Глава вторая...Как всегда красным цветом выделены комментарии переводчика Эрика Симона.
Глава 2.
«Под утро дождичек прошел, а мостили ее сами знаете когда...»
„In der Früh hat es geregnet, aber gekehrt hat man, na, ihr wißt schon wann ...“
«Под утро был дождь, а мели ее сами знаете когда...»
До чего же могучий язык! Энтропия невероятная. Не зарубил бы его дон Тамэо...
Wozu doch die menschliche Zunge fähig ist! Eine ganze unwahrscheinliche Entropie. Wenn Don Tameo sie ihnen bloß nicht abschneidet...
На что только человеческий язык способен! Невероятная энтропия. Не обрезал бы им их дон Тамэо...
(При этом дон Бух подразумевает под «языком» отнюдь не человеческую речь, а именно язык как орган. Который, разумеется, можно было бы и обрезать. Вот только при чем здесь энтропия?)
[А где в этом переводе энтропии нет?]
Мы забыли брезгливость, нас устраивает посуда, которую по обычаю дают вылизывать собакам и затем для красоты вытирают грязным подолом.
Wir haben es auch verlehrt, uns zu ekeln: es macht uns nichts aus, wenn man uns eine Schüssel vorsetzt, aus der gewöhnlich die Hunde fressen, und die man anschließend mit einem dreckigen Lappen auswischt.
Мы разучились быть брезгливыми, нас устраивает, когда нам подают миску, из которой обычно жрут собаки и которую потом вытирают грязной тряпкой.
А Павел, друг детства, эрудит,...
Und dann ist der Pawel, den ich schon als kleiner Junge Paschka nannte, ein Gelehrter, ...
А Павел, которого я еще маленьким мальчиком звал Пашкой, ученый,...
(Возможно это и необходимое объяснение двойственности именной формы «Пашка – Павел», незнакомой немецкому читателю, но все же какое-то нелепое.)
[Это – частая проблема при переводе с русского, бывает, что одно имя в книге встречается в пяти разных формах. Тут вообще два выхода: Либо из контекста и для немца само собой становится ясным, что Пашка – тот же Павел; тогда, как правило, будет и понятно, какого типа это особая форма. Либо надо безжалостно переименовать Пашку в Павла.]
Он очень опасен, ибо под действием приступов холецистита способен издавать такие приказы, что божедомы не успевают вывозить трупы из его темниц.
Er ist sehr gefährlich, denn unter den Einfluß der Wirkung von Cholezistit ist er dazu fähig, Befehle auszugeben, daß die Kirchen nicht nachkommen, die Leichen aus seinen Kerkern abzuholen.
Он очень опасен, ибо под воздействием действия холецистита способен отдавать такие приказы, что церкви не успевают вывозить трупы из его темниц.
(Совершенно замечательный перевод. Во-первых, «масло масляное» со словом «приступ». Во-вторых, у дона Буха очевидно вовсе нет русско-немецкого словаря, или было просто лень в него заглянуть, иначе «холецистит» был бы переведен как «Cholezystitis». Ну, и наконец в-третьих, ассоциативный ряд «божедом» – «дом Божий» – «церковь» является для дона Буха вполне логичным.)
[Обратите внимание, людены добрые, что в бухнерском немецком «холецистит» воспринимается не как болезнь, но как некоторое химическое вещество («под влиянием алкоголя», «под влиянием снотворного»). И русско-немецкий словарь тут ни при чем. Вот в моем школьном словаре (ок. 40000 слов) холецистит не фигурирует, а Бухнер, скорее всего, пользовалсь словарем карманным для туристов. Но вот в обыкновенном немецком словаре слов иностранного происхождения дается то слово, которым по-немецкий эту болезнь и называют: Cholezystitis = Gallenblasenentzündung, «воспаление желчного пузыря».]
«... Что я, благородный, что ли, мыться?»
„Wozu also, edler Don, wozu soll ich mich waschen?“
«... Так зачем, благородный дон, зачем мне нужно мыться?»
Но тут Румата ничего не мог поделать из естественной человеческой брезгливости.
Aber Rumata konnte nichts dagegen tun, einfach aus allzu natürlichen Gründen der männlichen Mentalität.
