Уважаемый Борис Натанович. В Ваших интервью и публикациях Вы часто говорите об опасности для человечества, которую представляет предстоящий энергетический кризис. Вы считаете, что этот кризис приведёт к откату от демократии и дегуманизации развитых стран. Чем обусловлен такой вывод? Почему значительное снижение уровня жизни должно привести к росту авторитаризма? Я хочу привести контрпример: в 19 веке США были довольно развитой демократией, хотя тогда нефть ещё почти не добывалась и автомобилей не было.
Лично мне кажется, что прогресс общества обусловлен прежде всего распространением образования и средств массовой информации: сначала газет и книг, потом радио, телевидения, а теперь интернета. И поскольку энергетический кризис не должен особо навредить всему этому, отката к авторитаризму скорее всего не произойдёт. Вы с этим не согласны?
Григорий Андриенко <[email protected]>
Иваново, Россия - 03/01/12 16:56:47 MSK
То, что резкое падение уровня благосостояния ведет как правило к ужесточению «внутренней политики», кажется мне совершенно очевидным и естественным. Именно ПАДЕНИЕ уровня благосостояния, а не сам по себе низкий уровень. Поэтому и не срабатывает Ваш контрпример с США 19-го века: там, действительно, уровень жизни был не бог весть какой, но там не было РЕЗКОГО УХУДШЕНИЯ качества жизни. На резкое падение уровня жизни общество, как правило, реагирует весьма остро, возрастает недовольство властью, уровень преступности, социальная нестабильность вообще. Ответ власти – естественен и очевиден. Энергетический кризис (которого я боюсь) опасен не тем, что уровень благосостояния сделается низок, – он опасен тем, что снижение это произойдет «в одночасье», на протяжении каких-нибудь двух-трех лет. В одночасье огромные массы людей, привыкших к паровому отоплению и электроплитам, окажутся перед «буржуйками» и «очагами»; в одночасье станут они пешеходами и сотоварищами по гигантским очередям за продовольствием; в одночасье превратятся в безработных, в люмпенов без хлеба и без зрелищ... Не вижу, каким образом ЛЮБОЕ правительство сумеет стабилизировать эту, по сути, «разруху» без самого серьезного ужесточения порядков.
Дорогой Борис Натанович, согласились бы Вы с моим наблюдением, что вершина благоденствия Человечества, в широком смысле, пришлась на середину 50-х – начало 60-х годов? Осмелюсь предположить окончание этой эпохи – т.н. «карибский кризис». Спасибо!
Толя Рахович <[email protected]>
Россия - 02/17/12 17:31:53 MSK
Совершенно не способен понять, что это такое «вершина благоденствия Человечества, в широком смысле...», а потому и ответить на Ваш вопрос не берусь. Насколько я помню, середина 50-х – начало 60-х в СССР, действительно, было время неплохое (хрущовская оттепель, надежды на окончательное прощание со сталинизмом, некоторый рост качества жизни), но что творилось в это же время в других уголках мира, – представления не имею. Помню, впрочем, что США пытались тогда вторгнуться на Кубу и вторглись в Южный Вьетнам, Северный Вьетнам уже вовсю воевал там же – вряд ли все это можно считать признаками «вершины благоденствия».
Здравствуйте, уважаемый Борис Натанович!
Я хочу задать вопрос по сценарию фильма «Чародеи». Знаю и уважаю Ваше к нему отношение, но всё же очень хочу спросить – вряд ли кто-то кроме Вас сможет ответить, а вопрос меня мучает уж много лет. Почему для отмены действия волшебной палочки Ковров советует Пухову нарисовать в воздухе букву Z – «как в фильме Зорро»? В настоящее время в мире компьютерных технологий комбинация клавиш Ctrl+Z отменяет последнее действие, – но тогда, в начале 80-х, что подразумевалось? Не прольёте свет? Заранее спасибо.
Владимир <[email protected]>
Киев, Украина - 02/08/12 22:08:14 MSK
Как говаривал старый ребе из анекдота: «Во-первых, это красиво...». В то наше время, когда фильм «Знак Зорро» прочно владел душами, ничего более прекрасного, мощного, почти мистического, нежели беспощадное и таинственное Z (а самый первый вариант фильма назывался «Таинственный знак»!), вырезанное шпагой в воздухе, и представить было невозможно. Только Z! Без вариантов! И без никаких компьютерных комбинаций. Z – это было понятно всем и каждому без всяких объяснений. А если и не каждому, то уж авторам сценария – наверняка.
)
– момент ответственнейший, и никаких общих правил здесь нет. Я бы сказал даже, что это как правило акт, скорее, случайный. Тут главное не сам выбор, а строгое соблюдение всех следствий сделанного выбора: одежда, система имен, политические реалии, – противоречий быть не должно, а все прочее будь как будет. Для нас вообще достоверность происходящего в тексте была основой основ. Мы могли простить себе любой ляп, если он не нарушал законы достоверности.