмысленная механическая структура, предварительно уничтожив на ней все живое.
При поверхностном чтении может сложиться неправильный взгляд, что писатель внушает страх перед космосом и неверие в силы разума. Ведь поединок экипажа «Непобедимого» с тучами железных мушек по существу закончился поражением людей, вынужденных покинуть планету!
Но прежде всего следует помнить, что Регис III рассматривается Лемом как исключительный случай. Людей изгоняет отсюда не страх, а отсутствие целесообразности борьбы с этими железными мушками, которые настолько приспособились к «существованию» на планете, что преобразовали ее природу. Следовательно, как подчеркивает автор, искоренение мертвой бессмысленной «фауны» привело бы к уничтожению самой планеты. А в данном случае в этом не было необходимости.
Повесть «Непобедимый» - одно из сильнейших произведений Лема. Невероятную фантазию о возможности механической формы «жизни» писатель облекает в пластические зримые образы. Обращает на себя внимание и великолепное изображение технических средств, которыми Лем вооружил экипаж «Непобедимого».
Столкновение людей с неведомой страшной опасностью придает сюжету внутреннюю напряженность и глубокий драматизм. Читателя покоряет сила логики и ясность мысли доктора Лауды, одного из героев повести, сумевшего создать стройную и очень убедительную гипотезу о происхождении железных туч на планете Регис III.
Научная фантастика наших дней использует любые литературные жанры - от социальной утопии и политического памфлета до реалистического романа и психологической новеллы, от философской драмы и киносценария до сатирического обозрения и сказочной повести. Следовательно, особенности научной фантастики характеризуются не внешними жанровыми признаками, а внутренним содержанием, идейным наполнением, целесообразностью того или иного произведения.
Облекать в художественные образы представления о будущем или «реконструировать» доисторическое прошлое, раскрывать гипотетические возможности науки и техники, показывать в осуществлении социальные, этические, эстетические идеалы, воспитывать лучшие качества нового человека, живущего в новом мире, предупреждать о грозящих человечеству опасностях - таково далеко не исчерпывающее определение задач передовой материалистической научной фантастики.
Произведения, напечатанные в сборнике, могут иллюстрировать эту мысль.
Е. БРАНДИС В. ДМИТРЕВСКИЙ


1 Флеминг – автор антисоветских шпионско-детективных рома¬нов. Остальные, упомянутые Р. Кимом, – дипломаты-разведчики, организаторы шпионских заговоров и государственных переворотов.
2 Возможное и невозможное в кибернетике. Сборник статей. М., изд-во «Наука», 1964, стр. 76.

@темы: Критика, «Страна багровых туч», Ночь на Марсе, «Путь на Амальтею», «Стажёры»

---

И еще раз цурэновский сонет

[silent-gluk]

Утащен отсюда: zhurnal.lib.ru/k/kiselew_a_e/13wehty.shtml

Автор - Улисс

***
Сколько стоишь ты, душа?
Отблеск медного гроша...
Ниру Бобовай

Как лист увядший падает на душу?
Как падает увядший лист - душа,
Что отблеском последнего гроша
Из тёмной бездны вырвалась наружу...

Так ряска на поверхности пруда:
Падения, предательства, потери,
В тот срок, который свыше был отмерен,
Вместились далеко не без труда...

Одни - ушли, другие - далеко...
Теперь расстаться - просто и легко...
Кто нужен мне? И я кому-то - нужен?

Но лист, в круженьи медленном своём
Неспешным догорающий огнём -
По-прежнему, он падает на душу!

@темы: Вторичное творчество, Сонет Цурэна, «Трудно быть богом», Ссылки

---

Глебски по-польски

[silent-gluk]

Оригинал взят у ЖЖ-юзера m_holodkowski в Глебски по-польски

И третий опыт реконструкции.

Но тут уж - самый обидный...

Я знал, что "Отель "У Погибшего Альпиниста" Стругацких экранизировался на польском ТВ два раза, но надеялся, что хотя бы один из спектаклей доступен! Не нашел ни одного.

Ни версии 1976 года - filmpolski.pl/fp/index.php/524167

Ни версии 1992 года - filmpolski.pl/fp/index.php/521822

Опять самому отдуваться пришлось. Ну, пожалуйста - Рышард Петруски и Кшиштоф Вакулиньски в ролях инспектора Глебски!

@темы: Картинки, Фильмы, «Отель "У погибшего альпиниста"», Экранизации, Перепост, Ссылки