Но тут Румата по вполне естественным причинам мужского менталитета ничего не мог поделать.
На первом же балу Румата извлек из-за обшлага изящный кружевной платочек...
Gleich beim ersten Ball zog er mit Schwung aus seiner Westentasche ein elegantes Seidentüchlein...
На первом же балу он выхватил из жилетного кармана элегантный щелковый платочек...
Румата натянул зеленые штаны и белую батистовую рубашку с застиранным воротом.
Rumata zog seine grüne Hose und ein weißes Batisthemd mit zurückgebügeltem Kragen an.
Румата натянул свои зеленые штаны и белую батистовую рубашку с заглаженным назад воротником.
«... Вино приказали подать и режутся в кости...»
„... Sie ließen sich Wein bringen und streiten bis aufs Messer ...“
«... Вино приказали подать и спорят до поножовщины...»
(Дон Бух просто не знал, что значит «во что-то резаться» и перевел это выражение почти буквально.)
Дон Тамэо вдруг обнаружил, что надел перевязи с мечами задом наперед, закричал: «Стойте!» – и стал крутиться на месте, пытаясь перевернуться внутри перевязей. У дона Сэра опять что-то отлетело на камзоле. Румата поймал за розовое ушко пробегавшую служаночку и попросил ее помочь дону Тамэо привести себя в порядок.
Don Tameo bemerkte plötzlich, daß er seinen Fes mit den Schwertern verkehrt aufgesetzt hatte, brüllte: „Halt, stehen bleiben!“, und begann sich auf der Stelle zu drehen, indem er versuchte, sich unter dem Fes umzudrehen. Don Sera sprang wieder etwas von der Weste weg. Rumata faßte ein vorübereilendes Dienstmädchen an ihrem rosaroten Ohr und bat sie, Don Tameos Kopfschmuck wieder in Ordnung zu bringen.
Дон Тамэо вдруг заметил, что надел феску с мечами задом наперед, заорал: «Стойте!» – и стал крутиться на месте, пытаясь провернуться под своей феской. У дона Сэра опять что-то отлетело на жилете. Румата поймал за розовое ушко пробегавшую служаночку и попросил ее привести головной убор дона Тамэо снова в порядок.
(Назвался груздем, что называется, полезай в кузов. Переведя однажды «перевязь» (по аналогии с «повязкой») как «феску», приходится делать это и в дальнейшем. Возможно, что дон Бух и обратил внимание на совершенную глупость этого отрывка в переводе, да, наверное, поленился проверить. Хотя феска с мечами, это, знаете ли, нечто особенное. Ну, а «жилетом» он по привычке именует почти всю верхнюю одежду, от камзола до кафтана.)
[Самое удивительное тут факт, что этот перевод вышел в ФРГ минимум 5 изданиями в трех различных издательствах. И никто, никто в этих издательствах в феске с мечами не усомнился. Вот это – доверие! Не переводы бы Бухнеру делать, а автомобилями торговать.]
..., на которых «наш орел дон Рэба скоро найдет управу».
..., gegen welche „unser lichter Adler, Don Reba, schon bald ein Kräutlein finden“ werde.
..., на которых «наш светлый орел дон Рэба скоро найдет травку».
Дон Сэра, загибая пальцы, рассказывал о своих любовных победах.
Don Sera knackte mit seinen Fingergelenken und erzählte von seinen stets erfolgreichen Liebesabenteuern.
Дон Сэра, похрустывая суставами пальцев, рассказывал о своих неизменно удачных любовных похождениях.
Пусть хозяин катит бочку, а эти девочки (он указал на караульных гвардейцев, игравших в карты за другим столом) пусть идут сюда.
Der Hausherr soll nur ein Fäßchen hereinrollen, schaffte er an, und diese alten Weiber (er wies in Richtung auf die wachhabenden Gardeoffiziere, die an einem anderen Tisch Karten spielten) sollen herkommen.
Пусть хозяин прикатит сюда один бочонок, приказал он, а эти старые бабы (он указал на караульных офицеров гвардии, игравших в карты за другим столом) пусть идут сюда.
[Деталь: У него там вместо «приказал он» есть немецкий глагол, который вообще-то значит «приобретать», «заводить». Но похоже, что либо в Австрии, либо в деревенских немецких говорах Трансильвании, откуда дон Бух родом, это слово употребляется и в смысле «заказать что-то в кабачке». А вот я, если бы не видел русский текст, просто не понял бы, так как этого значения не знал. А значений этого слова знаю немало, напр., «она идет приобретать» значит, что она проститутка.]
... зайти к дону Сатарине, у которого есть оружие старинной заточки,...
..., daß er Don Satarina aufsuchen wollte, der noch über die alten Schleifgeräte verfüge.
... зайти к дону Сатарине, у которого еще есть старинные точильные станки...
Небрежно кивнув в ответ на витиеватое приветствие, Румата сел в кресло и положил ногу на ногу. Отец Кин остался стоять, согнувшись в позе почтительного внимания.
(В переводе отсутствует.)
«... Враг короля есть грамотей-мечтатель, грамотей усомнившийся, грамотей неверящий!...»
„Des Königs Feinde sind vielmehr die schriftkundigen Träumer, Zweifler und illoyalen Dissidenten! ...“
«... Врагами же короля являются скорее грамотные мечтатели, сомневающиеся и неблагонадежные диссиденты!...»
[Это – из той же оперы «Арканар = СССР». Когда-то диссидентами называли христиан другой, не государственной конфессии, но в современном немецком языке диссиденты существовали только в соцлагере да и продолжают существовать в России и Китае.]
«Споспешествование»... – прочел он...
„Verteidigungsgürtel Ausbruch ...“, las er ...
«Возникновение пояса защиты»... – прочел он...
(Тут я прошу прощение у читателей за, возможно, слишком буквальный или даже неверный перевод, но я, наверное, слишком плохо знаю немецкий язык, чтобы перевести эту фразу адекватно. Впрочем, у дона Буха были по-видимому те же проблемы.)
[По словам там написано: «Пояс защиты взрыв/порыв/прорыв/бегство». Без какой-либо синтактической связи последнего слова с «поясом защиты». Выбирайте значение того последнего слова по собственному вкусу. Я понимаю в смысле «прорыв пояса защиты». Хотя «понимать» тут, конечно – не то слово. О смысле меня не спрашивайте, кусаться буду.]
Продолжение следует...
@темы: Переводы, «Трудно быть богом», Ссылки
Я весьма интересуюсь феноменом краха СССР, который нам довелось пережить, интересуюсь, главным образом, экономическими процессами, приведшими к его кризису и, общаясь с одним пожилым человеком, который в свое время общался по работе с Байбаковым (многолетний глава Госплана СССР), услышал любопытную вещь. Байбаков как-то, в неофициальном разговоре, сказал ему, что энтузиазм народный иссяк, кончился где-то в середине – второй половине 60-х, около 50-летнего юбилея Октября, моральные стимулы почти перестали работать. Я невольно вспомнил, что, по Вашим словам, Вы с братом изначально (по крайней мере, во времена «Страны Багровых туч»
были убежденными коммунистами по взглядам, но со временем разочаровались, а Чехословакия-68 стала последним ударом (извиняюсь, если неточно формулирую). Можно вспомнить и ефремовскую «Туманность Андромеды», которая, по меткому замечанию покойного Всеволода Ревича, в конце 50-х была вполне к месту, а уже в начале 70-х выглядела бы искусственной и надуманной. Есть и факты из жизни – с середины 60-х в стране начинается постоянный рост пьянства, рост преступности по ряду статей (что категорически противоречило официальной теории о пережитках капитализма как главной причине преступности при социализме), снижение рождаемости, рост смертности в трудоспособном возрасте. По-моему, налицо некий психологический надлом (или перелом) в обществе. Некое разочарование в прежних идеалах и отсутствие новых? Извиняюсь за столь длинное вступление, собственно, вопрос у меня к Вам – ощущали ли Вы, что «что-то происходит»? Был ли такой надлом в реальности или я фантазирую (сам я 1971-го года рождения)? В мое время (80-е) построение коммунизма было уже абсолютно формальным лозунгом и не более того. Действительно ли 60-е (и около того) стали временем массового разочарования в идее и чем это было вызвано? Извиняюсь за многословие.
